Игра в наемника. Книга 2

Он уже не вглядывался в ее непроницаемое лицо, а сконцентрировался на всем ее теле. Как поджимаются плечи, подергивается колено, пальцы вцепляются в локти, клонится к груди подбородок.

– Соболезную, – выдавила Гончая. – Ты любил ее, мне жаль, что тебе снова пришлось пройти через это.

– Я ее не любил, – вздохнул Рей, впервые произнося эти слова вслух и испытывая наконец облегчение. – Она была дорога мне, она любила меня, родила мне дочь и за это я был благодарен. Если бы я на самом деле ее любил, Мора бы победила. Хорошо, что в этот раз она снова ошиблась.

Тереза дернула плечом, опустила голову. Не верила. Понимала, к чему клонится разговор, и заранее не верила.

– Майю нашли в саду роз. Ее не успели спасти. Княгиня назвала это перенятой эстафетой. Она убила невинную девушку ради того, чтобы довести меня.

В груди что-то заворочалось. Умом понимал, что ему бы горевать, да прилагать все силы на то, чтобы более не вызывать на себя огонь озлобленной ведьмы. Но сердце восторженно забилось, разгоняя по венам черный азарт. Их встреча совершенно точно состоится. Рей дал слабину, но Море Розы необязательно об этом знать. Пусть это будет временной передышкой. Паузой в ожидании подходящего момента, что подошла к концу.

– Мне правда жаль, – тихо произнесла Тереза.

Рей раздраженно фыркнул. И после всего сказанного им, она лишь сожалела. Не проклинала Мору за ее бессердечие, не заявляла вслух, что разочарована в ней, не отрекалась от нее. Взяв себя в руки, Рей перестроил свой план. Он недооценил Гончую, не смог заставить разувериться в Море. Но все еще мог разуверить ее в себе.

– Услуга, которую ты можешь мне оказать, – протянул он, – голова того демона в одном мешке с головой Моры Розы.

– Я предложила тебе только голову демона, – сипло выпалила Тереза.

– А разве Мора не демон? – резонно подметил он, наклонив голову в бок и замечая, как колыхнулась маска на ее лице. – Для всех принято считать, что демон – это черная кровь, черные глаза, ледяные руки. Но демон это не про внешнее, а внутреннее. Демон всегда живет по собственному велению воли. И ничьей воли для него больше нет.

Тереза застыла, надолго замолчав. Рей не устал ждать.

– Ты сказал, что Дафне не стоило тебе доверять, – хриплым голосом произнесла Тереза. Рей восторжествовал. Сейчас она бросит в его адрес нечто скверное и уйдет. – Но ты ведь верил, что сможешь все исправить. Сможешь помочь ей.

– Мне не нужно отпущение грехов, Гончая, – процедил Рей, старательно скрывая разочарование. – Я лишь сделал одолжение и объяснил тебе свои мотивы. Все, что мне нужно от тебя – головы демона и Моры. Если ты не в силах с этим справиться без задушевных бесед, то я отказываюсь.

– Я не могу обещать тебе голову Моры, – спешно проговорила Тереза. – На нее у меня не поднимется рука.

– Тогда я не могу обещать свою помощь, – пожав плечами, Рей собрался вернуться в дом.

– Но голову другого демона принесу.

Он мог просто отказать. Зайти в дом и захлопнуть за собой дверь. Заколотить ставни, а над порогом повесить защитный оберег. И за этим порогом оставить Терезу Анцафел.

– Ты даже не знаешь, голову какого демона ты обещаешь принести, – проворчал он, злясь на то, что все еще не переступил порог своего дома.

– Мне нужна твоя помощь, – твердо проговорила она. – И я готова за это заплатить.

– Не готова. Я назвал цену, ты идешь на попятную, – он вскинул одну бровь, смиряя Терезу не самым одобрительным взглядом. – Ты просто тратишь мое время.

Кажется, она наконец разозлилась.

– Я позже сообщу тебе свое решение, – отчеканила она.

Маска превратилась в неукротимую рябь миллионов частиц – они двигались так быстро, что стали казаться неподвижными.

Рей выдавил улыбку, засаживая мелкие занозы в пальцы от дверной ручки.

Демон молчал. Да только не почувствовать его было невозможно. Разморенный после долгого сна, он лениво постукивал черным когтем по человеческому сердцу. Подавляя зевок, он скрежетал клыками. Рей чувствовал, как демон глядит на Терезу, не сводя с нее своего черного взгляда. Он наблюдал за каждым ее движением. Демон был насторожен, но спокоен, почти умиротворен в сонливой лености. Он смотрел на Гончую и не мог отвести от нее взгляда. И он возмутился, когда Рей закрыл за собой дверь, оставив Терезу за порогом. Демон не желал этого, он хотел вцепиться в ведьму, и если не остаться рядом с ней там, то увести ее за собой.

И чего взъелся на нее? Так не любит, когда кто-то прячет от него свои глаза?

Да, Рея всегда это раздражало в других людях.

***

– Я не слышала, как ты ушел.

Лима хозяйничала на скромной кухне. Она не спала. Но как будто не слышала. Рей застыл на пороге, нахмурился. А если услышала, и теперь просто делает вид, что ничего не произошло?

– Все хорошо? – спросила она, улыбаясь. – Где ты был?

– Недалеко, – проговорил он, оглядываясь на входную дверь, за которой, возможно, Терезы уже и след простыл. – Почему ты здесь?

Лима удивленно вскинула брови, округлив глаза. На ее лице еще остались следы от подушки.

Рей смотрел на нее, без особого интереса рассматривая загорелые ноги, силуэт талии, как не застегнутая рубашка обнажает грудь, как выступают ключицы. Посмотрел на лицо, на пухлые губы, выразительные темные глаза, в которые лезут каштановые пряди волос. Еще несколько часов назад он хотел, чтобы она осталась до утра. Теперь он не понимал, зачем она нужна ему. Эта женщина оказалась еще более безликой, чем Тереза Анцафел.

Рей ждал ответа. И ждал, что его темный сосед как-то проявит себя. Но тот даже не смотрел на Лиму. До этой женщины ему не было дела, она не имела никакого значения. Точнее, имела, но только одно. Она лишь заполняла пустоту, как и другая до нее. Как и некогда Майя.

Так ведь было всегда. Ты просто хотел заполнить пустоту. Но теперь пришел я. Я заполняю пустоту. Я и есть твоя пустота.

– Потому, – подбирая слова, начала говорить Лима, садясь за стол, – что мы нужны друг другу.

Закинула ногу на ногу, обнажая гладкое розовое колено. Она часто оставалась у него. Он был ей нужен. Последнее время Рей верил, что к Лиме у него есть чувства. За последний час все изменилось.

Рей дернул бровью, с трудом заставив себя перестать прислушиваться к происходящему на улице. Лима не слышала их разговора, хоть и стояли они под дверью, так как он мог рассчитывать, что сможет услышать шаги Гончей за порогом? С чего он вообще решил, что она осталась там?

– Почему ты решил начать этот разговор? – спросила Лима.

– Больше не приходи сюда.

Он дал себе шанс, и он мог бы быть успешным, если бы не эта кошмарная ночь с непрошенными гостями, пришедшими сюда с попутным ветром. И что было в Гончей такого, что напрочь ломало его жизнь? Такого, что он сам начинал ломать свою жизнь?

Что было раньше, Тереза Анцафел или демон?

Рей все еще стоял на пороге, не решаясь сесть рядом с Лимой. Она захочет взять его за руку, обхватить ладонями лицо, чтобы заглянуть в глаза. Она начнет уговаривать. И он скорее всего сдастся. Наплетет про растрепанные нервы, придумает какой-нибудь дурной сон, что сбил его с толку. Они лягут в постель, и все возобновится.

Незримое, но ощутимое присутствие третьего в этом диалоге заставляло оставаться стоять в стороне и не дать быть уговоренным.

– Что ты имеешь в виду? – настороженно спросила Лима, хмуро сведя брови над переносицей.

Он не мог противиться этому. Не мог заставить себя верить в то, что все снова волшебным образом наладится. В памяти пронеслись частые ночи, проведенные вместе, вечера за разговорами, дни за совместной работой по дому. Ему было хорошо. Теперь стало плохо.

– Ты не можешь так поступить, – жестко произнесла Лима. – Все же было хорошо. Что тебя не устраивает? Я не заставляю тебя клясться мне в любви, не заставляю давать обещаний.

– Мне это больше не нужно.

А что тебе нужно?

Голос ядовитый, надменный. Он знает, что нужно. Но чья это нужда?

Рей не хотел думать о чувствах Лимы. Он хотел, чтобы Тереза Анцафел прямо сейчас постучалась в его дверь. Вошла, осталась. Открыла лицо, посмотрела в глаза. И сказала: «Я согласна».

Рей тряхнул головой, отгоняя наваждение. Все сливалось воедино – его желания и желания демона. У них оказалось много точек соприкосновения. Точки – кровавые пятна.

Терезы не было год и теперь свалилась снегом на голову. Разбередила все, что только возможно. И ведь он даже лица ее не видел. Но что-то заставляло его теряться в собственном сознании, где смешалось свое и чужое.

Не получится валить все на меня. Ведь ты – это я. Твои желания – мои желания. Мои желания – тоже твои, просто пока непризнанные.

«Я желаю спокойной человеческой жизни!»

Нет, не желаешь.

Холодок прошелся по спине и застрял в затылке.

Тебе скучно. Постыло и уныло. Прячешься за мирной жизнью, за рвотным рефлексом от запаха крови. Ты кривишь нос, пытаясь убедить себя, что это не так. Душа заставляет тебя отрицать истину. Я дал тебе достаточно времени, чтобы вдоволь поскучать.

Рей все сильнее злился на Терезу Анцафел. Она пришла, и проснулся демон. Проснулся демон, и она явилась на его зов. Демон засел в голове, она мельтешит перед глазами. Они одно целое, они убивают вместе.

– Ты же сам просил меня остаться! – Лима вскочила из-за стола. – Так какого хрена, Рей? Что произошло? Еще вчера все было хорошо, я же видела, чувствовала!

Он посмотрел ей в глаза, заметил в них застывшие слезы.

– В чем я тебе мешаю? Почему ты так со мной? – она отвернулась, запустила пальцы в волосы.

Босыми ногами прошла к кровати, села, сжавшись всем телом. Глухие рыдания, переходящие в вой. Не смог сдержаться, поморщился, закатив глаза. Сердце сжалось, словно это его отвергают. Это чувство ему не нравилось.

– Я уйду, дам тебе время. Так будет лучше.

– Ненавижу! – выкрикнула Лима, вскакивая с кровати. С совсем неженской силой она принялась бить по его груди. – Мерзавец, скотина, ненавижу!

Лицо покраснело, исказилось. Лима неистовствовала и тем больше стала походить на ведьму, коей и была от природы. Главное, чтобы в пылу она не перешла от оскорблений к проклятиям.

Рей терпеливо сносил истерику. Это надо было просто пережить.

– Ты просто меня использовал! А теперь, когда надоела, решил выбросить, словно больную кошку!

Лима вдруг замерла, подняла на него мокрое от слез лицо.

– У тебя кто-то есть, да? Ты полюбил другую? Кто она?

Набрав полную грудь воздуха, Рей подавил стон.

– Нет.

– Я правда тебе не нужна? – лихорадочным шепотом спросила она. – Посмотри мне в глаза и скажи, что не нужна.

– Не нужна.

– Нет, не верю, – Лима принялась водить по его плечам руками, оглядывать с головы до пят. – Тебя кто-то сглазил, навел морок. Это заговор, я уверена. Кто-то решил так нас рассорить.

Рей перехватил ее разгоряченные ладони и несильно сжал.

– Лима, хватит, – потребовал он. – Никакого сглаза, никакой порчи. Это мое решение. Моя воля.

Она отшатнулась, глядя на него во все глаза, как на кого-то чужого. Высвободила руки, все еще пятясь спиной. Уперлась в стол, пошатнув его. Она качала головой, неверяще бормоча что-то под нос.

Это был правильный исход. Он не сможет ничего больше ей дать. И он не имеет права забирать ее время, чтобы заполнить свою пустоту.

– Не спеши, – сказал он как можно мягче. – Я не скоро вернусь.

– Не уходи, – взмолилась она, цепляясь за его руку. – Не бросай меня, не надо. Что я сделала не так? Я все исправлю. Дай нам шанс. Дай мне шанс. Все будет хорошо, клянусь.

Это было лишним. Этого Рей не любил больше всего. Вот в чем корень его глубинной нелюбви к этой женщине. Она не была той, которую он мог бы любить. И Майю не мог. Та, которую он мог бы любить, никогда не стала бы умолять.

Я знал это с самого начала. И знаю, кто нам нужен на самом деле.

«Анцафел-то тебе зачем?»

Да пропади она пропадом эта Анцафел. Чем чаще она возникала в мыслях, тем сильнее хотелось закопать ее поглубже под землей, где ни один сильф не сможет помочь ей. Стоило оставить ее в Лесу Теней. Не спасать.

Анцафел? Нет, не сейчас. Сейчас только Роза. А затем Ронаш. После Лафей – она все еще жива, я слышу ее дыхание, как она заикается, когда начинает говорить. Ты хорошо постарался, но все же не довел дело до конца. Пора положить конец ее жизни. А уже после них – Тереза Анцафел.

«Ты и ее убить хочешь?» – Рей сглотнул. Пусть он уже был на грани ненависти к ней, но отдавать на растерзание собственному демону тоже не хотел.

Она не дает мне покоя. Забирает его и не отдает. Так не может быть.

«Из-за нее ты снова заговорил?»

Из-за нее ты стал меня слышать, человек. Но говорил я и раньше. Всегда.

Лима все продолжала молить его, хоть большинство ее слов стихало под громким голосом демона, царствующим в голове уже полноправно.

– Не унижайся, – тихо проговорил Рей, – имей гордость.

Она закрыла рот руками, непрестанно всхлипывая. Темные глаза как никогда похожи на штормовое море, в котором можно утонуть.

Он ушел, оставив Лиму одну. Вдохнул полной грудью ночной осенний воздух, сплетенный из палой листвы, сырости от дождя, натопленных деревенских печей. Хороший воздух, добрый.

Прокаркали над головой вороны. За ними тенью скользили грачи, почти неотличимые в этой темноте.

К дому некроманта Рей пришел быстро. Даже не имея прежнего зрения, он все еще сохранил хорошую память, потому с легкостью обходил притаившиеся корни, ямки и хитрые землистые уступы, радеющие над мыслью наградить кого-нибудь вывихом голеностопа.

Как и Рей, Нохой поселился на окраине деревни. Точнее, это деревня построилась так, что старый некромант остался на ее окраине. Рей хорошо относился к некромантам. Они настолько были в своем мире, что слыли абсолютно бесхитростными товарищами. Особенно старые. Молодые еще, быть может, чудят направо-налево, а вот старые, уже подернутые разложением и тленом, они влекут свои бренные кости, застыв на границе жизни и смерти. Они не видят смысла обманывать, юлить, делать подлости. Они уже одной ногой в могиле.

– Чего тебе? Почему не спишь, когда положено? Или чувствуешь, что смерть близка?

Рей молча вскинул брови, уставившись на Нохоя. За старческой спиной горели зеленым огнем свечи, фигурные тени блуждали по стенам обветшалого дома. Вопреки бытующим мнениям, пахло из дома некроманта сочным жареным мясом.

– Впустишь?

Некромант с подозрением покосился на него, а после отодвинулся с порога, молча предлагая войти. Рей прикусил внутреннюю сторону щеки, оставшись на месте. Что-то незримое сковывало его, отторгало от теплого дома.

– Что? – Нохой зашелся в ехидном хихиканье. – Не можешь без приглашения войти, да? Какая забава, что мелкие бесы легко вхожи, но чем демон сильнее, тем глупее его ограничения. За порог без приглашения не войти, еды со стола без дозволения не брать, питья не пить, а если встретить себе подобного, то непременно убить.

– С последним неправда. Есть шанс, что один из двух может отступить. Тогда можно не убивать.

– Входи, я разрешаю, – смилостивился некромант.

Рей с облегчением переступил порог. Потребуется время и полное спокойствие, чтобы демон внутри залег на дно и слился с человеческим естеством. Тогда снова станет возможно не дожидаться унизительного разрешения, чтобы войти в чье-то жилище.

– Так что тебя привело? – проворчал Нохой. – Сегодня, помнится, не день, чтобы бы мы играли в шахматы, и не день, когда ты приносишь мне белок. Да и собеседник я так себе, в твоей беде уж точно не советчик.

– С чего ты взял, что у меня беда?

Нохой под тяжестью своих лет клонился к земле, подставляя горб к небу. И под стать его ссохшейся фигуре клонился к земле и дом. Потолки низкие, стены давящие, комната маленькая, заставленная всяким барахлом.

С полумертвым стариком Рей познакомился, как только поселился в Ул-Кассане. Застал его в лесу за раскапыванием своего схрона – тогда он удачно поохотился, но все сразу унести не смог. Вот и оставил несколько тушек белок в небольшой ямке у куста. Некромант польстился на еще горячие внутренности.

– Раньше ты спокойно заходил даже туда, куда тебя просили не заходить, – огрызнулся Нохой. – Теперь же встал столбом, пока я не позволил войти. И по-твоему у тебя нет проблем?

– Это пройдет, – отмахнулся Рей, садясь за стол, заваленный горшками, костями и свечами.

Он не был предвзят ни к какому виду колдунов, – для него по-прежнему они все одно, и ведьмы, и некроманты, и шаманы, и ведуны, и друиды – но для себя все же счел странным, что решил коротать остаток ночи именно с некромантом.

Нохой зашелся хриплым смехом, когда услышал, что Рею просто нужно где-то пересидеть пару часов, а на улице слишком холодно для человека.

Кое-что объединяло абсолютно всех на старости лет, и не важно, эльфийский король это или гном, и это болтливость. Нохой уже предельно стар и не менее беспредельно болтлив. Даже не имея желания спать, Рей невольно задремал, подперев голову рукой, все также сидя за столом. Взбодрился, когда некромант исчерпал негодующие истории о том, как беднеет лес и что хороших мертвецов ночью с благословением не сыщешь, и начал говорить о менее могильном.

– Гончая тут объявилась, – со вздохом сообщил Нохой. – Беспардонная ведьма, дернула меня на самом рассвете. Жаль, что живая, так бы присмирил ее, научил бы старших уважать.

– Гончая? – переспросил Рей, растирая глаза.

– Да, – проскрипел некромант, – молодая девка, но уже слишком она о себе высокого мнения.

– Что ей было от тебя нужно? – перебил его Рей, мало смущаясь своей беспардонности.

Его-то в излишней молодости некромант обвинить не может. Вполне может статься, что они ровесники.

– Могилу рыть заставила, – отмахнулся Нохой. – Но чью и где не скажу. Знаю я этих Гончих, не нужны мне проблемы. И мертвого убьют, даже не почешутся.

Рей попытался представить такой вариант, где Нохой говорил о совершенно другой Гончей.

– Но вот что интересно, на хозяйке могилы руноставы были. Посмертное молчание запечатано в ее костях. Припомнишь ли такое, друг мой?

Рей перестал пытаться что-либо представлять. Таких совпадений ни в каком мире не бывает. Совершенно точно, Тереза пригрозила некроманту. Нохой умный старик, но все же старик.

– Ничего удивительного, – фыркнул Рей, не особо рьяно подавляя зевок. – Тут столько могил, что не сосчитать. Наверняка это ты ее еще и закопал по молодости, да и забыл.

Некромант уязвленно фыркнул от проявленного пренебрежения. С ним нельзя было спорить, либо молчать и слушать, либо поддакивать.

– Пятнадцать лун дамочка там пролежала, а я уже лет десять никого не закапываю! Так что не я ее прикопал. Да и никогда я бы не стал накладывать обет посмертного молчания. Опасное это дело, – презрительно проворчал он.

Рей удивленно хмыкнул и одновременно совсем не удивился. Кого могли убить чуть больше года назад и кого могла искать Тереза Анцафел? Осталось дождаться, когда Мору уличат в убийстве собственной сестры.

– Опасное, бездушное дело, – расходился старик. – Ни ведуны, ни волхвы такого не делают. Не их письмена на костях были.

– И чьи же? – Рей с особым интересом разглядывал пиалу, к которой присохли чьи-то перья.

– Тех, кто доводит ритуал до его первозданного конца, – охотно поделился Нохой. Он вообще охотно говорил обо всем, что касалось того времени, когда он был молодым и красивым. Эпоха первоколдовства как раз подходила к концу во время его становления юношей. – Кто обрекает молчать во всех мирах, будь то мир телесный или мир душ.

– Шаманы? – Рей щелкнул по медной плошке с подозрительной плотной засохшей бурой коркой.

– Черные шаманы, – Нохой заерзал на месте, косясь на звякнувшую тарелку. – Они отрезают языки своим жертвам, а после съедают их. Я увидел, какой была хозяйка могилы до того, как стать костями. У нее не было языка.

У Рея тошнота подкатила к горлу.

– Сейчас так уже не делают, даже я знаю, – проговорил он, прислушиваясь к своему желудку.

– Делают те, кто поклоняются Жнецу, Даророду, Пряхе, Пастуху и Калике, – сообщил таким тоном, словно Рей непременно должен был устыдиться своего незнания.

Рей не слыл почитателем богов, но он принимал их факт существования. В конце концов, с некоторыми из них даже когда-то здоровался за руку.

Кто-то умудрялся даже отрицать их существование. Над такими Рей снисходительно посмеивался, но переубеждать не пытался, да и Восемь Богов тоже посмеивались, глядя на неверующих. С некоторой настороженностью Рей относился к тем, кто почитал Иных. То были не те же самые Восемь, что имели множество обличий среди разных народов, то были действительно Иные. Древние, молчаливые, дарующие не благословение, но силы. Они принимали молитвы лишь своих потомков, отвергая остальных, пусть и молящихся искренне. Боги шаманов, волхвов и друидов – древних колдунов, и тех, кто появился на свет еще до того, как появился в мире свет.

Считалось, что Восемь отделились от Бездны, а после поделили мир на свет и тьму. Иные же зародились вместе с Бездной, вышли из нее, но остались ей самой.

На сегодняшний день мало кто поклонялся древним. Можно годами идти и, приставая к каждому встречному, все равно не встретить иноверца. Сейчас так не принято, сейчас все иначе. Тогда времена были жестокими, а потому и требовали жестоких богов, чьи обличья принял хаос. Не свет, не тьма, но относимые неизменно к тьме, потому что знали они только один язык – крови.

Рей честно попытался вспомнить, сталкивался ли он с подобным. Летоисчисление утекло за сотни, приблизившись к тысячам, вот насколько давно царили те времена. Пожалуй, Валерии в какой-то степени повезло. На ее долю выпала весьма необычная смерть.

– Ты бредишь, – констатировал Рей со вздохом.

Он устало потер шею. Демон забился в недра души, оставив после себя бессилие и опустошение. Страшно захотелось спать. За окном едва занимался рассвет, а он так и не сомкнул глаз.

Пора возвращаться домой. Пустой, остывший, хранящий еще шлейф Лимы. Рей ляжет в кровать с мятыми простынями и уснет.

– Лютый зверь отметился в наших краях, – хихикнул некромант, еще больше уподобившись безумцу. – Дикий, свирепый. Давно я не видал таких, а уж прожил я достаточно. И не хотел бы я с таким встречаться.

Рей сочувствующе взглянул на Нохоя. Старик прожил слишком много лет. Стоило бы мирозданию как-то урегулировать процесс долговечной жизни, некоторые слишком близко к сердцу принимают тянущиеся века и закономерно повреждаются умом.

– Мне пора, – сказал он, вставая со скрипнувшего стула.

С лица Нохоя не сходила улыбка.

– Что есть дом? – прокряхтел некромант. – Стены и крыша? Нет, дом – это то, где обретается дух. Тело тоже дом. Демоны не вхожи в дом, если им не позволят войти.

Рей бездумно уставился на Нохоя.

– Позже приду с белками, как обычно, – сказал он, открывая дверь и переступая через порог.

– Не придешь, – напутствовал старик в спину. – Берегись лютого зверя. Он и тебя, и того, что внутри тебя может забрать. Не смотри в глаза тому, кто отдал душу Жнецу, Даророду, Пастуху, Пряхе и Калике. Если посмотришь, то знай – пропадешь. Пропадешь в его глазах. В его власти увести тебя той дорогой, по которой ты идти не хочешь.

Рей захлопнул дверь, оставив старика бредить в одиночестве.

Глава 3

Тереза смотрела на свое отражение в зеркале. Капилляры в глазах полопались, тем самым подчеркнув янтарно-зеленый цвет радужки. Отвратительное зрелище.

Плеснув в лицо холодной воды, она попыталась привести себя в чувство. Вместо облегчения она принесла себе дополнительные хлопоты. Задев неверной рукой стоящую на углу стола кружку с чаем, Тереза раздосадовано зашипела на растраченный впустую напиток, который можно было бы пристроить в желудок, и на собственную безалаберность.

Дом, который она без зазрения совести временно оккупировала, принадлежал молодой бездетной семье. Оба его хозяева отрабатывали свои будни где-то в пределах Ул-Кассана, и Тереза решила, что нечего дому просто так простаивать. Будь она смелее, еще бы и баню оккупировала, но все же честь и совесть у нее имелись.

В Рее она хотела найти помощника. Он казался ей идеальным кандидатом – совершенно не заинтересованный в сочувствии к Море. Она надеялась на его равнодушие, но никак не ожидала наткнуться на ненависть.

Наспех убирая последствия разбитой кружки, Тереза то и дело поглядывала в окно. Скоро ей придется принимать решение, начиная от того, где ночевать, заканчивая тем, готова ли она убить Мору Розы.

Как же они были похожи, два стервятника, что жаждали пустить друг другу кровь. И ведь так было с самого начала. Мора ненавидела Рея, Рей не питал иллюзий насчет Моры. Какой же слепой была Дафна, и как же теперь страдает из-за этого Тереза.