Артур прильнул к борту и тщетно пытался разглядеть что-нибудь сквозь туман. Корабль снова качнуло. Пассажиры, мучаясь в неведении, ожидали приказов капитана.

– Что происходит? – спросил Артур у пробегающего мимо матроса. – Почему нет эвакуации?

– Мы не знаем, что находится за бортом, – спешно ответил тот. – За туманом ничего не видно. Сейчас безопаснее оставаться на борту.

После этих слов Артура перестали радовать даже украденные украшения.

Матросы сообщили, что пробоин не обнаружено. Пока капитан успокаивал пассажиров, а рулевой, стоя на капитанском мостике, пытался вывести корабль из тумана, из строя вышел компас. Обезумевшая стрелка одновременно показывала на все стороны света.

Корабль накренило вправо. Люди, хватаясь за все, что можно, с криками скользили по палубе. Анна, Мария и Максимилиан снова свалились с ног. Анна чуть не выпала за борт. Благо, Мария успела схватить ее за руку. Не в состоянии ни за что ухватиться, туда съехал и Артур.

Туман стал еще гуще, за ним не было видно ни света фонарей, ни пассажиров, ни шлюпок. Слышался только гул голосов и настойчивые возгласы матросов: «Без паники! Сохраняйте спокойствие»!

В таком положении «Олимпия» провела не больше двух минут. Потом судно вернулось в прежнее положение, туман стал по-тихоньку рассеиваться, стрелка компаса вновь указала на север.

Экипаж осмотрел океан, с которого упала туманная завеса, но ничего подозрительного обнаружено не было…

– Странно, на что же мы натолкнулись? – задумался капитан. – И натолкнулись ли вообще?

Люди еще два часа боялись ложиться спать, ожидая новых толчков, однако океан был совершенно спокоен. Никакой опасности за бортом не наблюдалось, и шлюпки, к счастью, остались на местах. Никто и не заметил, что вместе с загадочным туманом с корабля исчезли четыре пассажира…

Глава 3. Гнев вождя

Каждый день под высоким ветвистым деревом собирались юные ивасэкийцы. Вообразив себя воинами, ярко разукрасив лица и неумело орудуя самодельными луками, они пытались попасть в мишень, нарисованную на коре. Каждый выстрел сопровождался победным выкриком.

Мимо проходил высокий юноша в рубахе из оленьей шкуры и с любопытством наблюдал за ребятами. Черные волосы достигали плеч, за спиной висели лук и колчан со стрелами, а лицо было разукрашено желтой охрой. Краска скрывала истинный цвет его кожи, чтобы он мог выйти за пределы селения.

– Приветствую вас, великие воины! – сказал он неумелым стрелкам.

– Армус! – подростки бросили луки и мигом окружили его. – Когда ты научишь нас стрелять?

– В ближайшее время, – улыбнулся парень.

– Обещаешь? – десятки глаз вонзились в него умоляющими взглядами.

– Обещаю, – ответил он и быстрым шагом стал отдаляться от своих подражателей.

Не успел Армус сделать и двух шагов, как кто-то изо всей силы толкнул его в плечо. Юноша резко обернулся, и за долю секунды стрела уже была у горла задиры.

Задирой оказался высокий и крепкий молодой человек, чьи волосы были чуть длиннее волос Армуса. Он сверкнул рядом белых зубов и поднял руки, признавая свое поражение. Армус удовлетворенно опустил стрелу.

– Да, братец, тебя действительно не проведешь, – подытожил нападающий, хлопнув Армуса по спине.

– Ты же знаешь девиз отца: «Будь готов к удару, когда враг думает, что ты спишь», – усмехнулся юноша, запихивая стрелу обратно в колчан.

– Это правда. Однако этого девиза не знают животные. И сегодня моя добыча будет больше твоей!

– Это мы еще посмотрим, Аксен, – задористо кивнул Армус.

Стукнувшись кулаками в знак справедливой борьбы, братья разбежались в разные стороны. Превращать охоту в состязание их научил отец Маккой, желая воспитать в сыновьях выдержку, ловкость и честность. Тогда они были подростками и точно так же убегали в лес, чтобы настрелять как можно больше дичи.

Первая охота Армуса оставила след на его теле. Он забрел так далеко, что наткнулся на медведя и чуть не погиб в его лапах. К счастью, Маккой вовремя пришел на помощь. Аксен же в тот день подстрелил целую утку и выиграл первое состязание. С тех пор между братьями длится упрямое соперничество.

Селение ивасэки располагалось возле слияния двух больших рек и плотно граничило с хвойным лесом. Шалаши стояли в тени могучих елей, которые покрывали не только равнину, но и ближайшие плоскогорья.

Быстрым тихим шагом Армус продвигался вглубь леса. Отец с детства учил сына прислушиваться к голосу природы, но в тот день внутренний слух юноши был заглушен самонадеянными мыслями.

«У меня десять десятков и одна единица дичи, у Аксена – десять десятков и три единицы дичи. Еще два подстреленных зверя – и мы сравняемся», – сосредоточенно думал Армус, прокрадываясь сквозь чащу. Его мышцы были напряжены, он в любой момент был готов среагировать на появление животного.

За деревьями послышались шорохи. Армус насторожился, достал стрелу и медленно подкрался к густой чаще. За листьями промелькнули оленьи рога. Юноша молниеносно выпустил стрелу, но промахнулся. Когда он выглянул из своего укрытия, то увидел, что стрела вонзилась в ствол ели, а рядом стоит испуганная олениха с маленьким пятнистым олененком.

Армус опустил лук, поклонился оленихе и сделал шаг назад. Она слегка наклонила голову и вместе с детенышем ускакала вглубь леса.

Юноша вернулся в чащу и притаился в небольшом овраге, ожидая, когда появится другое животное. Желание обогнать Аксена в охотничьем состязании не давало ему покоя.

Вдруг из чащи послышался протяжный стон. Армус прислушался. Звук повторился, но совсем не вписывался в привычную картину леса. Юноша выбрался из оврага и стал приближаться к чаще, натягивая тетиву и готовясь в любой момент выпустить стрелу. Он был уверен, что там прячется раненое животное.

Но когда молодой охотник пробрался к чаще, увиденное его потрясло! Оказалось, что целился он в бесчувственную девушку. Армус быстро опустил оружие, но подходить ближе не решался. Он оглянулся, убедившись, что никто за ним не наблюдает, и внимательно присмотрелся к девушке. Ее грудь поднималась и опускалась – это значило, что она жива. Армус обратил внимание на необычную одежду незнакомки, но больше всего его удивил цвет ее лица…такой же светлый, как и у него.

Невозможно описать то удивление и ту растерянность, которые овладели молодым охотником. Он не знал, что делать. Откуда в дремучей еловой чаще могла взяться белая девушка?

Армуса разрывали противоречия. Девушке нужна была помощь, но привести в селение белого человека считалось страшным преступлением. Армус помнил тот день, когда Маккой привел к вождю его самого, помнил Совет старейшин. Только чудом вождь решил преступить древний Закон, оставив мальчика в живых.

Закон был известен Армусу, и юноша всегда задавался вопросом: почему белые люди приносят беду? Почему местные племена видят в них угрозу? Он не мог бросить девушку умирать. Она была человеком, она дышала и хотела жить, как и всякое живое существо. Имеет ли значение цвет ее кожи?

Повесив лук за спину, Армус решился на отчаянный поступок. Он осторожно поднял девушку и перебросил через плечо. Об охоте пришлось забыть. «Одна спасенная жизнь дороже десятка убитых оленей»! – успокаивал себя юноша, возвращаясь из лесу.

Когда сквозь чащу стали виднеться первые шалаши, Армус опустил девушку на землю и прикрыл ее еловыми ветками. Потом со всех ног побежал к своему жилищу. Убедившись, что матери дома нет, парень окликнул младшую сестру:

– Игнис! Игнис!

Девочка выглянула из шалаша.

– Что случилось, брат?

– Найди мне такой лоскут шкуры, чтобы можно было завернуться в него с ног до головы, – попросил Армус.

– Есть большой кусок недавно выделанной шкуры, а зачем тебе? – спросила девочка, удивленная такой странной просьбой.

– Это тайна, – прошептал парень.

Игнис обиженно фыркнула, но больше не стала задавать брату вопросов. Армус вернулся к бесчувственной девушке, ловко завернул ее в шкуру и вновь перебросил через плечо. А затем быстрым шагом двинулся к жилищу шаманки. Люди совсем не обратили на него внимание, а вот шаманка, пожилая морщинистая женщина, обвешанная перьями и бусами, пораженно ахнула:

– Армус, зачем ты несешь ко мне свою добычу?

– Это не добыча, Моэма, – прошептал он. – Мне нужна твоя помощь.

Лицо женщины исказилось. Похоже, она почувствовала что-то неладное. В ее шалаше царил странный потустронний запах от дыма сожженных трав. Армус опустил сверток шкуры на пол и быстро его развернул. Увидев белокожую девушку, Моэма ахнула и укоризненно прошептала:

– Глупый мальчишка! Зачем ты принес ее сюда?

– Если бы я ее оставил, она бы погибла, – виновато ответил парень.

– Ты прекрасно знаешь, что здесь ее ждет та же участь, – нахмурилась шаманка. – Я не смогу все время прятать ее у себя. Когда об этом узнает вождь, его гнев поразит всех нас!

– Пусть она хотя бы очнется, – развел руками Армус. – Потом я что-нибудь придумаю.

– Хорошо, – вздохнула Моэма. – А теперь иди. Я сообщу, когда она придет в себя.

Армус свернул шкуру и вышел из шалаша. Его душа отяготилась камнем, угнетающее чувство съедало нутро, когда он смотрел на проходящих мимо людей и представлял, что случится, когда они увидят девушку.

Вскоре с охоты вернулись Маккой и Аксен. Аксен нес на плече двух застреленных уток.

– Десять десятков и пять единиц дичи! – торжествующе сообщил он, отдавая матери добычу.

– Армус, а что принес ты? – спросила Найра, взяв уток за ноги.

«Лучше бы вам не знать», – разочарованно подумал юноша и ответил:

– Я видел только олениху с детенышем и отпустил их.

– Молодец! – одобрил отец. – Одна спасенная жизнь дороже десятка убитых оленей!

Из уток Найра быстро приготовила похлебку, Игнис пыталась ей помочь, но на самом деле просто путалась под ногами. Армус сидел на улице, задумчиво склонив голову. Он думал о девушке, с ужасом представляя последствия своего поступка.

Из шалаша вышел Аксен. Он сжимал в руке копье и демонстративно сделал на его рукояти две новые зарубки. Всего их было сто пять. Заметив, что Армус никак на это не реагирует, парень спросил:

– Братец, у тебя какая-то беда?

– Нет, – ответил тот и отвел глаза в сторону.

– Ты не похож на себя. Отец тоже это заметил, – продолжил Аксен. – Ты ничего не поймал. Вид у тебя вялый, как у скошенной травы.

– Удача мне сегодня не улыбнулась, – пожал плечами Армус. Из шалаша послышался запах вареного утиного мяса.

– Говори, что хочешь, но я вижу, что ты скрываешь какую-то тайну.

– Ничего я не скрываю! – пылко возразил юноша.

Такая реакция побудила Аксена сделать еще один вывод:

– Вот теперь я в этом даже не сомневаюсь.

***

Тем временем Моэма заварила в чаше лечебное питье. Цветы, собранные ею в степях, отдали воде все врачебные свойства. Девушка, находясь в полубессознательном состоянии, сделала несколько глотков. Она беспрестанно шептала: «Анна! Куда ты исчезла? Куда исчезла я»?

– Вот и пришел этот день, – вздохнула шаманка, размышляя о чем-то своем.

Вскоре отвар подействовал, отдал незнакомке всю свою силу, и она открыла глаза. Ее сознание все еще путалось. Она увидела шалаш, услышала треск хвороста в огне, а затем перевела взгляд на шаманку в причудливом одеянии.

– Таки очнулась? – мрачно спросила Моэма.

Девушка не понимала ее речи. Она поднялась на локти и, резко отодвинувшись от старухи, затараторила:

– Где я? Кто вы? Где Анна?!

Моэма тоже ничего не понимала. Голос девушки был настолько звонким, что его могли услышать снаружи. Моэма пыталась ее успокоить, протянула ей руку, но это только напугало незнакомку.

– Не подходите ко мне! – еще громче крикнула девушка.

Не было ничего проще, чем вывести Моэму из себя. Она схватила незнакомку за руку, стиснула ее запястье и что-то прошептала. Девушка вздрогнула и мгновенно уснула.

– Ну и наградили же меня этой ношей! – пробормотала женщина и отправилась к шалашу Армуса.

Юноша все еще сидел на улице, томясь в ожидании. Увидев шаманку, он ободрился.

– Ну что? Она жива? – шепотом спросил он.

– Живее всех живых, – раздраженно ответила Моэма. – Однако с этой девицей слишком много хлопот. Она очнулась, и мой шалаш сразу же наполнился ее неразборчивыми криками. А если бы ее кто-то услышал?

– Тогда я попробую с ней поговорить, – предложил Армус. – Надеюсь, она разговаривает на том же языке, что и я.

В шалаш юноша вошел один. Моэма осталась снаружи для подстраховки. Жар перегоревшего хвороста в очаге едва освещал полумрак. Девушка спала. Армус не хотел ее будить, но и уходить не спешил. Он с любопытством рассматривал ее лицо, такое же белое, как у него. Она попала сюда с того далекого мира, которого он совсем не помнил…

Вдруг девушка открыла глаза, схватила пустой котелок, который стоял рядом, и вскочила на ноги.

– Не подходи ко мне! – крикнула она, выставив посудину перед собой.

Это случилось так неожиданно, что Армус растерялся и не смог найти слов, чтобы вступить с ней в контакт. Он очень давно не разговаривал на родном языке. Девушка, похоже, на это даже не рассчитывала.

– Стой на месте! – продолжала она, пятясь к выходу и размахивая котелком.

– Нет! – только и смог вымолвить юноша, осознав, что незнакомка собирается бежать.

Девушка бросила посудину и, отодвинув тяжелую занавеску, выбежала из шалаша. Армус побледнел и бросился за ней, чтобы затащить обратно, но было поздно. Девушку увидели. Воздух наполнился пораженными возгласами:

– Белая женщина!

– Откуда она здесь?

– Держите ее!

Девушка оглянулась и, увидев вокруг таких же людей, как Моэма, со всех ног метнулась в сторону леса. Женщины подняли ужасный шум, мужчины схватили копья и бросились за ней.

– Стойте! Подождите! – закричал Армус, тщетно пытаясь оставновить толпу.

– Хм, все вскрылось раньше, чем я думала, – прошептала Моэма, прислонившись к скату своего шалаша.

Девушка бежала со всех ног, оглядываясь на свирепых людей с копьями в руках. Черный лес казался ей единственным безопасным местом, но в тот же миг ее последняя надежда рухнула.

Со стороны леса вылетело несколько стрел, и уже через секунду трое мужчин, уронив копья, свалились замертво. Между елями засели стрелки. Девушка остолбенела. Очередная выпущенная стрела задела ее плечо. Она вскрикнула и упала на колени, с ужасом наблюдая за тем, как из лесу выбегают люди с разукрашенными лицами и длинными волосами.

– Арваны! – закричали ивасэкийцы, совершенно позабыв о девушке.

Армус остановился. Его сердце бешенно заколотилось.

– Бегите! – кричал он испуганным женщинам. – Прячьтесь!!!

Мужчины бросились на врагов с воинственными кличами. Они метали друг в друга стрелы, замахивались копьями, сцеплялись в рукопашных схватках. Девушка оказалась в самом эпицентре бойни. Видя, как рядом падают бездыханные тела, она закрыла голову руками и что-то судорожно шептала, пока ее рукав пропитывался кровью.

Один из арванов, заметив девушку, свирепо завопил:

– Белая женщина! – и под градом стрел бросился к ней.

– Нет! Не трогайте меня! – слезно закричала девушка.

Арван ее не понимал и невозмутимо занес у нее над головой нож. Армус увидел это и, вытащив из колчана стрелу, молниеносно сразил врага. Тот качнулся, выпустил нож и свалился на землю. Девушка побледнела от ужаса. Армус бросился к ней, схватил под руки и потащил к шалашу Моэмы.

– Помоги ей! – крикнул Армус и оставил девушку у шаманки.

Сам же стиснул лук и стал сбивать арванов, которые все норовили прорваться внутрь селения. Неподалеку, размахивая томагавком, с врагом дрался Аксен. А чуть дальше, на ряду с воинами, метавшими копья, из лука стрелял Маккой. Великий вождь Фиццу дрался с врагами врукопашную.

Арваны недолго штурмовали селение и вскоре начали отступать. Стрелы, украшенные красными перьями, торчали в земле, в стенах шалашей и в телах убитых. Ивасэкийцы посылали им вслед победные кличи, но каждый понимал, что это было не последнее сражение.

Женщины выбежали из шалашей и горько зарыдали, увидев убитых. На земле перемешались стрелы с красным и желтым оперением. Казалось, все и думать забыли о белой девушке.

Вождь Фиццу, сражавшийся с арванами, гневно посмотрел в сторону леса.

– Они еще вернутся, – мрачно сказал он. – Им удалось покорить многие племена, но не ивасэки!

– Великий вождь, – обратился к нему один из воинов, – что нам делать с убитыми арванами?

– Тела следует вернуть их племени, – ответил Фиццу. На фоне громких женских рыданий его голос звучал, как отдаленное эхо. – А наши павшие воины будут погребены с достоинством!

Арваны, воинственный и многочисленный народ, не раз предпринимали попытки подчинить ивасэки. Но так открыто они еще никогда не нападали.

– Это все из-за бледнолицей! – вдруг закричала какая-то женщина. – Это она принесла нам беду!

К ней присоединилось еще несколько возмущенных голосов. Вождь нахмурил брови и подозвал к себе одного из мужчин. Тот что-то тихо ответил и показал рукой на шалаш Моэмы.

Армус заметил это. Внутри у него похолодело.

Поскольку в селении было много раненых, шаманка не заставила себя долго ждать.

– Кто скрывается в твоем шалаше? – строго спросил у нее вождь.

Моэма не привыкла врать.

– Белая девушка, – ответила старуха, склонив голову.

– Откуда она взялась?

Моэма укоризненно взглянула на Армуса. Юноша понял, что ей придется сказать правду, поэтому решил сделать это сам.

– Девушку принес я! – сознался он, и его спину тут же пронзили сотни осуждающих взглядов.

На лице вождя не дрогнул ни один мускул.

– Ты придешь ко мне – и я буду тебя судить! – невозмутимо сказал он Армусу.

Юноша опустил голову и увидел в толпе растерянные лица отца и Аксена.

– Приведите девушку ко мне, – обратился вождь к воинам. – Я буду говорить с ней!

Пока Моэма обходила шалаши с ранеными, девушка сидела возле очага с перевязанным плечом. Ее сердце колотилось от ужаса, когда она вспоминала бой и холодный блеск ножа у себя над головой. «Где я? Где Анна? Кто эти люди»? – лихорадочно думала она.

В эту минуту в шалаш вошли два воина. Их грозный вид, разукрашенные лица еще больше перепугали ее. Она прижалась к стене.

– Встань! – обратился к ней один из них. – Вождь хочет видеть тебя!

Девушка ничего не понимала, но их приказной тон заставил ее подняться. Они схватили пленницу под руки и куда-то повели. Она решила больше их не провоцировать, поэтому смиренно переставляла ноги, едва успевая за широкими шагами.

Проходя через селение, видя на земле тела убитых, чувствуя враждебные взгляды людей, девушка окончательно пришла в себя. Ее сердце сжалось в порыве ужаса, она осознала, что находится во владениях туземцев. Но как она сюда попала? И куда ее ведут?

Люди наблюдали за ней. Бледная, с растрепанными волосами, в разорванном и запачканном кровью платье, она напоминала обреченное привидение.

Вождь ожидал девушку возле очага. Воины привели ее. Он поднял руку, и они оставили их наедине. Девушка смотрела на него, не скрывая ужаса. Перья, украшающие длинные волосы вождя, накидка из шкуры, причудливые орнаменты и бахрома из шкурок горностая – все это натолкнуло ее на ужасающую догадку. Неужели она попала к индейцам?

– Как твое имя? – спросил вождь, и на этот раз девушка его поняла.

– Меня зовут Мария, – ответила она дрожащим голосом.

– Странное имя… Что оно означает?

– Я…я не знаю.

– Другого ответа я и не ожидал, – лицо вождя омрачилось. – Как ты попала на нашу землю?

– Я не помню, – честно сказала она, удивляясь тому, что вождь говорит на ее языке. – Мы плыли через океан, потом появился туман, корабль на что-то натолкнулся…

– Куда ты плыла?

– В Пуэрто-Рико.

– Я не знаю такой земли.

– Отпустите меня, пожалуйста! – взмолилась Мария. – Я уйду и никому о вас не расскажу.

Вождь ответил ей безразличным взглядом.

– Ты – «дочь луны». Ты должна умереть.

Эти слова вонзились в сердце девушки ядовитой стрелой.

– Нет! – воскликнула она. – Прошу вас, пощадите меня! Я не сделала ничего плохого!

– Таков Закон, – ответил вождь. – Ты должна смириться. Я дарю тебе еще одну ночь жизни, но завтра на рассвете ты умрешь.

У Марии подкосились ноги. Девушка поняла, что все ее мольбы и слезы будут отвергнуты, сколько бы она не плакала. В шалаш вернулись воины и увели ее. Пленница побледнела, как мел, ее сердце бешенно колотилось. «Ты – дочь луны. Ты должна умереть», – эти страшные слова беспощадно повторялись в ее сознании.

Увидев, что девушку уводят, Армус спохватился и спросил у одного из воинов:

– Что сказал вождь?

– Завтра она умрет, – кратко ответил тот.

Сердце Армуса больно сжалось. Он спас эту девушку и теперь нес ответственность за ее жизнь. Юноша узнал в ней родственную душу, поскольку они оба были «детьми луны».

«Ты придешь ко мне – и я буду судить тебя»! – сказал ему тогда Фиццу. Армус затаил дыхание и вошел в шалаш вождя.

– Великий вождь! – тихо сказал он, не осмеливаясь посмотреть тому в глаза.

– Зачем ты привел ее в наше селение? – нахмурился Фиццу.

– Я не мог поступить иначе, – выдохнул Армус. – Она такое же живое существо, как и мы. Я сохранил жизнь оленихе с детенышем. Разве мог я оставить человека, даже если у него другой цвет кожи?

– Что овладело твоей душой?! – вспыхнул вождь. Его бронзовое лицо побагровело от гнева. – Ты преступаешь священные законы! Бледнолицые дважды приносили разрушение на нашу землю! Мы не имеем права допустить третью катастрофу!

– Но ведь я тоже бледнолицый! – возразил Армус. – Почему же меня вы пощадили?

– Потому что Хантий взял над тобой покровительство! А вот эта девушка принесет нам беду! Она должна умереть!

От беспомощности Армус стиснул кулаки. В отличие от остальных ивасэкийцев, ему никогда не удавалось осознать суть их жестокого Закона. Он знал, что «белые люди приносят беду и гибель», однако не понимал почему.

– Значит, девушке ничто не поможет? – спросил юноша в последний раз.

– Ничто! «Дочь луны» видели арваны, а ты спас ее от них. Теперь они думают, что мы скрываем белых людей. Это может стать еще одним поводом к нападению.

Армус знал, что арваны ревностно чтят древний Закон. Для белого человека не было ничего хуже, чем попасть к ним в плен. Не зря имя этого народа переводилось как «красные волки».

– Ты нарушил Закон, Армус, – продолжил вождь. – И я должен наказать тебя. Но я знаю, что сделал ты это не со зла и не из плохих побуждений. Тобой овладела жалость, ты дал волю слабостям, которые присущи всем «детям луны». Я прощаю тебе эту ошибку, но хочу, чтобы ты пообещал больше никогда так не делать. Ты не бледнолицый, Армус! Ты – ивасэкиец! Ты не должен давать волю слабостям!

– Я обещаю, – сказал юноша, пытаясь скрыть разочарование.

Когда Армус вышел из шалаша, его душа наполнилась скорбью.

Он брел через селение, едва переставляя ноги. Люди оглядывались на него с укором, с осуждением. Убитых собирались погребать на рассвете, в их шалашах жуткими какофониями звучали рыданья женщин.

Приблизившись к своему жилищу, Армус не решался войти. Что он скажет семье? Как он посмотрит в глаза отцу? В нем погасли весь его пыл и вся его сила. Вождь был прав! Он, Армус, дал волю слабостям, которые присущи всем бледнолицым. Но как можно оставаться непоколебимым и равнодушным, когда в твоих руках оказывается чья-то жизнь?

Селение утопало в сумерках, и вскоре небо усеялось звездами. Армус поднял голову и предался мыслям. Он не знал, как на самом деле выглядят звезды, не понимал, какая сила удерживает вверху такой большой небосвод, но совершенно отчетливо ощущал там присутствие Кого-то могущественного и мудрого…

«Хантий, – настойчиво размышлял он. – Меня пощадили лишь из-за него, но с тех пор его больше не видели. Хантий. Только Хантий может спасти ей жизнь»…

Где-то вдалеке зазвучала красивая, трогающая душу музыка. Армус слышал ее почти каждую ночь. Звуки были такими тонкими и хрупкими, что сливались с шелестом листвы. Юноша еще в детстве пытался выяснить, откуда они берутся, но оказалось, что никто из ивасэкийцев никакой музыки не слышит. Ее происхождение так и осталось тайной для Армуса.

Из шалаша вышел Аксен. Он снисходительно взглянул на брата, но не решался что-либо ему говорить. Армус ощутил присутствие юноши, и его осенила молниеносная безумная мысль.

– Аксен, могу ли я рассчитывать на твою помощь? – серьезно спросил он.

– Можешь, если это не связано с девушкой, – ответил тот, скрестив руки на груди.

– Аксен, ты единственный, кому я могу доверять, – настаивал Армус. – Помоги мне!

<1 2 3 4...6 >

На страницу:

Перейти

2 из 6