Ирий. На стыке миров

Глава 5

– Не пойму: ты маг или нет? – Чёрные бусины ошарашенно вылупились на Толю.

Тот, обессилев, свалился в траву рядом с журчащим ручьём. Ругаться и спорить не хотелось. Объясняться – подавно. Что он мог сказать? Видимо, прав ворон, называя его недомагом.

Толя не помнит, когда плакал в последний раз, но сейчас слёзы душили его, обида клокотала в горле. Он ненавидел себя: такого никчёмного и неумелого. Элементарная задача оказалась не под силу.

Сейчас, как никогда, ему требовалась помощь или мудрый совет Веселины. Толя отчаянно хотел связаться с ней. Однако, с другой стороны, его терзал стыд: провалил первое настоящее испытание да ещё сразу жалобиться побежал. «Нет! – упрямо мотнул он головой. – Сам справлюсь».

– Почему у него не получается? – прошептал призрачный конь ворону. – Может быть, ты неправильно понял условие?

– Давай, вали с больной головы на здоровую, – раздражённо бросил тот.

– Хозяин там родился, – недоумевал скакун, – значит, он может. Что-то тут не так. – Лошадиный хвост закрутился, словно пропеллер, указывая на искреннюю озабоченность Грома.

– Ничего сложного! – Чёрные перья встали дыбом. – Нужно просто сосредоточиться на конкретном месте или человеке и искренне пожелать оказаться там. Что может быть проще? – Хей удручённо переминался с лапы на лапу.

Гром покосился на хозяина. Хотел подойти, но не решился, глядя на его сурово сведённые брови.

И птица, и конь понимали: винить Анатолия нет смысла, он сам себя изгложет сильнее прочих. Поэтому решили оставить его в покое на некоторое время, за что он был им безмерно благодарен.

Сейчас ему необходима передышка: нужно заставить мозг работать. Толя откинулся на землю и устремил взгляд в небо. Надо отключиться, стать частью этого места. Пока он лишь инородный объект, нарушающий здешнюю гармонию.

Обычно ему требовалась пара минут для погружения в состояние покоя, но сегодня раздражение и недовольство собой мешали расслабиться.

Он сосредоточился на облаках, медленно плывущих по небу. Солнце уже клонилось к горизонту, разливая вокруг вечерние краски. «Ватные комочки» – так называла облака Лада – чуть порозовели. Некоторые зацепились за горную вершину и создали столпотворение, словно глупые овцы, сбившиеся с пути.

Перед носом пролетела деловито жужжащая пчела, потом ещё одна. Толя переключился на них. Мохнатые трудяги спешили в улей, подгоняя друг друга.

Он прислушался. Трава тихо колыхалась на ветру, мягко шурша рядом с ухом. Кузнечики перестали трещать и попрятались. На лес опускался вечер. Небеса ещё провожали солнечный свет, а деревья уже стояли в тени. От земли повеяло прохладой. Толя наконец услышал тихое журчание горного ручья. Хороший знак!

Он закрыл глаза. Вдох – выдох. Гневные мысли растаяли, словно льдинки на тёплом стекле. Вдох – выдох. Голова ясная, разум чист. Вдох – выдох. Астральная сущность выскользнула из тела. Сознание погрузилось в зыбкую нирвану воспоминаний.

Итак, ему нужно зацепиться за что-то в том мире. Проблема: он был слишком мал, покидая родину. Кроме того, его оберегали от чужих глаз, поэтому в памяти не сохранилось ни одного лица. Веселина первая, кого Толе позволили увидеть. Значит, человеческой зацепки нет. Остаётся надеется: он сможет вспомнить определённые места.

Толя прокручивал и прокручивал кадры хроники назад, но видел либо ночное небо, освещённое огромным лунным диском, либо сумрак безликого помещения, увитого диким плющом. Никаких особенностей, ни одной запоминающейся детали. Создавалось впечатление: его намеренно держали в изоляции, ограждая от излишних воспоминаний.

Толю захлестнула очередная волна отчаяния. Он решил сделать последний рывок. Сознание медленно погружалось в глубины памяти. Стало нестерпимо больно, в голове зазвенело от напряжения. Толя чувствовал, что ему не хватает воздуха, но упрямо заставлял себя двигаться дальше.

В какой-то момент звон оборвался, как порванная струна. Обессиленная астральная сущность вывалилась в некий карман: безвременное пространство. Он плыл в нём, ощущая себя маленькой пылинкой в солнечном свете.

Лёгкий бриз шевелил волосы. Над головой трепетали листья на ветвях огромного дерева. Его ствол казался чёрным на фоне ярко-синего неба. Где-то запела незнакомая птица. Сладковатый воздух щекотал нос: хотелось чихнуть от души. Чья-то рука тихо постукивала его по груди, убаюкивая.

Тихо листья шуршат,И летит, не спеша,Моя песня к тебе навстречу…

Перед глазами мелькнула женская рука: на пальце кольцо и гравировка древа.

Дерево, растущее в обе стороны. Единое, распавшееся на две половины. Белый прямой ствол, испещрённый тёмными, рваными полосами, и другой – узловатый, скорченный, с глубокими морщинами.

Силу света и тьмыТы, мой сын, забери.Жребий брошен велением сердца…

Шелест листьев превратился в оглушительный рёв, словно многотысячная аудитория хлопала в ладоши.

Он лежал у кого-то на коленях, слушая песню. Над ним склонились огромная белоствольная берёза и тёмный кипарис. Их ветви переплелись над его головой, защищая от палящего солнца…

Толя почувствовал, как реальность дёрнулась. «Неужели получилось?» Он аккуратно, стараясь не всколыхнуть омут воспоминаний, вернул астральную сущность обратно и открыл глаза.

Воздух вибрировал и гудел, подобно электрическим проводам в морозную погоду. Ворон и конь тоже напряглись и крутили головами, пытаясь определить источник колебаний.

– Ты что-то вспомнил? – Хей скосил глаза на Толю.

Тот утвердительно кивнул.

– Отлично! Тогда давайте договоримся заранее. – Ворон подлетел ближе и заглянул Толе в глаза. – Нас, скорее всего, разбросает в разные стороны, но я знаю твою цель, поэтому, пожалуйста, дождись меня там.

– Я думал: раз ты так туда рвёшься, то там и останешься. – Конь склонил голову на бок, отчего стал похож на увлечённого чем-то подростка.

– Я должен обязательно вернуться. – Ворон умоляюще глянул на Толю. – Не оставляй меня там.

Откуда-то из-за горы показался огромный вихрь. От него исходила невероятная сила. Толя почувствовал, как вязнет в вибрирующем поле. Руки и ноги отяжелели, всё тело заполнилось гулом.

Воронка стремительно приближалась. Время застыло. Мгновение – и огромная «пасть» вихря нависла над ними.

Нужно сделать шаг, но сердце вдруг сжалось: то ли от предчувствия, то ли от страха. Вороньи лапы, больно вцепившиеся в плечо, отрезвили его. Схватив рюкзак и нащупав онемевшими пальцами оберег, висевший на шее, Толя шагнул в гудящее чрево портала.

Глава 6

Он не знал, какие ощущения испытывают маги, пересекающие портал. Почему-то переход представлялся в виде туннеля или коридора. В любом случае такой болтанки Толя точно не ожидал. Его швыряло из стороны в сторону, словно в старом автобусе, несущемся по колдобинам просёлочной дороги.

Иногда перед глазами пролетало тело ворона. Пернатого попутчика тоже изрядно потрепало, но птица стойко молчала, не возмущаясь и не жалуясь. «Интересно, зачем ему нужно попасть туда?» – Толя проводил глазами ворона, кувыркавшегося неподалёку, как хомяк в стеклянном шаре.

«Сосредоточься», – одёрнул он сам себя. Толя восстановил единственное воспоминание детства: двустороннее древо, потом сунул руку за ворот и достал оберег. Лунный камень мерцал и пульсировал. Его ровный, мягкий свет успокаивал.

Внезапно болтанка усилилась. Толю сбил с ног очередной резкий толчок. Приземлившись на колени, он вместо боли ощутил смутное беспокойство. В голове пришёл в движение какой-то механизм. Толя чувствовал, как медленно начинают вращаться покрытые забвением шестерёнки. Их скорость увеличивалась, лунный камень разгорался всё ярче, ладони вспотели.

– Будь осторожен! – крикнул Хей. – Мы уже близко.

– Откуда знаешь?

– Твой камень разгорается, значит, наполняется магией.

– Ты много знаешь для обычного человека.

– С некоторых пор я не человек, как видишь, – ухмыльнулся Хей. – Хочу предупредить, – он внимательно посмотрел Толе в глаза, – не верь никому.

– Никому? Даже себе? – попытался пошутить Толя.

– Иногда стоит сомневаться даже в себе. Будь осторожен!

– Как долго ты пробыл в том мире? Неужели там было так ужасно?

Воронка снова затряслась, расшвыряв их в разные стороны.

Шестерёнки от встряски закрутились с сумасшедшей скоростью, вызывая тошноту. Казалось, ещё миг – механизм в голове разлетится на мелкие кусочки. Стараясь не обращать внимание на головокружение, Толя поднялся и направился к ворону.

Птице повезло меньше: крыло было вывернуто неестественным образом. Хей от боли зло ворчал себе под нос, но, увидев Толю, замолчал.

– Придётся потерпеть. – Толя резко дёрнул крыло на себя и в сторону, почувствовав, как оно встало на место.

Ворон выдохнул с присвистом, закрыв глаза от боли.

– Ты как?

Чёрные бусинки влажно блестели. Хей выглядел жалким, потрёпанным и старым.

– Переживу, – буркнул он.

– Не сомневаюсь. – Толя внимательно разглядывал птицу. – Сколько тебе лет по человеческим меркам?

– Столько не живут, – угрюмо проскрипел ворон. – Если бы не кольцо, помер бы уж лет пятьдесят назад.

– Жалеешь?

– О чём? – Хей нахмурился. – Человеческая жизнь тоже была не сахарной, знаешь ли. Вот только последние годы, пожалуй, самые счастливые. – Птица прикрыла глаза, явно вспоминая что-то хорошее.

– Но сожаления есть. Я чувствую.

– У кого их нет? Скажешь, сам живёшь без них? Не поверю. – Хей, взмахнув крыльями, взлетел. – Мы каждый день делаем выбор: значительный или нет, не важно. Выбор влечёт за собой последствия. Если они в результате не совпали с нашими ожиданиями, то мы испытываем сожаление. – Ворон сделал пару кругов над головой Толи. – Причём жалея о сделанном, нельзя быть уверенным, что противоположный выбор смог бы осчастливить нас. Вот в чём парадокс.

– Да ты философ.

– Через сотню лет любой станет философски относиться к жизни. Особенно если ты бессмертен. – Из груди Хея вырвался скрежещущий, каркающий смех.

Внезапно оберег в руке, ярко вспыхнув, обжёг кожу. Толя от неожиданности разжал кулак.

– Пора, – коротко бросил Хей. – Помни, что я сказал: никому не верь, поменьше болтай и внимательно слушай. Постараюсь добраться до тебя, как можно раньше.

– Разве мы выйдем не вместе?..

Ответ Толя уже не услышал. Вихрь облепил его, закрутил, завертел, превращая в мечущуюся в потоке воздуха пылинку. Уши заложило, в глазах потемнело. Раздался тихий хлопок: он почувствовал, что выскочил, словно пробка из бутылки.

А потом выключили свет…

Часть 3

Глава 1

Она проснулась посреди ночи. Открыла глаза, пытаясь понять причину. Внутри дрожало смутное беспокойство.

Похоже, где-то образовался очередной прорыв.

Как всякий Высший, Мара ощущала открытие любых порталов, даже «звериных нор», однако давно научилась не реагировать на них.

Система отслеживания работала эффективно. «Ищейки» появлялись на месте несанкционированного прохода через считанные секунды, нарушители тут же арестовывались. Правда, ничего серьёзного не было: либо подростки-перевёртыши резвятся, либо племенные охотники за добычей ходят. В последнее время в лесах стало мало зверя. Племена голодают, вот и приходится браконьерничать, нарушая запреты.

Мара спустила ноги с кровати и поёжилась. Замок, как обычно, продувался насквозь. Она не мёрзла даже в лютые морозы, но противные сквозняки не любила.

Чувствуя раздражение, Мара сунула ноги в мягкие домашние туфли, встала, подошла к окну и вздрогнула. Огромная луна, висевшая на своём месте, подёрнулась багровой дымкой. Небесные наблюдатели ничего не прогнозировали, иначе она была бы в курсе. Значит, это след магии. Но какой?

Мара снова прислушалась к себе. Что разбудило её? Она привыкла доверять своей интуиции, а сегодня что-то явно беспокоило астральную сущность.

Окончательно стряхнув сонливость, Мара твёрдым шагом направилась в соседнюю комнату. Распахнув двери спальни, она краем глаза увидела встрепенувшихся служанок, дежуривших у её покоев.

– Выйдете все, – властным тоном приказала она.

Дождавшись, когда прислуга закроет двери, Мара приблизилась к огромному зеркалу в тяжёлой золотой раме. Холёные, бледные пальцы взметнулись вверх: в воздухе вспыхнули руны, снимающие заклинание-затвор.

По зеркальной поверхности побежала рябь, металлический блеск стал чище, и из глубины всплыло изображение комнаты, больше похожей на командный пункт. Несколько десятков человек в мышиного цвета униформе сидели за столами. Перед каждым светился магический экран, куда они напряжённо вглядывались.

На противоположной стене висела карта. На ней то тут, то там загорались красные, синие или белые точки.

Мара внимательно оценила обстановку. Непохоже, что случилось нечто необычное: ни паники, ни суеты. Всё в рабочем режиме.

– Дежурный, – позвала она.

Напротив моментально материализовался старший смены.

– Чем могу служить?

– Доложите обстановку за ночь. Интересует только открытие внешних порталов.

– Ничего необычного, госпожа Морена. Пара подростков-перевёртышей ушла через «нору», но вряд ли они вернутся. Скорее всего сгинут в том мире, растеряв силы при переходе.

– Дальше. – Махнула рукой Мара.

– Призрачный конь прошёл сквозь лунные врата, но эти твари вечно бегают туда-сюда. Мы на них уже не реагируем.

Мара грозно свела брови и скрестила руки на груди. Её раздражение искало выход и, кажется, она имеет право отчитать этого самодовольного дежурного. Тонкие губы чуть скривились, но Мара тут же опомнилась и взяла себя в руки.

– Ваша задача не анализировать на что надо обращать внимание, а на что нет. Вы обязаны отмечать все нарушения независимо от их значимости. Понятно?

Молодой мужчина побледнел и опустил голову. Раздражать Высших себе дороже. Так можно без головы остаться.

– Ещё что-то было? – Выпустив пар, Морена почувствовала себя лучше.

– Блуждающая воронка, – голос дежурного сорвался. Он виновато откашлялся и продолжил: – Блуждающая воронка открылась пару часов назад. Долго кружила над священной горой, потом металась между поселениями оборотней и в конце рассыпалась неподалёку от городских стен.

Мара выжидательно смотрела на дежурного.

– Из неё вывалилась только птица, – пробормотал мужчина, непроизвольно пятясь назад.

– Обычная птица? Никого больше? Ты уверен?

Дежурный молча кивал головой на каждый вопрос.

Мара начала успокаиваться: «Ничего необычного. Беспокойство ложное». Она уже хотела взмахом руки закрыть зеркало, но решила уточнить из любопытства:

– Какую птицу принесла блуждающая воронка?

– Лесного ворона, – расправив плечи, произнёс дежурный, решивший, что гроза миновала. – Это был обычный чёрный ворон.

Рука Морены замерла в воздухе…

Глава 2

Мрак поглотил его. Вернулось знакомое ощущение пустоты. Вакуум и темнота. Он думал, что привык, что не испугается, но в очередной раз проиграл.

Мрак зашевелился, просыпаясь и ворча, словно медведь после зимней спячки. По телу пробежал холодок, в затылок ударил невидимый молот. Боль пронзила его насквозь, как молния. Он даже почувствовал запах палёной кожи: мерзкий, тошнотворный.

Паника охватила всё его существо: «Я не могу сопротивляться! Я так устал!»

Где-то внутри затрепетала душа, точно птица в клетке. Птица, давно не видевшая солнечный свет и оттого растерявшая яркие перья. Облезлая, худая, забывшая радость. Он лишил её голоса, забрал надежду, запер в глухом подвале памяти. «Подожди ещё немного», – уговаривал он, хотя сам порой сомневался.

Боль в затылке пульсировала в такт сердцу, напоминая о повиновении и смирении. Страх отошёл на второй план.

– Где ты? – властный голос врезался в мозг, как нож в масло.

Давно он не слышал его. Ничего не изменилось: ни тембр, ни акцент, ни холод, пробирающий до костей.

– Я жду. Не смей задерживаться.

Пустота. Мрак. Холод.

«Я должен выжить. Иначе всё было зря», – бросив последний взгляд на серую птицу, бьющуюся в клетке, он равнодушно накинул на неё чёрное покрывало и вынырнул из тайного подвала памяти.

Открыв разум тьме, почувствовал, как пульсирующая боль перетекает туда, обволакивая мысли чёрными, тонкими щупальцами.

Его борьба продолжалась, только теперь впереди, наконец-то, забрезжил выход.

Глава 3

В такие ясные ночи, как сегодня, она любила бегать в зверином обличье. Адреналин заставлял её кровь бурлить, обостряя чувства до предела. Казалось, весь мир принадлежит ей.

С высоты холма родная деревня выглядела крошечной. Жители часто охотились по ночам, поэтому в поселении никогда не гасли огни.

Сзади послышалось чьё-то тяжёлое сопение. Она спиной почувствовала недовольство, исходившее от соплеменников.

– Бешеная девка! – ругнулся запыхавшийся Рут. – Мы на охоту вышли или гонки по пересечённой местности устроили?

– На такой скорости разве можно сосредоточиться на добыче? – вторил ему приятель.

Парни, забравшись на вершину, рухнули без сил. Они тяжело дышали, на шеях вздулись вены, а глаза слезились от напряжения.

– Я не звала вас с собой, – бросила Ангелия, не оборачиваясь. Она начинала злиться, хотя понимала: парни не виноваты. Им просто не повезло.

Всю свою жизнь Ангелия находилась под присмотром: куда бы ни шла, следом трусил соглядатай. Она привыкла, но иногда раздражалась.

Отношение соплеменников всегда настораживало её и угнетало. Сначала она не понимала причины, потом ощутила их страх. Жители деревни боялись Ангелию: маленькую девчонку-перевёртыша, полусироту. Детям запрещали с ней играть, взрослые старались не смотреть ей в глаза. Ангелия не понимала, плакала.

Глядя на огромный, лунный диск, она вспомнила, как в шесть лет умоляла старейшину отпустить ей грехи прошлого, провести ритуал очищения и позволить жить в деревне наравне со всеми…

Маленькая, колючая звезда моргнула и сорвалась вниз. Ангелия усмехнулась, провожая падающую искру глазами. Она давно не доверяла свои желания звёздам. Нельзя никому верить! Той маленькой, доверчивой девочки больше нет.

– Ненавижу! – послышался шёпот Рута. – Не пойму, почему старейшина не вышвырнет её.

– Тише ты, услышит ещё, – испуганно дёрнулся его приятель.

– Ну и пусть. Что она может? Девчонка ни в одном состязании на зрелость не участвовала. Никчёмная девка. Только хвостом крутить умеет. Неизвестно, за что её старейшина пригрел, но слухам рот не заткнёшь. – Рут сел и раздражённо сплюнул в траву.

Ангелия почувствовала, как кровь закипает в жилах, кулаки непроизвольно сжались да так, что ногти впились в ладони. Она медленно втянула носом воздух и выдохнула сквозь сжатые зубы.

При первой же встрече с Рутом Ангелия поняла: стычки не избежать. Этот парень был самым лучшим среди сверстников: в беге, в стрельбе, на охоте. Самый сильный, самый быстрый, самый красивый по мнению большинства женщин рода. Девушки восторженно шептались за его спиной. Взрослые спорили: чьей семье повезёт сосватать этакого молодца.

Лишь Ангелия хмуро косилась, когда Рут хвастался очередным трофеем, да ехидно ухмылялась на сезонных соревнованиях, что бесило парня.

Когда Мах назначил новых сопровождающих, Ангелия, увидев среди них Рута, хотела возмутиться, но, заметив огонёк торжества в глазах старейшины, сдержалась. Сейчас не время.

«Терпи», – снова и снова твердила она себе, стоя на вершине холма и глядя на сияющую луну. Хотелось завыть от злости. Рут, похоже, специально пытался вывести её из себя.

– Молчишь? – неожиданно раздался его шёпот у самого уха. – Ты же всё слышала. Неужели боишься?

– Ты прекрасно знаешь: мне запрещено участвовать в каких бы то ни было состязаниях племени. А за стычки и драки меня ждёт наказание. – Ангелия спокойно развернулась и упёрлась взглядом ему в переносицу.

– Только не говори, что это тебя когда-либо останавливало, – усмехнулся Рут.

– Ты прав. Именно поэтому у меня была возможность несколько раз ткнуть твою пёсью морду в лужу, – мило улыбнулась она в ответ.

Тёмные, близко посаженные глаза соглядатая налились яростью. Затылок покрылся серой волчьей шерстью. Рут зло оскалился, обнажив острые клыки.

– Остынь, парень. – Приятель схватил соплеменника за руку. – Старейшина будет не доволен. Не ты должен стать инициатором. – Он вдруг испуганно осёкся и покосился на Ангелию.

Та лишь победно ухмыльнулась: «Олух», но вслух произнесла:

– Возвращаемся. Постарайтесь в этот раз не отстать. – Глаза вспыхнули янтарным светом, заставляя соплеменников виновато опустить взоры.

Она сорвалась с места и понеслась вниз, обгоняя ветер.

Глава 4

Сознание медленно возвращалась к нему. Сначала включилось обоняние: в воздухе пахло сыростью и чем-то затхлым, словно в старом, лодочном сарае на берегу реки. Следом прояснился слух: неподалёку равномерно падали капли. Их звонкое плюханье казалось таким удручающим, словно немой, безликий плач.

Однако темнота, окружавшая его, не рассеивалась. Толя надеялся, что глаза привыкнут, и он сможет различить хотя бы очертания ближайших предметов. Увы.

Он встал и попытался двигаться на ощупь. Под ногами что-то хлюпало и чавкало. Кромешная темнота угнетала и казалась неестественной. Даже острый взгляд мага не мог уловить ни одного проблеска. Толя включил фонарик на телефоне, но мрак поглощал любой свет, как будто высасывая его из источника.

Внезапно нечто влажное коснулось щеки. Толя резко отмахнулся и выставил руки вперёд. Пальцы нащупали узловатые, длинные плети, спускающиеся откуда-то сверху. Слегка мокрые, но не противные. Они не шевелились, безжизненно свисая, как шнуры с завязанными на них узлами.

Толя продолжал идти, раздвигая плети: с каждым шагом их завеса становилась плотнее. Наконец впереди посветлело. Тьма растеклась сумерками, словно невидимый художник капнул в чернила немного чистой воды.

Стало очевидно: плети – это корни огромного дерева, внутри которого он оказался. Они спускались сверху, вились под ногами, ползли по стволу, цепляясь друг за друга.

Кулон предупреждающе обжог кожу. Толя достал его и был поражён. Обычно лунный камень мягко мерцал и пульсировал, сейчас печать Сварога горела алым пламенем, словно кровавая метка на фоне священного древа. Оберег стал горячим. Пришлось оставить его поверх рубахи, чтобы не обжечь тело.

Чем ближе к выходу подходил Толя, тем ярче разгорался амулет.

Вскоре впереди показалась огромная дыра. Земля под деревом осыпалась, образовав лаз.

Толя ухватился за свисающие плети и подтянулся. Мощные корни бугрились под ногами, переплетаясь, словно змеиные тела. Через пару мгновений он выбрался наружу и оглянулся.

За спиной возвышался священный кипарис. Его густая крона закрывала небо, кора на стволе сморщилась, как кожа старика. Узловатые ветки свисали до земли.

Веселина часто рассказывала о священных деревьях, но реальность превзошла ожидания.

Значит, это Хвангур. Подлунный мир тёмных магов. Где почти круглый год стоят лиловые сумерки. Куда стремятся обиженные и ссылают наказанных. Мир несбывшихся надежд и разочарований. Так рассказывала ему в детстве «берегиня».

Здесь правил Волх. Один из сильнейших Первородных Высших магов, разделивший Ирий надвое.

«Не хотелось бы с ним сейчас встретиться, – подумал Толя, вспомнив о предупреждении Веселины и ворона. – Однако этот мир весьма заманчив. Интересно было бы прогуляться по нему незамеченным».

Рассмотрев дерево со всех сторон, Толя решил спуститься с горы, чтобы окинуть взглядом окрестности. Как ни странно, здесь стояла удивительная тишина: не слышно птичьего гомона, шуршания травы, жужжания насекомых. Бесспорно, над Хвангуром сейчас стояла ночь, но живность-то должна быть в любом случае.

В отличие от мира людей луна здесь светила по-другому. Она словно была задрапирована в лиловую вуаль, отчего ночь больше походила на фиолетовые сумерки. Созвездия тоже отличались, но их можно было увидеть, лишь поднявшись высоко в горы.

Засмотревшись на сияющий небосвод, Толя не заметил, что впереди замаячил энергетический барьер. Поэтому сильно удивился, когда перед носом внезапно завибрировал от напряжения воздух. Барьер плавно колыхался, словно марево над горячим песком. Пространство за ним казалось дрожащим миражом, готовым распасться при касании. Толя не видел конца и края завесы. Возможно, она опоясывала всю священную гору.

Пытаясь рассмотреть, что находится за барьером, Толя подошёл ближе. Судя по очертаниям, там начиналось болото. Несколько хилых деревьев говорили о том, что топь появилась достаточно давно и уже успела поглотить близлежащий лесок.

Оступившись, Толя случайно облокотился на барьер и замер, ожидая предупредительный удар. Однако завеса внезапно застыла. Выждав пару минут, он осторожно провёл по барьеру рукой. Никакой ответной реакции не последовало. Странно: похоже, завеса пропускала его.