Седьмая

Целую неделю оформляли мои документы на допуск в сектор ноль. Я посетила несколько лекций о безопасности и правилах работы в сверхсекретном месте, подписала кипу бумаг о неразглашении и сдала пару тестов на профпригодность. И это все лишь для того, чтобы просто мыть полы! Страшно представить, как они отбирают на работу других сотрудников.

***

– Ты какая-то странная в последнее время, куда-то ходишь? Опять начала свои вылазки за периметр? – угрожающе спросила Восьмая.

В этот момент я четко осознала, что дольше скрывать от подруги свою новую работу не получится. Когда ты живешь вместе с другим человеком, он начинает понимать тебя и знать твои привычки и повадки больше тебя самого. Лучше пусть она узнает это от меня. С другой стороны, не хотелось болтать раньше времени (вдруг бы я не прошла тест на профпригодность или мало ли что могло пойти не так?), а может просто я боялась ее реакции.

– Вэл, в это, конечно, трудно поверить, но я не совершала вылазки за периметр. Я просто нашла работу.

– Что? – изумилась она. – Ты бросаешь учебу? С ума сошла?

– Да нет же! – улыбнулась я. – Это просто подработка три раза в неделю! Ты же знаешь, что у меня с мамой не самые удачные отношения, я не хочу брать у нее деньги, а деньги нужны и прочее…

– Что за подработка? Кем? – прервала меня Вэл.

– Э… Там нормальная зарплата…Я смогу… – начала мямлить я.

– Кем, я спрашиваю?

– Уборщицей в сектор ноль, – наконец, выдохнула я, заливаясь румянцем и испытывая неловкость.

– Что?! – взвыла подруга.

– Что? Нормальная работа, – надулась я.

– Ты точно с ума сошла. Тебе отработок не хватает? Уборщицей?! Это же так унизительно!

– Так! – обиделась я. – Я не спрашивала твоего мнения. Я просто поставила тебя в известность, – едва сдерживаясь от язвительных слов, отчеканила я и покинула комнату: мне надо было успокоиться.

Но не тут-то было, Вэл догнала меня на улице и зашагала рядом.

– Ладно, прости, – примиряюще сказала она. – Я перегнула. Анна, если у тебя проблемы и нужны деньги, я могу тебе помочь. Мы не чужие люди. Ты не должна там работать! Ты должна тратить свои силы на учебу, а не на обслуживание других.

– Вэл, спасибо за заботу, но у меня все хорошо, понимаешь? Просто я сама так хочу. Не волнуйся, это всего лишь два вечера и один день в неделю, это никак не отразится на моей учебе. И если у меня получится не вылететь оттуда во время испытательного срока, к концу учебы я скоплю приличную сумму. Я не хочу возвращаться к матери и быть зависимой, я хочу решать сама, как мне жить.

– Я все равно тебя не понимаю! Сейчас ты получаешь стипендию, потом мы устроимся с тобой на работу и будем вместе снимать квартиру. Я не брошу тебя! Ты всегда можешь на меня рассчитывать.

Ее слова словно обняли и поцеловали меня в самое сердце и, наверное, поэтому я решила признаться в том, о чем так долго молчала и боялась произносить вслух:

– Знаешь, у меня есть мечта: я хочу поступить в институт искусств… – признание далось мне нелегко

– Ты готова променять престижнейшее образование на искусство? – изумилась она.

– Не переживай. Я закончу военную академию вопреки всем тем, кто хочет, чтобы я вылетела отсюда. Ну и не бросать же тебя одну, – ободряюще улыбнулась я. – Заодно денег накоплю … Это мой шанс, понимаешь? – если честно, я немного лукавила, у меня была одна весомая причина бросить военную академию перед самым выпуском, но зачем раньше времени бросаться такими громкими заявлениями. Я на собственном примере знала, как мало зависит от меня в этом мире, но я хотела попытаться и изменить свою жизнь.

– Немыслимо, это нонсенс! Все мечтают учиться тут!

– Не все! Вэл, я очень сильно люблю тебя и уважаю твой выбор. Мне очень хочется, чтобы ты поняла и приняла мое решение. Понимаешь, раньше я могла об этом лишь мечтать, а теперь у меня есть шанс воплотить мечты в жизнь! – горячо говорила я, надеясь, что она сможет поддержать меня.

– Хорошо, я попытаюсь понять и принять это все. В голове не укладывается. Я думала, что мы будем работать вместе. Как я буду без тебя?

– Мы будем продолжать дружить, глупая. Неважно, чем я буду заниматься, ты всегда будешь моей подругой.

– Правда? – очень серьезно спросила она

– Правда, – искренне заверила я

– Обещаешь?

– Обещаю.

***

Утро не задалось с самого начала. Сначала Вэл застряла в ванной комнате, не пуская меня туда более получаса, из-за чего мне пришлось ополоснуться и почистить зубы за пять минут.

Потом в академии выяснилось, что все пары на сегодня отменены, а вместо учебы нас ведут на экскурсию в центральный корпус «Планирования материнства». Это только название у него такое благородное, по факту же, этого места я боялась с того момента, как узнала, к чему обязывает военная служба. И будь моя воля, я бы оттянула посещение этого центра еще на долгие годы.

Дело в том, что, когда ты становишься военнослужащей, по негласному правилу начинаешь принадлежать системе Шайна. И ты должна соглашаться со многими правилами. Так вот, одно из таких правил – это принудительная стерилизация.

У кадетов шестого курса изымаются яйцеклетки и замораживаются в специальном хранилище до тех пор, пока женщина не решит завести ребёнка и не найдет суррогатную мать для его вынашивания. Далее девушкам под общим наркозом изымают репродуктивные органы, что исключает возможность в дальнейшем иметь детей. Обусловлено это тем, что многим военнослужащим приходится покидать периметр, а на войне с Иными бывают случаи, когда наших бойцов берут в плен, делают с ними ужасные вещи и от наших женщин появляются новые монстры.

Поэтому девятнадцать лет назад было принято решение о таких мерах. Возможно, это вполне разумно, не мне судить, но для себя я такой участи не хотела, все внутри меня было против. Это была одна из самых весомых причин, по которой я мечтала бросить учебу и поступить в Институт Искусств, и вот теперь судьба подкинула мне реальный шанс избежать этого.

***

Шумной толпой мы подошли к красивому и величественному зданию нежно-мятного цвета. Над входом красовалась огромная вывеска «Центр Планирования и Материнства», с припиской чуть ниже «С нами твои мечты станут реальностью» и изображением счастливой женщины с младенцем на руках.

– Группа 5БС Военной академии Шайна для прохождения экскурсии прибыла, – доложила на посте охраны наша сопровождающая, капитан Шеп.

Женщина-охранник понимающе кивнула, с кем-то связалась по телефону и попросила чуть-чуть подождать. Мне показалась, или она посмотрела на нас с какой-то толикой жалости? Через пару минут к нам подошла невысокая, миловидная брюнетка, лет сорока.

– Здравствуйте, мои хорошие! – поприветствовала она нас. – Я госпожа Лайза Нори, управляющая этим прекрасным центром. Да вы не стойте, проходите за мной, – она махнула рукой в сторону просторного коридора.

Обстановка внутри здания была миленькой: стены в мятной расцветке, на полу плитка бледно-песчаного цвета и повсюду плакаты с новоиспеченными мамами, непременно с младенцами на руках. Какая ирония: в месте, которое лишает тебя возможности быть матерью в естественном смысле этого слова, только с ними изображения и висят.

Она завела нас в просторный зал с множеством кресел и небольшой сценой.

– Прошу, присаживайтесь, сначала я вам немного расскажу об этом замечательном месте, а потом мы прогуляемся по зданию, – мило улыбнулась она и поспешила взобраться на сцену.

Мы с Вэл заняли места в первом ряду.

– Я безумно рада видеть вас в стенах этого центра, военные так много для нас делают: охраняют наши семьи и дома от диких варваров. Поэтому для нашего центра является честью помогать вам в продолжении вашего рода и конечно же, обезопасить вас от неприятных последствий во время службы, – слащаво вещала она со сцены.

– Вы, наверное, знаете о том, что для продолжения рода военнослужащих наши генетики выбирают только лучшую сперму у достойнейших по физическим параметрам образцов, – я поморщилась: конечно знаем, что вы отбираете их как животных. Только самые высокие, сильные, быстрые проходят отбор, а остальных списывают со счетов. Упс, вот только как ни колдовали ваши генетики, я живое доказательство того, что сбои бывают, и природа может брать свое, наплевав на все ваши крутые технологии.

– А вы можете рассказать процесс забора спермы, и откуда она берется? – задала вопрос Третья, прекрасно зная на него ответ, просто она любила ставить людей в неловкое положение.

Госпожа Нори ничуть не смутилась, лишь шире улыбнулась.

– Да, конечно, моя хорошая. Думаю, многие из вас знают, что периодически мы берем пленных. Так вот, у самых сильных, здоровых и физически развитых Иных мы ее и заимствуем. Для этой работы есть специально обученные люди в нашем центре. Это медицинские работники с высшей квалификацией, обученные работать с опасными субъектами, рискуя своей безопасностью и жизнью. А все ради того, чтобы мы могли продолжать свой род. Затем сперма проходит трехступенчатый уровень очистки и только тогда становится пригодной для использования. Этим мы исключаем рождение на свет Иных. Ещё вопросы?

– А забор яйцеклеток и стерилизация болезненные? – спросила Шестая.

– Лапочки мои, вам не стоит беспокоиться раньше времени. Спешу заверить, что каждую из вас хорошо обезболят и постараются сделать все максимально быстро и без последствий. Вы же знаете, что у нас лучшая медицина, – самодовольно сказала она. – Еще вопросы?

– А если я захочу завести ребенка, где я должна искать суррогатную мать для вынашивания? – спросила Вэл. – Как-то не очень я себе это представляю: бегать по улицам за женщинами и уговаривать?

Зал наполнился хохотом.

– Что ты, лапочка! У нас есть база данных, тебе будет нужно просто прийти, сказать о своем решении и подписать необходимые документы, а остальное мы сделаем сами, через девять месяцев ты получишь милый кулечек со своими генами, – ответила госпожа Нори и посмотрела на часы. – А сейчас мои хорошие, давайте прогуляемся и посмотрим на милых новорожденных.

– У-у-у-у, – раздались унылые голоса и вздохи со всех сторон, было понятно, что кадеты не разделяли восторг созерцания новорожденных малышей с госпожой Нори.

Глава 13. Разочарование

– Вэл! Выходи немедленно! Я из-за тебя на работу опоздаю! – ругалась я под дверью ванной комнаты. Подруга умудрилась прошмыгнуть туда в самый неподходящий момент. Сегодня у меня была вечерняя смена в секторе ноль, и я бы уже давно ушла, если бы не пропуск, который я по неосторожности забыла в брюках, приготовленных для стирки.

– Да отдай хотя бы пропуск, он в моих брюках! – взвыла я, продолжая пинать дверь. – Ты специально так делаешь?

Дверь наконец-то отворилась, слегка, приложив меня по лбу.

– Ауч! – взвыла я.

– На, забери! – В щель просунулась мокрая рука Восьмой. – Достала, помыться спокойно не дает!

Я схватила пропуск и рванула на выход.

До нужного места я неслась как угорелая. Мне повезло, и успела я вовремя. Быстро пролетела через два охранных пункта и побежала переодеваться. В назначенное время я уже стояла в кабинете главы зоны 0.03.

– Здравствуйте! – запыхавшись, поприветствовала я её.

– Опаздываем? – строго спросила она.

– Никак нет! Вовремя! – отчиталась я, мысленно ругая Вэл.

– Хорошо, – улыбнулась она. – Настало время познакомиться, я Капитан Леви. По всем мелким вопросам, закупке инвентаря и прочей утвари, будешь обращаться к лейтенанту Марил, я вас позже с ней познакомлю. Также именно лейтенант Марил будет давать тебе каждодневные поручения. Сегодня я введу тебя в курс дела, а дальше с лейтенантом. Понятно?

– Да, мэм!

– Держи, – она протянула мне знакомую связку ключей. – Сегодня помоешь камеру с пленным и коридор, там снова жуть как воняет, – недовольно поморщилась она. – Можешь идти.

Я кивнула, быстро развернулась и, улыбаясь, покинула кабинет. Ключи, лежавшие в моем кармане, оттягивали его приятной тяжестью.

Стыдно признаться, но я спешила на встречу с ним. Как он там? Надеюсь, все еще жив.

Кажется, даже дыхание задержала, когда отпирала дверь камеры. Я уже выяснила, что он не обладает магической силой, поэтому не может меня убить силой мысли или прикосновением. На нормальную женщину он тоже не был похож: отсутствие груди и слишком мощный торс отпугнул бы любого. Он, естественно, не был женщиной, я же не совсем глупая, книжки-то читаю, однако сравнить мне было не с чем.

Быстро протиснулась внутрь, поставила ведро на пол, и оценивающе уставилась на опасного знакомого. В этот раз он сразу удостоил меня взглядом, словно ждал. Я невольно расплылась в улыбке:

– Привет! Ты живой.

– Были какие-то сомнения? – прохрипел он.

– Ты не внушаешь уверенности в твоем завтрашнем дне.

– Вода есть?

– Не слишком-то ты и вежливый, – скорчила гримасу я. – А я крекер прихватила.

Когда с крекером было покончено, не дожидаясь просьбы, несколько раз умыла искалеченного Иного.

– Я теперь тут чаще появляться буду, устроилась на работу уборщицей в твой сектор, – мне зачем-то захотелось поделиться с ним этой информацией. Может быть, чтобы у него была надежда, что хоть изредка буду кормить и поить его.

Он никак не отреагировал на мои слова. Постояв еще пару секунд, я пошла выполнять свои прямые обязанности.

Все время, что мыла полы в камере, чувствовала на себе его пытливый взгляд. Надеялась, что он заговорит первым, но он продолжал хранить молчание, а я не знала, как самой завязать разговор, чтобы не показаться бестактной или навязчивой. Вся моя храбрость куда-то испарилась, оставив место лишь для смущения и растерянности. Сотни вопросов, которые я так желала задать и подготавливала заранее, в этой гнетущей обстановке казались неважными и даже нелепыми.

– Ну, я пошла? – зачем-то спросила я, стоя на пороге камеры.

– Ну, иди, – как-то невесело усмехнулся он.

– Пока?

А в ответ тишина. Ну, нормально? Невоспитанный мужлан. Я захлопнула створку камеры и заперла ее на ключ. Настроение больше не было радостным, и я уныло побрела мыть коридор. Ну и ладно, пусть не разговаривает, это неважно. Важно то, что я смогу поступить в институт искусств, а все остальное не имеет значения. Да и чего я ждала, что он обрадуется, тому, что я теперь его личная уборщица? Три раза ха. Я для него враг и неважно как часто буду таскать ему водичку.

***

– Ты какая-то грустная последнее время, у тебя все хорошо? – шепотом поинтересовалась подруга, когда мы сидели на лекции по тактической подготовке.

– Просто не высыпаюсь, – тихо ответила я.

– А я тебе говорила, что работать и учиться – плохая идея, – прошипела она.

Я лишь закатила глаза, и уронила голову на парту, закрывая руками уши.

– Да сколько можно-то? – проворчала я.

– Сколько нужно, столько и можно.

– Семь, Восемь! Хотите за дверь? – рявкнула преподаватель.

Мы отрицательно замотали головами и до конца пары вели себя тихо.

***

Утро выходного дня началось для меня с раннего подъёма. Я тихо собиралась и завидовала подруге, мило сопящей в своей кровати. Мне же надо было идти на работу. Я уже почти месяц была сотрудницей сектора ноль и очень радовалась этому. Тем более, дата первой зарплаты уже маячила на горизонте. Огорчало лишь то, что я так и не смогла найти общий язык с Иным. В те дни, когда получалось попасть к нему в камеру, я поила и кормила его, разнообразив скудный рацион овощами и мясом, которые мне удавалось без подозрения пронести вместе со своим перекусом. Пленник оставался для меня загадкой и неприступной стеной. Он лишь изредка произносил короткие фразы, а все остальное время молчал.

Вот и сегодня по распоряжению лейтенанта Марил я должна была мыть ту часть сектора, где располагалась камера заключенного. У меня были ключи от помещений, которые входили в зону территории для уборки, закрепленной за мной. Я получала их в начале рабочего дня и сдавала в конце смены.

Мне нравилось работать по выходным, служащие становились приветливыми. Наверное, это было связано с тем, что в эти дни не проводились вышестоящие проверки. Почти вся верхушка, которая работала вне подвальных помещений, отдыхала. Этот факт делал атмосферу более расслабленной.

В выходные я могла бы чуть дольше задержаться в камере у Иного, но как-то не было предлога и удобного случая. Я решила, что сегодня все будет по-другому. Перемыв все коридоры и камеры, я молча накормила и напоила пленного. А потом, вместо того, чтобы уйти, перевернула пустое ведро и присела на него. Я достала из кармана тайно пронесенный блокнот. Да, я еще вчера знала, что буду рисовать. Мне уже давно хотелось изобразить на бумаге татуировку с драконом, выбитой у мужчины на груди. Я даже пыталась нарисовать ее дома, но не хватало деталей, она была настолько витиеватой и словно живой. На ней располагались незнакомые для меня символы, которые мне сложно было запомнить.

Набрасывая линию за линией, я поймала себя на мысли, что прекраснее этого дракона я не встречала. Он был опасным, грациозным, сильным, завораживающим и притягивающим взгляд. Тот, кто это сделал, был, вне сомнений, великолепным художником. Сама не заметила, как, закончив срисовывать дракона, начала делать наброски Иного. А ведь они так похожи! Пленник и дракон, такие разные обличья, но такая одинаковая суть. Опасные и завораживающие…

– Что ты делаешь? – ворвался в мои мысли недовольный хрипловатый голос, и я поняла, что, не моргая, таращусь на пленника и грызу свой карандаш. У меня такое часто бывает, когда рисую. Я словно оказываюсь на другой планете, границы мира размываются, и остается только чистое, ничем незамутнённое творчество.

– Рисую, – смущенно ответила я. – У тебя татуировка очень красивая, давно хотела ее нарисовать.

Он нахмурился, но промолчал.

Внутри появилось ощущение, будто меня с головы до ног окатили ледяной водой. Я почувствовала, как липкий пот пропитал мою униформу. Хорошо, что ее цвет ничем меня не выдал. Все очарование и волшебство творческого момента было потеряно, но, кажется, я и так уже достаточно долго тут просидела. Ноги затекли, а попа онемела. Я тихонечко встала и сладко потянулась.

– Хочешь, покажу, что у меня получилось? – неожиданно для себя спросила я, не ожидая услышать ответа.

– Да, – выдохнул он, а я ушам своим не поверила. Я ждала, что он откажется. Мне было немного стыдно демонстрировать свои умения, но раз уж сама предложила, было бы глупо теперь отказать.

– Вот, – показала я ему свои рисунки.

– Видимо, тебе не только дракон показался интересным, – насмешливо выдал он, рассматривая себя на зарисовках, а я покрылась предательским румянцем.

– Я тебя что, просила какие-то комментарии по поводу моего творчества выдавать? – огрызнулась я.

– Все, тихо-тихо, – примирительно сказал он. – Ты способная, почему ты тут? Разве ты не смогла найти более достойную тебя работу?

Его взгляд был серьезным и словно сканировал мою суть.

Я вздохнула.

– Все сложно. Но я мечтаю поступить в Институт Искусств, когда накоплю достаточно денег. И вообще, я не обязана перед тобой отчитываться.

Он отстранено кивнул, словно вел диалог у себя в голове.

– Добрая девочка с мечтой? – задумчиво произнес он, – Или нет?

– Ты о чем?

– Все это время, что ты ходишь ко мне, я ломаю голову над тем, кто ты такая. Случайная дурочка-уборщица? Или же хитрая, маленькая дрянь, пытающаяся втереться ко мне в доверие и что-то выпытать. Для дряни ты слишком робко действуешь и редко появляешься, хотя… Так кто ты? – рыкнул он.

Я остолбенела. К такому повороту событий я не была готова.

– Видимо, дурочка, – прошептала я, схватила ведро, и пулей вылетела за дверь. Мне не хотелось, чтобы он увидел, как по щекам покатились горячие слезы. Сердце сжалось от обиды и разочарования. Я почувствовала себя глупой дурой, которая поделилась сокровенной мечтой с монстром. Лишний раз я убедилась в том, что никогда не найду подход к этому существу, он словно с другой планеты, мы очень разные. Хотя, чего я хотела? Он в плену и вправе остерегаться и не верить. Не надо лезть к Иному в душу. А есть ли у него душа?

Я вытерла слезы и поспешила к лейтенанту Мерил отчитаться о проделанной работе. Встретила ее в коридорах сектора.

– Я все, – сообщила я, надеясь, что меня отпустят домой.

– Молодец, быстро управилась! – улыбнулась она. – Слушай, до конца твоей смены еще пару часов, сходи в зону 2, там девочки что-то разлили, приберись. А то у них уборщица сегодня выходная, просили помочь.

– Конечно, – ответила я, ненавидя куриц, которые постоянно свинячили. Это был не первый раз, когда я убиралась в зоне 2. Хоть у них и была своя уборщица, они без зазрения совести дергали меня. Как назло, каждый раз ее выходные выпадали на мои рабочие смены.

Хотя в целом тут было намного чище и не воняло так, как в секторе 3. А все потому, что здесь содержались Иные, которые согласились сотрудничать и не были буйными, именно поэтому условия их проживания резко возрастали до комфортного. В камере была кровать, унитаз и даже душ, кормили их вполне даже сносно. Об этом я узнала от других сотрудниц, сама я эти камеры и, соответственно, заключенных не видела. Убиралась я обычно в кабинетах служащих.

Я постучала и толкнула дверь кабинета, она оказалась закрытой. Хм… Ну и где они? Мне было жаль впустую тратить свое время, хотелось поскорее прибраться и уйти домой. Я медленно пошла вперед в надежде встретить кого-то из служащих. Когда я добрела до коридора с камерами заключенных и уже хотела повернуть назад, заметила, что одна из дверей приоткрыта. Я обрадованно поспешила к ней: наверное, у них обход.

Чем ближе я подходила, тем громче слышала какие-то непонятные вскрики. Кровь заледенела в венах. Там что, кого-то убивают? Звать на помощь? А если не успею? Я перешла на бег. С размаху влетела в камеру, готовясь к борьбе, но застыла от увиденного.

На кровати сидел Иной, он не был таким худым, как мой пленный. Он был мощным и полностью голым. На нем сидела полуобнаженная женщина, точнее она двигалась вверх-вниз и дико стонала, как будто бы ей было больно. Или хорошо? Я стояла пораженная и не могла выдавить из себя ни слова. Первым меня заметил мужчина.

– Это кто? – спросил он у женщины хриплым, сбивающимся голосом и кивнул головой в мою сторону.

Она не сразу отреагировала на его вопрос, а когда обернулась и увидела меня, дернулась и злобно выругалась:

– Вот черт! Вышла!

Я пулей вылетела за дверь и привалилась к стенке, глубоко дыша, перед глазами до сих пор мелькали разгоряченные тела, а в ушах стояли их стоны. Я понимала, что это было, экскурсия в Центр материнства не прошла даром. Однако, то, что я видела, было преподнесено нам как нечто ужасное, то, что может случиться с нами, если Иные возьмут нас в плен. Вряд ли эта женщина была в плену у Иного.

Я не знала, что мне делать. С одной стороны, я понимала, что об увиденном мне необходимо доложить моему непосредственному начальнику. С другой, где-то в глубине души я догадывалась, что это происходило не в первый раз, поэтому мой донос вряд ли бы что-то изменил. Еще и стукачом прослыву.

Через пару минут женщина вышла из камеры полностью одетая и невозмутимая, словно ничего и не было. Закрыла дверь камеры и направилась в сторону кабинета.

– Как не вовремя ты пришла, – скривившись, сказала она. Небрежными движениями поправила свою форму и нервно передернула плечами.

– Вот, – пропуская меня внутрь кабинета, она указала рукой на пол. По нему было разлито вино, и валялись осколки от разбившейся бутылки. – Прибери это.

Я кивнула, и начала убираться, все было как во сне. Я продолжала тереть пол, не понимая, что он давно блестит. Мне хотелось задать ей вопрос, который так и вертелся у меня на языке.

Женщина все это время сидела на диване и, кажется, не сводила с меня глаз. Она не была напугана или удивлена, поэтому я стала склоняться больше ко второму варианту событий. Не стоит мне в это вмешиваться. Меня не трогают – меня это не касается.

– Уже чисто, можешь идти, – мне показалось, что она прочитала мои мысли, потому что на ее лице не дрогнул ни единый мускул.

Я не сомневалась, что она знала, чьей дочерью я являюсь, но, видимо, не особо переживала на этот счет.

То, что я увидела, начисто перевернуло мое представление о текущем положении дел. Неужели все, чему нас учили, что нам вдалбливают с детства – неправда?

Глава 14. Мой мир не будет прежним

Не помню, как добралась до дома в тот злополучный день. Следующие двое суток прошли словно в полусне, я не могла ни на чем сосредоточиться . Мне казалось, что я вот-вот проснусь, и всё, с чем мне пришлось столкнуться, окажется лишь бредовым сном. Я много думала о той сцене, что увидела в камере. Пыталась понять, оправдать, но червоточина сомнения засела глубоко в сердце. Я не понимала, что мне думать и как реагировать. Словно мой хорошо устроенный дом разбирали по кирпичику, а я смотрела и не могла заставить прекратить это.