Пеликен

– Предлагаю вам выяснить это, – Денис встал, освобождая место специалисту.

– Дело труба, – судебный медик присел на корточки, чтобы осмотреть труп. – Не исключаю инфекцию, судя по кожным покровам. Если это так, то мы тут застрянем с карантином.

Странным контрастом к уродливой маске смерти смотрелся праздничный наряд женщины – цветастая камлейка, расписанные узорами штаны из оленьих шкур. Именно это вызвало холодок, пробежавший по спине, хотя и не такие трупы видел Денис в своей жизни. Женщина уставилась ничего не видящими глазами в купол палатки, рот свела предсмертная судорога, между зубов торчал кончик белого языка. Если это она успела вызвать помощь, то сообщила про убийство, а не про инфекцию, хотя, может, находилась в бреду?

– Язык обескровлен, потому белый, – поймав взгляд следователя, пояснил судмед.

– Что за жесть? – в палатку заглянул Крайнов. Он обескураженно смотрел на женщину, и было неясно, к кому именно он обращается. – Вся раздулась, что с лицом? Почему она черная? – последний вопрос явно к судмедэксперту, который только нервно повел плечом в ответ, даже не оглянувшись на Крайнова. Никита Сергеевич вытер лоб тыльной стороной ладони в перчатках. «У непрошибаемого судмеда выступил пот», – с изумлением отметил Денис.

– Выглядит так, будто умерла несколько дней назад. Но это невозможно. Денис Викторович говорит, это она полицию вызвала и сообщила об убийстве. О своем, что ли? – к судмеду быстро вернулись обычные самообладание и свойственная ему ироничность. – Весьма прозорливая женщина тогда.

– Судя по лицу, в момент смерти она кричала, – сказал Крайнов.

– Мы не можем об этом судить. В целом нет никаких зримых признаков начавшегося разложения, нет повреждений, вызванных внешним воздействием, волдырей, гнойников. Белки покраснели, но радужка ясная, нет мутной пленки, как у мертвецов, которые долго лежат, – буднично перечислял судмед. – А покровы темные.

– Ты по-людски можешь объяснить, что с ней произошло? – завелся Крайнов.

Денис неодобрительно посмотрел на него, понял, что обстановка оказывает ненормальное действие на коллегу и замечание только усугубит дело. Он быстро отвернулся.

– Надо смотреть, вскрытие делать, – ответил судмед.

Внезапно в его взгляде что-то изменилось Он провел руками по коже лица женщины, затем начал рассматривать руки, достал из саквояжа увеличительное стекло.

– Не может быть! – наконец воскликнул он. – Похоже, эта чернота вызвана кровоизлияниями. Миллионы микротравм. Чернота – это свернувшаяся кровь. Такого мне не приходилось видеть. Ее кожа – один сплошной синяк.

– Получается, ее забили насмерть? – опешил Крайнов.

– Так никто не бьет – слишком равномерно по всему телу. Теоретически такое может быть после крупной катастрофы, только я не вижу в палатке поезда. Да и внешнее воздействие сопровождается переломами, разрывами мягких тканей. Здесь этого нет.

Крайнов зачем-то достал пистолет, повертел в руках и снова убрал в кобуру. Он сообщил, что остальные палатки пусты.

– Ее как будто разорвало изнутри, – догадался Денис, о чем толкует доктор, не особо слушая Крайнова и заворожено глядя на труп.

– Да, ушибы, покрывающие тело, появляются не только от ударов. Все это может быть отеком подкожных тканей. Но есть одно но…

– Какое еще «но»? – нервно перебил Крайнов.

– Человеческая плоть не может сама собой надуться в один миг. Быстрый отек случается при аллергии. Но я не знаю ничего, что вызывает настолько сильный отек всего тела.

– Яд? – предположил Денис.

– Разве какой-то экзотический, не знаю такого. Если вирус, то не похожий ни на что из того, чему меня учили в меде.

– Вирус? – переспросил Крайнов. – Это… это что, заразно?

Судмедэксперт впервые за все это время посмотрел на Крайнова, будто только заметив. Сверкнул стеклами очков, его побледневшее лицо потеряло беспристрастность. Никита Сергеевич медленно кивнул и слегка пошатнулся на затекших ногах. У Дениса по телу пробежали мурашки. «Последний день в следствии, – подумал он, – как бы не оказался последним в жизни».

– Бубонная чума дает сыпь такого рода по всему телу, в тяжелых случаях – черную сыпь. Не зря ее называли черная смерть. Если это болезнь, то заразным может быть что угодно, например воздух. Но, мальчики, успокойтесь. Даже Эбола не развивается в один момент, женщина лежала бы с лихорадкой в кровати, а не под кучей шмотья прятала телеса. Вы еще говорите, она полицию вызвала. С температурой под сорок сделать это крайне сложно. И вообще, заболевшие не надевают праздничное платье в день смерти. А бубонную чуму давно излечивают стрептомицином, не Средние века же.

– Что же ее убило? – не выдержал Крайнов.

– Конкретнее смогу сказать после вскрытия, а сейчас надо побеседовать с теми, кто остался, – заключил судмед.

Мужчины вышли из палатки. Вблизи на ярко раскрашенной кабине «Трэкола» теперь хорошо различался знак «Нордикса». Интересно. Значит, сюда зачем-то приехали люди с прииска. Только где все?

В лагере до сих пор стояла неземная тишина, так что шум быстро приближающихся шагов показался неестественно громким. Едва отдышавшись, ветврач наклонилась и уперлась руками в колени. Постояла немного вниз головой, затем выдохнула:

– Какой-то мор, я не видела такого! Животные просто свалились замертво, но вы не поверите, что я сейчас скажу.

– Поверим, – ответил судмед. – Раздулись?

– Что?! Я думала, вы скажете, что я с ума сошла. Глаза полопались, туши огромные, некоторые с порванными животами, Господи, прости нас, грешных, что же это? Мне надо сесть. Никита, я не видела такого!

– Значит, вирус, – скорбно произнес судмедэксперт. – Если и животные заболели. Цвет кожных покровов удалось определить?

– Все черное.

Женщина повторила, что не может стоять, начала озираться по сторонам, в итоге опустилась прямо на землю, причитая, что ей плохо и, наверное, подскочило давление. Денис подал ей бутылку воды из своей сумки.

– Она заразилась? – не боясь, что ветврач его услышит, спросил Крайнов у Палагина. – Надо ее изолировать?

– Просто истерика. Рано еще делать выводы, надо найти остальных людей, – ответил Никита Сергеевич спокойно. – Или остальные тела.

Если это вирус, то они уже заразились, судорожно размышлял Денис. Тогда их всех надо изолировать. Вот только куда? Они здесь и так в полной изоляции за десятки километров от цивилизации. Средства защиты надевать поздно, тем более что ничего из того, чем можно защититься от вируса, они с собой не взяли.

Внезапный порыв ветра всколыхнул палатки, хоть какой-то звук несколько успокоил Дениса. Он с удовольствием включил бы на полную громкость в наушниках любую музыку, просто чтобы избавиться от гнетущей тишины. Но это выглядело бы странно и крайне непрофессионально, хотя за последние месяцы он делал много чего, что профессиональным никак не назовешь.

Денис велел Крайнову и остальным следовать за ним – к той самой яранге, стоявшей в отдалении, которая так удивила его еще на подлете. Зачем ее возвели? В последнее время яранги устанавливали в основном на массовые праздники. Денис никак не мог взять в толк, что могли здесь отмечать? Пока все шли по тундре, к общей тревоге добавилось чувство, будто за ними кто-то наблюдает. Денис понял, что не ему одному так кажется, поскольку спутники тоже нервно поеживались и смотрели по сторонам, пытаясь уловить чьи-то взгляды или тени.

У входа в ярангу стоял высокий деревянный идол, явно древний, но привезенный сюда из другого места – яму под него выкопали недавно, судя по свежей земле. Издалека он смотрелся как обычный столб. Вытянутую морду искажала прорезь – либо улыбка, либо оскал. Единственная нога, на которой держался божок, перевязана разноцветными лентами, развевающимися на ветру. Невдалеке прямо под открытым небом находился длинный стол, накрытый нетронутыми традиционными угощениями – строганиной, нарезанной ломтиками и уже оттаявшей, мантаком, олениной. Судмед громко предупредил ничего не трогать и не есть со стола. Денис одарил его быстрым оценивающим взглядом – он реально держит их за полных придурков? Люди что-то праздновали, но не успели на трапезу. На ближайшем к яранге краю стола опрокинута солонка, салфетки и приборы разлетелись, несколько тарелок валялись на земле. Похоже, кто-то, сбегая, впопыхах задел их. Денис предположил, что это и была та женщина, которая пряталась под вещами в палатке.

По-видимому, гости приехали за впечатлениями на какой-то этнический праздник. Он не смог вспомнить, что оленеводы отмечают в эти дни, и полез за помощью в телефон, но интернет по-прежнему не работал.

В потухшем костре Денис обнаружил остатки оленя. Значит, приносили жертву духам – довольно частый ритуал у чунганов. «Кровь оленей оказалась зараженной, заболевание перекинулось на людей – вот и смерть „не от человека“», – продолжил рассуждать он. В вирусах и болезнях он не особо разбирался, но версия ему понравилась, хотя делиться ею с едким и саркастичным судмедом он не стал, чтобы не подтверждать его мнение о том, что они все придурки.

– Может, тут типа новый Бермудский треугольник? – Крайнов, видимо, не боялся озвучивать при судмеде самые безумные версии. – Куда все пропали? Радиация? Выброс? Новейшее оружие испытывали и все погибли?

– У вас чуть что – и сразу новейшее оружие. Самым опасным для человека является то, что существует уже миллиарды лет, – простейшие микробы и вирусы. А вы все грезите фантастикой. Скажи еще, инопланетяне похитили. Тем более что никто не пропал, все здесь, – Палагин стоял на пороге яранги и вглядывался в полумрак. – Господа, предупреждаю, – сказал он, – это зрелище не для слабонервных.

Денис сглотнул. Если непрошибаемый судмед говорит такое, то ждать можно чего угодно.

2023 год, сентябрь, Алькумэй

Денис смотрел «истории» в профиле у Вероники. Она танцевала в зеленом платье до пола с бамбуковой тростью в руке, волосы с медовым отливом струились по плечам. Девушка грациозно двигалась среди облаченных в длинные белые рубахи арабов, исполняя национальный танец. Геометка показывала, что происходило торжество в ресторане небоскреба Бурдж-Халифа. Мужчины улыбались танцовщице и кивали в такт музыке. Он вдруг понял, что ревнует.

Откуда у нее такие деньги? Неужели настолько хорошо зарабатывает у Вальберга? Или имеет покровителя? Кто он? Может, тот шейх с маслянистыми черными глазами, крутящийся вокруг нее и азартно хлопающий в ладоши? Вероника рассказывала, что после развода новых отношений избегала. Но «папик» – это, кажется, не про отношения. В шутку он задал ей вопрос, который на самом деле волновал его с самого начала: что богатая столичная красотка нашла в обычном парне с края земли? «Ты настоящий», – ответила она. А еще сказала, что его время скоро придет, он взлетит высоко, чутье ее не подводит. Впервые он услышал о себе такие слова и поверил.

Вероника никогда не спрашивала о работе, достижениях. Может, просто не интересно или все же щадила мужское самолюбие? Теперь он покажет ей, что она в нем не ошиблась. Появилось неукротимое желание действовать, как и полагается тому, кому предназначен особый путь. Для начала он получит повышение. Должность зама начальника районного СК уже полгода как пустует, и почему не он должен ее занять? Правда, недавно начальник предложил это место его другу Леше Жигалову, тот обещал подумать, но до сих пор так и не дал ответа. Да, Алексей его товарищ, но разве жизнь – не конкуренция? Даже между друзьями. Он впервые почувствовал зависть к некоторым своим однокурсникам, которые в его возрасте уже носили генеральские звезды. Он отстал, сильно отстал. Но еще сможет нагнать.

* * *

– Что решил по предложению Лузина? – поинтересовался он у Жигалова на следующее утро, когда они по традиции пили чай в кабинете у Дениса.

– Заманчиво. Пока думаю. Ты же знаешь, у меня жена с ребенком на материке, Пашка болеет, поэтому сюда они ехать не хотят. Я на квартиру уже заработал, думал обратно к своим отчаливать, а если соглашусь, то придется еще на несколько лет здесь остаться. Но есть плюс – в льготном исчислении у меня скоро пенсия. Вот думаю, что выбрать. А ты что интересуешься, на повышение захотел? – подмигнул, улыбаясь, Алексей.

– Да мне это зачем, – Денис несколько смутился от прямого вопроса. – И с Лузиным у меня, сам знаешь, отношения так себе.

Однако, когда Жигалов ушел, он достал из сейфа уголовные дела и задумчиво разложил их на столе. Район считался благополучным, преступлений немного, почти все «светлые», уходили в суд или в архив. Вот только в последнее время несколько зависли, Денис никак не мог добраться до обвинительного заключения. С самого начала спустя рукава отработали опера, и дальше все пошло наперекосяк. Начальник требовал результат, а его не было.

Денис снова с неприязнью подумал о Лузине. Тот перевелся год назад, точнее его «перевели», из южного региона – деловой, хамоватый, умеющий докладывать «наверх», решать вопросы. Стоящих ниже себя презирал, а перед теми, кто выше – лебезил. При этом сам не особо разбирался в следствии. Интересовался только показателями, другого знать не хотел. Вот и по этим делам Денис объяснял, что доказательств не хватает, но Лузин даже не пытался вникнуть, лишь требовал активизации работы.

Универсальное указание «эффективного» босса. Денис ответил начальнику слишком резко, чем поставил крест на продвижении. Но тогда его это не волновало.

Сначала он открыл дело по убийству грузчика Семенова. Крепкий с виду парень получил в печень ножом, распивая с дружками самогон у себя дома. Когда Денис приехал на место, следы преступления подчистили, орудие убийства пропало. «Друзей» – Лося, Кирю и Вано быстро задержал недалеко от дома потерпевшего Крайнов со своими операми. Все трое, уже судимые и крученые, не отрицали, что пили у Семы, но утверждали, что, когда уходили от него, тот цвел здоровьем, а кто его навестил после них, им неведомо. Это вранье опровергалось показаниями соседа Семенова из квартиры напротив. Тот, услышав за стеной сильный шум и крики, посмотрел в глазок и видел выходящую троицу. Сразу после этого заглянул к Семенову, тот уже не подавал признаков жизни. Как написал эксперт, момент наступления смерти совпадал со временем, когда троица находилась у потерпевшего.

Очевидно, что убил один из троих. Проблема состояла в том, что ни прямых, ни косвенных доказательств найти не получалось. Вот только имелся нюанс. Денис знал, кто убийца. Крайнов рассказал, что, когда они брали подозреваемых, Вано и Киря «предъявляли» Лосю за смерть Семы. Это уже потом на допросах у следователя они включили «понятия» и ушли в несознанку. А на одних словах разыскника обвинение не построишь.

«Убийца будет наказан, и закон этому не помешает», – решил Денис. Не даст ему себя переиграть, отсидеться за презумпцией невиновности.

Он достал из камеры хранения вещдоки: футболку и штаны потерпевшего со следами крови, а также одежду, изъятую у гостей. После нехитрых манипуляций на рукаве рубашки Лося появилось новое почти незаметное желтовато-бурое пятнышко. Вещдок и постановление о назначении дополнительной экспертизы в тот же день ушли в Бюро СМЭ, а бутылка элитного коньяка ускорила процесс.

Уже через пару дней экспертиза показала: на рукаве кровь потерпевшего. Вот и готовый обвиняемый. Денис обратился к Крайнову, и скоро Вано задержали с дозой героина. Имея в перспективе десяток лет колонии за сбыт, Вано, в обмен на статью о хранении, под протокол в подробностях рассказал о совершенном Лосем убийстве. Уже на следующий день Лось в сопровождении конвоя предстал перед судом.

Расследование по другому делу застопорилось из-за того, что потерпевшая не могла опознать насильника. Алина Анака, двадцати шести лет, работала преподавателем по фортепиано в местной музыкалке. Немного простодушная, сказывалось, что выросла в дальнем селе, выглядела младше своего возраста. Муж погиб, осталось двое детей.

На дне рождения у коллеги, где собрались преподаватели и друзья именинницы, отпила из бокала вина и вскоре потеряла сознание. На плохо вымытом стекле удалось обнаружить остатки сильного снотворного. Странно, что она вообще так рано очнулась и поняла, что происходит, хотя не могла пошевелиться. Насильник действовал один, в полной темноте, пользовался презервативом или просто не смог закончить, биологических жидкостей эксперты не нашли. Мужчины разводили руками – мол, ушла в комнату отдохнуть, больше туда никто не заходил. Подонки. Денис не сомневался, что все они врут, покрывают преступника, а значит, долой церемонии.

Девушка была полненькой и казалась очень робкой. Невольно Денис проникся к ней симпатией и особо не давил при первом разговоре, понимая деликатность ситуации. Видел, что решение подать заявление далось ей непросто и она в любой момент могла пойти на попятную. После того как он честно сказал, что восхищается ее смелостью, щеки Алины покраснели. Но потом она повторила, что не помнит лица того, кто это сделал. А больше всего ей страшно – что скажут люди и то, что придется дальше работать с кем-то, кто способен на подобное.

Денис проанализировал личности присутствовавших на празднестве мужчин. Баянист Роман Вырин был женат на домристке, которая в этот день осталась дома с детьми. Порядочный семьянин, как его характеризовали в школе, не тянул на подозреваемого. Как повинился на допросе сам Рома, мол, просто выпить не дурак и, пока жена не видит, на празднике оторвался, да так, что сам вырубился первым и ничего не знает, никого не видел. Заместитель директора Петр Муромцев – кларнет и саксофон. Легковесный старый ловелас, про него все знали, что жил с очередной пассией, но периодически встречался с кем-то еще и на работе флиртовал со всеми. Можно подумать на него, но не профиль насильника – брал только доступных, как говорится, он из тех, кому легче дать, чем объяснять, почему нет. На допросе расчувствовался, махал длинными костлявыми руками – как же так, не уберегли, не уследили, бедная девочка. А вот Максим Крекин, который работал завхозом в школе на полставки, уже имел приводы за домашнее насилие, правда, заявление бывшая сожительница потом забрала. При допросе у следователя вел себя странно, сначала говорил, что девушка сама на него вешалась, а когда догадался, что доказательств против него нет, стал отрицать даже это.

Денис достаточно узнал Алину, чтобы понять: она ни на кого не вешалась, тем более на рябого Крекина с синюшным носом профессионального алкоголика. Большую часть времени тот проводил по основному месту деятельности – работал в порту. Раз сама потерпевшая не может вспомнить насильника, Денис решил «помочь», пусть и не совсем законным способом.

Когда Алина снова оказалась в его кабинете у массивного стола, ее поразила произошедшая в следователе перемена. В сочувствующих прежде глазах появились нетерпение и даже злость. Проигнорировав ее: «А я вам печенье испекла, чай попьете с ребятами», он поднялся из-за стола, ослабляя на ходу ворот рубашки, подошел и молча навис над ней, словно стремясь раздавить взглядом. Девушка попыталась улыбнуться, но он резко наклонился к уху:

– Не надо печенья, Алина Игоревна, мы тут не на чаепитие собрались. Вспомнила, кто это был?

– Я же говорила, что не рассмотрела в темноте, да еще снотворное…

– Раз нет насильника – нет изнасилования. Значит, прямо сейчас отправишься в камеру за ложный донос, и ждут тебя два веселых года на нарах. Кстати, ты ведь музыке детей учишь, у самой двое? Сегодня же сообщу твоему руководству о моральном облике педагога, которая пьет и ведет беспорядочную половую жизнь. Поверь, от тебя избавятся загодя, не дожидаясь приговора. Выкинут из общежития, детей на попечение государства отдадут…

На глазах у девушки появились слезы, они смешались с тушью, и по лицу расползлись темные разводы. Она медленно сфокусировалась на поднесенной к лицу фотографии мужчины, но вовсе не Крекина. Следователь показал снимок баяниста Ромы Вырина, который убеждал всех, что спал и ничего не видел. Алина по-прежнему мотала головой и говорила, что не может опознать насильника.

– Этот?

Алина наткнулась на жесткий взгляд следователя и наконец поняла, чего тот добивается.

– Да, – раздался шепот, и она кивнула на всякий случай, если он не услышал. Вытерла глаза рукавом, оставив черные следы на круглых щечках.

Расчет Дениса оказался верным.

Когда он предъявил протокол опознания самому, как ему показалось, «слабому звену» из всей компании – Роману Вырину и любезно дал ему возможность позвонить домой, чтобы домристка привезла теплые вещи, тот «поплыл». С потрохами сдал того, кто заходил в комнату к потерпевшей, а потом похвалялся, как добился своего, – Крекина.

Да еще убедил дать на того показания Муромцева и одну из коллег. Рома заверял, что поначалу думал, все по обоюдному согласию, а потом боялся попасть в дело как соучастник. Протокол опознания Вырина Денис выкинул, заставив Анаку подписать новый – правильный. Теперь доказательств вполне хватало и можно не опасаться, что в суде дело развалится, даже если потерпевшая откажется от показаний или ее скомпрометирует адвокат. Скоро Крекин оказался по соседству с Лосем.

Следующим пал замглавы администрации Бирюков, который еще недавно в компании неотлучно сопровождающих его адвокатов со смехом называл филькиной грамотой акт проверки о пропаже бюджетных денег на ремонт дорог. Следствие действительно зашло в тупик, хищение Бирюков обставил грамотно, через подставных лиц. Денис принялся изнурять его каждодневными многочасовыми допросами и обысками в администрации. Глава скандалов не любил, и карьера создающего опасную шумиху зама повисла на волоске. Когда Денис почувствовал, что у Бирюкова сдают нервы, намекнул: дело может внезапно прекратиться – и показал на экране телефона сумму. На даче взятки Бирюкова и задержали. В обмен на домашний арест вместо камеры сломленный чиновник написал явку с повинной, где сознался во всем.

На этом не остановился и возобновил несколько «глухарей», напряг разыскников и, слегка надавив на свидетелей, «поднял» пару убийств прошлых лет, в раскрытие которых уже никто не верил. Новыми методами работы делиться ни с кем не стал, даже с Жигаловым.

– Красава, Викторыч. Может, еще и мои «темные» с дипфейками раскроешь? – одобрительно засмеялся прилетевший в командировку знакомый опер из столичного УВД, подписывая у него очередную статкарточку по оконченному делу.

– Что еще за дипфиги? – Денис был в хорошем настроении.

– Совсем ты здесь отстал. Раньше мошенники просто по телефону звонили, теперь научились генерировать видеоизображение человека, не отличишь от настоящего. Вот, представь, звонит тебе Жигалов, просит денег. Ты ему скидываешь, а потом оказывается, что это вовсе не Жигалов, а его цифровой двойник.

– Окстись! Что я, Леху не узнаю?

– Ну смотри. А если серьезно, то советую перезванивать родным и друзьям, если те у тебя денег попросят.

Денис лишь с улыбкой отмахнулся. Родные, друзья… Только коллеги.

2022 год, июль, Алькумэйский район, строительный лагерь парка «Алькумэя-VR»

Матвей потер неровность края обрамляющей лицо бороды, вздохнул и еще раз направил камеру перед собой в надежде, что новый кадр получится более четким. Он стоял в рабочем комбинезоне на высокой стремянке, но не как привык – в фотостудии или на объекте, а в тишине тундры. На километры вокруг ни одного человека, ни одной машины – поэтому и воздух здесь чистый, насыщенный, наполняет до самого дна легкие так, будто до этого ты никогда по-настоящему не дышал, только слышал что-то об этом краем уха. Масштаб территории поражал, давило осознание собственной незначительности, бренности, суетности.

В лагере создали довольно приятные условия, его построили полгода назад. Еще зимой привезли сюда на длинных деревянных полозьях несколько грузовых контейнеров, прицепив к вездеходам. Построили домики для рабочих, один из которых сейчас и заняли сотрудники «Концепта». В двухкомнатных времянках есть все, что может понадобиться, – прохладный закуток для хранения еды, печка, две двухъярусные кровати с удобными матрасами и новым бельем, вытянутые узкие шкафы. В той части, что считалась кухней, – портативная газовая плита, умывальник и стол, который быстро занял Ярик под большой ноутбук. Он поставил материалы на оцифровку и болтал по телефону со своей девушкой.

В их распоряжении две недели, чтобы снять здешние места, загрузить в программу виртуального парка, создать макеты и сделать наброски в 3D. Постараются управиться быстро и успеют отдохнуть. Алекс разводил огонь – они решили приготовить мясо в первый же день, ожидая от рабочей поездки незабываемых ощущений отпуска. Все же побывать в национальном природном парке «Алькумэя» могут позволить себе пока немногие, а тут «все включено» и плата за работу хорошая.

Чтобы подготовиться к заказу, Матвей уже полгода читал о северных народах и об их древних верованиях. Собранные материалы, базы и ссылки на ресурсы, настолько малоизвестные, насколько и редкие, архивные материалы и библиотечные издания на чунганском структурированы для загрузки в виртуального проводника по парку, способного обучаться и находить ответы на любые вопросы самостоятельно.