Пристань звёздного скитальца

После этих слов рассказчик замер, поскольку услышал шаги у себя за спиной. Он развернулся и с удивлением увидел перед собой прелестную блондинку лет восемнадцати, одетую в костюм горничной. В руках она держала гладкоствольное ружьё «Сайга».

– Не слишком ли ты много треплешься? – приподняв левую бровь, спросила красавица.

– Что-с сударыня? – суетливо заёрзал циклотон. Видно было, что он не понимает происходящего и теряет самообладание. – Разъясните суть вашей претензии!

– А суть в том, – разоблачающим тоном начала горничная Мэри, – что настоящий Герасим не любил много трепаться. Он вообще был глухонемым! И он не был такой мразью! – раздался выстрел. Одновременно несколько дробин легко пробили тело рассказчика, отверстия расплылись по телу красными пятнами. Правда вскоре облик крестьянина-богатыря исчез, и Сан Саныч увидел, что перед ним на полу лежит довольно небольшое ящерицеобразное существо с серой кожей, испещрённой треугольными узорами. Оно умирало, конвульсируя. Из нескольких пробоин в шкуре сочилась чёрная кровь.

Сан Саныч первым делом огляделся вокруг, помахал руками – морок циклического повествования исчез, всё стало как раньше.

– Умница ты моя! – расплываясь в улыбке, обратился он к горничной. – Вот только одного я в толк взять не могу: как ты смогла одолеть циклотона? Ведь роботов они, как известно, валят первыми, захватывая контроль над процессором.

– Так было до момента выхода прошивки 14.0.7, – гордо ответила красавица. Там в ядро встроили защиту от циклического вируса. Я уже два дня как обновилась, а вот Флинт, бедняга, не успел – она горестно кивнула на пирата с уже почти полностью выгоревшей головой, – всё ворчал: «работы по кухне много, всегда успею перепрошиться» – расчувствовавшись, Мэри даже шмыгнула носиком.

– Надо будет заказать новую голову от ЕТ-323-го – деловито сказал Сан Саныч. А вот это тебе, держи! – он вынул из шкафчика и кинул Мэри большой зелёный тюбик со странной машинной маркировкой, – хотел до Рождества придержать, да что уж там, заслужила!

– Это то, что я думаю?! – Мэри счастливо прижала упаковку к груди. – Смазка для синтетических суставов! Лучшая во Вселенной. От саморазвивающейся цивилизации разумных роботов мэшри! Где вы её достали?

– Да вот, выторговал на одном межпространственном аукционе по случаю, – скромно ответил Мезенцев.

– Ах, Александр! – Мэри сказала это многообещающим низким грудным голосом и посмотрела на него долгим пристальным взглядом бывалой женщины. Впрочем, Мезенцев как никто другой знал истинный возраст этой «девочки-подростка». При постройке отеля он, как это обычно и бывает, не уложился в смету: пристройки, перестройки. В результате на роботе-горничной было решено сэкономить. Брал не новую, а б/у-шную. До него она в каком-то межзвёздном мотеле оттрубила с полвека, от звонка до звонка: сначала эскортницей для вип-клиентов, потом горничной, а под конец – уже и разнорабочим подсобного хозяйства. А как мотель снесли – ушла за одну десятую от первоначальной цены. Конечно, что и говорить, сильно потрёпанная жизнью. И если волосы и кожу удалось ещё как-то подшаманить, то с изношенными синтетическими суставами – просто беда, не сменные они. Вот Сан Санычу и приходилось всегда держать это в уме и заботиться о суставах Мэри, за что, впрочем, роботесса неизменно отплачивала ему своей преданностью и благодарностью.

– Что «Александр! Александр!»? – ворчливо передразнил он горничную, кидая хитрый косой взгляд, – Я, между прочим, уже пятьдесят два года, как Александр!

Виктор Малютин

РАНЫ СТАРОГО ПИРАТА

Иллюстрация Григория Родственникова

– Три тысячи чертей! – перед Сан Санычем появился моряк из прошлого на деревянной ноге и с абордажной саблей в руке. – Подходи по одному, бушприт вам в глотку, и я увижу, какого цвета ваши потроха!

– Ну хоть человек, – облегчённо вздохнул Сан Саныч, поправляя очки. – Уважаемый сэр, прекратите размахивать саблей, здесь никто ни на кого не нападает.

– Чтоб меня черти в аду жрали! – снова начал моряк.

– Давайте перейдём на простой язык, – предложил Сан Саныч, – хотите пропустить стаканчик?

– Пожалуй… – согласился гость, – после такой переделки, стаканчик рома будет весьма кстати.

Он уже вложил саблю в ножны и принял миролюбивый вид, впрочем, крюк вместо левой руки и сам представлял опасность. Надо сказать, что новенький посетитель представлял собой весьма колоритного мужчину. Широкоплечий, одетый в старый морской камзол и с повязкой на глазу, явно на море побывал не в одном сражении. Новых постояльцев пока не предвиделось и Сан Саныч записал вновь прибывшего в журнал и повёл в подвальчик к Флинту.

– Плесни нам, брат Флинт, по стаканчику виски, – обратился он к бармену.

– Врёшь, сухопутная крыса! – резко активизировался моряк. – С Флинтом я плавал три года, пока не потерял ногу!

– Не стоит горячиться, – миролюбиво заметил Сан Саныч, – это наш бармен, просто его зовут так же, как и вашего капитана. Мало ли в мире Смитов, Генри и Питеров? Вот и нашего бармена зовут Флинт, только имя и не более того.

Он перебрал слова, которые могли быть понятны гостю, и моряк успокоился.

– Виски? – он махнул залпом свою порцию. – Сдаётся мне, что таверна у вас не из простых. Повтори-ка брат, для меня это не порция.

– Хорошо, сэр, – Флинт налил ещё стаканчик, быстро он подключается к теме, продвинутая программа.

– Так каким ветром вас занесло к нам, сэр? – Сан Саныч решил завязать разговор.

Во-первых, должность обязывала собирать информацию, чтобы отправить посетителя домой, да и любил он разные истории, чего уж греха таить. Но только после третьего стаканчика моряк разговорился.

– И что ты хочешь узнать про старого Пью? – вытаращился он единственным глазом на управляющего.

– Чем больше, тем лучше, – улыбнулся Сан Саныч, – это необходимо, чтобы потом отправить вас домой, сэр.

– Домой, три тысячи чертей, нет у меня дома! Для пирата дом – море и его корабль, а корабль наш взорвался вместе с галеоном испанцев, чтоб их всех акулы сожрали!

– Вот и расскажите мне всё, да хоть с самого рождения, времени и выпивки у нас хватает, – заметил Сан Саныч.

– С рождения, говоришь? Ну, родились мы все одинаково, большой уже, должен знать. Папаша мой был священником, вечная ему память, только меня всегда тянуло в море, так и удрал на одном бриге с лихими ребятами. Ох, сколько мы чудес с ними натворили, словами не рассказать. Сколько галеонов с золотом и серебром взяли.

Моряк опрокинул ещё стаканчик, крякнул и продолжил.

– Ты понимаешь, невозможно вечно держать удачу за хвост, вот и нас однажды плотно прижали два королевских трёхпалубника. Пушек там столько, что нам и полчаса наплаву не продержаться. И тут наш капитан повёл нашу калошу на таран, а это верная смерть. Мало того, мы едва не взяли на абордаж один из кораблей, только там столько красных мундиров, что нам не светило ничего. Вот тут наш капитан и взорвал крюйт-камеру, чтобы сразу на небо. Там мне щепкой и выбило глаз, только отлетел я в сторону от места взрыва, потому и живой остался.

Пират набил трубку и закурил, а Флинт только вытяжку включил, чтобы дым не мешал другим.

– Всё заволокло пороховым дымом, но я подплыл к уцелевшему паруснику и ухватился за руль. Это помогало держаться наплаву, а меня никто не видел. С этого корабля спустили шлюпки и стали вылавливать всех, кто уцелел. Очень уж им хотелось повесить ребят, к тому же второй корабль затонул через полчаса. Собрав, кого успели, они поставили паруса и убрались к чёртовой бабушке, а я остался, на таком ходу за руль не удержаться.

Выбив пепел из трубки, он кивнул на стаканчик, и бармен наполни его снова. Казалось, алкоголь не брал пирата, видно старый и опытный пьяница.

– На месте много чего осталось, вот я и соорудил плотик из всякого плавучего мусора, даже парус поднял на рее, сняв его с плававшей мачты. О чём ещё можно мечтать, но ни еды, ни воды у меня не было. Едва не сдох, только на второй день пошёл дождь, и я вволю напился, да и полбочонка набрал. Теперь сразу не сдохну, но жрать хотелось изрядно. Опять, едва не сдох, но тут меня Флинт и подобрал.

Мимо продефилировала Мэри, горничная, красавица и аппетитная, но тоже киборг.

– Красотка! – пират сгрёб её в охапку, – посиди со мной.

Мери не особо и сопротивлялась, уж больно персонаж импозантный, а киборги любопытны.

– Ты не смотри, что я на одной ноге, всё при мне и ещё вполне работает, – засопел он на ушко горничной. – Да и кое-что имеется в кармане, – он извлёк мешочек с монетами и встряхнул перед лицом у нашей красавицы. – Эй ты, налей-ка нам, я хочу угостить даму!

Мэри, очень продвинутый киборг, Сан Саныч никогда не подумал бы тащить её в постель, но что там у неё есть, неизвестно. Во всяком случае, от угощения она не отказывалась никогда, хотя и смысла в этом особого не было. Выпив на пару с горничной, пират пригласил её в номер, и та не отказалась, тем более, что одноногий стянул с мизинца перстень и надел на пальчик Мери.

Сан Саныч не стал им мешать, хотя рассказ оказался интересным, но язык у пирата стал заплетаться, и продолжение лучше пока отложить. Сегодня ещё могут быть поступления, и он поспешил к стойке. Так и есть, зелёные точки указывали на наличие клиентов в зоне временно- пространственного разлома, и Сан Саныч стал ждать.

В этот раз принесло снова синего гурвиса, опять будет искать работу. Вот кого он взял бы с радостью, гурвисы прекрасно готовят не воруют и никогда полностью не спят, но штат определён и контора ни за что не согласится на ещё одну рабочую единицу. А жаль, гурвисы знают чёртову кучу всяких галактических рецептов и вообще, душевные ребята. Дело осложняется тем, что у гурвисов нет своей планеты, они разлетелись по галактике и везде работают поварами и барменами.

– Что, приятель, закинуло тебя неизвестно куда? – поприветствовал Сан Саныч гостя.

Гурвис запел соловьём, а коробочка на его животе выдала приветствие. Забавные они существа, синие и вместо рук у гурвисов четыре щупальца, которыми они ловко управляются. Большая голова не портит внешности и выглядит довольно дружелюбно.

– У вас не найдётся работы? – ожидаемо начал гость. – Могу помочь на кухне, я знаю полтора миллиона рецептов и могу приготовить любое блюдо.

– Увы, приятель, нам не положено ещё одного бармена, – вздохнул Сан Саныч. – Не горюй, ребята попробуют подыскать тебе местечко.

Вручив гостю ключи от номера, он проводил его в бар и оставил там. Заняться пока нечем, а пират с Мэри зависли основательно. Он так и не закончил своей истории, так что продолжение впереди. Интересная жизнь была у этого моряка, лишь бы контора не переместила его на какой-нибудь британский королевский парусник, где его повесят.

– Легки на помине, – он взглянул на сообщение из конторы и включил коммуникатор. – Ничего пока интересного, разве что очередной гурвис просится в повара, если есть для него место, можете хоть сейчас забирать, он недавно у нас появился. Пират? – вот чёрт, быстро они узнали? – С ним пока не ясно, сейчас спит, как проснётся, попробую всё разузнать. Рыцаря с Каримара будете забирать? Нет, он не доставляет хлопот, но пытается приударить за Мери и везде гремит платиновыми доспехами.

Контора что-то промямлила, что планета далеко, но они ищут способ доставки, а потом отключились.

– Вот и хорошо, можно пока заняться изданием воспоминаний, – Сан Саныч уселся за компьютер и застучал по клавишам.

Любил он это дело, да и некоторый доход приносили ему истории постояльцев, а пока не предвидится новых гостей. Иногда кидая взгляды на индикатор, он записывал историю за историей. Зелёные точки перемещались по краю экрана, но к центру не приближались, поэтому Сан Саныч успел закончить очередную историю, да и отправился спать.

Утром он проверил состояние разлома, но новых гостей не намечалось. Мэри появилась слегка помятая, поправляя на ходу чепчик, а следом по ступеням застучала деревянная нога.

– Трап у вас слишком хорош, но я едва не шлёпнулся, дюжину чертей мне в печень! – возвестил пират, плюхнувшись в резное кресло. – Не вздумай забирать у красавицы цацки, узнаю, пущу кровь.

– У нас так не принято, всё, что она заработала, останется у неё, – успокоил Сан Саныч пирата. – Не желаете ли с утра перекусить?

– Чёрт меня побери, но в животе пусто, как у голодной акулы, – кивнул моряк.

Они спустились в подвальчик, и Флинт подал стандартный завтрак. Пью скривился, но принялся жевать, похожее на мясо, жаркое, старательно отодвигая листья салата.

– На сухую плохо лезет в горло кусок, – намекнул он, и Флинт плеснул янтарной жидкости в стаканчик.

Пират опрокинул его в рот и одним глотком отправил в чрево.

– Другое дело, особенно, после вчерашнего, – повеселел он. – Так что ты хотел узнать, трактирщик?

– Мы остановились на том, что вас подобрал Флинт, сэр, – напомнил Сан Саныч.

– Да, золотое было время, я дослужился до квартемейстера, и старина Флинт хвалил меня за усердие. Ребята попались, настоящие черти, с ними мы столько раз ходили на абордаж, что я со счёту сбился. Всё-таки, в нашем деле нельзя без удачи, а Флинт умел её приманить. Испанцы, португальцы, англичане, да какая разница, с этими парнями можно было чертей из ада выкрасть. И вот, однажды мы взяли на абордаж жирный фрегат с сундуками сокровищ. Изрядно выбив команду, мы загнали их на ют, и тут их помощник решил основательно проредить парней, он выкатил кормовую пушку и направил на нас.

– К борту! – успел крикнуть я, и выстрел пришёлся аккурат в нашу компанию.

– Мне оторвало ногу, но оставшиеся парни быстро перерезали ему глотку. Старик Шидлер спас мне жизнь, но ногу назад не пришить. Пришлось сходить на берег, а там я сидел без дела, пока не кончились денежки. Мой обрубок зажил и на последний золотой я заказал себе деревяшку. Нет, не эту, эта уже третья, но я устроился коком на одну посудину и снова вышел в море.

– Досталось вам в жизни, сэр, – заметил Сан Саныч и кивнул Флинту, чтобы налил ещё.

Опрокинув в себя стаканчик, Пью повеселел и продолжил рассказ.

– Тоска зелёная, готовить жратву и торчать у печки, но ничего не поделаешь, не по вантам же мне лазить. Так и ползли по морю, пока не нарвались на пиратскую посудину, а там команда сдуру едва не начала сражаться. Тут бы все и сдохли, но я поднялся на палубу с тесаком и рявкнул во всю глотку.

– А ну, кто смелый, выходи, и я увижу, какого цвета у него потроха! – Прямо злость взяла, чтобы меня грабили, такого я ни разу не позволял.

– Короче, их капитан решил, что он самый крутой на всех морях, вечная ему память. Только он не представлял, с кем связался, а я и стал капитаном на той посудине. Пришлось погонять парней, чтобы хорошо научились воевать, мне хлюпики не нужны. Судно сменили, уж больно дохлое, раздобыли хороший корвет, быстрый и с хорошими пушками, захватили его в порту на стоянке, а потом ушли на Ямайку. Так и стали работать в этом регионе, отклоняясь только, чтобы взять очередной галеон.

Моряк закурил трубку и замолчал, видимо, собирался с мыслями, или воспоминания угнетали его.

– А потом подцепили червя, редкая карибская гадость, проедает дыры в обшивке и судну конец, начинает фильтровать воду, как корзина. Делать нечего, пришлось таранить испанский галеон, чтобы захватить его. А там кто-то из команды решил не сдаваться и взорвал крюйт-камеру, вот я тут и оказался.

– А как же рука? – Сан Саныч решил уточнить этот вопрос.

– Да, руку мне акула откусила, – расхохотался Пью. – Вытащили мы акулу на палубу, а я решил её жабры проверить, она и цапнула. Ерунда, так ничуть не хуже, даже ливер можно выпустить не хуже ножа. А на рее болтаться можно и без ноги, и без руки, тут как удача повернётся.

Вроде всё рассказал, больше из него не вытянуть, кивнув Флинту, чтобы налил ещё, Сан Саныч удалился за стойку. Вовремя, парни из конторы требовал отчёта по пирату, и он рассказал всё, что удалось выяснить.

– Отправьте его что ли на Тортугу, или что там было в их время, если вас не затруднит.

Он всегда добавлял эту фразу «если не затруднит», привык уже, да и воспитание не позволяло иначе. Парни прибыли к ужину и забрали Пью, который едва успел покончить с мясом. Пришлось усыпить его, иначе, он не дался бы так просто.

– Ну вот, этого тоже отправили, – улыбнулся Сан Саныч, поправляя очки. – А что там у нас с индикатором.

Зелёное пятно приближалось к центру, значит, новый постоялец скоро появится в «Пристани звёздного скитальца».

Владимир Смирнов

КЛОШАР

Иллюстрация Григория Родственникова

Вообще—то, дверь в подвал была заколочена. Ничего ценного там не водилось – Сан Саныч, прежде чем взяться за молоток лично проверил: старая, негодная барная мебель, сломанный музыкальный автомат на двадцать пластинок, кровать, трельяж, в общем, как говорится – картина, корзина, картонка.

Сан Саныч, человек спокойный, улыбчивый, даже в чём—то ироничный, краем глаза посмотрел на рукоять помпового ружья под барной стойкой, когда эта самая дверь открылась, и в проёме показался бомж недельной небритости. В лохмотьях, с рюкзаком, арбалетом, автоматом Калашникова, и, почему-то – с алебардой в левой руке. Зелёные глаза осмотрели зал, прищурились от люстры, подмигнули балкам перекрытия и только после этого уставились на хозяина. Голова совершила движение вверх—вниз, как умеют всякого рода рептилии – не отрывая взгляда от цели; сухие, заветренные губы разошлись в вежливой улыбке.

– Сте.

Гость, неловко повернувшись, поставил алебарду в угол с вешалкой по правую руку, постучал пальцами по горлу, Сан Саныч протянул заготовленный стакан воды. Незнакомец начал пить крупными глотками, голова запрокинулась, обнажив давно немытую шею и энергично ходящий кадык. Вернув стакан, мужчина жестом попросил ещё. По бару потёк спокойный, хриплый, неожиданно басовитый и глубокий голос.

– Спасибо. За дверь извините, я не знал, что она заколочена. Я починю, я умею.

– Не стоит беспокоиться, – ответил Сан Саныч, доставая шуруповёрт и усиленные саморезы, – никому неизвестно, какой путь приведёт его сюда. Вы к нам издалека? Впрочем, о чём это я – сюда можно только издалека.

Гость хохотнул, приняв шутку, облегчённо свалил хабар к алебарде, и, не найдя достаточно для себя пыльного кресла, сел на сундук у окна напротив двери.

– Вы правы, очень правы. Впрочем, что это я! Гром! Моё имя – Гром! Матушка, кажется, нарекла меня как-то иначе, но последнее время все меня зовут Громом.

– Сан Саныч. Будем знакомы. Вы же знаете первое правило случайных знакомств?

– Со времён Тысячи и Одной!

– Именно! – Хозяин, довольный осведомлённостью гостя, сложил пухленькие руки на груди и, прислонившись спиной к стеллажу с напитками, отчего они начали опасно покачиваться и звякать, с удовольствием поднял бровь. – Расскажите мне свою историю.

– Она скучна. – Гром замахал рукой, прерывая возражение, – поверьте, я не рисуюсь и это не ложная скромность. Моя история действительно скучна. Я – архитектор хрустальных замков. Не только хрустальных. Дворцов на песке, пряничных домиков, ледяных крепостей. Всего того, что долго не проживёт. Порадует глаз и смоется морской волной или растает с приходом весны.

– Что же случится с хрустальным замком?

– Всегда что-то может произойти. Мышка пробежала, хвостиком махнула. Вы понимаете, да?

– Вполне. И тем не менее. Вы здесь, а не в своём архитектурном бюро, так?

Гром покусал щеку, цикнул. Было видно, что он не очень хочет говорить о том, как оказался в этом отеле. Но правило есть правило, не вежливо принимать стакан воды от человека, который ничем тебе не обязан и отказываться от ответной любезности.

– Скажем, меня пригласили рассмотреть несколько проектов. Не сюда. Сюда я уже сам пришёл, со своим, скажем, эскизом. А вот предыдущие места заставили, скажем, попотеть. Знаете, я люблю песочные дворцы. Люблю смотреть в окна и разглядывать убранство, наблюдать за жизнью людей, следить за их судьбой, перипетиями и проблемами. Но иногда архитектор допускает досадную ошибку и житель замка, скажем, вынужден телепортироваться в соседнее помещение, потому что кто—то, не будем показывать пальцем, поленился прорезать дверь. Или наоборот – смотришь на комнату, как там всё подробно и красиво, а ничего не происходит.

– Ничего? Совсем? Это как? – Сан Саныч догадывался, но по правилам отеля непроизнесённого не существует.

– Ну, как? Архитектор потратил уйму усилий, красиво и вычурно отделал, скажем, Тайную Комнату, но за всё время наблюдений в неё так никто и не зашёл. Спрашивается – зачем было городить тень на плетень?

– Полагаете, нельзя что-то сделать для красоты?

– Чьей?

– В смысле?

– Ну вот, так – чьей красоты? Вы же понимаете, что Тайная Комната нужна для тайны? Даже – Тайны? Ну, так дай же мне эту Тайну, строитель! Нет, не обязательно прямо в лоб. Пусть она, эта Тайна, хотя бы как-то намекнёт, что ли. К примеру, вот зачем мне эта алебарда?

– Понятия не имею.

– Нет, так дело не пойдёт. У вас есть всё необходимое, чтобы это понять!

Сан Саныч задумался, вспомнил, как неудобно было гостю прислонять алебарду в угол по правую руку. Неужели?

– Вы левша?

– Вот видите! Разве это так трудно?

– То есть вы тащили сюда эту хреновину только для того, чтобы я понял, что вы – левша?

– Сказать по правде, мне это тоже показалось глупостью. Но в данном случае эта глупость оправдана, поскольку дана для примера. А пример, как понимаем, должен быть наглядным. Так?

Хозяин ещё раз посмотрел, как оружие пикой едва не царапает лаковый потолок, хмыкнул.

– Да уж, довольно наглядно.

– Но главное не в том, что я левша. Главное, имеет ли это значение в моём замке. Может быть, об этом и упоминать не стоило.

– А имеет?

– Пока не знаю. Впрочем, возможно теперь там придётся делать всё под левшу: письменный стол у окна, лестничные перила, ручки на дверях. И однажды это спасёт мне жизнь – когда кто—то замешкается в погоне.

– Ну ладно, а арбалет?

– Арбалет, как и автомат – довольно точно описывают мой характер. Болтов и патронов к этому оружию нет, а у калаша ещё и поршень затворной рамы погнут. Вывод?

– Вы разбираетесь в устройстве, понимаете поломку, но всё равно тащите эти вещи с собой, так?

– Так. Дальше?

– Дальше всё просто. Вы – старьёвщик. Ваша история в том, что вы – архитектор, ставший старьёвщиком.

– Вот видите? Всё очень просто. Покопайтесь в моём хабаре, и вы найдёте там целую кучу никому не нужных вещей. Многие из них вышли из обращения из-за ветхости, какие-то безнадёжно устарели. Иные игрушки оказались мёртворождёнными, вроде пейджера. Но у всех их есть одно важное свойство. Это маркеры эпохи. Или уровня жизни. Я покажу.

Гром подошёл к рюкзаку и вынул два совершенно одинаковых предмета, поднёс их к барной стойке и передал в руки Сан Саныча.

– Что скажете?

– Два пресс-папье. Деревянные, судя по всему – дуб, с зелёным сукном и золотистыми рукоятями. На вес – похожи. На вид – идентичны. Зачем вам две одинаковые вещи?

– Приглядитесь. Одна – аукционная редкость, другая – китайская подделка. Такие стоят на столах мелких служащих, пытающихся выглядеть внушительнее. Или копирующих замашки шефа. В общем, такие же подделки. Отличите?

Сан Саныч ещё раз повертел предметы, прочитал надписи на ручках, взгляд зацепился за буквы, Гром удовлетворённо выдохнул. Хозяин протянул одно пресс-папье:

– Подделка. Гравировка лазерная. У второго буквы нанесены резцом. Ручная работа.

– Браво! Вот эти детали и украшают мои проекты, придают им глубину. Но главное – они говорят о хозяевах. В конце концов, хозяин предмета – главное действующее лицо в моих замках. Всё ради него – действующего лица.

Старинные часы пробили семь, гость подорвался, начал спешно собираться в дорогу.

– Уже уходите?

– Пора. Велено уложиться в семь тысяч песчинок.

– Это нижний предел. Разрешено до двадцати ноль-ноль.

– Правда? Надо же, теряю внимательность. Это профессиональное: последнее время для меня важнее общая картина, силовые конструкции, арки, стилизации. К примеру, вы знаете, что некоторые архитекторы используют пластификаторы? Чессловеры.

– Чессловеры?

– Ну да. Конструкция не падает только потому, что зрителя об этом очень попросили. Скажем, мне довелось увидеть небоскрёб, подобно тросу шпилем зацепившийся за низкие облака и поддерживающий на плаву Манхэттен. Автор очень гордился этой конструкцией.

Из глубины коридора раздался треск, звуки короткого замыкания и мелодичный голос, отдающий металлическим лязгом: