Город людей. Воздушный замок из песка

– Сейчас в здании ремонт, некоторые вещи всё ещё нуждаются в улучшении.

Брин не успел договорить свою речь: двери лифта заскрипели, выпуская группу на свободу. Компания с нескрываемым облегчением покинула затхлую кабину лифта и очутилась в просторном коридоре. В самом центре лежала свёрнутая в рулон ковровая дорожка, на этаже виднелись три двери.

– Три квартиры на весь этаж! Огромные, наверно?

– В этом здании странная планировка. Пятый этаж самый маленький из всех, но на удобстве это никак не сказывается. Кажется, нам туда.

С этими словами Брин надел свои очки и достал из кармана громоздкий ключ с кожаной биркой. На бирке был изображен номер квартиры. Он несколько раз взглянул на него, затем указал рукой на самую дальнюю дверь и зашагал по скрипучему деревянному полу. Компания зашагала по коридору: одна из дверей открылась, оттуда вышел уборщик с огромным мешком мусора и вспотевшим лбом. Одну из квартир тщательно прибирали несколько человек, которые никак не отреагировали на любопытные взоры в их адрес.

– Как я и говорил, тут ведётся ремонт. В ближайшее время въехать не получится, но ознакомиться с апартаментами можно. Тем более, что мы проезжали мимо.

Замок, который выглядел слишком чистым, ярким и инородным, открылся почти беззвучно, дверь отворилась с едва заметной тяжестью и неохотой. Эрвин заметил эту особенность и высказал свою мысль вслух:

– Замок на двери новый?

– И замок, и дверь. Ремонт, обновляют всё, что можно.

Брин зашёл первым и застыл почти перед самой дверью, отчего всем присутствующим пришлось огибать его. Просторное помещение встретило гостей ароматом обжитого жилища, пылью и лёгким запахом какого-то химического очистителя. Окна были плотно завешены шторами, под ногами ощущался толстенный мягкий ковёр. Чарли нажал кнопку на стене, но свет не загорелся, и вся комната продолжала подсвечиваться лампами из коридора.

– Чарли, не закрывай дверь. Интересно, а в соседних комнатах вроде горел свет. Вы не заметили? – рассеяно пробормотал Брин и вытер лоб платком. – Может, зайдём в другой раз?

– У меня есть пара фонарей. Они не очень яркие, но осмотреться можно.

Чарли запалил свой фонарик, а второй отдал Эрвину: два тусклых луча начали ловко растворять окружающую серость. В центре комнаты стоял обнажённый стол, а тощие сиротливые стулья были расставлены вдоль стен. Чарли не удержался и подошёл к окну: под его ногой что-то жёстко скрипнуло, несмотря на толстый слой пыльного ковра. Очевидно, увиденное не очень восхитило его. Чарли разочарованно задёрнул толстую занавеску грязно-синего цвета, от которой полетело огромное облако пыли.

– Кто тут жил? Они переехали? – робко поинтересовалась Конти, рассматривая запылённые фотокарточки на полке.

– Наши сотрудники въезжают сюда впервые. Кто тут жил до этого… Я могу послать кого-нибудь! Чарли…

– Не стоит, спасибо. Я спросила просто так, чтобы развеять эту звенящую тишину.

В этот момент раздался оглушительный грохот: Чарли каким-то образом задел стоящий на окне горшок с землёй. Сосуд не выдержал подобного обращения и с грохотом разлетелся на куски, добавив на пол огромную земляную кляксу. Компания дружно переглянулась между собой и продолжила изучать неприветливое, но просторное жилище. Эрвин отдал фонарик супруге, а сам направился к одинокой двери, скрывающей что-то в правой части комнаты. Лукс приоткрыл дверь, а подоспевший Чарли услужливо подсветил тьму: яркий луч лениво скользнул по кафелю, а затем наткнулся на громадную ванну с огромным тёмно-багровым пятном и идеально ровными пулевыми отверстиями. Приятели быстро переглянулись, а затем Эрвин посмотрел в спину своей жене, которая открывала дверь в противоположной стороне комнаты. Мужчина побежал к ней, крича на ходу что-то бессвязное и нелепое, желая всеми силами отвлечь, привлечь её внимание. Эрвин опоздал: бледная дверь открылась, фонарь подсветил огромную кровать, на которой спало громадное пятно старой запёкшейся крови. Конти издала какой-то сдавленный, испуганный всхлип, а в следующий миг Лукс закрыл перед женой дверь, стараясь убрать бледность из своего лица.

– Ремонт очень неаккуратное дело. Там много краски, побелки и прочего. Я думаю, пока не нужно туда ходить, – заплетающимся языком соврал Лукс, отлично понимая, что обмануть жену ему не получилось. Конти закрыла глаза и начала стремительно бледнеть.

– Тут ещё не начали ничего делать, пока убирают соседние комнаты, – не понимая, что происходит, ляпнул Брин, сбрасывая с подошвы остатки цветочной земли.

Но Конти не пожелала ничего слушать, она побледнела ещё сильнее, зажала рот рукой и стремительно бросилась вон из квартиры. Лукс убедился, что дверь в комнату осталась закрытой, сделал предупредительный жест Чарли и поспешил за женой. Брин безразлично пожал плечами, кивнул Чарли на дверь и пошёл запирать тёмную квартиру.

– Конти! Подожди! – Быстрые шаги гремели по немытому ветхому полу, Эрвин стремительно догонял супругу, чувствуя на спине прожигающие, почти извиняющиеся взгляды коллег. – Подожди меня. Тебя напугали эти пятна?

– Я благодарна тебе, что ты пытаешься переделать под меня существующую реальность… Не нужно. Не трать силы.

– У вас всё хорошо? Хотите воды или чего-нибудь покрепче? – Рыжеватая голова Чарли показалась из квартиры, где усердно орудовали уборщики. Он не знал, что нужно делать при таких обстоятельствах, и временно спрятался там, позволив супругам поговорить наедине. Мимо его испуганной головы бодрым деловым шагом прошагал Брин, важно засовывающий очки в карман рубашки. Подойдя к паре, застывшей у лифта, он радостно вскинул руки, словно внезапно что-то вспомнив, а его лицо избавилось от задумчивых морщин.

– Людей, которые там жили, пристрелили в постели! Или нет? – задумчиво говорил Брин, а затем его лицо снова просияло. – Точно! Их зарезали! Я только сейчас вспомнил, чья это квартира! Это было дело, которое вёл лично Марвис Лиздер. Тут можно курить? – Брин резко прервался и начал смотреть по сторонам в поисках какого-нибудь запрещённого знака. – Тут жил один журналист, довольно известный. Их убили. Жену нашли в ванне, а его…

– Остановитесь, прошу! – резко выпалил Эрвин, нежно обнимаю супругу.

– Чарли? Стонк, где ты там? Может, мы зайдём к Голтему? Он живёт на третьем этаже. Никогда у него не был, хотя он часто звал в гости.

При упоминании своего недавнего напарника Эрвин нервно схватился за шею, на которой виднелся багровый след от недавнего аксессуара. Внезапно он почувствовал странный, необъяснимый страх, а события у Рюго, которых он не помнил, начали усиленно стучаться в больную, тяжёлую голову. Тем не менее, Лукс не стал возражать своему коллеге: он лишь сильнее обнял жену, оберегая её и одновременно требуя поддержку от любимого человека. Двери лифта лениво открылись, Брин выкинул недокуренную сигарету на пол и растоптал её стоптанным коричневым ботинком. В этот раз он не стал просить Чарли нажать кнопку нужного этажа, а сделал это сам. Запах специфичных сигарет Брина мгновенно заполонил всю кабину лифта. Когда компания вышла в общий коридор, едкий кисловатый запах сигарет успел пропитать всех присутствующих. Как только двери лифта в очередной раз издали мелодичный скрипучий стон, приятели застыли на месте, с трудом соображая, где именно они находятся.

Коридор был великолепно освещён аккуратными, светящимися от чистоты настенными плафонами. Пол сверкал блестящими отполированными нежно-розовыми мраморными плитами, в углах стояли вазы с живыми, едва завядшими цветами, а перед каждой дверью стояла небольшая тумбочка, на которой лежали газеты и щётки для обуви. Запах сигарет начал стремительно растворяться, пропитываясь лёгким и ненавязчивым ароматом цветов. Вся обстановка кричала о чистоте, свежести и достатке. На этаже было огромное количество дверей, но Брин чётко указал рукой на единственную дверь, которая выделялась сильнее всех. Компания начало робкое сближение со своей целью, но никто не решался ничего произносить и комментировать увиденное. Из ступора всех вывел Чарли: когда приятели почти подошли к двери Голтема, раздался странный взволнованный звук. Все дружно и немного испуганно повернулись, а затем увидели скрюченную фигуру и рыжеволосую голову, которая усердно чистила ботинки чужой щёткой для обуви. Почувствовав на себе столько внимания, Чарли непонимающе заморгал невинными весёлыми глазами.

– Они ведь для этого лежат, верно? Чтобы гости могли почистить обувь перед тем, как зайти внутрь.

– Я думаю, это щетки жильцов, которые тут живут. Не нужно их трогать.

– Газету тоже вернуть? Я люблю колонку Нори Болтиона, – искренне признался Чарли, показывая скрученную газету, которую он успел засунуть во внутренний карман.

– Газету можешь оставить.

Брин снова надел очки и постучал в дверь, густо покрашенную красным лаком. На двери не было номера квартиры, а латунная, начищенная до блеска дверная ручка грозила ослепить гостей своим великолепием. Гулкий стук разлетелся звонким эхом по коридору, за дверью мгновенно раздались торопливые нервные шаги. Дверь открылась, в проёме показалось бледное, явно взволнованное лицо какой-то женщины. Она испуганно что-то выпалила, мгновенно прикрыв дверь, но даже в этот миг все смогли заметить несколько болезненных ссадин на её лице. Компания неловко переглянулась, а после раздался приглушённый женский голос:

– Одну минуту, пожалуйста.

– Его, наверно, нет дома. Голтем женат?

– Он не женат. Скорее всего, это прислуга или уборщица.

Дверь открылась: домработница облачилась в маску, закрывающую половину лица, а вместо одежды был балахон невероятно свободного покроя. Она любезно отстранилась, приглашая гостей войти в квартиру. В этот момент у компании случился очередной шок. Вид квартиры Голтема представил общий коридор загаженной подворотней. Сверкала каждая деталь жилища, словно вся мебель и обстановка были натёрты каким-то невероятным кремом. На полу блистал новый паркет, под высоченным потолком громоздилась необъятная и явно неуместная люстра. Ноздри гостей мгновенно пленил какой-то чудный, дивный запах дороговизны и роскоши. Гости застыли на пороге, не в силах подобрать слова от нахлынувшего удивления.

– Надо полагать…

– Я домработница, помощница по дому. Хозяина дома нет, могу я чем-нибудь вам помочь? – быстро выпалила женщина. При этих словах она согнулась в низком поклоне, нервно сцепив кисти рук в замок. Её голос был готов надорваться и перейти на плач. Конти и Эрвин нервно переглянулись, но Чарли и Брин как будто ничего не заметили.

– Это странно. Я звонил ему несколько часов назад, он сказал, что будет дома, – равнодушно проговорил Брин, отчаянно пытаясь заглянуть в как можно большее количество богато обставленных комнат.

– Всё верно, но ему снова позвонили и пришлось срочно уехать. Проходите внутрь. У меня нет особых распоряжений на ваш счёт, но, думаю, хозяин будет рад вашему визиту.

Компания вошла в квартиру: началась какая-то странная, услужливая суета, на которую Эрвин совершенно не реагировал. Конти начала приходить в себя, её лицо залил робкий румянец. Чарли радостно глазел на роскошную обстановку, пытаясь потрогать каждый предмет, до которого он смог дотянуться. Его рука уже успела потрогать люстру, оставив на ней несколько отпечатков пальцев, затем он начал перебирать крохотные статуэтки, стоящие на ближайших полках. От волнения или рассеянности Чарли забыл снять обувь и теперь радостно шагал по апартаментам, оставляя после себя пыльные грязевые следы.

– Конти, можно тебя оставить ненадолго? Я хотел бы подышать и глотнуть немного свежего воздуха. Ты не против?

– Хорошо, но я думала, что мы дождёмся твоего напарника. Или ты хочешь встретить его внизу и обсудить что-то без посторонних глаз? У вас уже появились секреты? – укоризненно выпалила Конти, карикатурно прищурив глаза. – Я просто шучу. Ступай, конечно.

Приятели радостно растворились в очередной богато обставленной комнате. Эрвин собирался выйти за дверь, но его взгляд вцепился в неуместное нагромождение пыльных ящиков и коробок. Громоздкая конструкция стояла за дверью, наспех накрытая какими-то тряпками. Лукс не удержался, приоткрыл завесу тайны и заглянул в несколько ящиков. Там стоял плотный ряд каких-то бутылок, а между изящными стеклянными телами была зажата записка. Эрвин передёрнул воспалённой шеей, быстро оглянулся и осторожно достал жёсткий кусок пергамента. Его глаза напряглись, он был готов прочитать написанное на клочке имя, но его опередили.

– Это посылка от Джанесс.

Эрвин трусливо вздрогнул и резко развернулся: возле него стояла домработница, которая застыла перед ним в низком поклоне. Только присмотревшись к женщине в странном наряде, он увидел несколько лопнувших сосудов в её испуганных глазах, а так же от его взгляда не скрылись синяки на запястьях и парочка странных пятен на шее.

– Она прислала этот ящик неделю назад. Я думаю, это подарок, благодарность за какую-то оказанную ей услугу. Она регулярно присылает цветы, коробки или посылки поменьше, – быстро говорила работница, пряча от пытливого взора гостя свои синяки и ушибы.

– Как вас зовут?

– Имя мне не положено. Я всего лишь прислуга.

– Ничего не понимаю! – нервно вспылил Эрвин, невольно слушая громкий разговор его коллег в соседней комнате. – Ладно. У вас… В этом городе очень странные нравы и обычаи. Я ничего не понимаю, но я разберусь. Доверься мне. Кто эта Джанесс? Вы знакомы с ней?

– Ой, конечно, нет! Это Джанесс Мури! Та самая. Неужели никогда не слышали это имя?

– А это что за коробка? – Эрвин проигнорировал вопрос и стукнул пальцем по продолговатому деревянному ящику.

– По-моему, это сигары. Подарок от Рюго. Тут есть его имя на кусочке кожи. Видите? Фергюр Рюго. – Женщина протянула тонкую руку и продемонстрировала ярлык, сделанный из толстой кожи, на котором было выжжено имя.

– Это тоже подарок?

– Ну да. Вся эта гора коробок это подарки, посылки и ящики с благодарностями.

– Ваш работодатель поддерживает хорошие отношения с этими людьми, верно?

– Ну, конечно. Джанесс ведь владеет всем этим зданием. Разумеется, хозяин… – Работница заметила очередную болезненную реакцию Эрвина на слово «хозяин» и резко замолчала. – Разумеется, он часто общается с ней, иногда выполняя незначительные поручения.

– Мой коллега сказал, что Марвис Лиздер выбрал это здание, чтобы отдать его под квартиры работникам.

– Джанесс владеет не только этим домом. Марвис Лиздер тоже её собственность, – просто ответила работница.

Эрвин ничего не ответил. Он смял бумажку с именем Джанесс и молча вышел в залитый светом коридор, когда ему в спину прилетела еле слышная фраза, произнесённая болтливой работницей:

– Помогите.

Лукс резко обернулся, но обнаружил только закрытую дверь, в которой отражалась его вытянутая фигура. Мужчина встряхнул голову и быстро зашагал к лифту, чувствуя, как его шею снова сдавливает мерзкий ошейник. Он не помнил, как зашёл в лифт, не помнил, как вышел из него. Сознание снова вернулось, когда закатный ветер как следует остудил его разгорячённое лицо. Эрвин сполз с крутых ступенек, отошёл в сторону и привалился к стене. Он машинально поднял воротник и сам не заметил, как закурил сигарету. Его неподвижная одинокая фигура мгновенно слилась со стеной и стала частью городского пейзажа. Едва последние лучи заката скрылись за низкими домами, как на улице началось невиданное оживление, словно из-под камней, коряг и мусорных куч выползли ночные насекомые.

Ярко загорелись неоновые вывески, вместе с ними зажглись и их влажные копии, существующие в отражениях на мокром асфальте. Из неведомых нор вышли торговцы с тележками, от которых исходил аромат пережаренного крысиного мяса. Следом за ними шли женщины в диких цветных париках, по дорогам разъезжали целые вереницы одинаковых машин, на которых сидели вооружённые, причудливо одетые мужчины и женщины. Эрвин пригляделся и увидел, как в подворотне кто-то тщательно обыскивает бездыханное тело, стаскивая с него одежду. Мужчина тяжело вздохнул, потёр ушибленную шею и выбросил сигарету прочь.

– Самый безопасный район в городе, – издевательски прошипел Лукс, наблюдая, как его недокуренный окурок мгновенно поднял какой-то бродяга.

– Надеюсь, ты не против, приятель? – мягко проворковал тучный бродяга в дурных лохмотьях, нежно подбирая окурок с асфальта. – Ты ведь его сам выкинул, а для меня и это непозволительная роскошь.

– Угощайся. – Лукс протянул пачку, позволив незнакомцу вытащить новую сигарету.

– Любуешься ночным городом? Огни, запахи, звуки стрельбы…

– Привыкаю к новым условиям.

Незнакомец стоял напротив Эрвина, старательно пряча сигарету за широченным капюшоном. Несмотря на странное поведение, бродяга выглядел упитанно и мощно: он носил разную обувь, а нелепая одежда имела на себе бесконечное количество пятен и заплаток. Едва незнакомец справился с сигаретой, к зданию подъехало сразу два автомобиля. Массивные и тяжёлые, они чем-то походили на бродягу, стоящего рядом. Машины состояли из разных частей и напоминали полотно или одеяло, сшитое из совершенно инородных кусочков. Лобовые стёкла были закрыты стальными решётками, колеса ловко спрятаны за самодельными выпуклыми щитками. Несмотря на защиту и угрожающий вид, у машины было несколько разбитых фар, а на бортах виднелась парочка пулевых отверстий. Дверь открылась только с третьего раза, на асфальт полетели куски ржавчины. Из салона вылез мужчина, силуэт которого Эрвин безошибочно опознал: домой вернулся Парн Голтем. Он неспешно оглянулся по сторонам, совершенно проигнорировав двух бродяг, прижавшихся к стене дома, а потом забрал из салона какой-то тугой свёрток. Он что-то неразборчивое прокричал водителю, затем махнул рукой людям в соседней машине и поспешил скрыться с самой безопасной улицы. Всё это время Лукс не мог оторвать взгляд от этого склизкого мерзкого человека с чёрными прилизанными волосами.

– Вот это взгляд! – весело воскликнул бродяга. При этих словах Эрвин почувствовал исходящий от бродяги запах, который сильнее всего напоминал запах запёкшейся крови. – Да ты его готов разорвать голыми руками! Готов ведь? Да ты же ненавидишь его! А за что?

– Ничего особенного. Простое любопытство, – выдавил из себя комментарий Лукс, искренне радуясь, что Голтем не заметил его.

– Знаком с ним, верно? На незнакомых так не смотрят. Я прав? – не отставал назойливый бродяга.

– Знаком, но не очень близко.

– И он тебе явно не нравится. А спорим, ты недавно в городе? – снова спросил странный толстяк, и Эрвин почувствовал, как по его спине пробежался холод. Словно этот случайный бродяга видит его насквозь.

– Недавно, – честно признался Лукс и попытался выдавить из себя улыбку. – Так заметно?

– Конечно. Глаза испуганные, загнанные. Не переживай, такой взгляд у всех. Это единственное, что объединяет горожан. Запуганный взгляд! Приехал один или с семьёй? – добродушно осведомился словоохотливый бродяга, который явно не собирался никуда уходить. – С женой?

– Привёз жену.

– Береги её, этот город может лихо вскружить голову любой женщине. И в какой-то момент она может её потерять. – Бродяга издал странный смешок, а Эрвин снова почувствовал запах крови, исходящий он незнакомца.

– Буду стараться беречь, – сурово ответил мужчина. Внезапно из-за угла вынырнула толпа горожан, и Лукс невольно посторонился, ещё сильнее прижавшись в холодной стене.

– Ну, успехов тебе на новом месте, Эрвин, – внезапно пробормотал незнакомец и смешался с проходящей мимо толпой.

Глава 4.

Огромный, рычащий двигателем монстр преодолел очередную канаву, отгоняя от себя капли начинающегося дождя. Громоздкий шестиколёсный транспорт прогрызал себе дорогу, расталкивая груды мусора, попадающиеся на пути, тревожа стаи жирных, агрессивных крыс. Обвешанный со всех боков лестницами и прожекторами, он летел по ночным улицам, распугивая местных бродяг, напоминая окружающим о слабой, но пока присутствующей власти.

– «Светлячок», так называют этого монстра местные. У него… Ой… – Машину снова занесло, и молодой сотрудник едва не разбил свою голову о его железное брюхо. – Осторожней на поворотах! – крикнул мужчина не внимательному водителю, потирая ушибленный затылок. – Зачем так торопиться? Без нас не начнут. У него прожекторы на крыше. Заметил? Иногда мы включаем их заранее, когда хотим лишний раз напомнить о себе. Понимаешь, о чём я? Мы не успели толком пообщаться, Брин не мастер общения. Даже не дал возможность познакомиться как следует! Он вечно летает в облаках, думая, как угодить Лиздеру. Начнём всё сначала. Я Чарли. Чарли Стонк.

Мужчина протянул тонкую сухопарую ладонь в темноту, а через секунду он почувствовал крепкое, уверенное рукопожатие. Раздался щелчок. В «брюхе» зверя загорелась ещё одна крохотная лампочка. Чарли впервые за время поездки смог как следует разглядеть своего собеседника: это был мужчина средних лет с невероятно уставшими серыми глазами и нездоровыми редкими волосами на голове. Никаких других примет Чарли Стонк разглядеть так и не смог, машину снова тряхнуло, разорвав временный союз двух рук.

– Давно ты маршал? – спросил Чарли, когда рёв мотора немного утих.

– Я ещё не вступил в должность.

– Ты не здешний, верно? Я познакомился с твоей женой, но про тебя ничего расспрашивать у неё не стал.

– Ей сейчас нелегко. Мы приехали неделю назад. Итак, начнём наше знакомство сначала. Я Эрвин Лукс. Рад знакомству. – Мужчина протянул руку, но машину снова пошатнуло, и он отстранённо махнул рукой в темноту. – Я ничего не знаю, ваш город для меня новый и непонятный, дикий. Меня едва ввели в курс дела, зато успели познакомить с Лиздером.

При упоминании этого имени Чарли поморщился и с отвращением высунул язык, но быстро взял себя в руки. «Светлячок» резко вильнул в сторону, заставив мужчин ухватиться за небольшие, изрядно износившиеся ремешки, висящие над их головами. Несмотря на просторный, пускай и слишком душный салон, внутри пустовало целых восемь посадочных мест.

– Лиздер? Скользкий тип. Лицемер и крыса, – выдал резкую реплику Чарли, но мгновенно пожалел о сказанном, опасаясь гнева своего нового начальника.

– Я того же мнения о нём, но давай оставим этот разговор между нами, – сдерживая улыбку, прокричал Эрвин, желая перекрыть рёв мотора. В его голосе звучали шутливые, но всё же деловые, сдержанные нотки. – Не хочу начинать отношения с начальством подобными диагнозами. А как тебе Голтем?

– Парн Голтем – жемчужина нашего участка! – весело сказал Чарли и потрепал свои рыжеватые волосы. – Попомни моё слово, он возглавит наше отделение. А можно кое-что спросить? Что между вами случилось? Дошли слухи о каком-то странном происшествии. Это случилось у Рюго, верно?

– Я бы рад рассказать, но я ничего не помню. Ваш мерзкий Рюго просто животное. Я помню, что меня оставили одного, да ещё на привязи, как собаку. Больше я ничего не помню. Я очнулся на мокрых ступеньках возле здания маршалов. Из воспоминаний только больная шея.

– Совсем ничего не помнишь? А Голтем? Он ведь был там? Может, это он тебя привёз?

– У нас не получается обсудить произошедшее событие. С тех пор мы не виделись, – снова выкрикнул Лукс, вспоминая их случайную встречу возле дома.

– Надеюсь, со временем всё проясниться.

– Что у вас происходит? – мягким, но начальственным тоном произнёс Эрвин Лукс, переводя беседу в деловое русло. Он удобнее устроился в кресле, надёжно зафиксировав своё тело. – Я уже говорил, что не местный, и мне всё в новинку. Хотелось бы услышать твоё мнение о происходящем на улицах.

– Говорить особо нечего. Это началось относительно недавно. – Чарли замолчал на секунду и попытался поймать взгляд собеседника. Когда рёв мотора затих, он резко выпалил мучившее его слово. – Банды. – В салоне на несколько секунд повисло неприятное молчание. – Шесть месяцев назад мы не знали таких проблем, а теперь город разрывают конфликты. Его поделили на части и зоны влияния, а каждый день там идёт борьба, кто будет контролировать тот или иной район. Эти организации, эти банды безумны. Они жестоки, они безжалостны и непредсказуемы! – Глаза мужчины предательски заблестели, голос дрогнул. – Всё началось с кучки неизвестных бродяг, – продолжил свой невнятный рассказ Чарли, а затем судорожно и очень нервно передёрнул плечами, как от внезапного сквозняка, и потёр изрядно вспотевшую шею. Он наклонил голову и продолжил повествование дрожащим от волнения голосом. Его глаза заблестели в темноте ещё сильнее, но голос стал более жёстким и решительным. – Я подвожу свой рассказ к категории городские легенды, но это единственная версия наших сегодняшних бед. Кто-то говорит, что сначала их было пятеро… Пятеро бродяг, которые начали глобальные изменения, приведшие целый город к краху. Они уничтожали предприятие за предприятием. Сжигали заводы, фабрики, разрушали производства…

– Пять человек против целого города? – недоумённо возразил Эрвин Лукс, вслушиваясь в каждое слово своего временного попутчика.