Арх

«Интересно», думал Морис, «куда же вы намылились с такой армадой?». Он насчитал более двадцати трех подобных крейсеров, и это только с этой части планеты, а если они есть в другом месте? Мориса это беспокоило, он уже столкнулся с агрессией актиний. А может они просто показывают землянам свои мускулы? Мол, вот, смотрите, если что, мы готовы. Но даже если это мускулы, они ведь все равно построили их неспроста, их построили для конкретной цели. Плохо дело, как ни крути. Они вооружены и, похоже, продолжают вооружаться.

Пока было свободное время, Морис слетал на Чепи. Он взял с собой Гахилиш и ее дочь Мами, и все вместе отправились на несколько недель к жинаги. Надо было подготовить Зизал и ее дочь Пери к учебе. Дочка уже подросла, и пора присоединиться к юнам и начать постигать науку управления энергией души и тела. Она сильная девочка, у нее все быстро получится. Морис смотрел, как Мами летает в облаках, как у нее это легко получается, будто всегда так делала. Он радовался, что тогда услышал зов помощи. Он так до конца и не разобрался, как это получилось.

По прилету к жинаги Морис узнал, что больше никто не пропадал и никого не отвергали в очищении. Более того, некоторые женщины, которые ранее были отвергнуты, прошли очищение и вернулись. Среди них была и Ширин. Морис был этому очень рад. Зизала не отпускала его ни на шаг, везде ходила с ним. Посетили несколько городов, посмотрели на цветущие райские сады. Там летали такие маленькие создания цаки. Они напоминают маленького бурундучка, только все тело ярко-оранжевое, а животик белый. От бровей идут усики как у ночных бабочек. Такие лохматые и тоже оранжевые. Но самое забавно то, что они летали, и крылья крепились к голове, как уши. Но они шустро ими управлялись, перепрыгивая с ветки на ветку. А порой могли и на одном месте зависнуть. А еще они забавно чавкали, поскольку кушали плоды с деревьев, и довольно попискивали. Один такой очень привязался к Морису, и Зизала сказала, что если цаки кого-то полюбила, то это навсегда. Пришлось взять его во дворец, а Пери дала ему имя Хвощ, что на ее языке означало «лучик».

Король совсем состарился, уже с трудом поднимался и вставал. Но когда прилетела его дочка и внучка, поднялся, хотя было видно, что с большим трудом. Он шел самостоятельно, с радостью обнял Мориса, а после уже дочь Гахилиш и свою внученьку Мами. Король не верил своим глазам, хотя они у него все еще зорко смотрели. Видел, как внучка парит словно птица в небе, от счастья слезы катились из старческих глаз. Он показал летопись такую же древнюю, как и его род, где говорилось, что в них течет кровь богов и они вознесутся словно птицы к облакам. Раньше Морис не видел этой летописи. Может они сами сомневались в ее правдивости, но сейчас, когда их внучка летает, они вспомнили о ней и вспомнили, кто они такие.

Морис думал над этим, но он также знал, что сейчас на Чепи обучается еще не один десяток юнов с их планеты, и они не из царского рода, и они тоже летают. Это означало, что все они могли быть потомками первых колонистов или, следуя его теории, одного посева.

Через две недели Морис вернулся на Землю. Хвощ сидел на плече или залезал на голову, изредка хлопая своими ушами-крыльями. Мами продолжила обучение, а Пэри его только начала. Хотару сразу подружилась с Зизал и показала им домик рядом с домиком ее матери Гахилиш. Ему было грустно вот так их оставлять, но ему надо найти ответ, к чему готовятся актинии. В последнее время у него несколько раз возникало то далекое ощущение призыва помощи, но оно было коротким, как легкое головокружение. Оно проходило быстро, Морис даже не успевал сосредоточиться. Надо идти. Возможно, надо спешить. Вот только, что он может сделать? Но сидеть сложа руки тоже не мог.

Морис не дождался рождения ребенка Маргариты. Хвощ ползал и принюхивался к ее животику, а та хихикала от щекотки и зажимала губы, чтобы не засмеяться. Нани намекнула, что было бы неплохо взять себе помощницу, но получила отрицательный ответ.

7

Он улетел. Улетел так далеко, что потерял счет уже не только времени, а расстоянию. Как можно что-то мерить в Галактике? Какие-то световые года, это песчинки в пустыне. Куда ни посмотри – десятки, сотни и тысячи лет бесконечного полета. Давно бы уже прекратил поиски. Он много чего сделал за свою жизнь, но почему-то считал себя в ответе за то, что сейчас на Земле, за те перемены в мирах, с которыми вольно или невольно столкнулся. Морис считал себя ответственным, а поэтому должен найти ответ, что было с ним там в лаборатории, как гнев породил такую колоссальную энергию, как он мог управлять такими большими объектами. Морис много раз пробовал воссоздать ту сферу, но не получалось, были микро-вспышки, и все сразу пропадало. Он тренировался часами, днями и неделями на какой-нибудь затерявшейся планете, но результата не было. И, устав от бесконечных попыток, двигался дальше и дальше. Он уже не мог остановиться. Какой там еще план, он просто летел вперед, подальше от всего этого. Морис забыл про дом, про Землю, про то, что так любит. В космосе все обезличивается, все становится серым, никчемным. Ты заражаешься пустотой. И даже рисунки на стене, что были так любовно развешаны рукой Мами, воспринимаешь за цветные пятна.

Очередная планета. Она подходила по всем параметрам: звезда, излучение, класс, притяжение, температура. Все, как надо, но не было атмосферы. Звездный странник смотрел пустыми, ничем не интересующимися глазами на эту мертвую землю. Что тут может быть интересного. А что он вообще искал? Да кажется даже и забыл, превратился в скитальца, у которого не было ни цели, ни смысла к существованию.

Аппаратура пискнула, выделив на экране несколько объектов. Морис нагнулся и присмотрелся. Ну и что тут такого? Да, дорога. Они везде, дороги. Эта полоса упорно тянулась ровной линией даже несмотря, что кругом лежали большие барханы песка. Но, прочертив пальцем по экрану, бот скользнул за бархан, и дорога продолжилась дальше. Что-то в сознании у Мориса щелкнуло, он привстал.

– Дорога?

Мир, в котором кто-то жил. А зачем он ему? Найдет еще с десяток мертвых планет. Смерть в космосе – это так естественно, а вот жизнь – нет. Он уже хотел отвернуться, но тут увидел это. Что-то похожее на Египетские пирамиды, на колонны храмов, как будто он и вправду попал на Землю. Сразу сел на место, мгновенно протрезвел от своей меланхолии и презрения ко всему на свет.

– Так, так. Что тут у нас, милочки? А ну быстро на разведку. Ботики, ботики, не ленимся. Ты сюда, а ты вот сюда, пара в обход и еще трое подальше порыскайте.

Боты, получив приказ, быстро разлетелись в разные стороны, и сразу посыпалась информация. Состав почвы, размеры колонн, орнамент. Бот, снимавший сверху, дорисовывал недостающие куски мозаики, их погребли пески. Территория храма была большой, тянулась на сотни гектар.

– Ага, а вот река, – на снимке четко вырисовывалось русло древней реки.

Нет воды, нет воздуха. Чем дышали? Нет растений. Чем питались? Лишь камни, но они красивые. Какой орнамент. А вот изображение животных, похоже на львов, только рога, и хвост торчит кверху. А это… Да, точно! Это они – две ноги. А вот и руки. Пальцы… Точно пальцы! Плохо видно, почти все стерлось. Жаль, головы нет. «Ниче, найдем», шептал сам себе Морис, любуясь находкой.

– Сюда точно надо археологов заслать. Вот прилечу, и сразу сюда, – уже начал строить планы Морис, – так-так, а это что тут у нас. Ага, вот он, основной храм. Какая прелесть. Жаль, что чуточку развалился, – там почти все развалилось. Понять можно было только по плану строения, что храм в центре, и по нескольким большим и толстым колоннам, что каким-то странным образом до сих пор не рухнули.

Теперь у него была работа. Он хотел посмотреть не только камни, он хотел найти артефакты, потрогать их руками. На планете достаточно безопасно, магнитное поле неплохо справлялось с радиацией. Да, дышать нечем, за-то ходить можно хоть в плавках. Это, конечно же, шутка. Но все же, ходить, используя легкий скафандр, можно.

Он занялся изучением строения. Морис не рвался смотреть всю планету. Пусть пока боты-разведчики полетают и пособирают данные, а он останется тут. Прошло две недели, роботы очищали площадки, Морис сам выступил в роли археолога, ничего не трогал, не передвигал, но ему было интересно смотреть на пусть уже выцветший орнамент плитки, рисунок растений. Их нет, но он знает, как они примерно выглядели. Уже нет животных, но у него в архиве уже двенадцать снимков с разными видами.

К концу второй недели роботы нашли вход. Он был весь засыпан песком. По ориентировочному плану тут должен быть высокое строение. Колонны были диаметром до двадцати метров, но они рухнули, а вместе с ними и все перекрытия, завалив проход, а время все занесло. Роботы аккуратно, метр за метром, высасывали песок. Вот углубление, вот ступеньки. Они небольшие, значит, шаг жившего здесь вида был примерно как у человека или чуть меньше. Ростом около метра шестидесяти. Роботы продолжали убирать песок. За ночь они справились. Открылся проход, который, как ни странно, был закрыт дверью. Удивительно, тут сохранился не только камень, но и материал, из которого изготовлена дверь.

Морис не выдержал и вышел из челнока. Притяжение легче. Прикрыл шлем, звезда сильно светила, оставляя резкие тени.

– Ну, пойдем, посмотрим, что там у вас, – сказал он и стал спускаться по ступенькам вниз.

Плиты оказались и вправду узенькими, для маленькой ноги. Приходилось посматривать, чтобы не споткнуться. Более трехсот ступенек, над головой навис высокий свод, уложенный из толстых и широких плит. Морис дошел до двери, под потолком висел бот, он как будто охранял проход от посторонних. Морис посмотрел. Ни замков, ни задвижек, ничего. Толкнул дверь от себя, та на удивление пошевелилась и чуть отошла в сторону. Толкнул еще пару раз, но она уперлась.

– Ладно, попробуем по-другому, – сказал он себе и в этот раз потянул дверь на себя.

Дверь как будто только этого и ждала. Она спокойно открылась. Было такое ощущение, что ее закрыли пару минут назад, а не тысячелетия. Морис открыл ее пошире, чтобы сперва влетел бот, а после он смог войти. Сразу у входа лежал скелет. Морис остановился, присел и стал внимательно его рассматривать. Он не хотел его шевелить, боясь, что останки той ткани, что были на нем, рассыплются в прах. Однако его сразу поразило то, что череп имел четыре глазницы. Все четыре глаза располагались в ряд. Два по бокам были поменьше, а те, что в центре, были большими. Челюсть очень похожа не человеческую, сверху два клыка, резцы и жевательные зубы. Сам же скелет мало чем отличался от человеческого, как мог сравнить Морис. Вот шейные позвонки, они частично были прикрыты латами. Вот ключицы, грудь закрывали доспехи. Руки были вывернуты, но также мало чем отличались от человеческих: также пять пальцев, значит с ногами то же самое. Если и были отличия, то незначительные, главное – это голова.

Аккуратно переступив, он присмотрелся к оружию. Клинок хороший, ровный, лезвие чуть изогнутое, ювелирной обработки. На клинке узоры, полосы и символы знаков. Сама ручка была цветной, обернута во что-то похожее на кожу. Также был кинжал, короткий, но он был в ножнах, Морис не стал его трогать, не сейчас. На ногах сандалии с защитой спереди, значит у них тут было тепло. Еще почти час рассматривал каждую деталь, бусинки, запонки и защелки на плаще, ведь это настоящая находка, нужно быть с ней аккуратнее. Он посмотрел дальше, только пыль и длинный коридор. Морис тронулся, опасался, что со временем может провалиться пол. Может, тут есть ловушки, поэтому он не шел по полу, а плавно скользил в воздухе.

Коридор заканчивался резким поворотом и раздваивался. Морис решил лететь вправо, наверняка это не лабиринт, а если и так, то надо держаться одной стороны, так легче ориентироваться. Его тело скользнуло и поплыло дальше. Опять резкий поворот, еще и еще, два поворота все же напоминали лабиринт. Некоторые проходы раздваивались, соединялись. Он присмотрелся и обнаружил, что на полу были серьезные царапины, как будто двигали что-то большое и тяжелое. «Стоп», подумал он, «а может тут как раз двигали стены, и они каждый раз имели новый узор, так, чтобы запутать того, кто решится сюда зайти». Чуть дальше Морис обнаружил сразу с десяток скелетов. Но тут появились новые виды, их череп имел уже две глазницы, но череп был немного приплющен сверху и выпирал назад. Скелет мало чем отличался от предыдущего, те же руки и ноги. А вот амуниция уже отличалась, в ней было меньше украшений, а больше боевых приспособлений. «Значит, двуглазый – это воин, а четырехглазый…», он задумался, и сам себе ответил, «жрец, или воин, который защищает». Это все выдумки. Правда может быть прямо противоположной. Морис еще почти час летал над скелетами, рассматривая их палки. Да, тут у некоторых четырехглазых были палки. Самые что ни на есть простые палки, как посох у странника.

Двинулся дальше. Дисплей показывал схему того, как он уже продвинулся. Это был немаленький лабиринт. Но у каждого лабиринта обязательно есть конец, и он его похоже достиг. Тут опять лежали скелеты, но нынче их было несколько десятков. Они буквально навалились друг на друга. Шлемы валялись, у некоторых были пробиты латы и черепа. Схватка была не на жизнь, а на смерть. «Что же вы тут защищали? Что вы так хотели заполучить?», думал Морис и осторожно двинулся дальше. Еще немного, еще несколько скелетов, копья, мечи, какие-то разбитые пустые ящики (они явно сделаны из дерева). Он подлетел, не хотел ничего упустить. На полу, припорошенные песком и вековой пылью, лежали маленькие предметы. Морис взял один, потер рукой, он блеснул. Да это же деньги! Правда, квадратные и с дырочкой посередине, но это явно деньги. Положив монетку на место, Морис двинулся дальше по коридору. Возможно они хотели ограбить храм, а тут была их сокровищница, на всякий случай сделал он вывод.

Следующий поворот был последний. Дверь раскрыта, еще проход и еще дверь, новая дверь, решетки, все было открыто настежь. Ограбили. Сделал вывод Морис и тихо, как приведение, влетел в сокровищницу. Да, это была именно сокровищница. Большое помещение примерно десять на десять метров, посередине колонны, поддерживающие свод потолка. По краям стояли ящики, большие и маленькие, их было много, десятков пять или больше. Лежали свитки, на которые даже дышать было страшно, вдруг рассыпятся. Были металлические дощечки с надписями, они лежали, упавшие со стеллажа, который не выдержал тление времени и разрушился. Вокруг лежали прекрасные доспехи, удивительные мечи, шлемы, какие-то амулеты или что-то подобное. Морис подлетел к одному из ящиков. Он даже не был открыт, аккуратно из любопытства приподнял крышку и ахнул: он битком был наполнен теми самыми деньгами, что уже видел в коридоре. Открыл другой ящик, то же самое, в маленьком ящике лежали камни. Они не тронули сокровищницу. Странно, может подмога пришла, а если так, то почему тут так все и осталось. Его стали мучить вопросы, а сам все по-детски рассматривал и рассматривал. Морис увидел большой кусок зеленой ткани, на которой было вышито изображение то ли льва, то ли зебры. Ткань разъехалась, но какие тонкие стяжки, как аккуратно все сделано.

В течение трех часов он обследовал сокровищницу и насчитал в ней пятнадцать скелетов, принадлежащие четырехглазым и двуглазым. Пока Морис так их назвал. В конце он остановил свое внимание на одном саркофаге. Это был каменный куб размером метр на метр, и внутри выбито отверстие, оно было небольшим, не более тридцать на тридцать сантиметров, и высота примерно такая же. Крышка саркофага была сброшена. Она имела конусообразную форму, так, чтобы конус уходил в саркофаг, и его было труднее открыть. Но крышку все же сняли, а вот содержимого там не было. Морис стал искать, что могло подойти под такой размер и достаточно быстро это нашел. На полу лежал разбитый деревянный ящик как раз размером, подходящим для углубления в камне. Взял донышко, дерево не рассыпалось в его руках. Хорошее дерево. Он подлетел и померил. Точно, оно идеально подходило. Осталось найти, что там было, или его содержимое все же украли. Посмотрел и нашел вторую часть ящичка. У него было вложение, которое имело дно под что-то круглое, под большой шар.

– Стоп, – сказал себе Морис, – я его видел. Он где-то вон там, – и полетел к выходу.

Точно. Зеленый, похожий на малахит, каменный шар. Он его перевернул. Шар как шар, есть несколько углублений. Возможно, для стойки или для того, на что его клали, но ничего примечательно в нем не было, просто красивый ровный шар из камня. Тут Морис с удивлением увидел, что шар лежал около четырехглазого. И он скорчился как будто от боли, одна рука лежала в сторону, а другую он прижимал к себе, но и этого было достаточно. Кисть руки, что была в стороне, обуглилась. Где-то он уже видел подобную картину и полетел осматривать все скелеты. Да, точно. Вот у него тоже кисть обуглилась, но это был двуглазый, а тот четырехглазый. Странно, и вот еще. У него сразу две руки обуглились.

– Что тут у вас, ребята, произошло?

На потолке он не увидел копоти от костра или чего-то иного. И все же, руки погибших обгорели до кости. Было уже поздно. Единственное, что он упаковал, это все деревянные осколки от ящичка и сам шар. На этот день его открытиям был конец.

Морис прилетел на челнок. Хоть и устал, но спать не мог. Раскрыл контейнер с находкой, переоделся, слегка перекусил и сел рассматривать. Шар как шар, гладкий, аккуратный. Оружие тех воинов более изысканное. Но, однако, этот шар оберегали и хранили в сокровищнице. Это неспроста. Как бы он его ни крутил, ни протирал и ни смотрел, кроме как красоты самого камня, ничего не увидел. Возможно, он для них имел религиозное значение, не материальное, а что-то иное, как предание, как легенда. Можно только догадываться. Герметически упаковав, особенно сам шар, ведь все же они, не зря над ним так бились, положил его в контейнер и отправил в хранилище. Завтра так много дел, надо все заснять, заархивировать и взять по образцу на борт. Обязательно по паре скелетов того и другого. Оружия, всего понемногу. Морис не хотел выступать в роли расхитителя гробниц, хотя это и не гробница, но не стоит. Пусть лучше потом археологи поработают. Но он не мог ответить, когда они прилетят сюда и прилетят ли вообще. Космос – дело коварное, может и не получится. И главное – задокументировать.

И так у него на эту сокровищницу ушло еще почти две недели. Он остался бы еще, полетал по планете, но в груди все уже пело. Хотелось, как ребенку, похвастаться, мол посмотрите, что я нашел, вот круто, как вам? Это было действительно волнительно. Он держал в руках таблички с неизвестными символами. Может это простая бухгалтерия, а может легенда. Тут все было удивительно. Держал в руках их оружие, оно немного маловато для его руки, но это то же самое, что и на Земле, только очень тонкая работа. Как бы он долго не восхищался, а лететь надо.

Выведя челнок на орбиту, десятки раз перепроверив координаты планеты, Морис установил все данные, вышел на маяк за кольцом звезды и начал путь домой. Теперь он мог прыгать семимильными прыжками. Знал путь, знал, где астероидные поля, где скопление газов. Летел без остановки и уже к концу второго дня достиг Чепи.

Весь архив артефактов хранился тут. Морис не хотел доставлять на Землю. Там все слишком неустойчиво, пусть лучше будет тут. Ведь они уже давно решили, что здесь будет институт по иным мирам, а значит все артефакты будут пока тут.

Его прилету радовалась все, но особенно Зизала. Нет, конечно же все визжали, и уже по привычке Морис отдал себя на растерзание юнам. Он знал, что пока они его не перетискают и не перецелуют, не отпустят, а после еще догонят и опять перетискают. Поэтому не сопротивлялся, а просто разводил руки в стороны, давая всем его обнимать, а потом он обнимал тех, кто стеснялся подойти. На все это ушло как обычно два дня. Зизал стояла в стороне, прижимаясь к своей матери Гахилиш, они не мешали им, пока Мами, Пэри и Ай на нем валялись. Уже измученный, он выполз от них, шлепнулся и сказал:

– Все, я лучше полечу обратно.

Это он зря сказал. После этих слов Зизала и Хотару в буквальном смысле схватили его и уволокли к себе в домик. Столько месяцев одиночества, разочарования и пустоты. Морис не мог уснуть, валялся, прижимал к себе и слушал как мирно они спали у него на груди. Его любимые девочки. Он не знал, как правильно это называть, но они были его любимыми, вот и все. Морис не мог их делить, кто лучше, а кто хуже. У него не было такого понятия, и это понимали и Нани, и Зизал и Хотару. Улетая, Морис оставил Пери ухаживать за Хвощ, и тот, наконец увидев его, так переволновался, так налетался, что сел по привычке ему на голову и так же уснул. Только Морис не спал, они ведь еще не знают, что он привез.

Отдохнув денек, приступил к разгрузке контейнеров. Архивариус Ингер визжала, не могла остановиться на месте. Так много всего, она не задавала вопросов, откуда все это. Она профи. Боялась что-то повредить и все хлопотала. Порой даже на Мориса смотрела с угрозой, когда он с легкостью брал в руки клинок или шлем. Все сотрудники архива работали только в спецодежде. Отдельное дыхание, защита для глаз. На этом настояли микробиологи, ведь все артефакты из иных миров. Пусть даже они и пролежали тысячелетия, но никто ведь не знает, что там, и с ними Морис соглашался. Напоследок он попросил быть поаккуратнее с шаром. Правда, не пояснил причину, поскольку и сам-то толком не знал.

Трагедия произошла на следующий день. Одного из сотрудников, упаковывавших шар, ударило ни то током, ни то молнией. Он сильно обжег руку, хотя был в перчатках, и теперь его оперировали. Узнав про это, Морис мгновенно примчался выяснить причину, а когда узнал про ожог, сразу приказал никому к шару не подходить. Но ведь Морис сам его брал в руки, и ничего. И брал многократно, поэтому, когда пришел в отдел артефактов, посмотрел и спокойно взял в руки. Ингер аж взвизгнула, увидев, как он легко это сделал.

– Ну парень, кто же ты такой? – спросил он его, поворачивая во все стороны, – чем же он тебе не понравился? За что ты решил его ужалить? Тех ребят ты вообще изжарил, кто же ты такой? – спросил он его еще раз, – я его заберу, Ингер, вычеркните из списка – попросил Морис и аккуратно завернул в тряпочку.

Отнес его на челнок. Не хватало, что бы еще кто-то пострадал. Морис крутил его и так и этак. Он проверил на приборах – ничего. Нет никакого электричества, простой камень. Может, не он причина той травмы, а сотрудник к чему-то нечаянно прикоснулся, а он был рядом. Морис не знал, но знал точно, что там в сокровищнице многие погибли от него и возможно именно поэтому больше никто не спускался в подвал. Они погибали, как только спускались по ступеням. Как тот, что был у входа.

Морис ходил с ним часами. Он рассматривал его впадины, их было пять, как пять пальцев. Они, впрочем, неплохо подходили к его руке. Но как бы ни брал – ничего, пусто. Возможно, там и вправду использовался какой-то амулет, а может та палка, в виде посоха, а может заклинание, что на табличках.

– Здрасьте приехали. Сейчас колдовать начнем, – выругался Морис и пошел взглянуть на карту. Он хотел посмотреть еще раз направление движения звезд относительно сдвига по времени.

Уже по привычке крутил шар в руке. Ему казалось, что эта бесполезная игрушка, которая может стоять разве что в шкафу. В это же время другой рукой он разворачивал звездную карту. И тут Морис краем глаза заметил, что шар изменил цвет.

– Секундочку, что я только что сделал? – спросил он сам себя и повторил действия в обратном порядке.

Ничего. Ладно, не показалось же ему это. И он опять все повторил с самого начала. Расширил карту, еще, еще, вот звезда, а вот та самая планета. И как только Морис ткнул пальцем в планету, шар вспыхнул. Чуть было не выронил его. Ему показалось, что пальцы загорелись, тут же положил его и посмотрел на подушечки пальцев – ничего, все нормально, не горячие и не обожженные. Шар опять был малахитовый.

– Хорошо, парень, повторим с самого начала.

Морис снова раскрыл карту навигатора, держа в это время шар в другой руке, ткнул пальцем. Ничего. Странно, подумал Морис. В прошлый раз он показал на ту же планету, он точно видел, не глюки же у него. «Стоп», остановил он себя. Подумал: «вот она, планета». И взглянул сам на нее. И в это же самое время шар опять засветился. От неожиданности он опять чуть было его не выронил. Смотрел на изображение в шаре. Точно колдовство, Морис пялится в шар, он ведь показывал ту самую планету, где он был.

– Ладно, парень, свою планету ты знаешь, а теперь давай вот сюда, – и Морис, быстро перебирая пальцами, расширяя и сжимая карту, нашел район созвездия актиний и немного увечил изображение. Шар вспыхнул. Он показывал, впрочем, то же самое, что и на карте, но карта не могла показать таких мелочей, как скопление метеоритов и уж тем более кораблей. Увеличивая карту, Морис прекрасно все это видел в шаре. Вот корабли актиний, и они двигались, будто сейчас он находится на своей станции и наблюдает, – кто ты такой, парень, что за колдовство?