Пеликен

– Конечно, куда мы, туда и он.

– Денис Викторович сам по себе охранитель, – встрепенулся Колян. – Майор юстиции, мой сосед.

– Как повезло! – сказала Нина Александровна и вдруг осеклась. – Знакомое имя… Надеюсь, что приглядите по-отечески за моей. Ей двадцать шесть, а вам?

– В отцы не гожусь, но за старшего брата сойду. Мне сорок, а что? Сватаете?

Все рассмеялись.

– Нет, с мужчинами не везет ей, – замялась женщина.

Чтобы не вступать в излишне личный разговор с новой знакомой и не получить порцию слишком интимной информации о ее дочери, Денис побряцал ключами в руке, показывая, что собирается уходить. Пожал руку Коляну и, еще раз кивнув Нине Александровне, начал спускаться по лестнице.

– Денис, как говорите, Викторович? – услышал он над собой ее голос. – А как его фамилия?

Голоса говорящих остались за скрипнувшей дверью. Ослепило солнечное утро. Еще только октябрь, но чувствовалось, что зима скоро вступит в права. В такие теплые дни возникало стойкое ощущение украденного времени. Арктика лишь на короткий срок давала теплу прорваться, и вновь на пост вставал холод. Суровый климат приучил к тому, что лето – это скорее мираж, а счастье всегда имеет свой срок. Потом все возвращается на круги своя, вечная безликость, чистота и мрачное спокойствие.

Он шел мимо рядов цветных домов на сваях, с высоких подъездов по лестницам спускались горожане, спеша поймать солнце и получить чуток витамина Д. Впереди знакомые пятиэтажки, по-новому сияющие в осенней тишине, вот сине-голубые верхние этажи, розовый третий, темно-синий первый. Яркие цвета как попытка противостоять смерти.

У накрытых металлическими решетками мусорных баков раздирали кусок протухшего мяса несколько чаек. Все их собратья уже улетели на юг, чувствуя приближение свирепой стыни. Оставшихся алькумэйцы называли «смертниками». Шансов пережить зиму у них нет. Но, сколько Денис себя помнил, каждый год находились те, кто не желал улетать. Он всегда задавался вопросом: почему? Из-за болезни, старости, лени, а может, что-то не отпускало, заставляя стать жертвой?

В воздухе, согретом дыханием, сквозила жалость ко всему живому и глупая надежда, что птицы переживут зиму. На детской площадке играли мальчик с девочкой. На скамейке, понурив голову и закрыв лицо длинными темными волосами, сидела их мать. Денис не видел раньше здесь это семейство. Наверное, новая соседка? Он прошел мимо желтых кирпичных домов с бордово-коричневой крышей, после ржавого металлического моста свернул на дорогу к заброшкам, где любил бегать в одиночестве у раскинувшейся так близко тундры. Пора возвращаться к старым привычкам, исхоженным тропам, оставив надежду на то, что когда-то с ним разделит путь Вероника, хватит думать о том, что мог бы навсегда покинуть это место. Оно так просто не отпустит. Смертник.

Этой осени осталось недолго праздновать, он забудет о Веронике, как только городок покинет солнечный октябрь. Боль – всего лишь миг, похожий на секунду перед сном, когда явь исчезает, но еще не отпускает свои цепкие лапки, а потом – забытье.

Теплые дни внезапно закончились, за ночь здесь все укрыло снегом.

2023 год, ноябрь, Алькумэй

Утреннее сообщение об убийстве в городской спортивной школе Денис выслушал, сразу представив не поделивших призовые места спортсменов. В построенном несколько лет назад здании помещались просторный спортивный зал, качалка, сауна. Единственную на весь город игровую площадку делили волейболисты, баскетболисты, футболисты, любители бадминтона и атлеты. Денис ходил туда редко, в основном потягать железо, когда, к весне, обнаруживал лишние пару килограммов. Да еще раз в год играл за команду СК в волейбол на соревнованиях правоохранителей.

Когда Денис подъехал к спорткомплексу, у входа уже стояли два полицейских «Патриота», толпились тренеры и технический персонал, людей не пускали за растянутую по периметру ленту. В суетливых перемещениях сотрудников в форме и без, на их сосредоточенных напряженных лицах читалось, что произошло нечто экстраординарное. Крайнов уже сновал на месте, встретил Дениса у дверей и проводил внутрь, на ходу вводя в курс дела.

Вчера последними занятия закончили баскетболистки, разошлись примерно в половине одиннадцатого вечера, после чего завхоз намеревался закрыть помещение. Однако Светлана Семагина, капитан команды, попросила у него ключи, чтобы еще немного потренироваться перед соревнованиями. Тот согласился, поскольку и раньше не раз шел ей навстречу. Спортсменка пообещала сдать объект на сигнализацию, а ключи вернуть утром. Однако, когда он пришел к половине девятого, за полчаса до открытия, дверь оказалась незапертой, в здании никого не было, кроме Светланы, которая… Они вошли в зал, и Денис увидел все сам, почувствовав, как по телу пробежал озноб.

На баскетбольной ферме, привязанная веревкой за ноги к металлическим трубам, головой вниз висела девушка в одних оранжевых шортах. Грудная клетка вскрыта, ребра торчат наружу. Подсохшие потоки бурой жидкости из зияющей раны залили лицо и руки, свисающие плетьми, промочили длинные, достающие почти до пола волосы. Рот заклеен скотчем. Под телом широко растеклась бурая вязкая масса, из которой виднелись фрагменты вывалившихся внутренних органов. Девушку распотрошили, как животное. Орудия преступления рядом не было. У прижатой к стене длинной гимнастической скамейки валялись смятая футболка, кроссовки, шейкер с недопитой мутноватой жидкостью. Тут же в скамейку уперся баскетбольный мяч.

Такое Денис в своей практике видел впервые. Убивали и калечили всегда, но по пьянке, в ссорах и драках. Произошедшее в привычный сценарий не вписывалось. Он подозвал экспертов и Крайнова, который как бравый атаман жестикулировал, окруженный операми и участковым.

– Какие соображения?

Первым заговорил судмедэксперт Палагин:

– Предварительно смерть наступила около полуночи от множественных колото-резаных ран, не совместимых с жизнью. Кромсали ее живую, топором или обвалочным ножом. Чтобы причинить такие травмы, нужно много сил, так что, скорее всего, действовал физически развитый мужчина, возможно не один. Непонятно, зачем понадобилось подвешивать жертву. Похоже на какой-то ритуал.

– Маньяков у нас отродясь не бывало, – перебил Крайнов, – не знаю, как в теории, но тут или угашенный наркот, или ревнивец-любовник. Мои сейчас опросили тренеров, так вот, хотя Семагина официально не замужем, но в отношениях состояла. Да не с кем-нибудь, а со своим тренером Абдурагимовым, женатым между прочим. Пару недель назад в раздевалке они поскандалили, а после этого в сети появились дикпики, интимные видосы этого джигита. Вот, кстати, мне уже скинули, – Крайнов показал экран телефона. – Семагина не скрывала, что это ее рук дело. Жена выставила Абдурагимова из дома, у того начались проблемы на работе. Три дня назад он взял отпуск за свой счет, переехал от семьи в снятую квартиру, выясняем адрес.

– Мотив имеется, но не крутоват ли способ расправы для мести из-за фоток? – с сомнением произнес Денис.

– Так жизнь под откос из-за этого слива. Человек в аффекте что угодно может натворить, – парировал Крайнов.

«Виталий прав, – согласился про себя Денис. – Абдурагимов реальный кандидат на роль подозреваемого». Как только тренера найдут, он заставит его говорить.

– Берите Абдурагимова, но на нем не замыкайтесь. Выясните, с кем Семагина еще общалась, конфликтовала, проверьте видеокамеры не только вокруг комплекса, но и по всему району, прочешите территорию – возможно, преступник скинул орудие где-то поблизости, ну и напрягите агентуру, трясите всех судимых за насильственные, наркотов, психов, в общем, сам все знаешь.

Крайнов исчез за дверью, откуда появились Лузин, прокурор и начальник полиции.

– Сартанов, все тщательно осмотри, сразу назначай экспертизы и план расследования не забудь составить. Как сделаешь – на доклад, – Лузин деловито дал указания в стиле «капитана Очевидность», еще немного пошатался по залу и, посчитав свою миссию выполненной, удалился.

После того как первоначальное положение трупа было зафиксировано, тело опустили на пол, где Денис продолжил осмотр вместе с судебным медиком. На безымянном пальце правой руки он заметил кольцо из желтоватого металла, которое вдруг показалось очень знакомым. Потянул за него, и оно легко сошло с пальца – явно было не по размеру. В волнении всмотрелся в гравировку и вздрогнул. Ошибка исключалась. Это кольцо со знаком полумесяца в солнечном круге сделал он сам. Но сейчас оно должно находиться у него дома. Какого лешего оно оказалось на Семагиной?

Палагин вопросительно посмотрел на напряженное лицо Дениса, крутящего в руках кольцо. «Просто совпадение», – успокаивал себя тот, убирая странную находку в пакет. Дальнейший осмотр он провел, пытаясь сохранить невозмутимость, но сам продолжал судорожно искать объяснение. Когда он в последний раз видел шкатулку с кольцами? Примерно месяц назад, в шкафу, откуда он доставал юридический справочник. Тогда он даже примерил одно из колец. Все они находились на месте. Неужели кто-то пробрался в его квартиру и украл шкатулку?

К завершению осмотра вернулся Крайнов. Опера нашли квартиру, куда заселился Абдурагимов, однако его там не оказалось. Ожидаемо, что он попытается скрыться. Подтверждает версию о виновности. Его поимка лишь вопрос времени. Бежать отсюда некуда. Единственный путь – через аэропорт – перекрывался сразу. Уходить в тундру или по морю – гиблое дело. Еще во времена Дальстроя, когда в здешних местах добывали уран, все попытки зэков бежать заканчивались смертью от голода, холода и диких зверей.

Денис со следственной группой собрался на обыск к тренеру, но он их опередил, явился прямо в руки сам. На выходе из комплекса им навстречу попался стремительно ворвавшийся в двери кавказец. Это был не кто иной, как Магомед Абдурагимов.

Увидев людей в форме, он почти закричал:

– Что со Светой?!

– Этот вопрос к тебе, уважаемый! – От резкого тона и неожиданного подозрения тренер застыл с полуоткрытым ртом. – Убил девочку, теперь громче всех кукарекаешь! Суши сухари! – Крайнов подскочил к тренеру и отточенным движением надел на него наручники.

Вырывающегося Абдурагимова запихали в автомобиль. Денис дождался дежурного адвоката и тут же в салоне, на откидном столике, достав из папки бланк протокола и ручку, приступил к допросу.

Абдурагимов утверждал, что со вчерашнего дня находился в съемной квартире, смотрел фильмы, играл на приставке. Час назад прочитал в канале городских новостей о смерти Семагиной и кинулся в спорткомплекс. Светлана примерно год назад стала его любовницей, а недавно потребовала, чтобы он ушел от жены. Разрушать семью в его планы не входило. По этому поводу две недели назад они поссорились. В отместку Светлана скинула в сеть его интимные фото и видео, которые он ей отправлял. Из-за разразившегося скандала жена его прогнала, в Департаменте спорта потребовали написать заявление по собственному – тренер с такой репутацией им не нужен. Однако он продолжал Светлану любить и, несмотря на ее выходку, собирался вернуться к ней, увезти подальше, чтобы начать новую жизнь.

– То есть вот так взял и простил человека, который перечеркнул карьеру, разрушил семью? – с иронией поинтересовался Денис.

– Разрушил семью я сам. Я должен был уйти сразу, так было бы честно. А с тем, что вы назвали карьерой, давно хотел покончить, готовился начать свой бизнес. Так что Свету я не виню.

– Кто может подтвердить, что со вчерашнего дня ты не покидал квартиру?

– Я был один. Но можно же проверить, где находился мой телефон, просмотреть видеокамеры с отделения банка напротив подъезда.

– Обязательно проверим. Только на улицу можно выйти и без телефона.

После того как Абдурагимов поставил подпись, следственная группа направилась к нему в квартиру. Однако обыск ничего не дал. Как и в доме, где остались жена и дети.

Черные стрелки на висящих над дверью кабинета круглых часах с гербом Алькумэя – в виде плывущих в лодке морских охотников на фоне восходящего солнца – показывали пять дня, когда у окон следкома, куда привезли Абдурагимова, начала собираться толпа, жаждущая расправы над «нелюдем». Полицейские выстроились в цепь и теснили людей от здания, требуя разойтись.

– Если задерживать не будете, клиент может идти? – нервно поинтересовался адвокат.

Денис встал с кресла и приподнял жалюзи.

– Сначала посмотрите, какую теплую встречу готовят вашему клиенту жители. Я бы посоветовал не спешить.

Увидев, что творится за окном, адвокат достал платок и протер лоб, на котором выступили капельки пота. Абдурагимов заерзал на стуле, его челюсти еще плотней сжались, взгляд затравленно уперся в пол.

– Подождите здесь, пока не уляжется.

Адвокат принялся кому-то звонить. Денис как бы между прочим поинтересовался у Абдурагимова, откуда у Светланы кольцо на руке, и показал его фото на телефоне. Тот, кажется, искренне удивился. Сказал, что никогда у нее такого не видел.

Пришло сообщение от Крайнова. Он писал, что ждет в кабинете Жигалова. Денис вышел, оставив тренера и адвоката под присмотром двух оперов.

Он тянул время, еще не решив, задерживать тренера или нет. У Абдурагимова прямой мотив для убийства, нет алиби, он не сдержан, в порыве гнева вполне мог проявить крайнюю жестокость. Вот только с конкретными уликами сложнее – свидетелей нет, орудия убийства у него не обнаружили, а похожее на кровь пятно на рукаве его рубашки может оказаться не кровью Семагиной, да и не кровью вообще.

Денис зашел в кабинет к Жигалову, прервав их разговор с Крайновым. Хотя Алексей и уверял, что назначение для него неважно, отказ переживал болезненно, наверное, втайне винил в этом Дениса. Вот и сейчас Алексей дежурно пожал руку и отвернулся.

Крайнов рассказал, что удалось установить на этот момент. Видеокамера на спортшколе была повреждена выстрелами почти сразу после того, как баскетболисты разошлись по домам. Завхоз спортшколы выдал видеозапись. Мямлил, что вроде узнал, кто стрелял в камеру, мол, какой-то Артем – парень, который у них в качалке занимается. Но, когда запись посмотрели в отделе, ничего не разобрали – такое качество, что даже силуэт почти не видно, непонятно, мужчина или женщина, опознать невозможно. Артема Вострецова проверили, мальчик из хорошей семьи. Он с Семагиной даже не был знаком, мотива нет, в общем не при делах. Родители подтвердили, что в вечер убийства он был дома и никуда не выходил, после разговора с его отцом у Дениса не осталось сомнений, что завхоз принял за воротник и что-то напутал.

Подъезд в доме, где Абдурагимов снимал квартиру, в обзор видеокамеры не попадал, он мог свободно передвигаться, не опасаясь попасть на видеозапись. Его телефон действительно находился в квартире, впрочем, Абдурагимов не взял бы его намеренно, тем более что сразу и заговорил об этом. Конфликт у Семагиной был только с тренером, так что причина желать ей смерти имелась лишь у него.

«А вот здесь самое интересное», – Крайнов положил на стол распечатки телефонной переписки Семагиной и Абдурагимова.

Прочитав, Денис вернулся в свой кабинет. Подвинул листы Абдурагимову.

– Как это объяснишь?

Абдурагимов вперился в подчеркнутые красным строки: «Кровью плакать будешь», «Ты об этом пожалеешь», «Опозорила меня, слезами умоешься».

Тренер заметно занервничал.

– Сначала я действительно вспылил, потом успокоился, даже просил прощения.

Допрос прервал звонок эксперта. У Семагиной оказалось вырезано сердце, преступник забрал его с собой.

– Я не мясник! – почти закричал тренер на вопрос следователя, куда он дел внутренний орган убитой.

– Вы задержаны, гражданин Абдурагимов, – официально объявил Денис, и его пальцы застучали по клавиатуре.

Придя домой, Денис сразу же полез в шкаф. Несколько раз просмотрел все полки, но безрезультатно. Шкатулка с кольцами пропала.

1997 год, Алькумэй

В тот год отец осунулся и резко поседел. Все навалилось – сначала крушение страны и развал в партии, которой он преданно служил, потом пропажа всех заработанных накоплений. Беспомощность, невозможность помочь заболевшей супруге и, в конце концов, ее смерть окончательно сломили его. Отец любил ее до безумия, звал Дитя снега свою белокожую чунганку. Мама была младше отца на десять лет, и никто не ожидал, что в мир теней она уйдет первой.

Отец Дениса забросил все, перестал выходить на работу, подолгу сидел на диване, смотрел невидящим взглядом перед собой, бормотал что-то несвязное о возвращении в мир прошлого, про озеро Изгнанника. Там, мол, духи, что терзают людей, мстят за забвение, и от них невозможно спастись. Отец опустился, стал похож на бомжа, которых все больше появлялось в городке, не стирал и не менял одежду, не убирал в доме. Однажды утром Денис обнаружил его сидящим на полу в нарисованном яркой желтой краской круге. За «спасительную линию» его смогли переместить лишь приехавшие на скорой санитары. Так отец навсегда покинул дом.

Прошло много месяцев, прежде чем отцу стало лучше и Денису разрешили его навестить. Папа узнал их с дедом, хотя говорили, что в бреду он забывал даже себя, утверждал, что он отшельник, древний дух, скиталец и владелец тундры, что ему должны поклониться народы. Вопреки этим рассказам, выглядел отец вполне ничего, даже поинтересовался, как дела, но потом, с опаской оглядываясь по сторонам, сказал, что келе продолжают приходить к нему и он вынужден бороться за разум и тело. Денис стыдливо отвел глаза. А дед понимающе покивал, достал из кармана тряпицу, развернул. Внутри оказалось металлическое кольцо с гравировкой: круг, по центру – полукружие. Дед отдал кольцо сыну.

Когда они вышли из больницы, дед рассказал об этом знаке на кольце. Луна в Солнце. Кольцо – амулет дедушкиного рода еще с тех пор, как люди жили в ярангах и поклонялись своим маленьким божествам, которых христиане называют теперь демонами. Действительно, не все божества были добрыми и часто требовали кровавых жертв. Иногда они выходили из себя, и тогда следовало их заточить в камне или на дне озера. Так появлялись первые места культа. Шаманы из их рода защищали себя от разгневанных духов именно таким знаком.

– Но почему? Что означает этот символ? – спросил Денис про круг Солнца с линией Луны внутри.

– Точно не знаю. Твой прапрадед, когда отдавал мне кольцо, говорил что-то про влюбленную пару и про следование предначертанному. Мол, жили когда-то девушка Луна и мужчина Солнце. Он не мог быть с ней, но они встретились. Не помню, Денис. Да и не верю. Какой-то портал открывался и уводил демона на другой путь. Глупости. А вот мой дед очень дорожил этим знаком, говорил, что он защищает от зла. Вдруг поможет, тут ведь главное это, как его, самовнушение, – дед помолчал. – С дуру посоветовал Вите идти в пещеру Изгнанника, просить помощи от болезни ейной, матери твоей. Он после этого сдвинулся. Я виноват. Как могу исправляю.

На следующем свидании отец выглядел веселым, говорил, что духи оставили его в покое.

2023 год, ноябрь, Алькумэй

Однажды вечером в дверь Дениса тихонько постучали. Давно наступили сумерки, а свет он пока не включил. Нехотя поднялся с кресла, сунул босые ноги в тапочки и прорычал в коридоре: «Кто там?» Женский голос ответил, что ему нужна помощь. Не голосу, конечно, а женщине. На пороге стояла невысокая худенькая девушка, показавшаяся Денису знакомой. Она сначала улыбалась и все убирала попавшую на глаза прядь. За ней ярко горел свет в открытых дверях соседней квартиры. Затем ее глаза наполнились мраком, широкие брови нахмурились, она сморщилась и, не скрывая гнева, воскликнула:

– Это вы!

– А вы новая соседка? – недоумевая спросил Денис.

– Это все вы! – на крик из квартиры выбежали дети, маленький мальчик со светлыми вихрами, лет четырех, и девочка, может быть, первоклассница, с длинными, гладкими и блестящими, как у матери, темными волосами.

– Как же я хотела с вами встретиться! В глаза посмотреть! Вы сломали мне жизнь! И за что? А еще служитель закона! Дети, быстро домой.

Дверь за соседкой с грохотом закрылась. Денис постоял в нерешительности. Дома его ничего не ждало, кроме давящей тишины и сосисок в холодильнике. Он заинтересованно наклонил голову набок. Только что познакомились и уже сломал ей жизнь?

– Скрывать не буду, слышал такое от женщин часто, – он настойчиво стал стучать в дверь. – Но так быстро? Мой рекорд. Разрешите узнать, как мне это удалось?

Соседка открыла. Она, видимо, тоже все это время стояла в коридоре. Ноздри ее маленького аккуратного носа раздувались. Она чем-то походила на свою мать, но была гораздо красивее. Тусклый свет лампы подъезда скудно освещал ее лицо. Денис был на голову выше соседки и немного наклонился, чтобы разглядеть родинку на подбородке. Его как молнией ударило – он уже видел такую. Сразу вспомнил, откуда знает девушку.

– Алина Игоревна, это вы? Вы очень… изменились…

Конечно, тогда в кабинете, после изнасилования, она выглядела совсем не так. Девушка скинула килограммов десять, поэтому он сразу не признал потерпевшую, помнил ее совсем другой. На последнем допросе глаза у нее опухли от слез, лицо казалось полнее, когда она вертела головой, не желая признавать насильника по фото. Теперь исхудала, но ей шло. Тогда и волосы были спутаны, убраны в хвост, он не думал, что они такие длинные. Это была она – учительница из местной музыкалки.

Денис давно работал в следствии, но внутреннюю чуйку связывал не с этим, читать людей его учил еще дедушка. И на этой девушке лежала печать чего-то темного, запретного, потому он не мог поверить в то, что она ничего не помнит, и был тогда с ней гораздо жестче, чем мог бы. Но в чем его вина перед этой Алиной?

– Уходите!

– Мы с вами соседи теперь. Может, забудем прошлое? В конце концов, я нашел того, кто ответил за случившееся на вечеринке, – Денис говорил тихо, оборачиваясь и проверяя, не вынырнет ли кто-то на лестничную площадку. – В чем дело?

– В чем дело? – выпалила девушка и раскрыла дверь шире, рукой указывая на все вокруг. – В этом! Меня выгнали с работы, жена Вырина, которого вы заставили меня опознать, проходу не давала. Думаете, ей муж ничего не рассказал? Она у нас же работает, настроила всех против меня за то, что я Рому оклеветала. Ужасно ревнивая, все допытывалась, что у нас было.

– Но Вырин в итоге и сдал насильника, все получилось.

– Получилось, что меня потом все травили, слухи распускали. Довели до увольнения, я лишилась общежития, а мои дети – детского сада. Полине на следующий год в школу!

На больших черных глазах Алины выступили капли слез. Денис невольно оценил, какие у нее длинные и загнутые кверху острые ресницы, хотя понимал, что это совсем не к месту.

– Мне очень жаль, Алина Игоревна, что вы попали в такую ситуацию, но…

– Уходите!

– Это вы ко мне пришли, вы постучали, что вам нужно? – вспылил в ответ он.

– Соль! Мне нужна была гребаная соль! Но от вас мне не нужно ничего. Вы уже сделали что могли, – она провела по глазам длинными пальцами, слезинка попала под ноготок с красным лаком.

Денису захотелось обнять девушку, успокоить. Раньше он уже видел ее плачущей в кабинете, там, где он будто носил маску. Здесь все было совсем по-другому, но она резко захлопнула перед ним дверь во второй раз. Больше стучаться он не решился. «Печальная история, надо разобраться, почему ее уволили. Если там что-то незаконное – порешаю», – подумал он. Зажег свет, приказал умной колонке включить музыку и, к своему удивлению, понял, что страшно проголодался. Достал сосиски и включил плиту. За окном пошел мокрый снег.

Первое письмо Матвея

Привет, Яна!

Рад, что ты послала весточку, хорошо, что помнишь меня. Да, ты права, писать от руки – забытое искусство, согласен. В прошлый раз, когда я приезжал в город, купил ручки, конверты и пачку бумаги, так что жди от меня искрометных посланий. Это я могу, я ого-го. И спасибо за историю про Снежку. Это правда печально. Теперь ясно, почему ты занимаешься защитой животных, надеюсь, у тебя все получится и ты откроешь свой питомник! Ура!

Я живу в Иркутской области, на берегу Байкала, как ты, наверное, поняла, по обратному адресу на конверте. Выбрал место не просто так. Здесь волшебно. Пытаюсь очиститься от того, что произошло с нами два года назад в ваших краях. Больше года не пользуюсь интернетом, читаю только бумажные книги и общаюсь в основном с местным народом. Недавно мы провели с одним новым другом некоторое время в пещере на скале Шаманке. Я пытался почувствовать что-то необычное, но… ничего. Может, виной тому толпы туристов, которые везде снуют и обвязывают священные столбы разноцветными лентами, чтобы загадать желание. Всюду алчность. Может, прав мой друг, когда говорит, что люди забыли своих богов и за это расплачиваются. Кстати, он сам шаман, тебе было бы интересно с ним познакомиться.

Недавно я показал ему этот знак. Нарисовал его. Я о том знаке, что спас меня. Солнце с Луной внутри. Когда мы снимали «Алькумэю», я нашел какую-то старую подвеску – довольно древняя штучка. Надел ее в тот вечер, мне кажется, этот оберег меня и спас.