Седьмая

– Добрый день! Седьмая, направлена на отработку, – последовала я ее примеру.

Две пары глаз устремились в нашу сторону.

– Свежее мясо, – довольно оскалилась женщина с продолговатым лицом, зловеще потирая руки.

Я опешила. Перевела вопросительный взгляд с неё на Десятую, ожидая, когда кто-нибудь объяснит мне, что это значит.

Через пару секунд раздался оглушительный хохот. Смеялись все, кроме меня.

Одна из женщин встала и приказала командным тоном:

– За мной! Значит так, – объясняя на ходу, она ткнула пальцем в Десятку. – Идёшь дальше по коридору к надзирательницам и помогаешь сегодня им.

– Но мне сказали присматривать за ней, – попыталась возразить девушка.

Показная улыбка мгновенно слетела с лица женщины.

– Здесь командую я, – жестко отчеканила она, словно окатив холодом.

– Простите. Разрешите идти? – растерявшись, спросила Десятая.

– Иди. А ты… – ткнула она пальцем в меня – Ты, значит, на отработку?

– Так точно.

– Идём, – мотнула она головой в противоположную сторону от удаляющейся Десятки.

Было ощущение, что мы спустились ещё ниже, потому что стало прохладнее, а запах плесени, сырости и чего-то зловонного уже невыносимо резал нос.

– Мы всегда рады отрабатывающим, напряжёнка с обслуживающим персоналом, добровольно сюда мало кто устраивается работать. Да и доступ получить не так просто. Поэтому Академия и присылает нам вас. Нам помощь, вам опыт, – громко загоготала она.

Я молча шла за ней, с трудом сдерживаясь от того, чтобы не зажать нос руками. Разве она не чувствует эту вонь?

– Это одна из зон, где содержатся наиболее опасные преступники, – сообщила она мне – Тут давно не убирались, надо помыть коридоры. Тут столько человек не было, сколько грязи они оставили.

– А что с ними стало? – прежде, чем подумала, спросила я, кажется, этот запах отуплял меня.

– Пали смертями храбрых, – снова громко рассмеялась она.

Спазм скрутил мое горло, с трудом подавила рвотный рефлекс. Я наивно полагала, что видела многое, но к такому я оказалась не готова. Я всегда знала, что между нами война, но одно дело знать в теории, а другое, наблюдать унылые коридоры, зловонную вонь и веселый смех женщины, говорящей о чьей-то смерти. Даже если Иные были очень плохими и заслуживающими страшной участи, я не видела в этом повод для веселья. Она окинула меня взглядом и уже без тени веселья сказала:

– Ты просто ещё очень молода.

Она прошла до конца коридора и открыла дверь, за которой оказалась кладовая.

– Вот тут берёшь ведро и тряпки, дезинфицирующие средства, – кивнула она, – а вот за этой дверью набираешь воду, сливаешь ее в сортир. Твоя территория вон от того угла до начала лестницы.

Я окинула взглядом коридор: он был длинной метров тридцать и шириной метра три, но не успела я в полной мере оценить фронт предстоящей работы, как она кинула мне в руки связку каких-то ключей и добавила:

– Камеры тоже нуждаются в твоих ласковых руках, – и снова загоготала – Откроешь и помоешь. И смотри, чтобы чисто! – и она развернулась и пошла прочь.

– Наберут тощих, трясущихся ягнят. И как такие должны работать? – возмущалась она, удаляясь от меня все дальше и дальше.

– Вот черт! – выплюнула я. – Вот это я влипла!

Нашарив подрагивающими от волнения руками карман, засунула в него ключи.

Открыла кладовку: в ней было несколько вёдер разных объемов, я выбрала среднего размера. К сожалению, швабры нигде не было видно. Они издеваются? Неудивительно, что к ним никто не идёт работать. Осмотрела стеллаж на наличие тряпки и перчаток, нашла дезинфицирующе средство и, насыпав его с лихвой в ведро, пошла набирать воду.

Решила сначала вымыть коридор, а камеры оставить напоследок.

Кажется, я потерялась во времени. По ощущениям я терла этот коридор бесконечно долго. Поменяла с десяток вод, а пол, словно издеваясь надо мной, не становился чище. Благо, что запах сырости и вони практически полностью перебил аромат дезинфицирующего средства, оно пахло чем-то свежим и лимонным.

Надзирательница спускалась ко мне один раз, постояла над душой, удовлетворенно хмыкнула и снова ушла.

Когда наконец-то я закончила отмывать полы в этом длинном пролете, я была настолько уставшей и голодной, что мне хотелось поскорее доделать свою работу и свалить домой. Знаете, что было самое забавное в этом процессе? То, что я принимала за грязь на полу, на самом деле было дизайнерской задумкой в виде рисунка. Я все это время пыталась оттереть узоры!

Я сменила перчатки на новые, наполнила ведро водой и моющим средством и побрела к камере заключённого. Достала из кармана ключи, методом проб и ошибок я стала подбирать нужный. С пятой попытки ключ подошёл, и я повернула его, громко щёлкнув замком.

Фантазия сразу нарисовала целую серию душераздирающих картинок о том, как может выглядеть камера для Иных. Я ждала, что там будут орудия пыток, кровавые разводы, следы от когтей, когда эти звери полосовали стены. Сердце участилось, воздуха стало не хватать. Через минуту, которая длилась целую вечность, я взяла себя в руки, и отворила дверь.

Страх сменился диким разочарованием. Это была слабоосвещаемая комната с кроватью и сортиром в углу. Тут даже тараканов не было. Им тоже стало скучно, и они благополучно отсюда свалили.

Следующие три камеры встретили меня затхлым спертым воздухом и толстым слоем пыли. И за что только те женщины зарплату получают? Они тут пыль охраняют, что ли?

Остановилась напротив двери в четвертую камеру и снова предприняла попытки подобрать ключ. Наконец, попытки с четвертой, у меня это получилось.

Ничего не подозревая, я распахнула дверь и чуть не выронила ведро из рук.

К одной из стен стоял прикованный за руки человек. Я замерла, разглядывая его. Он был отвратительно грязным, с отросшими волосами и растительностью на лице, болезненно худым и высоким, местами на его теле тянулись красные свежие рубцы и кровоподтеки. Он очень походил на ту уродливую женщину из книжки, которую я читала в детстве . Из одежды на нем была только грязная тряпка, обёрнутая вокруг торса и спускающаяся до середины бедра. Среди кроваво-грязных разводов мне удалось разглядеть у него на груди чёрную татуировку в виде дракона. А ещё я искренне порадовалась тому, что не успела позавтракать утром. Вонь стояла невыносимая. В месте его расположения в полу была проделана небольшая дыра. Получалось, что он гадил практически себе под ноги и стоял над собственным туалетом.

Увиденное стало для меня настоящим потрясением. Я не знала, что впечатлило меня больше: условия его содержания или то, что прочитанное мной в детстве оказалось правдой.

Кажется, в тот день был день рождения у моей бабушки, и мама впервые привела меня на семейный праздник. Я с любопытством приняла новое место, встретившее меня шикарным убранством двухэтажного дома, паркетом, начищенным до блеска, и вышколенным служебным персоналом. Мне казалось, что я попала в сказку, так разительно отличался этот мир от того, в котором жила я со своей мамой.

Вот только в ответ на мою искреннюю улыбку бабушка и тетя странно себя вели: опускали глаза в пол и отворачивались, словно я была пустым местом, словно меня и вовсе не существовало в их идеальной Вселенной.

Когда мама отвлеклась от меня на кого-то из гостей, я отправилась рассматривать маленький замок и заблудилась.

Дом приветствовал меня просторными коридорами, застеленными ворсовыми коврами, в которых так приятно утопала подошва. Создавалось впечатление, что ходишь по облакам. Я старалась заглянуть в каждую дверь, за которой меня встречал новый мир, разительно отличающийся от предыдущего. И почему только мама не привела меня сюда раньше! Сколько всего уже можно было нарисовать в этих комнатах с помощью детского воображения! Сколько принцесс еще не спасено из комнат этого замка! Сколько еще непобежденных василисков и драконов!

Моего отсутствия даже никто не заметил. Мне это было только на руку, потому что хотелось провести в этом волшебном месте как можно дольше.

Когда я совсем устала, в самом дальнем углу что-то блеснуло. Это подстегнуло мое любопытство и вдохнуло новые силы в мои ноги. Расстояние до неизведанного я преодолела в несколько прыжков. В двери торчал ключ!

Вот это удача! Если дверь запирается на ключ, значит есть в ней что-то загадочное и не менее интересное. А вдруг там тайная сокровищница древнейших времен!

Было страшно, но, переборов себя, я все же повернула ключ. Дверь с тихим скрипом отворилась. Это действительно была огромная сокровищница, только не в том смысле, в каком я ее представляла. Нескончаемый лабиринт полок, заставленных книгами, заставило мое сердце трепетать стайкой птиц. Я научилась читать два года назад, но мама не часто покупала мне новые книги, а старые я зачитала до дыр.

Я с интересом подошла к полке, подходящей мне по росту, и потянула на себя огромный фолиант, так сильно отличавшийся от других книг позолоченной обложкой, что мне нестерпимо захотелось посмотреть, что же он скрывает внутри под толстыми, красивыми корками. Несмотря на то, что он был очень тяжелым, я все равно смогла дотащить и водрузить его на стол, стоящий посреди комнаты.

На обложке значилось странное «Мужчины». Необычное слово, оставляющее непонятный привкус во рту. Что-то жужжащее, это что, насекомое такое?

С замиранием сердца я начала листать страницы, пытаясь найти ответ на свой вопрос. Они были странными и одновременно новыми и завораживающими. Там были нарисованные женщины, которых как будто я видела каждый день, но в то же время они не были похожи на нас. Грубее, словно вытесанные из какого-то камня. Да и волосы растут из разных непонятных мест. Фу, гадость какая. У мамы никогда столько волос не было. Мама намного красивее этих женщин. Подпись гласила – «Мужчины».

Ну, теперь понятно. Мужчины – это очень некрасивые женщины!

Картинки на этом не закончились, и ближе к концу я начала понимать, что не такие уж они и уродливые. Да и на девочек не слишком похожи. На одной из картинок была женщина, похожая на одну из тех, которую я однажды встретила на улице, на рисунке она обнималась с этим Мужчиной. Вот тут-то я и поняла, что Мужчины совсем на женщин непохожи. Правда, подпись под картинкой была совсем другой: «Раньше Женщины и Иные жили в мире и согласии».

Я сильно удивилась ведь в книгах, которые я читала Иные были описаны как страшные, жестокие и ужасные существа, уничтожающие женщин.

Не знаю, сколько времени я разглядывала и читала эту странную книгу, прежде, чем меня застали за этим занятием бабушка и мама. А я со всей непосредственностью осмелилась озвучить им свои мысли про Иных, что они совсем как мы и почему мы их так боимся и ненавидим?

Почему-то мама побледнела.

Бабушка громко кричала, говорила, что я паршивая, невоспитанная девчонка. Что она больше никогда не хочет видеть меня в своем доме, что я худшая часть их семьи – позор!

Мне было больно, я не понимала, что я сделала не так, в глазах застыли слезы, но мама не попыталась меня утешить. Она схватила меня за руку и поволокла к выходу, бросив злое:

– Сама виновата, разрушила свой шанс быть частью этой семьи. Так, что заткнись и успокойся. Будь сильной! Будь как я!

– Мам, а эта книга…

– Не смей! Не смей больше спрашивать о них! Всё, что ты увидела ложь! Это сказка! Запомни Иные – ужасные, свирепые монстры!

Почему-то моё детское сердце впервые усомнилось в словах матери…

Я встряхнула головой, прогоняя старое, но по-прежнему болезненное воспоминание. Дернулась, но взяла себя в руки, запрятав вглубь себя дикое желание побыстрее выбежать из камеры.

Иной словно почувствовал мой взгляд и приподнял голову, взглянув на меня глазами уставшего и измученного человека.

Меня прошиб ледяной пот, я опомнилась и отмерла, опустив голову вниз. В школе нам говорили, что взгляд Иного может подчинить себе твою волю. Я не знаю, было это правдой или нет, но проверять не было никакого желания.

Собираясь с духом, начала мыть камеру, стараясь не подходить к месту его заключения ближе, чем на метр.

Управилась я довольно быстро: вода в ведре была чёрной. Они тут что, по полгода не моют? Пришлось ещё раз поменять воду и тщательно промыть тряпку. Я привыкла доводить начатое до конца.

Наверное, он совершил что-то очень ужасное, раз его содержат в таких условиях, но разве я вправе его судить? А они вправе? Противоречия разрывали мой внутренний мир.

Когда я домыла пол во второй раз и собиралась покинуть это место, услышала его тихий чуть хрипловатый голос:

– Пить…

Я обомлела, не зная, что делать, мысли запрыгали бешеными белками. Он что, заговорил со мной? А вдруг он меня сейчас подчинит своей воле?

Я понимала, что уже услышала то, что он сказал, поэтому немедленно закрыла уши руками и начала отсчитывать про себя секунды. Страх сковывал все тело, мне казалось, что даже сердце бьется через раз. Через тридцать секунд ничего не произошло, поэтому я медленно убрала руки от ушей.

В душе бушевали сомнения. Я понимала, что мне необходимо доложить об этой ситуации. С другой стороны, наша система жизни мне никогда не нравилась, и уж тут-то я точно не упущу возможность пойти против матери. Решено, этот Иной не обладает магическими способностями, значит имеет право на водичку.

А если он убьёт меня? Да как он убьёт, у него же руки прикованы, он даже пошевелиться толком не может. А что если это его последняя просьба?

Я вздохнула и побежала в кладовку, просто чувствовала, что так будет правильно.

Ещё в самом начале я заприметила полку, на которой стояли бутылки с питьевой водой, точно такие же, какие выдавали в студенческой столовой. Я уже даже открыла одну и почти полностью выпила за то время, что находилась тут.

Взяла новую запечатанную, повернула крышку и поспешила к пленнику, надо успеть пока за мной не пришли.

Мне пришлось подойти к нему на опасно близкое расстояние и чуть привстать на носочки, чтобы было удобнее дотянуться до его лица. Приложила бутылку к его губам, Иной начал жадно пить. Когда он сделал примерно с десяток глотков, я отняла бутылку от его губ и отошла в сторону. Он протестующе зарычал, словно дикий зверь.

– Тихо! – рыкнула я. – Если ты давно не ел и не пил, то может стать плохо. Нельзя. Понимаешь? – объяснила свой поступок я.

Он замолк и словно задумался.

– Мне дают пить почти каждый день… Просто мало, один раз, – слова давались ему нелегко.

Я нерешительно вернулась и снова дала ему попить, но он, сделав еще несколько глотков, сам отстранился от бутылки.

– Умой меня…, – прошелестел его голос.

– Что? – удивилась я.

– Глаза щиплет от грязи, умой меня, – тихо прохрипел он

– Пить, умыть, может сразу отпустить? – ворчала я от нелепости происходящего, сполоснула водой руку в перчатке, затем налила в нее пригоршню, и чуть приподнявшись, провела рукой по его лицу, повторила это действие еще пару раз.

На меня смотрели красивые голубые глаза из-под мокрых ресниц.

– Спас-сибо – с трудом выдохнул он, и склонил голову к плечу закрывая глаза.

А я отчитывала про себя секунды, вдруг я все же ошиблась, и он опасен.

Глава 10. Там где спокойно

В общежитие я приползла уставшая и опустошенная. Повезло, что Вэл не было в комнате, наверное, ушла на вечернюю тренировку: она была любительницей физических нагрузок.

Я скинула с себя одежду, оставшись в одном белье, и, взяв полотенце, потопала в душевую. Комнаты в общежитии были хоть и маленькие, но очень удобные. Тут было все, что необходимо студентам: две кровати, два стола, полки под книги и один общий шкаф под одежду, но главное имелась своя собственная маленькая комната с душевой кабинкой и туалетом.

Разве могла я мечтать о большем, когда отстаивала у своей матери право на отдельное проживание. Она хотела, чтобы во время учебы я жила дома, но, подружившись с Вэл, мы решили заселиться вместе. Вот уже четвёртый год я обитаю тут, лишь в редкие выходные навещая маму.

Я вышла из душа, наспех вытерла полотенцем тело и волосы, мечтая поскорее оказаться в кровати. Накинула на себя легкую хлопковую рубашку и поспешила в комнату.

Входная дверь открылась и на пороге показалась раскрасневшаяся после тренировки Вэл.

– О, мелкая! Привет! – радостно поприветствовала она меня, скинула обувь, подлетела ко мне и сгребла своими ручищами.

– Фу, отпусти! Ну, я же только помылась, а ты потная! – смеясь, отбивалась я. Стоило ей разжать лапища, как я мышкой проскользнула в кровать и завернулась в одеяло. Вэл бесцеремонно уселась на край моей кровати.

– Как ты? Что там у вас сегодня случилось? – с беспокойством спросила она, и я рассказала, как сильно я за неё испугалась, когда она оступилась на полигоне, потом пересказала свою стычку с Шестой и о назначении наказания в сектор ноль.

– И как там? – почему-то полушёпотом спросила она.

– Ну-у-у-у… Там прохладно, угнетающе, много коридоров и смердит так, что хочется зажать нос и бежать сломя голову.

– Что ты там делала? Ты видела их? – с придыханием в голосе продолжила допрос Восьмая.

– Я мыла полы.

Она разочарованно вздохнула.

– Но да, я видела его! – улыбнулась я, прикусив кончик губы и ожидая реакцию Вэл.

– Да ладно! – она округлила глаза. – И как? Сильно страшный? Он рычал? Кидался на тебя?

– Стоп, стоп! – засмеялась я. – Он не то, чтобы страшный, он необычный и пугающий, очень похож на нас и в то же время очень сильно отличается, но вот воняет он жутко, – я картинно зажала нос рукой, и мы тихонько рассмеялись.

– А так он прикован и даже при огромном желании не смог бы наброситься на меня, так что даже не мечтай, меня там не прикончат. Я не оставлю в твоём распоряжении две кровати.

– Дурочка, – проворчала Вэл. – Эх, как же я тебе завидую, я бы с радостью хоть сейчас накосячила, чтобы попасть туда, но где гарантия, что меня отправят к тебе, а не мыть сортиры, как Шестую, – вздохнула она, и мы снова прыснули от смеха.

– Вали уже в душ, я очень устала и хочу спать, – взмолилась я.

Она закатила глаза, но послушалась.

– Завтра снова на отработку?

– Угу.

Когда дверь в ванную комнату захлопнулась и послышался шум воды, я задумалась о том, почему мне не захотелось поделиться с Вэл тем, что я трогала Иного, давала ему воду. От воспоминаний сердце забилось испуганной птицей.

Просто так будет лучше, незачем втягивать ее в это, ведь если узнают – непременно накажут. Найдя объяснение, я прикрыла тяжёлые веки и наконец-то сдалась в объятия сну.

Глава 11. Прикасаясь к неизведанному

Утром следующего дня я уже была в зоне 0.03, получила в распоряжение знакомую связку ключей и указание перемыть все свободные камеры в том самом коридоре, который я оттирала накануне.

Кажется, вчера было боевое крещение, проверка на прочность, а иначе как объяснить то, что в первый же день меня заставили мыть камеру заключённого?

Меня снова оставили одну.

Вымыв одну из камер, я пошла в кладовую, взяла бутылку с водой и направилась к заветной двери, где обитал Иной.

Руки чуть-чуть подрагивали от волнения, когда я открывала дверь. За ночь ничего не изменилось: он был на месте, стоял, склонив голову к плечу, и никак не реагировал на мое появление. Так, мы уже выяснили, что он не умеет превращать людей в камень с помощью взгляда, не умеет выжигать мозги силой мысли и не умеет гипнотизировать сладкими речами. Такой себе монстр из книжек.

Я подошла поближе.

– Эй, ты! – позвала я, но он не откликнулся. – Пить будешь?

Голубые глаза распахнулись, а голова приподнялась в мою сторону.

Ему потребовалось немного времени, чтобы выдохнуть тихое:

– Да.

Я заученными движениями поднесла бутылку к его губам, сегодня я ее не отнимала, позволяя пить до того момента, пока он сам не отстранится.

– Умой, – хрипло попросил он

До меня тотчас дошло, что, когда пошла в кладовую, сняла перчатки, и сейчас мои руки были абсолютно обнаженными и незащищенными.

Он выжидающе смотрел то на меня, то на мои руки с бутылкой воды.

Блин, а если он меня укусит? – подумала я и нервно хихикнула. – Кроме того, я еще не в курсе, вдруг он прикосновением убить может. Он для меня слабоизученный вид.

– А ты не заразный? – зачем-то спросила я.

Его глаза прищурились до опасных щёлочек, словно он разозлился.

– Мне просто сказали мыть пол в перчатках, – начала оправдываться я.

– Но я же не пол, – вкрадчиво сказал он, гипнотизируя меня взглядом.

– Да ты вообще слабо похож на все, что я видела раньше, поэтому я не была бы так уверена, – сказала я и побежала за чистыми перчатками. Ну а что, у него ранки на лице, а мне совсем не хотелось умереть молодой от какой-нибудь неизвестной болезни. Мне в принципе умирать сегодня по гороскопу не позволено.

Через минуту я уже стояла перед ним довольная и в чистеньких перчатках.

– Не надо, – поджал губы он и задрал подбородок. Висит тут, воняет, а какой гордый.

– Да они же чистые, я их только что надела, – возмутилась я, наливая воду в ладошку и растирая ее по его лицу. Он мотал головой и злобно отфыркивался, то ли пытаясь что-то сказать, то ли послать.

– Стой спокойно, – прорычала я, продолжая умывать его настойчивее, – а то окачу водой, мало не покажется.

Он перестал трясти головой, и я спокойно закончила процедуру.

– Ну вот, на человека стал похож, – словно в своё оправдание сказала я и, кажется, залилась румянцем. Мне не понравилась эта странная реакция. – Хотя знаешь, для женщины ты слишком некрасив.

– Я и не женщина, – тихо проговорил он.

Я уже поняла, что сморозила глупость. Хотелось стукнуть себя по лбу чем-то тяжелым.

– А у меня крекер есть, будешь? – спросила я, стараясь отвлечь его внимание от неловкой ситуации. – Конечно, будешь, рёбра можно пересчитать, явно голодный.

Пленник поджал губы, посмотрел на меня странным взглядом и выплюнул:

– Буду.

Нормально, я ему этот крекер через два поста тащила, а он мне словно одолжение делает. Сразу видно дикий и невоспитанный.

Я полезла в карман, достала небольшую пачку с крекером и надорвала ее. Подхватила кусочек и ткнула его ему в губы, стараясь не касаться его своими пальцами.

От напряжения между лопаток скатилась капелька пота. Я очень боялась, что он может цапнуть меня за пальцы. Но он спокойно жевал подношение, не претендуя на мои руки. Когда крекер закончился, молча дала ему попить и гордо удалилась, напоследок хлопнув дверью камеры.

Лишь теперь я смогла спокойно выдохнуть, сотрясаясь от напряжения, которое пронизывало все моё тело.

Глава 12. Одно из правил

На третий день я отмывала другие коридоры в секторе ноль, ключи от камер с заключенными не попали в мои руки. Странно, но я даже немного огорчилась этому. Получается, что я зря принесла перекус для Иного. Ну ничего, сама поем.

Когда я сдавала проделанную работу главе сектора, она довольно оскалилась и выдала:

– Три дня за тобой наблюдала, ждала, когда начнешь отлынивать от работы, но ты смогла меня приятно удивить. Вот бы мне в штат такую уборщицу, – тяжело вздохнула она, – но где ее найти? Студенты только грязь размазывают, вместо того чтобы мыть.

Внезапно меня осенила идея, и прежде, чем я успела хорошенько подумать, предложила:

– А давайте я к вам на работу устроюсь? Но на неполный день, по вечерам, когда время есть?

Женщина удивленно посмотрела на меня.

– Зачем тебе это?

– Ну-у-у-у, я давно мечтала перестать зависеть от матери, а зарплата у вас тут наверняка хорошая? – пытливо прищурилась я.

– Хорошая… – задумчиво протянула она.

– Ну вот. Соглашайтесь, ведь меня в любое время можно уволить.

Она хитро посмотрела на меня.

– Договорились.

От радости я чуть не бросилась на шею главе сектора, но вовремя взяла себя в руки и от чистого сердца поблагодарила:

– Спасибо! Вы не пожалеете!

Ох, если бы я только знала, на что подписалась.

Мы решили, что два дня в неделю по вечерам и один полный рабочий день, в свой выходной, я буду выходить на службу в сектор ноль, в зону 0.03. И хотя это было мое единственное время, когда я могла отдохнуть от учебы и бесконечных тренировок, но я нисколько не жалела, что решила именно так распорядиться своим свободным временем. Наоборот, мысли о предстоящих сменах будоражили мою кровь, в ней словно начинали закипать тысячи маленьких пузырьков. Я боялась признаться себе в том, что причиной моего возбужденного и предвкушающего настроения были не столько деньги, сколько любопытство и возможность еще раз увидеть Иного. Я представляла, сколько вопросов смогу ему задать, но кто сказал, что он мне на них ответит? Неважно, я хотя бы попробую.