Пеликен

Для визуальной проекции проводника он выбрал собирательный образ Пеликена и еще перед тем, как взять заказ, много спорил с Алексом – соучредителем фирмы и другом детства. Тот настаивал на белом медвежонке или еще какой зверюшке в качестве проводника. Ему не нравилась тема с языческим идолом, за которую слишком бодро и с небывалым усердием взялся Матвей. Рассорились так, что Алекс в какой-то момент даже думал отказаться от заказа, но языческого божка утвердили, и контракт подписали. Дело выгодное, отказываться – себе вредить. Матвей все уши прожужжал про невероятные возможности, которые открываются перед ними теперь. Только вот поддерживать разговоры об этом Пеликене Алекс долгое время все равно отказывался. Ничего, Матвей с программистом справлялись без него.

«Концепт» существовал уже десять лет. Стартап, открытый в студенческие годы, приносил небольшой доход, но прорыва никак не случалось. Занимались полиграфией и монтажом, рисовали визитки и проектировали интерьеры кафе, программировали 3D-модели и успели поработать с несколькими музеями, создавая онлайн-экскурсии и визуальный интерактив. Программист «Концепта» Ярик тогда увлекся едва появившейся языковой моделью GPT, Матвей заинтересовался и вместе они пытались разобраться, как создать свой чат и обучить нейросеть, но получалось плохо. Затем появилась идея использовать ИИ для программирования онлайн-гидов и внедрять новую технологию, звуковой аналог GPT-чата, в экскурсионные программы. И все пошло.

«Не просто запись голоса, повторяющая одно и то же, а интерактивный и интересный помощник, который может ответить на любой вопрос туристов и посетителей музея, имея неограниченный доступ к сети. Такого на рынке никто еще не предлагал!» – хвастался Матвей знакомым и друзьям.

Разработкой заинтересовался крупный заказчик – к ним обратились создатели VR-парка «Алькумэя». Это и был прорыв.

«Матвей оказался прав, – думал Алекс, – виртуальные музеи – хит сезона, тем более внутренний туризм стал резко набирать обороты, заказов будет много, если здесь все получится». Про флаеры и фотозоны можно забыть навсегда, сосредоточиться на визуализации и моделировании. Если проект выстрелит, они станут еще и первыми, кто создал интерактивный онлайн-музей в дикой природе. О них написали несколько специализированных пабликов, ударить в грязь лицом перед сообществом профессионалов не хотелось.

Они вели трансляции, пока добирались до лагеря по земле чунганов, снимали сторисы, и за несколько дней число подписчиков их канала увеличилось с пары сотен до нескольких тысяч. Людям интересно, что и как там, на краю Земли, у самого северо-восточного берега страны, за тысячи километров от цивилизации, фраппе и самокатов.

– Мы в другой вселенной, пейзажи просто нереальные! – восхищался Матвей, когда они записывали видео для канала.

Накануне заночевали в городке под названием Алькумэй, к удивлению, очень уютном, чистом и в своем роде очаровательном. Город всего на десять тысяч жителей, складывалось впечатление, что все здесь должны знать друг друга. Прогулялись по улочкам между цветными домами с рисунками на торцах, поразились огромным ценам в магазинах: особенно на овощи и фрукты они зашкаливали. Недаром здесь самые большие зарплаты и северные надбавки. Суровый край впечатлял, но даже в городке не покидало ощущение, что на тебя отовсюду молчаливо взирает темнеющее, как будто от затаенных мыслей, холодное северное море.

Рано утром они вылетели в лагерь на выделенном для них винтовом самолете. Тот двигался в небе на небольшой высоте, очень медленно, так что «инопланетные» пейзажи можно разглядеть во всех деталях. В ушах шумел ветер, казалось, что ты сам летишь в этом июльском воздухе, впервые расправив крылья, о которых не подозревал. Они пролетали над черными горами с прожилками снега в ложбинках, над покрытыми дымкой склонами, смотрели, как неровная кромка суши уходит под темную воду моря, а редкие полосы зелени и небо туманятся паром, который здесь, кажется, повсюду, будто сама земля дышит в холодный день и на поверхности ее дыхание поднимается белыми клубами.

Гостям показали «птичьи базары». Фьорды, застывшие на фоне моря, усыпаны мелкими точками – оказалось, это птицы. Одни опускались, другие взмывали вверх и кружили вокруг гигантского камня. В его морщинах, древних, как сама Земля, зеленела трава. Расщелины пересекали поверхность скал, нависших над водой, в произвольном танце ветра, который миллионы лет творил свой узор ради того, чтобы люди, пролетая тут однажды, смогли полюбоваться его работой. От моря они направились вглубь материка, оставив в стороне большое озеро Изгнанника, лететь над которым пилот почему-то не захотел.

Из самолета каменистая земля выглядела словно серая шершавая кожа древнего ящера, нашедшего покой в короткой бурой зелени у озера. Дальше, как будто встретив родственную душу, безжизненные хребты вдруг оживали, наполнялись соками низкие травы и внезапно то тут, то там раскрывали свои маленькие бутончики мелкие белые цветы. Контраст впечатлял. Самолет миновал горную гряду и оказался над самым сердцем парка – зеленой долиной, где на фоне марсианских пейзажей сияли бирюзой два озера. Тут и построят для туристов невероятный кластер с VR-технологиями.

Все, что требовалось сделать за командировку, – отснять просторы летнего парка, чтобы создать цифровой слепок «Алькумэи». Параллельно на просчете стоял облик Пеликена, которого подключили к самодельному GPT. Никто не говорил вслух, но каждый предполагал, что, если все получится, их ждут миллионы за создание аналога самой мощной нейросети.

– Да, Оля, я тоже никогда раньше не летал на винтовом самолете. Он так медленно двигается, как телега, но по небу, – наговаривал Алекс голосовое жене.

– Эпическое приключение, рада за вас, – ответила она текстом.

До отъезда состоялся серьезный разговор. Легкая на подъем супруга с появлением ребенка изменилась и возражала против поездки. Не только потому, что оставалась одна с малышом. Плакала, говорила, что предчувствует что-то, обвиняла во всем Матвея, которого знала со школы. Алекс опасался, что у нее послеродовая депрессия. Но подождать хотя бы полгода нельзя – зима в этих краях может длиться девять месяцев, и только с конца июня по конец августа погода позволяла отснять материалы лучшего качества. «И платят неплохо», – напомнил он. Алекс сам для себя тоже искал плюсы, проговаривая их жене:

– Это такой шанс! Матвей рассказывал, что подобная поездка может обойтись чуть ли не в пятьсот тысяч, если ехать самому.

– Ага, Матвей, как всегда, хочет приключений за чужой счет. Но ты-то уже взрослый, у тебя семья, подумай, как мне тяжело. И вообще, если туда единицы добираются, что это за парк такой? Кто туда поедет, Саш? Сколько стоит билет, логистика, ау? Зима там до девяти месяцев может длиться, говоришь.

– Здесь вокруг в долине горячие источники и всегда более-менее тепло. А природа… Для этого цифруем, – фыркнул он. – Приедут люди в любое время года, наденут очки и увидят все не только как летом, но и как тысячи лет назад. Наложим мамонтов, лица древних народов. Там даже Пеликен оживет. Такой: «Бу-у-у!» – Алекс изобразил улыбку проводника. Он корчил рожи, пока Ольга не рассмеялась.

– Что за пипкикен?

– Проводник в образе древнего божества. Расскажет про культуру, религию. Такой мультяшный экскурсовод. Матвей сделал эскиз, всем понравилось, теперь они с Яриком его программируют и загружают. Будет круто. А логистика не наша проблема, там, может, государственный грант какой у них по развитию туризма. Вообще, Вальберг же строит, он не дурак. Поедут люди сюда, тысячами.

– Не знаю, Саш. Вальберг, вообще, когда в России-то был? Он вроде умотал. У меня дурное предчувствие.

– Забей. Мы получили заказ, взяли аванс и на эту сумму сможем выплатить кредит за оборудование, аренду оплатить на год, а значит, и съездить в отпуск получится. Отказываться?

По правде говоря, если бы не этот заказ, фирму пришлось бы закрыть. Ольга давно настаивала на том, чтобы Алекс нашел обычную работу, где известно, когда и сколько получишь, где рабочий день заканчивается в шесть вечера и по выходным никто не вызовет в офис. Создать свое дело – детская мечта, реализовавшаяся в студенчестве, когда еще нет понимания, сколько нужно платить налогов, как вести отчетность, искать клиентов, самому следить за всеми процессами, не расслабляясь ни на один день, не оставляя бизнес даже на время отпуска. Может, когда появляется ребенок, это знак – пора повзрослеть? «Хватит вести свой фанки-бизнес», – говорила Ольга. Заказ от олигарха стал последним шансом не бросать мечту, выплатить долги и встать на ноги. Поэтому они оказались здесь.

На горизонте острыми краями в небо устремились скалы, их вершины напоминали спины гигантских животных, заснувших лишь на время, но проспавших миллионы лет. Алекс окинул взглядом периметр лагеря, обнесенного секциями проволочного забора. «Чтобы не забрел какой зверь, – объяснили ему еще в московском офисе. – Или чтобы ночью кто-нибудь из строителей случайно не ушел в тундру, заплутав между туалетами. Так-то там нечего бояться – только вы». Алекс поежился. Он чувствовал: они здесь не одни. И что забор, даже если он будет из титана, не спасет от постоянного пристального взгляда в затылок.

День быстро закончился, а солнце так и не ушло за горизонт. Стояли белые ночи. От первого энтузиазма, который прогнал все сомнения в душе Алекса, когда он впервые увидел величественный край, ничего не осталось. Вернулись тревожные мысли – на километры вокруг ни одной живой души. Алекс потрогал крестик, уже в который раз проверяя, на нем ли он. Ощущения здесь так себе, но об этом он не сказал жене в голосовом, она до сих пор дулась. Несмотря на всю браваду друзей, знал – им тоже жутковато. Они одни среди дикой природы, помощь, если что случится, не подоспеет, хоть закричись.

Все собрались ужинать. Угли тлели, подошло время выкладывать мясо. Алекс потянулся к пакету, но тут в траве что-то зашевелилось. Ругнувшись, он отскочил в сторону. Матвей с Яриком рассмеялись. Стоя столбиком на задних лапках, на них смотрел забавный зверек – арктический суслик. Он не был опасным. Тут же рядом с ним возник еще один.

– Желтошерстые евражки, – протягивая им кусочек огурца, сказал Матвей.

– С виду помесь тушканчика и белки, – с восторгом улыбнулся Алекс.

Матвей уже выложил снимки нескольких зверьков в сторис и получил сотни комментариев. А когда удалось сфоткать подошедших близко к лагерю оленей, восторг подписчиков был бесконечным. После вкусного ужина Ярик сообщил:

– Рендеры почти готовы. Но вот наш GPT никак не загружается. Я попробовал кое-что новенькое. Тут, кстати, интернет отличный сделали, вышка рядом, и только мы подключены. Так что, ребята, думаю, сегодня все получится.

Ярик, проверив загрузку, начал думать, не слишком ли много информации они загрузили в одного бота. Но, кажется, Пеликен справлялся, перерабатывая пласты древних манускриптов. Никто не требовал от «Концепта» такой детализации, проводнику хватило бы основных познаний о ритуалах и верованиях, природе и быте местных народов. Но Матвей тогда, несколько месяцев назад, развел руками и вздохнул: «Я душнила, если уж взялся за работу, не могу остановиться. Тем более в перспективе Пеликен попадет в портфолио и принесет создателям миллионы».

Они собрались во времянке, но из-за того, что привычная ночная темнота не наступала, уснуть никто не мог.

– Интересно, что Пеликен – это такая сборная солянка, созданная только в начале двадцатого века, – сказал Матвей. – И мы, по сути, сейчас делаем то же самое, собирая в нем знания всего и обо всем.

Впервые Алекс согласился послушать. Матвей рассказал, что это вовсе не настоящий божок. Просто северный персонаж с дикой улыбкой диснеевского Гринча. Уверял, что Пеликен никогда не был объектом культа, а являлся, скорее, рекламным ходом. Ему не поклонялись в древние времена, а придумали и воссоздали, потом разрекламировали.

– Американская учительница Флоренс Пертц в 1908 году зарисовала божка материального благополучия Хотэя в Японии. Знаешь эти фигурки нэцкэ? Которые надо гладить по животику, загадывая желания? У нас и в офисе такой был, помнишь? – не унимался Матвей.

В японской мифологии это один из семи богов счастья. Матвей с восторгом продолжал рассказ, как эта предприимчивая барышня заказала изготовить по эскизу немного измененную фигурку, бессовестно ее запатентовала – тогда патентовали все подряд – и страшно разбогатела, когда продала фигурку The Billiken Company of Chicago. А имя капиталистический божок, а вовсе не языческий, получил в честь фирмы – Билли Кен. Это на нашем Севере имя адаптировали под местные языки. Так и получился Пеликен. Но вот как он сюда попал? Здесь начинается мистика.

Популярность Билли Кена росла, его вешали в машинах на лобовое стекло и использовали как брелок для ключей. Вряд ли такое по нраву любому божку, даже одному из семи. Каково же было удивление исследователей, когда оказалось, что он сам отправился на север, где получил честь стать объектом поклонения. Через тридцать лет после того, как фигурку продали корпорации, известный антрополог и этнограф, Матвей не помнил имени, нашел фигурку этого персонажа из моржового клыка на Аляске. Люди не знали, откуда он взялся, но это было уже не серийное производство, а ручная работа – улыбка Пеликена стала шире. С Аляски Билли Кен попал на землю чунганов. Так Пеликен стал частью русского Севера.

– Нет в нем ничего демонического, это корпоративная фигурка, просто понравилась людям, и все. Правда, есть те, кто утверждает, что Пеликен – это зарисовка не с Хотэя, а с одного из чунганских божеств, но это пишут юзеры на сайте конспирологов, они там все шизики. Да и сути дела не меняет, – этими словами Матвей закончил свое повествование.

– Не создай себе кумира, – возразил Алекс.

– Да брось. Тогда полковник Сандерс – бог курицы, что ли? Это просто символ, вложить в него мы можем все, что захотим. Это даже не настоящий языческий бог. Коммерция, Алекс, просто коммерция.

Алекс согласился, хотя история про то, что этот Пеликен сам вдруг воспроизвелся на северных землях и зажил своей отдельной судьбой, настораживала.

– Сейчас мы создаем своего Пеликена, который вберет в себя все, что известно на сегодняшний день о древних богах Севера. По-моему, это очень круто. И символично.

– Круто-то круто, – ответил Ярик, – только у меня жесткого диска, боюсь, не хватит, надо очищать виртуальный.

Просчет скоро должен закончиться, Матвею не терпелось посмотреть, что получилось. Алекс убеждал себя, что ребята просто заигрались и в этом нет ничего плохого, но мысленно лишний раз произносил молитву, так его раздражала беготня друзей вокруг сибирских культов. Особенно пугали истории про то, что идолам здесь приносили жертвы. Об этом он тоже наслушался за вечер. Одно дело – веселый пузатый человечек с улыбкой до ушей, а совсем другое – жертвы. Чему он тогда улыбается?

– Так что там с жертвоприношениями? – тревожно спросил Алекс, когда друзья решили попить чай.

– В культуре чунганов и некоторых других северных народов существует явление добровольного суицида, – ответил за Матвея Ярик. – Не совсем жертва, а по собственному желанию, так что не запрещено. Или тебя могут убить родственники, чтобы ты сразу попал в Верхний мир.

На экране ноутбука показатель загрузки бота демонстрировал девяносто девять целых девять десятых процента. Правда, цифры не менялись уже четыре часа. Это значило, что в любую минуту здесь появится Пеликен, или на следующие сутки, или… Кто знает, когда станет возможным провести первый тест и запустить интерактивного помощника.

– Добровольное самоубийство, как пишут некоторые исследователи, – Матвей махнул рукой в сторону ноутбука, как бы показывая, куда он отправил и эту информацию, – может свидетельствовать о существовании в древности у чунганов культа бога смерти. В этом случае смерть можно рассматривать не как исход из этого мира, а как жертву, приносимую жестокому божеству, чтобы его задобрить.

– Прекрасно, – протянул Алекс, он откинулся назад на своей кровати, вытянув длинные ноги, и, кажется, перестал удивляться тому, что всем плевать на его мнение.

– Но это не Пеликен, – опять выступил в примирительной манере Ярик. – Там какой-то Изгнанник.

– Нет, какой Изгнанник? Это бог смерти Аргус, с ним связывают традицию добровольной смерти.

– Надеюсь, эту инфу ты не скинул туда? – Алекс подался вперед. – Матвей, ты что? Серьезно? Парк же и для детей! Для семей! Зачем ты всякую жесть туда запустил?

Матвей не успел ответить, раздался сигнал. Пеликен загрузился. Взоры всех присутствующих приковал ноутбук и включившийся сам собой яркий глаз проектора. На секунду домик озарило сияние.

2023 год, октябрь, Алькумэй

На очередное совещание руководителя окружного СК генерал-майора юстиции Кучнова алькумэйские следователи собрались в кабинете Лузина перед большим монитором, висящим на стене. Уже несколько лет такие встречи проходили по видеосвязи, но Денис застал времена, когда еще приходилось являться лично в окружную столицу, иногда неделю ожидая обратного вылета из-за непогоды. От Алькумэйского отдела присутствовали трое – сам начальник, Денис и Жигалов. Место зама оставалось вакантным, а ставка третьего следователя существовала формально – на деле ее занимал клерк в окружном управлении.

Кучнов зачитал показатели по округу, заслушал доклады с мест, разнес пару районных начальников, проваливших работу, а в конце отдельно остановился на Алькумэйском отделе. У того оказались лучшие показатели по срокам и качеству следствия, в районе снизилось количество особо тяжких и тяжких преступлений против личности, их раскрываемость составила почти сто процентов.

Лузин заметил, что он на экране крупным планом, и принялся сосредоточенно записывать за генералом, хотя сам же и давал ему эти цифры.

– Берите пример, учитесь, как надо работать, – пробасил Кучнов. – Хороший руководитель должен не только требовать, но и уметь раскрыть потенциал подчиненных. Вот Лузин смог. Организовал. Пробудил, кого надо, от спячки. Мы это видим. Поэтому моим приказом Лузин и Сартанов будут поощрены денежной премией. Приказ сегодня же придет на электронку.

После совещания лицо Лузина лоснилось от удовольствия. Он досрочно объявил рабочий день оконченным, и все трое направились в «Айсберг» – самый приличный в городе ресторан. После возлияний под плотную закуску в VIP-зале, перешли в комнату с караоке. Лузин, узнав, что Денис играет на гитаре, стал требовать исполнить что-нибудь для души. Официант растерянно сказал, что инструмента нет, после чего услышал, что он полный мудак. Звонок Лузина директору ресторана прояснил ситуацию, гитару быстро подвезли. Вернулись в VIP-зал, Денис настроил струны, спел «Проводы любви», «Есть только миг», про берег Чукотки Визбора. Лузин и Жигалов подпевали невпопад.

– Давай «Скитальца», – попросил Жигалов.

Денис начал наигрывать песню, написанную одним алькумэйским бардом, они любили петь ее во время застолий:

Он по северным маршрутамПроходил и в дождь, и в снег.Он крещен полярным кругомИ остался в нем навек.Он один всегда и всюду,Дом в яранге кочевой.Тундровых он кормит духов,Для души прося покой.Долгой ночью под луноюЕздовые псы не спят.Вкруговую бродят волки —То завоют, то скулят.Заодно ему с волкамиВ дали темные бежать —Нет приюта у скитальца,Мерзлота ему как мать.В ледяную преисподнююОн ушел от зла сердец,Что плетут стальные петлиДля того, в ком жив Творец.Не вернется, не попросит,Не забудет, но простит.Он крещен полярным кругом,И лишь он его хранит.

Лузин с прилипшим к губе листом салата громко захлопал жирными от китового сала ладонями и разлил по рюмкам.

– Хорошо спел, с душой. Давай за тебя!

Снова выпили, закусили – мантак начальник принес сам. Жигалов засобирался.

– Куда намылился? Никто не отпускал! – рявкнул Лузин. Но, узнав, что завтра срок по делу, которое на контроле в управлении, махнул рукой. – А ты остаешься, – покрасневшие глаза по-бычьи уставились на Дениса. Тот обреченно ответил, что уходить не собирается, только проводит друга.

– Рад за тебя, хорошо, что заметили. Да ты и сам последнее время изменился, глаза горят. Нашел кого? – надевая у стойки гардеробной куртку, спросил Жигалов.

– Наблюдательный, – улыбнулся Денис, – при случае расскажу.

– Значит, я прав. Ну бывай, брат! – Они обнялись, и Алексей направился к выходу.

Ему предстояло выдать готовое обвинительное до утра, но Денис знал, что товарищ справится, даже после ударной дозы горячительного. Обычно Лузин держался с подчиненными на дистанции, на праздниках после нескольких первых рюмок уходил, свободное время предпочитал проводить в узком кругу первых лиц района. Но сегодня завершать банкет не спешил – травил анекдоты, хвастался, какие дела поднимал у себя в Ростове, по сравнению с которым Алькумэй – это детский сад. Денис с трудом представлял Лузина в амплуа суперследователя, но лишь качал головой. После еще одного графина начальник стал казаться нормальным мужиком, ну разве что любителем прихвастнуть.

– А я о тебе другого был мнения, – неожиданно Лузин сменил тему, лицо стало серьезным. – Можешь, когда надо. Чего сразу не обозначился, что горазд вопросы решать, конфликтовать стал? – он посмотрел на Дениса, но, не получив ответа, продолжил: – Да я догадался, не дурак. Целил на мое место, а я тебе дорогу перешел, так? Ты ведь давно уже здесь киснешь. Но рад, что ты все понял: со мной дружить надо. В шоколаде будешь. Замом ко мне пойдешь? – Лузин прищурил левый глаз и потянулся за графином.

Такого предложения Денис не ожидал.

– Я слышал, эту должность Жигалову предложили, – осторожно ответил он.

– Как предложили, так и отозвали. Жигалов не сегодня завтра к себе в Омск умотает, у него там семья, а мне нужен человек, чтобы прочно на земле этой сидел. Ты ведь уезжать не собираешься?

– Нет. Но занимать чужое место не хочу.

– Типа сейчас послал меня?

– Я не против. Но только если откажется Алексей.

– Ну, честный, честный, вижу. Молодец! Услышал тебя. Давай еще по одной, – Лузин сам наполнил рюмки.

Денис вернулся домой к полуночи. С облегчением опустился на кровать, с годами такие застолья переносились все труднее. Пора завязывать. Сквозь путающиеся мысли перед глазами вдруг возник Жигалов: «Ну бывай, брат». Брат. Да, они стали как братья после того случая много лет назад, а теперь, кажется, пришло время испытать дружбу на прочность.

2015 год, июль, окрестности Эрмегена

Старый вездеход ГАЗ-71, держа курс на Алькумэй, в дымке тумана размеренно месил гусеницами вязкую тундру, размоченную непрерывно моросящим несколько дней дождем. В Эрмегене они управились за полдня. Трое насильников, еще не пришедшие в себя после запоя, понуро сидели под присмотром в пассажирской кабине. Потерпевшая – впереди с водителем.

Несколько часов хода – и они дома. Шум от двигателя стоял такой, что слов соседа не было слышно, поэтому все молчали. Денис тогда еще не успел сработаться с новыми коллегами. В городе они появились примерно в одно время. Опер Виталик Крайнов, молодой, худощавый, разговорчивый и юркий, двадцати пяти лет – месяц назад. Широкоплечий и задумчивый следователь СК Алексей Жигалов, эдакий молчаливый титан, был примерно такого же возраста, что и Денис. Он только вчера прилетел с материка. По случаю того сразу отправили знакомиться с северной спецификой. Ему дали служебную квартиру в том же доме, что и Крайнову.

Денис хотел пообщаться с новоиспеченными северянами, с которыми ему работать, за жизнь, сегодня вечером можно организовать небольшой сабантуй прямо в гараже – прощупать, кто чем дышит. Гаражи на Севере – это место, где есть все, что нужно для отдыха. Своего рода аналог дачи, там почти всегда найдутся стол, ларь с замороженным мясом и рыбой, мангал и часто сразу два приспособления для поддержки тепла – печка и электрообогрев.

Только все пошло не по плану, и вечер они провели, борясь за собственные жизни. При переправе через реку Акунай вездеход выехал на перекат и оказался на плаву, его развернуло и понесло по течению, заполняя водой из-за вылетевшей с днища самодельной заглушки. Правая гусеница соскочила, исчезнув в глубине, левая зацепилась за камни на дне, и вездеход, остановившись посередине реки, затонул. Пассажиры с водителем успели выбраться наверх кабины, но оказались почти по колено в бурном потоке. Первые минуты радовались спасению, но уже скоро осознали, что попали в ловушку. Сотовые умерли, рация водителя оказалась неисправна. Что до левого, что до правого берега метров тридцать. Немного. Но холодная вода настолько мощно окатывала острые срезы валунов, что попытка преодолеть это расстояние вплавь выглядела равносильной самоубийству.

– Сохраняем спокойствие, – скомандовал Денис, когда почувствовал, что паника нарастает. – Скоро нас хватятся, отправят помощь.