Луна, ослепленная Солнцем

У Стефана сердце взволнованно заколотилось в груди при упоминании его имени.

– Стефан обычно… – начал Ален, но Эмбер его перебила громким возгласом:

– Стефан!

Тот заходить в гостиную не собирался. Он сидел за столом и не показался даже после повторного зова. Стефан помнил сказанные Эмбер в сердцах слова о том, что ей наплевать на него, так зачем она зовет? Определенно для очередной проверки. Стефан не подопытный кролик и не побежит, бросаясь в ноги.

Но коль не пошел он, то пришли к нему.

Эмбер постучала об косяк и прошла в кухню.

– Оглох что ли? А, Стеф?

– Я не глухой и слышал тебя, – вторил он самому себе. – Я Стефан, и будь добра меня так называть.

– А что такое, не нравится? «Стеф» – слишком личное? – девушка отодвинула стул рядом со Стефаном и присела, но парень наоборот поднялся, задвинул стул и встал у окна спиной к Эмбер. – Что ты бегаешь, как ребенок?

«Я бегаю всегда», – мысленно ответил Стефан, но промолчал. Он чувствовал, как ему становится душно. Хрупкая девушка, которая ниже него почти на голову, загоняет его в угол.

«Но тут точно не может быть мало места

Тьма нескончаемая, но чую то, что мне тесно

Что—то не так, кроме оков

Я ощущаю трепет от принадлежащих к миру нашему богов»[2]

***

Стефан хотел, чтобы Эмбер поскорее покинула их с Аленом дом. Чтобы в этом жилище наступила тишина, и люди не сновали то там, то здесь. Ален точно не будет трогать Стефана, а если и будет, то он мог бы ответить.

А вот Эмбер ему не по зубам.

«В пятки уходит дух, зато уж какой видок тут

И звёзды горят,

А между ними липкий ужас, да такой, что предпочтительнее ад

Или свеситься на Голгофе

И Хайдеггеру не светит никакой великой полночи, лишь ужас философии

Не пустота и не небытие

Это родное всё узнал бы,

А шепчет что-то другое мне» [2]

С первого столкновения было ясно: девушка непростая. И раз за разом она укалывала своей инаковостью. То преподносила на блюде неприглядную правду, то открыто выражала антипатию к Стефану. Это его обижало, да. А ведь Стефан поступал точно так же с другими.

Не мелочась он говорил о недостатках людей прямо, после чего все оскорблялись; он как есть говорил о своем отношении к людям, поэтому они отворачивались. И Стефану чувства других не берег.

Эмбер тоже не берегла чувства Стефана. Она ему неподвластна, а вот Стефан ей – вполне.

– Ты же сказала, что тебе наплевать на меня, так зачем зовешь и упорно пытаешься вывести на диалог?

– Да, я сказала, что мне плевать. Но мне нужно тебя понять.

– Зачем?

– Из—за Алена.

– Ты за него боишься? Думаешь, я его сожру на завтрак или придушу подушкой ночью?

– А ты мне зубы заговариваешь, чтобы от темы уйти?

Было много причин и тревожных звоночков, чтобы бежать. Но эта причина по имени Эмбер стала последней каплей.

Стефан приведет этот план в действие в ближайшие дни.

«…они чувствуют изнанку, как и ты,

Чувствуют чужака, его шёпот из глубины.

Доподлинно осязаю ползущую по лицу

Изнанку, непонятную даже отцу-творцу (Самому)» [2]

– Ты очень странная личность, – продолжала Эмбер. – Непонятный и мутный тип, о котором ничего неизвестно. Когда я просто работала с тобой на одной смене и ты не отсвечивал, я тебя даже почти не замечала. Ты был так, фоном. Но ты привел Алена. Я с ним подружилась. На него мне не все равно, он мой друг.

– Вы знакомы неделю от силы, какая дружба? – процедил Стефан, упершись взглядом в фонарь за окном.

– А тебе не понять, – перебила Эмбер и тоже встала из—за стола. К сожалению, она была права. – Вы теперь живете под одной крышей. Он поначалу активно ошивался вокруг тебя, ты огрызался на него. Я не хочу, чтобы получилось так, что ты сделаешь ему что—то плохое.

– Так если я такой плохой, почему ты с Биллом не заберешь его под свое крылышко? Снимайте дом втроем, так за аренду платить еще меньше!

Как, черт возьми, была права Эмбер: Стефан работал себе спокойненько, не отсвечивал, и все! Никто к нему не лез, он в кафе сливался со стенами, хоть и был на нем как пятно сажи. Никому он не нужен был, кроме Джоба, да и то потому что тот его начальник. А что стало после появления Алена?! Всем вдруг теперь до него есть дело! Тьфу!

Внезапно у всех появился вопрос, а почему же о Стефане ничего неизвестно, а что же он скрывает? Он восемь месяцев работал в кафе, и все без этой информации отлично справлялись.

Как же хреново становиться чем-то большим, чем засохший фикус в углу, который два года не поливали.

– Я бы с удовольствием взяла Алена к себе. Но он не хочет.

– С чего бы это? С друзьями же веселее. И когда ты успела это предложить?

– Я ему писала об этом сегодня. Он отказался.

– Почему? – Стефан не понимал причину отказа Алена. Тот такой дурачина, что от его глупости мозг вскипал.

Эмбер задвинула за собой стул и сунула руки в карман толстовки, напоминающий сумку кенгуру.

– Я думаю, что дело в тебе.

***

В конце концов, Эмбер и Билл начали собираться домой. Время позднее, а у Эмбер еще пятиступенчатый уход за кожей, у Билла – маска на ночь.

Как же хорошо, что это случилось. Стефан наконец—то отдохнет от людей.

– Так, вроде ничего не забыла, – проверяя свою дамскую, протянула Эмбер. – Ален, я заберу вещи, как они высохнут, ладно?

– Нет проблем, – Ален показал подруге большой палец. – Завтра у меня выходной.

– Хорошо. У меня завтра тоже, но я буду занята учебными делами. В общем, я напишу, как освобожусь.

О как, чертовка учится.

– Конечно.

– Вот и ладушки. Иди сюда.

Эмбер распахнула руки для шпалы Алена, но в итоге сгреб в свои объятия девушку именно он. Она ему была едва ли выше плеча. Эмбер встала на цыпочки, обхватила веснушчатое лицо и поцеловала в щеку.

– Спасибо ещё раз, что приютил меня.

– Да что ты, всегда пожалуйста. Приходи ещё.

Стефан чуть не испустил дух.

Он мог понять многое. Он был вынужден понимать многое и приспосабливаться к постоянным изменениям. Он был свидетелем бесчисленных мировых потрясений. С чем-то он был согласен, с чем-то не мог примириться до сих пор. Где-то его взгляды на жизнь кардинально поменялись, а где-то остался костяк тех, что были вжиты в него в молодости.

Не все в современном мире поддавалось Стефану: так, он не мог до сих пор привыкнуть к мобильному телефону. Стефан понимал, что это такое, и помнил эволюцию этих приборов от громоздких машин с проводами до лёгких форм меньше плитки шоколада. Однако было сложно пользоваться им – не столько из-за непонимания работы, сколько из-за внутренних блоков. Стиральной машинкой, чайником, плитой, телевизором Стефан овладел, и ему это было уже привычно, но вот телефоны – нет. Компьютеры вообще гиблое дело. Если в телефонах он хоть что-то смыслил, то вот компьютеры были сложнее.

Ему также было непонятно поведение Эмбер: несмотря на то что он с уважением относился к женщинам и не считал их хуже мужчин, его поражало, что Эмбер ведёт себя с Аленом и Биллом, как с подружками. Она словно была той самой девушкой без комплексов, которая на короткой руке со всеми. Для нее не было разницы, с кем она говорит, перед кем переодевается, с кем живёт. Все одинаково. В мироустройство Стефана это не укладывалось. Он считал, что между мужчиной и женщиной все же должна быть какая-то грань.

Они тянули церемонию прощания, прыгая с темы на тему разговора, и все никак не могли закончить. По итогу Стефан не выдержал и рявкнул: «Давайте, идите, мне завтра на работу рано вставать». А затем почти что вытолкнул их из дверей.

– Ох, и тяжелый же ты случай, Стеф, – прощебетала напоследок Эмбер.

– Стефан. Спокойной ночи. – И закрыл за девушкой дверь на замок.

Когда дом затих, у Стефана словно камень с души свалился.

«Просто отвратительно, я больше не могу здесь жить», – констатировал Стефан.

– У вас с Эмбер напряженка возникла? – поинтересовался Ален, сделав контрольный выстрел в голову Стефана.

Но тот так измотался, что просто не осталось сил на ответный выпад.

– Отвали ты от меня.

И ушел к себе. На временное затишье.

***

Есть два вопроса: первый, что Стефан хотел задать после собственного разоблачения, и второй, касающийся нежелания Алена жить с Эмбер и Биллом.

Стефан не верил, что дело в нем. А в чем тогда? В том доме явно для него найдется место, условия те же, но из плюсов еще и друзья, а не отвратительный брюзга Стефан.

Так что Алена останавливало? Скорее всего, то, что за дом надо платить, а этот-то бесплатный.

Вот и весь ответ. Выдвигать другие предположения Стефан не горел желанием. Утром он в тишине собрался на работу и так же тихо выскользнул из дома. Ален еще спал.

Домой он пошел пешком, чтобы специально вернуться позднее обычного. Пришёл, когда уже стемнело. Дом тоже был окутан мраком – только было видно через щелку под дверью комнаты Алена свет.

Как хорошо было в одиночку идти чуть больше часа по зимней прохладе.

Стефан сразу отправился в свою комнату – он не хотел ни есть, ни сидеть на первом этаже. Разве что сходил ополоснуться в душе.

***

По сути, у Эмбер должен был быть выходной, но она по каким—то учебным причинам подменилась с одним из официантов-иммигрантов. Неизвестно, расстроила ли она этим его друзей, но вот работающий в эту смену Билл был воодушевлен.

Стефан старался максимально минимизировать контакты с ними. Он избегал пересечения с Эмбер в зале и с Биллом у кассы. Вероятность общения с Биллом минимальна, но Стефан все равно помнил, каково было на вкус удивление после его инициативы с приветствием.

К счастью, ни с кем из них во время смены Стефан не говорил.

В том-то и дело, что в смену. Но не после нее.

Так получилось, что они закончили одновременно и, как бы Стефан ни торопился, пошли на одну и ту же остановку вместе.

– Эй, что вы задумали?

– Не понимаю, о чем ты, – тут же отозвалась идущая позади Эмбер. Была она, конечно же, в компании Билла.

– Я никогда не видел вас на этой остановке. Я всегда ходил только с Аленом. Вы следите за мной? – спросил Стефан. Эмбер и Билл не сбавили шаг.

– Нет, – ответил на этот раз Билл. – Просто мы часто после работы заходим в магазин, поэтому едем не с вами.

– А вы вообще где живете-то?

– В самом конце вашей улицы, – продолжил отвечать Билл.

– Иногда бывало, что мы с Аленом ездим на последнем за день рейсе, – выкинул козырь из рукава Стефан. Даже когда приезжал последний автобус, – рейс заканчивался довольно рано, где-то в восемь вечера – Билла и Эмбер на остановке не было.

– Поэтому мы часто ездим на такси, – на сей раз друга сменила Эмбер.

– Больно богатые? По дороге к нашему с Аленом дому есть магазин.

– На двоих не так дорого. Мы же в конце улицы живем, а это другая остановка. Так что нам до того магазина идти далеко, а после смены пешком с пакетами в руках – так себе удовольствие.

Складно врали, но все равно что-то не сходилось – Стефан это чувствовал.

– Тогда почему ты, – он обратился к Эмбер, – позавчера проходила мимо нашего дома, когда шла с работы? Получается, от нашей остановки шла. Что же до своей не доехала?

– Автобус сломался, – ответила Эмбер. – Я успела уехать раньше тебя, но он заглох именно на вашей остановке. В лужу я упала, когда как раз шла по улице. Ты не видел стоящий у остановки автобус?

В тот вечер прямо перед его носом уехал автобус до дома. Стефан не успел перейти дорогу и добежать, как автобус уже тронулся. Пришлось ждать следующий. Когда Стефан приехал, то действительно заметил автобус, рядом с которым колдовал какой-то мужик. Видимо, водитель, но той детали Стефан не придал значения.

К сожалению, все паззлы сложились в единую картину. За ним никто не следил..

Мир до чёртиков тесен, раз Стефан живет рядом еще и с этими двумя. При этом личный мир Стефана неприятно расширялся, потому что в него насильно пытались втолкнуться Эмбер и Билл. Точнее, одна только Эмбер, а Билла она тащила с собой.

В общем, они ехали на одном автобусе. Спасибо, что на разных концах: Стефан уселся на одиночное место сзади, а Билл и Эмбер заняли сидения рядом друг с другом в середине салона.

Стефан получал деньги посменно и еще раз убедился в удобстве таких выплат для себя, ведь если он уйдет, то может сделать это в любой момент. Он думал подкопить еще немного – может, дня три – и собирать манатки.

Стефан заметил, что Эмбер провела с кем-то короткий разговор по телефону за две остановки до того, как ему надо было выходить. К удивлению Стефана, вышел он в их компании.

– Ну и, какого чёрта? – скрестив руки на груди от негодования, спросил Стефан под рокот уезжающего автобуса.

– Я вчера так и не забрала вещи у Алена, потому что была занята весь день, – развела руками девушка. – Он позвонил мне сейчас и предложил их забрать.

Действительно, все вещи Эмбер (даже её серый кружевной лифчик) висели вчера утром на сушилке. Днем Ален их снял.

– Так что мы составим тебе компанию, хочешь ты или нет, – предупредила Эмбер, а в глазах её блестели нехорошие чёртики.

Это просто невыносимо.

_________

[1] – строчки из песни Три дня дождя «Смыслы»

[2] – строчки из песни pyrokinesis «шёпот длёких звёзд»

Глава 9. Песня боли и отчаяния

Стефан преодолел путь до дома скуксившись. Билл и Эмбер шли позади и не видели недовольство на его лице.

Ещё парочку дней потерпеть, и всё. Стефан уйдёт тихо, пусть и не так незаметно, как привык, но тем не менее.

Дома их уже ждал Ален.

– Ребята, привет! – поздоровался он, преисполненный радости. Друзей своих позавчера видел, а выглядит так, словно со встречи полгода прошло. Давай ещё хвостиком повиляй от счастья!

– Привет!

Стефан быстро прошмыгнул мимо, чтобы снова не стошнило радугой, пока закадычные товарищи обнимались и чуть не расцеловывали друг друга. Этого он тоже не понимал и считал, что объятия и поцелуи – нечто очень интимное, что обычно происходит между любящими друг друга людьми, а не почти с каждым, кто стал чуть больше, чем приятель.

– Держи, Эмбер, – Ален протянул подруге пакет с её высохшими вещами. Девушка приняла одежду и снова обняла Алена, встав на носочки. Стефану показалось, что она снова поцеловала его в щеку. Определенно поцеловала, ведь после этого действия Ален вдруг предложил то, отчего голова Стефана закружилась:

– Хотите чаю? Посидим совсем немного, потом пойдете домой. Вы, наверное, давно не ели?

– Да, если честно, – отозвался Билл. – Ещё и в магазин сегодня не ходили.

Стефан, снимая куртку, покосился на Билла. А ведь правда, они ж сразу за Стефаном пошли на остановку…

– Это почему? – будто прочитав мысли Стефана, спросил Ален.

– Я вчера специально ходила, чтобы сегодня после работы не переться, – объяснила Эмбер. – А он, блин, привык и губу раскатал. Так пузо отъешь на засохших булках! – девушка ударила небольшим кулачком Билла в живот. – Ты представляешь, всегда, как после работы идём затариваться, он покупает свои дряные булки по вечерней скидке и жрет прям в автобусе! Они лежали весь день на полке, а он покупает!

– Они нормальные! Ты сама иногда просишь у меня откусить, и сейчас стоишь возмущаешься! – парировал Билл и показал подруге язык. Она не преминула сделать то же самое.

– Давайте не будем стоять в коридоре. Пойдемте на кухню. Стефан, ты не против, если Эмбер и Билл попьют у нас чай?

Они точно что-то задумали.

Они над ним издеваются.

Они его проверяют.

Стефан не сомневался, что возвращение шмоток закончится подобным.

Есть такое выражение: «Остерегайся молчаливой собаки и тихой воды»[1]. Так вот в случае Эмбер остерегаться надо хитрой воды.

Непонятно, был Ален с ними заодно или просто пал жертвой поцелуйчика, но Билл – стопроцентно подстрекатель этой бестии.

Такой красивой, черт возьми, бестии.

«Стефан, а можно?, «Стефан, а ты не против?». Рядовые вопросы, сказанные для галочки, ведь и без него все решено. Бодаться с тремя сразу намного тяжелее, чем с одним мальцом.

Скоро Стефан будет свободен от девушки, точащей на него зуб, до противного милого со всеми пацана и парня-булыжника.

– Стефан? – повторил Ален, и тот, выдернутый из раздумий, мотнул плечом. Все три пары глаз уставились на него, и было неуютно.

Он чувствовал, как Эмбер ждёт. Стефан вздохнул сдавшись.

– Тогда ты взамен покормишь меня своей жрачкой, – ответил Стефан. – Я сегодня утром как раз свою доел. Это залог за то, что ты их водишь! Вы мне надоели, понятно? Я хочу отдыха и тишины. Надеюсь, у тебя есть что-то готовое.

Ален счастливо набрал в легкие воздух, а Эмбер улыбнулась одним уголком губ.

– Конечно, есть! Макароны с сыром пойдут? – просиял Ален, уже помчавшийся к холодильнику.

– Пойдут, – кивнул Стефан. Ну, хоть что-то хорошее он для себя получит. А то в животе уже урчало. – А я у тебя еще маффины видел…

– И маффины будут!

Стефан задумчиво промычал, вспоминая, что еще из съестного видел у Алена.

– И брауни… – Да, точно, вчера в холодильнике появился брауни с лаймом и лимоном..

– И кусочек брауни отрежу!

– А ещё…

– Так, а нам хоть кипяточку плеснут?! А то, как я поняла, все, что есть в этом доме из еды, сейчас Стефу достанется, – встряла Эмбер, направляясь на кухню, а за ней поплелся и Билл, как утёнок за мамой-уткой.

Стефан поспешил туда же, чтобы не пропустить обещанное Аленом. А то он знает таких, как Эмбер. Перед ними клювом не щелкают, потому что стащат с твоей тарелки все, стоит на секунду отвлечься.

Ален превратился в хозяюшку: достал из холодильника макароны с сыром, маффины, брауни, налил в чайник воду, вытащил чайные пакетики, сахар, кружки. Он порылся в шкафчиках и нашел фадж[2] и мармеладные бобы.

Стефан с особым наслаждением наблюдал за тем, как Ален специально для него выкладывал макароны на тарелку, а потом ставил её в микроволновку. Как на панели выбирал режим и время. Загорелась лампа, тарелка с макаронами для Стефана закрутилась в печи.

Стефану никто вот так не подавал еду, если не считать работников общепита.

– Стефан, ты чай будешь?

– Не откажусь.

Все трое сидели за столом, как бедные родственники: справа от Стефана через стул Билл, а рядом с Биллом – Эмбер. Они жались друг к другу, как воробушки.

***

Ален написал Эмбер с предложением заскочить к нему за вещами, потому что вчера не получилось, так как она была занята учёбой.

Эмбер такая крутая: она совмещала учёбу с полным рабочим днем. Ален тоже хотел бы поступить в колледж, но сейчас он не может себе это позволить финансово, да и в приоритете другие задачи.

Эмбер не отвечала в Facebook*, поэтому Ален позвонил ей.

Изначально он писал и звонил только с намерением отдать вещи, но с Эмбер и Биллом был и Стефан. Когда Эмбер забрала пакет, она внезапно обняла, обвив руками шею, а затем шепнула на ушко:

– Предложи нам задержаться на чай. Хочу еще подразнить Стефана.

Ален поддался.

Эмбер хитрая и все делает не просто так. В каждом её действии есть какой-то скрытый посыл. Она старше Алена на три года, – ей, как и Биллу, в этом году двадцать один – и за её плечами уже много опыта. Ален был рад, что подружился с ними. Они, как старшие брат и сестра.

Когда Алена поставили на кассу, объяснив как и что делать, куда нажимать, он все равно растерялся. Он никогда не работал на столь серьезном месте. Его максимум – это подработки в виде расклейки объявлений, курьерской доставки, разгрузки. И то он на этих местах не задерживался. А сейчас устроился официально, на полный рабочий день… Было страшно.

– Давай-ка я тебе помогу. – Билл поднялся из-за стола.

– Не стоит, Билл, я сам справлюсь, – начал отнекиваться Ален, но друг уже вытащил три чайных пакетика из упаковки и потянулся за четвертым. – Ты сам-то будешь?

– Ну… буду, – Он хотел налить себе чай, но после того, как сделал бы все остальное. Препираться с Биллом больше не стал, потому что тот всё равно бы молча поступил по-своему. Билл открыл шкафчик с посудой, вытащил четвертую кружку.

Точно так же он подошёл к растерявшемуся у кассы Алену, с той же фразой: «Давай-ка я тебе помогу». Алену попался нерешительный посетитель, который сначала заказал большой раф, но, когда же Ален почти сформировал заказ для оплаты, передумал и попросил поменять большой раф на маленький стакан «Спрайта».

Ален забыл, как делать отмену товара и взволнованно стоял перед кассовым компьютером, впав в ступор. Ни пошевелиться, ни сказать ничего от паники – только смотрел большими от страха глазами в экран на злополучный большой раф.

Он боялся не только что-то сломать, но и разозлить клиента. Несмотря на то что рядом был более опытный коллега, его спрашивать тоже было неловко – у него и так работы достаточно, а тут ещё зеленый кассир на голову свалился. В итоге Ален сам себя загнал в тупик.

Внезапно он ощутил чьё-то присутствие совсем рядом, а затем услышал ровный спокойный голос Билла, пообещавшего помочь. Он действительно отменил заказ за несколько секунд.

– Вам маленький «Спрайт», правильно? – переспросил Билл.

– Да-да, сэр, – ответил посетитель сконфуженно. Видимо, заметил, что своим спонтанным решением ввел Алена в замешательство.

– Отлично. С вас двадцать два доллара и семьдесят четыре цента. Оплата по карте или наличными? – озвучил цену Билл.

И, когда прозвучал писк терминала от приложенной к нему карты, у Алена камень с плеч упал.

Это стало первым толчком к общению. Но все последующие часы до окончания смены Ален говорил с Биллом исключительно на тему работы. Билл отвечал коротко и по делу, местами даже суховато, однако ни разу не разозлился за уточнения.

Алену казалось, что он Билла уже заколебал. На каждый полученный ответ Ален улыбался и произносил «Спасибо», но Билл лишь сухо кивал. Билл разубедил в наедоедливости, когда предложил пообедать вместе с ним и Эмбер.

В первый рабочий день Ален постарался познакомиться со всеми сотрудниками. Эмбер он запомнил, потому что она частенько проходила мимо кассы и то отвешивала Биллу воздушные поцелуйчики, то подмигивала.

Они пошли обедать втроем после того, как Стефану стало плохо.

Даже Алену сначала показалось, что Эмбер и Билл встречались, однако он ощущал, что все не так просто. Он робко спросил:

– А вы… случайно не пара?

Билл и Эмбер загадочно переглянулись, поиграли друг с другом бровями, а потом прыснули со смеху.

– Ален, нет, – опроверг Билл с лёгкой улыбкой, – мы просто друзья. Мы очень близки с Эмбер.

– Мы дружим с детства, – подтвердила Эмбер, откусив вафлю и одной рукой обняв Билла. Тот тихо засмеялся и положил голову на плечо девушки, которая не упустила возможности крепко поцеловать его в макушку. – Во сколько лет мы с тобой познакомились, в три или четыре года?

– В три. Пусти, дай я уже поем нормально.

– Ой, да пожалуйста, – Эмбер расцепила объятия, и Билл выпрямился, приступив к активному орудованию вилкой. – А потом станешь ворчать, что тебе хочется моего внимания, а я тебе его не уделяю.

– Не стану. Мне еще полсмены на ногах стоять, я буду занят.

– Ну, это ровно до того момента, как мы домой поедем. Знаем, плавали. В автобусе заноешь.

Ален тихонько засмеялся над этой забавной сценой. С течением дней Ален убедился в крепости дружбы этих двоих и даже завидовал. Эмбер и Биллу очень повезло найти друг друга. Казалось, что они родственные души. Ален хотел найти однажды такого же человека, с которым мог бы непринужденно говорить, в любой момент обнимать и доверять. Ален хотел любить и быть любимым. Он всегда справлялся один, но все равно хотелось ощущать поддержку и чье-то плечо рядом.

Эмбер и Билл, невзирая на шуточные препирательства, очень хорошо ладили. Они чувствовали друг друга. Эмбер в отсутствии Билла была более строгой, но с ним смягчалась. Не особо разговорчивый Билл оживлялся в компании подруги, улыбался, смеялся.

Ален чувствовал недосказанность из-за их многозначительных переглядок на вопрос о том, в каких отношениях состоят. Что это значило?

Эмбер и Билл снимают дом один на двоих. Эмбер учится на первом курсе колледжа. Это несколько озадачило Алена, ведь ей двадцать один. Вскоре Эмбер все объяснила:

– Родители заставили поступать меня в колледж при Стэнфорде. Они готовы были платить и за учебу, и за проживание, лишь бы я только училась на ту специальность, какую они хотели – «Международные отношения». А меня от неё тошно было, и после первого курса я сильно поругалась с ними, потому что отчислилась. Они перестали общаться со мной. Сказали, что больше ни центом не помогут.

Алена привели в немалый шок и восторг слова о Стэнфорде, ведь плата за годовое обучение там доходила до десятков тысяч долларов! Наверняка там учиться непросто, но Эмбер справлялась. Она очень умная и способная, и это Алена восхищало.