Луна, ослепленная Солнцем

– Не представляешь, как мне насрать. Если ты осмелишься залезть на фургон, он развалится, и тебе придется искать для меня точно такой же.

То, что Ален обиделся, – только его проблема. Стефан не собирается с ним церемониться. Он ему никто, и Стефан ясно дал это понять с первых минут знакомства.

– Пошевеливайся, нам пора идти.

– Куда?

– Из парка. Я уйду по своим делам, ты – восвояси. Здесь слишком мало места для нас двоих.

– То же самое ты говорил вчера про свой трейлер, – подметил Ален, вставая и разминая плечи.

Стефан это пропустил мимо ушей и вернулся в машину, чтобы надеть толстовку. Он закрыл дом на ключ, снова пройдя мимо Алена. Тому ничего не оставалось, кроме как поплестись следом.

Они шли в напряженной тишине, которую, казалось, можно было схватить рукой и она бы захрустела в кулаке. В дороге Стефан вспоминал, как Ален вчера почти тащил его на себе. В душе всколыхнулось ощущение неправильности ситуации.

Ален помог Стефану вчера четыре раза. Да, Стефан отплатил ему предоставлением ночлега, хоть и сомнительного. Но за сегодняшнее утро он наговорил гадостей раза в два больше, чем Ален сделал ему хорошего. Это неверно… Наверное? И Алена подколы Стефана оскорбили, хотя он изначально был позитивно к нему настроен и даже улыбался.

Стефан не собирался сюсюкаться с этим идиотом, но нормально ответить услугой на услугу нужно.

Будто прочитав мысли Стефана, Ален, кажется, забывший о колкостях, поинтересовался:

– А какими делами ты пойдешь заниматься?

Стефан поиграл желваками, прикладывая усилия, чтобы проглотить желчное «Не твое дело» и не закатить глаза.

– На работу.

– А где ты работаешь?

– В кафе.

– А там не найдётся работёнки для ещё одного человека?

Стефан перевел взгляд на Алена и пожалел о содеянном. Глаза Алена горели интересом, и было в них ещё что-то такое, что заставляло стиснуть зубы от злости.

Надежда. Предвкушение. Ожидание лучшего. Все то, что Стефану непостижимо.

Он отвернулся, невольно ускорив шаг, И Ален подстроился под темп. Ожесточенная внутренняя борьба жгла грудь от непонимания, почему эта кудрявая дурья башка вызывает столько неприятных чувств.

За последние сотни лет только они и составляли компанию скуке и пустоте, внося разнообразие. Единственное, чего хотелось – это чтобы состояние было тихо и неподвижно, как водная озёрная гладь. Сейчас оно было похоже на шторм.

С губ так и рвалось колючее: «Для такого олуха, как ты, работы нет, ты только всё испортишь». Он снова сжал челюсти, не давая остротам вырваться. Останавливала мысль, что надо ответить услугой на услугу.

Ален ведь не покушается на его место официанта. Не отберет же он работу и деньги, так? Джоб говорил, что не хватает рук. Может, Стефан получит какую—то плюшку за эти самые руки? Ну, за акцию «приведи друга» же что—то дарят?

Друзей правда нет, но человек, которого Стефан приведет, – вполне.

– Найдётся, – наконец ответил Стефан, и Ален чуть не сделал сальто от радости.

– Ура! Спасибо! Ты меня очень выручишь!

– Закрой рот. Слушать твои благодарности не могу.

Они оказались у небольшого кафе итальянской кухни с вывеской «Gusto e amore», что означало «Вкус и любовь». Как заверял хозяин кафе, таково его кредо – готовить еду с любовью и вкусом. Кровля крыши была красной, а фасад – в зеленых и белых цветах. Все под стать итальянскому флагу.

Их как раз и встретил Джоб – тот самый владелец.

– О, Стефан! Здорово! – Джоб направился к Стефану, как только увидел его. – Ты вовремя, работка уже нашептала на ухо, что соскучилась по тебе!

– Ага, верю… Утра, – Стефан пожал протянутую руку Джоба.

Джоб похлопал его по плечу, разразившись громким хохотом от собственной шутки. Джоб – человек, взаимодействия с которым не приносили отвращение. Стефан привык к Джобу и смирился с тем, что он такой, какой есть: шумный, ржущий и шутящий невпопад, иногда брызгающий слюной, когда говорит о чем-то слишком увлеченно. Он привык к его сухой пухлой ладони и тому, что для него рукопожатие – важный ритуал первой встречи, без которого приветствие не приветствие. Привык к его тактильности, к похлопываниям по плечу или спине.

Вначале для Стефана это было дикостью. Хотелось ощетиниться, выпустить когти, вгрызться в глотку за наглое вторжение в личное пространство. Научиться принимать это пришлось из-за того, что Джоб был и остается хорошим мужиком. Он помог Стефану, когда тому нужна была работа, чтобы сводить концы с концами и на что-то жить. Он принял Стефана без документов, почти с бухты-барахты, зная только имя.

Не сказать, что и сейчас Джоб знает о нем больше, чем восемь месяцев назад, но для него это словно не было проблемой. Он встречал Стефана каждое утро с распростёртыми объятиями.

Стефан работал неофициально, на птичьих правах. Многие посчитали бы его положение шатким – он ведь мог вылететь в любое время. Однако Джоб давал понять, что всё будет нормально и он поможет. В прожженной душе Стефана это вызывало уважение.

С почтением относиться к управляющему особенно заставляло то, что тот, несмотря на нарушения дистанции, никогда не спрашивал, почему у Стефана нет документов, почему он ничего не рассказывает о себе и так отстранен. В этом Джоб сохранял тактичность.

Это было замечательно, потому что Стефан не мог рассказать правду.

Стефан не испытывал тех же светлых чувств к Джобу, что тот – к нему. Он просто позволял проявлению доброты быть, не отвергал шуточки Джоба, не дёргался от прикосновения, не закрывался, когда Джоб ни с того ни с сего начинал с ним говорить. Стефан это либо не пропускал через себя, либо реагировал по минимуму. Это все, на что он был способен после пятисот лет скитания по миру.

Стефан разрешал Джобу оставаться. Да, это игра в одни ворота, односторонние отношения, однако большего Стефан дать не может.

– А это что за мальчонка с тобой? Братка младшего не смог дома оставить одного? – засмеялся Джоб, обращая внимание на Алена.

Ален возмутился такому пренебрежению.

– Мне…

– Он хочет работать здесь, – объяснил Стефан, затыкая Алена. – Ты ж говорил, что тебе нужны рабочие руки. В этом случае совершеннолетние. Возьми его на полную ставку.

– Пожалуйста, – всё же добавил Ален в конце. – Очень нужно.

Джоб задумался, окинув оценивающим взглядом рослую фигуру Алена с ног до головы. Стоит отметить, что он выше Стефана, которого ростом природа не обделила.

– Что ж так внезапно? Господи, я даже не знаю, радоваться мне или плакать… – вдохнул мужчина, сокрушенно опускаясь на диванчик за столиком, а на него – какую—то папку. Он выглядел совершенно отчаявшимся: грустно подпёр голову пухлым кулаком и громко вздохнул.

– А что не так, случилось чего? – поинтересовался Стефан, и Джоб ткнул пальцем в пресловутую папку.

– Да кассир опять уволился! Этот Чарли! Проработал всего-ничего и сунул мне заявление! Две недели отработал! А уже график на месяц вперёд составлен, работников не… Хватает…

– Старик, ну так и… Он и я зачем тут распинаемся?…

Джоб будто только осознал, что к нему привели сотрудника взамен того, что от него ушёл. Он снова осмотрел Алена, но уже иным взглядом. Почесывая подбородок с трехдневной щетиной, мужчина спросил после минуты размышлений:

– Ручаешься за него, а, Стефан?

Тот неминуемо скорчил мину, точно съел самый кислый лимон на планете. Он-то? Ручаться? Чушь! Кто Стефан такой, чтобы брать ответственность за кого-то? И кто такой Ален, чтобы Стефан был для него порукой?

Стефан уже готовил жесткий отказ, но Ален проявил благоразумие:

– Я за себя ручаюсь, сэр. Обещаю работать добросовестно и качественно.

Джоб кивнул.

– Пойдём обкашляем это, сынок. Стефан, можешь переодеваться и приступать к работе.

Джоб понимал, что деваться ему некуда, потому что работников не хватало: их и так было впритык, а с уходом Чарли единственному оставшемуся на смене сотруднику было бы худо. Звать кого-то из двух других – довольно кощунственно, ведь они и так отработали два дня подряд.

Очевидно, мальчонка работать будет. Конечно, лучше было бы взять нового сотрудника хотя бы с завтрашнего дня, но Джоб это уладит. Просто уход Чарли был слишком неожиданным.

Ален не торопился идти за Джобом. Он задержал взор на Стефане, словно ждал чего-то. Точнее, тон смотрел не на самого Стефана, а на руки. Вмиг всё стало понятно.

Заботливый мальчик беспокоится о том, как чужой человек будет работать с серьезными увечьями.

– Покорми его, старик! А то ему силёнок не хватит работать! – крикнул Стефан напоследок, специально стараясь принизить Алена.

– Ладно, иди давай. И хватит меня называть стариком! Я мужчина в самом расцвете сил!

– Но ты мне в отцы годишься, уж извини. А я отца стариком называл.

Забавно, что Стефан годится Джобу в прадеда в седьмом колене. Ещё забавнее только то, что Стефан уже не помнит, как обращался к отцу.

Джоб поджал губы, но не разгневанно, а понимающе. Он кивнул, принимая крупинку истории прошлого, которую только что ему вверил Стефан. Для него это было ценно.

Стефан вздохнул. За кого Ален его принимает? За немощного и несчастного? Что ж взять с самого Алена, ошеломленного видом окровавленных бинтов?

Стефан давно привык к боли. Он жил с проклятием почти пятьсот лет, и повидал он за жизнь больше, чем работники и посетители кафе вместе взятые. К сожалению, Стефан так и не обрел нечувствительность. Но ему известно, как обращаться с собой во время «выхода» ненависти наружу. Он специально работал на месте официанта, чтобы не квасить руки в воде и моющих средствах на месте того же посудомойщика и не выдавливать из себя улыбку, разговаривая с посетителями у кассы по поводу заказа.

Недалёкому Джобу достаточно отмазки в виде боли в суставах. Тот ржал с «шутки», что руки Стефана так реагировали на луну, и как обычно не лез с расспросами.

Стефан ушёл переодеваться в форму – надевать белую рубашку и фартук. Выходя из служебки, он столкнулся с возвращающимся Аленом, которому Джоб растолковывал суть работы и обязанности. Значит, всё-таки принял. Жаль только, что плюшек за соблюдение правил акций не будет.

Так Стефану казалось.

Существовал часовой обеденный перерыв, когда кафе полностью закрывалось. Это был удивительный шаг со стороны работодателя в США, поскольку с обеспечением сотрудников обеденным перерывом довольно туго. Большая часть команды собиралась вместе трапезничать в специально отведенном для этого помещении, но Стефан никогда с ними не ел. Он уходил в ближайший продуктовый – неважно, что сам работал в общепите.

Самая главная причина его отсутствия на обеде заключалась в нежелании общаться с коллегами.

Многие из сотрудников для Стефана были не больше, чем белый шум. Они сновали на фоне, а Стефан даже не трудился их запомнить. Тем более, что их много, а Стефан один.

Сегодня на смене четыре официанта, включая Стефана. Двое из низ – иммигранты, с трудом разговаривающие на английском и больше держащиеся друг с другом. Третий их друг работал посудомойщиком. Четвертая официантка – девушка, которая устроилась пару месяцев назад.

На кассе стоял Билл – пассивный, но умелый парень. Он пришёл сюда работать вместе с девушкой-официанткой. О таком бы в школьные времена отзывались: «Умный, но ленивый», «Талант пропадает зря». Удивительно, что он вообще стоит на кассе – вероятно, собирает в кучу разрозненные коммуникативные навыки, чтобы вечером уползать с работы без сил. Его бы в посудомойщики, например. Ну, теперь к нему присоединился Ален.

Повара было три – Боб, Якоб, Питер, и все они – мужики старше тридцати пяти. Неотёсанные, грубоватые, хоть и вкусно готовящие. Все трое подчинялись шеф-повару и су-шефу. Их Стефан не запоминал.

Барменом и бариста работал мужчина по имени Майкл, а в качестве уборщицы была девушка, тоже малознакомая Стефану. Джоб был не только владельцем, но и главным менеджером и администратором. Короче говоря, сотрудников было не так много и некоторые даже выполняли несколько функций, так как бизнес только расцветал. Однако развитие шло довольно успешно.

На перерыве Стефан закончил со своими делами довольно быстро – оставалось еще полчаса. Он направился в служебное помещение, чтобы забрать пачку сигарет, оставленную в толстовке. Проходя мимо общего стола, он услышал, как среди басистого мужицкого хохота проскочили восклицания: «Ален, ну ты даешь!»

Стефан оперся спиной о дверной косяк, в недоумении лицезря то, как многие из сотрудников, даже иммигранты и Билл, собрались за игрой в карты. Якоб – один из поваров – с азартом бросил карту на стол.

– Так тебе!

Ален подкинул ему парочку. Якоб поджал губы, испепеляя собственный веер глазами. Он занёс руку, чтобы вновь ожесточенно обрушить карты на стол. Ален юркнул под чужую большую ручищу, взял пирожок из контейнера, который собрала жена Якобу на работу.

В конце концов, Ален выиграл у Якоба под его сокрушенный рёв.

– Вот и нашёлся тот, кто тебя в лужу посадит, – усмехнулся Боб. Они обычно каждый обеденный перерыв проводили за игрой в карты, и Якоб в этой кучке оболтусов считался лучшим из худших.

– Ален, ты мухлевал! Показывай, где у тебя карты?! В руках?! Задом их греешь? – завопил Якоб, с подозрением косясь на Алена. Тот напрягся под суровым взглядом

– У меня ничего нет, – сказал он, показывая пустые руки. – К тому же нас девять человек играло. Я бы не смог карты складывать по карманам, их на каждого впритык.

– Вот дерьмо. Мне нужен реванш! Ты у меня еще получишь!

– Пыхтеть здесь до вечера над колодой вздумал? – напомнил бармен Майкл. – Знаем мы тебя. Как засядешь за карты, так пиши пропало. Ален, не обращай на него внимания. Ему только дай повод сквернословить. На вот, попробуй, моя готовила.

Майкл протянул Алену вафлю.

– Спасибо большое, – тот расслабился и одарил Майкла сияющей улыбкой. Майкл был доволен, как кот, объевшийся сметаны.

У Стефана снова возникло острое желание закатить глаза, в груди затянулся тугой узел. Стефан испытывал гамму не самых лучших чувств.

Ну, просто какого чёрта? Ален здесь и смены ещё не отработал, а уже на короткой руке со всеми, даже с Биллом, который объяснял ему правила новой игры. Этот молчун со Стефаном за все время и то меньшим набором слов обменялся!

Они хохочут с Аленом, кормят его, играют с ним. Все собрались вокруг Алена, будто он восьмое чудо света. Кто он вообще такой?!

Ах, эта примитивная людская природа. Стоит кому-то проявить хоть малейшую вежливость и любезность, так все готовы падать этому человеку в ноги.

– Стефан! Не ожидал тебя увидеть тут во время обеда, ты обычно всегда сбегаешь, – окликнул Джоб, неожиданно выросший за спиной.

Команда обернулась, услышав управляющего.

– Я просто ем в другом месте, старик, – пояснил Стефан со скучающим видом, будто это не на него сейчас были обращены десять взглядов. Конечно, ведь обычно в перерыв Стефана днём с огнём не сыщешь.

– Стефан, не хочешь с нами в карты сыграть? – обратился к нему Ален.

Стефан скривился, пропустив холодный смешок. Он отошел от дверного косяка, сунув руки в карманы и выказывая всем видом отвращение к предложению.

– Я на эту чушь время тратить не собираюсь.

– Но ведь ты наблюдал за игрой, Стефан, – напомнил Джоб, все ещё стоявший позади него.

Стефан стиснул челюсти от раздражения, но постарался для Джоба подобрать не самые обидные слова.

– Я всего лишь шёл за сигаретами. – Он обогнул стол, подошел к своему ящику и вытащил толстовки пачку, сунул одну сигарету за ухо.

Проходя мимо компании, он случайно заглянул в карты Алена, собирающегося выкинуть самую удачную. Возможно, Стефан слишком громко цокнул языком, потому Ален повернулся в его сторону.

– Что не так?

– Ничего, – отрезал он. Но когда Ален вернулся в исходное положение и почти вытянул ту самую карту, Стефан не выдержал: – Ты для чего эту карту выбрасываешь? Не видишь что ли, что у тебя есть валет? Кинешь туза, и можешь попрощаться с шансами на хороший исход.

– О, – протянул Ален, раскладывая карты в руке. – И правда. Спасибо! Может, все-таки сыграешь с нами?

Стефан скрестил руки на груди и встретился с Аленом взглядом. Ален прекращать зрительный контакт он не планировал, пока не поступит ответ. Остальные молча наблюдали за немым разговоров.

Уголок губ нервно дёрнулся. Неотступность Алена досаждала. Стефан сдался первым.

– Только раз, чтобы ты проиграл.

До конца обеда оставалось около пяти минут, о чем напомнил Джоб, но все были так потрясены предстоящим поединком, что никто не разошёлся (Джоб в том числе).

Стефан сел напротив Алена, тасовавшего колоду. Стефану в картах не везет, но Ален слишком неопытен, раз не видит, какие карты находятся перед носом, так что даже он его разгромит.

Всё закончилось тем, что Стефан безбожно, почти в сухую, проиграл.

***

Оставшуюся часть рабочего дня Стефан не разговаривал вообще ни с кем. В угрюмой тишине он относил заказы на необходимые столики. На сегодня лимит общения исчерпан.

Проигрыш был унизителен, и Стефану было тяжело себе в этом признаться. Когда Ален кинул карту, которую отбить не получилось, Стефан швырнул на стол свои и ушёл под удивленные возгласы и хохот.

Стефан получил суточную зарплату и пересчитал, прежде чем переодеться. Алену и иммигрантам тоже выдали плату за день, остальные получали сумму два раза в месяц. Пока Ален прощался со всеми, снова разбрасываясь улыбками, Стефана уже и след простыл.

– Эй, Стефан! – Джоб притормозил его на выходе. – А где ты познакомился с Аленом? Он твой друг?

– Ещё чего, старик. Я похож на того, кто заводит друзей? – Джоб лишь развел руками, мол, всякое в жизни бывает. – Никакие мы с ним не друзья. Просто случайно встретились. Он помог мне, я – ему. На этом все.

– Ах, вот как, – управляющий кивнул. – Не будешь его ждать?

– Нет.

Стефан ещё утром дал Алену понять, что дальше их пути расходятся. Жить бок о бок смерти подобно. Хотя имея бессмертие, рассуждать об этом иронично.

С Аленом придется встречаться каждый день на работе – Стефан уже этим будет пересыщен. Хорошо, что сегодня они почти не пересекались. Пусть и дальше так будет.

Это не более, чем мимолетное столкновение, чуть пошатнувшее привычную жизнь Стефана – одинокую и однообразную. Повторяющиеся дни, где все предсказуемо, легче переносятся. Их проще контролировать.

Взаимодействовать с людьми даже на уровне общения с Аленом слишком утомительно. А заводить друзей – так и подавно.

Стефан возвращался в трейлерный парк пешком. По пути он снова купил бутылек спирта. На этот раз он точно успеет до полуночи, и валяться посреди улицы не придется. Оказавшись на территории парка, Стефан заметил столб дыма вдалеке. Кто-то горел?

Каково же было его удивление, когда он пришёл на свой отшиб.

– Фантастика! – бесцветно протянул Стефан, однако выронил изо рта тлеющую сигарету.

Горел его трейлер. А сам он стал погорельцем.

Глава 3. Как осознать, что имел в наличии?

Повсюду сновали обитатели парка, туша пожар. Стефан пребывал в прострации. Всё происходило не с ним и не с его трейлером. Не он сейчас остался без пристанища и не ему спустя шесть лет жизни в трейлере опять некуда идти.

– Эй, чувак! – Из тумана мыслей вырвал какой-то хиппи, принимавший участие в тушении. – Твой трейлер?

– Мой. Был… – выдавил Стефан.

– О, это ты правильно слова подобрал! – захохотал хиппи, поворачиваясь к трейлеру, который за время «отлёта» Стефана потушили. Всё, что осталось от дома – несгоревший каркас из металла. – Да, не повезло, конечно…

Мужик сказал ещё что-то о погоревшей проводке, но Стефан слышал его через вакуум.

Подходить близко было бессмысленно: валил густой дым. Трейлер сожжен всё дотла, так что даже заикаться не стоило о спасении вещей – они были приданы огню. Единственное, что с ним было – это он сам, бутылочка этилого спирта и деньги за сегодняшнюю смену.

Потрясающе.

Люди потихоньку расходились, и Стефан ушёл прочь. Здесь ему места уже нет, потому как сгорел даже диван. У него был неплохой бордовый цвет…

Проситься переночевать тоже бесполезно: жители трейлеров и без того в тесноте, а гости лишь добавят хлопот. Стефана к тому же не хотел навязываться и просить помощь.

Он закурил сигарету, чтобы горечью её дыма перекрыть горечь досады. Неприятная ситуация, конечно. Она повлекла за собой достаточно проблем: теперь надо думать, где переночевать, надо покупать бинты, думать, где обработать руки, потому что на улице это привлечет слишком много внимания. От навалившихся обязательств загудела голова, хотя больше всего хотелось завалиться на кровать, которой уже нет.

Надо ещё вызвать эвакуатор, но Стефан займется этим завтра. А пока он нехотя поплелся в гипермаркет.

Ему не впервой, как помойной крысе, кантоваться в ужасных условиях: он спал и на улице, и в метро, и на свалке, и на вокзале, не говоря уже о подсобках прошлых работ. Да что уж там! Когда Стефан работал уборщиком в отеле, он подмечал, какие номера свободны, специально оставлял там окна открытыми и, «уходя» с работы, залезал через них. А сколько раз он спал под мостом…

Стефан не занимался этим с момента покупки трейлера. Так неестественно было возвращаться к тому, что уже, казалось бы, в прошлом.

Ничего не проходит бесследно.

Дорога до гипермаркета занимала примерно полчаса. В этот раз она была будто бесконечной – всё никак не кончалась, а на горизонте не появлялся магазин.

Стефан отгонял мысли о новых проблемах. Они были похожи на назойливых комаров. Только смысл ворочать в голове одно и то же?

Это хоть и стало неожиданностью, но в жизни происходило и не такое. Он встречался с более хлёсткими событиями, но ведь смог выбраться. Так что и с этим справится. Это пустяк.

Стефан, остановившись перед возвышающимся над ним зданием магазина, поднял голову вверх и стиснул челюсти до напряжения в мышцах. Громада гипермаркета давила размерами, и из такого положения головы казалось, что она вот-вот упадёт прямо на Стефана.

Жаль, что не убьет.

(Стефан лжёт себе каждый день).

Стефану просто трудно признать, что он привык к трейлеру. На самом деле он, как говорят смертные люди, привязался, прикипел. Конечно, ведь он обустроил в машине свой быт, а теперь в раз лишился того, что накопил.

Даже для Стефана, потерявшего ощущение времени из-за бессмертия, это было сродни удару под дых. Это тяжело для любого.

Стефана направился в отдел активного отдыха. О нет, он не подался в туризм. Пусть скачут по лесам и горам с десятикилограммовым рюкзаком за спиной отбитые фанатики, видящие в природе романтику, он от этого далек.

Цены на спальные мешки, похоже, скакали по высокогорьям вместе с их будущими владельцами, потому что стоимость самого дешевого – полторы дневных зарплаты Стефана. А денег у него сейчас мало. Все отложенное сожжено.

Приобщиться к туризму не получится даже так. Он ушёл в отдел спальных принадлежностей, отыскал самый дешевый плед. Тратилась уже большая часть зарплаты. Нужно было купить еду на вечер и завтрашнее утро, бинты. Вот и всё – Стефан банкрот.

Ставя корзину с покупками на ленту кассы, он внезапно наткнулся на рыжую кучерявую макушку. Вишенка на торте дня!

– У вас есть скидочная карта? – прощебетала продавщица, пробивая покупки Алена.

– Нет… – Ален обернулся, надеясь увидеть позади себя другого покупателя, у кого бы попросил карту, но встретил со Стефаном. – О, Стефан, добрый вечер! У тебя…

– У меня ничего нет, – подействовал на опережение Стефан. У него вообще ничего нет.

– А… Ладно. Карты нет, – Ален улыбнулся девушке, и та, кивнув, продолжила пробивать товары. Стефан окинул глазами корзину Алена, в которой лежали продукты первой необходимости: молоко, хлеб, яйца, макароны, крупы. Среди них даже немного овощей и фруктов, сладостей. И почти никакой готовой еды, будто ему есть, где готовить…

Пока пропикивали товары Стефану, Ален рядом перетрясывал свои в пакетах, укладывая компактнее. Стефан отказался от бутылки сока, потому что денег не хватало.

Алена уже покинул кассу, когда Стефан расплачивался. Однако он зря надеялся больше не сталкиваться: они встретились у камер хранения, где Ален доставал из шкафичка еще один небольшой пакет, видимо, купленных в другом месте продуктов.

Пацан шикует не на шутку, а ведь у него тоже ничего нет, потому что обокрали. Такими темпами он очень скоро запоёт, что денежки быстро кончаются.

Интересно, а деньги на жильё-то у него есть? Неужели будет ночевать на улице с огромным мешком еды?

– Как самочувствие, все хорошо? – не удержался от вопроса Ален.

– Да, какие-то проблемы? – ответил вопросом на вопрос Стефан.

Ален попятился на шаг от Стефана, поджав губы. Его брови свелись к переносице в недовольстве, и Стефан был готов поклясться, что ощущалось сильное дежавю.