Расколотый надвое

– Позови меня, когда стол будет накрыт, я пока почитаю.

Поппи кивнула и аппарировала с тихим хлопком.

Малфой нащупал где-то в районе бедра дневник, который тоже бросил на кровать.

Он решил не откладывать. Выспаться всё равно не удалось бы. Так что, вместо того, чтобы бесцельно злиться на бессонницу, можно ознакомиться с бреднями старого маразматика. Будто ему их в живом исполнении было мало.

Парень перевернулся на живот и лениво перелистнул несколько уже успевших пожелтеть страниц.

…

Бадан джирандех.

Что-то вроде «захвативший тело».

Пакость его родственнички притащили из путешествия по странам Ближнего Востока. Тамошние маги подселяли зловредного духа в тела, чтобы тот управлял волей «хозяина» и корректировал некоторые его решения.

Обычно этот «бадан джирандех» запихивался с помощью специального ритуала в тела боевых магов и делал их безжалостными машинами для убийств. Так как стирал все сомнения и малейшее сочувствие к любому живому и чувствующему боль существу.

Блядский ж ты Салазар.

Эти в край охуевшие фанатики опасались, что Драко может связаться с грязнокровками в будущем. Они настолько были этим озабочены, что наложили на него старые и очень древние чары.

Проклятие.

Они его прокляли.

Родной отец и дед.

Когда он думал, что эти двое не могут быть подлее, они пробивали очередное дно.

Добровольно позволили какой-то мерзости вселится в его тело. Призвали злого духа, созданного провоцировать в нём ненависть ко всем маглорождённым.

Как теперь верить собственным чувствам?

Ему подсунули ненависть. Буквально впихнули внутрь, когда он был совсем ребёнком.

Драко внезапно подумал о том, что сказала бы Грейнджер.

Ладно, не внезапно.

Он периодически думал о её реакциях на те или иные вещи. Это уже даже почти не раздражало. Гриффиндорка наверняка округлила бы глаза, закусила нижнюю губу и начала бы нервно потирать большим пальцем левой руки большой палец на правой.

Парень вроде бы и не следил за ней специально, наблюдательность и вынужденное совместное проживание заставили его достаточно хорошо изучить девушку.

Он сам не заметил, как она стала для него чем-то вроде мерки нормальности. Гриффиндорка для слизеринца. Просто бред.

Он попытался прислушаться к себе. Не зашевелилась ли в груди та тварь, которая должна отвечать за ненависть. Но мысли о Грейнджер уже давно вызывали столько противоречивых чувств, что проклятый дух, должно быть, сошёл с ума. Если вообще когда-то был в нем.

Информации о том, что это за подселенец, в дневнике почти не было. А значит придётся искать её самому.

Драко нашёл записи о проклятии быстро, потому что дед слишком много раз упоминал о «захватчике» и о том, как же они расчудесно всё придумали.

Старческие рассуждения и рецепты зелий от геморроя и артрита парень перелистывал.

Морщился почти на каждой строчке.

Дед пространно рассуждал о выборе невесты для внука.

Порядка тридцати фамилий. Гринграсс, Паркинсон, Булстроуд – из числа британских семей, несколько чистокровных из Франции, Испании, Германии, Бельгии, с которыми Драко пару раз пересекался на приёмах.

Все достоинства потенциальной невесты были рассмотрены всесторонне и очень… физиологично.

Слишком широко поставленные глаза или чуть оттопыренные уши могли стать минусом. Каждая кандидатка получала от деда баллы. Мерлин побери, это просто какое-то шоу навылет. Больше всего баллов у сестер Гринграсс и пары европеек.

Конечно, не совсем понятно, что там с даром у маленькой девочки. Можно разве что просканировать магический фон, оценить силу стихийных выплесков, но всё это не даёт полной картины. Надо признать, что к определению магического потенциала чистокровные волшебники действительно подходили научно.

Но ведь выбор с каждым поколением всё больше сужался.

К тому же Абраксас опасался, что расползающийся как чума либерализм в обществе повлияет и на его внука.

А значит надо заставить его жениться на «правильной» девушке. Старое доброе «лишу наследства» могло не сработать из-за Нарциссы, которая точно не даст сыну прозябать в нищете, хоть ты Авадой ей угрожай! Очень много ворчания на тему того, что Люциус слишком мягок со своей женой и больно много ей позволяет.

И вот то самое.

Нужно было надежное средство.

Стопроцентное.

…

– Как дела в школе?

Нарцисса все же решила завести разговор.

Драко усмехнулся.

Начала с наибанальнейшего из вопросов. В то же время… Именно с него начинались все семейные обеды во время его приездов на каникулы. Традиция своего рода.

Правда, раньше его задавал другой человек. Мать всегда интересовал его внешний вид, самочувствие, мысли, рассказы о друзьях… Словом всё то, что и должно интересовать нормального родителя, который не видит в ребенке средство реализации своих амбиций.

Не только учеба и оценки.

Драко не нравилось, что Нарцисса старательно делает вид, что ничего не происходит.

– Помимо того, что в каждом коридоре ты рискуешь наткнуться на разбросанные тут и там внутренности грязнокровок, всё неплохо, – с преувеличенным энтузиазмом начал он, откладывая вилку. Эльфам неплохо удался стейк на самом деле. – Перед каникулами пришлось погонять старост, которые отлынивали от дежурств, и заполнять никому не нужные списки уезжающих на каникулы…

– Ох, дорогой, – выдохнула Нарцисса, цепляясь за это и игнорируя сказанное об убийствах. – Я знаю – тебе нелегко приходится. Но Северус считает, что это назначение пойдет тебе на пользу. Поможет… отвлечься.

– Это охренительно отвлекает меня от подготовки к экзаменам.

– Это почётно, – чопорно отозвалась мать, став на секунду собой прежней. – К тому же, со стороны директора это жест доверия. Тех, кто происходит из семей маглов, гораздо больше. И число сочувствующих им выросло. Странно, что нас до сих пор не выволокли из своих поместий, как в средневековье, и не сожгли на костре, – она невольно поёжилась.

– Ты же знаешь, что я не позволю ничего плохому случиться с тобой, – Драко внимательно посмотрел на мать.

– Знаю, дорогой, – она вздохнула. – Но мы… наша семья причинила много зла другим волшебникам. Магический мир сейчас настроен враждебно, я переживаю о твоей дальнейшей судьбе. Вряд ли тебе удастся получить приличную должность в британском министерстве, – она снова вздохнула. – И спортивная карьера, о которой ты мечтал в детстве…

– Больше не мечтаю, – со скучающим видом перебил её сын.

Ему хотелось либо начать уже серьезный разговор о дневнике, либо вернуться к еде. Вгрызаться в мясо зубами и глотать как пёс, не пытаясь толком прожевать. Он был зверски голоден.

– Я отправляла сову матери Маркуса с соболезнованиями, но ответа не получила. И во второй раз… не стала. Это тяжело, могу себе представить, какого это. И мальчикам, и их родителям. Очень боюсь, что тебя постигнет та же судьба.

– И поэтому ты дала мне дневник.

Ни намека на вопрос.

Он всегда чувствовал, что с ним что-то не так.

И только теперь, когда проклятие выходит из-под контроля, Нарцисса говорит об этом. Не говорит даже – даёт дневник.

Драко поймал взгляд матери и произнес, скорее, для себя:

– Ты читала его.

– Да, – Нарцисса опустила глаза. – Но я и так знала про проклятие. Точнее – догадывалась. Люциус не делился со мной всем… После новостей о том, что происходит в школе, я поняла, что должна выяснить больше. Перебирала документы и нашла дневники Абраксаса… Люциус не хотел, чтобы ты стал предателем крови, – тихо произнесла мать. – Пытался уберечь наш род. Намерения были благими…

Она и сама понимала, что это так себе оправдание. Но, видимо, не могла не сказать. Не могла, блять, перестать оправдывать его.

– Да, намного лучше, чтобы я стал одержимым психом, – ядовито ответил Драко.

Ему не хотелось срываться на Нарциссе. Но мать просто… была рядом. И знала. Хотя что она могла сделать?

Малфой просто охуевал от приоритетов собственной семьи.

Наложить на родного сына проклятие.

Почему-то опять вспомнилась Грейнджер. Вряд ли её магловские мамочка и папочка стали бы её проклинать, чтобы она не связалась не с тем парнем.

Но вот ирония.

Она ведь связалась.

Малфой вздохнул.

– Придется, видимо, встретиться с этим… благодетелем.

Глава 25

Драко поднял воротник черного пальто. Холодный ветер Северного моря мгновенно заставил открытые участки кожи заледенеть.

Встретивший его высокий черноволосый хмурый аврор даже не удосужился представиться, только коротко кивнул, забрал палочку, просканировал на предмет запрятанных артефактов и велел следовать за ним.

Аппарировать в сам Азкабан было нельзя, поэтому пришлось переместиться ко входу максимально близко, чтобы не скакать до тюрьмы по склизким камням.

До чего мерзкое местечко.

Проклятый треугольник.

Странно, но даже днём вокруг было темно.

Но, если подумать – ничуть не странно.

Это место высасывало свет. Любой. Откуда угодно. Эти стены, пропитанные чёрной магией основавшего их волшебника, с удовольствием собирали свою ежедневную жатву из боли, страданий и сожалений заключённых.

Хотя может, не у всех тут были сожаления.

Вряд ли Люциус утопал в сожалениях. Разве только сожалел о том, что сторона, которую он выбрал, не победила. Или что не удалось в этот раз отвертеться.

Кингсли Бруствер предлагал очистить Азкабан от дементоров после того, как тёмные существа с легкостью переметнулись на сторону Тёмного Лорда. Но уничтожить их было проблематично, а девать некуда.

Поэтому теперь их несколько ограничили в правах, загнав в подвалы башни и не давая направо и налево посасывать и без того невеликую радость из заключенных. Доблестным аврорам точно не по себе от работы бок о бок с такими токсичными коллегами.

Драко подумалось, что будет забавно, если Поттер всё же осуществит свою мечту о работе в аврорате и на первую же практику отправится именно сюда.

Хотя это ему стоит рассмотреть подобный вариант. Вот такой работы для бывшего (но не совсем) Пожирателя в Министерстве точно не пожалеют.

Метка болезненно пульсировала, заставляя его морщиться.

Вот уж кому тут было комфортно. Тёмная магия тянулась к тёмной магии.

Кстати, в особняке – с момента приезда – она его почти не беспокоила, а ведь Тёмный Лорд сделал его своей штаб-квартирой и творил там много всякой мерзкой дичи. Вряд ли Нарциссе удалось «очистить» поместье. Возможно, это и вовсе никогда не произойдет.

Они поднимались вверх по узким лестницам практически на самый пик зловещего треугольника. Неужели у Люциуса камера с шикарным видом на море?

Аврор резко остановился возле одной из камер, шурша длинным плащом, повернулся, давая Драко дорогу и медленно отступая к стене.

В тень.

Он не уйдет.

А значит поговорить откровенно не удастся. Но и без прослушивания он вряд ли мог рассчитывать на полную откровенность со стороны Люциуса. Такова уж их семейка. Куча грязных секретов.

Тусклый свет от окна осветил решётки камеры и приблизившегося к ним человека.

Донесшийся до парня голос был узнаваем, но стал… старше. В нём слышались хрипы.

– Как тебе удалось сюда попасть? Даже Нарциссе редко удается…

– Полезные связи. Ты сам учил меня.

– Хоть что-то в твоей голове осело, – задумчиво протянул Малфой-старший.

«Ну да. Ты постарался, чтобы что-то осело не только в голове».

Ему и правда пришлось подключить связи. Вряд ли его сейчас начнут пытать прямо в коридоре Азкабана, чтобы он выдал мерзкого предателя. Визит в тюрьму к папаше – мелкая услуга. Он же не освобождать его пришёл.

Министерская сошка долго кочевряжился, бормоча что-то о том, что свободные для посещения дни остались только в следующем месяце. Будто у них там выстроилась очередь из желающих посетить набитый Пожирателями Азкабан. Ага, чтоб счастливого Рождества им пожелать. Скорей уж – чтоб в лицо плюнуть.

Когда теряющий терпение парень рявкнул – «сколько ты хочешь для ускорения?!», тот боязливо заозирался.

Каминные сети, скорее всего, отслеживались. Особенно, если речь шла о министерских работниках.

После войны все были такие нервные и подозрительные.

Малфой заметил, как лицо чиновника покраснело. Это было видно даже при искажении лица магическим пламенем. Он тихо назвал сумму.

Драко присвистнул про себя, но сразу согласился. Он был готов отсыпать галеоны. Чиновник рисковал не только должностью. Мог попасть под горячую руку и сам присесть в Азкабан на месяцок-другой. А вот Малфою вряд ли что-то было бы. Люциус часто давал взятки должностным лицам и научил сына виртуозно отбрехиваться от любых обвинений.

– Хреново выглядишь. Похож на кожаный мешок с костями. Но вроде ещё ничего. Я думал, что дементоры выпьют тебя в первый же день отсидки.

Люциус усмехнулся потрескавшимися губами.

Постарел, да. Никакого былого лоска – волосы превратились в грязные сосульки (даже Снейп себе такого не позволял), морщины покрывали лицо, шею, руки словно мелкая паутинка. Ни намека на былое. Сколько он ещё протянет?

Но, похоже, этот старый змей продолжал исправно вырабатывать яд.

– Ты тоже не очень-то свеж. Бледный, круги под глазами. Плохо спишь? – с невинный видом поинтересовался отец, продолжая тянуть уголок иссохшей губы вверх.

Драко скрипнул зубами.

– Полагаю, твоя мать в курсе, что ты здесь.

– Очевидно.

– Нарцисса…, – он заколебался на секунду, и Драко скорее ощутил, нежели услышал – голос отца дрогнул. – Просила что-то передать?

Соблазн был велик.

Уколоть. Укусить.

Но Драко лишь покачал головой:

– Ничего.

– Как мило, что Поттер и его неразлучная компания заступились за тебя перед судьями, – протянул Люциус.

Кажется, он по привычке пытался вести светскую беседу. Или просто хотел как-то выведать, зачем сынок пожаловал его навестить.

– Я их ни о чём не просил, – процедил Драко.

– Ну ещё бы – ты просил. И так слишком много разочарований.

– Я уже говорил тебе, что мне насрать на твои разочарования?

– Сбился со счёта, сколько раз ты это делал, – скучающим светским тоном ответил Малфой-старший. – И сейчас ты потратил драгоценное время каникул, притащился сюда, чтобы сказать мне об этом снова?

– Нашел дневник деда.

Повисла пауза.

– Нашёл ты или…, – Люциус издевательски замолчал.

– Нарцисса мне его отдала, – парень прикрыл глаза. Считать до трёх, пяти, десяти – всегда казалось ему идиотским способом не выйти из себя, но другого в памяти он нашарить не смог.

Один. Два. Три. Четыре…

– И ты внимательно его прочитал?

Люциус взялся тонкими бледными пальцами за решетку, и Драко уловил лёгкое угрожающее шевеление в темноте.

– Да, там полно всякой пакости. Но одна вещь показалась мне особенно мерзкой.

Он старался, чтобы его интонации не менялись. Скучающий светский тон. Всё такой же. Но Люциус должен был уловить изменения. Паузы стали чуть дольше.

Драко, не спрашивая разрешения, сунул руку в карман, достал из пачки сигарету, прикурил её заранее приготовленной зажигалкой – Поппи где-то спешно раздобыла для него прямо перед аппарацией.

Парень услышал. Как скрывавшийся в тени аврор шаркнул ногой и издал какой-то кашляюще-лающий звук, будто хотел возразить, но затем затих, передумав. Запах сигарет местную плесневелую вонь вряд ли ухудшит. А его сигареты – может и улучшат.

Воняло в Азкабане не лучше, чем в любой другой тюрьме, сырость делала свое дело. А очищающие заклинания тут никто не произносил. Был едкий запах хлорки – Драко подозревал, что периодически сюда пригоняли бригаду домовых эльфов, чтобы те наспех сделали уборку, и работающие тут авроры не передохли от ядовитых миазмов.

– И что же показалось тебе особенно мерзким? – вкрадчиво спросил отец, совершенно не собиравшийся облегчать ему задачу.

Ублюдок.

– Например, штуки, заставляющие испытывать ненависть к тому, с чем все в последнее время носятся.

– О, я думаю, это была одна из лучших находок! – обрадовался Люциус. – Получилось же неплохо.

Охуенно просто.

– Эта, как ты выразился, «штука» даёт массу преимуществ в магии. И вообще, делает тебя сильнее. Более волевым…

– Как от этого избавиться?

Он сделал большую затяжку. Очень большую. Облако дыма с ягодным запахом разнеслось по коридору, мазнув по металлу решетки.

Такой вкус не спугнул бы Грейнджер. Он больше не курил при ней те вонючие сигареты.

– Ну вот мы и подошли к причине твоего визита.

Отец, казалось, обрадовался ещё больше.

Крыша у него что ли совсем тут поехала.

– От этого нельзя избавиться.

Драко не показалось.

Голос Малфоя-старшего действительно сочился удовольствием. Если дементоров сегодня выпустят погулять по коридорам, они задержатся у его камеры. Потому что эта его извращённая радость для них должна быть настоящим деликатесом.

– Что?

Он переспросил тихо.

– Может, в начале и можно было, – задумчиво протянул отец. – Но прошло столько лет. Можно только сдерживать. Окклюменция – очень полезная вещь. Люди несведущие и слабые не могут ограждать сознание от… разных темных сущностей. Окклюменция же позволяет контролировать многие вещи. Скажем так – подавлять худшее в себе, – Люциус закашлялся. Видимо, сдерживаясь от смеха.

Мать его, что тут смешного?!

– Но иногда этого бывает недостаточно, – он прокашлялся и продолжил. – Контроль слабнет во время сна. Если не проводить очищающие ритуалы ежемесячно, сущность крепнет, и никто не может достоверно сказать, на что она будет способна. В Марокко, в давние времена, целые поселения были уничтожены. Если маги пренебрегали правилами безопасности.

Забывшись, Драко сжал сигарету зубами. Ему хотелось вцепиться ему в горло.

Только бы аврор не проявил к их трепу больше, чем праздный интерес. Люциус уже наговорил много. Но другого способа узнать больше у него не будет.

– У меня тоже есть дневник. Нарцисса знает, где найти. Может, это поможет тебе. Если не узнать меня получше, то хотя бы почерпнуть для себя что-то интересное.

– Очень надеюсь, – процедил Драко, слегка повернувшись и бросая истерзанную сигарету в окно.

У него была масса вопросов, которые он при свидетеле, естественно, задать не мог. Иначе вопросы к нему появятся уже у аврората.

Может ли эта хрень взять над ним верх? Поработить?

Делает ли она его агрессивным?

Влияет ли на бессонницу и кошмары?

Что она вообще из себя представляет?

Как проводить эти ритуалы, и кто проводил их до этого?

Чем чреват перерыв в ритуалах?

Есть ли связь между убийствами в Хогвартсе и тем, что в нём сидит?

Последний – пугающий. Но это то, о чём он не мог не спросить себя. Уж слишком всё… много совпадений, в общем.

– Сюда новости тоже доходят. Слышал, что в Хогвартсе неспокойно.

Люциус будто читал его мысли.

Да, отец, ты подобрал идеальное слово.

– Неспокойно там всегда было. А сейчас там пиздец. Почти такой же, как при нападении Лорда.

Может, даже хуже, потому что уроки не прекращаются. Все живут своей школьной жизнью. Вжимая голову в плечи и трусливо оглядываясь, так как одни боятся расчленения, а другие – обвинения, но живут же. Рождество вот даже празднуют.

– Нарцисса бы не одобрила таких выражений, – Люциус цокнул языком.

– Её тут нет. А ты вряд ли дотянешься до меня тростью. И её у тебя тоже забрали, полагаю.

– Какой обидчивый, – притворно вздохнул Малфой-старший. – Будто моя трость тебя когда-то пугала. Может, я был с тобой слишком мягок?

Он прищурился, прислонившись щекой к решетке.

– Может, – спокойно ответил Драко. – Но ты уже ничего не сможешь исправить.

Вязкую тишину, повисшую между ними, нарушил ленивый голос аврора:

– Время!

Он махнул рукой в черной кожаной перчатке, указывая в сторону коридора. Намекая, что пора закругляться.

Драко мог поклясться и без часов, что от положенных ему двадцати минут ещё не прошло и половины, но аврору явно было скучно, и он хотел поскорее свалить из пропитанных отчаянием коридоров в какое-то более приятное место. Чуть-чуть более приятное. Отовсюду тащило болью, страхом и смертью, с примесью жжёной бумаги и подгорелой каши-баланды.

Странно, но пока Драко находился тут, он не чувствовал того, что обычно описывали посетители или сидельцы.

Возможно, то, что сидело в нём было темнее.

И этой тьме тут нравилось.

Она бы хотела остаться.

Парень осознал это так чётко, что поёжился.

Интересно, кого-то из его одногруппников уже посадили сюда или всё ещё держат в Визенгамоте?

Мысль была ленивой и скользящей.

Он даже не поинтересовался, были ли суды. Совсем забросил чтение «Пророка» в последнее время. Малфой мог бы свалить всё на бессонницу, выпускной чертов год, Грейнджер, раздражающую всех гнетущую неизвестность с убийствами, отмену квиддичных матчей… да целую кучу причин, каждая из которых сошла бы за уважительную. Но какой смысл врать себе самому?

Ему было насрать.

– Рад был повидаться, счастливо гнить дальше, – Драко развернулся на пятках и двинулся в сторону лестницы, не оборачиваясь.

Не ожидавший этого аврор резко оторвался от стены и чуть ли не бегом бросился за ним.

– У всего есть цена, сын. Я свою плачу.

Драко резко остановился, почувствовав, что разогнавшийся аврор едва не вписался ему в спину.

– Меня никто не спрашивал. Втюхали ненужную покупку. Так что платить я не собираюсь, – и двинулся дальше, не намереваясь больше останавливаться.

– Ты уже слишком долго пользуешься. Все сроки возврата прошли. К тому же именно с ним ты стал тем, кто есть. Может, это стержень твоей личности?

Люциус повысил голос, так как Драко уже отошёл от камеры достаточно далеко.

«Да в пизду такой стержень!».

Салазар. Сначала метка. Теперь это. Точнее – наоборот. Оно – было изначально. И хрен знает, сколько там его настоящего осталось.

Люциус знал, на что давить.

Потерять себя было страшно.

Глава 26

– Что-что? Бадан джирандех, правильно? Никогда про такую хрень не слышал. Оригинальный же ближневосточный сувенирчик тебе Люциус подогнал. Но я бы и не рассчитывал, что он привезет магнит на холодильник.

Блейз аж присвистнул от восхищения. Он явно был заинтересован. И вряд ли сильно удивлен.

Жаль. Драко почему-то надеялся, что у друга будет хоть какая-то информация. Он много путешествовал по миру вместе с матерью, которой вечно на месте не сиделось. И в Марокко точно был. Но вряд ли там туристам на каждом шагу предлагают прикупить на память парочку необратимых проклятий.

Мулат вытянул длинные ноги, развалившись на кожаном сиденье. В столичном пабе в этот час почти не было посетителей.

Драко мрачно зыркнул на него и залпом выпил стакан виски. Обычный. Двойной.

– Мне тебя тащить не придётся? Это уже третий стакан за утро, а закусываешь ты только сигаретами, – с некоторой обеспокоенностью протянул Забини. – Кстати, это что – вишня? Где ты берёшь эти дерьмовые девчачьи вкусы? Нас могут принять за геев.

– А ты шарфик поярче напяль в следующий раз, чтобы ни у кого сомнений не возникло, – буркнул Малфой.

Рука Забини машинально метнулась к обвивавшему шею легчайшему шелку. Шерстяной шарф сейчас действительно подошёл бы лучше этого пижонства, но… Ладно, он позёр и любит красивые, дорогие вещи. Как и Драко. Разве что тот в своем стиле был более лаконичен.

Вопросы продолжали крутиться в голове. Но один оформился и нагло выпячивался. Лез вперед.

Есть ли связь между убийствами в Хогвартсе и тем, что в нём сидит?

Он изо всех сил старался убедить себя, что нет. Иначе ведь давно бы превратился в маньяка или заразил этим маньячеством кого-то.

Но с другой стороны – раньше его сдерживали отец и дед. Первый присел до конца жизни в комфортабельной камере без удобств, а второй – в деревянной однушке, закопанной на два метра под землю.

Никто не контролирует подселённую тварь. Кроме самого Драко. А тот долгое время был вообще не в курсе, что должен кого-то там контролировать.

Заразил бы кого-то…

Отец не зря спрашивал про сон. Он знал, что без контроля эта тварь зашевелится и начнёт отравлять ему жизнь. Может, это был такой изощрённый способ заставить сына навестить его в тюрьме? Без веской причины Драко бы туда не попёрся.

– А у тебя больше не было желания прикончить кого-то из грязнокровок? – парень затушил окурок в уже итак полной металлической пепельнице.

Малфой спросил это внезапно и уставился на мулата в упор, заставив того вздрогнуть.

– Отличный вопрос для такого безмятежного морозно-солнечного утра, – фыркнул тот, взяв себя в руки.

Однако беззаботность улетучилась.

Блейз скинул ноги на пол, садясь прямо и цепляя свою пинту эля, касаясь её холодного бока подушечками пальцев. Успокаивая себя. Возвращая себя себе.