Где мрак огустел

Впрочем, проблема быстро разрешилась сама собой. Хотя, вовсе не так, как я бы хотел. Возле джунглей на нас выбрели пятеро каких-то странных субъектов. Трое – будто бомжи. Одеты как зря, зато с добротным оружием – выгнутыми саблями и арбалетами. Двое кроме сабель имели ещё и жезлы, что указывало на их магическую природу. Так как я шёл первым, то первым и попал в их поле зрения. Вместе с бляхой, естественно. Один из идущих впереди заорал что-то, и трое бомжеватых мужиков резво кинулись в стороны, взводя арбалеты. А эти двое остались на месте, вздымая свои магические посохи. Честно говоря, я вообще не ожидал такую реакцию, потому даже револьвер выхватить не успел. И тут от мага, что стоял спереди и слева от меня ударил огненный столб. Прошёл через мою тушку, и я даже почувствовал, как незначительно нагрелся воздух. А потом увидел удивлённо открывающийся рот этого самого мага. Второй тоже ударил в меня из своего жезла. Но уже каким-то водяным бичом или копьём. И это заклинание, естественно, никакого вреда мне не причинило. Лишь окатило водой с головы до пят.

Я увидел, как вытягиваются от удивления лица волшебников, напавших на нас, но рефлексировать времени не было. Если маги нам своими заклинаниями причинить вред не могли, то от арбалетов иммунитета не было. вернее, от арбалетных болтов. И я, стряхнув короткое оцепенение, кинул руку к револьверу. Но Дрон и Медведь успели раньше. Из-за моей спины раздались сразу два выстрела, и двое бомжеватых, но резвых мужика покатились в пыль, так и не успев выстрелить из своих машинок. Третий же арбалет натянул, но выстрелить не успел, так как уже я среагировал, и всадил сразу три пули из своего нагана ему в туловище. Маги, увидев, что заклинания на нас не действуют, выхватили сабли и кинулись в рукопашную. При этом, один из них взметнул тучи пыли в нашу сторону. Умный, гад. Понял, что пыль и прицелиться помешает, и глаза может запорошить. Я упал на землю, пытаясь в завесе рассмотреть прытких колдунов. Но тут сзади вновь забухали винтовки Медведя и Дрона, и пыль медленно опустилась, а на дороге, в десятке шагов от нас я увидел два тела. Дрон выхватил свой ТТшник, быстро пробежал и добил всех в голову. Это у него вообще на автоматизме. Медведь в это время его прикрывал, передвигаясь за спиной и поводя стволом в разные стороны. А я быстро перезарядил пистолет и только после этого подошёл к убитым.

– Медведь! Контроль местности! Дрон перезаряжайся! – приказал я и стал осматривать напавших на нас негодяев. В том, что убитые были негодяями – сомневаться не приходилось. Напасть на законников во всех мирах считалось тяжким преступлением и каралось смертью. А если уж на нас кинулись так быстро и оголтело – явно дело было не чисто. Оба мага были очень похожи друг на друга. С пепельными волосами. Носы крючком, губы узкие. И подбородки узкие, будто заточены.

Я активировал амулет, и когда увидел лицо Людвига, произнёс буднично:

– Мир Деркваббе. Нападение на охотников! Двое магов с жезлами и трое их подручных. Вот лица магов!

Я направил амулет так, чтобы инквизитор увидел, и тот засопел сосредоточенно. Потом произнёс:

– Сверюсь по базе, ждите!

Я кивнул, сел прямо на землю и достал сигареты. Неторопливо прикурил, наблюдая, как Дрон быстро обыскивает трупы. Это у него тоже на автоматизме. Медведь в это время с карабином наизготовку внимательно посматривал на джунгли. А потом я услышал, как счастливо засопел Дрон, и понял, что есть какой-то улов. И действительно, Андрюха подошёл ко мне и весело бросил на дорогу пять мешочков:

– Я тут краем глаза посмотрел: золотых на пятьдесят хабара! Ещё два амулета дорогих из золота с камушками. И четыре кольца разных. Драгоценных. Плюс у этих троих браслетики. Но так, мелочёвка, серебро. Однако, я так прикинул – на полмиллиона минимум они нас обогатили!

Я выбросил окурок и кивнул довольно, сгребая мешки с монетами:

– Осталось теперь узнать, чего вдруг они на нас накинулись! Шли себе, никого не трогали.

– Ага, починяли примус, – буркнул Медведь, контролируя местность.

Дрон подошёл к Косте и чуть толкнул его плечом:

– Ты это… спасибо, что толкнуть успел, а то я расслабился что-то. И это… зла не держи.

– Да ладно, чего там… – смущённо пробормотал Константин.

Я удовлетворённо улыбнулся, и тут замерцал амулет. Вновь возникло замотанное лицо инквизитора, и тот произнёс несколько нараспев:

– Убиенные являются некромантами и чернокнижниками братьями Грум! Признаны виновными Файдесовским судом в убийствах, чёрном колдовстве, разбоях и подчинении разума. В своём миру подчиняли волю аристократок и… творили зло.

– Насиловали, что ли? – спросил я, не разобравшись в формулировке.

– Аристократки, кхм, сами отдавались, – смущённо кашлянул Людвиг. И тут же заговорил сердито: – Не в этом дело! Награда за обоих братьев живых или мёртвых – двести золотых! Прижми, как обычно, медальон к телам, зафиксирую смерть, чтобы выдать наградные!

Медведь тихонько присвистнул, а Дрон восторженно сказал:

– Вот бы нападали почаще, а?

– Совсем ты, Андрюха, дурак, – с сожалением сказал я.

После совершения процедуры мы двинулись дальше по дороге, теперь внимательно посматривая на тянущиеся слева от нас джунгли. А Медведь спросил:

– Так почему они на нас-то кинулись?

– Ты так и не понял? – спросил я здоровяка.

– Неа, – мотнул головой Костя.

– Бляхи увидели и подумали, что мы за их головами явились! – пояснил весело Дрон.

Глава 8

Селение оборотней появилось как-то неожиданно. Только шли себе – слева джунгли. Справа – каменистая степь. И тут вдруг бац – серый частокол, огораживающий посёлок. Причём, бревенчатая стена стоит на насыпи, что делает её ещё выше. А перед насыпью приличных размеров ров. И откидные ворота из брёвен, которые сейчас мостом лежат перекинутыми через этот самый ров. По углам стен ввысь уходят башни, на которых стоят лучники. И возле ворот-моста четверо мужиков, огромных, бородатых, в меховых плащах и с копьями в руках. Мужики смотрели на нас недобро, но мы спокойно приближались. Давно уже знали, что страх показывать нельзя – не только в нашем мире, во всех остальных тоже. Любые разумные если слабину чью-то почувствуют – порвут, как тузик грелку. Ну, либо говорить не будут. А нам очень нужно было поговорить. Я искоса глянул на Медведя и увидел, как побледнело его лицо, как ходят желваки на лице. Как сжал он губы. Ещё бы – это его, наверное, единственный шанс не превратиться в злобное существо, нападающее в полнолуние на всё и вся.

Когда мы приблизились, воины с копьями даже не пошевелились. Трое продолжали сидеть возле стены, привалившись к ней спинами. Четвёртый стоял, уперевшись копьём в землю. Он и заговорил с нами первым:

– Передайте Гахыду, что мы всё сказали предыдущим посланникам!

Я прищурился, вновь услышав знакомое уже имя, но проговорил спокойно и нарочито весело:

– Мы бы передали, друг, да знать не знаем, кто такой этот Гахыд и где его искать.

– А чего тогда припёрлись? – выставил вперёд курчавую бороду охранник.

Дрон открыл было рот, да глянул на меня и промолчал. А я улыбнулся и ответил:

– Разговор к старейшине есть. И к магам вашим. За советом пришли.

– За советом? – подобрел бородатый, и повёл плечом: – Грын, проводи охотников к старейшине!

Один из сидевших легко вскочил на ноги, взял тяжеленное копьё, будто пушинку, закинул на плечо и молча потопал в селение. А когда мы уже проходили мимо встретившего нас охранника в ворота, тот сказал нам в спину:

– Мы с законом всегда в ладах, хоть и говорят про нас разное!

Я кивнул, не оборачиваясь, и продолжил идти за Грыном.

Селение оборотней было странным. Дома из могучих брёвен, но невысокие, максимум по макушку, теснились друг к другу, переплетаясь между собой крепкими дощатыми заборами.

– Как вы живёте в таких невысоких строениях? – спросил, не выдержав, Дрон.

Грын обернулся на него, пожал плечами и прохрипел басом:

– Вниз дома ещё уходят. Как землянки ваши.

Дрон сделал удивлённое лицо, но больше вопросов не задавал. Так и прошли мы молча в самый центр селения. Грын подвёл нас к единственному отличающемуся от всех зданию. Оно было повыше и попросторнее остальных, а над зданием вместо штандарта висел насаженный на шест череп какого-то животного с рогами. Увидев мой удивлённый взгляд, Грын пояснил:

– Найга! Исконный враг дервов.

Я кивнул, будто понял всё, и вошёл за оборотнем в здоровое здание. Невероятно красноречивый Грын и тут не стал многословным. Подошёл к седому, но крепкому ещё мужику, сидящему за столом, и сказал:

– Гости. К старейшине. За советом.

Развернулся и вышел, оставив нас наедине с седым. Я откашлялся и проговорил осторожно:

– Я Александр, охотник за головами…

– Вижу, отмахнулся рукой седой и спросил вдруг у Медведя:

– А ты как в охотники попал? Ни одного дерва не было в охотниках.

Медведь закашлялся натужно, а я проговорил:

– Мы, собственно, потому и пришли. Костя – он не дерв, как вы называете. Вернее, не был им ещё пару дней назад. Но, во время охоты… кхм… на некроманта, его укусил оборотень.

– Вы охотились на оборотня? – сузил глаза седой.

– Мы охотились на некроманта! – размеренно и чётко проговорил я, – На которого был выдан ордер судом. За злодеяния. Да, еще он был оборотнем. Но до этого охотились на чернокнижника, который был человеком. А неделей раньше мы охотились на колдуна-эльфа. Не важно, какой все они были расы. Главное, что они были злодеями.

Я замолчал и уставился на седого, который тоже неотрывно смотрел на меня. Немолодой оборотень первым отвёл взгляд и вздохнул:

– Согласен, не важно, какой расы злодей. И оборотень – это не дерв.

– Тем более! – встрял Дрон, – Некромант был не урождённым оборотнем…

– Это я тоже понял, – кивнул седой, – Иначе не обратил бы… вашего друга.

Седой помолчал и проговорил:

– Я Дас – шаман племени. Старейшина скоро придёт. Его зовут Рыр.

– Это Костя, – я кивнул на Медведя, потому ткнул в Дрона: – Это Андрей.

– Садитесь, охотники! – шаман кивнул головой на скамью перед столом. А сам встал и достал глиняные чашки и кувшин: – Будем пить квас и говорить, пока не придёт старейшина.

Мы сели напротив шамана, и за час я узнал об оборотнях больше, чем за всю предыдущую жизнь. Оказывается, урождённые оборотни практически ничего общего с оборотнями обращёнными не имели. Обращённые, принимая звериную суть, и сами становились зверями. А вот урождённые, принимая «тотемную» – так называл шаман – суть, оставались с разумом человека, вернее, разумного из расы оборотней, вернее, дервов. Обращённые реагировали на полнолуние, на ход планет и многое другое. Урождённые принимали нужную форму, когда им вздумается. Но часто делать это не могли, так как энергии на это уходило очень много. Обращённые боялись серебра, а урождённые серебро хоть глотать могли. И многое другое. Нам, как охотникам, эта информация была безумно полезна, и я внимательно слушал и запоминал. А Дрон так вообще включил на смартфоне диктофон и бессовестно записывал откровения шамана.

А через час явился старейшина, и я открыл от удивления рот. Старейшиной оказался тот самый охранник, который первым заговорил с нами. Когда он зашёл в дом, шаман тут же встал и тожественно произнёс:

– Старейшина нашего рода Рыр!

Дрон икнул, а я изумлённо посмотрел на бородатого охранника и спросил подозрительно:

– А почему сразу не сказали?

– Когда я на воротах, – старейшина замолчал, сгрёб чашку и жадно выпил квас: – То я просто охранник! А когда сменяюсь – старейшина! Что хотели, охотники?

Я решил не разбираться в родовой иерархии и прочих половых трудностях рода оборотней, потому сразу приступил к делу:

– Нашего друга Константина укусил обращённый оборотень. Инквизитор сказал, что у нас мало времени. И посоветовал обратиться к вам.

Рыр сел за стол, внимательно посмотрел на Медведя и спросил:

– Когда укусил?

– Два дня назад, – ответил Костя и густо покраснел.

Старейшина повернулся к шаману и спросил:

– И что они хотят?

– Хотят, чтобы мы помогли не стать оборотнем, – пожал плечами Дас.

– Ты уже сказал, что это мы сделать не можем? – спросил старейшина, будто нас тут и не было. И после последней фразы у меня защемило что-то в районе солнечного сплетения.

– Они не спрашивали, – ответил шаман.

– Погодите, – сказал я, – Неужели ничего нельзя сделать?

– Почему нельзя? – ответил мне шаман: – Мы можем провести обряд, и ваш друг будет обращаться когда захочет, при этом не будет терять разума. И будет он не оборотнем, а дервом…

Глава 9

Костя посмотрел на меня, на Дрона и спросил:

– А можно мне другого доктора?

Сколь ни жуткой была ситуация, я не выдержал и расхохотался. Впрочем, смеялся я один. Не то что старейшина и шаман – даже Дрон смотрел на меня неодобрительно. А я хохотал, не в силах слова вымолвить. Но справился кое-как со смехом и махнул рукой дервам:

– Анекдот такой есть, я вам потом расскажу, не обращайте внимание!

– Да уж просим сейчас рассказать, – насупился старейшина, – А то как-то не очень приятно выходит. Мы и сами пошутить любим. Можем так завернуть, и не посмотрим, что охотники.

– Ну, как хотите! – я вытер слёзы, – Приходит мужик в больницу, врач осмотрел его и говорит: ну, готовься к смерти, ублюдок! А мужик и спрашивает робко: а можно мне другого доктора?

– Смешно, – криво ухмыльнулся Рыр. А вот шаман даже хихикнул. Подумал и сказал:

– Ситуация, конечно, забавная. Только вот Косте вашему смерть не грозит. Наоборот – будет жить долго и счастливо.

– Оборотнем? – Костя насупился. Посмотрел исподлобья: – А что за жизнь-то такая?

– Жизнь? – вскинулся Рыр. И проговорил: – Оборотни урождённые, они же дервы, честь свою никогда не роняли. И славятся во всём мире как самые бесстрашные воины. Князи и маги счастьем считают, если дерв к ним попадает в дружину. Если всё получится и дервом станешь – перед законом чист будешь. Только силы прибавишь, ловкости. И много чего ещё, что ни людям, ни эльфам не доступно.

– Ночное зрение, как у кобольдов, – проговорил шаман, – Сила, как у кабандхов. А здоровье, как у эльфов, которые даже соромными болезнями не болеют! Вот и думай, что за жизнь.

Дрон посопел немного, почесал репу и спросил:

– Медведь, ты, может, и меня укусишь?

Костя глянул на друга диковато и показал ему кукиш. Шаман, воспринявший шутку Дрона серьёзно, степенно ответил:

– Во-первых, он должен быть не дервом, а именно оборотнем, чтобы от укуса ты обратился. Но если он станет обращённым оборотнем, то назад дороги уже не будет. Да и не факт, что наш ритуал поможет! Он проводился очень давно, и чем закончится – одному Богу известно!

– Да пошутил я! – поднял руки Дрон, – Мне и человеком неплохо быть! Пусть и с соромными болезнями!

– А что, имеются таковые? – с подозрением спросил я, – А то мы из одной кружки пьём, а, может, не знаем чего?

– Тьфу-тьфу, нету! – сплюнул Дрон и тут же перекрестился.

– Да погодите вы, балаболы! А вот про ритуал, – проговорил Костя, видимо, смирившись с мыслью остаться оборотнем: – Можно подробнее?

– Сам всё увидишь, – усмехнулся Рыр, – Всё одно тебе обратной дороги нет.

– Хорошо, – кивнул и я, – Согласны мы на ритуал. Вопрос в одном остаётся: что мы вам будем должны?

Шаман и старейшина переглянулись, шаман кивнул Рыру, и тот заговорил медленно, тщательно подбирая слова:

– Костя ваш должен будет стать членом нашего рода.

– Это что, у вас здесь жить? – испугался Медведь.

– Зачем? – удивился старейшина, – Живи где хочешь и как хочешь. Соблюдай лишь кодекс дервов. И знай, что за тобой род Пумы. И если тебе помощь нужна будет – род придёт на выручку…

– А если вам помощь понадобится, то Костя? – спросил понятливо Дрон.

– Само собой, – кивнул старейшина.

– Погодите, – я начал понимать, – А если в роду появится охотник за головами…

– Ну, что мы всё о выгоде? – поморщился старейшина, – Вы вот лучше о чём подумайте – если вы друзья дерва из рода Пумы, то и весь род за вами стоит! Это же тоже выгода?

– Ну-у-у-у, – протянул я, пытаясь найти какую-то выгоду. И, честно говоря, не смог её придумать. Впрочем, для меня важнее было, чтобы Костя в чудовище не превратился. До выгоды ли здесь?

– Да даже в том, что с вами дерв будет – уже выгода! – авторитетно заявил шаман, – Быстрый, сильный. А в случае надобности он в тотемном обличие любого злодея порвёт!

– А магия? – вскинулся я, – Магия на него будет действовать?

– А на кого она не действует? – удивился шаман.

– На нас, например, – я повернулся к Дасу.

– Быть такого не может, – не поверил волшебник дервов.

– Проверяйте! – махнул я рукой, – Можете любым заклинанием в меня запустить!

Шаман со старейшиной переглянулись, Рыр кивнул, шаман поднял правую руку и будто снежок в меня кинул. Я даже увидел какую-то субстанцию бесцветную, но она пролетела сквозь меня, как обычно, безо всякого вреда. Дас выпучил глаза, развёл обе руки, соорудил комок поболее и вновь кинул. И вновь, естественно, безо всякого результата. Вскочил со скамьи, раскраснелся, забормотал что-то, присел, крутанулся на одной ноге, выкинул в мою сторону руку, и вылетел оттуда сгусток пламени, но так и опал вокруг меня. Зато затлела стена бревенчатого дома и дерв-охранник кинулся с ковшом тушить заалевшие и завонявшие брёвна.

– Дас, успокойся! – закричал испуганно старейшина, – Ты тут сейчас всё селение нам спалишь!

Дас сел назад на скамейку, вытер вспотевший лоб и проговорил:

– Слышал я про такое, но всегда думал, что байки!

– Да какие байки? – я пожал плечами, достал сигарету и закурил, – Люди нашего мира иммунны к магии полностью. Оттого и берут нас в охотники. Вот и спросил – останется ли у Кости способность эта.

– Не знаю, – покачал головой шаман, – Мы с таким и не сталкивались никогда!

– И как ритуал на него подействует – тоже не знаем, проговорил Рыр, – Но других вариантов у вашего друга всё равно нет.

– Других вариантов нет, – произнёс Медведь и рубанул решительно: – Согласен я. Когда приступаем?

Шаман зашлёпал губами, считая что-то и произнёс:

– Через два дня, в ночь, когда месяц расти начнёт! Потому будьте гостями. Почётными. Мы закон уважаем и инквизиции помогаем, если надо.

– Слушайте! – вдруг вспомнил я, – А кто такой этот Гахыд? Уже не первый раз имя это слышу.

И вновь переглянулись шаман и старейшина, а старейшина сузил глаза и проговорил подозрительно:

– Ты же сказал, что не знаешь Гахыда. А теперь говоришь, что не в первый раз имя слышишь.

– Я от слов и не отказываюсь! – я посмотрел, куда выкинуть окурок, пепельницы не нашёл, потому послюнявил пальцы, затушил его и сунул в карман: – Знать не знаю, кто он. Иначе бы и не спрашивал. Но вот имя это слышу уже второй раз!

Рыр побарабанил пальцами по столу и произнёс неохотно:

– Да мы и сами не видели его ни разу. Но вот уже несколько лет от него приходят посланцы. И сулят разные блага, если мы согласимся ему служить. И тут как раз перед вашим приходом приходили пятеро.

– Двое некроманты – мощные, – тут же вставил Дас, – А с ними трое людей. Некроманты вначале сулили всякое, а потом угрожать пытались. Старейшина разозлился – хотел приказ отдать, чтобы наказали непрошенных гостей, да я отговорил. Мои… коллеги отсутствуют сейчас. А один я с двумя бы не справился.

Увидев, как я приподнял удивлённо брови, шаман пояснил:

– Понятно, что в итоге их бы убили, но какой ценой – даже думать не хочу! Потому сделали зарубку после найти их и покарать за неуважение.

– Не получится, – встрял Дрон.

– Это ещё почему? – насупился Рыр, – Ты сомневаешься в нашей способности отомстить, охотник?

– Отомстить мёртвым? – Дрон весело усмехнулся, – Они уже никому не нахамят, поверьте! Был тут у нас с ними инцидент…

Глава 10

Пока шаман Дас готовил всё к ритуалу, мы весело проводили время в селении дервов. Дрон и Медведь ушли на охоту с оборотнями в местные джунгли, а я спал до самого обеда в своё удовольствие. И только когда солнце жарило уже вовсю, проснулся и лениво выбрел во двор. Подошёл к кадушке с водой, быстро ополоснулся, почистил зубы и услышал женский смешок. Оглянулся быстро и увидел на скамейке темноволосую девушку лет двадцати от роду. Смуглая, грациозная. Одета в какое-то подобие платья со скошенным подолом. Глазюки огромные и губы – любая модница обзавидуется. Вот уж кому точно никакого гиалурона не надо для увеличения! Шикарные губы – полные, яркие. Но лицо у девицы было ехидным. Да и поведение тоже. Потому как девица встала, потянулась и спросила, томно растягивая слова:

– А ты точно воин, охотник? Больно долго спишь!

Я вытерся полотенцем и пожал плечами:

– А вы воинов по количеству часов сна определяете?

Девица опять хихикнула и ответила:

– А почему вопросом на вопрос отвечаешь? Сказать нечего?

– Почему нечего? – я закинул полотенце на плечо: – Какой там вопрос был?

– Про воина, – девица смотрела с прищуром, почти прикрыв своими длиннющими ресницами глаза.

– Ах, про воина, – я подошёл к скамейке, присел, опёрся о стену дома и достал сигареты: – Вопрос, конечно, интересный. Тебе кто-то сказал, что я воин?

– Ты же охотник за головами, – девица присела рядом и с интересом смотрела, как я подкуриваю сигарету, вдыхаю дым. А потом продолжила: – Вам же приходится с нечистью сражаться. Потому должен быть воином.

– То есть, ты сама решила, что я должен быть воином, и сама же решила опровергнуть? – я хохотнул и потянулся.

– Ты ответить можешь, или будешь вокруг да около? – вновь прищурилась девица.

– Не каждый охотник – воин, – я выдохнул дым и блаженно зажмурился, – И наоборот.

– А ты, любитель поспать – воин? – девица оказалась настырной.

– А я – Александр, – я открыл глаза, улыбнулся девушке и подмигнул: – Ты не подскажешь, где здесь покушать можно? А то проголодался ужасно!

– Так тебе завтрак оставили, да он остыл давно. Сейчас уже обед будет, – опять усмехнулась девушка, – Принести, или в доме поешь?

– Лучше в доме, – я быстро докурил и пошёл за девушкой в избу, любуясь её ладной фигуркой.

Дома у дервов и правда были странные. Если мы привыкли, что наши дома наверх идут и ты по крыльцу поднимаешься, то здесь крыльцо, или как это сооружение назвать, вниз уходило. Прямо перед дверью. И ты будто в полуподвал спускался. В итоге низенькие снаружи домики внутри были с довольно высокими потолками. Тот дом, в котором я ночевал и куда сейчас зашёл вслед за девушкой, был достаточно просторным, состоял из трёх комнат. Две спальни и огромная кухня-столовая, начинающаяся прямо от входа. Ещё вчера дервы объяснили, что такие вот, утопленные в землю дома лучше хранят тепло, потому их отапливать легче.

Спросонья я не посмотрел, а сейчас увидел, что на столе, накрытые какими-то полотенцами, стояли миски с едой. Девушка убрала полотенца и сказала:

– Я – Бира из племени Пумы.

– Приятно познакомиться, Бира, – я кивнул и взялся за ложку…

Кормили в селении дервов более чем вкусно. Потому я с удовольствием съел и первое, и второе и даже компот.

– А ешь как воин, – одобрительно сказала Бира. Потом подумала немного и сказала: – Но наши мужчины всё равно крепче. Да даже девушки наши крепче, чем ваши мужчины.

– Понятно, – я облизал ложку: – Сельский шовинизм во всей его красе.

– Сельский кто? – удивлённо распахнула глаза Бира.

– Шовинизм, – я аккуратно положил ложку на стол и пошёл на улицу, надеясь, что девица от меня отстанет. Но та шла за мной, как привязанная. И когда уже вышли на солнышко переспросила:

– Шо…винизм. Это что?

– А это идея превосходства, – ответил я, опять садясь на скамейку и доставая сигареты, – Мол, в нашем селе мужчины самые мужественные, женщины самые женственные. Трава зеленее, а вода мокрее.

– И женщины у нас красивее! – с вызовом сказала Бира, подбоченясь и выставив вперёд левую ногу.

Я спокойно закурил и ответил:

– Ну, положим, и покрасивее видел. А уж что касается любовных ласк… Тут вы и в подмётки нашим женщинам не годитесь!

– Что? – вызверилась девушка, – Да ты знаешь, как дерва любить может? Да ты потом на ноги подняться не сумеешь!

– Три раза ха! – я выпустил клуб дыма, – Болтовня и брехня! Вот эльфийки…

– А ну, пошли! – девушка схватила меня за руку и потащила назад в дом, да так, что я сигарету выронил. А когда заходили, проговорила свистящим голосом: – Я тебе сейчас покажу «эльфийки»!»

Из дома мы вышли спустя час и Бира уже не была столь самоуверенной и надменной. Уж если в силе и скорости оборотни могли посоревноваться, то вот в любовных утехах тягаться с развращённым человеком двадцать первого века – себе дороже! Смущённо и даже испуганно смотрела, как я вновь сажусь на скамейку и достаю сигарету. Поправила юбку и спросила тихо: