Причащенные любовью

Силы, казалось, были уже на исходе, когда молодой человек заметил, что течение замедляется. Берега разбежались шире, глубина сделалась больше, он, наконец, смог нормально всплыть и немного отдышаться, но, услышав оглушительный рев воды, развернулся лицом вниз по течению и понял, что это ловушка. Впереди был порог, с которого с огромной силой и скоростью река срывалась вниз. Течение снова подхватило его, и через секунду он почувствовал падение, потом глубоко вошел в воду и мощные потоки завертели его. Мужчина пытался всплыть, удар о воду вышиб из него дух, и легкие отчаянно требовали воздуха, но река неумолимо кидала его из стороны в сторону. Вдруг князь почувствовал тупую боль – он налетел спиной и затылком на камни.

Последнее, о чем Дмитрий успел подумать, прежде чем провалиться в черную вечность, – была Елена.

Через несколько часов, когда отряд Азарова обогнул скалу, перед графом представилась ужасная картина. Весь уступ был залит кровью и завален телами русских и турецких солдат, тут и там лежали трупы лошадей. Дымились уже почти погасшие костры, валялось оружие. Многие тела русских солдат были изуродованы до неузнаваемости или сожжены.

У Павла похолодело все внутри, он озирался по сторонам и не мог поверить своим глазам…

Из отряда князя Белова в живых никого не осталось.

*

август 1829 год

Петербург

Лето в этом году сводило горожан с ума.

Стояли невероятно жаркие дни, в городе было нечем дышать, тень деревьев и беседок не спасала от палящего солнца, гранит набережных нагревался так, что до него было невозможно дотронуться.

Совершенно неожиданно изнывающий от зноя город могли накрыть сильные ливни с грозами. Они приносили несвойственную этому времени года прохладу, а уже через несколько часов снова приходила духота.

Князь Мерзликин и граф Фролов совсем недавно вернулись из Москвы, где погода была не такой переменчивой, и на чем свет стоит ругали петербургские ненастья.

День был ужасно жарким и душным, друзья верхом направлялись к дому князя Плетнева. Оба офицера хранили мрачную задумчивость и молчали. Три дня назад они вернулись в Петербург, где их ожидало чудовищное известие от графа Азарова о том, что в июне отряд князя Белова был разбит в горах, а сам князь погиб.

Сегодня молодым людям предстояла очень тяжелая миссия – сообщить невесте Дмитрия и ее родителям эту страшную новость. Они решили, что сами должны это сделать, потому что очень любили и уважали своего погибшего друга, знали, с каким трепетом он относился к своей невесте, и не могли допустить, чтобы такие вести Елене рассказали посторонние люди.

Друзья подъехали к особняку на Мойке, спешились, набросили поводья лошадей на невысокую ограду возле крыльца, посмотрели друг на друга и поднялись по ступеням.

Все окна и двери в доме были открыты, привлекая в помещения сквозняки, чтобы хоть немного облегчить пребывание в невероятной духоте, которая царила внутри особняка.

Горничная проводила их в кабинет хозяина и удалилась. Мужчины вошли в светлую комнату и остановились, молча глядя на Андрея Андреевича. Князь Плетнев сидел за столом, изучая бумаги, а увидев молодых людей, сначала искренне обрадовался, но, посмотрев им в глаза, тут же помрачнел. Очень нехорошее предчувствие закралось в его сердце.

– Добрый день, молодые люди! Очень рад видеть вас, – скрывая подступившую тревогу, сказал он.

– Добрый день, ваше сиятельство! К сожалению, вести у нас не радостные, – проговорил граф Фролов.

– Мы несколько дней назад вернулись из Москвы, – продолжил князь Мерзликин. – Дома меня ожидало письмо… от графа Азарова…

Елена пребывала в хорошем настроении. Жара очень утомляла, но девушка радовалась каждому дню и с нетерпением ждала возвращения Дмитрия. Она очень скучала по нему. Последнее письмо от жениха княжна получила чуть меньше месяца назад. Он сообщил, что вскоре должен отправиться в горы и долго не сможет писать, поэтому девушка не волновалась, а спокойно ждала весточки от любимого.

Каждый вечер перед сном Елена перечитывала те несколько писем, которые получила от князя. Они не были длинными, но в них было так много любви и нежных слов, что на сердце становилось теплее, и разлука не казалась такой тяжелой. Дмитрий писал, что скучает по невесте, ждет встречи с ней и безгранично любит ее.

В этот день Елена поехала на прогулку верхом. Одетая в легкий светло-серый костюм для верховой езды и белую шляпку, она направлялась в сторону Летнего Сада, где договорилась встретиться со своими подружками и устроить небольшой пикник в тени деревьев. Девушка уже выехала на Невский проспект, когда обнаружила, что одна из ее перчаток порвана на самом видном месте. Княжна вздохнула и развернула Звездочку, решив, что пока она еще не уехала слишком далеко от дома, стоит вернуться и взять новую пару перчаток.

Заехав во двор, Елена увидела двух коней, привязанных к изгороди. «Наверное, к папеньке приехали посетители. И как в такую жару можно думать о делах?» – подумала она. Накинув поводья Звездочки на ограду у крыльца, девушка поднялась по лестнице и вошла в дом. Она сняла шляпку, оставила ее вместе с перчатками на диванчике в холле и решила заглянуть к отцу, которого еще сегодня не видела, чтобы поприветствовать его, а заодно и удовлетворить свое женское любопытство, тем более что голос, доносившийся из кабинета, показался ей очень знакомым.

– … бои на Кавказе идут жестокие, но наша армия близка к победе, – Константин сделал паузу, а Елена, замедлив шаг, прислушалась. – Также это письмо принесло очень горькую весть… – она подошла ближе, сердце отчаянно стучало, а князь продолжил, – граф написал, что в одном из боев отряд князя Белова был разбит, и Дмитрий погиб… – сорвавшимся голосом сообщил Константин.

За спинами мужчин послышался возглас, и они резко обернулись.

В дверном проеме стояла белая как полотно Елена. Ее глаза были широко распахнуты, руки тряслись, а ее саму била мелкая дрожь.

– Доченька! – воскликнул Андрей Андреевич, и, подскочив со своего места, кинулся к дочери.

Оглушенная невероятной новостью, Елена круто развернулась и, подхватив юбки, бросилась прочь. Земля горела под ее ногами, в висках стучало, подступивший к горлу ком не давал дышать. Девушка ничего не чувствовала, лишь порывисто хватала воздух ртом, пытаясь вздохнуть.

Выбежав из дома, княжна вскочила на Звездочку и резко пришпорила ее. Лошадь встала на дыбы, заржала и выскочила за ворота.

Константин и Алексей поспешили за княжной. Андрей Андреевич выбежал вместе с ними на крыльцо и с ужасом посмотрел вслед дочери. Молодые люди молниеносно оседлали своих коней и пустились в погоню.

Елена верхом на Звездочке стремительно летела по улицам города, ничего не замечая кругом и почти не разбирая дороги. Она лихо обгоняла экипажи и других всадников, пугая прохожих и лошадей. Адская боль терзала девушку, разрывая ей душу на маленькие кусочки, разбивая ее сердце на крохотные осколки. Так хотелось унять эту боль, прекратить эти мучения.

Дмитрий! Ее жизнь, ее любовь! Тот, кого она так ждала, больше не придет! Он больше не прижмет ее к своей груди и никогда не поцелует! Не засмеется своим бархатистым смехом, не пригласит ее на вальс, не услышит ее рассказ о новой книге, которую она только что закончила читать.

Все! Больше ничего не будет!

Больше ничего нет!

Все рухнуло в одночасье, жизнь потеряла смысл. Все вокруг стало черно-белым. Только лишь гладь воды впереди манила ее своей синевой и прохладой, своим спокойствием и безмятежностью.

Алексей и Константин во весь опор скакали вслед за княжной. Когда друзья выскочили на Невский и увидели, что она направила свою лошадь в сторону набережной Невы, то похолодели от ужаса.

Елена видела впереди синее зеркало реки и спешила туда, а выскочив к Неве, сильнее пришпорила лошадь, проскакала еще немного и вдруг резко остановила Звездочку. Девушка спустилась на землю и, медленно, завороженно глядя на сверкающую шелковую гладь, двинулась к парапету. Рядом с местом, где она остановилась, набережная имела спуск к воде, и княжна шагнула туда, пальцы коснулись нагретого солнцем гранита, но она ничего не почувствовала, она словно уже перестала существовать. Боль больше не терзала, а разлилась по всему телу и сделала его легким и невесомым, очистила разум от мыслей.

Елена спустилась к воде и остановилась. Река плескалась у самых ее ног, и оставалось сделать лишь шаг… но в этот миг чьи-то сильные руки подхватили ее и подняли над землей.

– Что вы делаете, Елена Андреевна! – Константин, подбежав, схватил девушку в охапку.

– Нет! – закричала Елена. – Нет! Отпустите меня! – она начала извиваться, отчаянно пытаясь вырваться из этой железной хватки, стала бить князя кулачками по плечам и рукам. – Пусти меня! Пусти! Пусти!

В этот момент что-то сверкнуло, и оглушительный раскат грома сотряс город.

Хлынул дождь.

Елена вздрогнула, вцепилась в плечи Константина, который оттащил ее от воды, и разрыдалась. Молодой человек ослабил хватку и теперь осторожно прижал княжну к себе, ее плечи сотрясались от рыданий, всхлипы тонули в шуме грозы. Дождь своими ледяными каплями пытался смыть горе и боль, которые так внезапно обрушились на девушку. Она плакала, уткнувшись лицом в мокрый мундир князя. Алексей держал лошадей и пытался перевести дыхание после такой дикой скачки.

Втроем они стояли на опустевшей набережной. Мужчины смотрели на почерневшее небо, которое так горько плакало вместе с овдовевшей невестой, и на их глаза тоже навернулись слезы… но их спрятал дождь.

Холодный ливень закончился так же резко, как начался, и принес долгожданную прохладу.

Через час, до нитки мокрые, три всадника въехали во двор особняка на Мойке. Ольга Дмитриевна и Андрей Андреевич выбежали на крыльцо.

Первым ехал Константин, он вел за поводья Звездочку, в седле которой сидела Елена. Следом на своем пятнистом коне ехал Алексей.

При взгляде на дочку сердце родителей сжалось. Ее лицо не выражало ничего, в глазах была пустота и из их глубины сквозила невероятная печаль; когда-то ярко-зеленые, лучистые и живые, теперь они потухли.

Через два дня князь Константин Мерзликин решил навестить Елену. Он подъехал к особняку Плетневых уже вечером; окна на первом этаже светились – хозяева были дома. В гостиной, куда проводили молодого человека, сидел только князь Плетнев. Он смотрел куда-то перед собой, и по озадаченному виду было понятно, что думы в его голове бродят совсем не веселые. За эти два дня всегда живой и веселый мужчина как-то осунулся и даже постарел, на лбу между бровями пролегла морщинка.

– Добрый вечер, Андрей Андреевич, – офицер щелкнул каблуками и отвесил легкий поклон.

– О, Константин Григорьевич, добрый вечер, если он, конечно, может быть добрым, – вздохнул Плетнев. – Присаживайтесь, – и он рукой указал на кресло.

– Я приехал узнать, как Елена… как она, ваше сиятельство?

– Плохо, – вздохнул Андрей Андреевич, – очень плохо. Второй день лежит в горячке, в себя почти не приходит.

Константин сел в кресло и вздохнул.

– Граф Фролов тоже простудился, сидит дома, чихает и ругает погоду, – невесело усмехнулся он.

– Спасибо вам, князь! – глаза Плетнева увлажнились. – Если бы не вы с Алексеем… мне даже подумать страшно… – он передернул плечами.

В комнату вошла княгиня.

– Добрый вечер, Константин!

– Добрый вечер, Ольга Дмитриевна! – молодой человек встал и поцеловал ей руку.

– Как она, Оленька? – Плетнев посмотрел на жену.

– По-прежнему вся горит. Она бредит, зовет Дмитрия, порой начинает плакать. Доктор сказал, что у нее воспаление легких. Но ведь дело не только в нем…

– Я могу что-то сделать для вас и для Елены? – спросил Константин.

– О, князь, спасибо вам большое, но здесь никто не сможет помочь. Она должна сама с этим справиться. Только вот сумеет ли? – из глаз княгини выкатились слезы, и она грациозно провела пальчиками по щекам, смахивая их. – Мы с Андреем Андреевичем тоже не находим себе места.

– Понимаю, – князь Мерзликин провел ладонью по лицу. – Я сам не могу в это поверить. Дмитрий… он… он ведь был лучшим из нас, из нашей четверки. Всегда рассудительный, благородный, справедливый. Он всегда был спокойным и уверенным, никогда не позволял себе разозлиться или потерять контроль над эмоциями. На службе его за это очень ценили, – Константин вздохнул. – Он был лучшим другом для каждого из нас.

В комнате повисло молчание.

– Может быть, поужинаете с нами, Константин? – спросил князь.

– С удовольствием, ваше сиятельство.

За ужином князь Мерзликин много рассказывал про Дмитрия, было видно, что молодой человек очень болезненно переживает смерть друга. Эти рассказы, казалось, облегчали горечь утраты и ему, и родителям Елены. Но сможет ли эта боль когда-нибудь пройти до конца?

После ужина Константин стал прощаться:

– Прошу меня извинить, но мне уже пора. Благодарю за ужин. Завтра я уезжаю в Царское Село и вернусь через четыре дня, если позволите, я заеду узнать, как Елена?

– Конечно, князь, мы всегда вам рады.

Константин уехал, а князь и княгиня еще долго сидели в гостиной, но не разговаривали; каждый из них был погружен в свои тяжелые мысли.

Через две недели после известия о смерти жениха, Елена все также оставалась в постели. Она уже приходила в себя, но была словно кукла: лежала с открытыми глазами и просто смотрела невидящим взглядом перед собой. Доктор, который приходил каждый день, разводил руками.

– Ей уже в любом случае должно быть лучше, да легкие еще тревожат меня, но, похоже, дело не только в них. Княжна словно не хочет жить. У нее не было никакого эмоционального потрясения в последнее время?

– О, доктор, – Ольга Дмитриевна вздохнула, – у нее погиб любимый жених…

– Так вот в чем дело… – вздохнул доктор, – что ж, здесь я, к сожалению, бессилен, еще не придумали такую микстуру, которая способна залечить душевные раны.

Елена шла по темному лесу, вокруг проплывали клубы плотного тумана, неба не было видно сквозь густую листву. Где-то далеко-далеко она слышала голоса, но не могла и не хотела понять, о чем они говорят. Княжна бесшумно двигалась по лесной дороге, и ей не было больно или страшно. Вдруг она увидела мужчину, он стоял к ней вполоборота и смотрел в чащу. Елена поспешила к нему, а приблизившись, поняла, что это Дмитрий. Ее сердце радостно подпрыгнуло в груди, и она позвала жениха. Он обернулся, посмотрел на нее, покачал головой и исчез, просто растаял. Она металась по лесу, звала его снова и снова, но не нашла его, не докричалась…

– Лена, Леночка, милая, доченька, проснись, – мать трясла за плечи бьющуюся во сне девушку, пытаясь разбудить ее.

Вдруг Елена открыла глаза.

– Мама! Он ведь не вернется, мамочка. Но он же мне обещал, мамочка, он же обещал… – и она заплакала.

Ольга Дмитриевна каждую ночь сидела у кровати дочери, лишь под утро, когда беспокойные сны немного отступали и девушка переставала вздрагивать и всхлипывать во сне, княгиню сменяла Катюша. В эту ночь Елена впервые так кричала, и впервые за две недели, проснувшись, заговорила.

Княжна пошла на поправку.

Андрей Андреевич, погруженный в невеселые мысли сидел в своем кабинете.

– К вам пришли, ваше сиятельство, – горничная пропустила в кабинет гостя, – господин Быстрицкий Юлий Моисеевич.

– Добрый день, ваше сиятельство, – гость поздоровался с хозяином и огляделся.

Он выглядел очень прилично: дорогой серый дневной костюм, в руке цилиндр и папка.

– Добрый день, Юлий Моисеевич, проходите, пожалуйста, присаживайтесь – князь поприветствовал нотариуса.

– Андрей Андреевич, я здесь по поручению князя Белова Дмитрия Ивановича. – Быстрицкий сел в кресло у кофейного столика и достал из папки какие-то бумаги. – Незадолго до своего отъезда он нанес мне визит, сказал, что уезжает на Кавказ и просил составить завещание. Поскольку он оказался единственным ребенком в семье, а брат его отца не был женат и не имел детей, то, собственно, и наследовать все состояние князя Белова в случае его кончины некому. Нет, мы, безусловно, начали бы поиски наследников – и я уверен, нашли бы каких-нибудь дальних родственников, но в этом нет необходимости, так как Дмитрий Иванович оставил вполне определенные распоряжения на этот счет.

Нотариус разложил бумаги, надел на нос пенсне и продолжил:

– Наследником, а точнее в данном случае наследницей, является ваша дочь, княжна Елена Андреевна Плетнева, она же является невестой князя. Скажите, я могу увидеть ее и переговорить с ней.

– Юлий Моисеевич, Елена сейчас не здорова, она уже две недели не встает с постели.

– Что-то серьезное? – нотариус обеспокоенно посмотрел на князя.

– Воспаление легких, и вдобавок к этому, она убита горем от известия о гибели Дмитрия Ивановича. Они так нежно любили друг друга, и я не уверен, что она скоро оправится от этого удара. Но я думаю, что как ее отец вполне могу уладить с вами этот вопрос.

– О, конечно же, Андрей Андреевич, конечно, – нотариус уткнулся в бумаги. – Итак, Елена Андреевна становится владелицей особняка Беловых в Петербурге на набережной реки Фонтанки, имения Семеновское, которое находится недалеко от Павловска, и банковского счета, который равен трем миллионам рублей, плюс ежегодный доход от имения в размере ста тысяч рублей, – нотариус кашлянул и продолжил. – Далее, по условиям завещания, Елена Андреевна будет владеть этим имуществом единолично и, в случае если она выйдет замуж, ее супруг не вправе будет посягать на него. После кончины Елены Андреевны часть имущества перейдет ее детям в равных долях соответственно их количеству. А часть, либо все имущество целиком, в случае если она будет бездетной или ее детей не останется в живых на момент наследования, будет передана родственникам князя Белова, если таковых к тому времени еще можно будет найти. Унаследовать что-либо из вышеперечисленного ее супруг не сможет. Также Елена Андреевна не сможет продать или подарить что-либо и покрывать долги и расходы своего супруга, если таковые будут иметься, из унаследованных или полученных от унаследованного имения денежных средств.

Нотариус поднял голову и посмотрел на князя. Андрей Андреевич вздохнул:

– Дмитрий Иванович невероятно благородный человек. Так позаботиться о Леночке… – он спрятал глаза, которые предательски наполнились слезами.

– Да, князь все предусмотрел, – ответил Юлий Моисеевич.

*

Дни летели за днями, недели за неделями. Елена оправилась от болезни, но еще долго не выходила из своей комнаты. Она замкнулась в себе, разговаривала мало, в основном сидела в кресле у окна с книгой в руках. Невидящим взором девушка смотрела на страницы, и в ее памяти проплывали картины такого недавнего, такого счастливого прошлого.

Вот они с Дмитрием гуляют по Летнему Саду. Князь смотрит на нее с нежностью и улыбается, и вдруг хватает Елену за руку, и они ныряют на безлюдную аллею, подальше от любопытных глаз, где он украдкой срывает с ее губ поцелуй.

Вот, в удивительно теплый весенний день, в саду Плетневых под раскидистой цветущей вишней, они расположились на пледе. Легкий ветерок качает ветви, и с них, словно снежинки, осыпаются белые лепесточки. Елена сидит, прислонившись спиной к гладкому стволу дерева, а Дмитрий, устроившись рядом, положил ей голову на колени и читает книжку вслух. Она перебивает жениха своими поцелуями, гладит его лицо, зарывается руками в густые темные мягкие волосы, и ей так радостно и легко на душе.

Вот они танцуют на балу, Дмитрий ей что-то рассказывает, а она смеется и ловит завистливые взгляды подружек…

Елена подавила тяжелый вздох. Она вспомнила их последний день, их прощание. Любимый ушел, ушел навсегда, оставив ей сладость воспоминаний и горечь потери. Как ей дальше с этим жить? Вместе с ним умерла радость. Сможет ли Елена теперь когда-нибудь улыбнуться.

После того как все необходимые формальности с нотариусом были улажены, девушка стала хозяйкой особняка на Фонтанке. Она долго не хотела туда ехать, хотя родители настаивали, что нужно познакомиться с управляющим, но, наконец, поддалась уговорам.

Был октябрь. Дни стояли темные и пасмурные, холодный ветер завывал и пронизывал насквозь, часто шел мелкий нудный дождь, заставляя горожан сидеть по домам. Княжна в темно-сером кашемировом платье и черном плаще вышла вместе со своей горничной Катюшей из экипажа у дома князя Белова. Величественный особняк был погружен во тьму, ни в одном из окон не было света. Казалось, что дом так же, как и Елена, надел траур. Она несмело взошла на крыльцо, и уже хотела постучать, как вдруг дверь отворилась, и она увидела невысокого человека в коричневом сюртуке.

– Чем могу помочь, барышня? – спросил он. – Хозяина дома нет.

– Я… я знаю, – девушка вздохнула. – Я Елена Андреевна Плетнева…

Мужчина пригласил девушек войти внутрь, закрыл за ними дверь и посмотрел на княжну.

– Стало быть, вы – наша новая хозяйка.

– Да.

– Меня зовут Федор Петрович. Как горько нам было узнать о гибели его сиятельства… – он осекся и вытер слезу. – Простите, барышня. Давайте я вам лучше дом покажу.

И они вдвоем пошли наверх, а Катюша осталась внизу ждать свою хозяйку.

Елена уже была в доме Беловых, но видела только парадные комнаты первого этажа, да и те она помнила плохо. Они с Дмитрием были так увлечены друг другом, что Елена ничего не замечала.

По очереди, комната за комнатой, Федор Петрович показывал уютный особняк, в стенах которого когда-то звенел смех, царили любовь и счастье, а теперь его окутали темнота и пустота.

– А это покои Дмитрия Ивановича, – он открыл дверь и пропустил девушку вперед.

Елена вошла в просторную хозяйскую спальню. Стены отделаны бледно-синим шелком. Серый камин был пустым и холодным. Огромная кровать под тяжелым пологом покрыта стеганным голубым покрывалом. На тумбочке у кровати лежала книга с закладкой, на столике у окна стояла коробка с сигарами и пепельница. Все было так, как оставил Дмитрий.

Они спустились вниз, и управляющий провел новую хозяйку в кабинет. В нем царил полный порядок: по стенам тянулись полки с книгами, у камина стояли кресла и чайный столик, на полу лежала медвежья шкура. Большой письменный стол величаво расположился посередине комнаты, на стене напротив него висел большой семейный портрет, написанный незадолго до смерти родителей Дмитрия, а рядом находился портрет поменьше. Елена взглянула на него, и у княжны перехватило дыхание – с холста на нее смотрел любимый. Она подошла ближе и прикоснулась к резной раме, всмотрелась в родное лицо и, подавив тяжелый вздох, отвернулась. Вдруг девушку привлекло что-то белое на столе, и она подошла ближе. На зеленом сукне лежало письмо.

– Я вас оставлю, пожалуй, – проговорил Федор Петрович, увидев, что Елена взяла конверт, и удалился.

На конверте твердым мужским почерком было написано: «Елене».

Она обомлела. Дмитрий знал, что она придет и оставил ей письмо.

Неужели он знал, что уходит навсегда?

Опустившись в кресло, княжна долго держала в руках конверт, а потом аккуратно вскрыла его, развернула лист и стала читать:

«Моя милая, Леночка!

Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет рядом с тобой.

Я знаю, что тебе сейчас очень больно и одиноко, но прошу, не грусти по мне, не печалься. Я не хочу, чтобы твои прекрасные глаза скрывали слезы. Не носи по мне траур – не надо.

Моя жизнь перевернулась, когда я впервые увидел тебя. Ты подарила мне столько радости и любви – я о таком не смел и мечтать! Спасибо тебе за то счастье, которое я испытал рядом с тобой.

Прости меня, родная, что не смог остаться. Прости, что не смог вернуться. Прости меня!

Знай, что я безгранично люблю тебя и буду любить до последнего вздоха!

Дмитрий»

Елена забыла, как дышать. Такая безысходность сковала девушку, такая тяжесть навалилась на нее. Боль оглушала, но слез не было…

Как же ей теперь жить дальше? Как пережить эту боль, как справиться с ней?

Сколько она сидела вот так с письмом в руках, княжна не знала, мысли снова унеслись далеко-далеко…

Вдруг ее взгляд остановился на чернильнице. Девушка убрала письмо в конверт, взяла лежащее на столе перо, обмакнула его в чернила и написала на обратной стороне конверта несколько слов, потом вернула все на свои места и вышла из кабинета.

Елена поднялась наверх, вошла в спальню Дмитрия, положила конверт на чайный столик и вздохнула. Она посмотрела в окно на опустевший сад, подошла к кровати, коснулась рукой столбика, который поддерживал полог, и тихо произнесла:

– Мы могли бы быть так счастливы здесь, милый мой Митенька! – потом девушка еще раз обвела комнату взглядом, вышла и закрыла за собой дверь.

Внизу она встретила управляющего.

– Федор Петрович, заприте, пожалуйста, кабинет и покои князя, и никого в них не впускайте, – Елена говорила очень тихо и спокойно. – По всем вопросам обращайтесь к моему батюшке Андрею Андреевичу, я, к сожалению, мало что понимаю в делах, а он вам поможет. Я знаю, что Дмитрий Иванович очень хорошо относился к своим крепостным, и вы все его очень любили. Не бойтесь, никто не будет вас обижать, и вы так же сможете всегда найти у моих родителей или у меня поддержку и в любую минуту обратиться за помощью.