Цифровик

– Говорят, ты ешь и людей тоже.

– Ем… Когда из-за гор приходят лазутчики вятичей, я их ловлю и ем. Когда ко мне приходят Герои, чтобы сражаться, я их побеждаю и ем.

– Надо же! – Сантро не скрывал своего изумления. – Значит, ты охраняешь наши границы, охраняешь наш скот! А нам говорят, что ты наш главный враг.

– Людям нужны Герои. – Дракон выдохнул язык пламени, и в его отблеске на груди Дракона что-то сверкнуло. Сантро, подойдя поближе, с удивлением уставился на нагрудные пластины дракона. На крупных, величиной с рыцарский щит, чешуях явно что-то было.

– Это что? Руны? Кто выбил их на твоей груди?

– Только Герои приходят сюда.

– Надо же. – Сантро растерянно сел возле обгорелой коровьей туши. – У тебя на груди защитные руны. Ничего не понимаю.

– Людям нужны Герои. И людям нужны Драконы. – Дракон помолчал и добавил. – Там внизу тебя ждёт друг, он удивлён твоим поведением. Тебе пора. Приходи, когда будешь готов драться.

******

Хозяин таверны был растерян и огорчён. С потенциальных Героев обычай не велел брать деньги. А сейчас сразу два кандидата сидели за столом в самом тёмном углу. Они с аппетитом ели и пили и ещё о чем-то жарко спорили. Чем дольше они сидели, тем больше от них был убыток. И ведь не скажешь же им ничего.

– Скажи мне, Сантро. – Сатеро отрезал ножом ешё один кусок оленины и обмакнул его в чесночный соус. – Зачем нужны Герои? Какова их конечная цель?

– Ну, наверное… – Сантро отхлебнул красного вина из бокала. – Эх! Хорошее вино! Наверное, убить Дракона.

– А я вот думаю, – Сатеро отломил очередной ломоть хлеба. – что мы просто специально обученные профессиональные убийцы. Хранители интересов государства. Кстати, кто из нас настоящий Герой? Как ты думаешь?

– Этого пока никто не знает. Наши линии судьбы скрыты даже от жрецов! Но тот, кто из нас останется в живых, тот и есть Герой. По легенде.

– Это по легенде! Вообще-то, по легенде, все Герои – добровольцы. Знаешь откуда я?

– Откуда?

– С северной границы.

– Давно ты там был?

– Вчера… – Сатеро заметил удивление на лице Сантро и добавил: – Скакал всю ночь и весь день.

Он вытащил из кармана маленькое зеркальце:

– В этом амулете я увидел, как ты оставил доспехи и идёшь к Дракону.

– Тебе стало любопытно или ты хотел мне помочь?

– Да ну что ты! По легенде, мы дерёмся один на один с Драконом. Просто вчера я понял, что не хочу быть Героем.

– Как это? – Сантро никак не ожидал такое услышать от Сатеро. От человека, который и в магии, и во владении мечом превосходил его на порядок.

– А вот так! Два дня назад на северной границе объявился отряд разбойников. Даже не так. Скорее, кочевое племя. У них там в отряде были женщины и дети. А ещё парочка магов, десяток дезертиров, целая куча беглых каторжников и ещё много всякого сброда. Куда смотрели наблюдатели на погранзаставах, сейчас разбираются. Ночью они перешли границу и вырезали целую деревню. А утром туда прискакал я. Уничтожил всех.

– Ещё один подвиг для наших летописей Героев!

– Ты не понял. Я убил всех. Я сделал это абсолютно спокойно. Сначала наложил заклинание замедления времени на всех и потом перерезал горло всему взрослому населению. А когда у них остались только женщины и дети, я стал выбирать их по одному и читать у них их линии судьбы. Это было ужасно – даже у грудных младенцев видел только черные линии. Они были обречены стать преступниками. И я убил всех. И вот, когда я смотрел потом на кучу трупов, то у меня возникло подозрение, что здесь что-то не так. Не должен быть Герой таким безжалостным убийцей.

– Герой должен быть убийцей. Конечной целью является убийство дракона.

– Это правда.

Сатеро отодвинул тарелку и налил себе ещё вина:

– Но в тот момент я понял, что не хочу быть таким Героем. Ты в курсе, что нас осталось только двое?

– Как? – выдохнул Сантро.

– А так… На восточной границе у нас ведь тоже есть дракон. Только одноголовый, и живёт он там всего ничего, три года. Так вот, наш доблестный Каризо решил, видимо, потренироваться на маленьком дракончике. До дракона он не добрался. Там рядом есть храм Железных ворот. Слышал о таком?

– Да! Храм построили вокруг портала, целиком состоящего из железа.

– Ну так вот.

Сетеро выбрал на блюде яблоко побольше и, вытащив нож, стал резать его на дольки.

– Из храма давно не было никаких вестей, и он решил зайти туда, посмотреть, что там. Так, на всякий случай. Никто не знает, что там дальше произошло, только местные жители слышали в горах громкие хлопки и стуки.

– Хлопки и стуки?

– Да! А наутро нашли там нашего общего знакомого. И пару трупов абсолютно не наших людей. У них были клыки, как у вампиров, и, судя по найденным телам жрецов, они и были вампирами, но, видимо, не из нашего мира. И Каризо умер не от магии или меча. В нём было дырок столько же, сколько в сети у рыбака. И потом из него навытаскивали свинца столько, что если весь собрать, то вот это блюдо под поросёнком можно было бы выплавить. Угадай, что сделали местные жители. Они решили засыпать это место камнями. Кто бы ни пришёл из этого портала, сделал он это последний раз. Обошлись они без героев. Просто завалили – и все дела!

– Значит, скоро мы узнаем, кто из нас настоящий Герой.

– Нет, Сантро. Скоро я убью дракона, и не будет больше никаких Героев.

– Как это? – Сантро даже наклонился вперёд. – Ты собираешься бросить вызов Дракону? Скоро?

– Ну, сначала я осмотрюсь. Потом подберу доспехи и оружие. А там видно будет. Ты, кстати, задумывался о том, какие усилия приложили некоторые люди к нашему вооружению? Ведь ни у одного барона, и даже у короля, нет таких доспехов. Видишь этот меч?

Сатеро вытащил из ножен палаш и положил его на стол.

– Я тут почитал в библиотеке некоторые книги по магии. Меч этот по длине как раз в толщину шей Шестиглавого. А видишь эту кольчугу?

Сатеро откинул плащ и выпятил грудь под свет факела.

– Каждое колечко исписано рунами. Эту кольчугу ковали десятки мастеров и колдунов в течение ста пятидесяти лет. Твой дед ещё не родился, когда для меня начали ковать эту кольчугу! А видишь этот щит? Он может отражать любую энергию в сторону твоего противника. Пламя дракона вернётся ему прямо в морду.

– Знаешь, это может не помочь.

Сантро откинулся назад и критически осмотрел Сатеро.

– Я на груди у Дракона тоже видел руны. Кто-то не поленился и выбил у него на груди защитные заклинания.

– Хм. Заколдованный дракон! Ну и ладно, всё-таки я считаю, что у меня неплохие шансы. Я уже так устал быть кандидатом в Герои, что лучше попытаюсь и умру, чем буду ждать другой смерти. Сидя в разгромленной деревне, в которой не осталось ни одной живой души, я попытался подсчитать, сколько людей убил за всю свою жизнь. Сбился на пяти тысячах. А ведь мне ещё нет тридцати. Кстати, сколько у тебя детей?

– Не знаю. Ты ж в курсе, как к этому относится местное население, да и вообще все в нашей стране. В какую деревню не придёшь, везде найдутся ретивые мужья, которые за волосы приволокут тебе своих жён, и добрые отцы, которые за руку приведут своих дочерей.

– Знаю, как относятся. Так вот я ещё и точно знаю, сколько у меня детей. У меня десять мальчиков и три девочки. Они знают, что их отец – потенциальный Герой. И твои дети тоже про это знают.

Они немного помолчали.

– Знаешь, – сказал Сантро. – мне, если честно, плевать. Я не хочу быть Героем.

– А я, – ответил Сатеро, – хочу, чтобы не было Героев вообще.

– И когда?

– Не знаю. Сначала осмотрюсь.

– Тогда я поехал отсюда.

Сантро встал. У проходящего мимо хозяина таверны на лице явственно отразилось облегчение.

– Надеюсь, что вести о твоей смерти или твоей победе дойдут до меня не скоро.

********

Одинокий путник, одетый в богатые одежды и не держащий при себе никакого серьёзного оружия, показался разбойникам лёгкой добычей. У него не было даже посоха, как у странствующего монаха.

Но, конечно, им не нужен был живой свидетель, и они сразу же попытались его убить.

Однако три стрелы, выпущенные практически в упор, не достигли своей цели. Первый же человек, бросившийся на незнакомца с мечом, упал, превратившись в воющий, катающийся по земле живой факел. А его меч, непостижимым образом оказавшийся в руке у незнакомца, разрубил второго нападающего пополам. Стрелки, сидящие на деревьях, ничем не могли помочь своим подельникам, они вдруг разом все ослепли.

Ещё один нападающий бросил нож, который отскочил от незнакомца, точнее от невидимого щита перед ним. Разбойник попытался убежать, но ему вдруг отказали ноги, и он упал, с размаху стукнувшись головой о толстый корень лесного дерева.

Сантро с некоторым удовлетворением оглядел дело рук своих. Всего несколько защитных заклинаний, а какой эффект! В ближайшее время этот лес будет совсем безопасным. Почти совсем. Нужно ещё учитывать медведя, который, впрочем, собрался уже впадать в спячку, и нескольких волков, но им вполне хватало пока лесной дичи.

Вдруг послышался стук копыт, и на поляну выскочил всадник. Одетый в форму жреца молодой человек соскочил с коня и упал перед Сантро на колени.

– Господин! – воскликнул он. – У меня для вас важная весть.

– Какая?

– Вы – Герой! Дракон убил Сатеро этой ночью.

– Значит, мой друг погиб. – Сантро горестно вздохнул. – Я вынужден забрать у тебя коня. Отведи этих несчастных разбойников в ближайший населённый пункт и сдай местному старосте как рабов. Скажи ему, что зрение к ним никогда не вернётся. За это он тебе даст другого коня.

******

Прошло сорок лет.

********

– Так что со мной?

Абсолютно голый Сантро стоял посередине каменного зала. За широким каменным столом сидело несколько жрецов и учёных. В воздухе повисло тягостное молчание.

– Я вынужден повторить свой вопрос. Что со мной?

– Мы не сможем это вылечить.

Отвечающий учёный встал.

– Кто-то из ваших временных партнёров по постели наградил вас неизлечимой болезнью.

– И сколько мне осталось?

– Мы этого не знаем, но, впрочем, магией и прочими средствами мы можем поддерживать в вас жизнь столько, сколько вам будет нужно.

– Нет. – Сантро направился к куче лежащей на полу одежды. – Не надо пока. Свой ответ я сообщу вам завтра.

На выходе из зала он обернулся и спросил:

– Скажите, я хороший Герой для своего времени?

Жрецы и учёные переглянулись. Жрец со знаком дракона на груди встал и, поклонившись, ответил:

– Для своего времени вы хороший Герой. Все наши соседи знают про вас, и никто не решается объявить нам войну. Люди рады отсутствию разбойников в лесах и опасных диких зверей. Страна с вами стала ещё богаче.

*******

Молодой король и такой же молодой верховный жрец храма Дракона сидели за одним столом, что было прямым нарушением регламента, и обсуждали последнюю новость.

– Итак!

Король налил себе вина в бокал и сделал жадный глоток:

– Наш Герой направился к Чёрной горе. Я думал, что не доживу. А ведь у него никаких шансов!

– Вы правы, ваше величество.

Жрец ещё раз взглянул в глубину кристалла, стоящего перед ним на столе:

– Абсолютно никаких. Он усыпил оруженосца и ушёл на Чёрную гору тайком и без доспехов. Взял с собой только посох.

– Чёрт! Послать за доспехами людей и отвезти их срочно в сокровищницу. Когда там у нас родятся новые Герои?

– Завтра начинается месяц Дракона. У нас сейчас идёт год Дракона. Звёзды займут свои места очень скоро. Во все концы страны разосланы гонцы. Ночью, в полнолуние, они выйдут и будут смотреть, не загорится ли знак дракона над каким-нибудь домом. И будут спрашивать, если такое случится, не родился ли в этом доме, в эту ночь, мальчик. Всех мальчиков соберут и привезут во дворец.

– Да! А ведь теперь слава у Шестиглавого станет ещё сильнее.

– Да, ваше величество. Всё благодаря нашим Героям. Недаром лучшие кузнецы ковали для них доспехи, лучшие маги учили их своему искусству, лучшие учёные дали свои знания, и лучшие женщины королевства принадлежали им.

Из эпицентра

Где-то за окном закричал петух, потом от мощного удара лапой загремела жестяная миска.

Да, пора было вставать. А так не хотелось! Григорий поворочался с боку на бок, послушал требовательный лай за окошком и решил, что пора подниматься и приниматься за хозяйство.

Впрочем, то, чем он располагал на данный момент, хозяйством назвать можно было только с большой натяжкой. Крепкая изба-пятистенка с печью, небольшой сарайчик, в котором хранился нехитрый инструмент, в него же на ночь собирались куры с петухом, да конура, в которой жил крупный пес непонятной породы. Пес отзывался на «Филю» и мог за кусок мяса продать все хозяйство вместе с хозяином, но расчет был на то, что пришлые об этом не знают. Крупная черная дворняга производила устрашающее впечатление, и миску Филя отрабатывал исправно, то есть если вдруг к поселку приближался пришлый, то пес лаем предупреждал об этом.

Впрочем, перепутать кого-то с кем-то было бы трудно. Весь поселок представлял из себя полтора десятка брошенных хибар, в которых очень давно никто не жил. Григорий купил домик по случаю у одноклассника, который честно признался, что не станет ездить за четыреста километров от Москвы, а будет строиться поближе к МКАДу. Григорий надеялся, что в деревне вообще никого не будет, то есть ни одной живой души. Кризис среднего возраста подтолкнул именно на такую мысль. Разочарованный в окружающих его людях, в работе, в обществе Григорий захотел пожить как-нибудь один. Года два-три. Дальше он планировал вернуться к нормальной жизни, полностью сменив свой круг общения. Так что квартира была сдана за штуку баксов в месяц, а ее владелец свалил не во Вьетнам или Индию, а в русскую глубинку.

Ранняя весна в нескольких сотнях километров от Москвы встретила за порогом запахом мокрой земли, пением птиц и сырым холодным ветром.

Домик располагался у самого края поселка, сразу за остатками забора начинались бескрайние черные поля, на которых, по словам единственного местного старожила Ахмеда, посеяли озимые.

А может, и не озимые, но что-то посеяли.

Ахмед был, как он сам себя называл, самопоселенцем. Приехал, выбрал избушку покрепче и решил тут жить. Жить и выращивать наркотические травы. Не для сбыта, а для себя. Был он чуть помоложе Григория, сам себя характеризовал как безнадежного наркомана с проблемами на родине из-за этого. В общем, приехал пожить туда, где искать не будут. Весь прошлый год он, по его же словам, «провел в кумаре», и его это вполне устраивало. У него уже где-то в лесу были полянки с маком и коноплей, и Ахмед с нетерпением ждал, когда уже будет тепло, «потому что на подоконниках много не вырастишь».

Два жильца на всю деревню, они договорились друг другу не мешать и жить тихонечко, не замечая друг друга.

*

Собаку накормить, курам корма насыпать, печку растопить. В магазин ездили вчера, так что запасы на ближайшие две недели есть.

Дров наколоть, в соседнюю баньку воды из колодца наносить. Бросить замачиваться нижнее белье, перетаскать емкости с бензином и соляркой в подпол, поближе к мини-генератору.

Врубить генератор и потихонечку коротать время у ноутбука, слушая вполуха радио и пытаясь написать что-то эпичное и большое по объему.

Нет, Григорий совсем не мнил себя писателем, но поскольку времени свободного было полно, а мысли не давали спать, он решил их все переписать. И странное дело, чем больше переживаний ложилось на жесткий диск ноутбука, чем больше разочарований и обид отдавалось электронной начинке, тем спокойнее и умиротвореннее Григорий себя чувствовал.

Постепенно пришла мысль, что все это можно излагать в художественной форме, появилась некая идея, некий сюжет. В общем, вечерами было чем заняться. Григорий осознавал, что никаких свежих мыслей в поворотах его сюжетов нет, но его все устраивало.

– Я не писатель, Филя, – говорил он псу, сидя вечером на крылечке. – Но слушай, чего я написал сегодня. – И читал псу, поглаживая того по голове, почесывая его за ухом.

*

– Ахмед, нельзя так жить! Эй, очнись, да очнись ты.

Григорий обнаружил поселенца лежащим у лавочки на сырой земле. Ловя себя на мысли, что если бы такое он увидел в центре Москвы, то прошел бы спокойно мимо, он сначала пытался просто посадить Ахмеда на лавку, потом привести в чувство, а потом сходил до хаты за тачкой. Погрузил в нее безвольное, чего-то неразборчиво шепчущее тело, и повез по адресу проживания.

Дома у Ахмеда было грязно и ощутимо пахло бомжом. Григорий аккуратно уложил хозяина на топчан, сапогами собрал разбросанные по полу вещи в кучку, собрал в газету окурки со стола и закинул в печку. Избушка была хорошо протоплена, на полу везде стояли какие-то ящики с черноземом, все подоконники были заставлены горшками с некими зелеными растениями.

Хозяин всего этого стал приходить в себя часа через два. Сначала заговорил громче, потом в речи появились русские слова, и наконец Ахмед открыл глаза и встретился взглядом с Григорием.

– Ты на меня так смотришь, будто хочешь, чтоб мне было стыдно.

– Да нет, я не хочу, чтобы вам было стыдно. Вы как себя чувствуете?

– Знаешь, почему я уехал сюда? Чтоб вот больше никто на меня так не смотрел, чтобы никому не врать и все.

Ахмед попробовал сесть и, видимо, решив, что усилия, приложенные к данному действию, не оправдают результат, остался лежать.

– И вот я глаза открываю, и ты смотришь на меня, как на собаку. Не смотри!

– Ахмед, у меня и мысли не было. Я пытаюсь определить, как вы себя ощущаете. Все в порядке?

– В порядке, мне хорошо. Случилось что-нибудь?

– Да ничего не случилось, просто вы упали с лавки и лежали на земле.

– И?

– Чего «и»? Снег еще не везде сошел, земля стылая, холодная, и вечер на носу. Оставь я вас так, к утру бы вы умерли от переохлаждения. Ахмед, вы понимаете, что если бы вы тут были совсем один, то умерли бы. Погибли бы. Зуб даю! Вас бы и не нашли.

– И не надо меня находить.

«Блин! Да чего я ему объясняю, – раздраженно подумал Григорий. – Да ему по фиг же, он не в себе. Завтра забудет все, что я ему сказал. Во, уже храпит. А с другой стороны, вот если со мной что-то случиться, и машина не заведется, то тогда что? До остановки ближайшей четыре километра лесом, автобус там по расписанию. Ну да. Можно попробовать вызвать помощь по мобильному телефону. Ну, вызову. И что? Кто сюда поедет? Лет двадцать назад движуха хоть какая-то была в этих местах, а теперь вокруг поселки – и ни одного человека в них.

А одинокий обросший мужчина с далекого Кавказа лежал на грязном топчане и улыбался в наркотическом сне каким-то своим мыслям.

*

Весна в деревне настраивала на позитивный лад. Григорий и сам не знал, почему так. Утром он вставал под лай собаки и куриный базар под окнами. Выходил, встречал на крылечке рассвет, вдыхая запах травы и мокрой земли. Птицы пели в саду, где обнаружились под растаявшими сугробами некие кусты, Григорий надеялся, что это смородина или крыжовник. Ахмед обнаружил в одном из домов удочки, и теперь Григорий каждый день удил с берега рыбу.

Иногда к нему туда приходил Ахмед и коротко делился новостями. У дороги в сторону города посадили капусту, с другой стороны будет расти кукуруза. В соседней деревеньке появилась бригада корейцев, будут выращивать укроп, кинзу и прочие травы на стол. Приехали на сезон. В прошлом году этим же занимались таджики. Если что – корейцы нас не знают, мы их не знаем.

Рыбную мелочь Григорий отдавал дикому коту, который в конце концов пришел к нему домой. В руки не давался, но зато подружился с Филей, и тому вроде как было теперь с кем общаться.

Григорий абсолютно комфортно себя чувствовал. Весенний воздух почему-то придавал ему энергию и хорошее настроение. Бывший горожанин похудел, повеселел и стал задумываться о перспективах.

– Знаешь, Филя, – говорил он иногда, почесывая собаку за ухом, – я б, наверное, вернулся бы обратно в город, да вот стремно мне. Там все начнется сначала. Вроде я тут время теряю, а с другой стороны, мне тут спокойно, никто меня не трогает, я никого не трогаю. Да и на кого я тебя оставлю? На кота? Думаешь, я не вижу, как он тебе по вечерам мышей приносит? Как ты можешь жрать такую гадость, а?

Филя только вилял хвостом и преданно смотрел в глаза.

*

Оторвавшись от жизни, Григорий новости слушал краем уха и невнимательно. Он считал, что Интернет гораздо правдивее радио, поскольку все-таки аполитичен. Интернета у него не было. Иногда он ловил себя на мысли, что вот было бы неплохо хотя бы в тех же «Одноклассниках» вывесить фотографии закатов и рассветов в этой деревушке, Фили, на котором спит кот, метровых щук, пойманных на червя. Но пока он просто фотографировал, а потом закачивал вечером в ноут, а с него – на флешку. До лучших времен.

В общем, радио не воспринималось им как что-то внушающее доверия. Когда по радио вместо новостей он услышал сначала тревожный писк, а потом нервный женский голос начал громко зачитывать некий текст про инопланетное вторжение, то он первым делом взглянул на календарь.

– Все, кто сейчас это слышит, внимание! На Землю совершено нападение. Это не ложная тревога, сегодня в полночь неизвестными космическими кораблями были выведены из строя практически все спутники связи на орбите Земли. Просим не поддаваться панике. Пока никто не знает, с чем мы имеем дело.

Григорий выключил радио, вздохнул и вышел во двор. На улице было непривычно тихо, пес озадаченно смотрел куда-то в небо, на котором не наблюдалось ничего необычного. День выдался ненастным, все затянуло серым, но дождя не было. Куры сидели рядками под навесом, петух лениво расхаживал вдоль него, иногда что-то склевывая с земли.

– Григорий! Сосед! А-а-а-а!

Худая фигура бежала, спотыкаясь, с другого конца деревни. Добравшись до Григория, Ахмед остановился и согнулся, упершись ладонями в колени. Было видно, что такая пробежка далась ему очень и очень нелегко.

– М?

Григорий сел на скамейку и как можно более участливым голосом спросил:

– Что? Вторжение?

– Да, – Ахмед (, заросший бородой по самые глаза,) хватал воздух ртом так жадно, что длинные черные волосы попадали туда, забивая уголки рта. – И-и-инопланетяне.

– Ахмед. Сегодня какое число? Дата.

– А?

Черная рука полезла в карман ватника и выудила оттуда телефон.

– Первое апреля.

– Никому не веря?

– А!

– Да. Курить надо меньше.

– А почему тогда по всем каналам?

– Курить надо меньше!

– У меня старый кассетник, на всех частотах только о том и говорят.

– Ой, Ахмед, я сейчас по грибы, давай завтра это обсудим.

*

Сначала где-то вдалеке грохнуло, за окном залился лаем Филя. Потом стало светло как днем. Ярко-оранжевый луч света прошелся из окошка по всей комнате. Потом ударная волна выбила стекла. Земля затряслась.

Григорий выскочил из дома в одних трусах, в лицо ему ударил горячий ветер, который нес в себе пыль и много мелких веток.

– Сосед! Сосед!

Григорий чертыхнулся, вернулся в дом, взял с полки фонарик и вышел опять на улицу. Включив фонарик, он посветил им в ту сторону, где, как он предполагал, мог быть Ахмед, и в луч света попала знакомая худая фигура. Тот в ответ включил свой и помахал им, два человека встретились в центре деревни.

– Как думаешь, что это?

– Не знаю, но бабахнуло знатно. Думаю, что в ближайшее время нас посетят журналисты.

– Брат, это инопланетяне.

– Да какие инопланетяне? Что им тут взрывать? Да еще так. Вокруг для них ничего интересного нет. Здесь такая глухомань, что по ночам волки воют.

– А что тогда?

– Да откуда ж я знаю. Может, где поезд с рельс сошел. Может, старый склад боеприпасов. Газопровод повредили. Черт его знает.

– Пошли посмотрим!

– Куда мы пойдем смотреть. На что? Два часа ночи. Тьма хоть глаз выколи.

– А что делать?

– Ну, лично я сейчас пойду домой, окошко заткну тряпкой и спать лягу. У меня волной окно выбило. Комарам плевать на ваши теории, если я окно не заткну чем-нибудь – съедят заживо, инопланетяне не понадобятся, от кровососов этих умру.

*

Утром Григорий вышел во двор оценить обстановку. От леса до деревни все было засыпано сломанными ветками, Ахмед сидел на поленнице и с мрачным видом набивал самокрутку.

– Что скажешь? – он махнул рукой в сторону леса.

– Похоже на направленный взрыв, и, кстати, относительно недалеко. Видишь, левее мусора меньше, можно будет легко найти эпицентр.

– Плохо дело.

Ахмед щелкнул зажигалкой и с наслаждением затянулся.

– Почему? Думаешь, инопланетяне?

– Они.

– Ой да ладно, может наш самолет!

– Радио молчит. Совсем. А за вашим самолетом десять других прилетело бы. Я всю ночь не спал, никто не летал над нами, никто ничего не искал.