Закон бумеранга

– А я выгляжу не хуже тебя, несмотря на то, что старше на двадцать лет. Да и одета я лучше, чем ты, – она сделала многозначительную паузу, выпятив грудь и поправив пояс на новом платье, которое недавно купила, а потом зачем-то ехидно добавила, – хоть я и не невеста Сергея.

«Причём здесь ты»? – досадливо подумала я, не поняв, к чему она это сказала.

Но когда, держа Сергея под руку, я вошла в просторный зал под свадебный марш Мендельсона, и направилась к столу, за которым возвышалась дородная дама, ведущая церемонию бракосочетания, моё настроение пришло в норму, и я смело отдала себя на волю судьбе.

«Всё у меня будет хорошо», – оптимистично подумала я, поправив самодельную фату.

Слушая, как представительница отдела Загса произносит в нашу честь высокопарную речь, я стала ждать, когда же она спросит, согласна ли я выйти замуж за Сергея, а потом приготовилась дать ему прилюдно торжественную клятву быть с ним в радости и в горе, в богатстве и в бедности, любить и хранить ему верность до конца наших дней. Но она почему-то ничего не спросила. Видимо, намаявшись за день от бесконечного повтора одного и того же традиционного текста, она просто забыла об этом. В итоге, пропустив эту немаловажную деталь церемонии, она пригласила подойти нас с Сергеем к столу. Придвинув к нам книгу регистраций, она предложила поставить в ней наши подписи.

Расписываясь в указанной графе, я отрешённо подумала, что клятву верности Сергею так и не дала. После чего мы, обменявшись кольцами, скрепили свежеиспечённый брачный союз поцелуем, а потом сразу же поехали праздновать сие судьбоносное событие в ресторан, где нас уже ждали гости.

В своей основной массе это были представители преклонного возраста. Так сказать, «нужные люди», которых с дальним прицелом пригласил Сергей на свадебный банкет. Моих немногочисленных друзей среди них не было.

– Нечего приглашать бесполезных нахлебников в ресторан, – заявил он.

И убедить его в обратном я не смогла. Хотя всю жизнь я мечтала о весёлой вечеринке, на которую придут мои сверстники, чтобы вместе отметить это знаменательное событие.

Глядя на престарелую публику, толпящуюся в фойе, я почувствовала, что невольные слёзы навернулись мне на глаза.

«Не такой должна быть моя свадьба, не такой»! – расстроено качая головой, подумала я, едва сдерживаясь чтобы не заплакать.

Но я решила не распускать нюни, а вместо этого взять себя в руки, и смело пойти навстречу судьбе. Войдя в банкетный зал, и увидев накрытый стол с аппетитно пахнущими закусками, я обнаружила, что очень голодна. Вспомнив, что с утра у меня во рту не было и маковой росинки, я уселась во главе праздничного стола, взяла в руку вилку и принялась уплетать фирменный салат из крабов, а потом стала пробовать деликатесы, от которых ломился свадебный стол. Правда, бесконечные крики «горько», всё время отвлекали меня от еды. Но это не было серьёзной помехой. Поцеловав Сергея, я снова с удовольствием принималась за еду.

Мама всё это время сидела напротив меня с деревянным лицом. Она ждала своего ненаглядного Владика и видимо очень сомневалась в том, что он придёт, судя по выражению её глаз, в которых плескалась тоска, перемешанная с паническим ужасом.

Надо отдать должное Влад оказался искусным манипулятором. Изучив слабости моей матери, он постоянно заставлял её ревновать и сомневаться в нём, и тем самым держал на коротком поводке. Поэтому она волновалась только об одном сейчас: куда делся её драгоценный «принц».

Нарочно или нет, но Влад сильно опоздал и появился на свадебном торжестве где-то ближе к его середине. Не успел он войти в зал, мама тотчас расцвела, как маков цвет, бросилась со всех ног к нему, усадила рядом с собой и принялась ему угождать. А я смотрела на неё и не узнавала. Всю жизнь она учила меня быть гордой, а сама стелилась сейчас перед этим мужиком, словно половая тряпка. Я просто не верила глазам.

Правда, мне вскоре надоело созерцать падение женского достоинства моей матери перед весьма посредственным представителем противоположного пола. Мне вдруг захотелось танцевать. В этот момент, словно по заказу, заиграла задорная музыка. Услышав её, я выскочила из-за стола и пустилась в пляс.

«Жизнь, несмотря ни на что, всё-таки прекрасна»! – весело кружась, подумала я.

– Серёжа! – позвала я мужа, – иди сюда! Потанцуем!

– Отстань! – вместо того, чтобы присоединиться ко мне, вдруг резко прикрикнул он на меня, а потом вдруг рявкнул, – сию же минуту прекрати балаган! Сядь на место!

Его глаза излучали такой ледяной гнев в этот момент, что от неожиданности я растеряно остановилась, а потом, понуро опустив голову, двинулась к столу и пристроилась за ним на краешке стула.

Мама, улучив момент, когда Влад пошёл в туалет, подсела ко мне.

– Как же ты дальше собираешься жить? – сочувственно сказала она, а потом театрально вздохнув, спросила, – Не успел он из жениха превратиться в мужа, как уже стал на тебя голос повышать.

Я ничего не ответила ей, потому что ком слёз, застрявший в горле, помешал мне что-либо сказать.

– Не любит он тебя, – на свой манер истолковав моё молчание, продолжила она.

– Ты не права! – горячо возразила я, – Серёжа любит меня! И мы обязательно будем счастливы!

В глазах моей матери промелькнула искренняя жалость.

– Тебе за Владика нужно было замуж выходить, – вдруг сказала она, – ты чуть-чуть ошиблась в выборе.

– При чём тут Владик? – пожала плечами я, – он-то тут с какого бока?

– Просто он тебе больше подходит, – ответила мама, – с ним тебе было бы очень хорошо, поверь. А вот с Серёжей вряд ли вы найдёте общий язык. Ему нужна совсем другая женщина, более мудрая, что ли.

– Твой Владик мне и даром не нужен, – устало перебила я её, – Да и женат он ко всему прочему. А все женатики для меня как мужчины просто не существуют.

– Ты на что намекаешь,? – с пол-оборота завелась мама, – на то, что я – падшая женщина?

– Я ни на что не намекаю, – отмахнулась я от неё, – просто мысли вслух.

– Ну и сиди при своих мыслях! – обиделась она и пошла искать Влада.

Но не успела мама отойти в сторону, как он неожиданно материализовался передо мной.

– Поздравляю, – сладеньким тенорком пропел он, чмокнув меня в щёку.

– Спасибо, – отозвалась я и, отпрянув от него, посмотрела ему в глаза.

От моего взгляда Влад вдруг странно съёжился, втянул голову в плечи, как черепаха, а потом пробормотал:

– У! Ведьма!

– Что? – не расслышала я.

– Ты сегодня очень красивая, – вместо ответа стал льстить он мне, и увидев, что мама приближается к нам, добавил неестественно громко, – такая же красивая, как моя Любочка.

Но я уже не слушала его. От усталости и нервного перенапряжения я вдруг ужасно захотела спать. Благо, что время уже приближалось к полуночи, а торжественный ужин к завершению. Правда добраться до подушки пока ещё было рано. Серёже некуда было меня привести после свадьбы. Не мог же он явиться вместе со мной в квартиру, где жила его бывшая жена и дочь. Поэтому мы должны были поехать ко мне домой.

А пока мы катили по ночной Москве, я ещё не успела понять, что навсегда расстаюсь с беззаботной счастливой жизнью. В дороге я незаметно задремала, укрытая ворохом цветов, подаренных гостями, словно одеялом. Машина летела по пустынному шоссе, убаюкав меня мерным шорохом шин по асфальту. Вокруг царила глубокая ночь, и когда мы приехали домой, я бросив букеты, в наполненную до краёв водой ванну, быстро разделась и нырнула под одеяло. Сиротливо свернувшись калачиком под ним, я так и не дождалась мужа, хотя ведь это и была наша первая брачная ночь. А он не спешил разделить со мной супружеское ложе. Вместо этого Сергей отправился на кухню с приятелем, который вёз нас на машине, чтобы вместе с ним распить бутылочку вина в качестве благодарности за услугу. А я так быстро отключилась от внешнего мира, что и не заметила как оказалась в царстве Морфея. И мне в эту одинокую ночь приснился странный сон.

– У тебя в судьбе начинается непростая полоса, – сообщил мне некий человек с неясным лицом, – она будет тяжёлой настолько, что ты однажды даже решишь свести счёты с жизнью.

Слушая его, я попыталась рассмотреть его лицо, но мне этого не удалось сделать.

– Только не убивай себя, – попросил ночной гость, – потому что, если ты сумеешь достойно пройти все испытания, предназначенные судьбой, всё закончится в итоге очень хорошо.

– Кто ты? – спросила я.

Но он ничего мне не ответил.

12 глава

Осень пришла в негодность. Осыпаясь золотыми червонцами с деревьев, она наполнила природу предсмертным прохладным теплом. Красные и фиолетовые астры яркими пятнами пестрели на клумбах. Их пронзительный цвет, словно впитал последние силы перед грядущей смертью.

Незадолго до свадьбы Серёжа купил путёвки в номер-люкс в дом отдыха, который располагался недалеко от санатория, где я ещё числилась его сотрудницей. Там мы провели незабываемый медовый месяц, наслаждаясь друг другом, как и положено молодожёнам. За пределы номера мы выходили только для того, чтобы сходить в столовую.

Но медовый месяц быстро подошёл к концу. А после счастливых дней, наполненных любовью и нежностью, мне предстояло отправиться вместе с мужем на жительство в Москву.

Перед великим переселением, я забежала домой. Мне нужно было забрать кое-что из личных вещей. Я предусмотрительно позвонила в дверь, чтобы никого не смутить своим появлением. Поняв, что дома никого нет, я вставила ключ в замок и отворила её. Повесив в прихожей на вешалку пальто, и скинув сапожки, я вошла в комнату. Распахнув дверцы шкафа, я обозрела наши с мамой наряды, висевшие там, которые мы всегда носили на двоих. Немного поразмыслив, я решила, что будет правильно, если я возьму то, что чаще всего надевала. Достав дорожную сумку с антресолей, я тряпочкой смахнула тонкий слой пыли с неё, а потом положила внутрь джинсовую юбку, красный мохеровый свитер, который связала сама, чёрные шерстяные брюки, синюю трикотажную водолазку и стильную блузку красивого изумрудного цвета.

«Это, вроде, как моё приданное», – подумала я и застегнула молнию на сумке.

Захлопнув дверцы шкафа, в котором осталось ещё много одежды, я со спокойной душой направилась в сторону серванта, в котором хранилась шкатулка с украшениями. Из неё я взяла кольцо и серьги, которые мама переделала в ювелирной мастерской из браслета сломанных золотых часов. Украшения, которые она покупала для себя, я не стала трогать.

Каково же было моё изумление, когда после моих недолгих сборов разразился дикий скандал. Я уже собиралась уходить, как услышала, что во входной двери заворочался ключ. Когда она отворилась, на пороге показался Влад и мама. Увидев меня с сумкой в руках, он подозрительно глянул на меня, а потом со всех ног бросился к шкафу. Не досчитавшись в нём нескольких женских шмоток, он громко хлопнул его дверцами, подскочил ко мне и пронзительно заорал:

– Как ты посмела ограбить свою мать?!

– Никого я не грабила! – растерянно попятившись от него, возразила я.

– Не грабила? А это – что, воровка? – принялся он обвинять меня в одном из семи смертных грехов, показывая пальцем на сумку.

– Это моё приданое, – испуганно промямлила я.

– Под шумок забрала Любочкину одежду, пока нас не было дома, и теперь то, что стырила, называешь приданым? – гаркнул Влад, – ловко же ты это дельце обстряпала!

– Ничего я не обстряпала, – отмерла я, – это мои вещи!

– Немедленно верни назад всё, что взяла! – пропустив мимо ушей мои доводы, потребовал он.

– Мама! Почему ты молчишь? – обратилась я к своей матери, наблюдавшей за нашей перепалкой, – Угомони его! Пусть не лезет не в своё дело.

Но моя мать, всегда готовая отдать мне последнюю рубашку, неожиданно взяла сторону Влада.

– Он прав, – ответила она, смущённо пряча глаза, – верни мои вещи. Брать чужое, нехорошо.

– Как, чужое? – оторопела я, – Да я эти вещи уже столько лет ношу!

– Но они были куплены на мои деньги, – поджав губы, процедила она, – значит, они не твои.

– Но я тоже не сидела у тебя на шее! – потрясённо воскликнула я, – я получала зарплату, которую всю до копейки отдавала тебе!

– Подумаешь! – огрызнулась она, а потом вдруг накинулась на меня, – твоих денег только на жрачку и хватало! А одежду эту я покупала на свои сбережения. Так что не надо тут права качать!

– Вот именно! – поддакнул Влад, – Поэтому давай, вешай всё, что спёрла, обратно в шкаф.

– Знаешь, что? – обозлилась я, – не суй свой длинный нос, куда не следует! Сначала разберись с женой, с которой ты, между прочим, ещё не развёлся, а уж потом дели наши с мамой вещи!

Услышав мою отповедь, он неожиданно заткнулся.

– Я пока ещё нахожусь в трезвом уме и твёрдой памяти, и понимаю, что на улице уже глубокая осень. Поэтому я не могу уйти из дома без штанов, в прямом смысле этого слова, – бросила я через плечо, направившись в прихожую, – я же не самоубийца!

– У тебя есть теперь муж, который обязан тебя кормить и одевать! – крикнула мне в спину мать.

– Конечно! Муж есть! – согласилась я, надевая пальто, – Но, как я уже сказала то, что я взяла – это моё приданое, о котором ты должна была позаботиться, зная что я когда-нибудь выйду замуж. Поэтому, давай, закроем эту тему раз и навсегда.

– Хватит с тебя того, что ты красивого мужика отхватила, – прошипела она, а потом осеклась, поняв, что сказала лишнее.

13 глава.

Выйдя из подъезда на улицу, я вдруг почувствовала себя круглой сиротой. А потом у меня сдали нервы и я заплакала. Вот такая зарёванная я и предстала перед мужем. Он помог мне снять пальто. Сев на корточки, и расстегнув молнию, Сергей снял с меня сапоги.

– Что случилось, душа моя? – участливо спросил он.

– Я поссорилась с мамой, – пожаловалась я и рассказала ему о том, что произошло.

– Не расстраивайся, – вставая, мягко сказал он, обняв меня, и ласково погладив по голове.

Я доверчиво приникла щекой к груди мужа и снова всхлипнула. А он тем временем пообещал:

– Всё у нас с тобой будет хорошо. Вот приедем в Москву и заживём как все люди. А жить мы будем дружно. Я сниму для нас комнату. А потом устрою тебя на работу в хорошее место. Я уже обо всём договорился со своими знакомыми, которые помогут нам и с жильём, и с твоим трудоустройством.

Как же его обещания оказались далеки от действительности! Вместо безоблачного будущего, которое Сергей мне нарисовал, меня ждала жизнь, в которой проблема на проблеме сидела и проблемой погоняла. Ведь как только мы приехали в Москву, сразу же выяснилось, что жить нам негде, поскольку хозяйка комнаты, о которой говорил муж, ему в своих услугах неожиданно отказала. Да и в престижную поликлинику меня не взяли из-за отсутствия московской прописки.

Не желая повиснуть балластом на шее у супруга, который пока ещё выплачивал алименты несовершеннолетней дочери, я согласилась на первое попавшееся предложение и устроилась в одну из столичных больниц в кишечное отделение.

Моя работа там оказалась, мягко говоря, малоприятной. Мне приходилось ежедневно ставить пациентам по десятку клизм и делать столько же промываний кишечника. Но быть иждивенкой для меня было гораздо страшнее, чем изымать фекалии из человеческих организмов и вдыхать соответствующие запахи. Да и атмосфера в коллективе, куда я попала, была подобающей. Культурный уровень тех людей, с которыми я бок обок теперь трудилась, был очень низким. Интеллектуальных бесед здесь никто никогда не вёл. Моим коллегам было не до этого. Здесь изо дня в день процветали склоки. Потому что этим людям нечем было жить, кроме интриг.

Вращаясь изо дня в день в этом коллективе, я в конце концов стала растерянно думать: «И зачем мама приучала меня к этикету и умению вести себя в приличном обществе? К чему мне изысканные манеры, привитые ею, здесь, рядом с кружкой Эсмарха и сотней ректальных наконечников»?

После этого я испытала первое разочарование в прелестях семейной жизни. Но ещё больше оно усугубилось, когда я поселилась жить под одной крышей со свекровью. Ведь Сергею ничего не оставалось делать, после того, как хозяйка, комнаты, которую он хотел снимать для нас, отказала ему, как привести меня к своей матери. Правда, когда мы вошли в её квартиру с дорожной сумкой в руках, я поняла, по её округлившимся в изумлении глазам, что Сергей ни о чём её не предупредил.

– Нам некуда идти, – поставил он её перед фактом, – Так что тебе придётся пригреть нас у себя, мама.

Перестав на какое-то время соображать от нашего неожиданного вторжения, пожилая женщина смиренно приняла нас в свой дом и пустила на постой в проходную комнату. Но, спустя несколько дней, она очнулась и поняла, что соседство с нами ей совсем не нравится.

– Я что-то никак не пойму, почему на старости лет я должна заниматься вашими проблемами? – стала вопрошать она, – Ведь ты, Серёжа, большой мальчик, а ты, Ася, взрослая девочка. Прежде чем пожениться, вы должны были подумать о том, что вам после свадьбы негде будет жить.

Нам нечего было ей ответить. А она тем временем решила любой ценой избавиться от нас. Для этого она принялась сталкивать нас лбами. Сергею она говорила:

– Смотри, сынок, взял замуж молодую, как бы она тебе рога не наставила в будущем.

А мне стала расписывать, какая у Серёжи была красивая первая жена и как он любил её.

– Он так сильно переживал их разрыв, что попал на нервной почве в больницу, – как-то раз сказала она.

Видя, что я нахмурилась, свекровь с искренним сожалением в голосе продолжила:

– Но она всё равно бросила его больного, хотя он умолял её вернуться.

Слушая её россказни, я очень расстраивалась. А она, видя, что я сильно переживаю от её ветвистых баек, продолжала действовать в том же духе.

– Серёжина жена была такая красивая, не то, что ты, дурнушка. И что в тебе нашёл мой сын? – презрительно говорила она, – Да ещё и профессия у тебя какая-то непрестижная! Простая медсестра! Вот первая Серёжина жена закончила ВУЗ, а ты – что?

Правда, у самой свекрови образование ограничивалось всего лишь семью классами, но несмотря на это, она себя считала очень умной.

Естественно, что после общения с ней я получила огромную массу комплексов и стала ужасно страдать от собственной неполноценности. Спрятавшись в ванной от посторонних глаз, я принималась украдкой плакать. Серёже я ничего не говорила о своих переживаниях, боясь огорчать его. Но однажды, когда я забыла закрыться на задвижку, он застал меня, сидящую на бортике ванны, и утирающуюся носовым платочком, насквозь мокрым от слёз. Увидев мою зарёванную физиономию, Сергей заставил меня рассказать, отчего я плачу. Не в силах больше сдерживаться, я выложила ему всё начистоту. Внимательно выслушав меня, он вытер ладонью мои слёзы. Потом взял за руку и вывел из ванной.

– Не слушай мою мать, – усадив меня на софу, мягко сказал он, – Всё совсем не так было. Я в больницу попал не из-за нервного срыва, а потому что простудился, когда ездил с коллегами в лес за ёлками под Новый год для сотрудников моего предприятия. Когда моя бывшая жена узнала, что я заболел, она даже навестила меня. Но мы были уже разведены с ней тогда.

Я молча слушала мужа, глядя на него во все глаза.

– Знаешь, тогда, в больнице я почувствовал, что беспросветно одинок, – вдруг признался он, перехватив мой взгляд, – Мне было настолько плохо от этого, что я мысленно взмолился: «Господи, если ты есть, пошли мне, пожалуйста, счастье»! И Бог услышал меня! Он послал мне тебя, Ассоль!

Он улыбнулся и потрепал меня по влажной от слёз щеке.

– Когда я тебя увидел, сразу же, с первого же взгляда, очень полюбил. Ведь ты – женщина моей мечты, – слегка смущённо сказал Сергей.

После его слов мои слёзы тотчас высохли и я почувствовала себя почти счастливой.

14 глава

Чтобы выжить из своего дома, свекровь заклевала нас с мужем до крайности. Но мне иногда казалось, что ей просто нравилось говорить гадости.

– Не вздумай прописывать жену, – внушала она Сергею, – как только ты сделаешь это, она тут же бросит тебя, потому что вышла замуж по расчёту, чтобы осесть в Москве.

Сергей не разубеждал её. Он просто стал задерживаться на работе допоздна, чтобы поменьше общаться со своей матерью. Доказывать, что он не верблюд, он не смел. Ведь мы жили у свекрови на птичьих правах.

«Да какой брак по расчёту!? – узнав об этом разговоре, мысленно возмутилась я, – я никогда не стремилась жить в Москве! Мне загородом, жилось гораздо лучше, чем здесь. И потом: какой такой расчёт? Сергей не имеет крыши над головой, разведён, платит алименты. Неужели она не понимает, что я его просто люблю. Или она считает, что он не достоин любви»?

Но я не рискнула высказаться вслух, боясь быть выгнанной на улицу посреди зимы. Ведь я давно поняла, что обитая со свекровью в одном доме, нужно даже её тапки на «Вы» называть. А уж чего-то доказывать – и подавно!

Но самое ужасное было даже не в этом. Я вполне могла ужиться со сварливой бабкой, применив давно испытанный метод властвования покорностью. Дело было совсем в другом. Спустя месяц, после того, как мы поселились у неё, Сергей неожиданно запил. А пить, как выяснилось, он не умел: у него напрочь отсутствовал стоп-сигнал против алкоголя. Поэтому он наливался водкой до такого состояния, что выражение «мертвецки пьян», было как раз про него. Как правило, домой его приносили ближе к полуночи сослуживцы, с которыми он пил. А когда Сергей приходил в себя, то разлепив мутные глаза, потерявшие от алкогольной интоксикации свой небесно-синий цвет, он принимался ругаться таким многоэтажным матом, что у меня уши сворачивались в трубочки от некоторых выражений, изрыгаемых им.

Поначалу я терялась, не зная, как мне вести себя дальше. От досады и глубокого разочарования я принималась плакать, надеясь, что мои слёзы подействуют на мужа, и он прекратит безобразничать. Но Сергей, только в первый раз, когда я громко зашмыгала носом, сиротливо свернувшись калачиком на софе, отреагировал так, как мне было нужно. Обняв меня, он поклялся, что ничего подобного больше не повторится. Но потом он снова и снова являлся после работы в стельку пьяным и с порога начинал жутко сквернословить. Не в состоянии терпеть его выходки, спустя какое-то время, я решила усовестить мужа.

– Тебе не стыдно, Серёжа? – упрекнула я его однажды, – Вот выгонит твоя мать нас из дома на улицу, когда ей надоест терпеть то, что ты тут устраиваешь, куда мы денемся?

– Закрой хлеборезку, дура! – мгновенно впав в бешенство, заорал Сергей, – нечего мне указывать, как жить! Я руководитель солидного предприятия и не собираюсь прогибаться под глупых баб!

А потом он размахнулся и чуть не ударил меня кулаком по лицу. Рефлекторно прикрывшись руками, я испуганно отшатнулась от него. Затравленно посмотрев на мужа сквозь растопыренные пальцы, я ужаснулась, едва поверив в то, что вижу. Его красота в этот момент вдруг перешла какую-то невидимую грань. Непостижимым образом сквозь благородную внешность Сергея проглянул жуткий монстр с уродливой личиной, прямо у меня на глазах превращая его в безумное чудовище. От страха я вся похолодела. А потом выбежала из комнаты и спряталась в туалете. Сергей бросился за мной. Дёрнув дверь за ручку, он понял, что она заперта и стал молотить по ней изо всех сил кулаками. Вжавшись в холодную стенку, ощущая как сотрясается хлипкая дверь от ударов мужа, у меня от ужаса душа ушла в пятки. А он между тем заорал на весь дом:

– Открой, сука! Иначе я тебя убью!

Так продолжалось до тех пор, пока не вмешалась свекровь.

– Сергей! Прекрати хулиганить! – прикрикнула она на него, – иначе я полицию вызову!

Её угроза мгновенно подействовала. Муж тотчас угомонится и отправился спать. А как только он пьяно захрапел, я робко пристроилась у него под боком. Но уснуть я не смогла. Он стал выдавать такие оглушительные рулады храпа, что под них путь в царство Морфея был мне заказан.

– Серёжа, – ласково погладив мужа по плечу, шёпотом попросила я, промучившись почти до утра, – повернись, пожалуйста на бок. Я из-за твоего храпа не могу заснуть.

– Что? – резко вскинувшись, хрипло пробормотал он.

– Повернись на бок, – взмолилась я, – ты храпишь и мешаешь спать, а мне скоро на работу вставать.

– На работу?! – взревел он и наотмашь ударил меня по лицу, а потом презрительно хмыкнул, – работница, блин!

Когда он отвернулся к стене, я горько заплакала.

– Мамочка, – тихо всхлипывала я, – мамочка! Где ты, моя мамочка!

Утром в поисках утешения и поддержки я решила позвонить маме и поплакаться ей в жилетку.

– Мне так плохо, мамуля, – зашмыгала я носом, как только услышала в трубке её голос.

– Прекрати мне звонить, – даже не выслушав мою исповедь, перебила она меня, – хватит мешать мне жить! Вышла замуж, вот пусть твой муж теперь и возится с тобой! А я тебе больше не нянька!