Арх

Пока он отдыхал эти недели дома, ему пришла идея. А что, если само кольцо сделать кораблем? Вот если даже кацаранцы сделают второе кольцо, то его надо ведь как-то доставлять до точки, к примеру, к Земле. Значит, кольцо надо сделать звездолетом. То есть, надо создать рубку оператора звездолета и все кольцо покрыть сеткой, чтобы проецировался образ корабля у оператора, и тогда он сможет с ним прыгать. Да, да, так и надо сделать. Как же это он раньше не догадался. Вот только Мориса пугал размер кольца. Он никогда не двигал таких огромных объектов, слишком больших объектов.

Не дожидаясь никого, он быстро прыгнул на корабль и сразу отправился к кацаранцам, чтобы изложить свою идею. На кольце в районе, где располагалась рубка управления, комнат было предостаточно – более сорока, и они были все пусты, просто большие и маленькие, с переходами и нет. Наверное, так было запрограммированно изначально, чтобы из них сделать жилые модули не только для оператора, но и для членов команды. А если так, то стоит начать делать. Кацаранцы поняли, что хочет Морис, и предложили немного другую идею: использовать не сетку, а все встроить в обшивку. Так надежнее. Он им доверял. Пообещали все сделать за пару месяцев. Пару месяцев, чем же ему тогда заняться? И тут он вспомнил, что обещал Нани пойти в город. Сколько там времени по земному? Все, ему достанется по полной, уже за полночь.

Но вместо того, чтобы его ругать, Нани опять обнимала. Она ведь знала своего любимого, что он ее тоже любит. А работа, она хоть и фанатичная, но любовь не заменит. На фоне повседневной жизни вспыхивают дни спокойствия. В этот период ты просто плывешь, твоя душа медленно течет по волнам. Время – есть все, и твоя жизнь превращается в бесконечность. Морис отдыхал. Он так давно не был спокоен. Все получалось как никогда хорошо. Скоро достроят кольцо, и, если получится, будут испытания. Получится точно, он верил в то, что дорога между мирами будет открыта, по-настоящему открыта.

Вечером пришла Нани, и как бы промежду прочим напомнила, что ему очень шел рисунок ягуара. Морис помнил про дух лисички и дерева, он помнил, что Вагошэнс перед его уходом нанесла рисунок духа ягуара. Он давно ее не видел. Помнил, что его дочка Габэгабо уже подросла и ей пора в школу юнов. Он поблагодарил Нани за заботу и уже на следующий день явился в поселение индейцев.

У них ничего не изменилось. Кажется, время над ними не властно. Все то же самое, те же домики, те же деревья, то же небо и земля, только старик старейший уже покоился с духами своих предков, а Вагошэнс стала прекрасной девушкой. Теперь это не девочка. Она подросла и больше не следила за маленькими детьми. Теперь они следили за Габэгабо, а та слишком шустро залезала на пальмы. Остальные дети просто завидовали ей и пытались так же вскарабкаться под самую крону.

Он пришел утром, принес, как и положено, тушу кабана в знак уважения племени. Она его почувствовала. Как, он даже не знает, но Габэгабо проснулась самой первой, вышла из хижины, не протирая глазок увидела его и закричала что есть мочи «Кечуа». Так его звала ее мама, что означало «дух ягуара». Через минуту все племя было на ногах. Он обнял свою дочь. До чего же приятно обнимать ее. Она жалась к нему, повторяя все время «Кечуа, Кечуа», а после трогала его нос, брови, волосы и снова повторяла «Кечуа, Кечуа». Вагошэнс стояла в стороне и ждала, пока дочь не впитает его дух. Ведь она после своего рождения его ни разу не видела и теперь ощущала, чувствовала пальчиками, видела глазками. Теперь не только слова мамы, теперь он тут сам, вместе с ней.

Он поклонился всему племени. Дети держали его за руки, за штаны, всем хотелось хоть за что-то, но подержаться, прикоснутся. Морис подошел к Вагошэнс и сказал:

– Здравствуй, милый лисенок, – она заулыбалась, как тогда не берегу реки, – я прилетел за вами, – она тут же прильнула к нему. Он обнял их обоих. И они стояли так долго, пока не почуяли запах дыма от костра.

– Мы ждали тебя, – сказала она и, не стесняясь глаз соплеменников, поцеловала его, а те в ответ только завизжали и затопали ногами в знак одобрения.

Вечером был пир. Все танцевали. Вагошэнс и его дочка тоже танцевали. Она красивая, он смотрел на нее и любовался. Все та же набедренная повязка, только узор изменился, теперь на нем знаки лисы, ягуара и дерева. Габэгабо, как и все дети, бегала голышом. Так уж принято. Свобода духа, свобода тела, нет комплексов и нет стыда, только доверие друг к другу и уважение к своим предкам. Он пробыл у них несколько дней. Вагошэнс согласилась лететь с ним к звездам, в новый мир, туда, где их дочь научится летать как ее отец, туда, где она станет частью неба, и ее душа расцветет. Она согласилась и была готова прямо сейчас лететь, но Морис не мог обидеть племя, поэтому они еще несколько дней пожили, а после он, Вагошэнс и Габэгабо улетели.

Перепрыгнули на корабль. Они впервые в жизни спали в кровати и не верили, насколько она мягкая. Он познакомил их со своим другом Хвощ. Тот сразу влюбился в его дочь. Морис даже чуточку заревновал. Ну, бывает порой и такое. Только лисенок жался к нему, заглядывая в глаза. Он не мог отпустить ее, не хотел. Она так его ждала, а он все это время пролетал в пустоте. Но она поймет, не сейчас, но поймет. А пока она чуточку обижалась, но все так же любила, как и тогда в той самой пещере у реки.

Он не стал ничего менять, не стал просить дочь одеться, а лисенка сменить набедренную повязку. Нет, это их жизнь, пусть так и будет. Ему это нравилось, и он хотел, чтобы традиции племени сохранился как можно дольше. Через день после того, как они немного пообвыкли, прибыла Нани. Она всегда первая входила в контакт, ценила все то, что было связано с Морисом, и его дети всегда были и ее. Она трепетно относилась к ним, всегда заботилась об их мамах, понимала, что сразу тяжело все принять и поэтому всю заботу по налаживанию новой жизни брала на себя.

Через день они прибыли на Чепи. Насколько они были поражены этим миром! Сперва их поселили в стороне, ведь их мир был удален от всех, они видели только членов своего племени, а иногда соседей, поэтому Нани все делала осторожно. Морис жил с ними. Он поддерживал их, вместе ходили по густой траве, смотрели на скалы, поднимались на гигантов Адехи и смотрели вдаль. Вагошэнс не верилось, что существуют иные миры, и что есть такие гиганты. Первое время она думала, что попала в мир духов, но со временем стала осознавать, что и тут есть другие дети. Те изредка выглядывали издалека, но со смехом убегали. Пока Морис обучал лисенка новым премудростям, его дочь Габэгабо сама познакомилась с юнами, и привела их в домик, сказав:

– Смотри, что я нашла. Они прятались, думали, что я их не вижу, но я все вижу, все, – Морис знал, что у нее зоркий глаз. Пока они тут были, она только и делала, что перечисляла всех, кого видела: то ящеров, и не одного, а трех видов, те летали у горизонта, дальше не залетали, то нэша – сову, что сидит в ветвях, то оэнэта – большую черепаху, то кимэма – бабочку. Она все перечисляла и рисовала на земле, как те выглядят. Вот и теперь она нашла двух юнов и привела к маме.

Так потихоньку его новая семья из индейского племени стала привыкать к людям, махать руками и среди корней деревьев вести разговоры о ее доме в джунглях, а им рассказывали про свой дом. Нашлись общие темы. Вместе стали готовить пищу. Ну, не так, как в джунглях, но Вагошэнс старалась. Дочка все с лету хватала и уже через пару недель ее можно было и не найти. Она убегала и где-то бегала среди деревьев. Морис знал, что тут безопасно и не беспокоился. Да и ко всему прочему, они ведь выросли не в городе, знали, что такое хищник, умели его учуять. Однажды лисенок спросила Кечуа, Мориса:

– Мне обязательно снять и одеть вот то же? – и показала на шорты Нани.

– Нет, – он ответил ей, – не надо. Ты прекрасна, не стоит жить как другие. Ты – это ты, и я тебя люблю такой, какая ты есть, оставайся всегда собой – она с облегчением вздохнула, заулыбалась, как будто с плеч сняли груз ответственности.

В течение следующей недели к ним стал приходить первый преподаватель юнов для облегчения общения. Преподаватель стала одеваться так же, как и лисенок. Немного непривычно смотреть, но это у нее получалось очень легко и свободно, и набедренная повязка ей шла. Его новая семья была окружена со всех сторон, о ней заботились. Потом пришла Хотару и Ай, а чуть позже и Зизала. Пэри просто визжала от восторга и тоже хотела жить как Габэгабо. Похоже, они подружились. Часто убегали к водам океана и искали перламутровые ракушки, а после целыми горстями приносили их в дом.

Морис следил за временем. Уже прошло более двух месяцев, как он покинул кацаранцев. У них должно быть все готово. Пора лететь продолжать испытание. Он волновался, оставляя лисенка в новой семье, но еще больше волновался, а получится ли у него запустить кольцо как корабль.

– Пора, – сказал он и, на время попрощавшись с лисенком и дочкой, улетел к звездам.

12

Насколько же это кольцо огромное! Морис облетал, проверяя его и встроенную систему, которая фиксировала поверхность объекта. Затем проверил новую рубку звездного навигатора. Раскрыл карту, все работало. Проверил соединение. Замкнул все цепи. Все проходило как надо, но в первый день он так и не решился на скачок. На следующий день повторил все с начала. С ним прилетели инженеры с Земли, они настраивали сам комплекс карт навигатора, ведь от ее точности зависит успех полета. Установили дублирующую систему, в нишах нижнего этажа сделали ангар для челнока, завершили несколько комнат. Теперь там есть каюта, система жизнеобеспечения, а также архив данных, накопленных за последнее время. Все работает. Они даже перестраховались. Но в прыжке участвовать должен только один Морис, однако он понимал, что, если что-то пойдет не так, инженеры должны помочь и вернуть кольцо обратно.

Само кольцо было отключено, испытание проводилось именно на его перемещении, а не на проход через него. Уже по привычке Морис мысленно скрестил пальцы. Суеверие никуда не делось. А вдруг поможет? А если и нет, то вреда не будет. Раскрыл карту, инженеры сидели в соседней комнате и следили за показателями приборов. Морис максимально расширил координаты, вот звезда кацаранцев, вот планета, он сейчас тут, надо прыгнуть недалеко, если что, можно отбуксировать назад, но надо сделать все с первого раза. Он перестал дышать. Представил, что в его руках перышко, а не эта махина в сотни этажей. Масштаб не имеет значения, также как не имеет значения расстояние. Он представил свой новый корабль красивой и легкой яхтой, которая спокойно скользит в космосе от одной звезды до другой, как по волнам. Морис вытянул руки, пальцем ткнул точку, где он был сейчас, а другой завел за орбиту, примерно на несколько миллионов километров. Свободно выдохнул и свел пальцы воедино. Точки соединились и вспыхнул зеленый огонек, говоря, что прыжок совершился. Сердце было готово выпрыгнуть от нетерпения. Он быстро вбежал в рубку, где сидели инженеры и спросил:

– Ну как?

– Минутку, – кто-то ответил, не поднимая глаз от дисплеев.

Он нервно нагнулся, стараясь сам разобраться в потоке данных.

– Доложить, – сказал старший инженер.

– Первый, отклонений нет.

– Второй, у меня все в норме.

– Девятый, все показатели совпали.

– Шестой, все отлично.

Они один за одним давали отчет, что все нормально.

– Прыжок совершен без сбоев, отклонений не замечено, показатели точки перемещения составляют 10 125 000 километров, смещение незначительно, – сделал доклад старший инженер.

Полегчало. Но Морис еще не верил. Он быстро прыгнул в челнок и, отстыковавшись, вышел проверить само кольцо. Все в норме. Кольцо на месте, на вид никаких повреждений. Показатели на челноке также совпали с показателями у инженеров. Неужели он смог этого монстра вот так перебросить. Ему потребовалось, наверное, минут пять, чтобы прийти в себя. Все же, это невероятно. Глаза боятся, а руки делают. Ладно, пора обратно.

Во время эксперимента кацаранцы от греха подальше прекратили все полеты. Они видели, как кольцо исчезло. Вот оно было и вот его нет, не было ни вспышки, ни искр по корпусу, ничего, просто бах, как будто вырезали его из пространства, и все. Неизвестно, кто был в большем шоке – сам Морис, что у него получилось или кацаранцы, что, кольцо, их детище, исчезло.

Спустя четыре часа Морис перебросил его обратно. Отклонение от точки ухода составило всего десять километров. Это была по-настоящему ювелирная работа. Все поздравляли его, но он благодарил не себя, а всю команду землян и кацаранцев. «У них получилось!», кричал он, «получилось!». И это понимали все, все без исключения.

После пошли испытания по переброске челноков с живой материей. Появились добровольцы. Переброска прошла успешно. Пошли недели на анализ данных, как это повлияло на человека и на кацаранцев. Отклонений не было найдено, и было принято решение сделать первый пробный переход кацаранского торгового судна к Земле. Морис переживал. С ним в рубке находился Дул, он уже начал осваивать панель управления. Была разработана форма навигаторов, очень красивая, золотые прошивки, тонкий плащ, все было сделано так, как будто это одеяния волшебника. Морис восторгался ею и поэтому сам с удовольствием надел такую же форму, хотя на форму она как раз и близко не походила. Просто страна волшебников. Пусть будет так, главное – это работает.

Торговый корабль подошел к кольцу. Морис настроил портал, сверил карту, увеличил параметры изображения. Вот планета, вот маяки, указывающие направление. Он активировал большие врата. Еще раз все проверил и дал команду на отстрел капсулы с вторичным маяком. Это говорило землянам, что сейчас пойдет основной корабль. Отстреленный маяк пролетел и вышел в назначенную точку. Навигатор дал команду для прохода корабля. Все замерли в ожидании. Секунда, другая… Вот он коснулся поля, и его нос продолжил движение дальше, а земляне увидели, как из пустоты появился нос, а через минуту и весь корабль, основное кольцо погасло. Морис смотрел на свой экран, дожидаясь получения подтверждения, что все благополучно. В этом случае маяк произведет сигнатуру зеленых вспышек. Ждал, он знал, что рубке потребуется время, чтобы связаться с бортом прибывших, а тем потребуется время проверить, все ли в порядке, и только после этого дадут сигнатуру маяку. Минута прошла, и вот маяк замигал зеленым светом.

– Фух, – тяжело выдохнул Морис, – есть первый шаг.

Кацаранцы как дети прыгали, у них, кажется, вся планета стояла на ушах. Они получили отчеты изображения с малого кольца и видели, что их корабль легко выходит на орбиту Земли. Морис отключил экран, убрал камень соединения в коробочку, и Дул перепрыгнул с ним на челнок. Завтра будет его ход, он полетит только с командой ученых. Дул отправится на своем челноке к Земле. Морис еще переживал за исход перелета и не мог себя успокоить, думал, поскорее бы это все закончить.

Время тянулось медленно, он сел и погрузился в себя, отключил мысли, дав возможность сознанию плутать в одиночестве. Ему было легко, спокойно, все растворилось, мог многое и сможет и это, он был уверен, у него много энергии. Морис просто следил за полетом мыслей, не вмешиваясь в их ход, он был спокоен.

На следующий день, одевшись и подойдя к пульту, на его руках, лице и всем теле загорелись синие точки. Они горели не ярко. Почему они появляются? Он уже давно не задает себе вопрос, почему и как. Может это точки выхода энергии, а цвет – это состояние души, или настрой к полету. Точки на теле двигались, соединялись, иногда расходились, увеличивались в размерах или уменьшались. Они не причиняли ему никакого неудобства, просто было любопытно смотреть на руки. На лице проступили симметричные узоры. Он чувствовал, что готов. Закрыл глаза, активировал карту звездного навигатора, не спеша определил точку отправки и точку прилета. Расстояние большое, но это не важно. Он входил за пределы кольца Солнца, теперь осталось только соединить эти две точки, два маяка. На мгновение Морис замер и тихо стал сводить пальцы вместе. Все, подушечки указательных пальцев соприкоснулись, еще мгновение и где соприкоснулись пальцы загорелось зеленое пятнышко. Убрал пальцы и взглянул на мониторы, что были в стороне. Расчеты показывали, что кольцо вышло точно у цели, сбоев и повреждений в целостности кольца не замечено. Он подождал отчетов ученых. Те подтвердили, что все хорошо, и Морис стал готовится следующему прыжку. Так он медленно приближался к Земле. Еще один прыжок, теперь все проходило очень легко, как обычно, будто управляешь не этим монстром, а простым челноком. Выход и вот. На мониторе увидел Луну, вышел точно у маяка за спутником, так, как это и было запланировано. Минутное молчание и вдруг гул радости. Ученые просто сошли с ума, они ликовали, прыгали и кричали «Ура», но к оператору звездного навигатора никто не поднялся, это было категорически запрещено, даже для них. Сейчас система работала, еще минутку, он отключил блоки и не спеша триумфально спустился к восторженной команде.

Так был совершен первый в истории Земли и кацаранцев переход транспортного кольца. Все потрудились на славу, и если будут построены еще кольца, то одно надо будет доставить на планету Чепи, другое останется у кацаранцев. И если им еще удастся сделать более мобильные кольца, то тогда можно начать поставку руды на кацаранские заводы. Ведь они так много потратились, а Морис знал, у него были координаты десятков астероидных колец, где присутствовало чистое железо. А пока на Земле это кольцо доведут до окончательного вида, надо привести в порядок все жилые комплексы, а то как-то тут холодно и ужасно пусто.

Лишь через сутки он покинул его, после того как вывели на дальнюю орбиту. Морис давно уже снял с себя форму навигатора, аккуратно повесил, взял совсем не примечательную коробочку с камнем соединения и совершил прыжок сразу к себе домой, в кабинет.

Свет, яркий солнечный свет струился через мозаичные окна. Как тепло, как хорошо быть дома. Он даже не знал, где теперь его дом. Наверное, там, где хорошо. Там, где тебя ждут. Вошла Иона, она обняла его и чмокнула в щечку.

– Пап, пойдем, мама ждет, – он догадывался, что она и Дул уже здесь, но когда спустился из кабинета, то услышал громкое:

– Ура!

Тут были все, члены совета в полном составе. Все, буквально все, кого он так любит, Нани, Хотару и ее дочка, Зизала и Пэри, Маргарита с сыном на руках, Вагошэнс и дочь Габэгабо. Они все прилетели поздравить его. Это Иона постаралась. Он никогда не видел свою семью в полном составе. В первые минуты даже растерялся, если бы не дети. Они мгновенно набросились на него, крича, кто на что горазд. Морис заметил, что Вагошэнс не изменила своему принципу и была все так же в своей набедренной повязке, только она стало чуть пониже и теперь была расшита маленькими ракушками, которые ей собрали дети, а на шее красовалось прекрасно ожерелье из перьев зиткэла.

Земля гудела. Все телевизионные каналы показывали прибытие кольца. Всех ужасали его размеры. Челнок на его фоне выглядел как шарик пинпонга на фоне машины. Несколько раз даже показали Мориса, но так, чтобы лица не было видно.

– Ой, меня показали, – радовался он как ребенок, смотря отчеты новостей.

Действительно был счастлив и теперь не знал, что и делать. Он смог это сделать, и это только начало. Но почему-то ему было грустно. Морис не хотел быть частью системы, быть оператором, который будет перебрасывать руду или туристов туда-сюда. Это как-то обыденно и скучно. Все разошлись, дав ему отдохнуть. Только Вагошэнс была рядом, гладила его волосы и целовала в плечо.

13

– Тебе идет, – сказал Морис, поглаживая ее новое украшение на бедрах.

– Честно?

– Да.

– Я решила так и оставить, если ты не против, – немного неуверенно сказала она.

– Не надо быть как все. И вообще, у тебя прекрасная попка, – сказал Морис, быстро нагнулся, приподнял край набедренной повязки и поцеловал ее в бедро.

– Признаюсь честно, я не одна так хожу, – заговорщическим тоном сказала она.

– Да ну! Ты, однако, зачинщица новой моды.

– Ага, – довольно ответила она, снимая с себя ожерелье.

Мориса что-то беспокоило. Он не мог понять, что. Он проснулся рано утром, Вагошэнс сладко спала. Прошелся по залам, вышел на берег. Еще только светало, но в душе было скверно, что-то ныло, что-то не так, что-то где-то не так, вот только где. Не выдержав, к обеду вернулся на челнок, достал всевидящий шар. Он помнил, что с этим камнем дело плохо, если долго им пользоваться. Через Мориса идет энергия, и она высасывает. После такого сеанса он как выжатый лимон, но он должен проверить, его беспокоит научная станция у актиний. Быстро настроившись, просмотрел станцию на орбите. Вроде нормально, нет признаков для беспокойства. Он перешел на саму планету в поисках модуля, который Иона перебросила еще в прошлый раз с орбиты. После ее усилили плазменными батареями, чтобы миротворец, который там присутствует, мог при необходимости включить защитное поле. Батарей привезли достаточно, более восьми штук, этого обычно хватало, чтобы обеспечить энергией маленькое государство, но в данном случае требовалось только поддерживать защитное поле.

Морис нашел станцию. Вот и проблема, у станции с четырех сторон торчали не маленькие шарики охраны, а большие, как яйца, корабли. В прошлый раз он один такой вырубил, но что же там такое произошло. Разбираться некогда, нужно срочно отправляться. Он быстро набрал Раттану и сообщил, что летит к Актинии, там что-то назревает, и сразу же прыгнул за кольцо звезды актиний. Появляться на орбите или на улице он не хотел, это могло еще больше осложнить ситуацию, поэтому Морис выбрал переход в точке эвакуации. Не мог сосредоточится, потребовалось почти десять минут, чтобы прицелиться и точно попасть прямо в эвакуационный круг, который размещался в центре основного здания.

Он приземлился, но сильно ударился о пол. С таким же успехом можно было просто закрыть глаза и шлепнуться с двухметровой высоты. Ноги заныли, вскрикнул от боли. Тут же кто-то подбежал и быстро помог встать, от удара все заныла, и он пять уселся на пол.

– Вы? – удивленно кто-то спросил, у Мориса в глазах бегали огоньки.

– Что случилось, коротко, – попросил он.

– Вчера к нам пришел представитель спирита, – Морис помнил эту цивилизацию. Сам он так с ними и не встретился, в прошлый раз их только один раз привели для знакомства, и больше их никто не видел. Кто-то начал быстро прощупывать ногу, наверное врач, – он попросил встречи и убежища. Буквально через десять минут наш корпус окружили и потребовали выдать, но мы сослались на соглашение, где было сказано, что никто не имеет права входить на территорию миссии без разрешения, нам дали шестнадцать часов.

– Это ультиматум? – жестко спросил он.

– Типа того.

– Когда кончается? – резко прервал Морис.

– Через сорок минут.

– Вы вовремя. Что делать?

– Кто он такой, ваш спирит, если его хотят забрать? Преступник? – раздраженно спросил Морис, нога жутко болела, – нам не нужна межгалактическая война.

– Надо поставить укол, – сказал медик и убежал.

– Всем приготовиться к эвакуации, – приказал Морис.

– Все готово, – тут же доложил руководитель группы.

– Но мы не можем одни уходить, а как же он? – и Морис посмотрел в дальний конец комнаты.

Спирита был в шлеме, и в этот раз шлем был прозрачный, как будто его и не было. Лицо светилось. Красивый тонкий подбородок, губы, нос, и глаза как у человека. Морис был поражен. Если на остальное не обращать внимания, это был нормальный человек, и по чертам это была бы девушка, но это лицо светилось ровным сине-зеленым светом, а на голове вместо волос вились… Даже нельзя правильно сказать. Как будто это была медуза или цветок, что-то все вместе взятое и так же светилось. Но глаза, они же чисто человеческие, и ресницы, и брови. Что за наваждение.

– Но в прошлый раз мы видели не их? – как бы сам себя спросил он.

– Да, в прошлый раз были другие, но представились именно как спирита. И он тоже говорит, что он спирита.

– И что выяснили? У нас мало времени, – пояснил Морис.

– Я думаю, он может сам все рассказать.

– Он говорит? – удивился Морис.

– Да, он говорит на актинианском, и поэтому мы можем понимать друг друга.

– Хорошо, мой друг, – сказал Морис и, прихрамывая, подошел. Ему сразу пододвинули кресло, – расскажи, что тебя привело к нам, и почему они так осерчали? – переводчик достаточно быстро произвел перевод и спирита тут же ответил:

– Я с планета Миела, я спирита, я Лакса, я…

– Хорошо, хорошо, – перебил он его или ее, – что случилось?

– Мы спирита давно, давно живем. Пришли актинианцы. Мы верили, открыли дома, хотели дружить, но сейчас спирита мало, спирита умирает и тому виной актинианцы.

– Они убивают? – подняв брови, поинтересовался Морис.