Потерянные надежды

– Прости мам, но мы не идем на прием в Букингемский дворец, это всего лишь день рождения Беатрис, – с легким вызовом произнесла я, устало поправляя ткань платья, будто в очередной раз оправдываюсь не только перед матерью, но и перед миром, которому я принадлежу.

Всем плевать, что на тебе, пока цена одежды, которую ты носишь, кричала громче твоих слов. Мне плевать, потому что это не привычный мир.

Это мир, где вместо одобрения звучат холодные взгляды, а на весах власти оказываются жизни и эмоции. Они не достойны того, чтобы я о них переживала.

– На котором будет много молодых парней! – уточнила она, – Папа будет недоволен, ты ведь слишком мала для этого.

Я вскинула подбородок и посмотрела прямо ей в глаза. Ну же, мам, ты ведь всегда на моей стороне.

– Мне уже пятнадцать, мам. Не будьте такими занудами, я просто хочу быть такой, как все.

– Клянусь тебе всем, что у меня есть – больше всего на свете я хочу, чтобы у тебя был этот мир. Мир, где ты могла бы смеяться, глупо влюбляться и думать, что все впереди. Но реальность такова, – она замолчала, ее голос дрогнул.

– Этот мир никогда не станет для тебя таким. Ты не сможешь быть, как все.

Я смотрела на нее, чувствуя, как грудь сдавливает боль, но я не хотела показывать слабость, чтобы мама не расстраивалась.

– Это несправедливо, – тихо прошептала я, опустив взгляд.

– Справедливости не существует, кнопка. Не в нашем мире, – ее голос звучал жестко, но взгляд был мягким, почти умоляющим, словно она надеялась, что я смогу ее понять.

Мама резко отвернулась и направилась к двери, но остановилась, положив руку на ручку.

– Я говорю это не потому, что хочу, детка. А потому что должна обезопасить своих девочек.

С этими словами она вышла, оставив после себя только запах духов.

***

Для проведения мероприятия Беатрис выбрала какой-то крутой отель на Пятой авеню рядом с Центральным парком.

Вечеринка проходила в Нью-Йорке, потому что с поступлением сестры в университет вся ее жизнь автоматически переехала сюда.

Даже Альдо с недавних пор Капо. В Нью-Йорке. «Приятные» совпадения.

Иногда мне казалось, что это из-за нее практически все, с кем я проводила детство и свободное время переехали, оставив меня одну в пустой Таормине.

Она забрала даже их.

– Ух ты, какая красивая, – восхищается Элиза, видя меня спускающуюся по лестнице.

– Правда красиво? – уточняю неуверенно я.

– Конечно.

Я немного расслабляюсь, потому что Элиза была той, кто всегда говорил правду в лицо, даже если она была слишком горькой.

Иногда, конечно, это слишком ранило, но сегодня я была довольна ее словам. Иначе и быть не может.

– В последний раз, когда я тебя видела, ты была совсем ребенком. Сейчас ты «округлилась» в нужных местах, и если бы я не знала тебя, то дала бы тебе все двадцать.

Она не заметила насколько сильно оказали на меня влияние ее слова, но я широко улыбнулась, пытаясь скрыть нарастающую волну радости, из-за которой могла расцеловать всех присутствующих в этом зале.

Над макияжем я и вправду работала вдвое больше, чем обычно.

– Спасибо, ты тоже замечательно выглядишь, – скромно произнесла я.

На самом деле этот фарс был ни к чему, если бы не Альдо, который по идее уже должен был быть здесь.

Я не видела его практически год, и думаю что в этот раз точно готова предстать перед ним и признаться. Надеюсь, мне ответят взаимностью. Ну, или он просто будет иметь ввиду меня.

– Ты не видела Альдо, nonna? – наивно интересуюсь у нее, когда ловлю Розалию около стола с закусками. Что-что, а еда тут была умопомрачительной.

Бабуля чуть-ли не давится бутербродом с семгой и не убивает меня за неожиданное появление, но все равно двигает плечами и сливает местоположение, которое мне так необходимо сейчас.

– La mia bellissima nipote[1],кажется он сейчас с твоим отцом. Видела, что они курили вдвоем на большом балконе.

– Спасибо, спасибо, – практически пищу я, обнимая ее со всех сил.

Я бросаю взгляд на разнообразные закуски, но моя голова уже занята мыслью об Альдо. Почему-то в этот момент мне стало важно, чтобы он заметил меня, чтобы он хотя бы раз обратил внимание на то, как я выгляжу и как я себя чувствую.

Возможно, это была просто игра ума, но в этом большом зале, полном людей, я чувствовала себя не в своей тарелке, пока не нашла его. Его взгляд мог бы дать мне то, что я искала – ощущение, что я на своём месте.

Убедившись, что моя бабушка занята своей едой и не заметит моего отсутствия, я осторожно пробираюсь сквозь толпу гостей, надеясь, что никто не заметит моего волнительного состояния.

Моя уверенность покидает меня с каждым шагом, и я чувствую, как под ногтями замирает дрожь. Я не должна терять самообладание.

Сердце бьется быстрее от ожидания, и я уже почти доходила до двери на балкон, когда остановилась, чтобы привести себя в порядок.

Я глубоко вздыхаю, стараясь успокоить нервы. Как только я открываю дверь и выхожу на свежий воздух, меня окутывает прохлада вечернего Нью-Йорка, звуки вечеринки остаются позади.

Вижу, как мой отец докуривает сигарету и тушит ее о большую колонну, стоящую поодаль от него.

Папа хлопает Альдо по плечу и оставляя его одного, направляется к выходу. Он выглядит немного напряженным.

Сам Альдо выглядит практически также, но я стараюсь не придавать этому особого значения.

Прячусь за дверью, и дожидаюсь, пока папа отойдет на приличное расстояние. А лучше – вообще исчезнет из моего вида.

Стараюсь тихо подкрадываться к нему – не для того, чтобы испугать. А для того, чтобы собраться с мыслями.

Меня останавливает его грубый, слегка хриплый, голос.

– Что ты тут делаешь, Адалин? – не поворачиваясь говорит он.

Я вздрагиваю, не ожидая его реакции, и на несколько секунд теряю дар речи. Голова путается, а сердце начинает биться быстрее.

– Я просто… искала тебя, – наконец, нахожу слова, но они звучат бессмысленно, даже для меня.

Альдо медленно поворачивается ко мне. Его взгляд сначала кажется равнодушным, но в нём проскакивает нечто большее – легкое недоумение, как будто он действительно не ожидал, что я подойду так близко.

Его глаза изучают меня, и я чувствую, как мои ноги слегка подкашиваются от этого взгляда.

– И что ты хотела? – спрашивает он, голос без выражений, с намеком на усталость.

Действительно, чего я хотела? Что мне нужно было сказать?

В голове всё путается, а когда он смотрит на меня этим привычным взглядом, я забываю обо всем, даже о том, зачем пришла сюда.

Дерзость, бесстрашие и иногда холод – вот все его эмоции. Он был непроницаем, как камень, и я не могла понять, что скрывается за этой маской.

Было ли вообще все это на самом деле маской?

– Я… – начала я, заикаясь, – В общем, я хотела поговорить, то есть, сказать тебе кое-что…

Его взгляд оставался холодным, будто он заранее знал, что я скажу, и не хотел тратить на это лишние усилия.

Он посмотрел на меня в последний раз, прежде чем достать еще одну сигарету из пачки, мрачным движением прикуривая её от уже почти потухшей.

– Скажи, что ты хотела, – произнес он, продолжая затягиваться, не обращая на меня особого внимания.

Я медленно осмысливала свои мысли, пытаясь найти нужные слова, но их не было. Вместо этого в голове кружились фразы, которые никогда не доходили до рта, потому что их заглушала стена страха и смущения.

Я не знала, как правильно начать, как сказать то, что горело в груди.

– Твой отец, – начала я наконец, и тут он резко дернулся, его взгляд стал настороженным, почти испуганным.

– Он что-то тебе сделал? – спросил он, его голос звучал обеспокоенно.

Глаза Альдо метались по мне, будто он искал ответ на этот вопрос в моем лице. Его привычное равнодушие исчезло, и на мгновение я почувствовала, как холод уступает место тревоге.

Меня пронзила глупая мысль – захотелось соврать, придумать проблему, чтобы он еще дольше смотрел на меня так, будто я что-то значу. Чтобы больше никогда не отводил от меня своего взгляда.

– Он сказал, что совсем скоро начнутся поиски невесты для тебя, – аккуратно сказала я.

Альдо выдохнул, и его тело напряглось. Он сжал кулаки, и вены на его ладонях выступили, как вздувшиеся жилы на теле животного, готового к атаке.

Я не могла отвести взгляд от его рук, как завороженная, не в силах оторвать глаз от него.

– Реще! – рявкнул он, и его голос стал резким, как нож.

От резкого тона я вздрогнула, и уже более аккуратно продолжила:

– Я хотела бы, чтобы ты сам ему назвал ее имя… Точнее, чтобы это была я.

С минуту он смотрел на меня с полным непониманием, словно не мог разобраться в том, что я только что сказала.

Его глаза оставались холодными, а сигарета в его руке продолжала тлеть, забытая, почти догоревшая. Он даже не сделал ещё одной затяжки.

– Что ты имеешь в виду? – наконец, произнёс он, и в его голосе прозвучала неуверенность, будто он искал смысл в моих словах.

Боже, почему он так себя ведет? Так, словно ничего не понимает, и я говорю на другом языке.

– Ты ничего не понимаешь? – вырвалось из меня, прежде чем я успела остановиться.

– Возвращайся в зал, – отчеканил грубо он, делая новую затяжку.

Альдо отвернулся от меня, его взгляд устремился в сторону огней ночного Нью-Йорка. Вид конечно был потрясающим, но не настолько, чтобы он мог игнорировать меня.

– Я люблю тебя, – прошептала на выдохе так, чтобы он услышал.

От равнодушия, которое он проявлял, почти накатывались слезы, но я держалась из последних сил, в надежде что он повернется и успокоит меня. Скажет, что сделает это или ответит взаимностью.

Разве я не заслуживаю этого?

Вместо этого я получила пощечину. Не физическую, но ту, что ранила меня гораздо сильнее.

– Что ты из себя представляешь, дура? Разоделась как маленькая шлюха и думаешь, что я как конченый ублюдок пойду просить руки пятнадцатилетней девочки? Не смеши меня, Адалин, – намека на веселье в его лице не было.

– Ты как грязная дешевка. Приди в себя и помни о том, как тебя воспитывали. Я никогда не буду просить твоей руки, – процедил он, направляясь к выходу.

Даже не оборачиваясь.

Я клянусь вам, человек не может слышать как работают органы в его теле, но звук разбивающегося стекла в своем сердце я слышала отчетливо.

Дважды я услышала этот звук, когда на этом же вечере стоя бок о бок с моей старшей сестрой, они объявили о своей скорой помолвке.

Я перестала слышать этот звук тем же вечером, когда сполна расплатилась за свои чувства и признание, лежав на холодном полу подвала летнего домика в луже собственной крови.

***

Из воспоминаний меня вырывает Беатрис, которая не отрываясь от своего макбука сообщает, что Элиза приглашает нас купаться в крытом бассейне их с Дези нового дома.

– Она пишет, что соскучилась за тобой, и было бы круто совместно провести время нам троим, как в старые, добрые времена.

Беатрис явно не интересовало это предложение, учитывая как оживленно она печатала текст на клавиатуре.

Я же задумалась, опасаясь что встречусь там с Альдо, который с большим процентом вероятности мог проводить время у своего друга.

Дези, Тео, Лео и Альдо были лучшими друзьями, практически братьями. Когда последнему было необходимо уезжать на новую должность, и стать Капо, они не раздумывая бросили все, и поехали вместе с ним.

Каждый из них за короткий срок занял хорошее положение, и это не было благодаря власти друга – они действительно заслуживали.

Такие «головорезы» в Коза Ностра были редкостью, даже учитывая то, что в сильных солдатах и без них не было нужды.

– Я, правда, не хочу идти. Завтра у меня важное заседание по уголовному праву, мне бы хотелось к нему лучше подготовиться, – признается наконец, сестра.

Идеальная Беатрис. Всегда.

– Тогда скажи Элизе, что я приеду, – отбрасывая сомнения, сказала я.

Хоть кто-то из нас должен проживать более или менее свободную жизнь и наслаждаться ее прелестями. И если моя сестра предпочитала зарабатывать баллы перед отцом, я буду той, кому все равно.

Беатрис нежно улыбнулась мне, и стала печатать ответное сообщение для Элизы в телефоне.

Я побежала собирать небольшую сумку в маленькое «путешествие» под названием «люблю Нью-Джерси».

Глава 4

С недавних пор Элиза и Дези стали семьей.

Он купил для них огромный дом в Нью-Джерси, потому что когда-то давно, когда идея о их союзе казалась невозможной, и эти двое боролись за свои чувства, Дези пообещал, что однажды он купит дом, в котором они будут растить в нем своих будущих детей.

Я не знаю человека в фамилье, кто не знал бы эту историю, подобную лучшим трагедиям Шекспира, только со счастливым концом.

На данный момент, кажется, они используют его просто для того, чтобы веселиться и наслаждаться своей молодостью.

По дороге в Джерси мне пришло сообщение от бабули:

«Если Дези будет со своими друзьями, не забудь заигрывать с Альдо. Пора бы вернуть то, что принадлежит тебе»

Я прыснула от смеха, тем самым заставив Марко, управляющего машиной, смотреть на меня как на умалишенную. Это заставило меня прийти в себя.

Не стоило показывать ему своих эмоций. Особенно когда он и мой отец в сговоре, чтобы держать меня на коротком поводке. Марко ведь его любимая шестерка.

Кстати говоря о семье. Мои родители должны приехать сегодня, и это заставляет меня злиться на Беатрис вместе с ее свадьбой.

Противостоять Марко намного легче, когда он один.

Охранник останавливается на подъездной дорожке, ловким движением выдергивает ключ из зажигания и открывает мою дверь, не заботясь о том, комфортно ли мне в этот момент.

– Не задерживайтесь, синьора, – бросает он, почти указывая, – Ваши родители прилетают в течение нескольких часов. Вы бы не хотели, чтобы синьор Бенито сердился из-за опоздания к ужину.

Меня трясет. Каждый раз, когда кто-то упоминает его имя, это как шрам, который до сих пор болит. Как моя рука.

Я ненавижу его. Ненавижу до боли в груди, до сухости в горле, до того, что не могу подобрать слов, которые передали бы, насколько он мне отвратителен.

– Постараюсь, – выплевываю я, едва сдерживая презрение.

В это одно слово я вкладываю столько превосходства, сколько только могу собрать. Пусть Марко поймет, кто здесь главный. Пусть ощутит это каждой клеткой своего тела.

***

На территории Дези можно было не переживать о безопасности, так как фактически моя защита – одна из его обязанностей, поэтому мой охранник остается снаружи.

Сам особняк семьи Ферерри находился в каком-то элитном и безумно дорогом поселке из классических историй про заветную мечту.

Все вокруг выглядело шикарно, но внутренний фанат дома моих дедушки и бабушки не оценил и кирпичика здешних помпезных построек.

– Боже, как же я, оказывается, по тебе скучала, – закричала Элиза, захватывая меня в свои крепкие, почти ребра ломающие объятия.

– Я тоже по тебе соскучилась! – ответила я, обнимая её в ответ.

Ее тепло словно растапливало лед внутри меня, и на мгновение я забыла обо всем вокруг.

Элиза всегда была ярким солнечным лучиком в моём слишком сером мире. Ее эмоции были как взрыв – невозможно было не улыбнуться, глядя на нее.

Она была ровесницей Би, старше меня на четыре года, но, честно говоря, иногда нам с ней казалось, что мы понимаем друг друга лучше.

То есть, это мою сестру увлекала учеба, работа и мафия. А мы же с Элизой предпочитали оставаться в тени, насколько это было возможным.

– Сегодня весь дом в нашем распоряжении, до полночи он свободен, – провозгласила Элиза почти песней, закружив меня за плечи.

Её руки мягко, но настойчиво подтолкнули меня в сторону огромной комнаты с панорамными окнами.

Я зловеще улыбнулась, предвкушая запоминающееся на всю жизнь время, которое нам с ней предстоит провести.

Мы забрались к бассейну, будто снова стали детьми. Полгода разлуки показались целой вечностью, и нам нужно было наверстать всё упущенное.

Обсуждали самое сокровенное, всё то, что копилось внутри за месяцы тишины: сплетни, мечты, страхи. Параллельно мы наслаждались вкуснющими коктейлями, которые нам приносила Оливия, их домработница.

– Беатрис снова в учебе? – спросила она, когда мы немного успокоились от ребячества и перестали брызгать друг друга водой.

– Не могу понять, – честно призналась я, наматывая мокрую прядь волос на палец, – С момента моего приезда она слишком задумчивая. Мы с ней почти не разговаривали.

Я попыталась отмахнуться от этой мысли, сославшись на её загруженность. В конце концов, она была невестой, а это наверняка выматывает.

Я и представить не могу, как бы сама справилась с таким стрессом.

– Мне казалось, она сильно переживает из-за свадьбы, – осторожно начала Элиза, – Но она поклялась мне, что дело не в этом.

Я задумалась. Вспомнила, как Беатрис делилась своими мыслями о свадьбе, о том, как много деталей нужно учесть и как трудно сделать всё идеально. Странно, что причина не в этом.

– Ну а ты? – нарушила затянувшуюся паузу Элиза, встряхивая головой, будто пытаясь отогнать свои мысли.

– Что я? – спросила я, хотя прекрасно знала, к чему она клонит.

– Ты видела Альдо? – так просто спросила она.

Элиза была единственной из подруг, которой я доверила унизительное признание и свои чувства. Мы прошли через слишком многое, чтобы я сомневалась в ее преданности.

– Когда только приехала. Бабуля с дедулей устроили ужин. Они пригласили его и Тео, – старалась говорить обыденным тоном, как будто этот факт не значил для меня ровным счетом ничего.

Признаваться в том, что его присутствие всё ещё выбивало меня из равновесия, я не собиралась. Никому. Даже себе.

– Дези говорит, что он задумчивый в последнее время, – констатирует она больше для самой себя.

Доверительные отношения между Дези и Элизой в свое время помогали мне узнавать о Альдо много нового. Любимая еда, привычки, фильм и даже передвижения по городу.

Да, тогда я была маленьким сталкером, изводила себя и одновременно подпитывала свои глупые надежды. Элиза, на правах названной старшей сестры, помогала мне в этом без лишних вопросов.

– Вот как? – проговариваю равнодушно, стараясь не выдать ни малейшего намёка на интерес. – Он, вроде как, тоже жених.

Элиза сразу меня раскусывает. Её взгляд становится лукавым, и она наклоняет голову, глядя на меня так, будто читает мои мысли.

– Серьёзно, Адалин? Ты теперь так говоришь об этом? – она улыбается, но в её тоне слышится вызов.

– А как ещё мне о нём говорить? – я пожимаю плечами, делая вид, что разговор меня не касается.

– Не так, будто всё хорошо, – парирует она, с прищуром изучая моё лицо.

Я отвожу взгляд, чувствуя, как её слова попадают прямо в цель. Она права. Я говорю о нём так, будто его жизнь и его отношения не имеют значения для меня. Но я знала, что врать ей бесполезно. Элиза всегда видела меня насквозь.

– Ну а ты что думаешь? – спрашиваю неожиданно я.

Она не удивляется. Наоборот, её реакция слишком уверенная, как будто она только и ждала, что я наконец заговорю об этом.

Девушка молча отрывается от бортика бассейна и плавно подплывает ближе, чтобы говорить тише, почти по-секрету.

На секунду мне показалось, что за нами идет какая-то слежка.

– Он повзрослел, – говорит она наконец, пристально глядя, словно оценивая мою реакцию. – Каждый из них. Я думала, что осталась хотя бы часть того, что мы помнили на Сицилии: их дурость, эта… немного детская наивность. Но нет. Альдо стал состоявшимся мужчиной, и, честно говоря, иногда мне непонятно, почему они с Беатрис так долго тянули с браком.

Ее привычка подбирать слова, чтобы не причинить мне боль, осталась с тех времен, когда я ненавидела любое упоминание о них как паре.

– Ну и то, почему Беатрис засыпает спокойно, зная что он трахает шлюх, потому что этого дать она ему не может. Зная, какой ревнивицей может она быть.

Мысли о Альдо в постели с девушкой заставили предательски сжаться мою грудную клетку. Не представляю, что могла чувствовать сестра.

В фамилье честь девушки – то, что охраняется как самый дорогой в мире бриллиант, поэтому общение с парнями наедине порицалось, если этот человек не был близким родственником или официальным женихом.

Когда мой отец и Альдо договорились о браке, Вико заставил его поклясться на крови, что он не притронется к моей сестре в любом интимном смысле до свадьбы. И он сделал это, я знаю. Потому что был человеком слова.

– Ты до сих пор помнишь все ее интрижки? – смеюсь я, вспоминая некоторые истории, которые происходили с сестрой до Альдо.

– Конечно, – подхватывает Элиза, её голос звенит смехом, – Обычно яйца в отношениях были у нее, а тут…

– А тут она растерялась? – предполагаю я, усмехнувшись.

– Именно! – смеется она, – Никогда не думала, что увижу Беатрис такой. Обычно она как ураган, сметает всё на своём пути, а тут – тишина, будто она не знает, что делать с тестостероном Альдо. Настолько, что видятся они ничтожно мало.

Её слова заставляют задуматься. Все это время я считала что они поддерживают отношения как пара. Как минимум потому, что сестра говорила маме о том, что видятся они с Альдо практически каждый день, и не отлипают друг от друга.

У меня пересыхает в горле. Я чувствую, как мысли начинают спутываться, и мне нужно срочно что-то сделать, чтобы избавиться от этого нарастающего напряжения.

Я выбираюсь из бассейна, отводя глаза от Элизы, но её вопросительный взгляд всё равно сверлит меня насквозь.

– Мне срочно нужно сделать глоток воды, – сообщаю я, направляясь на кухню, будто это может объяснить моё странное поведение.

Я не переживала о своём внешнем виде. На мне был открытый комплект бикини, но, зная, что дома остались только мы, я не стала заморачиваться с полотенцем или халатом.

Элиза сказала, что Дези на какой-то мега важной встрече, и вполне возможно, что он вообще не вернётся этой ночью.

Долго искать комнату не пришлось, звуки столовых приборов, бьющихся о кухонную утварь, привели меня в нужное место.

Оливия спокойно хлопотала на кухне, расставляя тарелки и подносы, прежде чем выйти через боковую дверь, направляясь в домик для прислуги.

Женщина указала мне на холодильник, где можно взять воду, и на стол, где лежали бургеры, которые она приготовила специально для нас.

Но меня интересовала только вода. Срочно.

Я отвинчивала крышку бутылки, когда услышала за спиной низкий, грубый голос:

– Неожиданно видеть тебя здесь.

Бутылка соскользнула из моих рук, ударилась о пол и покатилась в сторону.

Моё сердце замерло на секунду, а потом заколотилось так, что я могла поклясться, будто его удары слышны на весь дом.

Боже! Испуг был не тем словом.

Я была ошеломлена, застигнута врасплох до чертиков.

Внутри меня эхом раздавалось единственное слово: «Беги!»Но вместо этого, неосознанно, я пошла навстречу своему страху.

– Что? – мой голос прозвучал растерянно, дыхание сбивалось, а в горле всё так же пересыхало.

Он стоял у входа, облокотившись на дверной косяк. Его темные глаза изучали меня с нескрываемым интересом, а губы слегка изогнулись в ухмылке, которая вызвала во мне смятение.

Я попыталась собраться с мыслями и не выдать своего волнения, но его чертово присутствие вызывало во мне нечто большее, чем просто неловкость.

– Не ожидал, что ты будешь появляться в доме Дези, пока последние несколько лет своей жизни избегаешь меня, – сказал он.

Дерьмо. Мы снова вернулись к этому. За какие такие заслуги за эти пару дней я его вижу чаще, чем за несколько лет?

В груди закипала смесь злости и обиды на саму себя. Почему я не осталась дома? Знала ведь, что такое может произойти.