Полная версия
Россиянин в Соединённом Королевстве
Зинаида Майорова
Россиянин в Соединённом Королевстве
Домашнее задание №1: День святого Варфоломея
I
Папа Елизаветы I, королевы английской, поддался веянию Реформации и аннулировал свой брак с первой женой в 15.. году. Очень уж он хотел сына, а от первого брака у него была только дочь, Мария. После аннуляции брака родителей Марию «обнулили» – она превратилась в незаконнорождённого ребёнка, не имевшего никаких прав на наследство. Не то чтобы такие права были у неё до «обнуления»; ведь главным наследством была английская корона, которую до Марии ещё ни одна женщина не носила. Так что в лучшем случае корона могла бы достаться сыну Марии, если бы таковой родился до кончины своего дедушки-короля. После «обнуления» даже такая перспектива перешла в область бесплодных мечтаний. Из завидной невесты Мария превратилась в бесприданницу. Никому тогда и в голову не могло придти, что незаконнорождённая девочка станет первой в истории Англии королём-женщиной. Однако через четверть века после «обнуления» незамужняя Мария короновалась в Вестминстерском аббатстве. Католики и протестанты по-разному отнеслись к феминистской прихоти рока. На похоронах Марии I католический епископ сказал о ней: «Она была королевой в той же степени, что и королём.» Протестантский священнослужитель посвятил Марии I книгу под названием «Первый звук трубы против чудовищного правления женщин». Дело в том, что Мария I была ревностной защитницей католической веры. Когда на престол взошла Елизавета I, то католики и протестанты сразу изменили своё мнение о женщинах на троне. Английские протестанты признали её не только королём, но и главой независимой Англиканской церкви. Папа римский объявил Елизавету I нелегитимным монархом и освободил всех её подданных от богопротивной присяги на верность королеве.
Папе Ивана IV, царя российского, не было нужды затевать церковные реформы ради многожёнства. Православная церковь не запрещала повторный брак после развода. Поэтому Государь и Великий князь всея Руси Василϊ III Ιωанновичъ развёлся со своей любимой первой женой Соломонией и женился на Елене Глинской. Очень уж он хотел ребёнка, а за двадцать лет совместной жизни Соломония так ни разу и не забеременела. Елена тоже забеременела далеко не сразу, причём злые языки приписали её репродуктивные успехи помощи финских ведьм. Скорее всего, у Василия была какая-то форма мужского бесплодия вроде «low sperm count», которая резко снижала вероятность зачатия. Василий скончался, когда его первенцу Ивану было всего три года. Елена стала правительницей огромной Московии. Ни католические, ни протестантские иерархи никак не прокомментировали эту первую в истории Нового времени геополитическую победу феминизма в Восточной Европе. Московия была слишком далеко от их главной арены борьбы за души христиан. Что касается православных иерархов, то митрополит Московский и всея Руси всецело поддерживал правительницу Елену. Ведь митрополитом он стал по желанию Василия III, дабы способствовать его разводу с Соломонией.
Примерно через двадцать лет после вышеописанных матримониальных рокировок между Англией и Россией завязались торговые отношения. Мария I дозволила английским купцам создать Московскую компанию, а Иван IV даровал компании эксклюзивные привилегии на территории России. Елизавета I, сменившая на престоле свою единокровную сестру, одобрила московское начинание. Выгоды торговли были несомненны; из России в Англию везли меха, из Англии в Россию – шерсть и прочие высокие достижения английской мануфактуры. Думается, кроме выгоды были тут замешаны и более глубокие соображения. Чувствуется здесь родство душ и сходство судеб английской королевы и российского царя. И Елизавета I, и Иван IV появились на свет в нарушение всех традиций и обычаев того времени. Так что им было против кого дружить. Неудивительно, что со временем Московская компания стала выполнять всё более и более деликатные миссии не вполне экономического характера.
II
Яков Бондарь шёл по Варварке в сторону Английского двора. Вдали уже виднелись белокаменные стены резиденции Московской компании. Яков служил в компании с двенадцати лет, сначала по своей наследственной специальности, а в последние годы за ум, предприимчивость и необыкновенные способности к языкам перевели его в особый отдел. Повышение нельзя было афишировать, ибо рядовые сотрудники компании не должны были ничего узнать о неторговых операциях официально несуществующего отдела. Для вида Яков продолжал выделывать бочки, только взял себе ученика, которому и поручал основную работу по производству тары для разнообразных напитков, закупаемых компанией. Особой популярностью пользовался варёный мёд с брусникой и клюквой, который замечательно хорошо готовила тётушка Якова, Агафья Федосеевна.
Поднявшись по широкой лестнице, Яков вошёл в кабинет своего начальника. Сэр М сидел за письменным столом с обычным своим брезгливым выражением на породистой английской физиономии. Настоящего имени сэра М Яков не знал, а ненастоящее не употреблял с тех пор, как пришёл в особый отдел. Разговаривали они с сэром М всегда на английском, потому что козней московитов сэр М опасался больше, чем козней своих соотечественников. Это был один из немногих пунктиков, в которых природная беспристрастность начальника давала сбой. Насколько Яков знал из личного опыта, англичане тоже на козни были горазды. Гадили иной раз ещё почище опричников.
Каково же было удивление Якова, когда сэр М обратился к нему по-русски.
– Здравствуй, Яшка, – процедил сэр М, почти не разжимая губ, – опять опаздываешь.
– Здравствуйте, боярин Мыслете, – после неуклюжей паузы ответил Яков, – я же точно по солнцу пришёл.
– Я сколько раз тебя просил приходить не по солнцу, а по часам? – проворчал новоиспечённый боярин.
– Так на Спасской башне часы уже вторую неделю как сломались, – начал оправдываться Яков, – чинить некому, все мастера разъехались.
Тут Яков удивился второй раз за утро, ибо сэр М вместо обычной тирады о безруких московитах, которые не умеют обращаться с техникой сами и не умеют создать комфортных условий для чужеземных мастеров, сразу перешёл к делу.
– Вдовствующая королева Франции замыслила разом разделаться с самыми важными протестантами у себя на родине, – начал сэр М. – Это прискорбно, но не в наших силах ей помешать. Однако по непроверенным пока данным она не собирается ограничиваться только своими соотечественниками. Эта мегера готовит покушение на Её Королевское Величество.
При этих словах и сэр М, и Яков одновременно посмотрели на портрет рыжеволосой длинноносой дамы, украшавший стену напротив окна. Дама смотрела на них, слегка поджав губы, пристальным оценивающим взглядом. Казалось, она вот-вот скажет что-нибудь вроде: «Джентльмены, если вы как следует постараетесь, то сможете предотвратить это ужасное преступление.»
– Наш агент успел передать лишь немногое до того, как его отравили, – продолжил сэр М. – Мы даже не знаем, как именно его отравили, хотя наши лучшие специалисты работают над этим. По-видимому, эта фурия каким-то образом подкупила одного из сотрудников нашей компании и собирается использовать его в качестве наёмного убийцы. Так она убьёт сразу двух зайцев: лишит Англию её законного монарха и представит дело так, будто убийство организовано московитами. Убийцей может быть любой сотрудник нашего отдела с русскими корнями.
С этими словами сэр М посмотрел прямо в глаза Якову, а тот с некоторым ужасом осознал, что лучший кандидат на роль убийцы – это он сам.
III
Когда Яков вышел с Английского двора, солнце стояло уже высоко. До дома дядюшки было рукой подать. Вдоль дороги цвела сирень, довольные хрюшки лежали в лужах; весна наконец прочно утвердилась в Москве. Якова воспитала папина сестра, уже упоминавшаяся Агафья Федосеевна. Он привык к Москве и не так раздражался от долгих зим, весенней распутицы и общей непредсказуемости бытия, как его коллеги по Московской компании.
Якову нужно было непременно поговорить с дядюшкой. Муж Агафьи Федосеевны работал в московском сыске, был там не последним человеком и вполне мог знать о сотрудниках компании такие вещи, которых не знал даже сэр М. Дядюшка обычно хаживал обедать домой, потому что никакая трактирная стряпня не могла сравниться с кулинарными изысками Агафьи Федосеевны.
Якову повезло, он как раз попал к началу обеда.
– Совсем ты отощал, Яшенька, – сокрушалась тётушка, подкладывая ему куски побольше, – Не ценят тебя на работе, не кормят.
– Волка ноги кормят, – возражал ей дядюшка, тщетно пытаясь защитить племянника от переедания, – Кому он нужен будет, если пузо отрастит?
– Тебе-то пузо чай не мешает, – ловко парировала тётушка, однако кормить племянника перестала.
Агафья Федосеевна очень тонко чувствовала, когда от кулинарных дел нужно переходить к серьёзному разговору. Она сразу поняла, что Яков пришёл не только ради телесной пищи, но и ради дядюшкиной премудрости.
– Скажи-ка, дядя, ведь недаром ведомство твоё следит за моими соработниками? – осторожно начал Яков. – Чай собрали важные сведения, а не токмо казну разбазарили?
– Что собрали, всё наше, – важно ответствовал дядя. – Сам понимаешь, сие есть тайна государственная.
– Мне государственных тайн не надобно, – открестился Яков, – а ежели заметили твои соглядатаи что-то диковинное, пустяк какой-нибудь необъяснимый, то о таком хотел бы я услышать.
Дядя задумался, оглаживая свою длинную бороду. Память у него была необъятная и при этом хорошо систематизированная. Однако система не мешала ему запоминать и то, что ни в какую систему не укладывалось.
– На Пасху странный мор приключился у одного твоего подельника в курятнике, – наконец сказал дядя.
Из описания внешности и места жительства подельника, Яков безошибочно определил, что речь идёт об агенте В. Выяснилось, что у В сдохло несколько кур. Само по себе это было явлением довольно обыденным, однако поражали симптомы куриного мора. Они были абсолютно разными у разных кур. Одна всю ночь страшно орала, что и привлекло внимание штатного наблюдателя. Другая не орала, а мирно клевала зёрна поутру, как вдруг все перья у неё встали дыбом. Третья в одночасье позеленела. Наблюдатель заподозрил было колдовство, тем более что по соседству жила известная знахарка. Однако расследование установило, что знахарка была в служебной командировке, принимала роды у жены нижегородского воеводы. Падёж кур списали на естественные причины и даже в отчёт не внесли. А дядя запомнил.
– Спасибо, дядя, – с чувством сказал Яков, – это хорошая зацепка.
Распрощавшись с дядюшкой и тётушкой, Яков вышел на улицу. Его прекрасное настроение не испортилось даже при виде двух опричников, во весь опор скакавших в его сторону. Служащие Московской компании обладали дипломатическим иммунитетом, их не могли арестовать государевы люди.
Яков как раз вспоминал привилегии, дарованные царём Иоанном IV Васильевичем, когда один из опричников ловко огрел его дубинкой по спине, повалив в грязь. Второй опричник не менее ловко связал Якова и забросил на спину заводной лошади. Вспышкой молнии сверкнула мысль, всё утро пытавшаяся пробиться из-за туч подсознания. Сэр М нарочно говорил на русском. Всем известно, что Английский двор прослушивается, а подслухи плохо понимают по-английски. А Яков ещё удивлялся, почему он не стал главным подозреваемым. Сэр М не стал его подозревать, потому что сэр М уже осудил его и приговорил. Да ещё и додумался, как привести приговор в исполнение чужими руками. Английский чистоплюй!
Тем временем лошади резво скакали в сторону Александровской слободы.
IV
Опричники не слишком торопились. Башни и купола Александровской слободы показались только на рассвете. С Яковом они обращались довольно прилично, от чего он испугался ещё сильнее. Его развязали сразу после выезда из Москвы, на большой дороге он бы всё равно никуда не делся. Недалеко от Троицы расположились в поле поужинать, но Якову кусок в горло не лез. Впрочем, после тётушкиного обеда можно было голодать неделю без особого вреда для здоровья. Опричники ели молча, да и вообще почти не разговаривали. Только молились, проезжая мимо церквей и монастырей.
В Александровской слободе все спешились, и Якова повели в какой-то подвал. Свет туда проникал лишь через узкие оконца под потолком, но лучше бы там и вовсе света не было. На стенах висели цепи и кандалы, а сами стены были покрыты бурыми пятнами. По-видимому, архитектор, выбравший для строительства белый камень, даже не предполагал, во что может превратиться загородная резиденция Василия III. Здесь Якова оставили одного. Дверь заперли снаружи, но к стене не приковали, и на том спасибо.
Один в подвале Яков оставался недолго. Раздался грохот, и в распахнутую дверь два громадных опричника пропихнули роскошное кресло. Даже не кресло, а облегчённый походно-полевого типа трон. Трон установили на возвышении, и сразу же в подвал зашёл богато одетый боярин в сопровождении ещё двух опричников с факелами. Опричники помогли боярину сесть на трон, факелы на мгновение осветили его лицо с рыжей бородой. От ужаса зрение на миг изменило Якову, потому что незакрытая бородой часть лица показалась ему как две капли воды похожей на лицо дамы на портрете, которое он не далее как вчера имел честь созерцать.
– Что дрожишь, холоп? – вопросил боярин, обращаясь к Якову. – Али чуешь вину за собой какую?
Яков благоразумно промолчал, не хватало ещё вслух стучать зубами. Впрочем, его собеседник и не ждал ответа.
– Все вы, холопы, передо мной виноваты, – продолжил он, – все на милость мою уповаете. Долготерпение моё испытываете. Я один за вас отвечаю. Донесли мне, что ты лучший, ты только сможешь защитить английскую голубицу от французской гадюки. А что я вижу? Трусливого зайца! Если лучшие из ваших таковы, то каковы же худшие?
Рыжебородый горестно наклонился, подперев подбородок рукой, и надолго замолчал. Яков тоже помалкивал, хотя дрожать уже перестал. Ему стало стыдно, что он подозревал сэра М в предательстве. Вот уж воистину страх лишает человека способности к рассуждению. Мог бы сразу догадаться, что в этом деле Московская компания будет работать в тесном контакте с российскими властями. Сам же ведь первым делом к дяде побежал за помощью. А сэр М повыше летает, вот и обратился за помощью Сами-Знаете-к-Кому.
То ли визави Якова умел читать мысли, то ли понял, что лучшего кандидата всё равно не найдёт, только он приободрился и перешёл на деловой тон.
– Слушай, холоп, внимательно, – заговорил он. – Дам я тебе тайную книгу, головой за неё отвечаешь. Собрана в ней вся мудрость человеческая о ядах и противоядиях. Хитра гадюка французская, но и ей не всё ведомо. Поможет тебе книга козни католические разоблачить.
Тут же один из опричников вручил Якову книгу в толстом кожаном переплёте.
– Есть вопросы? – осведомился хозяин книги, заметив, что Яков пытается открыть рот.
– Государь, за книгу премного тебе благодарен, – сказал Яков и сам удивился, что голос его звучит так же спокойно, как в кабинете сэра М. – Дозволь мне найти помощника, сведущего в тайном знании. Сам ведь я не смогу книгой воспользоваться, не тем наукам меня учили.
– О том не печалься, помощник тебе уже найден самый лучший.
V
У ворот Александровской слободы Якова ждал никто иной как сэр М в роскошной немецкой колымаге. Сэр М терпеть не мог быстрой верховой езды, вот и заказал себе в Риге это чудо техники. От переживаний и бессонной ночи Яков напрочь забыл, что сэр М не любит русские нежности, и полез обниматься со слезами на глазах. Хорошо хоть не забыл потом рассказать о подозрительном поведении кур агента В. Однако торопиться было некуда, оказалось, что агент В уехал в Париж ещё две недели назад. Ловить его было поздно. До самой Москвы больше ни о чём не говорили. Яков спал, а сэр М с негодованием изучал российские дороги и дураков, менявших лошадей на почтовых станциях.
В Москву въезжали в сумерках, но сэр М велел Якову немедленно идти за помощником и вести того на Английский двор для составления плана действий. Неведомый помощник жил неподалёку от дома, ныне пустующего, агента В. Поэтому дорогу Яков нашёл без труда. Уютный домик за зелёным забором сиял тремя окошками, будто приглашая посетителей.
Яков постучался в калитку, но никто не ответил. Он толкнул калитку, та была не заперта. Войдя во двор, Яков стал звать хозяина, но никто не откликался. Собаки во дворе не было, как будто хозяин лихих людей вовсе не боялся. В конце концов Яков постучал в дверь дома. Послышались лёгкие шаги, и на пороге появилась девица лет пятнадцати в домашнем платье.
– Что случилось? – спросила девица. – Жена рожает?
– Я не женат, – от неожиданности промямлил Яков, хотя вряд ли девицу интересовало его семейное положение.
– Заболел кто? – продолжала спрашивать настырная девица. – Да заходи внутрь, не стой на пороге. Расскажешь мне о своём горе.
Не успел Яков оглянуться, как уже сидел у самовара и пил чай с вареньем. Оказалось, что девица Алёна и есть та знаменитая знахарка, на которую пытались свалить куриный мор. Бабушка Алёны была родом из какого-то финского племени и приехала в Москву ещё при Василии III Иоанновиче. Папа Алёны был грек и научил дочь читать греческие и латинские книги. Папина учёность и бабушкины традиции зельеварения наложились на природные способности Алёны, сделав её главным медицинским светилом Москвы. Вот такой помощник, точнее помощница досталась Якову.
Сэр М встретил Алёну с обычной английской невозмутимостью, даже глазом не моргнул. Наверняка, заранее знал, кого им отрядят в подмогу для изучения тайной книги. Мог бы и Якова предупредить, между прочим.
Порешили, что Яков с Алёной двинутся северным путём в Англию, дабы на месте защитить Её Королевское Величество от злочестивых козней агента В. Морской путь в это время года быстрее сухопутного, так что агента В они опередят. Если корабль не потонет.
Была тут одна проблема. Очень уж не любили английские моряки женщин на корабле. Моряки были люди неплохие, но суеверные. Считали, что женщина приносит несчастье. А уж если проведают, что Алёна знахарка, так точно её за борт выбросят при первых же признаках бури.
– Это горе – всё не горе, – сказала им Алёна и ушла домой собираться.
VI
Знаете ли вы белые ночи? О вы не знаете белых ночей! Солнце лишь на час спускается за горизонт и тут же снова выныривает. Свет изливается на палубу корабля даже в полночь. Этим беззастенчиво пользовалась Алёна, читавшая тайную книгу по ночам. Правда, была она уже не Алёна, а Алан. Она переоделась в матросский костюм, и её совершенно невозможно было отличить от юнги. Пока добирались до Холмогор, Яков обучил Алёну английскому. Говорила она свободно, но с акцентом, поэтому решили выдать её за ирландского мальчика. По статусу Якову полагался прислужник, которого и изображала Алёна.
Поначалу Яков очень смущался, что Алёна живёт с ним в одной каюте, а потом привык и даже начал забывать, что она женщина. Они быстро подружились. Яков рассказывал Алёне об обычаях английского двора, жизни в Лондоне и тонкостях своей профессии. Алёна пересказывала практические аспекты тайной книги. Вместе они пытались предугадать, как именно агент В организует покушение. Не вызывало сомнений, что он использует яд по одному из многочисленных рецептов французской королевы-матери. Сложность была в многообразии ядов и способов отравления. Нужно было проработать все известные варианты и подготовиться к неизвестным.
У берегов Норвегии их застигла буря, но это только ускорило путешествие, так как ветер дул с севера. Вскоре корабль бросил якорь в устье Темзы. Яков и Алёна пересели на небольшую речную посудину и отправились в Букингемский дворец.
При дворе им назначили аудиенцию у миледи Х, внештатной сотрудницы Московской компании. Официально миледи Х служила фрейлиной Её Королевского Величества. Её настоящее имя было известно всей Англии.
Миледи Х внимательно прочла письмо от сэра М, которое ей первым делом вручил Яков. Где-то в середине письма она удивлённо подняла глаза на Алёну, которая так пока и не успела сменить костюм.
– Милочка, я немедленно займусь вашим туалетом, – проворковала миледи. – Вы заслуживаете лучшего к себе отношения. Путешествовать совсем одной в обществе этих неотёсанных мужчин – тяжёлое испытание для столь нежного создания.
– Вы очень добры, миледи, – вежливо проворковала в ответ Алёна.
– Вы прекрасно говорите по-английски, – порадовалась миледи. – Только акцент не вполне лондонский. Я думаю, вас лучше всего представить ко двору как мою шотландскую племянницу мисс Элен. Бедняжка живёт в такой ужасной кельтской глуши и говорит на такой бессмысленной гэльской тарабарщине, что ваше произношение на её фоне звучит по-королевски. Лишь бы нам не встретились настоящие шотландцы. К счастью, после низложения и ареста их королевы они не очень-то жалуют английский двор.
Очень скоро Яков полностью потерял нить женской беседы. Впрочем, его участие и не требовалось. Женщины его совершенно не замечали, как будто он был одним из многочисленных призраков, населявших дворец. В конце концов к леди Х вернулись её светские манеры и она поручила дворецкому отвести Якова в предназначенную ему комнату.
Через два часа Яков, одетый по последней лондонской моде, спустился к ужину. Через несколько минут дверь в столовую отворилась и вошла миледи Х с загадочной улыбкой на устах. Не успел Яков понять смысл её улыбки, как дверь опять отворилась, и на сей раз вошла Алёна. Только узнать её было невозможно. Волосы её были уложены в замысловатую причёску, бриллианты сияли на её пальцах, шее и ушах, платье открывало новые границы парижской моды. Яков покраснел и уткнулся глазами в тарелку. «Как же мы теперь работать-то вместе будем», – мелькнула в его голове последняя здравая мысль.
VII
Работать порешили так. Алёна под именем мисс Элен Гленарван из Малькольм-Касл будет изображать хищную охотницу за женихами, чтобы её присутствие на всех без исключения королевских приёмах не вызывало подозрений. Миледи Х на правах любящей тётушки будет постоянно встревать в беседы Алёны с ухажёрами, дабы защитить целомудрие племянницы. Только Якову они никак не могли подыскать места на этом празднике жизни.
– Если агент В узнает, что ты приехал из Москвы в Лондон, – озабоченно сказала миледи Якову, – то он заподозрит неладное и станет действовать слишком скрытно и осторожно.
– Да, – поддержала её Алёна, – наше преимущество в том, что мы знаем о планах агента В, а он не знает, что мы это знаем.
– Правильно ли я понял, – риторически поинтересовался взбешённый Яков, – что всю работу за меня будут делать две женщины?
– То, что мы женщины, никакой роли не играет, – с достоинством сказала миледи, – важно, что у нас есть хорошая легенда, а у тебя её нет.
– Зато у меня есть шпага, и я умею ею пользоваться, – не унимался Яков. – И у агента В тоже есть шпага, и учился он у лучших мастеров Европы. Вам не приходило в голову, что не преуспев в отравлении, он просто заколет Её Королевское Величество?
– Тогда он не уйдёт из дворца живым, – заметила миледи. – Стража убьёт его прямо на месте преступления. Если он убивает ради денег, то он не пойдёт на такой риск.
– А я не уверен, что он пошёл на это ради денег, – снова возразил Яков, не желая сдаваться, и вдруг осознал, что и правда не понимает мотивов агента В.
Воспоминания сами собой замелькали в голове Якова против его воли. Его первый день на Английском дворе; чужие неулыбчивые люди кругом, никому нет дела до застенчивого нескладного мальчика. С тех пор прошло десять лет, но он не забыл ощущения полной ненужности, которое в тот день испытал. И тут появился Майкл с белозубой улыбкой до ушей, чёрными кудрями до плеч и искренним интересом в бездонных синих глазах. «Ты новенький? – спросил Майкл. – Меня Майкл зовут, а тебя?» Майкл превращал в праздник даже самые унылые будни, учил Якова всему, что знал сам, и повышение Якова по службе вряд ли состоялось бы без такого обучения. Попав в особый отдел, Яков узнал, что Майкл работает там уже пятый год под кодовым именем агент В.
Пристальный взгляд Алёны вырвал Якова из потока воспоминаний.
– Ты хорошо знаешь агента В, – уверенно сказала она, – а я его совсем не знаю. Ты нам нужен.
– Тогда давайте думать, как провести Якова на королевские приёмы, не вызывая подозрений, – вздохнула миледи. – Нужно что-то безумное, за гранью правдоподобия, тогда все поверят. Что-нибудь такое русское.
При этих словах Яков сразу вспомнил своё путешествие в Александровскую слободу. Оно как нельзя лучше подходило под описание миледи. Перед глазами возникло рыжебородое лицо, на него наложился рыжеволосый портрет, и Якова осенило.