Ирий. На стыке миров

– Стоп! – крикнул Толя и хлопнул в ладоши.

Реальность в пределах поляны замерла. Он подошёл вплотную к застывшим соперникам, по пути отодвинув зависшую в воздухе пчелу.

– Кто ты такой? – Толя с интересом уставился на потрёпанного ворона.

Тот лишь вращал глазами-бусинами, не в силах сдвинуться с места.

Для лесной птицы он был великоват. Чёрные перья отливали синевой, на голове кое-где проглядывали белёсые пушинки, словно седина на висках.

– А это что за вещица? – Толя потянулся к вороньей лапе, на которой блеснуло золотое кольцо. – Тоже стащил у кого-то?

Он уже почти дотронулся до него, как в голове чётко прозвенело:

– Не тронь, худо будет.

Толя удивлённо поднял одну бровь и уставился на ворона.

– Значит, ты у нас говорящий. Как я сразу не понял?

– Говорю же, недомаг, – ехидно проскрежетал в голове знакомый голос.

– Смеёшься? – Толя снова потянулся к кольцу. – Посмотрим, кто будет смеяться последним.

– Лучше не трогай.

Толя ещё раз окинул взглядом застывших соперников, хмыкнул и щёлкнул пальцами. Реальность ожила: зашелестела трава, пчела, недовольно жужжа, полетела дальше по своим мохнатым делам.

Ворон снова грохнулся на землю. Гром встал на дыбы и возмущённо заржал на весь лес.

– Будете драться: снова заморожу, – буркнул Толя противникам, вставшим друг напротив друга.

Ворон сделал вид, что поправляет перья, приглаживая их клювом.

– Давай рассказывай. – Анатолий уселся в траву, чуть откинувшись назад. Он вдруг почувствовал, что устал.

Стоял погожий денёк. Один из тех, когда приятно тепло: ветерок чуть колышет листву на деревьях, и всё вокруг погружено в ленивую истому. Облака еле ползут по небу. Птицы не поют, а лишь изредка устраивают перекличку. Даже жуков и мух не видно: им лень взлетать.

Толя аккуратно сорвал травинку, по которой ползла божья коровка. Яркий, кожистый панцирь слегка подрагивал. При других обстоятельствах она бы уже взлетела, как только человек потревожил её покой, но не сегодня. На полпути жук замер, втянув голову, словно черепаха. Толя подул на божью коровку, пытаясь сдвинуть с места, но она упиралась.

– Чёрт с тобой, – шепнул он жуку и отбросил травинку подальше от себя. Затем лёг на спину и уставился в небо.

Солнце уже клонилось к горизонту. Оно, устав за день, присело на ближайшую гору, словно старик, облокотившись на еловые верхушки. «Вот сейчас посидит на завалинке и отправится на боковую», – подумал Толя.

– Ты почему замолчал? – Возле его лица неожиданно появился вороний клюв. Ворон подкрался к нему и устроился сбоку.

– Ленюсь. Не мешай.

– А я думал: ты сильно занят поисками портала, – птица хитро покосилась на него.

– Хочешь помочь? Говори. Нет? Тогда не мешай.

– Не слушай его. – Призрачный конь переминался с ноги на ногу, но близко не подходил. – Он же обманет – глазом не моргнёт.

Толя перевернулся на живот и уставился на птицу. Ворон спокойно встретился с ним взглядом.

Веселина научила своего подопечного через глаза заглядывать в душу. Сейчас перед Толей предстала человеческая душа. Покорёженная, искалеченная, но несломленная. От неё веяло такой силой, что хотелось прижаться и напиться, как из исцеляющей чаши.

– Ты ведь не птица. – Он первый отвёл взгляд.

Чёрные бусинки моргнули чуть удивлённо, потом в них снова загорелся сарказм.

– Ты тоже полон тайн, – хмыкнул ворон, – но суть эти обстоятельства не меняют.

– Хочешь помочь? Почему? Я уверен, ты прихвостень Евдокии. Она тебя подослала следить за порталом и сообщать ей?

– Вот же, – гневно фыркнул призрачный конь. – Я предупреждал: хранители не дремлют. Надо убираться отсюда поскорее. – Гром нервно заржал.

– Как вы уживаетесь? – презрительно бросил ворон. – Терпения ни на грош. Сколько тебе лет, тёмный призрак?

Из ноздрей Грома повалил пар, глаза начали наливаться огнём.

– Хватит, – резко прервал перепалку Толя. – Говори, пока я слушаю. – Он грозно зыркнул на птицу.

– Евдокия о вас не знает пока, – проскрипел обиженно ворон. – У меня на вас есть свои планы.

– Секреты от хозяйки? Интересно, – протянул конь.

– Она не хозяйка. – Перья на холке встали дыбом от возмущения. – Мы заключили сделку. В остальном вольны и независимы.

– Что ты хочешь взамен? – Толя напрягся, ожидая невозможного. Если ворон просит помощи у него, значит, ведунья не смогла помочь.

– Возьми меня с собой, – скороговоркой выпалила птица.

– Разве перевёртыши не могут ходить сами? – скакун замер от удивления.

Некоторое время конь задумчиво рассматривал пернатого соперника. Толя тоже молчал, обдумывая услышанное. Он пытался найти похожие случаи в библиотеке памяти, но пока безуспешно.

Наконец тысячелетний изумлённо взбрыкнул, в его глазах блеснул золотой огонёк.

– Вижу: догадался, – прохрипел ворон, устало жмурясь. – Немудрено.

– Он не птица и не оборотень. – Конь нервно зашевелил ушами, косясь на хозяина.

– И не маг, – продолжил тот. – Остаётся только одно. Правда?

Толя снова встретился взглядом с чёрной птицей перед тем, как выдохнуть осенившую их с Громом догадку:

– Он человек.

Глаза-бусинки смотрели, не моргая. Человеческая душа сжалась в комочек внутри старого ворона. Печаль, прикрываемая сарказмом. Боль, спрятанная под цинизмом. Человек, заколдованный магом.

– Признаю, ты уникален, – прошептал призрачный конь. – Знаешь, – обернулся он к Толе, – это аномалия даже для Хвангура. По летописям последний раз человека заколдовывали ещё до Великой битвы.

– Польщён, – хмуро хмыкнул ворон. Потом чуть расправил крылья и уже в своей манере добавил: – Уж не хочешь ли ты преклонить предо мной копыта, тёмный призрак?

– Ещё чего, – тут же спохватился Гром. – Не дождёшься. Уникальность – не болезнь, аномалия – не сила. Мой хозяин покруче будет.

– Не скажешь: кто сотворил оборотное заклятье? – наконец заговорил Толя.

Птица замотала головой.

– Так и знал. Кольцо, видимо, артефакт из того мира, – продолжал размышлять вслух Толя. – Трогать нельзя, поскольку магия на тебе завязана. Душа измотана, значит, давно заколдован. Евдокия знает, но помочь не может. Так ведь? – Он бросил быстрый взгляд на ворона.

Птица, склонив голову, смотрела на него с интересом.

– Имя хоть скажешь?

– Личное – нет. Евдокия зовёт Хей.

– Хей? Нет таких имён, – хохотнул конь. – Обманула тебя старуха. Поди просто кричит: «Эй, птица, лети туда, не знаю куда, найди то, не знаю что».

– Ах ты, призрак недоделанный, – ворон кинулся на скакуна. – Я сейчас глаза-то твои огненные выклюю, будешь тёмным на все сто процентов.

Конь встал на дыбы, отмахиваясь от взбесившейся птицы. Потом с громким хохотом помчался по поляне, пытаясь стряхнуть со спины назойливого соперника.

– Что стар, что млад, – усмехнулся Толя, глядя на них.

Он пытался оценить ситуацию и проанализировать её последствия.

С одной стороны, ворон, похоже, знает, как открыть портал в обход наблюдателей. Значит, эту проблему можно считать решённой.

С другой стороны, человек внутри птицы явно скован особым заклятием. Скорее всего тёмным. Каким-бы хорошим он ни был раньше, ворон сейчас опасен. Неизвестно, в какой момент ждать подвоха. Но без него границу не пересечь, значит, придётся смириться, согласившись на его условие.

Толя наблюдал за свистопляской коня и птицы. Ворон явно куражился. Он мудрее, опытнее и морально сильнее скакуна. Тысячелетний, призрачный конь – всё равно что молодой отрок: силы много, задора хоть отбавляй, резвости куча, а вот мудрости и опыта пока маловато, да и с терпением трудности.

«Если бы ворон захотел, – вдруг подумал Толя, – тёмный призрак уже был бы развеян по ветру. Он с ним просто играет. Надо же!»

– Что же мне с тобою делать? – вслух произнёс Толя, глядя на победно ухмыляющегося ворона.

– Привяжи меня, – вдруг раздался хриплый голос в голове.

Чёрная птица отвернулась от соперника и упёрлась пристальным взглядом в Толю.

– Я не знаю, чем ты связан с хозяином. Маг, наложивший оборотное заклятье, всегда на первом месте. Ты не сможешь противиться его воле.

– Могу, – уверенно произнёс ворон.

– Ценой жизни, – добавил Толя. – Хочешь стать жертвенной птицей?

– Если придётся, да.

– Хорошо, давай заключим сделку.

Ворон, забыв про Грома, тут же подлетел к Толе.

Чтобы быть к птице ближе, тот опустился на землю и протянул руку. Вороново крыло скользнуло меж пальцев. Чёрные перья оказались глянцевыми, прохладными на ощупь, но мягкими.

Немигающие бусинки глаз смотрели твёрдо. Провалившись в них, Толя не увидел ни тени сомнения. Душа словно успокоилась, приняв решение.

– Я клянусь помочь этому магу проникнуть в мир, где он был рождён.

– Взамен обязуюсь взять ворона с собой.

Рукопожатие стало крепче. В воздухе материализовалась яркая, тонкая, энергетическая нить, обвивающая руку и крыло.

– Однажды я попрошу тебя выполнить мою просьбу, не касающуюся магов, – продолжил Толя. – Пообещай выполнить её любым способом, независимо от последствий.

– Что-то, не связанное с магией? – удивился ворон. – Касающееся человеческого мира?

– Да.

– Пожалуй, тогда это не будет противоречить магическим законам, и мне не придётся нарушать договор с хозяином. – Крыло в руке дрогнуло. – Обещаю.

Энергетическая нить, сделав три оборота, вспыхнула на мгновение и исчезла.

– Ох, не пожалеть бы нам, – вздохнул за их спинами призрачный конь.

Глава 2

Ночь тихо опустилась на горы, утопив в своей темноте каждый закоулок.

От горного ручья потянуло сыростью, из лесного мрака выполз туман и стал медленно подбираться к поляне, словно крадущийся зверь.

Ели глухо шумели, недовольно размахивая лапами, как сварливые старухи на рынке. Робкие осинки дрожали от ночного прохладного ветра, не решаясь вмешиваться в разговор старших. Они лишь несогласно качались из стороны в сторону.

Старый филин изредка ухал, прислушиваясь к недовольному ворчанию ёлок, да вращал огромными глазами от возмущения: «Вздорные бабы!» Наконец, не выдержав их трескотни, филин расправил крылья и перелетел поближе к поляне, любопытно пялясь на яркое пламя костра, горевшего под скалой. Возле него лежал человек. Закинув руки за голову, он смотрел вверх.

«Жаль, сегодня месяц, а не луна», – думал Толя. Он не знал, почему ночь ему нравится больше. Возможно, за тишину и покой. Суета его утомляла.

Вдруг вспомнилось: Лада любила закаты и рассветы. Порой жалела, что не может запечатлеть красоту природы в картинах или на фотографиях. Толя всегда поражался её умению находить прекрасное даже на серых, городских улицах.

Они как-то поспорили: без чего мир не смог бы существовать. Без луны или без солнца? Каждый приводил кучу аргументов, а когда они закончились, спор превратился в баталию тюками с сеном. Толя рассмеялся, вспомнив разгорячённое от возмущения лицо Лады, усыпанное сухой травой.

Всё решил её отец, услышавший их разговор.

– Разве можно разлучить луну и солнце? Они – две стороны одного целого. Как правая и левая рука, как лицевая и изнанка, как мама и папа… Понимаете? Без одного нет другого. Вы можете писать правой рукой, держать в ней ложку, но, чтобы играть в мяч или поднимать тяжести, нужны обе руки.

«Хороший мужик был, – подумал Толя. – Жаль: рано ушёл».

Он снова поднял глаза к небу, в который раз удивляясь, насколько оно здесь близко.

Звёзды, разбросанные чьей-то щедрой рукой, поблёскивали то тут, то там. Кое-где звёздная горстка казалась гуще, отчего свет образовывал белёсую дымку. Месяц, гордо выставив рог, уселся на тёмное облако, словно пастух, караулящий стадо.

«Было бы здорово: просто жить здесь, – подумал Толя. – Под этим огромным, перевёрнутым океаном над головой. Свободно дышать, не думая об опасности. Слушать птиц и болтать с деревьями вместо постоянных опасений попасться „ищейкам“. Размечтался», – тут же одёрнул он сам себя.

Вообще-то, ему надо было спланировать стратегию возвращения на родину, но ночь завораживала и убаюкивала. Тем более шумная парочка оставила его на некоторое время. Гром умчался в свой призрачный табун, а ворон полетел на доклад к Евдокии. Оставалось надеяться, что Хей действительно сохранит их появление в тайне от ведуньи.

Толе не хотелось связываться со старухой. Он не боялся её. Нет. Чувствовал: в случае необходимости его сила легко справится с её магией. Но что-то внутри него дрожало при каждой встрече с Евдокией, словно забытое воспоминание, скрытое в глубине сознания. Это настораживало.

Толя снова попытался сосредоточиться на завтрашнем дне. Сейчас, когда появилась возможность пересечь границу, он неожиданно растерялся.

Всю жизнь его учили бороться с трудностями, но ещё ни разу эта борьба не имела явного финала. И вот, наконец, завтра откроется портал. Страшно! Не потому что там опасно, а из-за… Толя даже сам себе не мог объяснить: откуда взялся страх.

Как всегда в редкие минуты сомнений он достал нательный талисман. Плоский, лунный камень размером с пятирублёвую монетку. Прохладный и шелковистый на ощупь. Веселина говорила: это подарок матери. Защитный артефакт.

На камне выгравировано священное древо Мира, растущее в обе стороны: тьмы и света. После разделения Ирия дерево раскололось, превратившись в священный кипарис, оставшийся на Хвангуре, и священную берёзу, растущую ему навстречу, в Березани.

Толя провёл пальцем по кресту Сварога, наложенному поверх изображения дерева, словно печать. Каждый раз, поглаживая талисман, он чувствовал, как мысли приходят в порядок, в голове проясняется, и возвращается уверенность.

Толя никогда не доставал его при посторонних, интуитивно пряча от чужих глаз. Только Веселина и Лада видели лунный камень, но в отличие от «берегини» подруга не знала его истории.

Как любой оберег, талисман нельзя было отнять у хозяина. Только он сам мог отдать его следующему избраннику. Никакой особой силы Толя в нём не ощущал, но иногда камень излучал живое тепло, словно домашний питомец, согревающий в трудные времена и холодные зимы.

Сейчас при свете луны оберег едва заметно мерцал. Месяц отражался от поверхности камня, казалось: внутри зажглась маленькая звёздочка. Грани креста Сварога, наоборот, потемнели, стали глубже.

Зачем мать оставила ему этот талисман? За всю жизнь он ни разу не проявил себя. Может быть, ещё не время?

Поглаживая оберег, Толя снова сосредоточился на предстоящем переходе. Первостепенной задачей являлось посещение деревни фей-хранительниц, откуда происходила Веселина. Там хранилась книга, оставленная ему родителями. Её содержание никто не видел, поскольку завещанный фолиант открывается только истинному хозяину.

Толя надеялся с помощью книги выяснить тайну своего рождения, а также усилить врождённую магию. В отличие от «берегини» его сила не таяла в зависимости от времени проживания в мире людей, однако он чувствовал, что находится в «режиме ожидания».

Кроме того, следовало попрактиковать обращение в звериную сущность, чего Толя не мог сделать раньше.

Дел предстояло сделать немного, но следовало помнить: визит на родину нужно сохранить в тайне. Пока Толя не разберётся, кто охотится за ним и почему, – открыто объявляться не стоит.

Он надеялся, что завещанная книга поможет решить вопросы, мучившие его с самого детства. Почему он не такой, как все? Зачем отец выслал его в другой мир? Кто охотится за ним? Почему он не помнит мать?

«Правильно сказал ворон, – вздохнул Толя. – Я недомаг. Поломанная игрушка судьбы. Но я выясню: кто сделал мою жизнь такой. Если понадобится, я встряхну тот мир, выверну наизнанку, чтобы докопаться до истины».

Толя крепко сжал оберег в руке.

Огонь в костре давно погас, лишь несколько неугомонных искр перебегали от уголька к угольку, присыпанных серой золой.

Месяц незаметно скатился за гору, забрав с собой своё звёздное стадо. Небо начинало светлеть.

Над поляной стояла предрассветная тишь: ни шороха, ни звука. Даже горный ручей притих, словно уснул, закутавшись в туманное одеяло.

Изнурённый ночными мыслями Толя не заметил, как провалился в сон.

***

Он открыл глаза.

Солнечный свет пробивался сквозь ветки дерева, кажущегося почти чёрным на фоне ярко-синего неба. Неподалёку щебетала незнакомая птица, листья хлопали в ладоши, приветствуя его. Свежий ветер играл в волосах. Он чувствовал на своей коже чьи-то лёгкие, невесомые прикосновения.

Ухо уловило тихий шёпот. Незнакомые слова, словно цветные ниточки, сплетались в витиеватые цепочки узоров. Они крутились перед глазами прежде, чем осесть в голове.

Не было ни одной мысли. Разум чист, словно белый лист. Нет эмоций, чувств, желаний, только ощущение свободы и чистоты.

Незнакомая вязь ложилась на этот белый лист, наполняя смыслом каждый знак. Любой вновь появляющийся завиток вспыхивал голубоватым светом.

Он зашевелился, пытаясь почувствовать своё тело, которое не слушалось. Ноги болтались где-то внизу. Руки замельтешили перед лицом, когда он поднял их, чтобы рассмотреть. В солнечном, слепящем свете промелькнули пухлые, маленькие ладошки. Из груди вырвался удивлённый, немного испуганный детский плач.

«Я родился!» – промелькнула первая робкая мысль.

Незнакомые слова стали обретать смысл.

Кто-то тихо напевал нежную мелодию, сливающуюся с дуновением ветра и шелестом листвы. Он повернул голову, успев увидеть краешек платья и женскую руку. Кожа персикового оттенка казалась прозрачно-матовой. На одном пальце блестело серебристое кольцо с плоским камнем, украшенным гравировкой дерева.

Тут же другая рука прикрыла ему глаза:

– Тише-тише, малыш. Просто слушай.

Песня продолжала журчать, словно лесной ручей.

Тихо листья шуршат,И летит, не спеша,Моя песня к тебе навстречу.Ветер гонит слова.Загрустила душа.Почему? Не проси. Не отвечу.Древо, лист уронивИ меня не простив,Отдалится, укрывшись завесой.Силу света и тьмыТы, мой сын, забери.Жребий брошен велением сердца.Знаю, жизненный путьБудет труден и крут.Никогда не вставай на колени!Пусть нет рядом меня:Лунный камень всегдаОградит от бурь и метелей.Ты меня не виниИ за слабость прости.Древо знает мою печаль.Мой малыш, мой малыш,Сердцем маму услышь.Я должна отступить. Прощай.

Голос струился, к его мелодичным переливам прислушивались даже птицы.

Внутри набухал какой-то тёплый ком. Он ворочался и щекотал, а когда песня стихла, вырвался наружу потоком горячих, безудержных детских слёз…

***

– Ты чего ревёшь? – испуганный голос вырвал Толю из сна.

Открыв глаза, он увидел склонившегося над ним Грома. Конь обеспокоенно вглядывался в лицо хозяина, кося то одним, то другим глазом.

– Отстань, – буркнул Толя. – Я спал вообще-то.

– Все маги так спят? – недоумевал скакун.

– Конечно. – Подлетел откуда ни возьмись ворон. – Заснут и давай оплакивать свою никчёмную, магову жизнь.

– Издеваешься? – Призрачный конь с подозрением уставился на птицу.

Хей лишь демонстративно закатил глаза, изображая изумление невежественностью Грома. Тот, почувствовав сарказм, застучал недовольно копытами.

– Начинается, – усмехнулся Толя. – Без вас было так тихо, ребята.

Он вскочил, с удовольствием потянулся и помчался к ручью умываться.

Солнце уже наполовину вылезло из-за леса. День обещал быть замечательным.

Глава 3

– Пожалуй, начну с теории. – Ворон, заложив крылья за спину, важно расхаживал туда-сюда, как университетский преподаватель перед студентами.

– Зачем нам твоя теория? – фыркнул призрачный конь. – Просто скажи, как открыть портал.

Толя сурово зыркнул на Грома: тот недовольно затих.

– Не знаю, что тебе рассказывала «берегиня», могу только поведать то, что знаю сам, – продолжил Хей. – Итак, официально известны три типа порталов: постоянные, временные и, так называемые, «звериные норы».

Толя внимательно слушал, пытаясь среди известной ему информации найти полезное.

– Постоянные порталы были открыты во всех частях света Первородными магами ещё в давние времена. Люди тогда сочли их богами, сошедшими с небес. После некоторых событий Высшие маги закрыли постоянные переходы. Как известно, они являются самыми сильными и устойчивыми, однако полностью контролируются хозяевами. Ни одна мышь не проскочит сквозь них незамеченной.

– Не наш вариант, – нетерпеливо мотнул гривой Гром. – Давай дальше.

Ворон, не глядя на скакуна, продолжил лекцию, по-прежнему расхаживая вперёд и назад.

– Временные порталы существуют лишь короткое время. Их могут открыть маги среднего уровня, но только по согласованию с Высшими. В последнее время Хвангур отправляет своих «ищеек» через них.

– Зачем? – удивился конь.

– Не знаю, – неуверенно покачал головой Хей. – Раньше следили, чтобы маги, оставшиеся здесь, не использовали магию, а жили как люди. За нарушение жестоко наказывали: разделяли астральную и физическую сущности.

– Ужас! – Лошадиные глаза полыхнули огнём.

– Это было давно, – вмешался в разговор Толя. – Однако сейчас количество шпионов увеличилось. Почему?

– Не знаю. Евдокия говорит: ищут кого-то конкретного. – Хей встрепенулся, встряхнул крыльями и снова превратился в нудного учителя.

– Итак, остались «звериные норы». Я считаю их аномалиями. Они действительно похожи на узкие, длинные норы, сквозь которые оборотни могут пересекать границу. Особенность в том, что пройти они способны только в зверином обличие. Однако в мире людей магия слабеет, поэтому не все возвращаются.

– Ничего нового, – фыркнул конь, – ни один вариант нам не подходит. Обманщик! – Копыта выбили небольшой фонтанчик земли.

– Я не закончил. – Ворон невозмутимо остановился напротив скакуна. – Есть ещё один, мало изученный вид порталов: блуждающие воронки. Через один я впервые попал в тот мир.

Толя с интересом подался вперёд, стараясь не пропустить ни одного слова.

– Я долго вёл наблюдения здесь и там. Собирал рассказы очевидцев. Анализировал. И наконец пришёл к следующим выводам. – Ворон остановился и нахохлился, словно собираясь с мыслями. – Воронки – это побочный продукт открытия постоянных переходов. Они кружат возле них, как природные вихри. Иногда в них случайно попадают люди. Их потом считают пропавшими без вести. – Хей печально вздохнул. – К сожалению, они чаще погибают.

– А ты как прошёл? – Гром подозрительно уставился на птицу.

– Внутри любого портала могут выжить лишь те, кто имеет хоть немного магии, – задумчиво пробормотал Толя. – Значит, достаточно иметь оберег. Так ведь?

– Да, – хмыкнул Хей. – Мне Евдокия помогла.

– Теперь мы так много знаем о порталах, – ехидно пропел конь, потом сердито топнул. – Но что нам это даёт? Ни один способ не подходит. Ты просто зубы заговариваешь. – Гром грозно навис над нахохлившейся от возмущения птицей.

– Слушай, тысячелетний, ты-то чего копытами бьёшь? Для призраков всегда лунные двери открыты, – раздражённо бросил ворон.

– Не отвлекайтесь. – Толя нахмурился, продолжая что-то обдумывать, не глядя на спорщиков. – Так ты говоришь: блуждающая воронка всегда кружит вокруг постоянных врат? Здесь есть одна?

– Точно. – Глаза-бусинки довольно блеснули.

– Как её выследить?

– Можно приманить. Ты же маг. Главное, найти подходящее место, где сложатся три основных стихии: вода, земля и воздух.

– Чуть выше из горы выбивается ручей. Подходит?

– Думаю, да.

– Отлично! Тогда пошли.

Глава 4

Голову слегка сдавило. В глазах потемнело. Вековой мрак не отпускал его уже много лет, время от времени напоминая о себе жуткими головными болями. Он старался отгородиться от непроглядной тьмы, копошащейся где-то внутри. Однако её чёрные щупальцы обвивались вокруг, сжимая в объятиях, словно гигантский спрут.

Первое время он сопротивлялся изо всех сил, не смотря на боль. Нужно было выжить любой ценой, не превратиться в одну из этих мерзких тварей, питающихся страхом и страданиями. Он должен вернуться к жене и дочери.

Но дни пролетали за днями, недели за неделями. Надежда таяла, а боль усиливалась. Однажды он почувствовал, как липкие щупальцы обвились вокруг сердца. Биение замедлилось, удары стали тише. Боль перебралась с затылка в грудь. Внутри зажглось тёмное пламя, медленно пожирающее его. Он понял, что проиграл.

«Иногда нужно вовремя отступить, чтобы многое не потерять, – всплыли чьи-то мудрые слова. – Не бойся, шаг назад не подразумевает поражение. Это лишь передышка перед рывком вперёд».

И он отступил. Признал, что слаб. Поддался тьме и впустил её в свой разум, защитив сердце. Спрятал желание вернуться домой за семью замками: так далеко, чтобы Вековой мрак не учуял, не добрался.

Он подчинился, стал тем, кто внушает доверие у тьмы, кого ненавидят и в чью спину кидают презрительные взгляды. Пусть. Он должен выжить! Выжить, чтобы вернуться.