Секреты в тумане

Калебу надоело закрывать глаза рукой, и он изящно крутанул кистью, магией задвигая шторы на окне. Хм, и почему я сама до этого не додумалась…

– У меня мелькают какие-то смутные воспоминания, но никак не получается собрать их последовательно, – подумав, признался друг. – По-моему, Ладорина отрава через пару часов слишком сильно повлияла на координацию, поэтому я не рискнул везти тебя домой. А ты, надышавшись табачным дымом в коридоре, вообще была никакая, и я принес тебя к себе, отсыпаться.

Я слегка поерзала, проверяя, нет ли ушибов или, еще хуже, переломов.

– Кажется, ты меня даже не уронил, – хотя я этого совершенно не помню.

– Вот, цени! – поднял вверх палец маг. – Вспомнить бы еще остальное…

– Мы танцевали, – вырвалось у меня, хотя танцем то, что мелькнуло перед моим внутренним взором, назвать можно было с о-о-очень большой натяжкой. Как вообще можно было превратить неторопливый блюз во что-то настолько страстное, что нам половина коридора радостно свистела и требовала продолжения?! Я покосилась на лежащего рядом друга. А танец-то красивый получился…

– Да там все танцевали, – не испугался откровения оборотень. Ну-ну, может, он просто еще не все вспомнил?

– И мы целовались! – я резко села и с ужасом посмотрела в снова распахнувшиеся глаза Калеба. Мы одновременно скривились и выдали: – Фу-у-у-у!

Я закрыла полыхающее лицо руками и глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Проклятье! Это же Калеб! Как мы вообще докатились до такого?

– А знаешь, – задумчиво протянул друг, – кажется, вчера нам это нравилось.

Мы снова переглянулись и чуть менее уверенно выдохнули: – Фу-у?

– Эту гадость больше не пьем! – после минутного молчания торжественно поклялся Калеб. – Ты, Файка, слишком ценная подруга, чтобы так бездарно тебя прое…

Я стукнула его подушкой, прерывая на полуслове – сколько раз просила не ругаться при мне! Хотя слово друг подобрал правильное – именно так бы это и называлось. Вряд ли, переспав, мы смогли бы общаться, как раньше.

– Надо выяснить, что за дрянь была в бутылке, и больше никогда к ней не прикасаться.

– Пси… псицибилин? – попытался вспомнить заковыристое название Калеб. Я помотала головой.

– Псилоцибин! Буду у лабораторий – спрошу алхимиков, в чем еще можно найти эту гадость.

– Ага, – друг зевнул и снова покосился на хронометр. – Фай, ложись спать, а? Первую пару мы все равно проспали, а на вторую вставать еще рано. Ничего смертельного не произошло, так что используем оставшееся время с пользой.

– Что, с тобой?!

Калеб за все годы, что мы общаемся, не раз оставался ночевать у меня дома, но там-то я давно выделила ему отдельную спальню! Здесь же была только вторая кровать, заваленная тетрадками, учебниками и каким-то непонятным хламом. Сосед Калеба уже год как перебрался в город к своей подруге, но от места в общежитии на всякий случай не отказывался – случись что, заселиться повторно будет практически невозможно.

– Фай, – оборотень с укором на меня взглянул, разве что пальцем у виска не покрутил, и снова зевнул. – Часом больше, часом меньше, какая разница? Представь, что ты еще не просыпалась.

В доводах Калеба определенно была логика, но мне почему-то чувствовался подвох. Однако высказать сомнения я не успела – друг, последовав собственному совету, зря тратить время не стал и отключился как по команде, а через несколько минут, когда и я осторожно устроилась рядом, повернулся и бессовестно прижал меня к себе, словно какую-то мягкую игрушку. Я мысленно выругалась, призывая на голову позабывшего о приличиях оборотня все известные мне кары. Ну и как мне спать в таких условиях?!

*

Не знаю, чего ожидал Калеб, заводя будильник, но точно не того, что девушке с утра нужно больше двадцати минут на сборы. Ванная в общежитии была одна на двоих, но я успела проскользнуть в нее первая и игнорировала сначала вежливое, а потом и не очень, постукивание в дверь, пока не привела себя в относительный порядок. Позже уже Калеб занял стратегически важное место, а я заклинанием привела в порядок одежду – ну и что, что для ткани вредно, отчаянные времена требуют отчаянных мер, вытащила из-под кровати сапоги – просто чудо, что они не потерялись где-то в общежитии, расчесала и собрала в высокий узел светлые волосы. Критически осмотрела себя в зеркало, по которому тоже пришлось пройтись очищающим заклинанием. Из зазеркалья на меня взглянула тонкокостная блондинка среднего роста с гордой осанкой, твердым взглядом серых глаз и упрямо вздернутым носом. Первое, чему я научилась, оказавшись на свободе – демонстрировать уверенность независимо от того, чувствовала я ее на самом деле или нет. Как показал опыт общения с другими студентами, лучше прослыть немного высокомерной и замкнутой, чем напуганной и забитой. Поправила сбившуюся кружевную оборку на лифе темно-синего платья, встряхнула, расправляя, широкую юбку…

– Достань в верхнем ящике стола бутерброды, – крикнул мне из ванной Калеб. – Они вчерашние, не отравимся!

Очень вовремя. Пока я упаковывала завтрак в сумку оборотня, случайно задела стоявшую рядом коробку, отозвавшуюся звяканьем стекла. Испугавшись, что могла разбить что-то ценное, я приподняла крышку и заглянула внутрь. К счастью, ни один из двух десятков одинаковых мерцающих резными гранями фиалов не пострадал. Я достала один и рассмотрела прозрачную бледно-голубую жидкость на свет – интересно, что это? Алхимик из Калеба был еще хуже, чем из меня, однако друг часто из-под полы доставал то какой-нибудь свежеизобретенный тоник, то полулегальные лекарства, то магические эликсиры. Жизнь боевого мага требовала быть готовым к любым сюрпризам, даже если эта готовность идет вразрез с рекомендациями целителей и перечнем разрешенных к свободному распространению препаратов. Вот и сейчас я без всякого опасения приоткрыла фиал и осторожно принюхалась к пробке. Не то чтобы я рассчитывала по одному запаху опознать найденное зелье – все равно потом спрошу у Калеба, но любопытно, насколько моя догадка окажется близка к истине?

Цитрус и мелиссу я распознала сразу – без них не обходился ни один мой чай. А вот третий аромат, что-то сладкое, цветочное, такое знакомое, никак не удавалось вспомнить. Да и цветов в моей жизни было не так уж много. Розы, которые все считали своим долгом дарить девушке. Ирисы, которые любила мама. В аромате из флакона было что-то похожее, пахнущее весной, первой зеленью, теплеющим солнцем. Я перебирала в памяти названия всех известных мне ранних цветов, пока не вспомнила. Сирень! Но это значит, что…

– Фая? – за своими размышлениями я не заметила, как Калеб вышел из ванной. Обернувшись, я застыла под тяжелым взглядом скрестившего на груди руки оборотня. Сомнений не было – он понял, что я догадалась о содержимом коробки.

– Ты не должна была об этом узнать, – первым нарушил молчание друг. Я наконец-то сбросила оцепенение.

– О чем? О том, что ты подсел на эту дрянь? – я посмотрела в глаза недовольно поджавшего губы оборотня, и поняла, что ошиблась. Сглотнула, шагнула назад, но уперлась в стол. Осипшим голосом проговорила: – Нет, ты не употребляешь…

«Фея снов», один из самых дорогих и самых опасных наркотических эликсиров, вызывала темные разводы на белках глаз в первые пару часов после приема, а у друга я ничего подобного ни разу не видела. Ему все-таки хватило мозгов не пробовать отраву самому.

– Ты ее продаешь!

Оборотень медленно покачал головой.

– Ты все не так поняла.

– Что тут можно не так понять?! – не выдержала я. – Как ты можешь?! Ты же мечтал работать в Управлении!

Калеб молниеносно метнулся к двери, защелкнул замок, бросил сверху щит от подслушивания и только потом прорычал:

– Я там и работаю!

Он надвигался на меня с искаженным от ярости лицом и неумолимостью лавины, заставив впервые за пять лет нашей дружбы испугаться. Мысли в панике заметались – бежать некуда, между мной и выходом – разъяренный оборотень, в разы превосходящий меня по силе. Однако, чем ближе подходил Калеб, тем мягче и плавнее становились его движения, а злой огонь во взгляде сменялся привычными спокойствием и уверенностью.

– Это я заберу, – оборотень осторожно вынул из моей дрогнувшей руки фиал и обнял меня, прижимая к себе. – Ты меня обижаешь, – вполголоса проговорил он мне в ухо и успокаивающе погладил по спине. – Я хоть раз давал тебе повод настолько плохо обо мне думать? Когда-нибудь срывался на тебе или делал больно?

– С чего ты взял…

– У тебя на лице все мысли были написаны, Фаюш. Садись, поговорим.

Калеб подвел меня к своей кровати, усадил и устроился рядом, взял меня за все еще подрагивающие от пережитого страха руки и осторожно погладил запястья.

– Да, ты угадала, – после глубокого вздоха признался друг. – Это действительно полная коробка «феи». Но она здесь с ведома и одобрения Эрвина Ройса, главы наркотдела. Я уже полгода числюсь в Управлении порядка, только приписан не к патрулю, как другие стажеры.

– Как так получилось? – мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать главное – Калеб не преступник! С плеч словно гора свалилась от облегчения, однако в мыслях завязался целый узел из вопросов, и я не знала, за какой из торчащих «хвостиков» тянуть первым. Управление порой позволяло студентам, нацеленным на карьеру в охране порядка, подработать в ночном патруле до окончания учебы, но не в наркотделе же!

– Ты помнишь, где я подрабатывал с первого курса? – поинтересовался друг. Я кивнула. Калеб был далеко не из бедной семьи, оборотничьи кланы вообще редко бедствуют, но денег у родителей не брал и себя старался обеспечивать сам, вот и устроился вышибалой в большом игорном доме на границе западного и центрального районов города. Мало кто мог позволить себе нанять боевого мага на такую непрестижную работу, но Калеб с хозяином заведения были из одного клана, а своих оборотни всегда поддерживали. На смену друг выходил один вместо двоих вышибал без магического дара, а владелец за это платил ему полторы ставки. Не слишком справедливо, зато на половину ставки больше, чем оборотень мог бы получать в любом другом месте, да еще и с возможностью практиковать магию на перепивших или проигравшихся недовольных прожигателях жизни. – Это своеобразное заведение в своеобразном месте, буквально на границе двух районов с очень разными посетителями. Там можно услышать и увидеть много интересного и незаконного, особенно если знать, что искать. Я в первый же год работы познакомился с Клайвером из отдела пропавших и случайно помог ему в одном деле. А потом еще раз, и еще… Когда я этим летом пришел наниматься в ночной патруль, я снова столкнулся с Клайвером. Тот, узнав о моих планах, рекомендовал меня Ройсу, главе наркотдела, и он меня взял.

– И это твое задание? – я показала на выглядывающую из-под стола коробку с фиалами. – Предлагаешь «фею» и сдаешь тех, кто хочет ее купить?

– Нет, конечно, – фыркнул оборотень. – Так никто не делает. Мне нужно пройти цепочку в другую сторону как можно дальше и, если получится, найти лабораторию, откуда доставляют «фею». Она очень хорошо спрятана, если верить Ройсу, работает чуть ли не с начала Смуты, то есть уже почти двадцать лет, и как-то связана с университетом. Точнее никто не знает, раскрутить эту нить до конца или внедрить своего человека еще ни разу не удавалось. Судя по тем обрывкам сведений, которые есть у Ройса, новичков вербуют именно здесь, в кампусе, а не где-то на улице. Поэтому меня и взяли. Я – студент, и в то же время уже успел доказать свою наблюдательность и надежность, помогая Клайверу. Ройс не мог упустить такой шанс.

– Но почему ты не сказал мне раньше? Я могла бы чем-нибудь помочь…

– Вот поэтому и не сказал, – Калеб приложил палец к моим губам, не давая продолжить. – У тебя хватает забот, и я не хочу вешать на тебя еще и свои. Тем более, что и помогать пока не в чем – уже то, что я сумел почти сразу привлечь внимание нужных людей, большое достижение. Жаль только, что дальше передачи партий мелким распространителям меня пока не пускают.

– И как тебе это удалось? – в то, что оборотень говорит правду, я поверила сразу. И одновременно пришел страх – получается, уже больше полугода друг ежедневно подвергался опасности, а я об этом даже не подозревала!

– Пожаловался в нужных местах, что мне не хватает денег на подарки для своей девушки, – усмехнулся этот жук. – В коем-то веке слухи о том, что мы тайно встречаемся, оказались мне на руку!

Я не удержалась и отвесила ему легкий подзатыльник.

– Этим слухам больше пяти лет! Неужели в них еще кто-то верит?

– Еще как, – Калеб сверкнул глазами и растянул губы в хитрой усмешке. – А после вчерашней вечеринки верующих станет еще больше!

– Ты все это подстроил?! – ахнула я. Да нет, не мог же он целовать меня ради своего расследования?!

– Ничего подобного! – все с той же довольной ухмылкой замотал головой друг. – Но я обязательно этим воспользуюсь!

Я несколько секунд посверлила оборотня взглядом, но тот состроил предельно честное выражение лица и каяться не спешил. Ладно, так и быть, продолжим считать, что мы просто перепили. Калеб покосился на хронометр, напоминая, что пора бежать на занятия, но мне пришел в голову еще один вопрос.

– А что насчет потерявших память? Думаешь, в этой лаборатории могли придумать какое-то новое зелье?

– Понятия не имею, но не прочь разобраться, если выйдет, – пожал он плечами. – В наркотделе о таком даже не слышали. Чем бы ни была вызвана потеря памяти, похоже, за пределами университета этого нет, иначе в Управлении зафиксировали бы хотя бы один случай.

*

Серо-коричневый от старости, простоявший много веков и видевший тысячи учеников, прошедших сквозь его стены, роденский университет был окружен со всех сторон кряжистыми дубами и цветущими с ранней весны до поздней осени кустами. Сейчас же, когда на улице властвовала зима, главный корпус университета и вовсе был похож на сказочный замок, затерявшийся где-то в заснеженном лесу. Помимо учебного корпуса на территории были общежития, отдельные лаборатории для опасных экспериментов, небольшой спортивный полигон под защитным магическим куполом, столовая и даже оранжерея с экзотическими растениями – все в том же стиле, что и главное здание, с высокими стрельчатыми окнами, флюгерами на крыше, резными каменными украшениями и бесчисленными магическими фонарями, освещающими это великолепие в темное время суток. Внутренне убранство всех помещений университета буквально утопало в роскоши старины, надежно защищенной от порчи неосторожными учениками множеством заклинаний. О том, что я буду здесь учиться, я когда-то не смела и мечтать. Даже сейчас, спустя пять с половиной лет, мое сердце порой замирало от восторга, когда я проходила мимо стремящихся ввысь огромных, не меньше трех этажей в высоту, тяжелых деревяных дверных створок, обитых для надежности кованым кружевом.

В холл учебного корпуса мы все-таки успели до начала второй пары. Калеб помог мне раздеться и повесить пальто в гардеробной и, быстро попрощавшись, побежал в дальнее крыло на законодательство союзных государств, а я неспеша направилась на артефакторику – нужная мне аудитория была совсем рядом. Хоть мы с другом и учились на одном курсе и на одном факультете, общих занятий у нас было не так много – каждый студент, помимо обязательных для всех дисциплин, сам выбирал, что именно хочет изучать. У Калеба при основной специализации – боевой магии – в расписании стояло много предметов, связанных с законодательством, следственным делом и применением боевой магии в правовых рамках. Мои же занятия, в основном, были связаны с прикладной и практической бытовой магией, а также изобразительным искусством и механикой. Впрочем, факультатив по боевой магии в моем расписании тоже стоял уже шестой год подряд – девушка с моими способностями и моим наследством просто обязана уметь постоять за себя.

Не успела я пересечь широкий холл, как сзади раздался свист, а затем громогласные аплодисменты и даже улюлюканье. На секунду показалось, что шум этот вокруг меня – все-таки наш вчерашний танец с Калебом выбивался даже за расплывчатые рамки приличий у студентов. Я резко обернулась и едва скрыла вздох облегчения – за многочисленными спинами причину всеобщей радости видно не было, но на меня точно никто не обращал внимания. Я уже собиралась воспользоваться даром, чтобы удовлетворить любопытство, когда заметила у ближайшей мраморной колонны хлопающую в ладоши Ладору. Ведьма тоже меня увидела и приглашающе махнула рукой.

– В честь чего столько шума? – мне пришлось повысить голос, чтобы заглушить овации, эхом отражающиеся от купольного свода старинного здания и буквально обрушивающиеся на всех собравшихся.

– Ты не в курсе? – удивилась ведьма, но тут же понимающе заулыбалась. – А-а-а, вы же вчера раньше ушли. И что, флагшток с утра не видела?

– Мы с Калебом только пришли, – призналась я в прогуле первой пары, а сама задумалась. Флагшток от входа в общежитие видно было отлично, но я не обратила внимание, было ли с ним что-то не так – ледяное дыхание зимы напрочь отбивало желание высовывать нос из капюшона пальто.

– Так и знала, что у вас что-то есть, – вывела меня из задумчивости Ладора. – Теперь-то, надеюсь, вы это отрицать не станете?

– Мы – друзья! – возмутилась я, разом забыв и про шум, и про несчастный флагшток. – Просто вчера перепили твоей настойки!

– Вот именно, что моей настойки, – пакостно ухмыльнулась ведьма. – Уж я-то знаю, как она действует! Откроет сокрытое, помнишь? Хочешь, проверим? Спорим на полугодовую стипендию, что, если выпьешь еще стакан, побежишь целоваться к своему другу, – Ладора особенно подчеркнула голосом последнее слово, – а не к первому встречному?

У меня аж мурашки по спине пробежали от такой перспективы. Прав был Калеб, от пойла вредной ведьмы нам надо держаться подальше!

– Так что там на флагштоке? – напомнила я самодовольно скалящейся Ладоре.

– Ночная рубашка Эбби Монрой, – не стала продолжать спор девушка. – Закреплена от души, комендант сам снять так и не смог, звал преподавателей с магфакультета. Так что похлопай Ирасу Байерсу, не каждому дано настолько вывести из себя коменданта Ранса! Его вопли на весь кампус разносились, даже в аудиториях слышно было.

– Жестоко, – посочувствовала я второкурснице, «прославившейся» на весь университет из-за старомодных и порой нелепых нарядов. Эбби была пятой дочерью в очень небогатой семье, и одежду донашивала даже не за своими сестрами, а за сестрами своей мамы, а то и бабушки.

– Ничего подобного, – возразила Ладора и тут же понимающе закивала. – А-а-а, ты же вчера позже пришла и не видела ее. Эбби с сестрами уже пару месяцев как перешивают свой гардероб, ну и заодно у всех желающих заказы принимают. На новый, сама понимаешь, деньги им взять неоткуда, а в том, что есть, ходить молодым девушкам просто невозможно. Неплохо получается, кстати, у них определенно есть вкус и фантазия, я тоже одну юбку попросила для себя повторить.

– И причем здесь ночнушка? – я выразительно покосилась на часы, напоминая, что вторая пара вот-вот начнется. Ведьма понимающе кивнула и поспешила вывалить на меня всю историю:

– Эту жуткую ночнушку с воротником под горло и кучей рюшечек превратить во что-то приличное невозможно! Вот Эбби и притащила ее на вечеринку, предложила торжественно сжечь в знак прощания с прошлой жизнью. Только парни к тому моменту уже напились, выкупили жуть в рюшечках у Эбби и разыграли честь «прославить ночнушку» в карты. Ирас проиграл, как видишь. Подразумевалось, что ему до конца вечеринки в этой рубашке и ходить, чтоб все запомнили, но парень отлично выкрутился. По крайней мере прославить ночнушку сильнее, чем сейчас, вряд ли возможно!

Я хмыкнула, разглядев, наконец, прошедшего мимо виновника переполоха. Ирас Байерс, первокурсник, оказался симпатичным вампиром со светло-русыми, почти блондинистыми немного вьющимися волосами до плеч, уверенными движениями и буквально осязаемой харизмой. Такой мог бы и прогулку в ночнушке, при желании, подать так, что ему сейчас аплодировали бы с неменьшим энтузиазмом. Любопытство едва не стоило мне опоздания – в лекционную я вбежала буквально в последний момент.

Фая Ферроу

Глава 3.

– Сегодняшняя тема, – вещал необычно звучным для высохшего старческого тела мастер Таррен, – считается не университетским уровнем, но я всегда читаю ее на шестом курсе. Именно сейчас у вас достаточно знаний и умений, чтобы понять, о чем речь, но недостаточно мозгов и опыта, чтобы не лезть в то, что вам не по зубам.

Я едва слышно хмыкнула и потянулась за самозаправляющимся пером. Старый артефактор редко упускал возможность едко проехаться по умственным способностям студентов, по собственной самонадеянности влезающих в неприятности. Ругался мастер Таррен от души, но всегда по делу, а на его байках техника безопасности усваивалась ничуть не хуже, чем на собственных ошибках.

– Записываем: зарядка камней телепорта, – объявил преподаватель, вызвав у большинства шестикурсников восхищенный вздох. – И сразу жирно обведите пункт первый, – взгляд старого мастера посуровел: – Зарядка камней телепорта артефактором без соответствующей лицензии строго запрещена! Наказание – высылка за пределы Родена на пять лет, а в случае, если кто-то пострадает от ваших действий – пожизненно! Преступая закон, учитывайте, что расплатитесь вы за это лишением доступа к магическому источнику!

Послушно выводя предупреждение, я украдкой улыбнулась воспоминаниям – до покупки машины Калеб собирался обзавестись именно телепортом. А что, по цене – почти половина от автомобиля, зато подруга-артефактор рядом, зарядит, если очень попросить… К счастью, этой гениальной идеей оборотень поделился со мной до покупки камешка. Приятно, конечно, когда в тебе ни капли не сомневаются, но я в своих силах была не настолько уверена, чтобы проверять их ценой жизни единственного друга. О нарушении закона и возможном наказании я в тот момент даже не вспомнила. Сейчас же, слушая предупреждения мастера Таррена, я убедилась, что не зря не поддалась на уговоры Калеба. Магия перемещений всегда была и оставалась недостижимой высотой для многих. Слишком тонкой настройки требовали артефакты, чтобы даже лишенный дара человек мог ими воспользоваться, зато очень легко было все сломать неумелой зарядкой. И это мастер еще не поднял тему создания самих портальных артефактов – способных на это умельцев можно было пересчитать по пальцам одной руки.

– Но зачем тогда мы это изучаем сейчас? – вопрос донесся откуда-то с задних парт, но судя по наступившей в аудитории тишине, ответа ждали все мои однокурсники.

– Затем, – не стал затягивать паузу мастер, – Что каждый из вас, недоумков, рано или поздно решит, что ему лень ходить ножками, обзаведется портальным камнем и попытается сэкономить на зарядке! – рявкнул он. – Так вот, чтобы хоть кто-то дожил до выпуска, не размазавшись по стенам из-за сбитых вашими кривыми ручками настроек, сегодня каждый из вас под моим тщательным контролем попытается зарядить портальный камень, – пообещал мастер Таррен, вызвав у будущих артефакторов новый восхищенный вздох. – Примерно треть присутствующих окажется на это неспособными. Еще треть при передаче своих сил телепорту будет испытывать такие неприятные ощущения, что не захочет повторить опыт ни за какие деньги. У остальных на седьмом курсе появится возможность пройти факультатив по пространственной магии, после которого, при условии сдачи экзамена на высший балл, они получат лицензию на зарядку камней телепорта – муторное и изматывающее, а потому весьма прибыльное дело. Но пока лицензии ни у кого нет, пишем второй пункт: какую часть плетения артефакта ни в коем случае нельзя трогать…

*

После увлекательной лекции, на которой выяснилось, что я вхожу в число немногих счастливчиков, способных работать с телепортационными артефактами, я по арочному переходу прогулялась до столовой, наспех пообедала и отправилась в очередной раз переделывать паука. Рабочее место дома я, конечно, оборудовала, но все равно предпочитала общую студенческую мастерскую, пропахшую маслом, гарью, травами и кожей. Чувствовалась здесь какая-то неповторимая рабочая атмосфера, дух опыта предыдущих поколений. Мне нравились и трещинки в столе, и старые, порой видавшие виды инструменты. У этих комнат была душа. И хотя я знала, что моя домашняя мастерская со временем может стать такой же «живой», пока есть возможность, предпочитала задерживаться в университете.

– Эй, Ферроу! – пробился сквозь завесу мыслей чужой высокий голос. Дорогу мне заступила красивая рыжая старшекурсница в подчеркивающем фигуру платье из светлой шерсти. Дарла? Марла? Не помню, но точно не с моего факультета. – Я с тобой говорю, ты меня слышишь?