Эфемерида звёздного света

Отец взял тарелку, поднёс её под кран и открыл вентиль. Каша с хлюпающим звуком шлёпнулась в тарелку. Ёмкость опустела.

– Очень аппетитно, я как раз проголодался! – сказал Фёдор и стал есть.

Он не без труда проглотил нормированное питание, предназначенное для пассажиров Объединённого Флота. Оценив перемену в лице отца, Рома посмеялся и проделал ту же процедуру. Зачерпнул ложкой немного склизкой кашицы и проглотил.

– Вкус, как у овсянки, разбавленной соплями! Меня сейчас стошнит, – с омерзением проговорил Рома. – Лучше я обойдусь пищевыми имитаторами!

– Да куда там! Будешь есть это три раза в день, – вернул его к реальности отец.

Рома поставил тарелку на стол и пошёл в ванную.

Включив свет, он подробнее изучил просторную комнату с умывальником, туалетом и душем. Рома отворил дверцы душа и увидел индикатор, встроенный в стену. Это тоже был небольшой дисплей, на котором значилось: 30 (2). Рядом висел экран побольше, напоминавший планшет. Парень ткнул в него пальцем, дисплей засветился и показал надпись «Инструкция». Он перелистнул несколько страниц и обнаружил пояснение: «Индикатор в душе отображает количество литров, которые пассажир может использовать; частота применения душа ограничена, количество применений отображено цифрой в скобке». Рома взглянул на маленькую двоечку в скобках. Где-то в каюте раздался стук. Пришлось покинуть ванную, так как стало любопытно, кто бы это мог быть. Познакомиться-то они ещё ни с кем из пассажиров не успели. Только с персоналом.

Рома сам поспешил открыть дверь и увидел взволнованную бортпроводницу, но не ту, что сопровождала его.

Фёдор в это время рассматривал городские аллеи через округлое окно, но заметив девушку, оторвался от созерцания.

– Добрый день, моя коллега забыла вам сказать… Но прошу вас, пожалуйста, не сообщайте о её оплошности командованию! – жалобно попросила девушка.

– Мы и не думали, – смущённо сказал Фёдор, – а в чём дело?

– Мы всех жильцов новоприбывших предупреждаем! Мне срочно поручили вас проинформировать.

– О чём же? – осведомился Никитин-старший.

– Как вы знаете, у всех наших кораблей имеется слабое, но экранирование от космической радиации. От солнечного ультрафиолетового, рентгеновского и гамма-излучения. Когда загорается эта лампочка… – она указала на маленькую лампочку выше окна, – необходимо на всякий случай плотно закрыть окно шторой…

И девушка наглядно это продемонстрировала, дёрнув шнур. Объёмная, похожая на парусиновую штора задёрнула наружное окно, закрытое перегородкой с внешней стороны.

– Во избежание попадания ионизирующего солнечного излучения в каюту. Для человека это смертельно опасно. На Земле радиация, достигающая её поверхности, в значительной степени теряет губительную мощность благодаря озоновому слою. Но в космосе человек сталкивается с угрозой облучения. Солнечные лучи – канцерогенны. Поэтому, когда лампочка загорится, у вас будет пять минут в запасе, чтобы проделать эту несложную операцию. Кроме того, если вы отсутствуете в каюте, на ваши мобильные придёт оповещение. В крайнем случае, если вы не успеваете отреагировать, окно автоматически закроется гермоставней, то есть перегородкой, но до этого доводить нежелательно.

– Почему? – поинтересовался Фёдор.

– Ну… – замялась девушка. – Нельзя быть застрахованным от форс-мажорных обстоятельств. Вдруг пульт управления откажет в самый важный момент. Такое бывает редко, это, скорее, исключение из правил. ЧП, понимаете? И ещё: ставня срабатывает автоматически в том случае, если окно в каюте разобьётся, это предотвратит утечку кислорода и стабилизирует давление. Тут нет оснований для вашего беспокойства, – объяснила сотрудница, но, видя, что не до конца успокоила Фёдора Никитина, добавила:

– В ближайшее время ваша каюта не будет попадать под солнечные лучи, поэтому можете не беспокоиться. С этой стороны корпус корабля не освещается солнцем. В случае декомпрессии кислородные баллоны находятся вот здесь, – она подошла к шкафу, открыла его и указала на комплект из двух баллонов с масками, лежавших на полке.

– Аптечка в шкафчике над умывальником…

– В ванной, – закончил за неё Рома. – Скажите, а учебной литературой где можно обзавестись? Что-то в местном интернете ничего не нашёл.

– В магазинах или городской библиотеке.

– Угу, ясно, – отец с сыном переглянулись.

– Если нет вопросов, я пойду, – закончила «ликбез» девушка. И, замешкавшись на выходе, произнесла:

– Приятного времяпровождения на борту «Мурманска».

Рома вежливо улыбнулся и закрыл за ней дверь. Они с отцом стали обустраиваться. Разложили вещи, передвинули кое-что из мебели, исходя из своих предпочтений. Фёдор даже изъявил желание повесить какую-нибудь картину в гостиной.

Когда суета, связанная с размещением вновь прибывших улеглась, и корабль поплыл сквозь космическое пространство, пассажиры стали приспосабливаться к своей новой жизни. Или же новую жизнь формировать под себя.

Календарь здесь ничем не отличался от земного и позволял вести всё тот же счёт времени, поддерживалась цикличность искусственной смены дня и ночи. Обитатели космического корабля подчинялись законам необходимости и следовали установленному здесь порядку как нигде и никогда. Даже тот, кто не терпел ограничений, понимал, что иначе обречён.

Отец и сын Никитины полностью влились в новое сообщество, ничем не отличаясь от других жителей «Мурманска».

– Смешались с толпой, – ехидно заметил Рома, намекая на образованность большей части населения корабля, на что отец посоветовал ему не быть высокомерным: поспешные выводы часто оборачиваются против говорящего.

И, действительно, большая часть соседей оказалась не так проста. Среди них, как выяснил Рома, были выдающиеся спортсмены, деятели культуры и искусства, бизнесмены и политики – то есть люди при деньгах. Ещё по программе, предусмотренной Объединённым Флотом, без всяких препятствий приняли учёных и инженеров вместе с семьями. И такие люди никак не подпадали под категорию тёмных и недалёких. Остальные пассажиры оказались из числа обслуживающего персонала – ремонтники, кибертехники, инженеры, программисты, выигравшие конкурс и оказавшиеся на борту целыми семьями. Люди из сервисных служб работали на кораблях-фермах, в ресторанах, торговых комплексах, на общественном транспорте, да и во многих других сферах. В обществе довольно быстро обозначилось чёткое разделение на «сословия». Всё, как на Земле.

Рома думал, что никакого денежно-товарного обмена на корабле быть не может. Зачем нужны деньги в космосе? Разве что натуральный обмен мог быть в ходу. Но по факту бесплатными оказались только вода и еда, что выдавались обитателям корабля по нормам. За информацию «вкус» на пищевые имитаторы, за кинофильмы, за музыку, скачиваемые из интернета, надо было платить всё теми же «стандартами» – общей валютой Объединённого Флота. За услуги, за новую одежду, за мебель, за электроприборы – собственно, тоже.

И Рома сильно удивился, узнав, что деньги у них имеются. Возможно, не так много, как у известных коммерческих деятелей, но, как говорится, жить можно.

Только теперь Фёдор Никитин рассказал сыну, что перенёс свои наработки и инвестировал часть состояния в отрасль электроэнергетики. Он использовал свои знания и опыт, добавил пару ноу-хау и интегрировал собственную бизнес-стратегию в одну ликвидную компанию, представляющую интерес для рынка и в новых условиях. Это было общество с ограниченной ответственностью, которое занималось производством электроэнергии с использованием солнечных батарей. Фёдор Никитин внёс свою долю в уставный капитал компании и стал соучредителем.

* * *

29 июля прозвучало обращение Главного Координатора Яна Коробова:

– Эстерайская империя оккупировала и превратила несколько миров в колонии, установила над ними свой контроль, который на деле является тотальным порабощением, если рассмотреть условия торговой политики, навязанные этим мирам. Высшее руководство планеты, так называемая Гегемония Эстерау, – это межзвёздный агрессор, использующий бесчеловечные методы ведения войны. Тираническая империя имеет целью не устроить быстрый милосердный геноцид массированными ядерными ударами по нашей планете. Нет. Их террор не знает границ. Их цель – необратимое обезображивание облика мирной планеты и геноцид населения – целой цивилизации, гордо именуемой землянами. Объединённый Космический Флот Земли даёт официальную формулировку этого злодеяния: преступление против человечности с особой изощрённой жестокостью. Ответ на агрессию будет своевременным и подобающим случаю. Земляне теперь – пионеры межзвёздного путешествия в поисках нового дома и в борьбе против Эстерау. Эстерайская тирания ведёт завоевательную войну, мы – оборонительную. На нашей стороне – справедливость и потому… Мы победим! – с нажимом завершил свою речь Главный Координатор, и от этих последних слов у Ромы мурашки забегали по коже.

В тот же вечер на городской эспланаде для жителей космолёта «Мурманск» проводился «открытый разговор» о положении дел. Люди собрались в зелёном парке, где находился летний театр. Рома тоже пришёл послушать. Ему повезло найти свободный стул в рядах зрителей, потому что публика уже заполнила все места. Перед обсуждением снова прозвучала запись речи Координатора, и хоть на этот раз Рому проняло уже не так сильно, но послание всё равно внушало трепет.

Далее на сцене двое ведущих начали беседу. Один из них – пожилой мужчина в старомодном и слегка мятом костюме – производил впечатление человека въедливого и скептически настроенного. Второй же спикер являл собой полную противоположность первому. Этот мужчина был довольно молод, по-мужски красив и явно предпочитал современный стиль. Он был одет в деловой костюм, в котором угадывалась фигура культуриста, длинные волосы густыми волнами опускались на плечи. Дополняли образ очки в роговой оправе.

– Слова, прозвучавшие от Главного Координатора, – воистину мощные, – открыл диалог пожилой спикер. – На месте эстерайских агрессоров я бы засомневался, а правильно ли я сделал, что вообще бросил вызов столь неустрашимому народу с такой непоколебимой волей, настроенному не сдаваться. Наши оппоненты видят, что без боя мы не сдадимся и рабству предпочтём смерть.

– Не хочу сбивать ваш патриотичный воинственный настрой… – тактично и рассудительно начал было второй спикер, но первый, демонстрируя уверенность в себе, перебил собеседника:

– А вы и не сможете! – полушутя сказал он и скрестил руки на груди.

По залу прокатился одобрительный смешок. Красавец-спикер не смутился:

– Верный настрой, – тепло улыбнувшись, закончил он и продолжил. – Но давайте не забывать, что Эстерайская империя вытеснила нас из родного мира, как сделала это и с народом Мира-Спирали. Мы движемся в неизвестность, и нам только предстоит доказать свой потенциал в надвигающейся войне.

– Мир-Спираль мигрирует, Рэлос, Аполлинария, Пикеринг и Эхо-в-Ночи и другие порабощены и не бросят вызов власти империи под страхом быть заражёнными боевым вирусом. Однако если угнетённые миры объединятся, незыблемость Эстерау пошатнётся.

Пожилой участник дебатов сменил позицию скептика на самоуверенного задаваку (впрочем, как показалось Роме, пропагандистски правильный ход), а молодой длинноволосый оппонент сохранял осторожную осмотрительность.

– Я бы согласился с вашими предположениями, носящими характер откровенно спекулятивный, но факты говорят сами за себя: все эти миры расположены слишком далеко друг от друга, что исключает создание какого-нибудь мало-мальски значимого союза. Только враждебная Империя способна охватить свои владения сверхсветовыми полётами. Да и, раз уж мы заговорили об этом, давайте, я озвучу военную мощь нашего противника.

Чувствовалось, что теперь уже элегантный красавец перехватил инициативу в дебатах, а пожилой спикер даже не пытался скрыть своё неудовольствие.

– Не будем прибегать к шкале Кардашёва, рассматривающей уровни развития цивилизаций в зависимости от потребления энергии – планетарной, звёздной и галактической. Давайте поговорим о технологическом уровне развития, оценка которого основана на дальности космических полётов как самого большого вызова для цивилизации. Обозначу технологические возможности Эстерау: сверхсветовые двигатели; энергетические (силовые) поля вместо механических воздушных шлюзов, как у нас; аэромобили, называемые магнитолётами, летающими по аэромагистрали на основе сверхпроводников; лазерное и плазменное оружие; генератор гравитации. Наши технологические возможности составляют лишь десять процентов от технологических возможностей врага. Даже искусственная гравитация на всех наших кораблях, благодаря которой мы сейчас не плаваем в воздухе, а крепко сидим на стульях, – это технология, позаимствованная у Эстерау. Знаете, почему при полёте на сверхсветовой скорости газ и пыль не испаряют их тяжёлые крейсеры? Ни одной царапины не остаётся на обшивке их кораблей. А всё потому, что они подчинили себе само пространство. Их корабль находится в покое в то время, как сжавшееся пространство переносит их в любую точку вселенной.

– Вас послушать, так пора бы землянам просто сдаться, и всё тут. В первой фазе войны мы уступили – да, это так. Покинули свой дом. Но сдаваться не собираемся. Угроза Эстерайской империи, во главе которой стоит Первый Советник – Малюстель Куаранд, на данный момент всего лишь подвела человечество к скитаниям в космосе. Невысокая цена, как по мне, с учётом того, что мы живы. Более того, мы осуществили давнишнюю мечту человечества – освоение дальних пределов космоса. Мы покинули колыбель землян и устремились к звёздам. Враги помогли нам совершить дерзанье, предначертанное нашей цивилизации от самого начала её истории.

– Дерзанье – это, конечно, хорошо, – терпеливо согласился второй спикер, – но это самый дорогостоящий вызов, когда-либо брошенный человеческой цивилизации. Пока экономике Объединённого Флота предстоит только долго и трудно восстанавливаться, а с ограниченными ресурсами как бы нам не откатиться к временам бартерного рынка, на котором преимущество у того, кто заведует пищевым складом. Стоимость строительства кораблей, стоимость топливных запасов. Чёрт побери, да один многофункциональный космический скафандр сто́ит как два электромобиля. А реактивный ранец к скафандру сто́ит как весь этот скафандр! – он откашлялся. – Помимо прочего, запасы воды, еды, воздуха…

– Для этого планируется сопутствующее промышленное освоение астероидов – добыча воды изо льда, добыча минералов, металлов, – сообщил оппонент. – Вы же в курсе, что, кроме каменных астероидов, есть и металлические? Планируется по пути добывать лёд на астероиде Церера – каменном булыжнике, который, согласно исследованиям, состоит на двадцать процентов из воды.

– А стабильность систем жизнеобеспечения и генераторов гравитации, которые, к слову, разработали чужаки? – не сдавался молодой ведущий. – Допустим, мы прилетели на необитаемую планету, причем втайне, хотя как это осуществимо, хоть убей – не знаю! Кто гарантирует нам, что и этот новый дом не будет заражён вирусом?

– По причине того, что и новый дом может быть заражён вирусом, наша флотилия будет сохранять статус мигрирующей до окончательной победы в войне против Эстерау.

– До неопределённого срока, – уточнил молодой оппонент.

– Так и лететь нам неопределённо долго! – ядовито выдавил первый спикер. – Сами подумайте, до Проксимы b – 30 тысяч лет полёту. Эстерау – Межзвёздная цивилизация. В то время как Аква-Инфинит, Аполлинария, Релос, Прогресс и Пикеринг – межпланетные. Земляне до массового отлёта – планетарная цивилизация. От 2122 года – межпланетная цивилизация. Разумеется, мы ответили на вызов могущественного врага! – подчеркнул он два последних слова. – Каждый из здесь присутствующих трезво рассматривает сложившуюся ситуацию, но давайте не поддаваться таким упадническим настроениям.

– Я принял этот тон для того, чтобы наглядно проиллюстрировать масштаб грядущего. Если крушения взлётных аппаратов при запуске и гибель нескольких сотен несостоявшихся пассажиров для вас недостаточная иллюстрация, то я приведу другой пример. Аполлинария – самый близкий к нам мир, у которого военная авиация, наземные военные технологии, корабли военно-космического флота экспроприированы. Если кто не понимает суть слова, поясню: принудительное отчуждение собственности. Боевая техника Вооружённых Сил Аполлинарии перешла во владение Первого Советника Малюстеля Куаранда, который, по существу, является императором.

– Земляне пришли к согласию звать наших врагов имперцами. Но сами они называют себя «Эстерайская Гегемония»…

Они ещё много чего говорили, но Роме больше всего в память врезались слова об авариях взлётных аппаратов, не сумевших успешно оторваться от Земли или приземлиться в своих кораблях-городах. В общей сложности около 80 тысяч кораблей покидали Землю, и сотни несчастливых семей так и не добрались до Объединённого Флота, а трагически погибли. Об этом сообщалось в новостях. Со всё более тяжёлым сердцем Рома начинал осознавать масштаб катастрофы и жестокость новоявленного врага.

Путь в академию

Время до вступительных экзаменов пролетело быстро и незаметно. Слишком много впечатлений. Казалось, только вчера прибыли на корабль, едва обустроились, ещё и привыкнуть до конца не успели, как пролетел месяц космической жизни. Хотя как можно говорить о месяце, когда и Луны не видно? Одно название от прошлой меры времени осталось. Одна иллюзия от того, что время движется по-прежнему.

Начиная с конца июля, Рома усиленно занимался, подтянул физподготовку, проводя полдня в спортзале и бассейне. А вторую половину просиживал за учебными материалами, которые раздобыл в электронной библиотеке. Никогда прежде парень не изводил себя так самодисциплиной, но теперь он представлял, будто бы уже оказался в военной академии и сам себе отдавал приказы.

С отцом всё это время они почти не разговаривали, слишком ответственно отнёсся Рома к поступлению, и на беседы у него просто не оставалось сил. Если бы дело было на Земле, он наверняка бы похудел, но местная питательная субстанция обеспечивала организм калориями с лихвой.

– Доброе утро! – поприветствовал Фёдор сына, войдя на кухню.

Парень сидел за столом с отсутствующим взглядом и ковырял ложкой свою порцию каши.

– Привет, – тихо поздоровался сын.

– А, кусок в горло не лезет, да? Всё выучил? – этот вопрос заставил ещё сильнее усомниться в себе. Учить-то он учил, но в самом ли деле выучил? Ведь чем больше узнаёшь, тем сильнее эти знания кажутся каплей в море. Столько ещё остаётся неизученным, что кажется, одной головы явно мало, чтобы всё запомнить.

– Вроде. Правда, не все даты запомнил, – вяло прокомментировал Рома.

– Это ничего, на экзамене у тебя наступит просветление. У меня всегда такое бывало! – бодро заверил отец.

– Хотелось бы, – вздохнул Рома, даже немного позавидовав папиной уверенности. Неужели отец сам никогда не волновался перед экзаменами? Если так, то он вряд ли поймёт его.

Фёдор взял порцию положенной ему белковой каши и сел за стол.

– Сколько тебя не будет? – спросил отец.

Парень взглянул на него и ответил:

– Ну, целый день.

– Вас там покормят? – спросил Фёдор так, будто только это его и волновало. Аппетит у Ромы так и не проснулся. И вряд ли сегодня проснётся. В голове и так каша из дат, имён, формул и прочей заученной информации. И пихать в себя ещё и питательную кашу совершенно не хотелось.

– Да. Мы полетим на маршрутном транспорте, будем подбирать абитуриентов с жилищных кораблей, я узнавал. А когда сбор закончится, долетим до Академии, и там уже будем сдавать экзамены, – пояснил сын.

Рома заставил себя доесть безвкусную массу и отправился в свою комнату. Быстро распихал по карманам принадлежности, их оказалось совсем немного: идентификатор, смартфон, световое перо, несколько сотен «стандартов», дезинфицирующие салфетки и пара пищевых имитаторов. Убедившись, что ничего не забыл, двинулся к выходу из каюты.

– Рома, – окликнул его отец.

– Да, пап? – остановился он, но не обернулся, только раздражённо закатил глаза.

– Ты всё взял?

– Да, – выдохнул он, думая о том, что рассовать вещи по карманам куда легче, чем рассортировать знания в голове.

– Точно? Ничего не забыл? Идентификатор не потерял?

– Точно, – буркнул сын и всё-таки обернулся. С одной стороны, он понимал, что отец таким образом проявляет беспокойство, но с другой – такая забота заставляла его чувствовать себя несмышлёнышем. И оттого раздражала.

– Да? Ну, удачи тебе. Давай, сынок, ты сдашь! – отец пожал Роме руку и выпроводил за дверь.

По пути к лифту, парень заметил, что в коридоре как-то безлюдно. Звёздный город жил по режиму, и люди просыпались, выходили на улицы практически в одно и то же время. Но сейчас почему-то никого из соседей Рома не встретил.

За время пребывания на корабле они с отцом успели завести знакомства с некоторыми семьями, что жили поблизости. Однако друзей у Ромы так и не появилось, разве что приятели, с которыми можно поздороваться и пойти дальше по своим делам. Разве что с Аминевыми они с отцом общались более-менее близко. Те даже в знак дружбы подарили не имитаторы в качестве угощения, а настоящий яблочный пирог. Недешёвое удовольствие в космосе. Угощение показалось тогда парню невероятно вкусным. А потом Никитины приглашали этих соседей в кино. И такое общение, лёгкое и ненавязчивое вполне устраивало обоих.

Рома часто ловил себя на мысли, что ему нравится такой новый образ жизни, он как-то соответствовал его душевному состоянию.

Настоящей земной едой, однако, полакомиться удавалось нечасто. Приходилось довольствоваться пищевыми имитаторами. Магнитные чипы размером с ноготь мизинца воздействовали на вкусовые рецепторы в ротовой полости и посылали в центр наслаждения головного мозга пользователя заданные вкусовые импульсы. Варианты вкусов предлагалась самые разные. Единственным и существенным недостатком имитаторов было то, что их нельзя прожевать и проглотить. А это, как известно, львиная доля наслаждения при употреблении пищи. И потому настоящая еда оставалась привлекательной альтернативой, и на корабле на неё сохранялся устойчивый спрос.

Проехав на лифте до нижней палубы, Рома заторопился по хорошо освещённому переходному коридору в доки. По дороге он встретил только двух бортпроводниц, одна из которых провожала парня, когда тот заблудился на борту «Мурманска». Роман поздоровался с ней, и та в ответ подмигнула.

Нужного челнока на месте не оказалось. Парень поискал его глазами, добравшись до места назначения, но, тот, видимо, пока не прибыл.

Он присел на скамейку и стал тщательно изучать взлётно-посадочную площадку причальной палубы, то и дело посматривая на переборку шлюза. Маршрутные челноки занимали почти все посадочные площадки палубы. В некоторые из шаттлов загружались гражданские, а работники делали последние приготовления к отлёту – проверяли работоспособность систем и двигателей, занимались погрузкой на автокарах… Пока проводилась перекличка пассажиров, маленькая девочка тянула за подол платья маму и звонко кричала:

– Мам, мам, мам, я хочу пирожное, я хочу пирожное!

– Нет, а то собьёшь аппетит. Вот поедим у дедушки с бабушкой, тогда получишь! – строго ответила мать.

– Но я хочу сейчас! – требовала девчушка.

– Тогда обещай съесть всю кашу у деда с бабушкой!

– Ладно, обещаю, – ответила она, но скривилась так, будто бы уже проглотила склизкую питательную смесь.

Рома подумал, что детям тяжелее всего привыкнуть к этим протеиновым концентратам, похожим на клей. И по виду, а, возможно, и по вкусу. Правда, есть клей парень не пробовал, но почему-то ему казалось, что тот непременно должен отдавать вкусом этой космической каши. А дети ведь бывают такими привередами. Он по себе судил. Вот, будь он маленьким, наверняка бы точно так же хотел покапризничать. Но теперь-то он взрослый, в военную академию поступает, как-никак. И потому только вздохнул, поглядывая на девочку.

Женщина полезла в сумку и, к удивлению Ромы, достала оттуда настоящее пирожное. С расценками на настоящую пищу его ознакомили, и вот так таскать в сумке пирожные могли позволить себе далеко не все граждане Объединённого Флота. Вполне понятная дороговизна, делавшая желанную альтернативу питательным пайкам практически недоступной. Поэтому Рома подмигнул девчушке, лопающей свой десерт, а та улыбнулась ему в ответ. Похоже, поедание пирожного доставляло ей немалое удовольствие.

От созерцания пирожного и девочки его отвлёк транспортник, прошедший через отъехавшую шлюзовую перегородку и заходивший на посадку. Он узнал маршрутный челнок, который чаще всего использовали при пассажирских перевозках. Класс модели этого самого ходового транспортника назывался «Пиро́га», а на сленге он был бесцеремонно понижен в звании до простого «пирожка». И на глазах Ромы такой «пирожок» сейчас совершал посадку на палубе «Мурманска».