Закон бумеранга

«Что это с ней»? – недоумевала я в ожидании обеда.

Но не успела я прийти в себя от изумления, как раздался звонок в дверь.

– Ой! – округлив и без того большие глаза, охнула мама, чуть не выронив поднос с пирогом, который достала из духовки, а потом настороженно спросила, – Ты ждёшь кого-нибудь?

– Нет, – ответила я.

В этот момент звонок прозвенел ещё раз.

– Так пойди, открой, – распорядилась мама, поставив поднос на стол.

Я послушно пошла в коридор. Даже не глянув в глазок, чтобы посмотреть, кто там так настырно названивает, я распахнула дверь. А за ней я увидела Сергея Васильевича. Он держал в руках большой фирменный пластиковый пакет одного из популярных супермаркетов, в котором судя по очертаниям, лежали фрукты, и смотрел на меня ярко-синими глазами

– Здравствуйте, Василиса, – сказал он, по-кошачьи переминаясь с ноги на ногу.

Остолбенев от неожиданности, я ошарашенно уставилась на него, бестолково хлопая ресницами.

– Ваша мама дома? – уточнил он, так и не дождавшись от меня ответа, – я обещал ей привезти апельсины и яблоки к празднику.

В этот момент я наконец, очнулась от оцепенения и истошно заорала во всю глотку:

– Мама!!!

Перепуганная моим воплем, она тотчас влетела в коридор и уставилась на гостя.

– Здравствуйте, Любовь Макаровна, простите, что немного опоздал, – произнёс он, обратившись к ней, а потом спросил, – Можно мне войти?

– Да! Конечно! – воскликнула мама, – милости прошу!

Пока гость разувался в прихожей, я не могла оторвать от него глаз. Мама тоже молча наблюдала за ним.

«Как же он красив»! – мысленно восхитилась я, рассматривая его классический профиль, похожий на профиль воина с древней фрески.

В этот момент он поднял глаза, в которых плескались все небеса Земли, и моё сердце замерло.

– Куда мне пройти? – спросил он и лукаво улыбнулся, заметив мой восхищённый взгляд.

– Сюда, – сделав приглашающий жест в сторону комнаты, сказала мама, опередив меня.

Я озадаченно посмотрела на неё. А потом просто поразилась. С ней вдруг произошла странная метаморфоза. Её всегда бледные щёки порозовели, а зелёные глаза, направленные в сторону гостя, так ярко засияли, что мне почудилось, словно внутри них загорелась потайная лампочка.

– Быстро накрывай на стол, – шепнула она мне на ухо, не отрывая восторженного взгляда от гостя, глядя как он в комнате устраивается в кресле.

– Уже иду! – закивала я головой, поняв, что визитёр очень даже не неожиданный.

«Ах! Вот для кого мама так расстаралась, готовя обед»! – украдкой улыбнулась я, между делом, заметив, как моя мать прямо у меня на глазах преобразилась и заметно помолодела.

Вынув из кухонного буфета тарелки, я направилась в гостиную. Расставляя их на столе, я украдкой посмотрела в сторону Сергея Васильевича.

А он, тем временем, одёрнув тёмно-синюю, выгодно подчёркивающую цвет его глаз, рубашку, заправленную в белые джинсы, пригладил ладонью вьющиеся пепельно-русые волосы и уставился на меня. Наши взгляды встретились, а потом я почувствовала, что между нами пробежала какая-то невидимая искра. Я вдруг поняла, что этот человек останется в моей жизни надолго.

Через пару минут стол был накрыт. Удобно расположившись за ним, гость завёл неспешный разговор. Но я почти не слушала его. Наблюдая за ним, я снова потрясалась его редкой красотой.

– Впереди праздник, День Победы. Если вы согласны побыть в моём обществе, то седьмого мая вечером, я заеду за вами. А потом мы все вместе отправимся в пансионат, который располагается неподалёку от вашего санатория. Я куплю путёвки и размещу вас в комфортабельных номерах со всеми удобствами, – сказал он.

Выслушав его предложение, мы с мамой переглянулись.

– Клянусь, вы ни о чём не пожалеете, – стал уговаривать нас Сергей Васильевич, на свой манер истолковав наше молчание, – я гарантирую незабываемый вечер в приятной компании и великолепные шашлыки. А ещё хорошую музыку с танцами под магнитофон.

– Конечно же, мы согласны! – хором ответили мы.

Когда гость уехал, мама радостно воскликнула, не успела за ним захлопнуться дверь:

– Наконец-то, в нашей одинокой жизни произойдёт что-то интересное!

Её глаза в этот момент искрились зелёными огоньками. Она словно лучилась изнутри от радости. А потом, убирая тарелки со стола, она вдруг экзальтированно воскликнула:

– Как же он хорош собой! Настоящий герой любовного романа!

Я молча кивнула в ответ головой. Не согласиться с мамой я не могла.

– Знаешь, он очень похож на одного киноактёра, в которого я влюбилась, когда была молодой, – разоткровенничалась она.

Вслед за этим мама рассказала сюжет фильма, в котором этот артист играл главную роль. С её слов это был благородный молодой человек, который взял под опеку одинокую женщину с ребёнком, а потом женился на ней.

– Трогательная история, – впечатлившись её рассказом, заметила я.

– Вот таким и должен быть мужчина, – подытожила мама, – ради любви готовый на всё.

– Мужчина должен быть мужчиной, а не особью мужского рода в штанах, – поддакнула я.

Мама вдруг внезапно посерьёзнела и задумалась, а потом как-то вся поникла.

– Ты, что? – заметив резкий перепад её настроения, встревоженно спросила я.

– Да так. Что-то грустно стало, – тяжело вздохнула она, а потом пояснила, – просто я не хочу, чтобы твоя жизнь сложилась так, как сложилась у меня. Вернее не сложилась.

– Ну, мам, у тебя ещё всё впереди, – принялась я её утешать, – как говорится: неисповедимы пути Господни.

– Да нет, – потупилась она, – я уже слишком стара для того, чтобы меня мог кто-нибудь полюбить. Ушёл мой поезд. Теперь твоя очередь наступила привлекать взгляды мужчин.

– Мам, – засмеялась я, – ну ушёл поезд. И что? Сядешь на пароход. В чём проблема-то?

В ответ она криво усмехнулась, а потом вдруг неожиданно расплакалась.

– Я всегда мечтала о любви, – жалобно всхлипнула она, – а так и не дождалась её.

– Зато ты сделала головокружительную карьеру, – возразила я, – стала хорошим доктором, защитила диссертацию. А потом заняла пост заместителя главного врача нашего санатория. Тебе есть, чем гордиться. Вон, сколько у тебя всяких медалей и наград!

– Я никогда не была карьеристкой, – вытерев ладонью заплаканное лицо, вздохнула она, – Я всегда была, в первую очередь, женщиной. А теперь мой бабий век заканчивается. И мне от этого страшно!

– Мамочка, – погладив её по смоляной шевелюре, сказала я, – всё у тебя будет хорошо. Ведь никогда не знаешь, где найдёшь, а где потеряешь. Может, твоя должность как раз и приведёт тебя к любви. Вот явится к тебе прекрасный принц на белом коне в ближайшее время. Влюбится в тебя, а потом женится на тебе. Что ты тогда скажешь?

– Лишь бы конь не был краденным, а рыцарь не в ржавых доспехах, – сыронизировала мама.

– Ну это от тебя зависит, – улыбнулась я, – от твоего выбора, да и от твоей активности тоже. Безвылазно сидя дома, как ты это делаешь, принца не дождёшься.

– Ах! Судьба человека и на печке найдет, – отмахнулась она от меня, а затем нравоучительным тоном добавила, – женщина должна быть гордой. А бегать за мужчинами – это унизительно. Во всех сказках, кстати, принц ищет принцессу, а не наоборот. В этом и заключается сермяжная правда.

– А если мужчина очень понравился? – возразила я, – что? Так и сидеть, сложа руки?

– Понравился – не понравился! Это не имеет значения, – отрезала мама, – инициатива всегда должна исходить от мужчины. Он выбирает. А задача каждой женщины заключается в том, что она должна ждать такого мужчину, а потом вступить в брак, лишь бы нашёлся тот человек, который захочет жениться на ней.

– А если не захочет? – удивилась я, – Или захочет не тот, который понравился?

Мама долгим взглядом посмотрела на меня. В её глазах промелькнуло явное замешательство.

– Давай лучше кино по телеку посмотрим, – решив сменить тему, предложила она, – там вроде комедия намечалась сегодня вечером.

6 глава

Седьмого мая, когда за окном стало смеркаться, Сергей Васильевич, как и обещал, заехал за нами на автомобиле, за рулём которого сидел его друг. Я даже сразу и не поняла, что судьба, сделав крутой вираж, в этот миг открыла новую веху в моей жизни, не оставив от старого её образа ровным счётом ничего. Мой мир изменился, как только прозвенел звонок в дверь, словно по мановению волшебной палочки. Наше с мамой одиночество исчезло в одночасье, словно его и не было вовсе. А дальше жизнь завертелась, словно в калейдоскопе.

Получив ключи от номера, мы с мамой бросили сумку с вещами в шкаф и отправились вместе с Сергеем Васильевичем в близлежащий лесок, где на полянке полным ходом уже шло веселье, мгновенно очутившись в эпицентре радости среди радушных друзей Сергея Васильевича.

– Серёга, привет! – поздоровался один из них, – иди сюда!

Несмотря на то, что было довольно-таки прохладно, этот приятель Сергея был почти голым. На нём надеты были только плавки со странным рисунком на причинном месте в виде дамской изящной ручки с красным маникюром, заворачивающей водопроводный кран. А на голове у него красовалось сомбреро из джинсовой ткани.

– Привет, Влад, – отозвался Сергей, а потом представил нас с мамой своим друзьям.

– Устраивайтесь поудобнее, – приглашая нас расположиться возле костра на сооружённой из пней и досок, скамейке, опередив Сергея, предложил Влад.

А потом принялся носиться вокруг костра. Обуви на нём не было. Он бегал по траве босиком, невзирая на то, что рядом в низине, лежал ещё не до конца растаявший снег.

Сергей взял топор, валяющийся на траве, и решил наколоть дров для костра из брёвен, сваленных неподалёку. Но Влад отобрал у него инициативу. Нарочито играя рельефными мышцами, он принялся за рубку, то и дело исподволь косясь по сторонам, чтобы убедиться, достаточно ли привлёк к себе внимание окружающих. Зная, что весьма выигрышно смотрится, на фоне рано растолстевших товарищей, он взял полено, поднял его над собой, а потом со всей силы бросил его на торчащий из земли валун. Полено в мгновение ока разлетелось на щепки. Затем, принимая выгодные позы, Влад их собрал, и присел у костра, чтобы подбросить туда очередную порцию хвороста.

«Ну, ясно, – усмехнулась я, наблюдая за ним, – товарищ относится к породе людей, про которых говорят: к каждой бочке затычка».

– Владик, – вдруг обратилась к нему блёклая миниатюрная блондиночка, ставящая на скатерти, расстеленной прямо на траве, для нас с мамой пластиковые стаканчики и тарелки, – ты бы оделся, а то выглядишь неприлично да и смотреть на тебя холодно.

– Сама одевайся! – прикрикнул он на неё визгливым тенорком, а потом заорал, – не тебе меня учить, что прилично, а что нет! Лучше за сыном присматривай! Это твоя прямая обязанность жены и матери. А я тебе не ребёнок. Нечего мне тут указания раздавать! Я сам хорошо знаю, как мне быть!

Как ни странно, она восприняла его грубость, как должное.

– Антоша, ты где? – спросила она, оглядываясь по сторонам.

– Я тут! – отозвался, стоящий неподалёку белобрысый мальчик в очках лет десяти.

– Тут – не тут, всем капут! – плоско пошутил Влад и громко рассмеялся.

А потом стал снова носится вокруг костра, и снова шутить, и хохотать над своими же шутками, всеми силами пытаясь сконцентрировать всеобщее внимание на себе. Он был настолько шумным, что кроме него не было слышно никого.

Правда, несмотря на подтянутый внешний вид, и потуги к остроумию он производил впечатление, человека крайне нервного. Его небольшие, но яркие, тёмные глаза всё время бегали, словно искали, что бы сделать такого, чтобы всем показать, кто здесь самый главный. А его орлиный нос абсолютно не сочетался с пухлым, почти женским ртом. Честно говоря, если бы он не создавал так много шума, я бы его даже не заметила. Маме, кстати, он сразу очень не понравился. Но она, в отличие от меня, почему-то сосредоточила всё своё внимание на нём.

– Знаешь, какая у него фамилия? – шепнула она мне на ухо, презрительно скривившись.

– Какая? – попыталась я воспроизвести в памяти, как нам его представили при знакомстве.

– Алмазов! – отчего-то страшно возмутившись, воскликнула мама.

– Да нет же! – хихикнув, поправила я её, вспомнив всё же тот момент, когда Влад отрекомендовался, – ты перепутала, мама. Его фамилия – Хрусталёв!

– Фу! Ещё не легче! – фыркнула она.

В ответ я рассмеялась. Меня очень позабавила её реакция на этого, в общем-то мало интересного человека.

– Ты обратила внимание на то, какой он грубиян? – между тем, продолжила возмущаться мама, – Как он по-хамски разговаривает с женой!

«Да какая разница как он себя ведёт? – подумала я, а потом мысленно удивилась, – и на кой ей сдался этот мужик»?

А вслух сказала:

– Ой, мам! Да забудь ты про него!

– Владька Хрусталёв недавно вернулся из Чили, – услышав наш разговор, вмешался в него Сергей Васильевич, – там он был с семьёй в загранкомандировке два года.

– Как это интересно! – оживилась мама, покосившись в сторону Хрусталёва, – Чили – это же настоящая экзотика!

– Ничего экзотического там нет, – важно выпятив вперёд нижнюю губу, возразил Сергей Васильевич, – страна высокогорная. От этого и не самая престижная для работы за рубежом. Атмосферный воздух там разрежен так, что дышать порой трудно. Не до экзотики, прямо скажу.

– Но всё равно, – мечтательно закатила глаза мама, – побывать за границей – это так любопытно!

– Любопытство такое дорого стоит, – спустил её с небес на землю Сергей Васильевич, а потом со знанием дела пояснил, – Зря денег нигде не платят. Поэтому Хрусталёв по нашим меркам теперь страшно богатый мужик.

– А у него много денег? – округлив глаза, как-то непривычно блеснувшие, поинтересовалась мама.

– Много, – почему-то вздохнул Сергей Васильевич, а потом, кивнув в сторону белой машины, стоящей на краю полянки, добавил, – видите? Это его автомобиль. И не простой, а самой престижной марки.

В его голосе послышалась едва заметная нотка зависти. Эта нотка очень покоробила меня. Мне казалось, что такой мужчина, как он, не должен ни к кому испытывать это унизительное чувство.

– Да?! – тем временем воскликнула мама и затуманившимся взглядом посмотрела на Хрусталёва.

А я промолчала.

«Какая разница, у кого сколько денег? – подумала я, – мне вот абсолютно наплевать на Хрусталёва и его богатство, в придачу. Тоже мне тема для разговоров! Я не собираюсь тратить время на подобные обсуждения»!

В данный момент я предпочитала наслаждаться жизнью, которая так неожиданно изменилась. Вдыхая всей грудью пряный воздух леса, гармонично переплетающийся с ароматами костра, разожжённого на полянке, и жареного мяса, готовящегося на нём, я ощущала себя невероятно счастливой.

В этот момент кто-то включил музыку. Услышав её, Сергей Васильевич пригласил меня танцевать и мы одиноко закружились на середине полянки. Покачиваясь в такт мелодии, мы принялись тихо беседовать, неотрывно глядя друг на друга. В его глазах плескалось столько чувств, что в какой-то миг мне показалось, что он едва сдерживает непреодолимое желание поцеловать меня.

– Какое у тебя необычное имя – Василиса! – умело модулируя приятным баритоном, сказал Сергей Васильевич, тряхнув пепельно-русыми кудрями, словно пытаясь сбросить с себя какое-то наваждение.

Я смутилась. Честно говоря, моё имя мне не нравилось. Было в нём нечто пафосное на мой взгляд.

– Это мама так меня назвала в честь царевны из русской народной сказки, – словно оправдываясь, пояснила я, – Она вообще любит всё сказочное.

– А ты? – понизив голос так, что в нём отчётливо зазвучали бархатные нотки, спросил он, заглядывая мне в глаза, а потом осторожно, и одновременно нежно, провёл ладонью по моим длинным волосам, свободно лежащим на моих плечах.

Этот жест заставил меня покраснеть. Чувствуя, как в моей груди затрепетало, словно воробушек, пойманный в силок, сердце я потупилась, чтобы не выдать смущения. Но Сергей Васильевич, властным жестом взял меня за подбородок, а потом приблизив своё лицо к моему, выдохнул пересохшими губами:

– Ах! Какие глаза! Зелёные как у рыси.

Испугавшись, что я потеряю всякий над собой контроль, я решила изменить тему разговора и отстранилась от него.

– Мама называет меня Васькой. Правда, забавно? – тихо рассмеявшись, сказала я.

– Правда, – улыбнулся он, – словно мальчишку.

– Но мне больше по душе, когда меня зовут Асей, – посерьёзнев, сказала я.

– Почему? – удивился Сергей Васильевич.

– Это имя чем-то напоминает мне имя – Ассоль, – пояснила я, а потом спохватилась, – Вы знаете эту литературную героиню?

– Знаю, – кивнул он головой, а потом усмехнулся, – Так ты тоже любишь сказки, как и твоя мама?

– Да, – простодушно подтвердила я, – особенно «Алые паруса» Александра Грина.

– Но только это совсем не сказка, – возразил Сергей Васильевич, немного подумав, – Делать чудеса своими руками не так уж и сложно – это ведь и есть жизнь!

Его слова так поразили меня, что я на некоторое время замолчала.

«Это – он! – потрясённо подумала я, – мой капитан Грей»!

– Вы правы, – пробормотала я, ошеломлённая этим открытием.

– А ты никогда не задумывалась над тем, – спросил меня Сергей Васильевич, – что стало бы с Ассоль, если бы Грей выбрал из толпы вместо неё другую девушку?

– Она, наверное, умерла бы от горя, – дрогнувшим голосом ответила я, а потом натянуто улыбнувшись, попросила, – давайте не будем думать, что всё так грустно могло закончится, ладно?

– Ладно, – согласился Сергей Васильевич, а потом немного обиженно спросил, – скажи мне, я, что? Такой старый для тебя, что ты меня называешь всё время на Вы?

– Да нет. Просто я ещё не привыкла к Вам, – немного смутившись, ответила я.

«Как он мог так подумать?! – мысленно возмутилась я, – Я просто мучаюсь от застенчивости, поэтому так скована. А его возраст меня совершенно не волнует».

– Знаешь, сколько мне лет? – слегка напряжённо спросил он.

– Нет. А сколько? – поинтересовалась я.

– Если честно, то много, – отведя взгляд в сторону, смущённо признался он.

– Ну лет двадцать восемь? – простосердечно предположила я и, тут же спохватившись, что слегка перегнула палку, испуганно спросила, – я не обидела Вас?

– Что ж, это даже лестно, – польщено улыбнулся он, а потом признался, – Знаешь, а ведь мне уже почти тридцать шесть лет.

– Ну надо же! А я никогда бы Вам столько не дала! – искренне восхитилась я.

– Ты опять? – упрекнул меня он, а потом попросил, – пожалуйста, обращайся ко мне на ты, ладно?

– Ладно, – ещё смущаясь, и борясь с хорошим воспитанием, послушно ответила я.

Музыкальная композиция, тем временем, закончилась. Но мы так и продолжали крепко обнимать друг друга в воображаемом танце, не слыша, и не видя никого вокруг. Наверное, мы простояли бы так вечность, если бы Влад не вернул бы нас с небес на Землю. Следующей зазвучала ритмичная латино-американская мелодия. Он тут же, переведя всеобщее внимание на себя, принялся плясать. Да так красиво у него это получалось, что он мне не показался в этот момент таким уж противным.

«А он ничего, когда он не орёт дурниной на жену, – подумала я, решив станцевать с ним дуэтом, – в нём столько мальчишеской бесшабашности, что она отчасти компенсирует его хамство».

Когда я, немного запыхавшаяся, вернулась на своё место у костра, то обнаружила, что мамы рядом нет. Я завертела головой по сторонам, ища её глазами. И увидела, что она стоит чуть поодаль, прислонившись к берёзе и задумчиво смотрит, как волнами переливается жар на углях. Извинившись перед Сергеем, который после зажигательного латиноамериканского танца, снова оказался подле меня, я подошла к ней.

– Мама, у тебя всё в порядке? – участливо спросила я.

Она подняла глаза и грустно улыбнулась.

– Да, – тихо ответила она, – я давно мечтала провести ночь у костра. И сегодня моя мечта, сбылась.

7 глава

После того, как чудесные майские праздники закончились, мы с Сергеем стали постоянно созваниваться. Почти каждый вечер он приезжал, чтобы увидеться со мной. Я искренне радовалась его приезду, пытаясь окружить заботой, накормить и обласкать. А потом мы с ним шли гулять по санаторским аллеям, на одной из которых, присев на уединённую лавочку, мы бросались друг другу в объятия и принимались упоённо целоваться.

Млея от ласк Сергея, я восторженно думала: «Если его поцелуи так прекрасны, то каким же восхитительным будет их продолжение»?

А утром он вставал ни свет ни заря и, позавтракав тем, что я ему приготовила, на первой электричке отправлялся на работу, в Москву.

– К себе домой, при всём желании, я не могу тебя пригласить. Ведь я живу в квартире бывшей жены. Правда, в отдельной комнате, – однажды виновато сказал Сергей, – но я там редко бываю. Ночую, где придётся: то у друзей, то у брата, то у матери…

– Тебе не нужно оправдываться передо мной. Я тебе полностью доверяю, – перебила я его, не дав договорить, – а твой жилищный вопрос меня мало волнует. Потому что для меня главное – это ты.

Меня и в самом деле не заботил тот факт, что после развода Сергею стало негде жить.

«Важно, что мы любим друг друга, а остальное – ерунда на постном масле»! – купаясь в волнах счастья, думала я.

А всё, что выходило за рамки этого счастья я считала глупостью. Ведь рядом с Сергеем я чувствовала себя маленькой беззащитной девочкой, и мне это очень нравилось. Видимо, оттого что я выросла без отца, я подсознательно ждала от мужчины такого вот заботливого отношения, которое мне Сергей давал. А он очень хорошо вписывался в эту роль. Он неустанно сдувал с меня пылинки и, как мне казалось, очень мною дорожил.

«Моя Ассоль», – трепетно говорил он при этом.

А главное, он не настаивал на интимной близости после того, как я оказала ему решительное сопротивление, когда он сделал первую попытку в этом направлении. Он просто сказал мне:

– Я подожду, когда ты сама захочешь. Я не буду тебя ни к чему принуждать без твоего согласия.

Такая неслыханная деликатность меня окончательно покорила. Ведь, отказав Сергею удовлетворить его естественное мужское желание, я сначала не на шутку испугалась.

«Вдруг он обидится, и после этого мы расстанемся»? – в ужасе думала я, не собираясь однако уступать ему.

Но Сергей и не думал обижаться. Он продолжил сдувать с меня пылинки с утроенным рвением. Мало того, каждый раз, когда Сергей приезжал, он или привозил полные сумки продуктов, или просто давал маме деньги. Сергей считал, что не имеет права жить за счёт одиноких женщин.

А через месяц он сделал мне предложение. Я, не колеблясь, согласилась отдать ему руку и сердце в придачу. А потом мы решили получить согласие на наш брак у моей матери.

– Что случилось? – испуганно спросила она, увидев как мы встали перед ней на колени.

– Мама, благослови нас, – вместо ответа попросила я, – Серёжа хочет, чтобы мы стали мужем и женой.

– Я вас благословляю, – смахнув воображаемую слезу, немного пафосно сказала моя мать, – будьте счастливы, дети мои.

На следующий же день мы подали заявление в Центральный Московский Дворец Бракосочетаний. После чего я принялась нетерпеливо считать дни до исторического момента, который очень скоро должен был произойти в моей жизни. А Сергей, тем временем, продолжал свято охранять мою чистоту. Однажды, во время очередного визита, он в порыве откровенности во время ужина доверительно сказал маме:

– Мы должны приложить все усилия, Люба, чтобы сохранить в Асе её редкую непосредственность.

Она только промолчала в ответ, исподлобья глянув на меня.

А когда Сергей уехал, я, как всегда, проводив его до двери, вернулась в гостиную. А там я неожиданно застала маму горько плачущей. Она лежала на софе, отвернувшись к стене. Её округлые плечи судорожно вздрагивали.

– Мамочка, ты что? – бросилась я к ней.

– Ничего, – всхлипнув ответила она, продолжая лежать, уткнувшись носом в стенку.

Я присела рядом и погладила её по плечу. Почувствовав прикосновение моей ладони, она резко повернулась. Её лицо было припухшим от слёз, и я тут же почувствовала острую жалость к ней.

– Мамочка, – ласково сказала я, пытаясь её утешить, – не нужно плакать! Я всегда буду рядом с тобой. Несмотря ни на что.

Посмотрев на меня несчастными глазами, она громко всхлипнула в ответ.

– Я знаю, – словно оправдываясь, сказала она, – Просто, когда я услышала, как вы с Сергеем целуетесь в прихожей, я ясно поняла, что скоро останусь одна, и мне стало нестерпимо больно.

– Не останешься, – горячо возразила я, – я никогда не брошу тебя. Слышишь?

– Да слышу, – горестно вздохнула мама, а потом вдруг обиженно насупилась, – вот и кончилась моя бабья жизнь. Мне осталось только одно теперь – нянчить внуков.