Убить, чтобы жениться

От переполнявших меня эмоций пнула ногой дверь. В душе царила досада, хотя сама виновата. Виновата в том, что снова поддалась на ласку и позволила вывести себя из комнаты. В сердцах я показала бездушному дереву язык. Да так с ним и застыла.

По обе стороны от двери всё также возвышались два мага, те самые охранники, что впустили нас в кабинет. Пришлось вернуть высунутую часть тела обратно. Язык занял полагающееся ему место во рту. С невозмутимым видом я поправила лацканы на камзоле, стряхнула невидимую пыль с рукава и прошествовала по направлению к выходу твёрдой походкой и с прямой спиной, с трудом удерживаясь от желания рассмеяться. Губы всё-таки растянулись в широкой улыбке.

К чести охранников, они ни разу не повернулись, пока я боролась с запертой дверью. Ни тени веселья не отразилось на их лицах. Может, потом маги и расскажут об этом друзьям, и тогда все вместе они посмеются. Сейчас же я им была благодарна за их выдержку.

Стоило мне оказаться на палубе, как все эмоции сдуло налетевшим порывом свежего воздуха. Я вдохнула полной грудью. Зажмурилась и медленно выдохнула, чувствуя, как тело покинуло напряжение. Его место заняли ощущение свободы и лёгкости.

Открыла глаза и перешла на око силы. Благодаря ему, те, у кого были различные способности, выделяли в толпе себе подобных, могли видеть силу других. Стихийники и элементалисты с его помощью созерцали стихии и их движение. Хорошо, что хоть им можно пользоваться без применения силы.

Я потянулась к ближайшим потокам воздуха, и в сердце кольнуло так, что боль заставила отступиться от затеи. Замерла в ожидании, когда спазм пройдёт. Нотки сожаления я откинула в сторону. Как сила пришла, так она и ушла. Плохо, что даже землёй я не могла управлять. Не слушалась. Стихия мне не отвечала. На все мои призывы она молчала.

За бортом мелькнуло крыло летучего корабля. Он-то и отвлёк меня от грустных дум. Я бросилась к нему, к борту, разумеется, и опёрлась на поручни, разглядывая воздушный флот.

Летучие корабли текли по воздушному морю. Одни – чуть выше, другие – немного ниже. Всё зависело от класса и грузоподъемности корабля. Лёгкие и небольшие спокойно плавали в небольших течениях. Для больших и тяжёлых судов, наподобие «Рыжей Бестии», флагманского корабля, на котором сейчас я находилась, требовались мощные и сильные воздушные потоки.

Каждый летучий корабль окутывал едва заметный серебристый кокон, создаваемый воздушниками. Он защищал людей на борту от сильных порывов ветра, позволял им свободно дышать и передвигаться по палубе и мачтам. Во время бурь и ураганов кокон охватывал все корабли в составе эскадры, уберегая от смерти людей.

Бегло окинула оком силы воздушные течения. Помимо огромных потоков, в котором плыл наш корабль, отыскала и совсем слабые. Они могли удержать только человека на летающей доске, сделанной из той же породы деревьев, что и корабли – тальры. Да-да, именно плыть в течении или потоке правильно говорить, когда речь идёт о воздушных судах. В отличие от воды, в которую погружается только часть корабля, летучий корабль полностью находится в воздухе. Из-за чего и скорость передвижения по воздуху возрастала во много раз в отличие от морских путешествий.

Наличие слабых течений сподвигло меня осмотреться и найти оставленную летягу рядом с местом, где обычно отдыхали летяжники – воздушники, которые могли на летающей доске перемещаться в воздущных потоках. Летяжники нужны были для вот таких случаев: передать письмо или важное сообщение или для разведки. Вообще их специальность востребована только на летучих кораблях да летающих островах.

Я уже было схватила доску, как меня окликнули. Обернулась и не поверила своим глазам. Передо мной стояла Рафика. Ростом мы с ней были почти одинакового. Может, она была немного выше меня. Серебристые волосы свободно трепал ветер. Глаза, как всегда, были закрыты. Рафика – слепая воздушница.

Ещё когда я жила в Драгхваре, бабушка привела к себе девочку, всю в ссадинах и синяках.

– Ася, это Рафика, – представила бабушка мне гостью. – Она будет жить с нами. Подружись с ней. Ей очень нужна твоя помощь.

Мы с ней оказались одного возраста. Выяснилось, что родители девочки погибли, а родственникам слепая воздушница была в тягость. Мы с ней подружились. Ну как подружились: из меня фонтаном била энергия, а Рафика, постоянно зажатая и стеснительная, боялась выделяться и играть с остальными детьми. Мне пришлось повсюду её таскать с собой. Постепенно она забыла дурное обращение родственников и вышла из своей скорлупы. Нашла новых друзей и переехала в общежитие как раз к тому моменту, когда мама появилась у папы в доме.

Потом и вовсе нам пришлось расстаться из-за моего переезда в Скаршию. Однако мы поддерживали связь через письма, редкие, но полные тепла и душевности. Разлучила нас война с древними. Потом я ушла в спасательную экспедицию, где серьёзно пострадала, после чего пришлось долго восстанавливаться.

– Ты хотела покататься на летяге без страховщика? – Рафика заломила бровь.

Половина моих детских шалостей не удалась бы без неё. Именно поэтому сейчас она безошибочно угадала мои намерения. Подруга не знала о том, что я пережила за последние пять лет, что в ходе войны получила случайно силу элементалистов. Благодаря неожиданному подарку я смогла помочь переселенцам, хоть и заплатила высокую цену за чужие жизни – теперь даже стихию земли не смогу призвать. Но это всё мелочи! Главное, что я жива и здорова. И рассказывать ей о своих приключениях не собиралась. Нечего беспокоить понапрасну!

– А ты, я смотрю, получила назначение на «Рыжую Бестию»? – так и не отказавшись от своей затеи, я спросила у неё и подняла доску.

– Ася, ты же принцесса! – возмущенно воскликнула подруга, понимая, что я всё-таки позабавлюсь с летягой, и страховать меня будет она.

Я развернулась к ней, выпрямилась и задрала нос кверху, как делала это в детстве.

– Не наследная, – изрекла я с гордостью.

Мы одновременно рассмеялись.

– Всех летяжников отправили в разведку. Они вернуться где-то через час, – поведала Рафика.

Я покачала головой:

– Поздно. Если не доставлю письмо, то Рэйнер рассердится, – помахала письмом и спрятала его во внутренний карман сюртука, чтобы не мешал, когда полечу на летяге.

– И чего тебя угораздило втюриться в напыщенного чёрного мага? – задала риторический вопрос она.

– Потому что он хороший, – беззаботно ответила я ей и положила доску на поручни. Надела специальные очки на ремешке, который подтянула, чтобы те не спали во время катания. Эти очки защищали глаза от сильного ветра и позволяли свободно видеть. Кроме того, вниз от них отходило нечто вроде забрала, которое позволяло свободно дышать во время полёта.

Затем тоже встала на поручни и ступила на доску. Вставила ноги в специально проделанные выемки для лучшей опоры во время движения: левая – впереди, правая – сзади. Оглянулась на подругу. Та тяжело вздохнула.

– Ладно, но я помогу только с вхождением в поток. Дальше сама. – Я кивнула, соглашаясь на её помощь, и Рафика махнула рукой, давая отмашку.

Я ловко подпрыгнула, держась руками за передний край летяги, и упала на крыло. Проскользила по нему – в этом месте была отполирована древесина для летяжников. Я выбрала удачный момент: крыло начало плавно опускаться. Летяга получила хороший разгон. Секунда… и я ухнула с крыла.

Свободный полёт продлился недолго – всего пару секунд, но их хватило, чтобы ощутить мощный выброс адреналина в крови. Сердце забилось как бешеное. Нужный поток находился ниже течений, в которых плыла армада. Я почувствовала нежное касание воздушной стихии, которой управляла Рафика. Благодаря этому доска не перевернулась во время падения.

Вхождение в поток – малоприятное действие. Если ты не воздушник или без страховщика, то даже не стоит и пытаться. Тебя подхватят воздушные завихрения, перекрутят и выкинут. Это верная смерть! Но у меня была чудная подруга, да и я видела воздушные потоки. Не раз уже каталась на летяге и умела обходиться без страховщика.

Я видела, как воздух под управлением подруги преобразовался в клин и пробил мне путь в течение. Ещё несколько минут ощущала, как Рафика контролировала воздух вокруг меня. Когда же она удостоверилась, что всё в порядке и поток вполне спокойный, подруга ласково коснулась моих волос, и её сила растаяла, оставив меня одну.

Выждала некоторое время, чтобы привыкнуть к потоку. Отпустила край летяги и медленно выпрямилась. Не во весь рост! Ноги в коленях были согнуты, иначе не устоять. Опираться нужно было на левую ногу, которую ставили впереди правой. Ею же и управляли доской: вправо, влево, вверх и вниз.

Со стороны могло показаться, что в таком наклонном вперёд положении легко перевернуться. Но это не так! Правая нога выступала в качестве тормоза и регулировала скорость. Сильный нажим – и ты останавливаешься, только ветер будет дуть в спину. Решишь полететь снова – наклоняешься вперёд, и воздушный поток, дувший сзади, заставит лететь летягу. Особая древесина отлично удерживала в воздухе даже взрослого мужчину. Чего уж говорить о маленькой мне!

Сначала течение было ровным, но вскоре начало петлять. И ладно если бы из стороны в сторону, но ещё вверх и вниз! Если бы было опасно, то Рафика не отпустила бы меня, а потому сосредоточилась на движении. Вот доставлю письмо, тогда и повеселюсь.

Через пять минут достигла «Лазурной Сифины» и почти поравнялась с ней. Предстояло самое трудное – переместиться из одного воздушного потока в другой. И желательно, чтобы крыло начало подниматься, тем самым помогая торможению.

Наклонилась сильнее вперёд, увеличивая скорость. Резко свернула в сторону и сделала петлю в воздухе. Эта самая петля помогла перейти в соседнее течение. Меня пронзил холодный ветер, чьи порывы были намного сильнее потока, в котором я летела до этого. Я с трудом удерживала равновесие и направляла летягу к крылу.

Оком силы заметила изменение течение, оно усиливалось. Испугаться мне не дал голос незнакомца:

– Я помогу! – донесла стихия, подвластная воздушнику.

Он отгородил меня от резкого порыва и помог благополучно взойти на борт корабля. Стихийник спустился вниз из гнезда – корзины, где сидели вперёдсмотрящий и воздушник.

Не успела я пригладить растрепавшиеся волосы, хорошо, что хоть очки сняла, как на палубу выбежал капитан-драгхварец «Лазурной Сифины». Он держался за сердце рукой и что-то невнятно бурчал, пока быстрым и цепким взглядом осматривал меня со всех сторон. Убедившись, что со мной всё в порядке, капитан поздоровался со мной, как полагалось по статусу, и пригласил на чай.

– Не положено! – отказалась я лаконично. – Тем более что виконт Нессельфольде просил передать вам письмо, – и достала из внутреннего кармана конверт с печатью.

Он перекочевал в руки бледного капитана. До меня донёсся его тихий шёпот:

– Убьёт, как пить дать!

Несмотря на нервозность мужчина всё-таки погрузился в чтение письма. Я взглянула на солнце. Оно клонилось к горизонту. Это означало, что скоро будут меняться воздушные потоки. Пора возвращаться, если не хочу заночевать вдали от Рэйнера.

– Передать обратно сообщение? – поинтересовалась у застывшего капитана.

– Нет! – резко отрезал мужчина и поднял глаза на наглеца посмевшего его отвлечь от важного письма.

Его взгляд встретился с моим. Капитан гулко сглотнул, потому что понял, что нагрубил принцессе.

– Тогда я обратно полечу, – уведомила я его, широко улыбаясь.

У капитана вытянулось лицо. Я рассмеялась. Видимо, его удивил мой ответ. Многие думают, что я пошла характером в маму. Что ж, пусть думают дальше, мешать не буду. Когда капитан понял, что ругать его не стану, как не стану пользоваться положением принцессы, он вдруг пошатнулся и снова схватился за сердце. Ага! Дошло-таки, что я сказала.

– В-ваше в-выс-сочет-тсво, – заикаясь, обратился ко мне капитан.

Имени его я не знала, представиться он забыл.

– Может, мы сообщим о вашем месте нахождения виконту Нессельфольде? – робко поинтересовался капитан.

– Не стоит утруждаться, – отмахнулась я, взбираясь на поручни. – Виконт на совещании. Летяжников нет, – и поймала вопросительный взгляд капитана, адресованный воздушнику. – Они в разведке, – тут же пояснила. – А его сиятельство не любит, когда его беспокоят по пустякам.

– Не пустяк, а большая проблема, – пробормотал капитан, сворачивая письмо и засовывая его в карман кителя. – Летающая проблема.

Я лишь улыбнулась его словам. Они были мне понятны без объяснений. Если со мной что-то случится в обратном полёте, то сначала капитану достанется от Рэйнера, потом от королевы. И ещё неизвестно, выживет ли капитан после «беседы» с виконтом.

– Подстрахуйте, пожалуйста! – попросила я воздушника, который бросил умоляющий взгляд на капитана.

Тот посмотрел на меня. В его глазах застыла безысходность. Он ведь понимал, что, если они откажутся помогать, я всё равно полечу. Так что лучше помочь и получить выговор за помощь, чем отказать и вероятность расстаться с собственной жизнью у капитана и стихийника возрастут во стократ. И капитан махнул рукой, мол, делай, что она велит.

Глава 3 Шторм

Возвращалась я дольше, чем добиралась. Всё потому, что очень хотелось насладиться свободой, которую давал полёт. Каких только финтов я не вытворяла в воздухе! Перевороты и резкая смена направления движения, ускорение или немедленное торможение, прыжки (да-да, на летяге можно и прыгать, только уметь надо) и спокойный полёт – всё это дарило незабываемые впечатления. Сердце радовалось. Душа ликовала и совсем забыла про печали. Казалось, что кроме меня и бескрайнего неба ничего более не существовало.

Веселье царило вплоть до того самого момента, пока я не настигла «Рыжую Бестию», флагманский корабль. В течение, в котором шло воздушное судно, я попала тем же способом, что и когда направлялась на «Лазурную Сифину». Надежда на то, что виконт всё ещё будет на совещании до моего возвращения, растаяла. На палубе стоял Нессельфольде в окружении нескольких людей. Они активно жестикулировали. Видимо, что-то обсуждали. Судя по напряжённой позе Рэйнера, он был крайне чем-то недоволен.

Я поднырнула под корабль – опасный манёвр. Если судно начнёт менять курс, то меня попросту выкинет из потока, и я упаду. Держать равновесие в мощном воздушном течении сложно. Сложнее, чем при входе к «Лазурной Сифине», которая была кораблём меньшего размера, чем флагман.

Нервы натянулись до предела. Всё внимание сосредоточилось на крыле. Я хотела подгадать время и приземлиться обычным способом для летяжников: проскользить по крылу, упереться в поручни, перебраться через них и – опа! – я на борту.

Мой взор столкнулся с чуть прищуренным взглядом виконта. Если до этого его недовольство было направлено на подчинённых, то теперь оно предназначалось мне. Рэйнер посмотрел за мою спину, а потом крикнул что-то, но я не расслышала. Он метнулся к краю борта, не отрывая взгляда от горизонта.

Не сдержав любопытства, обернулась. Это стало роковой ошибкой. Край летяги зацепился за крыло, и я потеряла равновесие. Сильный поток воздуха подхватил доску, а вместе с ней и меня, закружил и завертел. Не удержавшись, я соскользнула с летяги. Время замедлилось. Я видела, как ветер унёс подконтрольную только ему летягу. Видела, как крыло корабля стало подниматься, а я пролетела мимо него вниз, раскинув руки в стороны в надежде зацепиться за что-нибудь. Слишком далеко была я от края крыла.

Взгляд зацепился за доску, кружившуюся вверху. Я протянула к ней руку и попыталась повлиять на ветер, используя силу элементалиста. В сердце больно кольнуло. Пришлось бросить эту затею. Закрыла глаза и представила Нессельфольде.

Не было страха перед смертью. Наверное, потому что уже не раз встречалась с ней – война с Древними и экспедиция в умирающие миры. Скорее чувствовала сожаление. Кто же будет любит Рэйнера, когда я умру?

Улыбнулась. Стану призраком и никогда не расстанусь с ним!

Мои мечты прервал удар, отдавшийся приглушённой болью в затылке и спине. Что-то быстро я упала! Наверное, умерла, раз не очень больно. И почему-то поверхность, на которой лежала была слишком ровной и пахла противно, как жидкость, которой драили палубы летучих кораблей. Если она попадёт на волосы, то всё – прощай шевелюра! – придётся отрезать под самые корни. Знаю, потому что как-то раз перевернула ведро с ней я на корабле, когда с папой плавала. Мы тогда ещё жили в Драгхваре.

– Изменить строй кораблей! – ворвался в мои размышления усиленный силой воздушников приказ Нессельфольде.

Если бы я была на земле, то вряд ли бы услышала нечто подобное. Не открывая глаза, ощупала руками поверхность. Левая рука наткнулась на чей-то сапог. Приоткрыла левый глаз. Точно, сапог. Взглядом прошлась от носка обуви, по ноге, чёрному сюртуку и, наконец, встретилась с пылающим взором виконта. С его мокрых волос капала вода на одежду.

Зажмурила глаза. Руки сложила на животе. Может, всё обойдётся?

– Вставайте, ваше высочество, – холодно приказал Рэйнер.

Не обошлось.

– Мне и тут хорошо лежится, – последовал быстрый ответ. Ну, а вдруг!

Лучше бы я встала!

Нессельфольде молча наклонился и схватил меня за левое предплечье, заставляя подняться. Хватка была железной. Я скривилась от боли и открыла глаза, чтобы видеть, куда он меня тащил.

На палубе воцарилась тишина. Слышно было, как ветер гулял в парусах и крылья летучих кораблей скрипели, то поднимаясь, то опускаясь. Все взирали на нас: кто с любопытством, кто с выражением скуки на лице, а кто-то изредка посматривал в нашу сторону, ибо в отличие от любознательных они были заняты делом.

Вырываться я не пыталась. Бесполезно! Только синяков понаставлю больше, если стану бороться с Рэйнером. Тяжело вздохнула и покорилась воле сильнейшего, то есть начала быстрее ножками передвигать, чтобы успевать за гигантскими шагами виконта. И всё равно я за ним не поспевала, поэтому семенила следом. Он так и не выпустил моей руки. Мне было больно, но помалкивала, боясь сильнее разозлить.

На камзоле Нессельфольде отчётливее проступали разводы от грязной воды. Вот как только она попала на него? Я обернулась и заметила перевёрнутое ведро посреди палубы. Какой-то матрос подошёл и подобрал его. Руки матроса покрывало ровное голубое сияние, чтобы защитить кожу от вредного воздействия раствора, которым мыли палубу.

Взгляд вернулся к спине Рэйнера. Мысль быстро посетила мою голову, и я решила её ту же проверить. Пальцами правой руки коснулась мокрой ткани и поднесла к носу. Резкий, противных запах ударил по обонянию. Подняла глаза и встретилась с горящим взором виконта, внимательно меня рассматривающего. И мне вдруг так стало жалко его длинные кудрявые волосы.

– Ваше сиятельство, вам срочно надо помыться! – воскликнула я.

Меня таким взглядом одарили, что я споткнулась и непременно упала бы, если бы Нессельфольде не держал крепко. Именно его взор сбил меня с толку, и дальше я ляпнула совсем не то, что хотела сказать:

– От вас воняет!

Не разрывая зрительного контакта, левой рукой он с остервенением толкнул дверь, и та с громким хлопком ударилась о стену. От неожиданности я вздрогнула, а затем и вскрикнула от боли в руке. Рэйнер закрыл дверь, отрезая нас от любопытных взглядов. Я с огромным сожалением следила, как кусок дерева преграждает мне путь к отступлению. Но ведь есть ещё каюта!

И тут меня отпустили. На радостях я кинулась в спасительную комнату. Даже сердитый рык не остановил меня и не заставил одуматься.

Вообще-то его гнев вполне оправдан. Лучше объяснять с самого начала.

Мой статус принцессы выше, и у Рэйя нет права мне приказывать. Но когда мама назначила меня на должность личного адъютанта главы экспедиции, у него это право появилось. Разумеется, что для принцессы эта должность крайне унизительна. Может, если бы я родилась настоящей принцессой, то обязательно обиделась бы. Но на моё счастье мой титул не был наследным. Да и подтекст этого назначения ясен, как белый день: Нессельфольде снова назначили моей нянькой. Личный адъютант должен всегда находиться рядом с тем, к кому он получил предписание. Только так можно было бы меня контролировать или следить, чтобы я ничего не натворила. Наверное, Рэйнер приходил к дедушке, чтобы оспорить моё назначение. Там, где я, – жди беды, – так говорила дворцовая стража.

Я уже летала на «Рыжей Бестии» и знала, где находится каюта личного адъютанта, дальше по коридору. Первая дверь справа – кают-компания для различных собраний и она же – рабочий кабинет главы экспедиции. Его комната располагалась слева, почти напротив. Следующей шла слева дверь в каюту помощника.

Мне оставалось всего лишь толкнуть дверь. Я уже взялась за ручку и опустила её, но Рэйнер опередил меня. Он перехватил мою руку, так и не дав мне открыть дверь. Лбом я прислонилась к дереву. Бежать некуда. Сзади виконт. Оборачиваться не стала, хотя это и невежливо. Не захотела смотреть, как Рэй сердится. Я никогда не видела, чтобы он мне улыбался. Только хмурился, злился и ругался. Иногда это всё сменялось на глухое молчание. Обидно, знаете ли.

– Вам что было приказано? – горячий шёпот обжёг левое ухо.

Обычно Нессельфольде кричал, когда я не слушалась, а сейчас только шипел.

– П-перед-дать п-письмо кап-питану «Сифины», – заикаясь ответила я.

– Отправить! – рявкнул он так, что я подпрыгнула и ударилась головой об его подбородок.

Больно! Но не обернулась. Только потёрла ушибленное место.

– Разве так сложно выполнять то, что просят? – прошипел чёрный маг. – Ведь можно же было дождаться летяжников и вместе с ними отправить письмо?

Можно, но тогда бы я полдня провела на палубе и умерла бы со скуки. А так полетала на летяге. Развеялась, как говорится.

– Я накажу того, кто посмел вас выпустить с корабля, – предупредил Рэйнер.

– Нет! – возразила я, пытаясь обернуться, но не получилось.

Виконт стоял очень близко, поэтому при повороте я плечом упёрлась в него. Нессельфольде не отступил. Хищный оскал исказил черты любимого. У него всегда так менялось лицо, когда он получал желаемое. Сильный испуг за подругу заставил меня извиниться. Не думала я, что за моё веселье придётся расплачиваться Рафике. Если б знала, никогда бы не втянула её в это.

– Я больше так не буду! – взмолилась я. – Только Рафику не наказывайте! Она ни при чём! Мы ещё в детстве с ней в Драгхваре так делали. Она знает, что я хорошо умею летать на доске, поэтому отпустила. Для неё служить на флагманском корабле – огромная удача, – протараторила на одном дыхании.

Повисла тишина. Я боялась шевельнуться или что-нибудь сказать. Рэйнер не торопился с решением.

– Сомневаюсь, что вас это удержит от дальнейших безрассудств, – произнёс он, когда от напряжения у меня пот по спине заструился.

Раздался щелчок, и дверь в каюту распахнулась. Передо мной открылся простой интерьер без лишней и вычурной мебели. Я так и стояла. Мне важно было знать, накажут ли подругу или нет.

– Думаю, вам следует разложить свои вещи, – сказал Рэй вроде вежливо, но всё же это был приказ.

Я хотела было спросить про Рафику, но он меня опередил:

– Останется ли служить на корабле ваша подруга или нет, будет зависеть от вашего дальнейшего поведения, ваше высочество, – жёстко бросил виконт и бесцеремонно втолкнул меня в каюту.

За моей спиной раздался характерный звук закрываемой на ключ дверь. А вот это по-настоящему обидно! Если пообещала, что не буду, значит, не буду делать глупостей. И не надо закрывать меня на ключ, как нашкодившего ребёнка!

Надув губы, я плюхнулась на кровать и поджала ноги. Не высидев и пяти минут, встала с постели и прошлась по комнате. Она оказалась небольшой, как и все каюты на кораблях для экономии места, но уютной.

Справа от двери стоял книжный шкаф, полки которого были пусты. Предполагалось, что владелец комнаты сам их заставит на свой вкус. Дальше у окна, в углу, расположился прибитый к полу стол и складной стул с тонкими железными ножками. Свет в каюту проникал через большое витражное окно и расписал пол разноцветным рисунком. У противоположной стены кровать и тумбочка. Тоже прибитые, чтобы во время бури или урагана не причинили никому вреда. У левой стены находилась дверь в ванную комнату и гальюн, а следом за ней поставили шкаф для одежды.

Не дворцовые покои, но сойдёт. Хотя в бабушкином доме в Драгхваре обстановка была ещё скуднее.

Кстати, о сундуках. Они стояли в центре каюты. Подошла к первому, откинула крышку и принялась раскладывать вещи по полкам. Я скинула сюртук и повесила его на плечики в шкаф. Сразу стало удобнее двигаться. И не так жарко. Пока складывала бельё, подивилась его количеству. Бабушка все мои вещи умудрилась упаковать в эти сундуки? Когда с нижним бельём было покончено, настала очередь верхней одежды. Из того, что можно надеть в походе, было только три наряда, всё остальное – платья, с пышными юбками, из дорогих тканей. В таких только на балах появляться, а не на корабле расхаживать. Если бы Рэйнер увидел меня в одном из таких платьев и на летяге, то сегодняшнее поведение он принял бы за образцовое. В моём воображении живо предстала эта картина, и я расхохоталась.