Полная версия
– Образ жизни – пение: гость программы педагог и руководитель оперной студии в Бостоне бас-баритон Александр-Прохоров Толстой.
Оказывается, почти племянник.
И выдает этот певец с пропагандистско-просветительским уклоном:
– Если ТЫ поешь? – зачем слова. Язык не имеет значения! Энергетика передается без языка.
Авось она передается без языка, но своей точно такой же интонацией Тавтологии:
– Да, То Есть, Как бы, – а:
– Это уже не музыка.
Как только сейчас показали по телевизору Александра Абдулова и Леонида Ярмольника в фильме Ищите Женщину режиссера по имени:
– Алла Сурикова, – и, несмотря на это, как в фильмах прошлых лет:
– Беспокойное хозяйство, – про Михаила Жарова, Людмилу Целиковскую и Александра Граве, который делал тоже самое, что сейчас актеры Аллы Суриковой, и что вчера в каком-то фильме только и делал, что демон-стрировал Константин Хабенский:
– Кручение носом и в фас, и в профиль, – это обязательно?
Имеется в виду и то, и другое: иметь такой длинный нос, чтобы его можно было демон-стрировать, и вот это его верчение, как бинокля на оси у Бориса Пастернака? Ибо ответ возникает, и – как сказал Владимир Высоцкий:
– И ответ единственный:
– Больше-то ничего и нет! – Кроме, естественно, издевательства над зрителями, чтобы, купили билет на этот сеанс, и больше ни о чем не думали, как:
– У мя больше или меньше, – а кино?
Так иво здесь не бывает. Вы не знали?
Я – не могу понять, почему?! Почему так хочется только врать, врать и врать всеми способами, как:
– ХГохголь, – думаете надеяться? – Ибо, почему нет? Гоголь:
– Сказал!
Нос – это единственное наше достояние, потому что именно Гоголь и завещал – если кто еще не понял:
– З ним и останетесь на всю оставшуюся жизнь с такими демон-страциями.
Как певца Толстого с необязательностью речи в пении, – но:
– Мозхги-то, мил херц, у те же самые, – так сказать:
– Так и остались, – и в:
– Пени-и-и.
Ибо и бегают, и прыгают: и головой тоже! тем более сейчас это уже очевидно:
– Идут на бросок через бедро с захватом – как и через планку Брумеля:
– Через спину, а головой, да, вперед, – но – заметьте – всё равно:
– Думающей.
Ибо:
– Человек может не быть ни Кантом, ни Гегелем, – но:
– Всё равно автоматически думать! – как они, однако:
– Правильна-а-а.
А так иначе получается, что правильна думали именно во время революции 17-го, когда прямым текстом и было объявлено:
– Где у них лево – у нас уж будет обязательно:
– Право.
Право, однако, на заведомую ложь, и не для себя только – заметьте – но для:
– Всех, для вас.
Для всех, для всех. Как демонстрирует Радио Свобода всё не реже, и не реже.
10.01.19
П.С.
Тем не менее, Прохоров-Толстой выдал почти сакральное:
– Если человек неправильно поет – это можно поправить.
– — – — – — – — – — – — —
08.01.19
Время Свободы – в конце вспоминают литературоведа Бориса Аверина – недавно умер – он говорит, что Надежда Константиновна и Владимир Ильич:
– Не любили Джека Лондона, – что и значит:
– Жизнь, – а:
– Нам не нужна.
Вот такая занимательность, как у него, у Фенимора Купера, Майн Рида, Марка Твена, Стивенсона, Конан Дойла, Киплинга, а уж тем более, у:
– Фридриха Ницше и Авраама Линкольна – на наш ужин Пятницей, заодно с Робинзоном Крузо:
– Не приглашаем, не приглашаем.
Печаль – действительно – чем дальше – тем сильней. Поэтому и правильно Венечка Ерофеев выбрал две бутылочки коньячишка на:
– Последнее даже мелочишко.
– — – — – — – — – — – —
Радио Свобода – На этой неделе 20 лет назад
Опять идет передача об Але-ре Мар-ой, и она отвечает на вопрос Ир-ны Прохоровой:
– Вот из ит?
– Нет, – говорит, – это не литература, – но Книга, Роман.
Ответ липовый, ибо это и не книга, и не роман – не годится даже, как дерево, – опилки – и то сомнительно, ибо вообще:
– Лебеда.
Не путать с обратным:
– Либидо, – по поводу которого было замечено мимоходом:
– Его в детстве и девичестве уже начиталась по самое не только:
– Не могу, – но и уши. – Но!
– Что имеется в виду, какие-такие Либидо под видом фирменных детективов, но для:
– Простых лудэй?
Агата Кристи, Эрнест Хемингуэй, Даниэль Дэфо, Джек Лондон, Марк Твен, Шерлок Холмс Доктора Ватсона и Артура Конан Дойла, или Мастер и Маргарита, Доктор Живаго, Зощенко? – Ни у кого из них нет сверхъестественных заморочек которыми можно насытиться на самое:
– Больше не мохгу-у!
Они просто лучше и проще, чем то, что пишут загодя Маринины. И, похоже, именно этой приемлемостью для лудэй здесь и озаботились, – ибо:
– Нэ надо, – и не только не надо, и не только, как можно больше, – но и:
– Вообще!
Замечательно, что все россказни про и о литературе – чисто умозрительные:
– Как это может думать тот, кто никогда книги не читал и – более того – даже никогда и не собирается.
И самое удивительное – это не обман, а именно ЭТО пустословие и:
– Нужно здесь сейчас. – Но людям, разумеется, не читателям, а самой макулатуре пропаганды.
Продолжить.
– — – — – — – — – — – —
14.01.19
Фантастика написанной сначала фразы 27.10.18, страница 25, Чужой Завет – продолжение – проверка, что:
– Исав был выбран богом, а не Иаков, так как Иаков постеснялся обмануть отца, а значит не готов к самостоятельным решениям.
И написано это было, потому что имена перепутались автоматически. Так как Иаков – по что еще не дошло до этого – нигде не стеснялся обмануть отца, а наоборот:
– Так и сделал.
А впереди там – в тексте за 27.10.18 – стоят два противоположных утверждения, что врать плохо, конечно, но тут же и упрекается ведущая и актер именно за противоположное:
– Одна и не умеет врать – притворяться, а другой – актер – уже на старости лет разучился.
Фантастика в том, что и Иаков:
– Постеснялся обмануть отца! – так как:
– Ни Смоктуновский, ни Высоцкий не надевали на себя масок Гамлета, а так и врали чинно и благородно:
– Со своими собственными лицами!
Из чего следует, что обман Иакова был:
– Плохой работой! – так сказать: халтурщик.
Из чего дальше и последовало, что режиссером сего спектакля стал Исав, а Иаков был только на:
– Содержании, – прошу прощенья, на содержании, как на игре актера, а Исав режиссера, указывающему ему:
– Вот как надо!
Сильно, сильно, как сказал Пушкин:
– Ай, да, Новый Завет, ай, да, так сказать. – и так далее.
В том смысле, что всё решает Посылка, какая она была.
И отец, Исаак, я уверен, выбрал Иакова в шкуре барана, именно подчиненным своего брата Исава – тоже царем, но без божественных распорядительных функций режиссера.
Понял, что, да, тоже хочет, но:
– Не Смоктуновский, не Высоцкий, чтобы заправлять этим делом поперед уже враз и завсегда выбранного брата Исава.
То-то разочаруется Яков Кротов, что недавно, не подумавши размашисто ляпнул:
– Бог Авраама, Исаака, Иакова.
Иаков здесь прошел, как минимум по блату.
Тут только можно восхититься Пушкиным:
– О! сколько нам открытий чудных, – готовит классическая Художественная литература, – и:
– Бог – изобретатель, – до сих пор Евангелия, – при случае.
– — – — – — – — – — – —
18.01.19
Решение проблемы закрывается принципом неопределенности, – как:
– Уравнение пятой степени, которое нельзя решить в одно, однако:
– Мыслительное действие. – Следовательно ответить на вопрос
– Что это? – нельзя.
Пока не было Галуа. Именно он понял – жаль только, что перед смертельной дуэлью – что, разделенные на два пункты – могут иметь связь между собой.
Произошло изменение человека, которому и был выдан билет на этот спектакль Жизни:
– Новый Завет.
Удивительно, но вот эти два пункта решения вместо одного предстают, как Иерихонская Стена:
– Сегодня видна, а пошли назад – и нет ничего.
Вперед? Тоже самое: наблюдаются только Ветряные Мельницы:
– Не кем сражаться.
Из-за этой твари у меня умерла кошка: не смог доехать то ли до работающей, то ли уже на новогоднем выходном, ветлечебницы. На вид:
– Смешно, – а решить невозможно именно из-за невидимости – точнее:
– Плохой видимости проблемы.
Как Сцилла и Харибда: когда одной нет, то и проблем нет, чтобы победить, а когда вторая появляется:
– Думать уже поздно.
– — – — – — – — – — – —
Вяземский расхваливал Каю Маю в Умницах и Умниках за 10.11.18, – что:
– Пролетариату нечего терять, кроме своих цепей, а приобретет он весь мир – раз, – и два-с:
– Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма.
Но!
Очевидно, что ни одного, ни другого даже не предполагалось.
Рабочие даже в иллюзиях не приобрели ничего, а наоборот, лишись и только приличного заработка, что был, а коммунизм сразу и навсегда – нет, не тоже заблудился, а прямо-таки с самого старта попер, как бурелом:
– В обратная сторона, – что значит: тундра олени – это лучче.
Поэтому значение, да, есть и значение фантастическое, что даже и сейчас мало, или почти совсем непонятное:
– Явление лжи, как фантастической наглости. – Но не людей, а им:
– Противостояния.
– — – — – — – — – — – — —
Говорится, что надо даром отдавать талант, – но!
– И советовать это – тем более назидательным тоном – никто не может – принципиально.
Так как никакого приказа здесь не нужно:
– Талант и не отдается за его продажу. Как это и просили здесь Апостола Павла:
– Расскажи, что было с тобой по-человечески! – А он заладил одно и тоже:
– Я слышал голос, а не только видел свет. – И вот именно это посчитали за личное открытие Апостола Павла, что и знает:
– Хвастается! – Продать себя хочет подороже.
Поэтому и липа эти упреки:
– Не используй талант свой, чтобы им зарабатывать – пусть не деньгами на прямую, но славой.
Человеку и дали для того талант, что он сказал:
– Я есмь, – его приумножив.
Здесь предлагается наоборот:
– Заткнись, – что тебе дали бесплатно, поэтому и не выдумывай ничего.
Как и не только не читали никогда, но и не слышали, – что:
– Возврат того же, что дали везде к минусу и самого человека, будут вычеркнуты из Книги Жизни.
Могут возразить:
– Так отдай и собой нажитое бесплатно. – Но!
Никак не получится. Как не получилось с Доказательством Ферма его Великой теоремы. Ибо:
– Чтобы понять ее – этеньшен! – заплатить надо!
Чем? Иллюзиями Ветхого Завета. Для многих – как для Льва Толстого – это значит:
– Самим собой, самим собой.
Нет этой самой борьбы Пастернака с:
– Самим собой, с самим собой, – а только попытка понять разумом. – Толстой не захотел принять даже Разум, – так только:
– Покумекаю чуть-чуть – хотя и 50 лет – но всё равно только после сенокоса с девками, – так сказать:
– Без напряженья.
Поэтому акцент поставлен большой, но только не для изменения самого себя.
Хотя – в принципе – Льва Толстого можно показать, как пример – что именно и делается – что человек не способен принять Правду Бога, Его Новый Завет.
Но!
В данном случае, резюмируется прямо-таки с ожесточением, что нет, наоборот надо делать:
– Ничего не продавайте и не покупайте. – Следовательно и:
– Не приумножайте.
– — – — – — – — – — – —
19.01.2019 – передача за 9-е января 2019 года
Радио Свобода на этой неделе 20 лет назад – Иван Толстой – Лицом к лицу – Лидер отвечает журналистам – А. Маринина – писательница.
И. Толстой говорит:
– Самый читаемый автор в стране.
Вопрос:
– С какой стати?
Как это может быть, если эта лабуда – не читабельна. Как проверить, если никто и проверять ничего не хочет, а только:
– Гогочет, – как сейчас И. Толстой.
Разве тот лидер, кого называют по радио.
Ведет Илья Дадашидзе.
Родилась во Львове.
Говорят, что издано уже 17 миллионов экземпляром, но это не значит, что они, действительно, были куплены, а уж тем более, прочтены. Ибо:
– Почти каждый себя уважающий человек здесь, имеющий хоть какую-то власть считает за норму иметь на руке часы стоимость 200 тысяч долларов, – следовательно:
– Купить эти книги и выбросить их на помойку – труда не составляет, ибо это хорошая реклама того, что здесь только и бывает:
– Ничего.
Пропаганда Дэзы.
Сразу заявляется, что литература и не пишется, а только Книга. Роман. Это лучше, чем обычно говорят. Ибо слово Литература скомпрометировано. Марина, как человек со стороны по отношению к литературе, говорит здраво – в литературе уже отобраны, практически одни Зомби. Ей разрешили.
Вопросы задают Ирина Прохорова – главный редактор журнала Литературное Обозрение и Маша Слоним – корреспондент агентства Интер-Ньюс.
ЭМ играет роль обычного здравомыслящего человека, чтобы перешибить дурогонство литературных работников и остальных средств ее массовой информации – уверен:
– Всё равно не получится. – Ибо:
– Претензии на большее – есть.
Маша Слоним:
– Есть среди людей такие люди, которые любят такие книги.
Ответ:
– Нет.
Ибо и книг таких нет, раньше читали только Агату Кристи и Шерлока Холмса.
Сейчас – вообще нет ничего.
Может кто-то и делал попытки, но и то вряд ли.
ЭМ упоминает Агату Кристи. Всё-таки подполковник – ума на здравый смысл хватает, но – уверен:
– Хватит ненадолго.
Литература слишком темный лес с бабами ягами, чтобы на этом смысле удержаться.
И. Прохорова:
– Марина завоевала мир без рекламы.
Вот первый пример зомбированности местных лит работников. Во-первых, нет никакого завоевания, во-вторых, не может быть того, чего не может быть по определению, т.к. реклама бывает разная.
ЭМ:
– Я не стремлюсь к сложности и эстетству.
Но не о том и речь, а только о:
– Умении писать, – у нее этой способности нет напрочь.
Что-то похоже на ту передачу, которая уже была в том году, который остался только в памяти.
ЭМ:
– Чё все зациклились на этой политике.
А на самом деле, вся политика всем по барабану и полностью и в частности, после того, как не стало в ней Бурбулиса и Гайдара. Ибо и не стало правды, как и политики.
По-моему, это вообще та же передача. Как это может быть – непонятно. Проверить – жаль – нет времени пока. Но там не было Ирины Прохоровой, а только упоминание ее журнала и что там было дело:
– Обсуждали Маринину.
Вот это применение слова ДА И. Прохоровой именно то, от чего хочет уйти Маринина, как от литературы, в целом и полностью здесь зомбированной.
Идея хорошая, но всё равно невыполнимая, хотя и говорит просто и ясно, но:
– Липу. – Ибо даже велосипед изобрести еще раз – почти невозможно.
Текст – как и картину художнику – написать-нарисовать, ох, как непросто – вплоть до того, что почти ни у кого абсолютно не получается.
Как художник из деревни Перемилово едва додумался, и не надо поступать даже в Суриковское, чтобы не завели в такой лес, откуда уже не выйти, а ломонулся в Полиграфический, а потом и вообще отчалил в деревню.
Перебор, неизвестно откуда берущихся проблем существует в этом деле художества.
Несколько книг пытался прочитать именно с надеждой:
– Бывает? – оказалось по-прежнему, – нет, не потому что нет, а просто:
– Мир так и стоит на трех китах. – Полный ноль. Дерево. Книги нечитабельны абсолютно, пусть даже люди там-тамтамтам – одни милиционеры.
Сплошная именно реклама того, что здесь только и рекламируется:
– Небыль.
Идет один смысл:
– Поиздеваться над живущими здесь людьми, тем более, что они – сволочи – и на те:
– Любили Гайдара, – а теперь вот пусть обожрутся:
– Обратностью.
Нет рекламы, а это что сейчас идет, – знак вопроса не нужен.
Илья Дадашидзе опять педалирует, что это все читают. Ложь, ибо оснований для чтения не приводится никаких. Кроме:
– Редактора мне говорят, что людям это нравится, – что что, если не опять двадцать пять:
– Реклама.
– Мы можем говорить только: мне нравится, – Маринина.
Это первая очевидная ложь, ибо Агата Кристи нравилась всем, как и за продолжением книги Сэлинджера стояли очереди у газетного киоска, чтобы купить продолжение.
Как нельзя говорить во Звездных Войнах – кино, что кому-то нравится, а кому-то нет, ибо число желающих купить на них билет было больше даже, чем стоит это слово:
– Нравицца.
Поэтому я и говорил, что Маринина со своими простыми здраво-смыслящими ответами обязательно попадется на лжи, или на дубовой неграмотности. Что и произошло. Потому что есть объективные обоснования художественности, которой здесь почти не бывает, т.к.:
– Запрещено официально уже с 1948 года, и даже еще раньше, когда осмеяли художественность в лице Зощенко.
Есть дерево люди не могут при всем желании.
Ирина Прохорова:
– Мы всё время об этом спорили, – имеется в виду, что Каменская не красивая.
Людям предлагается ни больше – ни меньше, как любить милиционеров и функционеров, ибо, да, у них время ухода на пенсию с 45-ти. Но больше-то и нет никаких преимуществ!
Этот напор, который проявляет Маринина и есть напор факта:
– Я на пенсии с 45-ти, и это факт, могу писать, как хочу. – Нет логики, ибо писать лабуду, полную нестыковку с жизнью, с человечностью человек не сможет за бесплатно.
А так, да:
– Я яботаю.
Говорит:
– Плечи – рост – в американских детективах – мне противно, – говорит Марина.
А рыжий с отличной военной подготовкой ей понравился. А то, что у американских актеров есть талант и аура человечности ни гу-гу, вот эта самая:
– Художественность! —а не:
– Как я, – по внешним признакам.
Говорится – Марининой – не о людях, а о зомби, пришельцах.
Как бывают люди, которых не берут даже учиться на актеров, так и Марина абсолютно лишена художественности, чтобы в литературе была жизнь, а не строевая подготовка только.
Ирина Прохорова – имитирует литературу, Маринина даже не понимает вообще, что это такое:
– Художественность, – чтобы было можно читать.
Это – читать нельзя.
Слоним – буду с удовольствием ждать следующего романа.
Опять:
– Она – самый читаемый, – и:
– Ни одного доказательства За – все Протиффь.
Логика только в одном есть:
– Россия – страна по производству Дэзы – вряд ли не на первом месте в мире.
Но эта дэзы Марининой обладает только одной ее стороной:
– Нахрапом иду на вы, – ибо имею такую возможность.
Точнее, дали такую возможность – возможно только, как добровольное задание.
Книги эти ничем абсолютно не отличаются от речей на партийных съездах прошлых лет:
– Слова выговаривать умею, а смысла – единственный плюс:
– Нет специально.
Бессмыслица выдается – нет, не за литературу – но за то, что всем:
– ЗДЕСЬ нравицца, – но, очевидно, что нет, нельзя человека переделать так, чтобы он полюбил не только песню:
– Ходи, Ваня, ешь опилки – я начальник лесопилки, – но и ел их на самом деле.
Ибо и раньше много чего врали – так никто же не слушал, а если и слушал, только Никиту Сергеевича Хрущева, который и сам был:
– Артистом, – ху-дож-ни-ком слова! – Жену у него звали Нина Петровна – тоже хорошее имя.
Здесь – вообще нет ничего.
Наверное, и хотят, чтобы мы вспомнили Прошлое, когда художественность была. Леонид Ильич – художник слова до такой степени, что слова его вполне могли расходиться на цитаты, как слова Н.С. о нынешнем поколении, которое будет – по крайней мере – жить, авось и при коммунизме, а при Леониде Ильиче его:
– Почти и поимели: спокойно чапайте в пивбар, там есть креветки и цыплята, пиво – всегда – единственный минус – тоже всегда:
– Очередь, – но и радость туда попадания – есть!
Здесь – заведомая тишина. Да в этом никто и не сомневается, но вот таким, как я – интересующимся – книги Марининой, как шлагбаум:
– Быть здесь вообще ничего не может. – Ибо выше нас стоят – нет, не инопланетяне, а их именно их:
– Инопланетные роботы.
Нет жизни в книгах – нет и книг в жизни.
Идиотизм – ничего другого сказать нельзя, – вот до какой степени это отсутствие и литературы, и не-литературы:
– До-запрещалось.
И говорить – врать – в обратную сторону легко:
– Ну, кому это надо, чтобы здесь всё было деревянно?!
Чем уж так опасна Жизнь? Чтобы распустить ее до Сэлинджера, до Майн Рида, до Шерлока Холмса, не говоря уже о Чацком – ибо быть ученым – понятно – уже почти:
– Криминал.
Вот Маринину и сделали, чтобы – тудым-сюдым:
– Уж больше не умничали, и не только, как Чацкий, но и даже, как Хлестаков.
Вот не совсем понятно, почему надо на нас насылать Марининых, как инопланетное завоевание? Кто так уж хорошо видит, что иначе Человек очень опасен?
Мы особых способностей у себя не замечаем, и более того, даже для неодушевленных предметов, помню, как мне жаль было даже выброшенную после тятидесятилетнего срока службы дверь:
– Она была в таком жалобном недоумении на помойке, лежала беззащитная и, главное, не-понимала:
– Почему?! – ибо новая меня точно разочарует.
Я, правда, оказал сопротивление ее увольнению, спросил:
– Зачем? – но, видимо, только, как Владимир Высоцкий свою Машку:
– Зачем ты, Нинка, я б не спился, наконец.
В данном случае:
– Не ошибся потом еще раз.
Абзац дописан немного позже в тетради уже:
– Маринина, как инопланетный разум совершенно не способна понять задачу жизни. – И вот это слово:
– Задачу, – прочитал сначала неправильно, было: загадку.
Задачу лучше, потому что в данном машинном писании детективов:
– Прелести секрет – даже не задумывается.
Пастернак его упомянул, как именно примету самой планеты Земля, где Это:
– Есть. – Но потому и вынужден был упомянуть, что заметил этой прелести не только ожесточенное противостояние – здесь же на Земле – но и вот эту искреннюю деревянность оловянных солдатиков, нашедших новую формулировку применения, например, кроссовок адидас:
– Только кому нравицца.
А то, что они сделаны почти, как сам компьютер – ни гу-гу. Ибо априори предполагается:
– Всё здесь только коровник, на который забыли-не успели повестить крышу, так как летняя практика кончилась и студентам пора учиться.
К счастью такой абсолютно бездуховной, без-мысленной безалаберности здесь не учат даже поваров и технологов этого же кухонного производства.
Почему? Не могут-т! Потому, что даже не думают, что это возможно. Даже при советской власти. Но вот на это дело рукописания художественных картин было обращено – уже в 17-м году – особое внимание, что принимались и отпускались приказы по его повсеместному уничтожению вплоть до специального по Ахматовой и Зощенко, у которого главное не критика плохого состояния жилых помещений, – а:
– Веселый взгляд даже на ЭТО.
И, так сказать:
– Да сколько же это можно?!
– Ась?
– Я грю, художничать!
Уже инопланетяне прибыли – по крайне мере – их инопланетные роботы, а мы опять двадцать пять хотим, чтобы:
– Люди, – и опять здесь чем-то наслаждались!
Сначала всех смешил Ник Сэр, потом Лео Иль.
Вот приперлись Гайдар с Эли – дождались?!
И выстроили на защиту робототехники отряд из Дашковых и Марининых:
– Ну-кось, как вам вкусно будет эта пенько-образность!
Можно сравнить с такой же без-духовностью у Толкиена, против которой выступили – мама мия! – даже:
– Деревья!
Здесь внимательно слушает даже корреспондент агентства Интер-Ньюс, и главный редактор литературного журнала. И, так сказать:
– Улыбаюцца, – видимо, имея в виду, что к культуре приобщается даже милиция.
А то что это противостояние жизни в лице Зощенко и Цветаевой, Булгакова, Пастернака и даже Виктора Пелевина и Владимира Сорокина – не принимают к соображению. Считают, у нее есть свои читатели – пусть читают. Но людям даже более-менее занимающимися литературой, а вообще всем, чем угодно, но по-настоящему, очевидно:
– Это просто клетки для перевозки рабов.
Поэтому никто этого не читает, потому что это нечитабельно ни вообще, ни в частности, но можно организовывать разные кружки по интересам по тому или иному повести-роману-детективуму, играть в игру-загадку:
