Пути Империи. Лисья Охота

– Первый ранг отсутствует. Второго ранга нет и не было. Третьего ранга два человека. Возраст – сто пятьдесят и двести тридцать лет соответственно. Один временно отбыл.

Епископ задумался, кашлянул и продолжил:

– Выявлены три третьеранговых кандидата среди молодежи! Это весьма хорошо. Четвертый барский ранг. Выявлено аж шесть кандидатов! Малые ранги по святой силе, пригодные в священники и служащие… тоже имеются.

Епископ посмотрел на стену, где висел святой треугольник, затем перевел взгляд на услужливо стоящего дьякона:

– Мне все ясно и понятно.

Агафодор привычным движением залез рукой под золочёный саккос и достал собственную печать в футляре. Открыв кожаную коробочку, он нехитрым движением поставил штампик на внутренний документ церкви, протянул его дьяку.

– Скажи, а как обстоят дела со смертями от несанкционированного применения силы? – спросил он помощника, который поспешно взял в руки оформленный документ.

– Ваше преосвященство, среди зарегистрированных подданных смертей нет. Среди туземцев выявлено тринадцать смертей от шаманизма, за квартал.

Благостное лицо епископа, преобразившееся после прочтения отчета, вновь омрачилось, став серьезным:

– Значит так! Пишите наверх "три". Три смерти! Но молитесь за все тринадцать душ. Пусть они и варвары, пусть и не веруют, но вы знаете мою позицию, которую и кардинал поддерживает. Наша внутренняя волокита и есть бюрократия, но служба Богу важнее, – епископа аж передёрнуло, когда он понял, что в очередной раз прибегает к неправде. Не любил он этого.

За плохие показатели не увидеть ежегодных даров от императорского двора, а значит, храм и детище епископа в виде малой семинарии не получат необходимых средств. Приходилось мухлевать, обманывать во благо.

– Подчисти все документы по этим смертям. Проверок тут отродясь не проводили, но чем демоны не шутят? – Агафадору не понравилось собственное указание. – Кхм… Ступай.

Дьякон из канцелярии поспешно вышел исполнять поручение, а второй, личный слуга, отвечающий за одеяния и нужды епископа, приготовился снимать с начальника тяжелое облачение.

– Начинай, – промолвил епископ и встал, разведя руки в стороны, отчего стал похож на крест.

Слуга развязывал ремешки, а хозяин начал говорить на отвлеченную тему:

– Вот упомянул я слово "демон". А ведь кошмары мне снятся уже как месяц. Раза два или три за ночь просыпаюсь. Помню один из снов, гигантская одержимая бесом лисица гонится за мной. И начало сна вроде бы хорошее. Во сне я снова молод, сижу с какими-то друзьями, но лиц не помню. Кто они такие? Туман, а не лица. Истории рассказываю. И вдруг кровь повсюду, человеческое мясо. Бегу я в ночь от лисы, а она сожрать меня хочет, наверное. Во всяком случае, так думаю. А потом и вовсе происходит срам. И главное, я знаю, что это сон. Но проснуться не могу. И я уже не я в этом сне, а другой человек. Просыпаюсь, когда… Хм, наступает утро.

Епископ покраснел:

– И здесь у меня снова утренняя эрекция! Как в молодости!

В дверь громко постучали, прервав странные откровения епископа. Немного растерянный дьякон перестал заниматься облачением господина и пытаться понять его монолог. Поспешил к двери. Работа – хороший способ уйти от странных разговоров.

А стучали все настойчивее, что бывало крайне редко и почти всегда предвещало беду. Из-за двери послышался громкий голос одного из старших священников:

– Владыка, к вам важный посетитель!

Второй месяц весны, 1125 год от образования империи.

Имперский Университет в столице империи, столичный город Пиреи.

Жара и духота проникли в столицу. Профессор имперского университета по старой привычке южан сидел прямо на деревянном полу. На теле, покрытом вязью причудливых татуировок, символизирующих научные звания и достижения, висела только набедренная повязка. Солнечные жаркие дни он переносил плохо, оттого не ожидая гостей и посетителей разделся. Пускай была весна, но жара в столице стояла невыносимая.

Больше других, на его теле выделялась огромная татуировка, нанесённая за особые заслуги в деле изучения истории церкви. Она выглядела, как нескольких храмовых шпилей и располагалась на груди. Много учёных мужей хотят получить такую. Да не всем дано!

Профессора окружали десятки, если не сотни раскрытых книг и свитков. Большие списки дворянских родов, листы с изображениями генеалогических деревьев знати, монастырские летописи с бесчисленными закладками. Даже результаты церковных экзаменов на святые силы удостоились отдельной кучи. Присутствовали не только новые документы, но даже рассыпающиеся и заплесневелые книги.

На большом столе из красного дерева россыпью лежали противоречивые воспоминания святых. В отдельной папке находились документы о забытых временах, когда люди впервые получили силу, смогли на равных противостоять демонам.

Сами демоны и прочие чудовища расположились недалеко, вернее, в одном из углов скопились справочники по этим зверюгам. Какие-то из созданий считались глупыми и кровожадными, некоторым приписывался интеллект. Кто-то из тварей мог быть вполне безобидным сельским пакостником. Но даже мелкий бес, ворующий кур у крестьян и мелочь у нищих, остаётся богомерзким отродьем.

Самые интересные демоны умели принимать человеческий облик, или же по своей природе были неотличимы от людей. Селяне называли их оборотнями. Сплетни про них плодились всегда, но последний задокументированный и полностью подтверждённый случай проявления оборотня зафиксировали не менее десяти лет назад. Один из мелких купцов обратился во что-то похожее на медведя и уничтожил торговую улицу. Нашумевшее дело произошло на другом конце империи. Стража смогла ранить его, но зверюга умудрилась скрыться.

Несколько лет назад профессор истории и преподаватель имперской академии Теодорас удостоился встречи с самим императором. Вазилиос Третий поручил ему создать единый генеалогический список дворянства, выяснить, как передаётся сила от поколения к поколению. Понять логику проявления сил. Императора также интересовали и случаи проявления силы у простолюдинов, которые изредка случались.

За несколько лет Теодорас свёл все основные ветви дворянства, выявил пару сотен очень уважаемых ложных предков. Отыскал забытые секреты некоторых семей. Вскрывались зачастую не очень лицеприятные дела.

Но он ещё не выполнил задание. Среди всех сводных таблиц, графиков и схем не появилось главного, отсутствовала какая-либо явная система передачи силы. Не обнаружилось даже намёка на закономерность.

Появившись однажды, сила могла держаться в роду очень долго, а иногда просто пропадала у ребёнка уважаемого человека. Никакой логики в этом явлении не прослеживалось. Знакомый кардинал сказал, что решения бога не поддаются человеческим оценкам и долго смеялся над наивным учёным.

Профессор уже привык к достойному финансированию, как его, так и подчинённой научной группы. Вот только результатов их работы нет, а император Вазилиос погиб на охоте.

Что там точно случилось? Теодорасу было неизвестно, да и не особо любопытно, в отличие от его собутыльников с факультета литературы. Самого профессора не удивляло и не забавляло, что императоры умирали раз в сотню лет, хотя в теории могли жить вечно, просто используя святую силу. Интриги, убийства, странный образ жизни и политика делали своё дело.

Финансирование он терять не хотел, следовательно, начал готовить доклад о своей работе и результатах исследований для демонстрации новому императору, который, принимая дела предшественника, обязательно вызовет всех, кто получал императорские поручения.

В помещение неожиданно вошёл мужчина, красный цвет мундира императорского чиновника и яркие размашистые узоры на груди говорили о его высоком положении во дворце:

– Доброго дня, достопочтенный профессор. Осмелюсь заметить, зной докучает не только вам. – Произнес вошедший, проведя ладонью по ткани собственного облачения. – Я прибыл узнать о результатах ваших изысканий. Надобно заблаговременно поведать суть оных будущему императору.

– Ах, вот как? И кто же он? Я бы… – профессор, заметив нежелание чиновника отвечать, осекся. – Впрочем, неважно. Мне более любопытно, кто вы, сударь?

– Я всего лишь один из руководителей секретариата его величества. Именуйте меня Линос. Я желал бы ознакомиться с результатами ваших исследований. Было бы весьма кстати услышать вкратце о самом значительном в них.

Профессора покоробил надменный тон незнакомца, да и предстать перед полностью облаченным чиновником почти нагим было неловко. Однако он старался скрыть смущение:

– Наши исследования обширны, я лишь начал готовить доклад…

– Весьма похвально! – прервал его чиновник. – Обнаружили ли вы закономерности в проявлении силы? Быть может, столкнулись с некими затруднениями?

– Закономерностей пока не выявлено, но мы успели собрать и обработать лишь две трети источников. Когда мы их систематизируем, то…

– Понятно, – вновь оборвал профессора гость, – а трудности возникли?

– Трудности вызваны отсутствием доступа к некоторым документам. К примеру, мы не смогли изучить родословные некоторых провинциальных дворян, ибо малые боярские семьи не хранят подлинных документов, а сочиняют небылицы о великих предках. Практически нет сведений о бессмертных герцогах и их родичах. Понимая, что они по святой силе и праву равны императору, мы воздержались от анализа запрещенных слухов. Документы Тайного Совета сокрыты, посему мы обошлись общедоступными данными, как-то сведения о браках, но и они не всегда помогали. В ряде случаев мы разыскивали родичей, коих не оказалось. И обнаружили странные и явно ошибочные сведения об одном из бессмертных…

– О каком герцоге идет речь, и что за информация? – чиновник проявил неподдельный интерес.

– О Пятом Герцоге. О нем известно меньше, нежели о прочих. Ни семьи, ни многочисленных родственников, – Теодорас заметил одобрение на лице Линоса, посему решил продолжить. – Имен у него накопилось великое множество, как и у всех старых бессмертных. Освободитель, он же Завоеватель Севера, вот самый известный из полученных им титулов, дарованный лет четыреста назад. Но мы изучили права на собственность его владений. В имперском публичном архиве я нашел нечто интересное в документах о его майоратных землях.

– И что же именно?

– Право на майорат он получил почти тысячу сто лет назад. Предки его были с севера. Но не в этом суть. Главное, он старше любого кандидата в императоры. Минимум в четыре раза! – выпалил в запале первооткрывателя Теодорас.

– Да, пожалуй, вы правы. Сие воистину важно, – глаза чиновника потеплели, но лицо выражало серьезность. – Вы делились этой информацией?

У профессора промелькнула мысль, что он угодил в ловушку из модной, легкой и третьесортной дамской оперетки, в которой узнавшего некую тайну персонажа убивают. Скрестив руки на груди от напряжения, некстати вспомнив, что он почти наг, Теодорас осторожно ответил:

– Нет, я только сам изучаю столь древние записи. Никому из нашей группы их не показывал, – по спине профессора пробежал холодок. Отринув опасения, он продолжил. – Говорить вне дворца, даже в университете, никому не собирался. Можете мне верить.

– Разумно! – поддержал его чиновник и шутливо погрозил пальцем. – Сие дело дворца, посему храните молчание. Я откланяюсь, а вы, профессор, продолжайте свои изыскания. Они достаточно интересны, пусть и не в той сфере, что ожидал покойный император. Я буду ждать результатов. А вы ждите приглашения, побеседую с вами на исторические темы.

Теодорас остался один в глубоких раздумьях, гадая, в какую битву дворцовых фракций его вовлекли.

Второй месяц весны, 1125 год от образования империи.

Провинция Халкидосс, городок Фивин.

Епископ Агафадор сидел в богатой приёмной, снова надев свою тяжеленную митру, в полном золотом облачении, ждал гостя. Далеко не простого, по словам доверенной челяди и священников из близкого круга его с неожиданным визитом посетил один из бессмертных герцогов, член Тайного Совета, владелец значительного количества земель по всей империи, не исключая самого Фивина. Именно этот герцог уже лет сорок числился жителем городка, но в нём ни разу не появлялся.

Явившейся показал жетон с герцогским символом власти, который являлся одним из установленных законом удостоверением личности в империи.

Епископ, будучи священником, как-то видел этого человека, тело которого было молодым, а реальный возраст исчислялся сотнями лет. Таких господ на всю империю, являющуюся самым бо́льшим из известных в мире государств, набиралось не более двадцати.

Святая сила, которую мог призвать любой человек в титуле герцога, вызывала ужас у окружающих, он будет равен по ней императору. А любое из его величеств могло вызвать лютую стихию, разбивающую в лоб самую ужасающую кавалерийскую атаку.

Агафадор сконцентрировался, он должен быть максимально серьёзным, епископ представляет здесь церковь, а значит, и бога. Ну, в некоторой степени…

Тяжёлую двустворчатую дверь никак не отворяли. У Агафадора появилось ощущение, что не его удостоили визита, а он пришёл на высокий приём.

Наконец, дверь открылась. На пороге оказался хорошо одетый дворянин, впрочем, без явных излишеств. Лицо вошедшего выглядело похоже на властного небожителя, которого Агафадор видел шестьдесят лет назад. Лишь волосы стали намного длиннее. Не зря высших дворян называют бессмертными. Сам епископ с тех пор постарел, силы в нём немного, скорого путешествия в подземный мир теней ему не избежать, лет сорок от силы осталось.

– Владыка, – вошедший изобразил идеальное официальное приветствие.

– Мой лорд герцог. Рад приветствовать вас в стенах нашего скромного города. Несказанно рад нашей встрече. Мы заблаговременно внесли вас в списки жителей долины, ибо вы пребывали здесь инкогнито. Но я, признаться, ни разу не удостаивался чести видеть вас.

– Приношу свои извинения за столь внезапный визит. Обстоятельства сложились так, что я продолжительное время изучал нравы диких горцев. Но всякому благу приходит конец, и ныне я должен держать путь в столицу. Прошу вас просветить меня касательно кончины императора. Осмелюсь предположить, что никто во всей долине не владеет более достоверной информацией. И прошу также оказать мне содействие в другом малом деле.

– Хм… С радостью окажу вам эти услуги по мере сил моих. Итак, император пал на охоте. Его сразила шальная стрела, ибо он не успел применить Святую Силу для защиты, не ожидая удара в спину. Даже лучшие и сильнейшие воины совершают подобные ошибки. В данный момент ведется расследование, идет поиск виновника. Более ничего не могу вам сообщить, – епископ на мгновение задумался и кашлянул. – Хотя… Чернь распускает нелепые слухи, будто императора поразила молния. Но сие вздор! Единая Церковь и Империя официально заявляют: это несчастный случай на охоте, без всяких молний!

– Благодарю вас, владыка. Теперь о втором деле. Мне требуется ваша помощь в установлении связи с моей канцелярией. Я заметил, что в городе отсутствует почтовая служба, использующая святую силу для передачи сообщений. Прошу вас отправить короткое послание следующего содержания: "Скучаю, выдвигаюсь, пятый". Вот адрес.

Герцог положил на стол записку и продолжил:

– Я видел в храме действующее устройство для передачи мгновенных писем. Здесь указано, куда следует отправить послание и его содержание. Есть установленная для меня фраза, по которой распознают отправителя. Вам нет нужды подтверждать мою личность.

– Всё устрою. – епископ был удивлён, что отделался так легко. В приподнятом настроении он предложил. – Полагаю, официальная часть нашей встречи окончена. Не соблаговолите ли отведать вина? Я прошу составить мне компанию за ужином.

– Не стану отказываться, но тогда у меня появится еще одна просьба. Не могли бы вы одолжить мне добротной бумаги? Мой управляющий сообщил, что в городе нет качественных носителей для иероглифов, подходящих для создания высококачественных свитков силы. Я, разумеется, преподнесу храму щедрое пожертвование.

– Сия забота невелика, с радостью исполню вашу просьбу.

Встреча перетекла в ужин, а затем в дружескую беседу, для которой одной бутылки вина оказалось недостаточно.

Второй месяц весны, 1125 год от образования империи.

Провинция Халкидосс, городок Фивин, торговый район.

Харитон шёл за дедом смотря по сторонам непонимающими глазами.

– Оно, конечно, худо. – Вздохнул старик. – Кровиночка ты моя. Да не в рабство я тебя продаю, а по договору на три года уважаемому купцу отдаю. В помощниках у него побегаешь, он тебя уму-разуму научит. Заработаешь больше, чем со мной.

– Дед, да как же так? – Сначала везёшь нас за тридевять земель, деньги от чиновника за меня с сестрой получил, а теперь я и не нужен?

– Родитель твой от чумы помер, мать твоя за ним. Встречи им благостной в мире теней!

– Благостной, – безвольно повторил Харитон, окончательно потеряв нить разговора.

– Я стар стал, еле-еле о сестре твоей смогу позаботиться. Но и о внуке подумал, пристроил тебя, не просто так, а по договору! Харитон, ну не смотри на старика волком!

– Но, как же так?

– Да вот так, подожди. У купца премудростям обучишься. Три года пролетят быстро, там и мне срок придет в мир иной отправиться. А ты о сестренке заботиться станешь! Она рада будет, что брат не бедняк безграмотный, а почти купец.

Они свернули с рыночной площади, Харитон поплелся за дедом, благо идти оставалось совсем немного.

– Вот мы и пришли, пойдем внутрь, познакомлю тебя с купцом, – дед указал на один из немногих трактиров Фивина.

В грязном заведении было не многолюдно, но в дальнем углу сидела целая ватага, к ней и повёл дед Харитона. Присели, заговорили. Жара от камина окутала их, дед развязал свой тонкий поясок, сбросил дырявый кафтан и показал грязные рукава своей старой серой рубахи. Расслабился.

Купца звали Варсис, был он высоченный, толстый, с пудовыми кулачищами. У него недоставало нескольких передних зубов, зато борода выглядела благородной. Не без седины. Одет богато, но как-то по-походному.

– Старый, держи деньги за внука. А ты малый не бойся, своих я без дела не обижу, – в этот момент Харитон, рассматривающий муху, попавшую в паучью сеть, вздрогнул, а купец продолжил. – Я вот сейчас пожрать куплю, да ещё выпить. За свой счёт! Всем! И деду твоему.

Люди купца обрадовались, стали благодарить хозяина. Впрочем, Харитон даже не замечал их лиц.

Варсис действительно заказал еды, много еды. Принесли колбасу в бараньей кишке, варёные яйца, пареную репу, похлёбку и какие-то местные соленья. Состоялась редкая сытная трапеза.

Больше, чем еды, появилось бутылок как с привычной по деревне брагой, так и с менее знакомой медовухой. Но и это еще не все. В центр стола толстая девка принесла большую бутыль с крепкой, жгучей и мутной водой. Юноша не был приучен к такому пойлу.

Под одобрительные возгласы деда и купца с челядью он через силу принял не более пяти жгучих глотков из заботливо поднесенного глиняного стакана.

Голова закружилась. Попытался встать, но ноги не слушались. Харитон, сильно шатаясь, сел назад, на свою скамью. Дед дал запить противный привкус брагой из своей кружки. У юноши закружилась голова, предметы перед глазами начали расплываться.

Последнее, что он запомнил, – надвигающуюся на него глиняную миску с недоеденной кашей и надкусанным куриным яйцом. Резкая боль от удара лбом передалась в висок, и наступила темнота.

Второй месяц весны, 1125 год от образования империи.

Дом Пятого Герцога в провинция Халкидосс, городок Фивин.

Утро в особняке герцога началось странно, встав, хозяин попытался припомнить происходившее под конец ужина у епископа. Он осознал, что много выпил, вино было хорошее, напомнило ему давние южные приключения.

Алкоголь дал почувствовать себя прежним, когда он удивлялся миру и интересовался общением с простыми людьми, а обычные человеческие радости не вызывали тоску. Тогда у него ещё сохранялось общеизвестное имя. Не одно из десятков прозвищ, не титул и не герцогский номер. Он его отчётливо помнил.

Сейчас герцог остался лишь тенью того человека, его интересовали абстрактные логические задачи, познание силы как развлечение, а по необходимости политика и интриги. Впрочем, в двух последних он не считал себя сильным. Часто на целые десятилетия покидал братьев, жил в уединении, оставляя провинцию на помощников. Как сказал один из равных:

– Возраст сказывается на поведении, и пусть тело не стареет, от большого объёма духовной силы душа бессмертных похожа на дряхлого старца.

«Странно звучит, даже как сатира выглядит. Много духовной силы, а душа избита, как у старца. С того разговора прошло лет сто? А может, двести?» – размышлял Герцог, пытаясь вспомнить былое, он повернулся к свету дня, проникавшему через большое окно. Стала видна копна чёрных волос, девушка спала на другой стороне его гигантской кровати. Он не знал или забыл её имя.

Вчера придя домой, он захотел помыться и приказал готовить ванну. Служить пришла именно эта прислуга. Хотя после произошедшего она стала наложницей. Сам и ввёл такие правила.

Но что его заставило? Вероятно, нахлынувшие воспоминания. В прошлой наполовину мифической жизни он влюбился. Эта девушка была похожа на ту единственную из прошлого, кости которой давно лежали в склепе столичного дворца, он боялся их посещать.

Всё в той единственной любви было прекрасно, иссиня-чёрные волосы, чёткие скулы, немного неправильные брови, которые выглядели идеальными под косметикой. Стройные ноги и тонкая талия – им подходила, кажется, любая юбка. Задорная улыбка и противоречивый весёлый характер. Всё подкреплялось ровно тем женским умом, который ожидает от любимой мужчина. Правда ли это, а может обман памяти? Идеальный образ, заменивший реальную женщину?

Приглядевшись к лицу спящей, он понял – это не она и даже не её копия. Не чувствовалось манящего привкуса мощной и возбуждающе странной силы, не мелькал вороной отлив на чёрных волосах, да и скулы, спящей явно острее. Родинки нет, а вот сходство действительно есть.

Некоторое смущение охватило герцога, он лучше других понимал – владельцы гигантской силы оставляют на любовниках из обычных людей неизгладимый след, меняют их жизнь и характер. Чем дольше он с ними, тем больше меняется их душа. По этой причине он и завязал с романтическими отношениями, найти женщину равную по силе сложно, а испытывать угрызения совести, нанося вред, ему никогда не нравилось.

Да и что он там не видел? Чувств стало мало. Отеческая любовь к простым людям, это, пожалуй, последнее из оставшихся ему развлечений. Впрочем, не всегда приятных.

Бессмертный проверил наличие сил у девушки. Ожидаемое случилось – ни малейшего их проявления. Значит, что? Убийства по такому поводу, как делали некоторые его братья, он точно не практиковал. Не кровожаден.

Выход банален и прост – дать ей денег, статус. По местным меркам много денег и очень высокий статус. Никогда больше не видеться. Заплатить за нанесённый вред, за появившуюся у неё странную привязанность.

Собраться в путь надо поскорее, за неделю-другую он должен управиться. За это время, вызванные из его дворца в Халкиде охрана и кортеж сюда точно доберутся.

Тут девушка вздохнула, вытянула одну руку вверх, привстала на второй руке и сонно потянулась, развела обе руки. Показались голые груди, которые сразу дополнились изумительной наготой. Одеяло спало. Влюблённые глаза наложницы посмотрели на господина.

«Как она может быть так похожа?» – пронеслось у него в голове…

Второй месяц весны, 1125 год от образования империи.

Провинция Халкидосс, городок Фивин, торговый район.

Толстый бородастый купец заехал кулачищем по скуле парню из своей челяди, тот упал в зловонную городскую лужу пятой точкой, чем вызвал смех у других слуг. Парень начал просить прощения за свою неуклюжесть, а его обидчик говорил:

– Радуйся, малец, что я добрый. В твои годы меня куда жёстче учили!

Агриппина, торговка из уличной лавки, смерила купца оценивающим взглядом и подумала: «Не здешний он. Наш купец, будь он таким пузатым, с голоду бы помер. Дай бог худым лавочникам здесь выжить».

Торговка знала: все доходы с лавок забирает стража, а за местными купцами, коих в столице Торговыми Домами кличут, стоят сам епископ и городской магистрат4. Это они у дикарей кожу да дорогие горные корешки скупают, никого другого к деньгам не подпустят. Жадные твари!