Закон бумеранга

Я пожала плечами.

«Разве возиться с внуками – это так уж плохо»? – недоумённо подумала я.

Но вслух поостереглась такое сказать.

8 глава

Вскоре семейство Хрусталёвых приехало на отдых в пансионат, в котором мы все познакомились весной. В первый же вечер, Влад пригласил нас с мамой в честь собственного дня рождения на шашлыки. Мы приняли это приглашение и в сопровождении Сергея отправились в знакомый лес. Мама захватила с собой в подарок виновнику торжества – трёхтомник Пушкина в красно-бордовом бархатном переплёте с золотым тиснением.

Увидев в её руках книги, я немного удивилась.

«На кой Владу стихи? – недоумённо подумала я, – ведь он очень далёк от поэзии». Правда, вслух я ничего не сказала.

«Пусть дарит! – решила я, – ведь ей виднее, как поступать».

Когда мы появились на поляне, пир уже начался. Гости Влада, расположившись на траве, возле расстеленных покрывал, взятых из номеров пансионата, и щедро заставленных яствами, вовсю веселились. Увидев нас, они приветливо замахали руками, приглашая присоединиться к ним. Поздравив «новорожденного», мама, слегка раскрасневшись от смущения, вручила ему подарок. Недоумённо повертев в руках книжки, Влад рассеянно поблагодарил её, а потом небрежно бросил их в багажник автомобиля, припаркованного неподалёку от полянки. Проследив взглядом, как новенькие сборники гениального русского классика, плюхнулись в загаженный машинными маслами и бензиновыми разводами авто-бокс, мама жалобно глянула в мою сторону, словно ища сочувствия. В ответ я только пожала плечами.

Тем временем Сергей вручил виновнику праздника конверт с деньгами.

– Спасибо, Серёга! – заглянув внутрь него, радостно воскликнул Влад, а потом, спрятав конверт в карман джинсов, довольным голосом добавил, – Вот это я понимаю – подарок! Не то что книги!

Затем, продолжив прерванное застолье, он принялся смешить публику, а мы уселись возле импровизированных скатертей-самобранок и приступили к праздничной трапезе.

Когда день стал уверенно опрокидываться в ночь, веселье стало потихоньку утихать. Гости, после съеденного шашлыка, и выпитого вина, сыто расслабились, перейдя на неспешную беседу.

Между тем, наступивший вечер, стали поглощать сумерки, погрузив лесное царство в прохладу. А когда на траву устало опустилась ночь, гости отправились вглубь леса: кто на ручей за водой, а кто за хворостом для костра. В итоге мы остались с Владом одни на полянке.

Я сидела у костра и заворожено любовалась на языки пламени, жадно лижущие обугленные поленья. Мне было немного холодно. Но огонь костра не давал мне замёрзнуть. Он уютно потрескивал у ног, облизывая чёрные головешки, и, обдавая меня жарким дыханием. Чуть вдалеке, за пределами тепла и света завывал голодный лесной комарик, мечтающий вонзить свой хоботок в какую-нибудь зазевавшуюся жертву, отошедшую на достаточное расстояние от огня. Но я не обращала на него внимания. Я была поглощена мечтами о предстоящих в моей жизни счастливых переменах.

– Ася! – неожиданно вывел меня из грёз тенорок Влада, который всё это время крутился возле костра.

Нехотя, оторвавшись от увлекательного созерцания пляшущего на углях пламени, я вопросительно глянула в его сторону, и увидела, что Влада бьёт сильный озноб. «Наверное, он замёрз», – подумала я, невольно поёжившись.

– Я тебя люблю, – поймав мой взгляд, не совсем трезвым голосом вдруг выпалил он и, глядя на меня в упор, начал медленно ко мне приближаться, – я влюбился в тебя с первого взгляда…

Но договорить он не успел. Не дойдя до меня несколько шагов, Влад поскользнулся на сырой траве. Нелепо взмахнув мускулистыми руками, и, коротко охнув, он кулем рухнул подле меня на землю. А я вскочив, рефлекторно отпрыгнула в сторону.

Растерянно глядя, как Влад беспомощно барахтается возле моих ног, делая тщетные попытки принять вертикальное положение, я поняла, наконец, смысл того, что он только что сказал. Чтобы сразу пресечь ненужные разговоры на любовные темы, пока Влад пытался подняться с земли, я жёстко отрезала:

– А я люблю Сергея. И скоро выйду за него замуж. Так что больше не смей говорить мне об этом.

В этот момент из леса вышла мама. А Владу, наконец, удалось принять вертикальное положение.

«Слава Богу, что никто не видел его падения в прямом и переносном смысле этого слова», – мысленно перекрестилась я, увидев её.

А потом решила об этой истории поскорее забыть, посчитав, что Влад наболтал лишнего спьяну, и на утро, хорошенько проспавшись, ничего не вспомнит.

«Как говорится, – усмехнувшись, подумала я, – утро вечера бодунее».

Между тем, гости снова собрались возле костра. Внезапно переключив внимание с меня на маму, Влад принялся крутиться возле неё. Мама благосклонно приняла его ухаживания, совсем не обращая внимания на то, что за ними в этот момент наблюдает жена Влада. Было трудно не заметить, как она просто сгорает от ревности. Её серые глаза буквально метали молнии в их сторону. Но ни Влад, ни мама не замечали этого. Они так увлеклись друг другом, что совсем забыли, что существуют рамки приличия, которые нельзя нарушать. Просто потому, что нельзя.

9 глава.

Наступила глубокая ночь. Пора было вспомнить о том, что до утра нужно сделать передышку и отправиться спать в палаточный лагерь, раскинутый неподалеку от костра.

В одну из палаток мы забрались с Сергеем. Он тут же набросился на меня с поцелуями. Мне стоило больших усилий, чтобы оказать ему должное сопротивление, когда его рука незаметно проникала туда, куда ей проникать было недозволенно. В этот момент я просто пылала от страсти, поэтому чуть не сдалась под напором Сергея. Но меня спасло то, что он был подшофе и быстро отключился. Я же, в отличие от него, не смогла уснуть. Меня переполняла такая гамма чувств, что сон не шёл ко мне. Дождавшись, когда забрезжит рассвет, я выползла из палатки, решив не тратить прекрасные мгновения своей жизни попусту, а вместо этого побродить по лесу и помечтать.

Было чудесное утро. Лёгкий туман тонкими полупрозрачными лоскутами лежал на траве. Где-то крикнула во всё горло ранняя птица. От утренней росы у меня промокли ноги. Но я не обратила на это внимания. Я ощущала себя любимой. От этого чувства в моей душе пели все соловьи мира.

«Вот как порой случается в жизни, – восторженно думала я, – не забудь в тот памятный день моя начальница составить список пациентов на процедуру в мой кабинет, я бы не встретила Сергея, и не была бы сейчас такой счастливой».

Я с наслаждением вдохнула воздух, наполненный ароматами леса, чувствуя, что не могу им надышаться.

«Наша встреча – это просто настоящее чудо, которое подарила нам наша судьба», – вдруг озарило меня.

От этой мысли мне стало так хорошо, что я улетела прямиком на седьмое небо.

Но очень скоро меня вернули оттуда на землю какие-то странные звуки, похожие на стоны. Они раздавались из-за палатки, в которой расположилось на ночлег семейство Влада. Решив, что кому-то из гостей стало плохо от перебора с алкоголем, я со всех ног ринулась на помощь. Но обогнув палатку, я остолбенела от неожиданности, потому что увидела полуголого мужчину, навалившегося всем телом на женщину, лежащую на спине. Эти двое прямо на траве занимались сексом, издавая те самые стоны, которые привлекли моё внимание. Приглядевшись, я поняла, кто это.

«Мама»? – поразилась я, едва сдержавшись, чтобы не произнести это слово вслух.

Я просто не могла поверить своим глазам.

«А как же – „умри, но не давай поцелуя без любви“? – обескураженно подумала я, увидев как моя родительница самозабвенно совокупляется с пьяненьким Владом возле палатки, где спит его жена и сын, – да это просто бесстыдство какое-то»!

На моё счастье новоиспечённые любовники, меня не заметили, уж больно увлечены были своим делом. Я же поскорее спряталась в той палатке, где сладко похрапывал Сергей. Восторженное настроение, после увиденного, с меня как ветром сдуло. Вместо него густой осадок отвращения тяжёлым комом провалился на дно моей неискушённой души. Для меня настолько дико было видеть мою мать, распластанную на траве под нетрезвым Владом, что сказать, что я была поражена этим, это – ничего не сказать. От понимания, что он только что изменил собственной жене чуть ли не у неё на голове с моей родительницей, мне стало так плохо, что в пору было по-собачьи завыть.

Правда, хорошенько поразмыслив, я решила никому ничего не рассказывать о том, что увидела. Я только, молча, стала наблюдать за участниками любовного треугольника, когда лагерь пробудился ото сна, и все его обитатели снова собрались у костра.

Но поскольку на моём лице всегда отражалась вся та гамма чувств, которые я испытывала, мама сразу же заподозрила неладное.

Спустя, несколько дней, когда Влад с семейством уехал восвояси, почуяв с моей стороны непривычную отчуждённость, она поняла, в чём дело. А потом призналась в том, что у неё с Владом начался бурный роман. Открыв, уже известный мне секрет, она вдруг неожиданно впала в истерику.

– Васенька, пойми меня! – отчаянно закричала она, – Я так хочу быть любимой! Поэтому не суди меня строго! Может быть, это вообще последний в моей жизни мужчина!

Мне, конечно же, сразу стало жалко, рыдающую в три ручья, мать. Да и как я могла её осуждать? Я же видела, сколько лет она маялась от беспросветного одиночества.

– Я хорошо понимаю тебя, и очень люблю, – тихо сказала я.

Услышав мои слова, она немного успокоилась, и с благодарным взглядом посмотрела на меня. Затем, жалобно сморщившись, она принялась ещё громче плакать.

– Мне так стыдно, что я связалась с женатым мужчиной, – стала каяться она, – А ещё оттого, что я хорошо знакома с его супругой и, одновременно, так плохо поступаю с ней.

Потом она вдруг перестала плакать.

– Я его прогоню, если он явится опять, – решительно вытерев слёзы, вдруг заявила она, – Как честная женщина, я просто обязана прекратить раз и навсегда этот бессмысленный роман.

– Вот и правильно, – одобрила я её решение, – тем более будущего у ваших отношений скорее всего нет. Влад несвободен, да и он гораздо моложе тебя.

– Да знаю я. Можешь не напоминать мне о том, что он ровесник Сергея, – потупилась мама, а потом взмолилась, – Васечка, пожалуйста, помоги мне! Поддержи меня в таком трудном деле.

– Конечно, – согласилась я, – я сделаю всё так, как ты хочешь.

В этот момент раздался звонок в дверь. Услышав его, мама испуганно вытаращила глаза, а потом метнулась в прихожую и припала там к дверному глазку. Увидев по ту сторону двери Влада, она протянула руку к замку, намереваясь его открыть. Но тут же одёрнула её.

– Уходи, Владик! – жалобно попросила она, когда звонок прозвенел ещё раз.

– Почему, Любочка? – вторил он ей таким же жалобным тоном.

– Хоть я тебя очень люблю, но совесть мне не позволяет принимать женатого человека в своём доме, – чуть не плача, ответила она, – мы не должны больше встречаться.

– Но я хочу видеть тебя! – заныл Влад, – Впусти меня, пожалуйста!

– Я не могу, – дрожащим от слёз голосом ответила мама, – уходи!

Их заунывный диалог продолжался настолько долго, что стал мне отдалённо напоминать завывания мартовских котов под окном. Особенно после того, как Влад, не добившись того, чтобы ему открыли дверь, вышел на улицу, а потом стал истошно орать под балконом:

– Любочка, выйди!

В итоге мне надоело слушать их розово-мыльный диалог, и я решила вмешаться.

– Пшёл вон, донжуан недобитый! Она не хочет тебя видеть! Не ясно, что ли? – выйдя на балкон, гаркнула я.

А ей попеняла:

– Если гонишь мужика, то нечего говорить ему, что любишь.

И тут же осеклась. Взглянув на маму, я увидела, что на ней нет лица.

«Ей, действительно, тяжело оттолкнуть от себя этого ничем не примечательного типа», – потрясённо подумала я.

В конце концов, мама не выдержала, открыла дверь и приняла настырного любовника в свои объятия. А он, как только щёлкнул замок, тут же просочился, словно змей, в комнату. Потом они вместе удалились на кухню и там за бутылкой водки стали выяснять отношения.

Наблюдая за ними, изрядно захмелевшими, и льющими, сидя друг напротив друга за столом, пьяные слёзы, я просто диву давалась.

«И чего, спрашивается, я его выгоняла»? – разочарованно подумала я.

А вечером приехал Сергей. Когда он увидел, развалившегося в кресле нетрезвого Влада в гостиной, он страшно возмутился:

– Люба! Почему ты позволяешь, чтобы твой постыдный роман наблюдала твоя чистая дочь?

Мама ничего не ответила ему. Она только сконфужено опустила нетрезвые глаза.

– А ну-ка, пойдём, выйдем, – не добившись от неё ответа, обратился Сергей к Владу, решив на свой манер принять меры в борьбе за мою непорочность, – у меня есть к тебе серьёзный разговор.

Его глаза в этот момент просто метали синие молнии в окружающее пространство.

Влад упираться не стал, выбрался из кресла, и они с Сергеем удалились выяснять отношения на улицу во машину Влада, подальше от женских глаз и ушей.

Через час Серёжа вернулся назад страшно злой.

– Ты представляешь, – возмущённо сказал он, – этот наглец, когда я предъявил ему претензии, пьяно ухмыляясь, развязано заявил: «Ни одна баба ещё не устояла передо мной. Любка сразу сдалась. А вот Аська – крепкий орешек. Она на тебя запала. Но я не гордый. Подожду, когда ты с ней наиграешься. А потом тёлками поменяемся, идёт»?

– Что?! – воскликнула я и решила поскорее посвятить маму в грязные планы её любовника.

Но, вспомнив, как она недавно отчаянно переживала из-за него, осеклась.

«Я не могу этого сделать, – подумала я, – Да она и не поверит мне, если я расскажу ей обо всём».

10 глава

Прошло два месяца. Бурный роман Влада и мамы набирал обороты. Но она не выглядела счастливой. А даже наоборот! Из тихой покладистой женщины моя мать неожиданно превратилась в настоящую фурию. Она без конца впадала в страшные истерики.

«Наверное, она так ведёт себя потому, – пыталась я оправдать взрывы гипертрофированной эмоциональности своей матери, – что не знает, как ей жить дальше. Ведь я выхожу замуж и скоро уеду от неё, оставив один на один с надвигающейся старостью».

Поэтому я старалась относится к ней терпеливо.

«Как хорошо, что Серёжа живёт в Москве, а не в другом городе! – мысленно радовалась я, – благодаря этому, я смогу, часто наведываться к маме, и она не будет чувствовать себя несчастной и никому не нужной»!

Эта мысль неожиданно вернула меня в ту пору, когда я ещё не была знакома ни с Сергеем, ни с Владом.

«Надо же! – мысленно поразилась я, – всё, о чём я мечтала, сбывается точь-в-точь, как я просила. Сергей – вылитый герой из моих грёз. Даже то, что я после замужества буду жить в Москве, полностью соответствует моим просьбам. Мама всегда будет от меня в доступной досягаемости. Я всегда смогу примчаться к ней по первому её зову».

В этот момент чувство благодарности переполнило меня.

Но моя мать совсем по-другому видела своё будущее. Отчётливо осознавая, что её песенка в плане личной жизни почти спета, она принялась делать отчаянные попытки, во чтобы то ни стало, поймать ускользающее от неё женское счастье. Мёртвой хваткой вцепившись во Влада, она самозабвенно предалась последнему в своей жизни роману. На свои средства она сняла для встреч с Владом однокомнатную квартиру в пригороде Москвы. Она постоянно стала удирать с работы, рискуя лишиться должности, под видом того, что ей нужно заниматься подготовкой к свадьбе дочери. Затем, мгновенно забыв обо мне, моя мать на всех парусах мчалась на свидание к Владу, и они отправлялись на съёмную квартиру, где проводили бурную ночь, после которой, вернувшись домой, она принималась биться в страшной истерике.

– Что я буду делать, когда он бросит меня!? – истошно вопила она, становясь абсолютно невменяемой.

Между тем время моей свадьбы неуклонно приближалось. Нужно было уже заниматься многочисленными хлопотами, связанными с ней. Я очень надеялась, что мама поможет мне. Но внезапно она вдруг категорически отказалась принимать участие в подготовке такого серьёзного мероприятия.

– Денег не дам, – заявила она, когда я напомнила о том, что давно пора выбрать мне свадебный наряд и всё, что к нему прилагается.

– Почему? – не поняла я.

– В обычном платье зарегистрируешься! – парировала она, – Невелика важность!

Поняв, что мои планы катастрофически рушатся, я жалобно всхлипнула. Ведь я чуть ли не с детства мечтала о том, каким будет моё подвенечное платье. Я частенько рисовала его в альбоме, представляя какой я буду красивой невестой в день свадьбы. На моих рисунках оно было сшито из белого шёлка, украшенного тонким кружевом и жемчугом. А ещё я мечтала о фате. В моих мечтах она была длинной и лёгкой как прозрачное волшебное облако.

В конце концов, до меня дошло, что мои мечты могут никогда не сбыться, и от отчаяния я горько заплакала. Только мои слёзы вместо сочувствия вызвали у мамы такой гнев, что я с перепугу перестала реветь.

– Твоё замужество мне уже поперёк горла встало! – заорала она, – Ты со своей свадьбой мешаешь строить мне личное счастье, которое я нашла, наконец! А мне недосуг расходовать сейчас на неё время и средства! Я и так потратила на тебя почти всю свою жизнь и больше этого не желаю делать!

– Ну тогда отдай мне те деньги, которые я заработала за этот месяц! А ещё те деньги, которые тебе регулярно давал Сергей, когда приезжал, чтобы провести у нас выходные, – попросила я, – как раз на них я и куплю подвенечное платье.

– Перебьёшься! – отрезала она, – Я уже отдала их на оплату съёмной квартиры, где мы с Владиком встречаемся. Остальную сумму я отложила на еду, из которой ты уже половину проела. Или ты теперь будешь питаться одной любовью?

– Но я хочу красивое платье! Я так мечтала, хоть один раз в жизни стать сказочной принцессой! – взмолилась я, – ведь это – мой единственный шанс! О нём мечтают все девушки. Ты же знаешь!

– У меня не было такого платья, когда я выходила замуж за твоего отца, и ты обойдёшься! – поставила мама жирную точку в нашем диалоге.

Вообще её отношение ко мне резко изменилось с того дня, когда она закрутила роман с Владом. Ещё вчера она была заботливой, любящей мамой, готовой ради единственной дочери пойти на всё. А сегодня она стала вдруг, словно чужой. Мне было очень больно видеть её такой.

«В чём я виновата? – не могла я понять, – что не так сделала»?

От отчаяния я всё время плакала.

– Прекрати скулить, зануда! – увидев, что у меня снова глаза на мокром месте после её очередной отповеди, однажды накинулась на меня мама.

– Я не скулю, – сдавленным голосом буркнула я, стараясь не реветь.

– Утри сопли! Смотреть тошно, какая ты сейчас страшная! – презрительно скривившись, фыркнула она, вместо того, чтобы проявить участие, к которому я привыкла, а потом с издёвкой добавила, – И что в такой уродине нашёл Сергей? Почему он, такой красавец, выбрал тебя, не пойму?

В итоге до меня медленно, но верно, стало доходить, что моя свадьба может не состояться. Но Сергей, увидев, что я нахожусь на грани нервного срыва, трезво оценил ситуацию. А потом взял организацию свадебного торжества в свои руки и сам занялся связанными с ним хлопотами. А я, окончательно поняв, что на покупку подвенечного платья мне нечего больше надеяться, решила порыться в шкафу и найти там что-нибудь подходящее случаю. Остановив свой выбор на белом льняном костюмчике, который мы с мамой всего пару раз по очереди надевали летом, так как носили одинаковый размер одежды, я приступила к поискам подходящей обуви и полезла на антресоли, где нашла коробку, в которой хранились белые босоножки.

«Они почти новые и вполне сгодятся», – подумала я.

А потом я соорудила фату. Там же на антресолях я наткнулась на кусок тюля, лежащего в пластиковом пакете, и решила, что он мне сейчас очень пригодится. Я сплела веночек из белых искусственных цветов и приладила к нему тщательно отстиранный тюль.

«А ничего так смотрится», – подумала я, крутясь перед зеркалом с самодельной фатой на голове.

Таким образом вопрос подготовки к свадьбе худо-бедно решился. Но я всё равно была очень расстроена оттого, что ни нового платья, ни настоящей фаты, ни стильной обуви у меня нет. Видя это, Сергей решил подбодрить меня.

– Ты у меня такая красавица, Ассоль, что тебе совсем не нужен роскошный наряд, – сказал он.

Потом мы поехали вместе в ювелирный магазин и купили обручальные кольца на его деньги. А на следующий день Сергей заказал для гостей несколько столиков в столичном ресторане.

Тем временем с матушкой творилось что-то невообразимое.

– Я подлая баба! – впав в очередную истерику, неистовствовала она, – у меня нет совести!

– Ты о чём, мама? – испуганно спросила я её, не сразу поняв, что она имеет в виду.

– Я влезла в чужую семью и разрушаю чужой брак! – в ответ запричитала она, – как я могу так поступать теперь с другой женщиной, если сама когда-то прошла через измену, а потом через ужас развода?

Слушая её, я не знала, что ответить. Но она и не ждала, что я ей что-то скажу.

– Это наказуемо! – рыдала она, – потому что на чужом несчастье счастья не построишь!

«Как можно бояться разрушить то, что уже и так давно развалилось»? – наблюдая за ней, удивлялась я.

Ведь я знала, что Влад постоянно изменял жене до мамы, и та не оставалась у него в долгу. Но я благоразумно промолчала и терпеливо подождала конца истерики.

Всласть наревевшись, мама вдруг неожиданно успокоилась. Потом она вытерла слёзы, зачем-то взяла телефон и ткнула в него дрожащим пальцем. Как оказалось, она позвонила Владу. Когда он ответил ей, она попросила позвать жену и включить громкую связь, а потом призналась ей в том, что они с Владом любовники. Видимо, так она решила поставить точку в их отношениях. А может быть, она рассчитывала на противоположный результат. Возможно, маме так хотелось заполучить этого мужика в единоличное владение, что угрызения совести отошли у неё на задний план.

В тот же вечер они оба явились к нам домой: Влад и его супруга. Нас с Сергеем, который тоже приехал повидаться со мной, вежливо попросили уйти на улицу, пока участники классического треугольника, будут выяснять отношения. Поняв, что наше присутствие может стать серьёзной помехой в таком деликатном деле, мы с Серёжей безропотно оделись и пошли прогуляться. Но, спустя час, мы вернулись назад. Бродить под холодным осенним дождём было очень неуютно. Правда, как раз к этому времени, эти трое уже всё выяснили. Это было хорошо видно по выражению их лиц. Они все сидели за столом на прокуренной кухне. Сильно захмелевший Влад на правах хозяина командовал, осваивая новую территорию. А мама, пряча счастливые глаза, радостно улыбалась. Что касается жены Влада, то она с каменным лицом, сидя на табуретке, отрешённо потягивала из высокого хрустального стакана водку, разбавленную апельсиновым соком.

– Владик принял решение остаться со мной, – не скрывая гордости сообщила мама, когда мы с Сергеем вошли на кухню.

В этот момент жена Влада, словно очнулась, услышав её слова. Резко встав, она со всей злости шарахнула об пол красивый, ни в чём не повинный резной хрустальный стакан. Звонко тренькнув, он рассыпался на мелкие осколки на линолеуме в оранжевых слезах недопитого коктейля. Отрешённо посмотрев на его останки, убитая горем женщина, обессилено опустилась на табуретку. Увидев её убогий протест, моя мать презрительно фыркнула. А потом с видом оскорблённой справедливости удалилась за совком в ванную, чтобы убрать осколки с пола.

– Какая же она дрянь! Совершенно не умеет себя вести в приличном обществе! – возмущённо шепнула она мне на ухо, проходя мимо.

Я ничего не ответила ей, хорошо понимая насколько плохо сейчас этой отвергнутой мужем женщине.

Между тем, часы пробили полночь. Пора было ложится спать. Но устроиться на ночлег оказалось не так-то просто. Пока ещё законной супруге Влада некуда было деться. Последняя электричка на Москву отбывала со станции через полчаса, а автобус, курсирующий до пригородного вокзала, уже уехал. Поэтому у неё не было другого выхода, как остаться и переночевать у нас. Но моя мать решила эту проблему весьма странным образом. Мы с Сергеем легли спать в маленькой комнате. Он – на раскладном кресле, а я на своей кровати. Соперницу же она устроила на ночь на раскладушке в гостиной, а сама с улеглась тут же, на софе, рядом с её законным мужем. Эта ситуация выглядела настолько противоестественно, что граничила с безумием. Но тем не менее, благодаря такому раскладу вещей, мама обрела, наконец, долгожданное личное счастье.

11 глава

Вот наконец и наступил день моей свадьбы. Он выдался хмурым и промозглым. С самого утра на улице как из ведра лил дождь, а небо было затянуто свинцовыми тучами. Наш брачный кортеж выглядел уныло. На автомобиле, в котором мы должны были с Сергеем отправиться во Дворец Бракосочетаний не было ни украшений из цветов, ни бутафорских колец, не говоря о традиционной кукле на капоте. Да и моё настроение было ужасным. Я была крайне измучена истериками мамы и её любовными разборками. А ещё постоянными издёвками надо мной. Она словно нарочно выискивала во мне недостатки, а потом с каким-то странным наслаждением высмеивала их. Даже перед моей свадьбой, она не упустила возможности опять уколоть меня.