Луна, ослепленная Солнцем

– Стефан, не надо людям грубить направо и налево. Человек мог не иметь никаких злых намерений, а ты его оскорбляешь.

– Я его не…

– Стефан, помолчи и послушай меня! – Джоб вновь сурово посмотрел на Стефана, и это было сродни ведру ледяной воды. – Стефан, хватит ощетиниваться по поводу и без. Ну, вот скажи мне, что тебе сделал Ален, а? Вот чего тебе это дитятко сделало? Он и мухи не обидит, а тебя-то, лба здорового, чем задел?!

Стефан хотел возразить, что в этом дитятке почти два метра росту и он бесит лишь одним существованием, но решил промолчать. Тем более, что Джоб продолжил:

– Понимаешь, Стефан, – тот заговорил уже намного мягче, взгляд подобрел. Джоб словно объяснял маленькому ребёнку, почему нельзя совать пальчики в розетку. – Не все люди плохие. И не против всех надо обороняться и защищаться. Ален вообще подружиться хотел с тобой. Я же вижу. А ты его обижаешь. И не смей возражать! Я это тоже вижу.

Стефан закатил глаза. Ладно, пусть так, раз Джобу нравится так думать. Пусть Стефан якобы обижает Алена. Да будет так, лишь бы Джобу легче спалось. Однако виноватым Стефан себя всё равно не ощущал.

– Окей, окей, – он в примирительном жесте выставил вперед руки, желая, чтобы от него побыстрее отстали. – Допустим. От меня-то сейчас что требуется?

После того, с каким упорством Джоб распинался, ребенок все еще не понял опасности сования пальчиков в розетку, и ко всему прочему, спросил, что будет, если заснуть их в розетку мокрыми.

– Стефан, ты должен прийти к Алену и извиниться.

– Но…

– Это не обсуждается, Стефан. Ты сейчас пойдешь и извинишься. Под моим чутким присмотром.

– Старик…

– Стефан, ты забыл, с кем разговариваешь? Я твой босс и ты у меня работаешь неофициально. Понимаешь, к чему я клоню?

Глаза Стефана после этих слов чуть не вылезли из орбит. Джоб решил шантажировать его?! Что за кощунство!

– Ты вот так вот просто уволишь меня, если я не извинюсь?! Босс, это несправедливо!

Стефан вновь назвал его по должности, подчеркивая недовольство. Но Джоб и бровью не повёл.

– Не уволю. Но я лишь напоминаю, что и со мной надо разговаривать уважительно. Я твой босс и старше тебя. Все, одевайся и пойдем. Это не обсуждается.

Джоб наконец отпустил его. Стефан поиграл желваками и почти сплюнул на пол от злости, но вспомнил, что ходит не по своему ковру перед настоящим хозяином. То, что его тыкали как котенка в лужу, было унизительно. Стефан стерпел, лишь потому что Джоб его начальник и действительно может в любой момент уволить.

Ладно бы только это унижение, но предстояло и другое, более крупное, свидетелем которого станет Эмбер. И ладно бы было перед кем унижаться, но Ален…

Лучше бы Стефан смылся в дни, когда веснушчатого не было дома, а Джоб ничего не пронюхал. Но отчего-то опять, в тысячный раз, решил, что можно еще подождать.

Какой же отврат.

***

Чем ближе они были к дому Эмбер и Билла, тем тяжелее было двигать ногами. Асфальт словно плавился под ногами, прилипая к подошве обуви. Точно они приближались к самому пеклу личного ада Стефана, хотя на улице всего лишь тридцать девять градусов по Фаренгейту[1].

Джоб не давал свернуть с пути. Он, в общем-то, и вёл Стефана к нужному дому, ведь сам он адрес не знал. Стоя на пороге своего, Стефан начал тораговаться, предлагая позвонить Алену с телефона Джоба, но старик был непреклонен.

– Стефан, не буди во мне зверя, выходи уже, – только и сказал Джоб.

Стефан понял, что своим поведением открыл новые грани злости старика, которые до селе были незнакомы.

Это всего лишь пять минут позора. Стефан пробурчит невнятное «Извини» и смоется с глаз долой. Причем всех. Завтра же. Завтра его здесь не будет. Всё! Это стало последней каплей.

На вопрос, откуда Джоб знает адрес Эмбер и Билла, тот ответил, что как-то бывал в гостях.

Спустя минут десять ходьбы они оказались в конце улицы и встали у одноэтажного маленького дома, облицованного серым. Крыльцо, как и нижние части несущих колонн, обделаны под камень. К дому пристроен небольшой гараж.

Джоб нажал на звонок. Стефан услышал, как за дверью раздалось мелодичное «Динь—дон». Внутри всё перевернулось. Не успел Джоб позвонить второй раз, как дверь открыла Эмбер.

– Босс? Какими судьбами? – улыбнулась она Джобу, но её взгляд переметнулся на Стефана, и радость исчезла с лица. – А этот что здесь делает?

– Эмбер, здравствуй, милая, – начал Джоб с улыбкой. – Мы как раз по поводу него к вам.

– Него? – Эмбер была озадачена.

Джоб повернулся к Стефану и глазами указал ему на Эмбер, мол, давай начинай. Стефан замотал головой. Он ни в какую не соглашался, и тогда Джоб уступил:

– Стефан пришёл поговорить с Аленом и извиниться.

– Извиниться?! – Эмбер теперь пребывала в полном замешательстве.

Меж тем из кухни её окликнули парни:

– Эмбер, кто там? – спросил Ален.

– Эмбер, пусти тех, кто пришёл, либо сама выйди, но закрой дверь, по ногам несёт! – возмутился Билл.

Эмбер махнула на обоих рукой, все ещё изумленно взирая на Джоба и Стефана.

– Босс, сегодня не первое апреля, чтоб так шутить…

– Эмбер, милая, а я и не шучу, – хохотнул Джоб, окончательно смягчившись после встряски Стефана. Его забавляла растерянность сотрудницы.

Немудрено, ведь «извинение» и «Стефан» – слова из параллельных, давно не пересекающихся, миров.

– Это ты его надоумил? – не сдавалась Эмбер.

Джоб широко улыбнулся.

– Скорее, образумил, – он посмотрел на Стефана, стоящего истуканом. – Стефан, скажи уже что-нибудь.

– Мгм, – промычал тот, напоминая, что всё ещё жив. – Так пустишь или нет?

Эмбер оглядела его с ног до головы, сомневаясь, стоит это делать или нет. Со Стефаном был немного-немало босс, плюс дома Билл, так что с поганкой справиться можно на раз-два.

– Проходите, – она отошла от двери, впуская в дом.

Эмбер волновалась об Алене как о младшем брате. Когда она увидела его впервые, с такой доброй и лучезарной улыбкой, то обратила внимание первым не на неё, а на глаза. Карие, блестящие, живые, но… Полные вселенской грусти. Многие в кафекупились на улыбку, но Эмбер понимала, что за ней скрывается очень много.

Эмбер в высокой и худой фигуре видела что-то затравленное и надломленное, что Ален тщательно пытался скрыть, но от проницательного взора девушки это не утаилось. Она не знала, что конкретно случилось с Аленом, но то, что он устроился на работу спустя несколько месяцев после совершеннолетия, уехав из родного города и не имея за душой ничего, говорило о многом.

Единственное, о чем обмолвился в начале знакомства Ален, – что ему пришлось уйти. Он так же сказал, что больше месяца жил в своем городе, пытаясь найти работу, но лишь тратил сбережения на жилье и еду. А на вокзале по пути в Колумбию его обокрали.

Эмбер поняла, что с семьёй у Алена не все в порядке. Так же она знала, что у него есть младшие брат и сестра, оставшиеся с фостернымит родителями. Он часто им писал и звонил. На этом пока всё.

Когда Ален, согнувшись в три погибели, плакал на её плече и неразборчиво шептал: «Мои родители…» – Эмбер так и не узнала, что они все-таки сделали. И какие именно?

Эмбер было очень жаль Алена. Ему хоть и исполнилось восемнадцать, хоть он и был выше почти на две головы, Эмбер видела в нем ребёнка, отчаянно борющегося со всеми горестями. Он только-только стал взрослым, и у него нет поддержки от родителей. Вообще никакой. Он совершенно один, его просто бросили на произвол судьбы решать проблемы самостоятельно.

Ей так хотелось подойти к Алену, крепко-крепко обнять и сказать: «Ты молодец. Ты хорошо со всем справляешься. Не вешай нос, малой, ты очень сильный».

Алена любят все сотрудники кафе, это видно. Ну, по крайней мере, все относятся к нему положительно. Он же такой хорошенький! Всех очаровал улыбкой, со всеми приветлив и дружелюбен. Эмбер понимала: он очень хочет подружиться с каждым. У него это отлично получалось.

Эмбер хотелось защитить и уберечь Алена от таких идиотов, как Стефан. У Алена и так не все гладко, а еще этот хмырь выёживается и права качает. Самоутверждаться за счет слабого всегда проще.

Именно поэтому Эмбер была настроена скептически к извинениям Стефана, но, раз его привёл босс, значит, дело приняло серьёзные обороты. Джоб оказывал на Стефана хоть какое-то влияние. Но почему босс нянькался с ним – загадка.

– Ален! Иди сюда! – крикнул Джоб, пройдя в гостиную.

– Босс!

Ален, услышав голос шефа, бросил полотенце, которым вытирал вымытую Биллом посуду, и радостный поскакал, как горная лань.

– Босс, привет! – засиял Ален.

Но, увидев рядом Стефана, Ален умерил пыл. Стал сдержаннее, явно расстроившись, что он тоже пришёл.

– Нам поговорить надо, – с явной неохотой произнес Стефан, да так, словно долго репетировал эту фразу.

Ален встал по стойке смирно и с места не сдвинулся.

– О чем?

Стефан тоже стоял посередине гостиной, не зная, куда себя деть.

– Попросить прощения.

Джоб сел в кресло. Заинтересованный Билл оставил мытьё посуды. В этот раз Эмбер бы ему точно не высказывала, что он оставил всего лишь одну тарелку в раковине, потому что тоже была не менее заинтригована.

Все уставились на Стефана и Алена. Стефан стоял с засунутыми в карманы руками. На этот раз на нём был свитшот с длинными рукавами, так что шрамы не виднелись. Он тяжело вздохнул, оглянулся. С неудовольствием он встретился с тремя парами глаз, повернулся обратно к Алену и выпалил:

– Извини.

Эмбер шокировано открыла рот. Брови Билла против его воли поднялись. Джоб усмехнулся и непонятно кому показал большой палец: то ли себе за вправление мозгов Стефана, то ли самому Стефану за смелость.

Руки Алена были сомкнуты за спиной, и он не переставал нервно теребить пальцы друг о друга, чтобы хоть как-то успокоить тревогу. Присутствие Стефана обнажило то, что Ален так тщательно скрывал – себя истинного: нервного, скованного, волнующегося.

Однако смотрел он на Стефана с вызовом, и это Эмбер в нем поражало. Ален храбрился не напоказ, а чтобы убедить самого, что не боится.

– За что? – не колеблясь, спросил Ален. «Так его, мальчик мой!» – торжествующе подумала Эмбер.

Да, они не говорили с ним о родителях и глубинной причине слёз, но долго – наверное, часа три – в комнате Эмбер обсуждали, насколько важно пресекать попытки людей притеснять себя. Ален и сам понимал необходимость этого, но он не знал, как это делать.

За год, что она провела на работе, зарабатывая на новый колледж, Эмбер ставила на место очень многих. Жизнь вынуждала. Точнее, люди.

Стефан оторопел от вопроса. Он-то думал, что выдавит из себя это слово, и все закончится. Но то, как дальше все разворачивалось, его начинало раздражать.

– Да откуда я знаю за что?! Вот там спроси! – Стефан указал куда-то себе за спину без особой конкретики. – Припёрли меня сюда насильно, ещё и допросы устраивают! Я вам кто?!

Он даже не представлял, как сильно всё испортил этими словами. Каждый, наверное, подумал, что дальше падать некуда. Но Стефан постучал со дна.

Билл отвёл взгляд. Эмбер заметила, как его на висках вздулись вены, а сам он стал мрачнее тучи. Это значило лишь, что Билл едва сдерживается. А когда Билл не сдерживается, это кончается очень плохо для тех, на кого он зол.

Кое-кому хана.

– Как ты смеешь, срань ты помойная, разговаривать так с моим другом?! – взревел Билл и подскочил с места, а Эмбер тем временем прикидывала, какой тряпкой лучше соскребать Стефана с пола и насколько сильное чистящее средство применять. А может, просто вызвать клининг?

Стефан не успел и рта открыть, как Билл взял его за грудки и ощутимо тряхнул. В его голубых глазах не было ничего, кроме чистой ярости.

– Ты кем себя возомнил?! Пуп земли? Важная шишка? На ступеньку выше нас всех? Чёрта с два! – крепче схватив свитшот, Билл приблизил к себе Стефана. – Что тебе сделал Ален? Жить тебе мешает? Убить тебя хочет? Что, что плохого он тебе сделал?! Если он просто бесит тебя своим существованием, то дело точно не в нём!

Он с резким толчком отпустил Стефана. Тот попятился назад и едва удержал равновесие. Он поправился свитшот и заскрежетал зубами.

– Ты нарываешься? – процедил он и подошёл к Биллу. Билл его был ниже – тут вообще не было никого, кроме Алена, выше Стефана. Наградил же Бог такого тупого… Сила, точне, рост есть, а ума не надо?

Биллу была совершенно по боку разница в росте, весе и силе. Стефана он совершенно не боялся, и, думалось Эмбер, в драке он бы победил.

– Нарываешься только ты! – зло ответил Билл, который и бровью не повёл от угрожающего вида Стефана. – Ты строишь из себя невесть что, а потом становишься обиженкой, когда тебя пытаются поставить на место.

– Кого—кого я из себя строю? Ну-ка повтори!

– Повторю. Десять раз повторю, чтобы до твоей тупой головы дошло, что ты и яйца выеденного не стоишь! А сколько самомнения. Запомни, я презираю таких, как ты. Всем сердцем презираю.

Билл ткнул пальцем в грудь Стефана, указывая, кого именно он презирает. Ситуация усугублялась, Эмбер становилось не по себе. Зная Билла, первым бы не сдержался он: это человек, который за близких глотки перегрызёт. А этих близких у Билла осталось совсем немного, так что он биться готов за них с ещё большим остервенением.

– Я твоё презрение с лёгкостью переживу. Думаешь, мне впервой, а?

– Тогда понятно, почему ты всё время один. Ты специально настраиваешь людей против себя?

Эмбер знала Билла, но не знала Стефана. Его действия для неё непредсказуемы.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.