Здоровье и дисциплина 2.0

Зачем? А разве имеющееся может когда-либо кого-либо устроить? Кто ты? Молодой учитель русского и литературы Роман Мизинцев. Нравится ли тебе работа? Нужен ли ответ? А зачем пытаешься ухаживать за Леночкой? Я люблю ее. Да ладно? Да, и я даже на что-то надеюсь, я представлен ее семье, но точно не уверен во взаимности. Пока я устраиваю, но замаячь где-то вдалеке успешный бизнесмен, и я буду низведен в друзья. По большому счету, я где-то практически и есть в друзьях сейчас. У-у. И тебя это устраивает?

Наконец, Фольгин вернулся домой. По пути с работы аж дрожал от холода. Домой зашел, только разулся, побежал тронуть батарею – не дали отопления. Тогда демотиватор достал с балкона древний оранжевый обогреватель, включил и сел неподалеку на пол, открыв «прошлый» органайзер.

Безнадежно глупо.

01.08.2008

К чему это было написано? Теперь вряд ли вспомнишь.

Цель работы демотиватора – указать людям их место.

02.08.2008

А это Фольгин вспомнил: это он записал за Жмень- киным. Тогда – не сейчас! Тогда все было по-другому. Каким был тогда Жменькин? Он носил другую прическу, даже забавно. Такая как бы челка залеплялась назад, прилизывалась этим hair… гелем для волос, вроде. И в темных очках, часто в темных очках. Тогда еще не начальник отдела. Состоял в переписке с западными коллегами, и это он, Фольгин, ему помогал переводить, делать его мысль более английской. Жменькин язык плохо знал, мог себе позволить написать «Welcome in Russia» или «How do you think». Но чем дальше, тем меньше они общались. Жменькин отдалялся, нет, он и тогда, бывало, жаловался на приступы тревоги, которые снимал таблетками, транквилизаторы эти, но тогда он был, пожалуй, более интересным. А потом от Фольгина отдалился, не разговаривали, в переписке с западными коллегами перестал состоять. Не, ему, Фольгину, на это как бы плевать. Сейчас почти не общаются, да и ладно. В две тыщи восьмом общались, и славное было время. Фольгин тогда начинал.

Нет уж, сильно в поясницу греет, пора вставать, обогреватель – turn off, на балкон потом уберем, мало ли, вряд ли сразу потеплеет. И органайзер в папку.

Ж. похвалил мою работу. Надо составить какую-то схему, типажи людей, до 16 типажей. Поможет в работе.

03.08.2008

3. Белая дыра

Школьный учитель – это мелко, решил Мизинцев. Поэтому где-то в мечтах Роман лелеял надежду перейти в лекторы-смехопанорамисты. Он даже список своих лекций составил. Абсурд-то абсурдом, но это получается цельный курс, почти всеохватывающий. Список покоился в учительском столе в классе, рядом с куском мела и сломанной указкой, и гласил следующее:

1. Модернистские традиции в эпопее «Осторожно, модерн-2»: антагонизм милиционера Эдика и прапорщика Задова.

2. Классическая рекламная поэзия на примере стихотворения Децла «Пепси, пейджер, MTV».

3. Современная военная драма сквозь призму становления личности прапорщика Шматко.

4. Переосмысление фольклора в дискурсе капитал-шоу «Поле чудес».

5. Использование пародии в качестве деконструктивного инструмента в творчестве ОСП-студии.

6. Классический постсоветский политический афоризм: искусство вырывания из контекста (В. С. Черномырдин, В. В. Жириновский).

7. Недосказанность и подтекст: от Хемингуэя до Винокура.

8. Пионер российского стэнд-апа Ян Арлазоров: эволюция импровизации.

9. Учитель жизни в современной России: В. Познер, М. Веллер, В. Соловьев.

10. Инфернализация повседневного в творчестве группы «Ласковый май».

11. Кризис постмодернизма в КВН и театре Евгения Петросяна «Кривое зеркало».

12. Транскрипция и трансляция в песнях Филиппа Киркорова как мультикультурный полилог.

Кто бы ходил на эти лекции? Пришел бы хоть кто-то? Я вас так ждал! Я подготовил слайды! Тьфу. Должны же быть пределы у самоиронии. Так ты совсем себя пожрешь.

Самые лучшие продукты – на рынке. Цибулечки, морквашечка, кабачочки, все натуральное, свежее. А тут чего? Помело какое-то, мели своим поганым помелом. Подонки. Уходя, проверил, сколько монет в жабином рту было зажато. Рруки чешутся-то все переставлять. Квас в банках, а вот раньше в бочонках разливали, пускай брешут, что в них черви заводятся, мне голову не заморочить червями.

Потому что модель Уробороса символична, но неверна, пожирают себя не с хвоста, а с головы, рыба гниет с головы, нельзя прийти без подарка, вот кого надо было спросить, Голобородьку. Алло, можешь говорить? Что подарить… Listen to me now, it’s time to settle down, да знаю, знаю, это не Леночке, а погоди, ей, наверное, тоже что-то надо купить?

А я карточку эту дисконтную, два процента, скотчем зафиксировал, отказались принимать. Я человек деловой, и у меня принципы. Бросил продукты на ленте, куплю в другом супермаркете, там и этих сухариков возьму со вкусом холодца.

– Вот смотри, – у Голобородьки познания огромные. – Всем известно такое понятие «черная дыра»: оттуда невозможно выбраться.

– Ну.

– Нуу! И вот, сам факт существования черных дыр допускает существование белых дыр.

– Никогда не слышал.

– Их еще не нашли, это гипотетический объект. Согласно теориям, в белую дыру невозможно попасть.

Вот оно! Вот они – рай и ад. Черная дыра – это ад, т. к. оттуда не выберешься, а белая дыра – это рай, т. к. туда не попадешь. Это же перенесем, ээкстраполируем. Я в черной дыре, а хочу в белую. Я не могу выбраться отсюда, ergo Тюмень – черная дыра. Это логично. Я все подчиняю логике, логика это торжество воли. Я тебе все докажу с ее помощью. Смотри: рыжий пес пробежал, и сейчас я докажу тебе, что пес – не человек. Я и так это вижу. Мало ли, что ты видишь, это ничего не значит. Слушай. Известно, что собаки ∉ люди. Рыжий пес ∈ собаки, ergo рыжий пес ∉ люди. ЧТД. Если рыжий пес – пес, он не человек, поскольку собаки – не люди. А зачем мне глаза тогда? Чтобы ты ими моргала, Леночка, чтобы ты ими моргала.

Рефлексия не того уровня, какого нужно. Пользуясь общеизвестным примером для построения аналогии, необходимо дойти до следующего: что думает враг о том, как думаю я о том, что думает враг о том, как думаю я. Это нужно помедленнее. Еще разок, теперь понятно. До этого нужно дойти.

Фольгин уселся за стол и стал кушать рожки. Последняя-то его, кстати, в статусе написала, что ходила пасту есть, она, наверное, догадывается, что Фольгин ее страницу иногда просматривает, как хоть она живет, а похоже, счастливо. Странный выбор, странный behavior, решил демотиватор. Получить в морду от заведомо куда более сильного качка – на это мы чуть ли не нарываемся, а сами вмазать куда более слабому чуду в перьях не можем, нам брезгливо. Ниче, нормальные рожки, есть можно. Тут Фольгин отложил ложку, сбегал в комнату за прошлым органайзером, и, вернувшись, стал его листать.

Все люди больные, а у меня скудный словарный запас.

04.08.2008

Сначала мы идем на корм идее, затем идем на корм червям. Πεπσι πηιδζερ εμτιβι. Кто придет на твои лекции? Никто. Πεπσι πηιδζερ. Холодно, а шел, вспотел. Ночью судороги будут: когда много ходишь, ноги потом сводит, мажешь мазью, а на мазь потом аллергия. Замечательно живется.

Леночкин батя вернулся домой, бросил у порога пакет с покупками и замер. А ведь действительно! Его будто булавкой укололи. Действительно. Ему ведь ничего не подарили! Подонки! Леночкин батя недовольно кинул жабе сдачу, сел за стол, и, чтобы подавить позывы ярости, принялся разглядывать чек.

**********************************************************************************************************************ЗАО РИТЭЙЛ МАРКЕТ ДИСТРИБЬЮШОН**********************************************************************************************************************КАССА:002063ПряноваГалинаПеЧЕК:01/000000000145 ЧЕК НА ПРОДАЖУПрянова Галина Петровна 05/2013 13:09 ЧЕК:5.2015.143 ПРДКАССЕТЫ ЖИЛЕТ СЛАЛОМ ПЛЮС (5ШТ) 1 ШТ*1.000*93.96МИН. ВОДА НАРЗАН ПРИРОДНОГАЗ. 1Л ПЭТ 1ШТ*1.000*46.17СУХАРИКИ СО ВКУСОМ ХОЛОДЦА И ХРЕНА 45 ГР 1ШТ*1.000*24.14СУХАРИКИ СО ВКУСОМ ХОЛОДЦА И ХРЕНА 45 ГР 1ШТ*1.000*24.14ВОДА ГАЗ. ПЕПСИ 2Л ПЭТ 1 ШТ*1.000*50.10 СУХАРИКИ СО ВКУСОМ ХОЛОДЦА И ХРЕНА 45 ГР1ШТ*1.000*24.14 ЭКЛЕРЫ С ВАРЕНОЙ СГУЩЕНКОЙ 1 УП 1ШТ*1.000*78.90 СУХАРИКИ СО ВКУСОМ ХОЛОДЦА И ХРЕНА 45 ГР1ШТ*1.000*24.14СУХАРИКИ СО ВКУСОМ ХОЛОДЦА И ХРЕНА 45 ГР 1ШТ*1.000*24.14ВЕРМИШЕЛЬ Б/П АЛЕКСАНДРА И СОФЬЯ 1ШТ*1.000*6.96БЕЗ СКИДКИ 396.79 СКИДКА 0.09 СУММА К ОПЛАТЕ 396.70 СПАСИБО ЗА ПОКУПКУ!Только 19, 20, 21 мая для ВасВИНО ДЮК ДЭ СЭЗАРР БОРДО АОС КРАСНОЕ СУХОЕ 0,75Л 189.00р.МАКАРОН. ИЗД. МАЛЬТАЛЬЯТТИ КЛЕБКИ ШИР 500Г 65.90р.

И сколько денег тратится, и как бесполезно, как все пропадает даром!

Пока Леночкин батя сокрушался, Мизинцев, наконец, определился с подарком: как известно, лучший подарок – это книга, нет, а что может подарить молодой учитель малознакомому мужику, отцу прекрасной девушки, одеколон, что ли? Или нож? А так ладно, книга, книга.

А что подарить самой Леночке? И ведь без Голобородькиной подсказки бы и не додумался, что и Леночке надо что-то подарить. А говоришь, любишь ее. Ладно, разберемся пока с батей. Надо обязательно в твердом переплете, но что? Он охранник, но это сейчас он охранник, кем-то он был раньше? Надо что-то средней сложности, но чтобы и не обидно. Чехов. На обложке портрет, как в классе. Булгаков. Чехов, Булгаков, это, вероятно, будет твой тесть, а ты ему из школьной программы. Гессе. Нет, если он будет читать на работе, мужики перепутают с Гессом, который резидент Шпандау был, и не так поймут. Да и сам-то он может неверно истолковать. Мы сомневаемся, есть ли верное истолкование. Я верю, оно есть! – но не могу членораздельно его выразить, это сгусток тоски, это имманентно, слово-то какое дурацкое, говорила тебе мать: будь проще, но разве я не упрощен в глазах других?

Короткий путь был: с одной стороны канава, с другой – крапива и забор дяди Миши, который свою собаку бьет. Ширина такая, что не разминуться, надо полубоком идти, либо левой ногой по грязи хлюпать. Или в обход; крюк с километр выйдет, дачные улицы нелогичные, поэтому хочешь срезать – зачерпни грязи, ужаль лицо крапивой, посмотри на забитого дядимишиного пса. А сын у дяди Миши наркоман, шприцы в огороде валялись. Он вроде потом умер. Мы с соседской девочкой им перед калиткой ведро из помойки разлили. Смешно было. Мы не боялись никого. Она в Москву уехала.

– Но мне и сейчас сам черт не брат!

С этими словами Фольгин сбросил пивную бутылку с балкона и удалился в комнату.

Быстро перенапрягаюсь, устаю, у меня все теряется, очень болит голова, работал, думал, работы больше, чем на самом деле. Главное – хорошо работать. Работаю. Живее. Парадоксально. Ни в коем случае не я. Глазами реалиста. Пятое августа, шестое августа, и так до девятнадцатого. Надо поменять прошлый органайзер, этот слишком старый. «Это уже не я», – подумал Фольгин, забрасывая органайзер на балкон. Шлеп, на балконе шлепнулся. Пускай валяется, улетит – не жалко, это уже не я, это какой-то молодой дурачок. Пять лет спустя можно себя образца того времени назвать дурачком. А себя теперешнего образца назову дурачком через пять лет? Зачем мне еще пять лет, я могу и сейчас.

Демотиватор плюхнулся на диван, хотел было включить телевизор, но не стал. Скрестив руки за головой, начал вспоминать то время. Да, он хотел составлять классификацию типажей. Конкретного человека не существует, это идет какой-то типаж, скажем, толстый nerd в шортах, или еще типаж – молоденькая хозяйка тойтерьера, они друг на друга похожи, как их тойтерьеры.

Верное истолкование есть, и притом одно, и мы знаем, какое, но принять не можем. Возможно, мне еще рано. Вернемся к этому через три года. Запомнишь? Ровно через три года зададим его снова. А смысл? Ответ будет тот же. Ах, зачем утомляться сейчас, давай, определяйся, что подаришь Леночке. Мой внутренний голос – это мой бес. Зачем называть себя «ты»? Ты подаришь Леночке. Что я подарю Леночке, говори нормально, что подарю Леночке я. Правильно. Как нормальные люди говорят. А почем ты знаешь, как они говорят? Стоп, красный! Довольно!

(В каком-то смысле) все умерли, разница в том, кто нас убил: Леонид Андреев или Сорокин. И еще разница в том, что кто-то дал себя убить, а я хочу умереть сам, без внешних влияний – но возможно ли это? Уже нет, уже умер.

Леночкин батя сел обедать эклерами с сухариками со вкусом холодца; он позвякивал ногтем по полупустому стакану Нарзана и старался похрустывать в одном ритме с позвякиваньем. От этой мысли веет пошлостью: мы, дескать, уже умерли. Очевидно же, это не так. Да-а-а. А как? Ну вот, жив еще, сижу и эклеры кушаю. Барское слово «кушаю», я ем. Эклеры сижу ем. Кто в день рождения не думает о смерти? Я полагаю, тот, кому что-нибудь подарили. Жлобство, жлобство. Не в подарках счастье. Пошел и сам себе купил эклеров в подарок. Не стоило из-за слонят обижаться, вот где с утра прокол. Глядишь бы, и подарили, может, они купили, припрятали, а вспылил, и из подлости не стали дарить. Да где ж припрятано, если третьего дня везде проверил, пока их дома не было. Вот за это и не любят, за такой характер. А не за то, что толстый.

4. Я структура

Многие думают, что они собачники, пока не заведут кота. Котааа, кота-кота-котааа! Кот – это такая прелесть, твой четвероногий друг, вот он тебя встречает, кланяется так, лапы передние выставив вперед и наклонившись, и еще подмигивает, а когда кошка подмигивает, это значит, она тебя любит, хоть кто-то меня любит, и еще здоровается: мяу! Мяу! Ах ты мой друг, дружок ты мой.

– Как в школе?

– Все так же, мама.

– Собираешься на день рождения сегодня?

– Попозже, я отдохну еще часика два.

– Подарок-то купил? Оо, книга. Алексееей Рееемизов. О чем там?

– Я не читал.

Как дела, четвероногий братец мой, что поделывал, пока меня не было? Взяли его, иначе он бы умер, его, как говорится, «подобрали», его хотели утопить, его мокрого мать принесла домой. Он перепуган был, котя счастливый, счастливый, знаешь, я, кажется, придумал, что подарить Леночке – цветы. Конечно, и так просто. Раньше не дарил ей цветов. Розы, конечно, розы. Какие? Красные – слишком нагло, а что символизируют белые? Лед витрин голубых. Пускай будут белые, три штуки.

Хруст неожиданно прервал телефонный звонок. Ошиблись, наверное, но трубку надо снять. Домашний телефон, в общем-то, не нужен, но отключать идти – тягомотина, поэтому пусть будет, а раз уж он есть, то и отключать не надо, пускай стоит.

– Алло.

– С днем рожденья тебя! Не ждал? Счастья тебе! Здоровья! А, а? Не ждал?

– Никита!? – изумился Леночкин батя.

– Да, – радовалась трубка. – Брат твой звонит, тебе всего хорошего желает. Самого, так сказать, наилучшего!

– Надо же, – продолжал изумляться Леночкин батя. – И двенадцать лет ты не звонил мне, а теперь вдруг позвонил.

– Ну да, – весело трещал Никита. – Двенадцать лет не звонил, а сегодня вдруг: бац! И безо всякой причины позвонил.

– Нет, – рассердился Леночкин батя. – Не безо всякой! Это в тебе совесть проснулась, что забыл о родном брате, по той причине и позвонил.

– Да тьфу на тебя, ни черта не изменился, ничему тебя жизнь не учит.

И Никита трубку повесил. Нет, очевидно, что причина была, и что в совести дело, а признаться стыдно.

Хм, хм, а ведь он не звонил двенадцать лет, ну, и я не звонил двенадцать лет. А почему я должен звонить? В конце концов, кто семью бросил, я или он?

На полу в туалете крошки от кошачьего наполнителя. Ошметки, опилки, труха. Вы любите розы? Я? Да мне-то какая разница, главное, лишь бы Леночка любила. Тут еще важно, кто откроет дверь. Надо бы, чтоб сама Леночка. Она откроет, а ты ей цветы вручишь. Красиво. А если отец ее, именинник-то, откроет, а там ты – с цветами? Это не вам, это Леночке. Неудобно получится. Очевидно, это не ему цветы, а дочери его. Тем не менее. А если отправить Леночке sms, чтобы открыла непременно она? Можно. Не нахально? А если не отправишь, какова вероятность, что откроет Леночка? Вероятность составляет 33, (3) % в случае, если они не позвали еще гостей. А если позвали? Нет, отправлю sms.

Я выбросил свое прошлое. Вон оно – на балконе лежит. Лежит? Лежииит. Вышвырнул свое прошлое на балкон, как лыжи вышвыривают, или даже одну лыжу вышвыривают. В начальной школе были такие темно-синие лыжи с желтыми надписями «Быстрица».

А на даче, вспомнилось, было еще вот какое развлечение: прыжки через канаву, там, значит, у соседа перед забором росло немного картошки, а дальше канава шла, это уже другой сосед, не дядя Миша, а Павел Иваныч, и над канавой были положены на бок бочки с выбитым дном, и как бы таким полукругом канаву накрывавшие, но не всю канаву «сплошняком», а через неравное расстояние между бочками шла канава, и надо было от начала до конца пропрыгать эти бочки, не угодив в грязь.

И уже первая бочка была трудной, там боярышник наш рос, а он весь такими иголками усеян, он ближе к сентябрю дозревает до proper condition, а незрелый невкусен, хотя крыжовник, напротив, незрелый-то и вкусен, или яблоки, а борышник – мы называли его «боярка», не боярышник – был с иголками, и можно было уколоться, я все боялся, как бы глаз не выколоть ни мне, ни соседским детям, там еще так получилось, что почти все мы были ровесники, кроме Сашки, который камнями кидался, и его брата, и мы так прыгали, а последняя бочка была установлена повыше, да и выглядывала только немного, на нее было очень сложно запрыгнуть, можно было легко ударить ногу ниже колена, очень больно, да и в грязь упасть.

Так вот время и проходило.

– Ты теперь учитель, а сам школьных учителей терпеть не мог.

– Ну, и меня дети не любят, это же видно.

– А зачем такую специальность выбрал?

– Я шел за знаниями, чтобы стать писателем.

– Писаааателем?

– Ах, замолчи, не издевайся, внутренний бес, черт бы тебя побрал, чтоб тебя волки сожрали!

– Не кипятись. Так-таки всех учителей ненавидел?

– Почему ненавидел, просто не уважал. Моя учительница русского путала Краснодар с Красноярском, да и еще много всяких нелепиц. Только один предмет мне нравился, мне нравились уроки английского. А математику преподавала внучка Чингисхана, с непередаваемой радостью восклицавшая: «А-а! Двойка тебе!».

Брат – подлец, а хотя бы позвонил, услышал его голос, веселый и жи… жизнеутверждающий? Возможно. Жи… живой, живой голос брата моего. Подлец, а позвонил, а Рита? Рита меня тоже бросила, и все, и не звонит. Все-то бросают меня, брат, Рита… что я сказал, что сократили, это просто был предлог, я не слепой же, видел, да виду не подавал, что ты год шашни крутила с этим мужичком своим. Он меня будет обеспечивать – сказала. А меня сократили, я сказал. А пока работал нормально, еще держалась, еще какие-то номинальные приличия соблюдались. А теперь унизился до охранника, жирен, неуклюж и нелюбим, мой словарик, маленькая мечта, а все же… посвящу его тебе, Рита, знай доброту мою. И брату Никите, я еще до того, как по редакциям рассылать, с ним встречусь, и мы вместе его прочтем… специя с сухарика в глаза попала… а… а… деньги – две трети Леночке отдам, единственной моей кровинке, чтобы приданое у ней было… к нам обещался прийти сегодня этот ее ухажер, учитель… а… аа… любит, так пускай… парень он честный… наверно… что-то растрогался… день рожденья все-таки, да… но если разбираться, эгоистка ты, Рита, и… – ушла, да, ты-то ушла, чтоб тебя хахаль обеспечивал, а Леночку бросила – ладно, меня бросила, тогда безработного, уничтоженного как социальную единицу толстого придурка, но Леночку бросила, и с тех пор – ни-ни, будто и нет матери, меня ж на самый-то трудный возраст одного оставила с ней, пять лет один, чего дед – дед глухой, а когда и слышит, то придуривается, что не слышит. Бросила меня – ладно, но Ле- ночка? Растил ее, доращивал один, тебя надо, видите ли, обеспечивать, а дочь твою родную – не надо, я, значит, ее потяну, а тебя не потяну? Ты, Рита, натуральная… женщина должна когда-то думать о себе, так ты сказала, а когда ты не думала о себе? Мерзавка. Шиш тебе, а не посвящение. Посвящу словарик Леночке.

Слышал, как говорят «Мюнгхаузен», а на самом-то деле он был Мюнхгаузен.

Приключения барона Мюнг… Мюнх… Мюнхгаузена.

Как он, вопреки третьему закону Ньютона, вытащил себя за волосы.

А возле болота плясал Ницше.

А Эйлер сие событие запечатлел.

Черт-те что… черт знает что. Бессмысленно.

Нелепо.

In the beginning there was none.

Лучше раньше, чем позже. Опоздать нельзя, неприемлемо – решил Мизинцев, взял денег на цветы, сунул книжку Ремизова в маленький пакетик (так казалось подарочнее) и пошел. Цветы в киоске по дороге наверняка встретятся, да-да, даже у нас на остановке такой киоск есть. А на остановке возле школы салон связи, там раньше стояла картонная Вера, но ее убрали. С тех пор не вернули. Верните, верните картонную Веру. Вот Веру-то ты и любишь. А не Леночку. Да ладно, кто не заглядывался на певицу, актрису, дикторшу экономических новостей? Они не настоящие, ты не можешь представить, как она потом после своих новостей домой на такси едет, она должна замирать до следующего эфира, она – статуя, говорящая о курсе доллара. А Леночка? Леночка – не статуя. Но она тоже прекрасная. Смог бы ты описать ее внешность? Сейчас – нет. Увижу ее, посмотрю вживую на нее, тогда скажу. А какая прическа у нее? Цвет волос? Блондинка? Нет, русая. Зачем ты спрашиваешь, будто ты ее не видел, какой ты бываешь неумный. Почему неумный? Просто ограниченный.

Как и все мы.

Еще из дачного: шли в магазин, который находился на соседней остановке, запачкал руки по дороге, подобрав красивый камушек, и все, теперь грязными руками нельзя мороженое есть, останешься без мороженого. И я предложил: вымою руки в луже, да почему нет? Шел по дороге, нервно колючки репейника срывал. По пути обычно срывал несколько ягод черноплодки, росла там недалеко от поворота, и вишня росла, а у нас не прижились. Ain’t it a crying shame? За столько всего стыдно, вот и прошлое выкинул. Ну-ну, нечего, на работу скоро.

Много чего можно вспомнить, это от пива, неужели? После работы раньше пили «Козла» с отделmates, это пиво или пивной напиток? Незачем вспоминать, само как-то лезет. В первом классе отдали на фортепиано, а дома фортепиано не было. Учительница удивилась: как это дома инструмента нет, а отдаете мальчика заниматься? В классе пианино «Лира» стояло, на троечку занимался, it’s such a shame. Ворох бесполезных воспоминаний, a bunch of useless memories. Она говорит: «Раз у вас дома нет инструмента, нарисуйте клавиатуру на ватмане, пусть занимается». Нет, ну нормальный человек может такое предложить? Пальцами по столу, на который нарисованная клавиатура положена, долбить. А музыку носом распевать. Ту-ту-ту-ту, ту-ту, ту-ту.

Советским несет от такого звонка, как будто птички чирикают, вы знаете такие звонки. Десять тысяч чертей! Гугол чертей! Ты, идиот, забыл про sms. Здравствуйте!

– Здравствуйте, – угрюмо Леночкин батя буркнул.

– С днем рождения вас! Долгих лет, как говорится. Это вам.

Леночкин батя сперва схватил пакетик, а только потом внутренне просиял. Посиял пару секунд с пакетом, не заглядывая в него, а потом снова приуныл: первый-то подарок ему дарят, и от кого – от ухажера дочкиного, учителя-сопляка, только из института, рубашку, небось, до сих пор мамка гладит. И почему подарил, вон он с цветами, это Леночке, он пришел ради нее. Но хоть подарил что-то, к чему так поспешно, может, он и неплохой человек.

– Проходи, проходи, разувайся. Рома, да?

– Да, да, – Мизинцев конфузливо зашел и стал разуваться, озираясь.

Леночкин батя ушел на кухню, шурша пакетом. Книга! Ах да, он, кажется, учитель литературы. Все равно, если бы рабочий с завода принес в подарок гайку.

«Даже спасибо не сказал», – подумал Роман, сиротливо стоя в прихожей и поглядывая на свои носки.

«Алексей Реееемизов, – прочитал виновник торжества, почесывая в затылке. – Не слышал про такого. Открою-ка».

«Бесы летели, бесы текли, бесы скакали, бесы подкатывали все и всякие – и воздушные мутчики первонебесные, и, как псы, лаялы из подводного адского рва…»

«Какие-то бесы… а в содержании что… „Свет немерцающий“… „Свет незаходимый“… церковное, что ли. Рее-мизов. Церковная фамилия, как это правильно… семинаристская. Ну… дареному коню… а не намекает ли на что?». Леночкин батя вышел в прихожую с книгой и пакетом, висевшим на одном пальце. Мизинцев поднял голову и робко на него поглядел.

– Эээ. Это церковное что-то, да?

«А ты не читал! Дурак! Идиот! Купил бы Булгакова!», – пронеслось в голове у Мизинцева.

– Это… это Серебряный век, я бы сказал, – вспомнил слова из аннотации Мизинцев.

– Да? – Леночкин батя опустил глаза в то же место книги и негромко прочел. – Бесы летели, бесы текли, бесы скакали… мм… я, честно говоря, не верю… в это… но спасибо, все равно спасибо.