Блуждающая жемчужина

– Мопассан каждый день там обедал, – объяснил Мишель, – потому что это единственное место в Париже, где не видно Эйфелевой башни. Так он говорил, считая эту башню уродством.

– Да, я где-то читала о том, что многие ее не любили, – кивнула Марина.

– Ну, так что? – спросил Мишель. – Я отвезу вас в гостиницу? Потому что пешком идти очень далеко. И завтра я за вами заеду.

– Мишель! – вдруг решительно обратилась к нему Марина. – Скажите честно, какой у вас к нам интерес? Я просто не могу понять… Вам что-то от нас нужно?

Она сама не ожидала, что решится на такой вопрос, но девушка хотела расставить все точки над «i». Ей было непонятно, почему этот человек уделяет им столько внимания. Ведь они едва знакомы…

– Вы считаете, что обязательно должно быть что-то нужно? – вежливо спросил Мишель. – Или вам просто не верится, что есть люди, которые могут делать что-то без своей выгоды?

– Поймите меня… – продолжила Марина развивать свою мысль. – Вы подошли к нам в музее… Навязались ходить с нами. Не спорю, нам это было интересно, я узнала много нового… Тем не менее потом вы пригласили нас в ресторан! Причем не в простой, а, как мне показалось, дорогой… Теперь вы хотите опять повести нас в ресторан на Эйфелевой башне и в собор Парижской Богоматери… Для чего? Вы тратите свое время и деньги на двух незнакомых людей! В этом должна быть причина. Согласитесь со мной? И, пока я не выясню этой причины, я никуда с вами не пойду!

Марина произнесла эту фразу с чувством, с сильными эмоциями и на русском языке. Изабелла ничего не поняла и молча смотрела на подругу.

Мишель всё выслушал и, оставаясь абсолютно спокойным, смотрел Марине в глаза. Девушка не отводила взгляда и на мгновение просто потонула в сером океане глаз Мишеля. Она не могла понять, что есть особенного в этом некрасивом человеке, что постоянно хочется его слушать. Когда он отвечал на ее вопрос, его голос звучал очень мягко. Девушке показалось, что в глубине своей души она надеется услышать причину, по которой она приняла бы его приглашение.

– Я отвечу на ваш вопрос, – начал Мишель. – Вам, наверное, не верится в это, но мне действительно самому приносит большое удовольствие сопровождать вас. Париж мой родной город, я здесь вырос и горжусь своим городом. По остальному… Вам понравился ресторан?

– Да, спасибо, – ответила Марина, не понимая, к чему он клонит.

– Как вы сами сказали, в музее я вам был полезен, ресторан вам тоже понравился… Завтра я надеюсь, что тоже не разочарую вас… Так в чем же дело? – Он улыбнулся. – Если вас не смущает моя компания, почему бы не воспользоваться мной? У меня семьи нет… я одинок и располагаю временем. Денег у меня достаточно, настолько, что я иногда не понимаю, что мне с ними делать… И мне очень интересно знакомиться с новыми людьми, тем более представителями другой культуры. – Он сделал паузу, затем спросил: – Вас удовлетворил мой ответ?

– Будем считать, что да! – ответила Марина. – Только прошу больше не лезть в личную жизнь!

– А когда я лез? – удивился Мишель. – Я ни разу не посмел… Разве я?..

– Я говорю про то, что вы… про мою любовь… и так далее…

– Ну так я же не спрашивал у вас ничего! – возразил Мишель. – Если вы помните, вы сами попросили сказать, что я думаю. Я и сказал… Так же, как и уверенность в том, что вы мысленно опасались, что наша завтрашняя экскурсия не состоится. Но ввиду вашего воспитания вы всё же сделали заявление!

Марина едва открыла рот, чтоб что-то сказать, но Мишель остановил ее и продолжил:

– Ничего плохого в этом нет. Это только показывает вас с хорошей стороны. Поэтому я предлагаю вам оставить этот разговор и спокойно готовиться к завтрашнему изучению нашего города!

Марине было нечего сказать. Она молча кивнула, и они сели в машину. Йован довез девушек до гостиницы, Мишель вышел из машины и вежливо открыл дамам двери. Учтиво попрощавшись, он пообещал завтра к одиннадцати утра приехать за ними.

Ложась спать, Марина стала прокручивать в голове полученные за день впечатления. Их было очень много, и все они были удивительными. Но то, что вызывало в ней наибольший интерес, заключалось в личности их нового друга. Марина заметила, что, оказавшись в отеле, она почему-то вспоминала Мишеля и он не казался ей страшным. Она вспомнила свое впечатление, когда увидела его впервые. Он показался ей некрасивым, но почему-то со временем, привыкая к его внешности, Мишель уже перестал казаться таким. Она думала о том, что красота человека, в особенности мужчины, зависит от его поступков. Но кто такой этот Мишель и каковы будут его поступки в дальнейшем? Этого Марина предугадать не могла. Она размышляла: «Этот мужчина был очень странным. По возрасту он годится мне в отцы. А с каким выражением он сказал, что семьи у него нет… И где же она? Неужели он не был женат? Нет! Это нереально! Он, скорее всего, разведен! У них в Европе больше половины браков распадается! То, что он богатый, это заметно. Дорогая машина, костюм, водитель… Еще бы он не был богат! У него такой мозг, как энциклопедия! А хитрый какой. Выдал сразу всю мою характеристику! Как ему это удалось? Очень странно… Он как будто знал, что я люблю Рудика! Эх… Рудик… Где ты сейчас? С кем? Наверное, женился… В своем Ростове… А может, и нет… Может быть, ты так же продолжаешь меня любить».

1.5

Марина проснулась в десять часов утра. Изабелла сидела перед зеркалом и красилась. Она заметила, что подруга уже не спит и весело воскликнула:

– Пора собираться! Скоро наш спонсор приедет!

Марина потянулась и ответила:

– Я быстро собираюсь. Я же не крашусь!

Бэлла сделала гримасу:

– Тебя украшает молодость.

– Наверное, – пожала плечами Марина и пошла в ванную комнату. Она давно заметила, что Бэлла пытается понравиться Мишелю, но делает это очень явно и неуклюже. Марине было понятно рвение ее подруги. Бэлла была не замужем и позволяла себе многое. Мишель, какой бы некрасивый он ни был, богат и воспитан. В нем чувствовалась какая-то утонченность. Вот Изабелла и решила соблазнить француза, ради короткого приключения. Марине было противно от этого. Она презирала легкомысленное поведение подобного рода. К счастью, она знала, что Бэлла в ней не видит конкурентку. Ведь, несмотря на красоту, Марина, во-первых, совсем молодая, а во-вторых, слишком воспитана, чтобы флиртовать с мужчиной почти вдвое старше нее.

Приняв душ, Марина собрала волосы заколкой, предварительно высушив их феном. Она любила легкую, спортивную одежду, потому снова облачила себя в джинсы и свежую футболку.

Ровно в одиннадцать в номере зазвонил телефон. Бэлла, облаченная в красивое платье, схватила трубку, и, услышав сказанное на том конце провода, согласно воскликнула «да!».

– Пойдем, Марина! Наш друг приехал! – скомандовала она подруге.

Через пятнадцать минут девушки уже шли по площади в сторону Эйфелевой башни. Йован ждал в машине, а Мишель медленно шагал рядом с ними, непринужденно что-то рассказывая. Сегодня он был уже в другом льняном костюме. Теперь в бежевых тонах. Марина заметила, что одевается он как-то странно. Судя по всему, вещи были хорошего качества, но выглядели очень скромно и тускло.

Эйфелева башня не сильно впечатлила Марину. Мишель рассказал, что она должна была простоять двадцать лет, по прошествии которых ее должны были разобрать. Но к тому времени изобрели радио, и она осталась стоять. Потом началась война, и было не до этого. Так башня, которую деятели искусств считали уродством, стала символом Парижа.

После завтрака в ресторане «Жюль Верн» в башне вся компания направилась в Нотр-Дам-де-Пари. Изабелла немного нервничала – она не завершила свои дела по квартире и ей нужно было вечером ехать к арендаторам, чтобы что-то оформить. Но посетить собор она успевала.

Прогуливаясь по собору, Марина восхищалась его величием. Народу было много. Пока они рассматривали красивые витражи, к ним присоединилась шумная группа молодежи. Парни и девушки что-то обсуждали. Некоторые из них держали в руках папки с листами и карандаши.

Девушка с парнем протиснулись между Мариной и Мишелем, обсуждая розовые окна витражей. Мишель, слыша их разговор, внезапно улыбнулся и произнес:

– Ребята! Эти три розовых окна символизируют Святую Троицу! Они созданы, чтобы у людей было ощущение божественного присутствия!

– Вот! Я же говорила! – воскликнула девушка, обращаясь к парню. – Не могли просто для красоты сделать именно три окна! – Она посмотрела на Мишеля. – Спасибо вам!

Не за что! Вы студенты?

– Да! – кивнула девушка. – Мы специально сюда приехали на два дня на экскурсию.

– Интересно… – удивился Мишель. – А откуда приехали?

– Мы из Брюсселя! – ответил парень. – Из Королевской академии изящных искусств!

– А-а-а! – воскликнул Мишель, продолжая улыбаться. – Я так и понял, что вы будущие художники! Но не думал, что вы приехали из Брюсселя… И как вам здесь? Нравится?

– Очень, – ответила девушка. – Мы готовим работу по теме «Нотр-Дам-де-Пари»… Вот и приехали. И заодно погулять.

– И как долго вы планируете пробыть здесь? – не унимался Мишель.

– Послезавтра уезжаем, – ответил парень. – Нас разместили недалеко отсюда… в общежитии «Бутоне».

– Да, там прилично, – кивнул Мишель. – Территория зеленая… Весело, наверное?

– Еще как! – засмеялись молодые. – Нас восемь человек приехало!

– Когда-то я тоже так учился! – с ностальгией в голосе произнес Мишель. – Хорошие были времена…

– А вы во Франции учились? – спросил парень.

– Нет, – ответил мужчина, – я учился в Голландии… в Роттердаме.

– О-о-о! Знаем такой! – весело заявила девушка.

– Вы, наверное, в музеи пойдете еще? – спросил Мишель.

– Да! – кивнул парень. – Хотели всё успеть… На мюзикл еще хотели, но не удалось… У вас во Франции цены как на другой планете! – Они засмеялись.

Друзья позвали их, и, вежливо попрощавшись, молодежь убежала по своим делам.

Мишель мечтательно посмотрел им вслед, вспоминая, как когда-то тоже был молодым.

Марина плохо говорила на французском из-за сложного произношения, но понимала практически всё. Она и сейчас поняла почти весь разговор Мишеля со студентами.

– Вот ведь удивительное место, – рассуждал Мишель. – Когда-то здесь был храм, в котором поклонялись Юпитеру… А сейчас тут хранится венец, в котором распяли Христа! Что будет через тысячу лет? Жаль, что мы не узнаем этого…

– Мишель! – вдруг обратилась к нему Изабелла. – Я всё хочу у вас спросить, а вы откуда иврит знаете?

Мужчина улыбнулся своей кривой улыбкой, которая уже не казалась Марине страшной, а больше напоминала какую-то усмешку.

– Просто я хорошо схватываю языки, – ответил он. – И так случайно вышло, что я знаю и иврит, и русский… У меня отец послом был. Я жил во многих местах.

– А какие еще вы знаете языки? – поинтересовалась Марина.

– Знаю английский, но его все знают… и знаю сербский, но он на русский похож…

«Пять языков!» – с восхищением подумала Марина. Она отметила про себя, что в принципе и сама знает русский, иврит и горско-еврейский. Если она как следует закрепит французский и подтянет английский, то тоже будет знать пять! Ее охватила гордость за саму себя.

– А вы верите в то, что Христос был сыном Божьим? – вдруг спросила Бэлла.

Мишель усмехнулся.

– А вы? – переспросил ее Мишель.

– Я нет! – важно ответила Изабелла.

– Вы тоже разделяете ее мнение? – повернулся Мишель к Марине.

– Не совсем, – ответила девушка. – Я больше склонна верить только тому, что я видела… А что там было две тысячи лет назад… Никто не знает, где правда.

Мишель поднял брови:

– Марина очень рассудительна… И достойна уважения, за правду! А мнение Изабеллы… Я думаю, что, так как вы еврейка, а иудеи не верят в Христа, поэтому и вы не верите. Объяснения у вас этому нет. Я прав?

Изабелла с раздражением ответила:

– Я вообще-то у вас спросила! А вы перевернули мой вопрос. Я понимаю… Вы христианин, и, возможно, вас эта тема задела… Если так, извините…

Мишель рассмеялся:

– Нет, это вы меня простите, если обидел вас! Знаете, во Франции религиозный вопрос всегда стоял остро. Как сказал Вольтер: «Кальвин открыл двери монастырей не для того, чтобы выгнать оттуда монахов, а чтобы загнать туда весь мир!» Франция пережила раскол церкви на протестантов и католиков, и они мало задумывались о смысле других религий. Христианам нужно было тут разбираться друг с другом…

– Я поняла! – воскликнула Бэлла. – Вы протестант. Кальвинист!

Мишель громко расхохотался. Они уже подошли к выходу из собора. Успокоив свой смех, он наконец ответил:

– Вы меня просто поразили сейчас. Извините за мой смех!

– А кто вы? – серьезно спросила Марина.

– Вообще, я в Бога не верю! – уже серьезно ответил Мишель. – Слишком примитивно описывается в Священных Писаниях всех религий Создатель всего живого… Но это отдельная тема… По происхождению я чистый еврей. К вашему удивлению, я ваш единоверец!

Девушки ошеломленно смотрели на него.

– Ну конечно… – произнесла Марина. – Вы поэтому и знаете иврит.

Мишель с улыбкой кивнул:

– Именно. Я не жил никогда в Израиле, но считал своим долгом выучить язык моего народа.

– Вы чистый еврей? – спросила Бэлла.

– Чище не придумаешь, – весело заявил Мишель. – Моя фамилия Куперман!

У девушек мгновенно поменялось отношение к этому человеку. Эта черта, наверное, свойственна только евреям: узнав, что человек твоей нации, сразу же относиться к нему иначе. Ведь если он еврей, то автоматически становится им кем-то вроде дальнего родственника. Так же как и защитником и союзником при любой ситуации в чужом городе. Или кандидатом в мужья… Что тоже имеет место быть.

Мишель нарушил молчание:

– Теперь я предлагаю вам прогуляться и выпить кофе. У меня встреча одна как раз…

– О, если мы вам мешаем… – вдруг засуетилась Марина. – Вы извините… Мы пойдем…

– Стоп! – Мишель остановил ее. – Вы мне не мешаете. Это первое. Второе – у меня не деловая встреча. Просто один знакомый обещал принести билеты на завтрашний мюзикл, на который вы непременно должны попасть.

– Честно говоря… это уже слишком много! – откровенно сказала Марина. – Мы послезавтра уезжаем… Вы так много для нас…

– Ничего не много! – прервал ее Мишель. – Мы же договаривались не возвращаться к этому разговору.

– Знаете, – вдруг подала голос Изабелла, – я пойду. Мне нужно ехать по делу… насчет квартиры…

– Проблем нет! – кивнул Мишель. – Йован вас отвезет, а мы прогуляемся пешком.

Бэлла пожала плечами, соглашаясь с таким предложением, а Мишель жестом пропустил Марину вперед и вежливо произнес:

– Нам идти минут двадцать. Вы готовы пройтись или возьмем такси?

– Я с удовольствием прогуляюсь, – улыбнулась девушка.

И они зашагали по улице Сите в сторону моста, ведущего через Сену.

Марина почему-то ощущала легкость и радость, гуляя по Парижу в компании этого человека. К своему стыду, она призналась себе, что чувствует себя намного комфортнее с ним, когда рядом нет Бэллы.

Их путь по бульвару Сен-Жермен продлился как один вздох. Мишель очень тактично затронул тему личной жизни, и Марина, сама не понимая, как и зачем, призналась ему, что он был прав, когда рассказывал о ее несчастной любви. Мишель настолько тонко подвел ее к этому, что, признаваясь, девушка даже не смутилась. Да, она любила и продолжает любить Рудика. Того самого простого парня с Еврейской Колонки в Нальчике. И сделать ничего она с собой не могла.

1.6

Они пришли в кафе «Де Флер» на бульваре Сен-Жермен. Присев за столик на улице, Мишель посмотрел на часы. Было 15:45.

– Я рекомендую вам здесь выпить кофе с десертом, а пообедаем мы в другом месте… – предложил он Марине.

– Мне всё равно, – ответила девушка. – Как вы скажете!

Он улыбнулся:

– Я покажу вам еврейский квартал! Место, где я вырос… Район Марэ. Там с давних времен живут евреи…

Он не договорил, потому что к их столику подошел высокий блондин, лет тридцати пяти.

– Месье Куперман, здравствуйте!

– Здравствуй, Жак! – поздоровался Мишель. – Присаживайся и познакомься, это Марина! Моя гостья из Израиля.

– Очень приятно! – вежливо кивнул головой блондин и присел за их столик.

Практически одновременно с ним подошел официант, Мишель заказал три кофе, круассаны и повернулся к Жаку:

– Ну что?

– Всё как просили, месье Куперман! – ответил Жак. – Три билета во втором ряду на завтра. Достать получилось с трудом…

– Отлично. Но это еще не всё! – заявил Мишель. – Нужно еще восемь билетов!

Блондин от удивления открыл рот:

– Восемь? Но это невозможно! Во втором ряду уже нет столько мест. Да и вообще в партере я думаю…

– Послушай меня, Жак! – строго обратился к нему Мишель. – Для начала скажи, сколько за эти три билета?

– По три тысячи франков каждый, месье Куперман… Вы же понимаете, премьера завтра… второй ряд…

– Хорошо. Проблем нет! – Мишель достал из внутреннего кармана пиджака кошелек, из которого вынул пачку купюр по пятьсот франков, отсчитал девять тысяч и протянул их Жаку. Тот отдал белый конверт с билетами и замотал головой:

– Месье Куперман… при всем уважении к вам… но восемь билетов на завтра… На послезавтра можно попробовать… но на завтра…

Мишель убрал конверт во внутренний карман пиджака и сказал:

– Жак! Послушай меня внимательно: второй ряд необязательно. Можно просто партер, и не важно, если все восемь мест окажутся рядом друг с другом. Ты достанешь эти билеты! Я заплачу за каждый не по три, а по четыре тысячи франков! И это не первый и не второй ряд. Просто партер.

Блондин повел бровями, судя по всему, прикидывал свой заработок. Было видно, что он понимал величину суммы и готов достать эти билеты, чего бы ему это ни стоило. Он тяжело вздохнул:

– Эх-х… месье Куперман… Сделаю всё, что смогу…

– Ты сможешь! – улыбнулся Мишель. – Билеты нужно обязательно сегодня же привезти в общежитие «Бутоне»… Отдашь группе студентов из Брюсселя… Из Королевской академии изящных искусств. Обязательно сегодня их найди и отдай. Это часть моего заказа.

– Да, конечно… если найду билеты…

– Ты уже их нашел! – усмехнулся Мишель. – По такой цене ты выгонишь всех гостей с партера! В общем, отдашь билеты студентам лично в руки. А перед представлением, уже возле Дворца конгрессов, Йован отдаст тебе все деньги. С собой у меня сейчас такой суммы нет.

– Я всё понял, месье Куперман! – кивнул Жак и, вставая, добавил: – Вы опять благотворительностью занимаетесь…

– Это не важно! – прервал его Мишель. – Никому ничего не говори. Отдашь билеты им, скажешь, подарок… анонимный… мое имя не вздумай сказать.

– Да-да, – согласился Жак, – не в первый раз же…

Он ушел, а Мишель весело произнес:

– Ну что, едем дальше?

– Вы только что отдали сначала девять тысяч франков за наши билеты, а потом еще решили отдать тридцать две за билеты для студентов? – произнесла шокированная Марина. – Извините, конечно, что лезу не в свое дело, но… вы понимаете, что это семь тысяч долларов? Я не пойму просто…

– Я вам объясню, – согласно кивнул Мишель. – Я тоже был студентом, причем не сказать, что богатым. И, если кто-то подарил бы мне билет на событие такого масштаба, я помнил бы это всю жизнь! Сейчас у меня большое состояние. Я очень богат, и я не почувствую потери этих денег.

«Нотр-Дам-де-Пари» – мюзикл, который будет греметь еще как минимум двадцать лет! Он войдет в историю, я в этом уверен. Там очень хорошая постановка. И для студентов, помимо счастья от присутствия на премьере, подаренное мной приглашение послужит примером! Ведь они будут часто вспоминать, что когда-то один незнакомец сделал им такой подарок. Они будут восхищаться этим человеком, то есть мной. И я уверен, что в будущем каждый из них захочет совершить такой же поступок. Чтоб и его хвалил кто-то. Ведь на самом деле добро порождает добро!

– Понятно… – медленно произнесла Марина. – А мы? Про нас вы тоже так думаете?

Мишель улыбнулся, но его глаза были абсолютно серьезными, и, упершись взглядом в Марину, он ответил:

– Нет! С вами история иная. В первую очередь мне стало интересно: кто вы? Думаю, вам уже не раз говорили, что вы ослепительно красивы. Меня привлекла ваша внешность. Вы не похожи ни на еврейку, ни на француженку, ни на итальянку и ни на арабку…, и вы оказались очень умной девушкой! Начитанной… но… немного… – Он осекся, но Марина улыбнулась, давая понять ему, что не обидится и выслушает критику. Тогда Мишель продолжил: – Вам не хватает опыта в жизни. Видно, что вы общались с небольшим количеством людей и то, не сильно образованных… Вы не видели общества, и это моментально бросается в глаза, вызывая интерес. Мне нравится вам что-то рассказывать, потому что я вижу, как вы это впитываете. Про подругу вашу ничего не могу сказать. Это простой человек, таких мы видим в жизни тысячи, они не оставляют после себя никаких воспоминаний.

Марина с интересом выслушала такое признание и вдруг, неожиданно для себя, спросила:

– А почему вы не женаты, Мишель? Вам ведь уже наверняка больше сорока лет…

– Это долгая история, – ответил Мишель. – Но, когда-нибудь я вам обязательно расскажу. Мне сорок пять лет… Это действительно странно, что я одинок, но, к сожалению, так сложилась судьба.

– Вы очень много знаете, – продолжала откровенничать Марина. – Я не могу понять, как вам удается это? Откуда вы всё это знаете?

Мишель рассмеялся:

– Вам просто так кажется! Я же вам сказал, когда мы только познакомились… я искусствовед. Точнее, я учился на него… В Роттердаме, на факультете истории искусств… Ну и вообще… я коллекционер. У меня есть своя галерея!

– Да?! – изумленно воскликнула Марина. – Как интересно… Надо было нам посмотреть ваши картины!

– В Париже есть такие музеи, до которых моим картинам далеко! Мы с вами посетим сейчас более интересное место, если вы допили свой кофе, конечно.

– Я готова! – воодушевленно согласилась Марина. – Вы заинтриговали меня!

– Ничего интригующего. Я покажу вам Еврейский квартал Парижа!

И они отправились в район Марэ, в самое сердце Парижа. Марина была поражена. Она как будто попала в маленький Израиль. На многих магазинах названия были написаны на иврите.

Девушка хотела купить картину с изображением Парижа, нарисованную уличным художником, но Мишель категорически запретил ей это делать, объяснив, что такую работу вешать на стену в своем доме – признак дешевого вкуса. По его словам, вешать на стены дешевые картины, всё равно что прийти в гости в грязной одежде. Марина не настаивала, прислушавшись к опытному мнению искусствоведа.

Мишель показал ей синагогу, они поужинали в кошерном ресторане. Потом гуляли по улице Розье и посетили место, где Мишель жил в детстве.

За интересными разговорами Мишель и Марина не замечали, как летит время. Они прошлись до площади Бастилии, затем развернулись и пошли назад. Они шли медленно и беседовали. Мишель рассказал ей историю еврейской общины Парижа. Марина была удивлена, узнав, что евреи в этом городе поселились раньше французов. Их район в те времена находился на острове Сите. В свою очередь, девушка поведала Мишелю, что ее родная община тоже поселились в Нальчике раньше, чем кабардинцы. Марине было очень приятно, что Мишель расспрашивал ее о том, о чем не знал сам. После они говорили об искусстве, о художниках и ювелирах. Мужчина поведал Марине о судьбах великих скульпторов, таланты которых общество признавать не хотело. Ей было очень интересно общаться с Мишелем.

Пришла она в гостиницу в половине первого ночи.

Изабелла ждала ее в панике. Марине не хотелось выслушивать бредни подруги и отвечать на ее вопросы, она только сказала, что всё нормально, и легла спать. Не хотелось потому, что она несколько часов слушала умного человека, который говорил с ней мягко и спокойно. В разговоре с ним она не чувствовала неловкость, ей было комфортно. И это ее поражало…

1.7

16 сентября был последний день, который Марина с Изабеллой планировали провести в Париже. Накануне вечером они договорились с Мишелем, что в 18:00 Йован заберет их из отеля. Поэтому до вечера девушки были предоставлены сами себе.

Изабелла негодовала и злилась, потому что в 19:00 ей нужно было забрать ключи от квартиры у арендаторов и передать их риелтору. Мысли об этом приводили ее в бешенство, так как у нее не было возможности пойти на мюзикл вместе с Мариной и Мишелем, но изменить ситуацию она не могла – ее обязанностью было подписать документы.

Марина молча слушала ее ворчанье, не придавая значения произносимым словам подруги. Она никак не могла забыть вчерашний вечер. Девушке было непонятно: действительно ли ее так впечатлил Париж или это отношение к городу сформировалось благодаря присутствию Мишеля? Марина прекрасно владела своими чувствами и всегда четко определяла свое отношение к каждому человеку. Но понять, что именно она чувствует, находясь рядом с Мишелем, она не могла. Конечно, это не могла быть любовь! Чувство, когда тебя переполняет счастье и радость от присутствия рядом любимого человека, ей было известно. Такое чувство она переживала, находясь рядом с Рудиком. Но сейчас было что-то другое… Мишель слишком взрослый и абсолютно не привлекательный как мужчина. Чувство уважения? Да! Конечно, оно было… еще бы, человек с таким запасом знаний, воспитанный, вежливый и, самое главное, его поступки говорили о его щедрости и благородстве. Конечно, она его уважала. Но было что-то еще… Что-то ранее неизвестное ей. Марина сравнивала свои чувства по отношению к мужчинам, которых она уважала, но это уважение ограничивалось лишь пониманием, что она знакомилась с хорошими людьми. С Мишелем ситуация обстояла иначе. Марина умудрилась в его отсутствие впасть в депрессию! Она считала часы до встречи с ним. В обществе этого человека Марине было комфортно. Но она с ужасом представляла, что сегодня ей предстоит увидеть его в последний раз! И что это было за чувство? Интерес? Любопытство? Ведь она о нем почти ничего не знала. И ни к какому другому мужчине, которого она уважала, такой тяги не было!