Донбасская аномалия

– Янчик, догоняй! Или боишься нас? У-у-у! Я зомби-и-и! – скорчил я страшную рожу и протянул к Янке руки с растопыренными пальцами.

– Антох, прекрати! – раздражённо прошипела Катя.

Янка, явно расстроившись, что с нами нет Илюхи, догонять нас не спешила.

– Ладно, идём, есть и вправду дико хочется! – бодрым голосом сказал я и первым перешагнул порог.

На чудом уцелевших стенах магазинчика висели пустые полки, витрины были разбиты и под ногами хрустело битое стекло. Жутко зияли чернотой большие открытые холодильники. Воняло протухшим мясом. Поживиться здесь явно было нечем.

Вдруг сзади раздалось тихое покашливание и гнусавый противный голос произнёс:

– Ну здрасьти, што ль!

Мы резко обернулись, девчонки инстинктивно юркнули мне за спину, явно надеясь на защиту.

Перед нами возникли два мрачных мужика в засаленной одежде, с всклокоченными жидкими бородёнками, косматые. Физиономии у них были чёрные, то ли измазаны копотью, то ли ещё какой дрянью. Один из мужиков был рыжим, а у другого на голове красовалась синяя бандана с грязно-белым черепом. У рыжего был топор с перемотанным синей изолентой топорищем и массивным обухом. Другой же держал ружье, и дуло этого ружья смотрело прямо мне в грудь.

– Здрасьти! – только и успел сказать я перед тем, как прогремел выстрел.

Глава 5

Последнее, что я помню, грохот выстрела, кислую вонь пороха и страшный удар в грудь.

И… Снова холод, необычная лёгкость…

Опять? Меня убили, что ли? По всем раскладам получается именно так! Этот же ублюдок в бандане в меня и пальнул! В упор, сука! А я ведь просто поздоровался!

И снова я вижу всё со стороны. Точнее сверху!

Пуля угодила мне прямо в грудь. Падая назад, я повалил на пол Катю. Сейчас она полулежит на спине, опираясь на локти, и злобно шипит на мужиков двоих, её раздвоенный язык угрожающе высунулся изо рта. Зрачки расширились так, что радужек совсем не видно, и понять, куда Катя смотрит, решительно невозможно. Я лежу рядом, благополучно остывая.

Сомневаться в том, что это мой труп, не приходилось, но и верить в произошедшее не хотелось.

Янка осталась стоять на месте. Она молча таращилась на бандитов. Волосы ее, светлые от природы, казалось, стали еще белее, пышнее, что ли, и сейчас медленно колыхались словно на ветру, хотя ветра тут никакого и в помине не было. Нечто подобное я видел при подводных съёмках девушек-дайверов. Глаза ее при этом стали невероятно яркими и голубыми, что, кстати, очень ей шло.

Вокруг Янки слышалось негромкое потрескивание, как от электрической дуги, даже были заметны небольшие искорки. Воздух перед ней дрожал.

– Рац, твою мать, где белобрысая? – прогнусавил мой убийца. – Только же что вот тут, за дрищем стояла! – Он ткнул обрезом в сторону Яны.

– Не знаю. Сбежала, наверно.

– Как?! Когда успела и куда?! – Бандит в бандане явно пребывал в замешательстве.

– Да ладно тебе, Мерин, потом отловим, куда ей деться, – протянул рыжий, не сводя глаз с Кати. – Лучше глянь, какая нам женщина-вамп попалась!

Катя медленно поползла назад, еще громче шипя на бандитов.

– Шипит… – улыбнулся Мерин, показав желтые от никотина зубы. – Рац, а ты змею хоть раз ел?

– Не-а… Ни разу! Угря как-то давно пробовал.

– Сегодня пожрём, значит, змеиного мясца! – плотоядно ухмыляясь, начал перезаряжать обрез гнусавый.

– Мерин, так, может, сначала её того, а? – Рыжий беззубо ухмыльнулся.

– Ну если ты хочешь, я не против! – хохотнул Мерин, направив на Катю перезаряженное ружьё.

Катя зашипела еще громче и ещё отползла назад. Рыжий, отбросив топор, медленно пошёл в её сторону.

– Мерин, чур я первый! – прокаркал он.

– Да давай, я земноводных не трахаю! – гнусаво заржал Мерин.

От входа в магазин послышалось утробное булькающее рычание. В дверном проёме, загораживая тусклый солнечный свет, стоял человек в солнцезащитных очках, сапогах и плаще. Немного выше среднего роста, с узким лицом и тонкими губами. На вид ему можно было дать лет шестьдесят, но я не очень умею возраст по внешности определять, так что, может, он был и старше. В общем, обычный такой мужик.

А вот рядом с ним стояло нечто! Тварь, похожая на какое-то мифическое животное, отчасти напоминала громадную собаку!

Под иссиня-черной шкурой зверя бугрились огромные мышцы, мощные лапы были чуть согнуты – тварь явно готовилась к прыжку, – желтые глаза сияли злобой, слюна капала из приоткрытой пасти на пол и испарялась синеватым дымком. Монстр наводил просто первобытный ужас…

– Плохо ты, Коля, в школе учился! – спокойным, чуть с хрипотцой голосом произнес мужчина. – Тогда бы ты знал, что змеи – это пресмыкающиеся, а не земноводные. Хотя они и земноводные тоже… вроде… – Он в притворной задумчивости почесал голову и продолжил: – И как же так оскотиниться можно всего за несколько недель? Из поселковой алкашни сразу в мародеры да убийцы?

Рыжий повернулся, прищурился, будто узнав вошедшего, и нараспев произнес:

– Петро-о-ович, ты ли это, старый хрен?

– Я, Саша, я, – мягко произнёс Петрович, а потом твёрдо добавил: – Пацана зачем убили, сволочи?

– А вот не твое это дело, козлина! – зло прокаркал Мерин, направив обрез на мужика: – Иди куда шел, и монстрилу свою забери!

– А что, Коля, и в меня стрелять будешь? – ухмыльнулся Петрович.

– Бу…

Закончить фразу бандиту не дала зверюга. Прыгнув с места сразу метра на три, монстр вцепился человеку в горло, брызнула тёмная кровь. Мерин кулем повалился на пол, разрядив обрез куда-то в потолок. Тварь приземлилась на лапы, не выпуская добычу из пасти, и одним движением мощных челюстей откусила гнусавому голову.

Рыжий остолбенел, но потом нашёл в себе силы, чтобы, заикаясь, промямлить:

– Петрович, ну ты чего?

– Жуля, выплюнь гадость, – обратился мужик к собаке.

Монстр, послушно мотнув головой, отбросил голову в бандане в сторону, та покатилась и остановилась как раз у ног рыжего, уставившись на того остекленевшими глазами.

– Эх, Саша… – грустно произнес Петрович, доставая из-под плаща пистолет.

– Дед, ну ты чё…

Рыжий по прозвищу Рац тоже не успел закончить фразу. Человек в плаще выстрелил ему прямо в лоб.

Глава 6

Со стороны входа снова послышались злобное рычание и чей-то топот. В магазин пулей влетел Илья с монтировкой в руке. Адская псина оскалилась, слюна из пасти потекла ручьем, окутывая дымком кислотных испарений голову монстра.

Илюха, замахнувшись монтировкой, так и застыл у входа.

Старик неспешно прошёлся по магазинчику, рассматривая пустые полки и мусор под ногами и что-то мурлыкая себе под нос. Очки он так и не снял.

– Твою мать, ты кто?! И это что?! – заорал Илья.

– Ну вот что за воспитание у современной молодёжи? – притворно вздохнул дед: – Пожилому незнакомому человеку сразу тыкать, ай-ай… Никакого уважения к старшим… Поколение ЕГЭ… М-да… – Он выдержал театральную паузу и уже с улыбкой продолжил: – Ты там особо-то не ори, малец… Жуля громких звуков не любит, вмиг причиндалами твоими отобедает. А оно тебе надо? Ты с ними? – Дед сделал в воздухе круг рукой, указывая на нас всех.

– Д-да, – заикаясь, выдавил Илья и добавил: – Здрасьти…

– Здоров, здоров, коль не шутишь! – ответил старик. – Ну проходи уж. Жуля, пропусти. Да опусти ты железяку свою, малец, не смеши людей.

Илюха, испуганно поглядывая на мигом потерявшую к нему интерес зверюгу, просеменил внутрь здания.

В воздухе смрад тухлятины мешался с едким запахом пороха и тяжелым металлическим крови. Увидев обезглавленное тело, Илюха еле сдержал рвотный позыв.

– Ох и слабая же молодёжь нынче пошла! – снова театрально вздохнул старик. – Ты давай только без мизансцен и блевотни, малец, и так смердит невыносимо! – И он брезгливо поморщился.

Илюха споткнулся о голову Мерина, икнул, по большой дуге обошёл рыжего, таращившего мутные безжизненные буркалы в потолок, посмотрел на мой труп. Борясь с явными признаками подступающей рвоты, блеющим голосом спросил у продолжавшей шипеть Кати:

– А где Янка? А Антоху кто убил, он? —Илья кивнул на ухмыльнувшегося старика. – А это кто? – Трясущейся рукой он указал на трупы бандитов.

– Ну хватит тебе уже шипеть, всё закончилось! – сказал Петрович, обращаясь к Кате: – И эта статуя когда отомрёт? – Он ткнул пальцем в сторону стоящей столбом Яны.

– Какая статуя? Вы о чём? – не придя еще полностью в себя, пробормотал Илья.

Дед, изумлённо взглянув на Илюху, неторопливо обвёл всех взглядом, и сказал:

– Та-ак… Кое-что проясняется. А призрак этот тоже с вами? – Старик указал на меня пальцем.

– Чт-т-то? К-какой еще призрак? – Рассудок Ильи, казалось, совсем помутился от страха.

Старик подошел к моему бездыханному телу, заглянул в лицо, а потом снова посмотрел в мою сторону.

– Так, ну это точно его фантом, рожа уж больно похожа! Хотя могу, конечно, и ошибаться! – поочередно мотнув головой на меня и на мою тушку, подытожил дед. – И что мне теперь с вами со всеми делать?

– А зачем вам с нами что-то делать? – спросил Илюха.

Постояв немного да поразмыслив, старик продолжал, словно бы и не слышал вопроса:

– Значит так, белобрысую вашу вы сейчас не видите? Интересно…

– Я вижу! – на автомате ответил я.

Петрович резко обернулся:

– Ох ты ж! Барабашка-то наш оказывается говорящий!

– Вы меня видите и слышите? – удивлённо спросил я.

– И вижу, и слышу, и даже нюхом чую… Ты поди не впервой уже вот так «из себя выходишь», а? – ухмыльнулся он. – А как обратно вертаешься?

– Не знаю… Я один раз это только делал. Просто дотронулся до себя и вернулся в тело… Я подумал тогда, что это галлюцинации и мне почудилось, – растерянно ответил я.

– Не почудилось, сынок, не почудилось… – угрюмо произнёс дед. – Сейчас наяву происходит то, чего раньше и в горячечном бреду пригрезиться не могло.

– А-а-а с к-кем вы сейчас разговариваете? – испуганно заикаясь, влез Илья.

– С Антоном он разговаривает! – неожиданно ответила Катя.

– О, и шипучка в себя пришла, значит, жизнь налаживается. Тоже это привидение не видишь? – хохотнул старик и после того, как Катя отрицательно замотала головой, продолжил: – Ага! Так значит… – И обратился ко мне: – Вернуться в тело сможешь?

– Попробую, – промямлил я.

– Ты пробуй-пробуй, нести тебя я не собираюсь, – ответил дед и повернулся к Янке: – Ну а с тобой что делать?

Янка так и продолжала стоять, окружённая маревом, вытаращив глаза и потрескивая вокруг себя электричеством. Старик обошел её по кругу, приблизился вплотную, а потом вдруг резко рявкнул:

– Бу!

Янка так и подпрыгнула на месте, мигом исчезло марево, пропал треск электричества, и мы услышали знакомое:

– И-и-и!

– Не визжи, на нервы действует! – нахмурился дед.

– Охренеть просто… Янка, ты откуда взялась? – удивился наполовину пришедший в себя Илья.

– Она тут и была всё время, – ответила за подругу Катя.

– Вот-вот, – кивнул старик, и обратился ко мне: – Ну теперь давай возвращайся, лучшее в мире приведение с мотор-ро-ом…

Я с опаской приблизился к своему телу, дотронулся до руки и провалился в темноту.

Глава 7

В груди нещадно пекло. Но очнулся я не от этого, а от голосов вокруг. Разговаривали трое: я узнал голос Кати, Ильи… А вот третий был чужой… Нет, не чужой, это же Петрович, странный старик в плаще и нелепых солнцезащитных очках.

– Ну чё там? – послышался голос Илюхи.

– Ещё жмурик, пока не воскрес. – Это уже Петрович.

Я хотел резко язвительно ответить, открыл глаза, глубоко вдохнул и… захлебнулся кашлем.

– На бок переверни чахотошника! – прохрипел дед, и сильные руки Ильи (а чьи же ещё?) как младенца перевернули меня на истерзанный левый бок.

Изо рта и носа хлынула красная липкая жижа, пачкая и без того забрызганный кровью пол. Катя помогла мне сесть. Я продолжал судорожно кашлять и сплёвывать кровяные сгустки. В голове шумело, но боль в груди понемногу утихала.

– О, очухался Каспер! – хохотнул старик.

– Кто-кто? – спросил Илья.

– Был такой мультик раньше про доброе привидение, которое звали Каспер, – вместо деда ответила Катя.

Петрович одобрительно хрюкнул, глядя на Катьку, скорчил удивлённую мину, но ничего не сказал.

– Антош, ты как? – пропищала Яна, она стояла чуть поодаль, очевидно, боясь подойти ближе, и прижимала тонкие ручки к груди.

– Не сдох вроде… Норм! – прохрипел я, опять прокашлявшись и изрядно проплевавшись.

– А теперь вряд ли и сдохнешь, парень! – снова осклабился дед. – По всей видимости тебе бессмертие дали.

– Кто дал? – тут же уловила суть сообразительная Катя.

– А поди знай, милая, поди знай… – задумчиво протянул Петрович.

– Хрень какая-то! – взорвался Илья: – Какое бессмертие, дед?! Что это за Годзилла у тебя вместо пса, что вообще происходит?!

Собака, как будто поняв, что говорят о ней, грозно зарычала и ритмично застучала по полу длинным мощным хвостом.

– Ты аккуратнее про Жулю-то… Она всё-таки дама! – то ли съязвил, то ли всерьёз сказал старик. – Тихо, девочка, тихо… Молодой он ещё, глупый, манерам не обучен.

Монстр, как будто понимая речь человека, брезгливо мотнул головой, разбрызгивая слюну, и надменно отвернулся ко входу.

– Обиделась, что ли? – удивился Илья. – Ничё се… Ну извините, дамочка! – обратился он к собаке.

Животное никак не отреагировало на слова Ильи.

– Вставай давай, чего сидишь как на выданье? – бросил мне Петрович.

Я поднялся, слегка пошатываясь, сделал робкий шажок. Откуда-то из-под рубашки на пол посыпались металлические шарики.

– Это дробь… У Мерина обрез, скорее всего, дробью был заряжен, утиной. А его организм, – дед ткнул в меня пальцем, – дробь из себя сам и вытолкал… Такая вот диспозиция, ребятки.

– Мы уже нечто похожее видели, – сказала Катя. – Он штырь арматурный из себя сам выдернул и не поморщился.

– Я ж говорю, не может он помереть… М-да… – Петрович задумчиво примолк, почесывая седую голову.

– Ни хрена я не понимаю, что происходит! – не сдавался Илья. – Зачем ты в него стрелял?

– Илья, Петрович в Антона не стрелял. Его застрелил вот он! – Катя указала на лежащую на полу голову в бандане. – А Жуля откусила ему башку, а Петрович завалил рыжего… Он меня спас, Илюш… Он всех нас спас. Кстати, спасибо вам, Петрович.

– Кстати спасибо не говорят, милая! Некультурно это… – нравоучительным тоном произнёс дед. – Если благодаришь, то делай это без оговорок. – И, помолчав секунду, добавил: – Не за что, девочка, не за что… Это уже были нелюди, а не люди…

Петрович нагнулся, взял за ухо голову Мерина и вложил в руку обезглавленному трупу. Согнув мертвые пальцы бандита, запустил их в грязные патлы, просунув их под бандану. Поднял и опустил руку мертвеца, проверив, крепко ли та держит собственную голову.

Довольный результатом, он встал, обтер руки о штаны Мерина, при этом, как мне показалось, еще больше испачкавшись, и сказал:

– Так-то оно лучше ему будет… Удобнее… – И обратился к нам: – Всё, ребятки, пойдёмте отсель… Нельзя нам, чтобы ночь нас здесь застала.

– Куда пойдем? – насторожился Илья.

– Ко мне домой…

– Подождите, а… – Я хотел задать кучу вопросов, но старик меня перебил:

– Идёмте, сейчас резко темнеет, все вопросы позже… Или у вас есть другие планы?

Других планов у нас не было.

Глава 8

Дорога к дому Петровича петляла через весь поселок. Мы шли друг за другом: впереди старик со своим монстром, потом я, за мной девчонки, Илюха замыкал нашу мини-колонну. Вопросов к деду имелся миллион, но задать их не хватало решимости.

Смотреть всё время себе под ноги на потрескавшийся асфальт было скучно, а потому я глазел по сторонам. А поглазеть было на что!

Деревья!

Стволы практически всех деревьев росли не вертикально, как это обычно бывает, а на определённой высоте изгибались под острым углом! Как будто какая-то великанская ладонь пригладила мощные вершины, а они уже не могли распрямиться! Трава же под деревьями, наоборот, росла ровнёхонько и прямёхонько, как ни в чем не бывало.

Но самое странное, что бросалось в глаза, это листья! Казалось, что они покрыты воском, тускло блестящим в закатном солнце. Нарушая все законы природы, он тянулись вовсе не к небу, а строго по сгибу стволов, как будто незримый ветер дул в одну сторону, не давая им принять свое природное положение.

Отмечая эти странности, я не переставал думать о том, что же здесь, мать твою, произошло.

Если это все не галлюцинации, а реальность, то мы оказались в дерьме по самое не хочу! Попали под взрыв, подверглись какому-то странному воздействию, приобрели непонятные пока способности…

Неожиданно возникла мысль: а какой породы у Петровича пёс? И кто или что сотворил с бедной собакой такое? Не ждет ли и нас та же участь? Вдруг у меня или у Илюхи, например, вырастет такой же хвост, как у Жули?

Я рассматривал идущее впереди животное и с удивлением пришёл к выводу, что монстр – сильный, грациозный и смертельно опасный – не лишён определённого обаяния и даже красоты. Мощные лапы уверенно ступали по асфальту, зверь двигался легко, под шкурой перекатывались стальные мускулы, словно огромные жгуты, перетянувшие все собачье тело. Неестественно длинный хвост Жульетты (почему-то мне так захотелось назвать псинку) извивался змейкой, придавая ей некоторое сходство с ящерицей.

Я посмотрел на Петровича и, не выдержав, всё-таки спросил:

– А вот интересно, щенки у Жули могут быть? Какой пес сможет покорить ее собачье сердце?

Дед недовольно хрюкнул в ответ, собака же, поотстав немного, почти поравнялась со мной, но продолжала идти на шаг впереди. Ее длинный хвост, странно изогнувшись, обвил мою ногу. Не ожидая подобного, я замер на месте, начиная холодеть от страха. Животное резко дернуло хвостом, делая мне классическую подсечку, отчего ноги мои взметнулись вверх, как в дешевых голливудских комедиях, и я со всего маху грохнулся на спину, больно приложившись головой об асфальт. На мгновение я забыл, как дышать, затылок начал ныть.

Я лежал на земле, как брошенный пупс, выставив впереди себя обе руки и задрав вверх ноги. Зверь догнал хозяина, и они снова побрели по дороге бок о бок.

– Я же предупреждал, Жуля не любит подобных разговоров, – хохотнул дед, даже не обернувшись.

Собака утробно заурчала в ответ.

Друзья, со страхом косясь на наших спасителей, помогли мне подняться. Дыхание постепенно восстанавливалось, и мы двинулись дальше, догоняя наших проводников, ушедших немного вперёд.

Чёрт, неужели эта зверюга понимает человеческую речь и способна на эмоции? Мистика какая-то… Хотя мистики и ужаса вокруг и без того предостаточно, чему я удивляюсь?

Теперь нашу процессию замыкал я, старался держаться подальше от деда и его обидчивой питомицы.

Мы прошли небольшой парк и очутились на улице, вдоль которой стояли разные муниципальные здание.

«Ну прям Большевичка-Сити», – мелькнуло у меня в голове.

– Мы в центре Большевички, – пояснил старик, подтверждая мою догадку.

Слева высилось трехэтажное, зияющее пустыми окнами здание из красного кирпича.

– Поселковый совет, или управа, по-вашему, – продолжал экскурсию Петрович. – Дальше вот школа. – Он указал в нужном направлении. – Там детский сад и почта.

Делая вид, что нам интересны достопримечательности странного поселка, мы послушно вертели головами по сторонам, иногда угукая и кивая в ответ на реплики деда. Почти все постройки стояли без крыш, чьи обломки валялись тут же, у стен. Разруха, уныние и запустение.

Дорога заметно пошла в гору, что сразу же сказалось на темпе нашего движения.

– Что, доходяги, устали? – ухмыльнулся Петрович, заметив, что мы заметно от него отстали. – Ничего, уже недалеко.

Очередную странность в окружающей нас обстановке я заметил первый. По обочинам центральной дороги, по которой мы сейчас шли, стояли уличные фонари. Кое-где с сохранившимися металлическими оголовниками, кое-где даже с плафонами, правда, без стекол. Вдоль столбов, словно ветви плакучих ив, свисали провода. И одиноко светившую тусклым желтым светом опору не заметить было попросту невозможно.

– А как это? – указав на светящий фонарь, спросил я.

– А вот так! – многозначительным ответил Петрович, и уже немного раздражено добавил: – Да хрен его знает, вот как! Каком кверху! Пошли дальше, немного осталось. Надо до темноты успеть! – помолчав немного, продолжил уже спокойно: – Там еще несколько горят, опосля покажу.

Мы вышли на круговой перекресток, от которого в разных направлениях расходились пять дорог. Посредине асфальтового кольца на земляном островке цвели яркие цветы, за которыми явно кто-то ухаживал: посажены они были ровно в ряд, как по линеечке.

– Красиво… – печально вздохнула Катя.

– Вот это Семидорожки, – продолжал экскурсию дед. – А это памятник Никите Изотову! – Он кивнул вправо, где у поворота на обочине горделиво возвышалась могучая фигура в шахтерской робе и каске, с отбойным молотком не плече. – Местная знаменитость! Герой! Ударник социалистического труда! Я лично его знал!

– А почему Семидорожки, дорог-то всего пять? – опять не вытерпел я.

– Назвали так… – угрюмо буркнул дед. – Идём!

Мы свернули направо, опять побрели в гору, миновали памятник и пошли по улице, застроенной одноэтажными домиками с палисадниками и цветниками в некогда аккуратных двориках. Больших заборов почти не встречалось, только символические перегородки из штакетника разделяли домовладения. Как будто прочитав мои мысли, дед сказал:

– Вот как люди раньше жили, молодежь, не прячась за огромным частоколом, открыто, у всех на виду! Не то что сейчас – отгородились друг от друга и соседей в лицо не знают.

На одном из домиков висела табличка «Улица Подлесовая», на калитке красным цветом была нарисована цифра «4».

– Красивое название! Почти как у Антонова: «Пройдусь по Абрикосовой…» – произнесла Катя.

Петрович обернулся, удивленно хмыкнул, но ничего не сказал и молча побрёл дальше.

Впереди показался живописный домик, с наполовину сохранившейся крышей, крытой бордовой черепицей. Идущие впереди Петрович с Жулей остановились как вкопанные и замерли возле зелёной изгороди. Во дворе явно что-то происходило.

Мы спешно их догнали и тоже замерли в ужасе от увиденного.

У белоснежной стены прямо на земле, раскинув в стороны руки и ноги и повернув голову в сторону, сидела молодая женщина с тёмными длинными волосами. Её открытые мёртвые глаза как будто что-то сосредоточенно рассматривали на земле. Но ужасал не сам труп женщины, а большой кровавый сгусток на её животе. Мы подались вперёд и поняли, что это не просто кусок мяса, а живой ребёнок, сидевший у женщины на ногах и копошившийся в её утробе, словно ища там забытую игрушку.

Впечатлительного Илью тут же начало рвать.

– И-и-и! – завизжала Янка.

Приоткрыв пасть, грозно зарычала Жуля, на землю закапала ядовитая слюна.

– Что ж это делается-то на белом свете? – мрачно изрёк дед и смачно сплюнул.

Дьявольский ребёнок, услышав нас, прервал своё занятие, молниеносно спрыгнул с тела женщины, опустился на четвереньки и развернулся в нашу сторону. На нас уставились жёлтые, совсем как у Жули, совершенно нечеловеческие глаза. Мы с ужасом поняли, что это девочка, маленькая девочка лет пяти-шести, с бантиком на голове, в некогда розовом сарафане на бретельках.

– Вот и отобедала Юленька… – потрясённо, дрожащим голосом произнёс Петрович.

Маленькое чудовище издало мерзкий, похожий на визг звук.

– А ну-ка быстро отошли от забора! – рявкнул Петрович. – Давайте-давайте, подальше! – Он указал направление вдоль улицы. – Но не теряйтесь из виду, мало ли что там ещё впереди?!

Мы поспешно выполнили приказ старика и рванули прочь, не забывая при этом посматривать назад.

Петрович достал пистолет и ногой вышиб калитку. Жуля тут же, рванула вперёд. Происходящее во дворе нам не было видно из-за забора и оставалось только догадываться, что же там происходит. Рычание собаки перекрыло визг дьявольского ребёнка. Мы поняли, что всё закончилось, только по тому, как дед опустил руку с пистолетом и устало опустился на землю, упершись спиной о забор.

Мы тут же заспешили обратно, сгорая от страха и любопытства, но Петрович остановил нас на полпути. Вскинув руку, он громко произнёс:

– Стойте там, ребятки… стойте там… мы скоро.

После этого он устало прикрыл глаза, вытянул ногу и спрятал пистолет.

Мы замерил на месте, боясь пошевелиться, ожидая дальнейших указаний Петрович. Дед же так и сидел молча, с закрытыми глазами, впервые за всё время сняв свои дурацкие солнцезащитные очки. Из двора, плотоядно облизываясь, вышла Жуля, ткнулась в плечо старику, оставив на сером плаще кровавое пятно. Петрович спешно нахлобучил очки обратно, посмотрел на испачканный плащ, легко поднялся, зачем-то открыл калитку ещё больше и направился к нам.