Легенда. Кодекс Чести

Закончив работу, Алиса с удовлетворением откинулась на подушки, любуясь своим произведением. Белая цапля на фоне жемчужно-серебристой дымки неба была как живая. Выгнув шею, она, казалось, тревожно всматривается в небеса, готовая в то же мгновение взвиться ввысь.

– Чудесно, – прошептала девушка. – И краски легли естественно.

Энди Уорхолл говорил: «Художники создают то, что никому не нужно». Она тоже в своё время написала несколько картин, которые оказались никому не нужны. Но эта, она уверена…

В этот раз некто решил не утруждать себя такой пошлой вещью как позволение войти. Дверь просто распахнулась с грохотом, так что Алиса даже подскочила, расплескав воду.

– Та-дам!!! Симпатичный незнакомец появляется из ниоткуда!

С ловкостью Арлекина он сделал сальто и перепрыгнул через стол, приземлившись у подоконника.

– Чего малюем?

– Малюют вывески в трактирах, я пишу, – с достоинством заявила девушка. – Это не картина, а пока только набросок… А-а-а! Не смей!

Шарра подскочил и выхватил у неё влажный ещё лист.

– Хорошо, чего пишем? Пти-ички, цвето-очки, обычная девчоночья мазня!.. Вы куда? Лежите смирно, больная, работайте кулачком!

– Я сейчас так кулачком поработаю! Прямо в нос!

– Спокойно, вам вредно волноваться… Ай! Я уже осознал! Ой-ой! Клянусь, осознал! Больше не буду!

– А больше и не надо… – прохрипела Алиса, делая последний выпад кружкой.

– Вечно ты меня избиваешь до полусмерти.

– И ещё мало.

– Это тебе.

Она едва успела поймать в подол пучок грязной моркови.

– Витаминусы, – пояснил он, скосив глаза и вывалив язык. – Не будешь есть, станешь дурочкой. Морковку вымой, я не успел. За мной погнался отец Потифар с огромный лопатой.

Алиса засмеялась – на Шарру невозможно было долго сердиться.

– Наверное, он застал тебя выдирающим морковь с монастырских грядок?

– Ну да. Только я не понимаю, чего он так взбеленился. Подумаешь, несколько жалких морковинок. Их вырастили, чтобы в нужное время убрать, разве нет? Вот я и помог ему немножко, на самом деле он должен быть мне благодарным… Так ты уже в порядке?

– Вроде бы.

– «Доктор, скажите, что меня ждёт? Операция? Ампутация?!» – «Понимаете, я не могу вам всего рассказать. А то вам потом станет не интересно». Гы-гы-гы! Смотрел-то тебя кто?

– Понятия не имею.

– Кефа, наверное. Он в медицине ни пса не смыслит, зато безвредный, а то не миновать бы тебе цикла ледяных ванн или стаканчика мышьяка.

– Как ты сказал?

– А ты думала! Здесь до сих пор геморрой лечат прижиганием железом, а понос свинцовой болтушкой. Такие вот способы. Эх ты, слабый пол! – насмешливо пропищал он, бросая эскиз на сундук. – На, держи, мне это не нужно.

– Как не стыдно, Шарра! – Алиса подобрала бедную картинку, помахала ею в воздухе и бережно спрятала среди других бумаг. – Следует хотя бы спрашивать разрешения.

– Ну вот ещё! Подумаешь, тайны гремландского двора!

– Какого? Гремландского? – проговорила она, давясь от смеха. И почему это Шарра при всей его бесцеремонности всегда умел рассмешить её?

– Да, так говорят. А что смешного?

– Да ничего. Просто на моей родине говорят: «тайны мадридского двора». Кстати, о тайнах: куда ты подевался после турнира? Я искала тебя, искала…

– Так. Никуда. Чего меня искать, что я, семерик, что ли?

– Глупый ответ.

Шарра, обычно заводившийся с пол оборота, вспыхнул.

– Эт-то почему это? – прошипел он, и его забавная рожица фавна мгновенно сделалась отталкивающей.

– Потому что ответ, который ни на что не отвечает, бессмыслен.

Она встала и вывалила морковь в таз для умывания.

– А если я не хочу отвечать? Тогда что? А может, у меня – дела?! Так я что, обязан тебе докладывать?! – завопил он, размахивая руками, как ветряная мельница. – А сама-то, сама! Разве ты предупреждаешь меня, когда разъезжаешь с Кристианчиком, а? На охоту они, видите ли, собрались! Хи-хи-хи! Болтались где-то до полудня, а добычи-то кот наплакал! Приволокли какую-то общипанную курицу и радуются!

– И вовсе даже не общипанную, а великолепную огромную цаплищу!

– Ну-ка, быстро скажи: «Цапля мокла, цапля сохла, цапля сдохла».

– Цапла мокла… э-э… цапля сохля… Тьфу!

– Быстро повтори: «Купи кипу пик»!

– Купи кипу пик. Ага!

– От топота копыт пыль по полю летит! Ну?

У неё получилось.

– А тогда ты скажи про Карла и Клару.

Юноша без запинки произнёс, даже с некоторым артистизмом. И всё остальное, начиная с «травы на дворе» и «Саши с сушками» и заканчивая «колпаком», который обязательно подлежал «переколпачиванию» и неосторожным «грекой» с его раком.

– А, да ты, наверно, это знал раньше!

– Только от тебя услышал, честно.

– Тогда в скороговорках тебе нет равных.

– Мне во всём нет равных.

– Я подозревала, что у тебя язык без костей, но не до такой же степени!

– Полагаю, это скорее достоинство, чем недостаток.

– Да. Для болтуна.

– А ты вообще можешь представить себе язык с костями?

Алиса представила – и повалилась на постель, разразившись сдавленными звуками.

– Ох, Шарра, ты меня когда-нибудь уморишь! – задыхаясь, выговорила она.

– Мои акции повышаются, э?

И был вознаграждён зрелищем её сияющих глаз.

Она с трудом села, держась за живот, и попробовала глубоко вздохнуть. У неё не получилось, конечно, но уже сама эта попытка подействовала успокаивающе.

– За заботу спасибо, только морковка здесь вряд ли поможет. Меня, к твоему сведению, чуть в темницу не упекли. Или даже ещё хуже. А ты и знать не знаешь!

Но Шарра, казалось, вовсе не удивился и не обеспокоился.

– В темни-ицу? – протянул он издевательски. – Это за что же? Графу не понравилось, как ты целуешься?

За это он получил такой удар подушкой, что даже оторопел. Алиса захохотала – в детстве она частенько дралась со старшим братом Генрихом и в совершенстве изучила правила ведения подобных боёв. Но торжествующий смех застрял у неё в горле, потому что подушка стремительно вернулась обратно, да ещё при этом попала ей в лицо.

– Ах, так!!! – кровожадно взревела девушка, схватила метательный снаряд за уголок и превратила его в ручное оружие. – Теперь держись!

Шарра кинулся на кровать, ловко перекатился через неё и тоже взялся за другую подушку.

– Защищайтесь, лорд!

– К вашим услугам! – он шутовски поклонился – только поэтому бросок Алисы не достиг цели. Подушка просвистела мимо и со страшной силой врезалась в стену. По комнате полетели перья.

– Ну, что? Съела? – теперь он уже владел обеими подушками.

Однако Алиса не растерялась. Она стащила с постели покрывало, одним движением набросила его парню на голову, вырвала у него, полуослепшего, подушку и принялась лупить. Шарра юркнул под кровать и выскользнул с другой стороны. Не ожидавшая этого девушка, ползавшая на карачках вдоль громадного сооружения, подверглась массированной атаке в виде града обуви и вороха одежды. Тут уж она впала в настоящее бешенство, при виде которого Генрих обычно с позором ретировался с поля боя. Но Шарра ещё не знал, на что Алиса способна, и ждал, ухмыляясь. Однако всякое ехидство исчезло с его лица, когда девушка, завывая, как бесноватая, перемахнула через груду одеял. В руках у неё были ботфорты.

– Убью!!!

– Эй, эй! Да ты что?! Сапоги-то тяжёлые! – прикрывая голову локтями, он метнулся к балкончику, но споткнулся о валявшийся таз и с грохотом покатился по полу. – Пощады! Прошу пощады!

– Ага! Враг деморализован!

Несколько чувствительных попаданий ботфортами, и жажда мести Алисы была удовлетворена. Ещё дернув его напоследок за волосы, Алиса упала на кровать и громко засмеялась. Шарра, хохоча, рухнул рядом и подпрыгнул на пружинящих перинах. Повсюду, словно февральский снег, кружились белые перья, ларь был опрокинут, вещи разбросаны, а висевшее на стене распятие перевернулось. В общем, разгром был учинён первостатейный.

– Ну… ты даёшь! – сквозь смех выговорил подросток.

– Знай… наших! – Алиса всё не могла отдышаться. – Если я… в раж войду, меня… даже «Гиммлер» боялся!

– Это кто?

– Брат мой. Старший!

Конечно, брательник был назван не в честь Генриха Гиммлера, рейхсфюрера СС, а в честь немецкого поэта-лирика Генриха Гейне. Но внешнего сходства было не отнять: те же усики-щёточка, те же очёчки, мелкие, но правильные черты лица, кажущийся безвольным подбородок, волосы, расчёсанные на косой пробор… Нацисты очень любили косые проборы – как у нас в определённое время френчи.

Он был старше её на десять лет, и эта разница выглядела непреодолимой – не в силу возраста, а из-за разности принципов, темперамента, жизненной позиции.

Имя ему выбирала мама, поддавшись приступу романтизма.

Алису же, словно девочку из Страны Чудес, назвал папа, отвоевав это право в жарких боях (и тоже поддавшись такому приступу).

– Хорошо тебе! – позавидовал Шарра. – А у меня вот нет никого, с кем можно было бы в «войнушку» играть.

– Можешь играть со мной.

– По закону гор?

– Равнин. Мы когда с братом сражались, он нисколько меня не щадил и спуску не давал, даже внимания не обращал, что я девочка. А один раз я в школе подралась с мальчишкой, жаль только, что этого никто не видел. Придурок спрятал мой портфель, и я так озверела, что исколотила его всего и даже пинала ногами. Потом он встал, пожал мне руку и сказал, что из меня получился бы клёвый пацан.

– Ещё бы! – уважительно произнёс Шарра. – Подтверждаю. Слушай, ты что-то болтала про темницу… а что на самом деле случилось-то?

– Я уж думала, ты никогда не спросишь! – съязвила Алиса. – Пока ты прохлаждался, меня тут арестовывали, таскали ко всяким кретинским инквизиторам, допрашивали! И пытали, и гипнотизировали, чуть наизнанку не вывернули!

– Постой, постой… – он приподнялся на локте. Его бледное треугольное личико ещё больше заострилось, глаза стали необычайно серьёзны. – А в чем фишка? Я не понял. Какие инквизиторы, какие пытки?! Я-то думал, ты просто решила поваляться в постели, чтобы в церковь не ходить. Ты не выдумываешь?

– Ничего я не выдумываю! – задиристо ответила Алиса. – Не успела я вернуться с охоты, как пришёл сэр Гавейн, схватил меня и поволок к одному мерзкому старикашке… отцу Авелю, кажется… который оказался Великим Магистром, Инквизитором, Прокурором, экзорцистом и уж не знаю, кем ещё. В общем, большим гадом. Тот заявил, что должен, дескать, доподлинно проверить, не являюсь ли я дочерью Тьмы, и вцепился в меня, как крокодил.

– И он подверг тебя ментальному сканированию?

– Ещё как подверг, – проворчала она. – Всю начинку перетряхнул и на место не вернул.

Шарра взлохматил и без того растрёпанные волосы.

– Детка, ты даже представить не можешь, как тебе повезло, – с усилием выговорил он. – Авель – Высший, он способен взболтать мозг, как омлет. И будешь после этого всю жизнь мекать и под себя ходить… Пойми, он к тому же гипнот, это врождённая особенность ангелинцев. Захочет – и внушит, что тебе надо с донжона прыгнуть. Или рыбьей костью подавиться. Или в нужнике утопиться. Это ему раз плюнуть.

Алиса сверкнула глазами. И всё-таки преподобный Авель так и не сумел освежевать её память!

– Я бы его самого в нужнике утопила, тварь такую!

– Гипноты – они, чаще всего, двинутые. Почему? Да потому, что не простое это дело – чужую волю ломать. У самого башка набекрень съедет.

– Это было заметно. И что, все ангелинцы могут внушать?

Она вспомнила Илая, который пробовал на ней свои штучки.

– Нет, что ты. Обычные люди не способны загипнотизировать и гусеницу. А вот магусы…

– И то хорошо.

– Бедная… – тихо сказал Шарра. – Тебе было больно?

– Ужасно, – призналась она. – Резал, точно по живому.

– Да. Без Щита это должно быть очень мучительно. Магистр настоящий садист, если действовал в полную силу.

– Можешь мне поверить, это была настоящая полная сила. По-моему, он просто испугался, что я и в самом деле какая-то Тёмная.

– Знаешь, ты удивительно смелая.

Она бросила на него быстрый взгляд.

– А вот и нет. Я боялась.

– Не боятся только зомбяки. Тебе было страшно, но ты выстояла, ты смогла дать отпор Высшему магусу, да ещё и прирождённому мозгодёру. Храброе сердце. Храброе. Я ведь знаю, как ты отделала нашего графа при первой встрече там, на рынке.

– Откуда это ты знаешь?

– Воины болтали. Ты произвела на всех большое впечатление: не каждый осмелится перечить высокородному сэру Эдгильберу, Рыцарю.

– Подумаешь! Правда важнее.

– Вот-вот. Об этом и говорю.

Она тоже подпрыгнула на перине.

– Шарра, а кто они такие, эти Тёмные?

– Тёмные? – казалось, мысли его бродили далеко отсюда. – Ну, это такие существа… противоположная ипостась Светлых.

– Да и так понятно! Они что, очень злые?

– Ну… не всегда. Просто у них чёрная аура.

– Ну и что?

– Ну и то. Этого достаточно для взаимной ненависти.

– Что за ерунда! Просто почему-то ты не хочешь мне рассказать! – сердито произнесла Алиса.

– Нет, я расскажу тебе, даю слово, – он поглядел как-то странно, – но не сейчас. Потом.

– Почему?

– Потому. – Когда Шарра упрямился, заставить его было невозможно. – Кстати, старый ястреб выпустил тебя из своих когтей, это значит, что ты Светлая?

– Я никакая, – буркнула девушка. – Серо-буро-муро-малиновая в крапинку, если угодно.

– И что сие означает? – глаза у него стали круглыми, словно два неспелых крыжовника.

– Понятия не имею. Ну, насчёт серо-буро я, конечно, пошутила, но Авель сказал, что моя аура не серая, не белая и не чёрная, а какая-то… золотистая, что ли, и что он с таким не встречался.

– Я тоже.

– И ещё он всерьёз заподозрил, что я – того, чокнутая, одним словом.

– Так это же хорошо! – Шарра обрадовался. – С тебя и спросу меньше! Как там у старого поэта?

«А у психов жизнь —Так бы жил любой:Хочешь – спать ложись,Хочешь – песни пой».

– Ну и ладно, пусть буду сумасшедшей, только бы не трогали и в мозгах не копались, – Алиса вздохнула. – Пёс с ними, этими мерзкими Магистрами, пусть подавятся моей аурой, чтоб она им до смерти снилась. А нам теперь надо приниматься за уборку – смотри, как мы тут набезобразничали!

– Вот ещё, убираться! От работы кони дохнут.

– Шарра!

– Подумаешь! Горничная приберёт. А что? Ей за это деньги платят.

С минуту Алиса укоризненно глядела на юношу, но тот демонстративно отвернулся и даже засвистел.

– Хорошо же, – девушка встала. – Тогда я сама. А ваше лордство может возлежать и наблюдать, пожалуйста. Вот не думала, что ты такой белоручка.

Упрёк канул, словно камень на дно пруда, даже не взволновав поверхности.

Алиса ходила по комнате, поднимала валяющиеся вещи, аккуратно складывала их в стопки. Полупустой ларь придвинуть обратно к стене оказалось легко, но вот что было делать с перьями? Они были везде. Девушка попробовала собирать их в кулак, но скоро отчаялась – непослушные лёгкие перышки, как на зло, ускользали из-под её пальцев, разлетались ещё дальше или напротив, липли к потному лбу.

– Шарра! – взмолилась наконец она.

– Ты что-то сказала? – он прекратил свистеть. – А то я даже как-то загляделся на тебя.

– Помоги же мне!

– Ты работай, а я красивый.

– Ну… дорогой Шаррочка, пожалуйста.

– Давно бы так. Хопс…

Он хлопнул в ладоши, что-то пробормотал скороговоркой… и все перья, как по команде, взвихрились и упали на пол одной маленькой кучкой.

– Колдовство? – благоговейно спросила Алиса.

– Оно. Теперь можешь запихать всё в наволочку, – милостиво разрешил он. – Ну, ты довольна?

– Очень хочется ещё раз треснуть тебя подушкой! Только боюсь, снова посыплются перья.

– Обязательно посыплются! Так что не стоит. Хочешь, лучше анекдот расскажу?

– Хочу.

– Читала сказку, где один недомерок для того, чтобы спасти мир, должен пронести Перстень под носом у демоньяка Самурона и бросить его в жерло вулкана?

«Весёленькое дело! Это надо же! Даже книжки в наших мирах одинаковые!»

– А как название этой сказки?

– «Хозяин Перстней».

Алиса даже взвизгнула от восторга.

– Вот сейчас на святое замахиваешься! Это же моя любимая книга! Только у нас она называется «Властелин колец».

– Ты видишь разницу? – резонно возразил Шарра. – Ну так вот, слушай. В таверне народ сидит у горящего камина и пьёт пиво. Вдруг на крыше слышатся шаги, кашель, ругань, затем, ко всеобщему изумлению, в камин падает Перстень. Гвэндальф: «Не обращайте внимания, друзья, это Бродо тренируется…»

Девушка засмеялась.

– Шарра! Нельзя глумиться над святынями, «фэнтези» тебе отомстит.

– К Бродо подкрадывается назгул. Хоббит кричит: «А Элберет Гилтониэль! А Элберет Гилтониэль!» Назгул (печально): «Эх, стар я стал, ничего уж не слышу…»

Алиса даже не могла остановиться, на глазах её выступили слёзы.

– А вот ещё. Когда слуги Самурона изловили Горлоума, Перстня при нём не оказалось, зато была обнаружена коробка с мормышками, металл которых показался Чёрному Властителю до боли знакомым…

– Шарра… прекрати… меня… смешить!

– Здорово, да? Тогда ещё. В гондорской кузне один мастер говорит другому: «Слушай, а что это у нас кто-то всё время латунные шайбы тырит?» – «А, не обращай внимания, это Самурон. Свихнулся, бедняга, после развоплощения…» И последний, на закуску: «Гном Гимсли встречается с Гвэндальфом. «Гвэндальф! Но ты стал белым теперь…» – «Да, Гимсли. И скажу тебе – не хилые у вас в Мории залежи мела!»

– Ха-ха-ха! – вторила она ему. – Нет, скажи, ты когда-нибудь серьёзным бываешь?

– Разумеется. Когда сдаю карты.

Глава 3, где утром Алису припирают к стене, потом она берёт урок фехтования, а вечером узнаёт о Граале из такого источника, о котором и не помышляла

«Притворное сомнение – наилучший ключик, с помощью которого любопытство раскроет всё, что пожелает».

Марцеус Флинтский (Из трактата «Наставления юным»)

Ирреальный мир

Урания, Ангелин, Святыня Фаргейт

18999…97 г. от Сотворения Мира, 1 травокоса, 12 часов 05 минут

До Конца света осталось 990 дней

Шарра вскочил, сделал шаг и оказался у парапета – быстрота его движений была просто непостижима.

– Смотри, погодка-то какая!.. Угощайся, – он придвинул Алисе мешочек сушёных вишен и опасно перевесился через край.

Алиса тоже вышла на балкончик, и они вместе стали смотреть вниз и жевать ягоды. Старики и кошки грелись на солнце. Возчики разгружали телегу с мукой, натужно крякая, когда очередной мешок взваливали им на плечи. По двору прошла кухонная тётка, волоча за руку упиравшегося мальчишку. Тот, взбивая пятками пыль, сопротивлялся и вопил благим матом. Женщина время от времени награждала его материнскими воспитательными подзатыльниками.

– Шарра, а Ураниды – жители Урании?

– Глупая! Жители Урании – уранцы. А Ураниды это Герои.

– Только и слышу со всех сторон – Герои, Герои. Так кто же такие Герои? Или Герои это целый социальный слой? Я собираю мнения, и у меня получилась довольно эклектичная картинка. То Герой это чуть ли не святой, подвижник, сражающийся за справедливость и защищающий «малых сих»…

– Это кто тебе сказал? – прервал её Шарра.

– Граф. Сэр Эдгильбер.

– Понятно, – он нехорошо улыбнулся.

– Да. Так вот… то он безбашенный оболтус, терроризирующий этих самых «малых сих», – в этом уверены бедняки. То ли у него есть армия, то ли нет. Может, он благородного происхождения, может, не благородного. Ничего не понимаю! Чем он отличается от других уранцев? Они какие вообще? Рассказывай.

– Да что я тебе, нанимался, что ли?

– Представь, что ты чудаковатый профессор с манией преподавания.

– Я?!

– Ну не я же, – спокойно произнесла Алиса. – В разных книгах авторы пользуются этим приёмом: надо же донести писателю до читателя массивы информации. Как это сделать? При помощи сумасшедшего учёного, лектория, библиотеки, знатока или туповатого помощника, который в нужное время будет задавать необходимые вопросы. Чокнутый профессор, конечно, колоритнее. Вот ты им и станешь.

– За профессорский оклад, – так же спокойно ответил Шарра.

– Договорились. Как только, так сразу.

Этот загадочный посул нисколько его не обескуражил. Одним движением Шарра сплющил свою рогатую шапочку, так что она стала походить на профессорскую, выпятил живот, важно надул щёки и закатил глаза.

– Что представляет собою Герой? – прогнусавил он, и Алиса зашлась от смеха. – Это правитель, богач, тиран? Предназначение это свыше – или же осознанная ответственность? Прежде всего, это воин, готовый посвятить себя служению… пишем с большой буквы!.. слу-же-нию Хозяину Цвета в любое время дня и ночи… да перестань кудахтать! – своим обычным голосом продолжил Шарра. – Ну, Герой… он должен достичь определённых высот в… в чём-нибудь.

– В чём? В покраске заборов?

– Уранид – он или магус, или великий воин. И ещё он потенциально готов заключить Контракт с… с Хозяином Цвета.

«Эге, Коричневый Хозяин, вот сейчас мы и разберёмся, что ты за птица… или рыба… или кто там в Глобальной Сети».

– Ах, вот как! Зачем Контракт? И кто такой Хозяин Цвета?

– Это такая как бы сила.

– Высшая?

– Само собой.

– Вроде бога?

– Похоже. Хозяин нанимает Героя для выполнения какого-нибудь задания.

– Отношения «клиент – заказчик»?

– Не перебивай. В разное время, руководствуясь теми или иными соображениями, Ураниды приходят в Мист и предлагают свою кандидатуру Хозяевам Цвета. Их могут выбрать – они имеют право отказаться, их могут не выбрать – они могут ждать понравившейся миссии. Они могут оставаться вообще «ничейными», предпочитая свободу действий. Миссии бывают самые разные. Это может быть поиск артефакта, освобождение узника из темницы, захват города или ликвидация сильного врага. Если Контракт подписан, то только с одним Хозяином.

«А вот не скажу тебе, что я тоже Герой, да ещё самый важный, Реальный! Я здесь главнее вас всех!!! От меня тут всё зависит… А про моего Коричневого нанимателя тем более не расскажу, ни за что! Как говорится, «то, что знают двое, знает и свинья».

– Контракт может быть также расторгнут, – продолжал Шарра, – но это довольно опасно.

– Опасно?!

– Умереть можно, – равнодушно пояснил друг. – Шанс примерно два к трём. А чего это ты так всполошилась?

– Да ничего. Может, я беспокоюсь… за тебя, например.

– Я не подписывал ни с кем Контракта. Я свободен, как ветер.

– Замечательно. Свобода как осмысленная необходимость.

В итоге она уяснила для себя, что: Герои – люди (или существа), которые взяли на себя обязательства откликнуться на предложение Хозяина Цвета, но могут и отклонить его. Подписав Контракт, они обязаны исполнять его пункты.

– Давай дальше про Уранидов. Как ими становятся?

– Прежде всего они должны пройти курс обучения в Военной Академии или Магистериуме, получив соответствующий диплом.

– Опять! – громко крикнула Алиса. – И здесь дипломы! Но ведь ты Герой, но даже в школе не доучился!

– Я окончил Военную Академию. А теперь хочу завершить образование в области магии. Просто так, для общего развития. Левел повышаю.

– Левел?

– БУЭ почитай, коли ты неучиха, – ехидно посоветовал он.

– Кто? – она сжала зубы.

– Раз «неуч» мужского рода, то женского – «неучиха». А БУЭ это Большая Уранская Энциклопедия. Рекомендую. Справочная литература существует для справок.

– Ладно.

«Конечно, я отомщу. Потом. Совершенно внезапно».

Шарра крутанулся вокруг себя.

– Так какая у нас на сегодня программа? Хочешь, насыплем золы в табакерку Амелии? То-то будет потеха, когда старуха решит нюхнуть табачку! Или можем поиграть в «мешок».

– А как это – в «мешок»?

– Я тебя научу! – загорелся Шарра. – Берёшь какой-нибудь мешок и набиваешь его всяким барахлом, а потом играющий запускает туда руку и угадывает, что там.

– На ощупь? Вслепую?

– Ну да. А все задают вопросы: «Это круглое?», «Живое?» и так далее.

Совать руки в мешок, который наполнил Шарра?

– Не уверена, что хочу играть в это С ТОБОЙ.

Он даже не смутился.

– Тогда давай сбегаем в город и поглядим на прелюбодеев, как их после вынесения приговора возят голыми на осле.

Девушка только фыркнула.

– Понимаешь, ярмарка только через пять дней начнётся.

– Думаешь, мы сможем туда пойти?

– Непременно пойдём! Там знаешь, как здорово будет! И всякие аттракционы, и жонглёры, и вкусняшки, и цирк-шапито!

– Никакого цирка, – отрезала Алиса. – Ненавижу цирки, зоопарки и всё, что с этим связано.

– А знаешь, какой самый опасный цирковой зверь? Не лев, не тигр, а медведь. Он один из всех явно не проявляет агрессии. При этом только что улыбался, добродушно топтался на месте, и вдруг – бац! Взмахом лапы срывает тебе скальп, – с удовольствием пояснил Шарра. – Хотя я вообще животных не больно-то люблю.