Честь Императора

Теперь даже призрак надежды в лице Мариуса меркнул с каждым шагом, что она делала в сторону заветной двери.

«Прощай, мой любимый». – мысленно она попрощалась с ним и в ту же секунду Ортанна открыла дверь в Зал Очищения. Алайна увидела просторный зал, в котором нет ничего, кроме каменного ложа, к портикам которого приделаны кандалы, и круглого отверстия в полу, что уходит под землю.

– Для чего это?.. – спросила Алайна, указывая на отверстие. В этот момент она вся задрожала, увидев у ложа несколько бичевателей и магов, которые ждали только её.

– Это… – задумавшись, сказала Ортанна и тут же собралась. – Это понадобится после процедуры. Прошедших очищение учеников выворачивает наизнанку.

Алайна стала белее полотна. Она думала, что уже смирилась со своей участью, но каждая новая деталь обряда была словно новым ударом в сердце.

Бичеватели стояли со снятыми капюшонами. Алайна отчётливо видела их безжизненные, равнодушные ко всему глаза и представила, как на месте одного из них окажется сама. Ей придётся карать учеников, делать из них подобных монстров. Разве заслуживают этого те, кого затащили в Орден насильно?

Люди в мантиях подошли к Алайне с обеих сторон. Она не стала сопротивляться; высоко подняла голову, чтобы сохранить перед страшным наказанием свою честь, прошла к ложу и легла на него. Холод от камня сразу передался её телу. Она задрожала и закрыла глаза, перебирая в голове всё доброе и чистое, что было в её жизни. Пускай никакое чудо её уже не спасёт, Алайна до последнего надеялась сохранить остатки человечности даже после очищения.

Бичеватели пристегнули её тело кандалами настолько туго, что она даже не смогла пошевелиться. Маги в красно-синих мантиях, что стояли по обе стороны от её лежавшего на ложе тела, подошли к её голове. Маленькими острыми лезвиями они обрили виски Алайны, после чего приступили к обряду. Суть его была в том, чтобы магической энергией уничтожить связи в мозгу, отвечающие за память, эмоции и мысли. Для такой работы Орден отбирал настоящих профессионалов, ведь если не уметь контролировать магическую энергию, можно сделать из ученика овоща или даже убить его.

Маги сосредоточились, направив руки к вискам Алайны. На кончиках их пальцев образовалась едва заметная магическая энергия, которая через секунду превратилась в бело-синие разряды, ударяющие в виски ученицы.

Первое время Алайна чувствовала щекотку, но уже через пару секунд начались покалывания. Она ощущала, как энергия проникает в её голову и распространяется по всему мозгу, вызывая резкие боли.

Её лицо скривилось. Бичеватель приготовил деревянный кляп на тот случай, если Алайна начнёт кричать. В залах подземелья, что соседствуют между собой, постоянно проводятся обряды и наказания. Тишина поддерживается там неспроста, ведь даже отсутствие звуков в тёмном помещении может стать наказанием.

На коже Алайны выступили капли пота, лицо её стало красным, вены взбухли на висках и лбу. Казалось, ещё немного усилий магов и её маленькая голова разлетится в щепки.

Ортанна отвернулась. Она принимала обряды очищения в Ордене, как должное, но в этот раз чувства дали о себе знать. Невольно Чёрная Рука подставила себя на место Алайны, ведь и сама Ортанна была и остаётся изгоем. Всё из-за необычной силы, данной ей с рождения. Как и Алайна, она не находила себе места среди обычных людей, которые остерегались и боялись её. Разница между ними лишь в том, что архимаг нашёл применение силе будущей Чёрной Руке, а силе Алайны нет.

Ортанна сделала шаг к ложу и, увидев муки Алайны, прикусила губу. Ей представлялось, что на месте ученицы лежит она сама.

Внезапно в Зал Очищения ворвался запыхавшийся магификус Пурион. На лбу его выступили крупные капли пота, подмышки его мантии налились тёмными пятнами.

– Остановить обряд! – быстро скомандовала Ортанна. Маги ошарашенно переглянулись и отошли от обессиленной Алайны.

Пурион суетливым взглядом оглядел комнату, остановил взгляд на лежащей ученице и подбежал к ней:

– Остановить очищение! Приказ архимага! – крикнул он и тут же дал по руке одному из магов, хотя тот уже ничего не делал.

Бичеватели схватили свои палицы и сделали шаг в сторону Пуриона.

Магификус удивлённо глянул на них и крикнул:

– Вы что, решитесь поднять оружие на почётного магификуса? Вы обязаны выполнять мои команды!

Ортанне не нравился этот молодой выскочка, который непонятно за какие заслуги стал почётным магификусом – вторым магом после самого архимага. Она всегда мечтала поставить его на место и теперь произнесла, едва заметно ухмыльнувшись:

– По магической ступени, почётный магификус, вы, быть может, выше меня, но не по званию. Я являюсь заместителем архимага в управлении Орденом, как Чёрная Рука, а также командую бичевателями. Так почему из-за вас мне пришлось остановить обряд очищения?

Пурион опустил взгляд, осознав, что его прижали к стенке. И действительно, он не всемогущ – ещё есть Ортанна, которая опытна и знает кухню Ордена изнутри.

Однако магификус тут же вспомнил про козырь, находящийся в его руке. Он развернул свиток, что принёс от самих покоев архимага, и прочитал на весь зал:

«Освободить ученицу Алайну Ирбисс от обряда очищения. Отдать её под руководство смотрителя мантии, согласно приказу императора Йестина Тельтора».

Ортанна выхватила свиток из нежных рук Пуриона и вчиталась в написанное. Чуть ниже только что прочитанных слов стояла подпись и красная печать архимага со знаком Ордена.

Чёрная Рука скептически взглянула в одутловатое лицо магификуса, как бы сверяя по нему подлинность написанного, и, немного поразмыслив, приказала отпустить Алайну.

Глава 7

Берг Анберс сидел на деревянном троне, подлокотники которого вырезаны в форме вороньих голов – герба его дома. Он раздумывал, глядя на письмо, скреплённое печатью императора. То, что написано внутри, может быть судьбоносным и для него, и для Хемта – северной части Болотного Союза, которой он правит.

Берг был мужчиной высокого роста с благородным, обаятельным лицом, которое украшают узкие бакенбарды, обрамляющие щёки. Его орлиный нос будто высечен из мрамора – до того он бел и неподвижен. Кроме маленьких ноздрей Берг обладал аристократическими маленькими ушами и маленькими изящными кистями. Вся его высокая, хрустальная, невесомая фигура, по вечерам бродившая в замке, издали напоминала призрака. Длинные седые волосы, завязанные сзади в круглый пучок, лишь дополняли образ.

Лицо его бледное, как у трупа, на котором выделяются красные щёки, будто только там и сосредоточилась вся кровь. Особенно примечательны две широкие морщины, которые очерчивают границы тёмных кругов под прекрасными зелёными глазами.

Граф Берг своей знатной внешностью влюблял в себя сотни женщин. Какое счастье испытали многие из них после соития с ним, когда ещё и узнавали, не выходя из постели, что он начитан и образован. Он часто рассуждал, лёжа рядом с любовницами, что важнее в нашей короткой человеческой жизни: долг или своё собственное счастье?

Он был эдейцем и потому перенял в одежде строгий эдейский стиль, а не трибовый – варварский, что так популярен среди коренного населения Болотного Союза. Берг носил длинную рубаху с открытым воротником, на которой всегда накинут синий короткий плащ по пояс. На шее у него виднелось изумрудное ожерелье. Ноги Берга украшали необычные чёрные штаны с синеватыми узорами, стянутые внутренними швами на коленях. Из-за этого кажется, что они разделены на две части. На ступнях у него были открытые серые туфли с маленьким каблуком.

Наконец решившись, граф открыл письмо и прочёл строки, написанные размашистым почерком. Он ухмыльнулся, обратив внимание на стиль письма:

«Сын перенял привычку деспота-отца – размахивать рукой так, словно пишет на стене, а не на листе бумаги. Собственно, это касается и необдуманных порывистых приказов, в результате которых погибли и ещё будут погибать сотни невинных». – подумал Берг.

Он прочёл обращение на письме: «Бергу Анберсу» и тут же понял, насколько «высоко» его ценит император. Наглец даже не удосужился обозначить его графский титул, признанный в империи во времена правления Гензо Безжалостного.

Далее было написано:

«Добрый человек, не знаю, как вас нынче называть – царём или быть может ещё более изощрённым именем, которое мятежники так любят придумывать себе. Тем не менее, не сочтите мои слова за оскорбление, ведь я просто не знаю, как к вам обратиться.

Несмотря на то, что я прямой наследник своего отца и имею право на ВСЕ территории империи, признаю за собой ошибку – моё правление ознаменовалось чередой неудач, из-за чего, видимо, народ взбунтовался, а восточные и южные территории империи распались. То была вина моя и вина моего отца, ибо он правил крайне жестоко. На выжженой земле, которую он мне оставил, не могут прорасти цветы перемен. Необходимы усилия. Наши с вами общие усилия.

Во всяком случае, Берг, сейчас вы являетесь правителем северной части Болотного Союза – нового государства, состоящего из шайки разбойников, и ваши территории граничат с моими. Мы долгое время держали нейтралитет, однако сейчас, как мне кажется, стоит забыть былые обиды и наладить сотрудничество.

Мне нужно, чтобы вы преклонили колено перед истинным императором Эдейской империи и поклялись мне в верности. Далее, друг мой, вы окажете моей державе содействие в торговле и в войне с грязными мятежниками, что окопались на востоке. Обещаю, что если вы выполните эти малые условия, то я забуду о вашем предательстве.

И вот ещё что… Если вы убедите и других правителей земель Болотного Союза выступить на моей стороне, то после принесённой вами клятвы я признаю ваш титул графа и одарю вас плодородными землями на западе Эфразии.

Также прошу вас обеспечить моего гонца охраной и указать ему путь до двух других провинций Болотного Союза, чтобы он мог передать моё послание их правителям.

С благими намерениями

Император Эдейской Империи Йестин Тельтор».

Первое, что испытал Берг при прочтении – невероятную ненависть к тщеславному сосунку, который настолько ограничен, что не видит всей картины целиком. Очевидно, его дядя куда сильнее. Это понимают все три правителя Болотного Союза и потому никто из них до сих пор не решился поддержать нового императора.

Однако, Берг по своей природе был осторожен. Он знал, что рано или поздно один из правителей захочет подмять под себя весь Болотный Союз.

Да и стоит ли рассчитывать на дядю императора? Что он захочет сделать в будущем?

Берг думал о том, что Харифу не нужны никакие союзники. У пустынного царя есть некая цель и эта цель – точно не победа. Это видно по его действия, по его пассивным ответам на попытки Йестина прорвать границу пустынного царства. Он тянет время, но для чего?

Какое же будущее ждёт Хемт? – думал Берг и на его широком лбу от напряжения появлялись изогнутые морщины. Совсем недавно ему исполнилось тридцать пять, но его мрачный опыт, который он получил в юности, похоронив почти всех своих родственников, сделал из него натуру предусмотрительную и нервную. Он был скорее мыслителем, чем лидером и в своих долгих размышлениях пытался найти ответы на вопросы настоящего, чтобы преуспеть в будущем.

Всё обдумав, он принял решение. Граф подошёл к камину в зале своего замка и бросил письмо императора в огонь. Согрев охладевшие ладони над пламенем, он облегчённо вздохнул. Не так давно Берг стал правителем Хемта, а потому его тяготила необходимость думать за весь народ. Перед глазами у него было множество плохих примеров по части правителей: Гензо Безжалостный, Ольгред Смелый, Реймар Бедный. Он часто вспоминал этих императоров Эдейской империи и анализировал их ошибки.

Реймар до того любил шик и пиры, что истратил всю императорскую казну, в результате чего народ зачах от голода. По всей империи гремели бунты. Однажды Реймар поскакал со своей свитой из замка на охоту. Кучка людей, что из-за бедности подалась в головорезы, растерзала его вместе с его людьми.

Ольгред был решительным и первое время даже завоёвывал территории на континенте. Потом, однако, решился поплыть на восток и обнаружил там королевство Шримонт, которое эдейский народ прозвал недружелюбным.

Король, как говорят, поставил Ольгреду условие – либо его свита сдаёт оружие и выказывает добрые намерения великому королевству, либо их ждёт смерть. Смельчак выбрал второе, вступив в неравный бой со всем королевством. Истинно, честолюбие его было непомерно. Вскоре голова его красовалась на высокой пике, всаженной в песок на берегу, откуда Ольгред и приплыл.

Поначалу Гензо считался хорошим императором. Он был сдержан, справедлив и в меру щедр. Всё изменилось, когда его верный друг, командующий легионами Лэйд, обрюхатил его сестру, а после, чтобы избежать немилости своего императора, убил её и сбросил с обрыва в море.

Клинки Ночи – так назывался тайный императорский орден, двое ассасинов из которого отыскали Лэйда в пещере на востоке, связали его и привели к своему императору. Гензо Безжалостный, пока он ещё обладал некоторыми чувствами и разумом, расплакался и принялся обнимать старого друга. Со слезами на глазах он приказал приковать его к пыточному столу.

Лэйду отрубили все пальцы, потом все конечности. Когда от него остался лишь обрубленный кусок мяса, ещё живого калеку положили на горящие угли. После этого мрачного случая император часто говорил, расправляясь подобным способом со своими врагами: «Животному – животная смерть. Хотя, зверюшки меньше заслуживают того, чтобы из них сделали жареные куски мяса».

Больше император никому не доверял и жестоко наказывал всех, кто вызывал хоть малейшие подозрения в предательстве. Легко представить, на что способен безумный параноик.

Три плохих императора, как их прозвал народ, стали для Берга примером того, как делать не надо. Граф зарёкся делать всё для своей семьи и своего народа, при этом не отступая от собственных принципов. Собственно, похожим образом и звучит девиз его дома: «Верность семье, жертва – державе».

Глядя на огонь камина, он вспомнил о просьбе своей дочери и, задумавшись, вышел из своих покоев. Быстрые шаги его раздавались в коридорах замка. Берг хотел провернуть это дельце тихо, и потому решился обратиться к самому надёжному своему человеку.

Граф отворил деревянную дверь, ведущую в нужную комнату. Здесь, как и в любом месте, где приживался его товарищ, царила лесная, несколько дикая атмосфера. Медвежья шкура на полу, на стенах – львиная и оленья. Над каменным камином, на котором Дайлз ножом уже успел вычертить обнажённую грудастую женщину, висит голова тинистого дракона – повод для гордости в землях Болотного Союза. Голова эта тёмно-зеленоватого цвета, сверху и по бокам видны были засохшие островки тины. Длинные усы дракона Дайлз смазал смолой, которая застыла и усы эти теперь вечно парят в пространстве. У больших глаз тинистого дракона взгляд свирепый и несколько ошарашенный, будто голова его только-только лишилась тела.

Охотник Дайлз сидел за столом в коричневой кожаной рубахе, подвязанной красной лентой, из-за коротких рукавов которой виднелась серая туника. Высокие чёрные сапоги, которые он запрокинул вместе с ногами на стол, были вычищены до блеска. Рядом с ними стояла деревянная чашка с нельским красным вином.

Как и всегда, охотник прилаживал свои чёрные, как смоль волосы деревянным гребешком. Он брился раз в две недели, а потому на его лице уже успела отрасти довольно густая и колючая бородка.

Берг прошёл в комнату и поглядел в лицо Дайлза. Оно выражало сразу несколько чувств; вечно ироничная улыбка его была скривлена, а брови подняты вверх. Граф никогда не понимал, что именно на уме у наёмника. Впрочем, выдавали Дайлза лишь его живые тёмно-сиреневые глаза, которые всегда говорили больше, чем он сам. Охотник имел привычку молчать, словно он всегда находился в засаде.

Дайлз приложился губами к чаше. Нельское потекло по его бороде.

Граф вздохнул, в который раз смирившись с отсутствием манер у охотника. Он не встаёт, когда заходит титулованный господин, более того, всем своим видом Дайлз показывает своё наплевательское отношение к любым знатным особам.

«Благо, этот нахал никогда не встречался с Гензо Безжалостным… Вот он бы ему показал!» – подумал Берг.

– Я тебя никогда не пойму, Дайлз. Ты носишь грязную мохнатку на лице, а твои покои и сапоги вычищены до блеска!

Дайлз покосился на графа, приподняв правую бровь.

– А я никогда не пойму высоких господ. На людях вы такие благородные, а в домах своих храните яд. Вы коварны, точно змеи. А я всего лишь делаю, что хочу.

Берг сел напротив него, положив руки на круглый стол. Конечно, ему не нравилось, что его наёмник столь своеволен. Однако, было в этом молодом человеке, которому недавно исполнилось двадцать восемь, нечто привлекательное, искреннее и сильное.

– Ты знаешь, где сейчас находится недавно прибывший гонец?

Дайлз кивнул и снова приложился к чаше.

– Через час приведи его в нижнюю темницу.

Граф вышел из комнаты Дайлза и пошёл к своей жене. Охотник накинул на рубаху пояс и вставил меч в металлическое кольцо на нём. Он вышел из комнаты, спустился по лестнице и прошёл в комнату для прислуги, которая была простоватой, но имела все необходимые удобства – кровати, тумбочки и даже отдельный туалет. На одной из кроватей Дайлз увидел молодого рыжего парня, что храпит, как огр. Он вымотался за эти три дня от беспрерывной езды на лошадях. Гонец рвался во весь опор, меняя лошадей у каждого трактира и деревни, чтобы успеть в срок передать послание императора.

Дайлз подошёл ближе и дёрнул его за плечо. Тот поморщился, на секунду прекратил храпеть, но вскоре продолжил. Тогда Друппер, забавляясь собственной задумкой, ухмыльнулся, облизнул указательный палец и резво сунул его в ухо гонцу.

– А-а! – вскричал юнец и тут же подорвался. В две секунды он оказался на ногах, непонятливо озираясь и вытирая ухо.

Дайлз согнулся от смеха, держась за живот, притоптывая ногой и повторяя: «Как я его! Ну как я его, балбеса!»

Гонец, испуганно глянув на странного верзилу, спросил:

– Кто вы? Что вам нужно?

Дайлз отдышался, смахнул слёзы с ресниц и сказал, пытаясь сдержать смех от своей проделки:

– Я всего лишь друг графа… Пошли за мной. Дельце есть от него.

Охотник развернулся и вышел из комнаты. Гонец стоял в растерянности, потом бросился за ним, дабы не навлечь на себя гнев его сиятельства. Вместе они прошли по лестнице замка вниз, спустились во двор, после чего Дайлз отворил ключом дверь темницы.

– Темница? Вы что, хотите посадить меня под замок? – отринув назад, спросил гонец.

– Да нет же, приятель! Думаешь, у нас полно харчей, чтобы кормить каждый рот? Просто дело тайное, рыжик, но оче-е-ень прибыльное и почётное.

У юнца отвисла челюсть. Не зря он настойчиво твердил отцу-конюху, который всю жизнь прозябал в нищете, что чтобы возвыситься, нужно знакомиться с нужными людями, а работа гонца самая располагающая к этому.

Они спустились в темницу. Перед гонцом раскинулся просторный зал с решётками, за которыми никто не сидел. Пройдя чуть дальше за охотником, к стене темницы, он увидел лицо графа, освещённое солнечным светом, льющимся из зарешёченного окна, и у него отлегло на душе. Граф был известен, как добрый господин, который придерживается порядка и чести. Значит, верзила не обманул гонца.

– А вот и ты, славный гонец! Пойдем! – сказал Берг, похлопав юношу по плечу. Щёки гонца налились румянцем от такой вольности графа. Возможно, он и вправду станет важным человеком! Нужно серьёзно отнестись к его поручению!

Граф развернулся и нажал на один из камней в стене. Тут же в углу темницы открылся ступенчатый ход вниз. Сердце гонца вновь затрепетало. Голос разума начал пробиваться посреди жажды наживы, что им руководила. Что это за тайное дело, в котором двум взрослым мужчинам понадобился совсем ещё молодой юноша?

Гонец глянул назад, где стоял Дайлз. Охотник улыбнулся и положил руку на эфес своего меча. Тогда юнец всё понял.

Они спустились вниз по каменным ступенькам. Граф шёл впереди, освещая дорогу факелом. Ноги у гонца подкашивались. Он думал, насколько жесток этот мир, раз уж даже безобидного гонца решили обмануть и обесчестить. Есть ли правда в таком мире, справедливость?

Внизу их встретил широкий каменный зал, в дальней части которого, за стенкой, слышны приглушённые рычащие звуки. Вскоре оттуда же стал слышен и тонкий девичий голосок:

– Ну… Всё хорошо, Тео. Скоро придёт папа и ты наконец поешь. Не надо скрести по стенам ногтями. Всё хорошо.

Граф, гонец и охотник пошли на звук. Свернув налево, они оказались перед решёткой. Берг передал факел охотнику, отыскал ключ в кармане своего плаща и отворил её.

Гонец задумывался над тем, стоит ли бежать. Возможно, получится оттолкнуть охотника, а что дальше? Вокруг сплошная темнота, факел есть лишь у графа. Он не найдет лестницы, которая ведёт в наземную темницу, да и едва ли он сумеет открыть потайной люк.

Тогда его посетили ещё более мрачные мысли. Жить обесчещенным или умереть, но не даться развратникам? Он вспомнил о приключениях славных рыцарей, описанных в книгах, поставил себя на их место и понял, что они выбрали бы второе. Однако, жажда жизни взяла верх. Гонец никакой не рыцарь, он из черни, а значит и чести у него нет. Соответственно, незачем губить себя задаром.

Он вздохнул и продолжил следовать за графом. В тупике каменного коридора, в углу, сидели двое. В стене справа отсутствовал кирпич и оттуда пробивались тусклые солнечные лучи. Отверстие это выходило к оврагу, заросшему кустарником. Через ветви кустарника пробивался свет, как и воздух, благодаря чему в сырой темнице возможно было жить.

Гонец удивился, как возможно увидеть здесь солнечный свет, если они всё время спускались вниз. Но тут же послышался шорох в тёмном углу, и он встрепенулся.

В темноте были едва различимы две фигуры – маленькая и большая. Часть маленькой фигуры – край детского платья, освещало солнце. Большая же фигура сидела в полной тьме.

Граф приблизился к ним ближе.

– Папа! – крикнула девочка лет семи, бросилась из темноты на руки к графу. Он взял её и поцеловал в щёку. Большая фигура, что осталась сидеть в углу, радостно захрюкала.

По телу гонца пробежали мурашки. Возможно, там сидит какой-то прокажённый. Но зачем его сиятельство держит больного рядом со своей дочерью в тайной темнице?

– Познакомься. – граф повернулся к гонцу, приобняв девочку. – Это моя дочь Иллана.

– Привет! – лицо девочки озарилось красными лучами солнца.

Гонец кивнул, не отводя глаз от странного человека, что сидит в тени.

Внезапно Дайлз толкнул юношу ногой в спину. Он упал на живот прямо перед существом в тени, что в этот момент зарычало.

Его лысая морщинистая голова с острыми ушами вынырнула из тени. Гонец увидел огромные красные глаза, которые смотрели на него, как на добычу. Существо опёрлось на громадную когтистую лапу, напоминающую птичью, и принюхалось к юноше приплюснутым носом с большими ноздрями. Редкие белые волоски виднелись на его голове, в ушах и ноздрях. Существо чем-то напоминало гремлина из детских сказок, да вот только гремлин, которого встретил гонец, был под два с половиной метра ростом.

Это сгорбленное существо вынырнуло из тени и поднялось на ноги. Оно раскрыло искривлённую то ли ухмылкой, то ли необычным строением челюсти пасть, показывая юноше свой зубастый оскал. Клыки его напоминали длинные острые иглы, плотно вставленные друг к другу.

Гонец зажмурился, чтобы не видеть эту тварь. Он начал быстро и тяжело дышать, стараясь убедить себя, что это всего лишь сон. Только невероятный запах из пасти твари, где застряли меж зубов полусгнившие куски мяса, привёл его чувство.

Юноша резко задрыгал ногами, вскочил, чтобы убежать, но тут же лапа существа ударила по ногам гонца. Он упал на пол и побоялся пошевелиться.

– А теперь познакомься с моим сыном Тео. – сказал граф, протягивая к существу руку. Оно потёрлось о ладонь отца щекой. – Сегодня ему исполнилось семь лет.

«Семь лет?!» – подумал гонец, чувствуя, как сердце в его груди бьётся всё сильнее и вскоре, похоже, выпрыгнет из груди. – «Да эта тварь выглядит так, будто ей лет двести! Надо удирать отсюда!»

Дайлз отвёл лицо в сторону, чтобы не видеть, что сейчас начнётся. Гонец попытался заставить свои ноги работать, чтобы встать. Вдруг он понял, что ничего не происходит, тело его продолжает лежать на земле, хотя в голове своей он явно чувствует свои ноги.

Юноша глянул на нижнюю часть своего тела и вдруг понял, что ноги его заканчиваются в районе колен. Дальше идут кровоточащие куски мяса и сухожилий.

Он закричал не от боли, которой не чувствовал из-за шока, а от страшного зрелища.

– Уверен, ты был отличным подданым своего императора. Он переживёт эту потерю. – ехидным тоном произнёс граф, потирая руку об руку.