Погружение

– И как далеко в будущее Вы собираетесь проецировать Вашу волю? – полюбопытствовал пожилой араб.

– На столько, на сколько позволят мои финансы и моя фантазия.

– Но зачем?

– Пока хоть кто‑то продолжает зависеть от моей воли, он меня точно не забудет. – Спенсер лукаво улыбнулся.

– Собираетесь тиранить своих наследников, – не удержался от бестактного комментария Герман.

– Зачем сразу предполагать худшее? Я собираюсь продолжить зарабатывать во благо моих наследников.

Заметив, что достаточно заинтриговал присутствующих, Спенсер рассказал:

– Например, вчера я оставил два распоряжения своим брокерам. Первое – скупать акции, принадлежащих мне компаний, в случае негативных известий о моей жизни. И второе – прекратить покупку с момента объявления меня снова живым, но не ранее чем через два часа.

Его собеседники пристыженно притихли, никому и в голову не пришло монетизировать потенциальную опасность погружения.

Удивительным образом Спенсер сфокусировал общее внимание на своей персоне, он буквально заполнил собой пространство кают-компании, навязал настроение, задал направление беседы. Простым своим присутствием сплотил собравшихся гостей в команду и сам же возглавил её. Вот, что значит харизма.

Однако, вскоре он пресытился ролью лидера и передал эстафету Капитану. Тот же, естественно, вернул разговор в близкую ему тему:

– Давайте сразу определимся. Наше судно, – не батискаф. Это глубоководный аппарат. В чем отличие? Спросите вы.

Хотя бы в том, что вам не придётся сидеть на мокром полу в мокрой одежде прижавшись друг к другу как любовники в душевой кабине.

Наше судно называется «Сфера». Это отсылка к основному конструктивному элементу. Корпус идеально круглый, что обеспечивает максимальную жёсткость. Диаметр четыре с половиной метра. И поверьте, это фантастически много для глубоководного объекта.

Стабилизация «Сферы» в пространстве достигается с помощью гироскопа. Мы можем плыть в любом направлении, но при этом нам совсем не обязательно разворачиваться. Этим мы похожи на летающую тарелку.

– О, какое убедительное сравнение, – прокомментировал себе под нос юноша араб.

– Корпус «Сферы» выполнен из титана толщиной десять сантиметров. Что делает её чрезвычайно устойчивой к внешнему давлению. Прочность конструкции рассчитана и проверена на глубине вдвое большей, чем та на которую нам предстоит погружение, и, соответственно, на вчетверо большее давление. При этом наша «Сфера» вместе с экипажем, батареями, запасом воздуха и вспомогательным оборудованием значительно легче воды, что делает её плавучей. Чтобы погрузиться мы используем балласт, прикреплённый снаружи внизу корпуса. Для всплытия мы просто сбросим его. Как в случае с воздушным шаром, только наоборот.

«Сфера» герметична. Мы не будем создавать внутри подпор воздуха. Это бессмысленно, учитывая какое колоссальное давление на глубине. Так, что атмосферное давление внутри будет естественным и метеозависимым участникам экспедиции дискомфорт не грозит. Температура, влажность, уровень кислорода и CO2 поддерживается интеллектуальной системой климат‑комфорта как в современном автомобиле.

Для удобства пассажиров есть уборная и, даже, комната отдыха, она же медицинский отсек. Основное помещение достаточно велико, чтобы обеспечить зоны личного комфорта. Можно встать в полный рост и сделать несколько шагов переходя от борта к борту.

Внутренне убранство “Сферы” напоминает своим дизайном салон бизнес‑класса в пассажирском самолёте. Это по нашему замыслу должно создать ощущение привычности у клиентов.

– Отличное место, чтобы переждать Армагеддон, будь то ядерный удар или падение астероида, – предположил Герман.

– К сожалению, это не совсем так. Погрузиться на борт аппарата и выбраться из него можно только с посторонней помощью. Пока не разработаны открывающиеся изнутри двери, способные выдержать колоссальное давление воды на такой глубине. Поэтому люк в аппарат закрывается и завинчивается на двенадцать гаек снаружи, как и на первых батискафах.

Стюард поставил перед капитаном, чашечку горячего, ичточающего аромат черного кофе, но тот словно не заметил, увлечённый своей ролью.

– Вы все подписали отказ от претензий в случае непредвиденных обстоятельств, – напомнил он.

– Да, я не только подписал, но и прочитал. Это бесподобный список из восемнадцати пунктов в котором перечислены довольно мрачные перспективы быть покалеченным или убитым восемнадцатью оригинальными способами и всё это за наши деньги, – проворчал старый араб. Собеседники посмотрели на него и догадались по лукавой улыбке, что за его словами кроется не брюзжание старика, а ироничность наблюдательного и образованного человека.

Капитан же протхлебнул глоток из чашки, и словно не заметив вкус напитка, подолжил свой рассказ:

– История коммерческих погружений насчитывает почти сорок лет, господа. И за все эти годы ни единой травмы. Это безопаснее чем полёт на самолёте. Самые современные технологические решения здесь. – Он кивнул на сияющую белизной за окном “Сферу”. – Создатели орбитальных станций пользуются нашими наработками. Аппарат собран вручную лучшими специалистами. Это вам не какая-нибудь серийная сборка, а уникальная техника.

На нынешнем этапе дальнейшие вложения в безопасность – пустая трата времени и ресурсов. И он продолжил рассуждать на эту тему.

А Герман подумал, что Капитан рискует остаться голодным и взял ещё один круасан.

Глава 12. Погружение

После приятного завтрака в кают‑компании, Герман ещё немного поболтал с арабами на палубе. Он помнил, что младшего зовут Салим, а имя пожилого, хоть и расслышал, повторить, а тем более запомнить не смог.

Оба капитана и доктор Рибор, сославшись на дела, оставили их. Спенсер рассеянно кивнул и тоже скрылся в своей каюте вместе с помощником.

Судно шло полным ходом. Пассажиры постояли на палубе некоторое время, наслаждаясь непривычным для сухопутных горожан видом открытого пространства, прекрасной погодой, волнами и запахом океана. Вскоре, пресыщенные впечатлениями, и они тоже разошлись по каютам.

Герман достал из рюкзака свои гаджеты и поставил их на подзарядку. Потом разулся и не раздеваясь растянулся в кровати. Блаженно прикрыл глаза. Как же хорошо! До погружения ещё несколько часов. Никаких дел, никакой ответственности и забот. Можно и подремать. Ритмичный шум волн и лёгкая бортовая качка потворствовали его намерению. Он уснул.

Никто его не будил. Герман проснулся сам, и как раз вовремя – в каюту заглянул матрос, передал приглашение капитана на инструктаж.

Герман привёл в порядок одежду, умылся. Он чувствовал себя отдохнувшим и счастливым, и, спустя пять минут, примкнул к своей новой команде, топтавшейся возле «Сферы».

Все были в приподнятом, слегка возбуждённом настроении. Предвкушение новых необычных впечатлений приятно будоражило нервы.

Инструктаж был кратким и по большей части свёлся к восторженным описаниям достоинств «Сферы».

Тем временем «Путорания» сбавила ход.

– Господа, мы подходим к месту назначения. Сейчас команда займётся точным позиционированием судна и предстартовый подготовкой. У вас есть примерно полчаса времени.

– Уже?

– Так быстро?

Герман спустился в каюту, собрал в рюкзачок вещи. Присел на край кровати – на дорожку. Посидел так минуту, настраиваясь на приключение. Встал. Посмотрелся в зеркало, улыбнулся ободряюще своему отражению и шагнул за порог.

***

– Время, господа! Приглашаю всех на посадку!

От этих простых слов сердце Германа тревожно ёкнуло.

Первым на борт «Сферы» поднялся, естественно, Спенсер, сразу за ним последовала Тамила. За ней – арабы, сначала младший, потом пожилой.

Настала очередь Германа.

Из люка на него накатило нездоровым спертым запахом замкнутого пространства, пахло корабельным трюмом, новыми компьютерами и, почему-то, земляничным мылом. Скоро к этой атмосфере примешаются запахи наших тел , выдыхаемого нами воздуха, и ещё запах уборной.

Спускаясь по трапу во чрево «Сферы», он на мгновение замешкался. Бросил прощальный взгляд на привычный мир. И такая смертная тоска вдруг сжала его сердце! Страх! Животный, не подчиняющийся логике и уговорам объял его. Каждый нерв дрожал, мозг бился в панике, каждая клетка его существа вопила о пощаде.

Он оглянулся на провожающих. Те радостно улыбались, махали руками. Это только усугубило ужас. Никакого сочувствия! Ни дать, ни взять, – толпа ликующих зевак на публичной казни. Его блуждающий взгляд на мгновение задержался на бесстрастном лице капитана Блума. А вот и палач‑распорядитель.

Как приговорённый к смерти преступник, поднимаясь на эшафот, ищет глазами гонца с помилованием, так и Герман надеялся увидеть какие‑нибудь намёки, признаки того, что погружение сейчас отменят или хотя бы отложат.

Он не хочет! Как же опрометчиво он согласился на эту авантюру!

«Держи себя в руках, – приказал он себе, – Обратной дороги нет». Стыдно было бы сейчас проявить слабость, начать истерику и от всего отказаться. Он же мужчина.

Его рубашка впитывала пот, насыщенный запахом страха. Ладони стали унизительно холодными и влажными. Лицо было бледно.

Он последний раз оглянулся, вымучил из себя жалкую улыбку. Нашёл силы помахать остающимся на палубе счастливцам дрожащей рукой. И нырнул в темноту люка. Ещё была возможность презреть невесть кем установленные правила поведения настоящих мужчин и выскочить наружу. Но над его головой уже стучали по металлическим ступеням трапа ботинки Капитана. Грузное тело заблокировало путь к отступлению. А через секунду, ещё до того, как Капитан ступил на пол, сверху надвинулась тяжёлая крышка люка. Она сразу легла в предназначенные ей пазы. И стало слышно, как матросы принялись завинчивать гайки крепления.

Всё, обратной дороги нет. Герман смиренно сел в своё кресло. Огляделся.

Все были чем‑то заняты – рассаживались, распихивали ручную кладь, регулировали спинки кресел. Эти нехитрые действия должны были бы поддержать иллюзию нормальности происходящего, но Германа они лишь ужаснули своей бессмысленностью.

Капитан занял место перед приборной панелью и надел телефонную гарнитуру.

Он тихо переговаривался с кем‑то на борту «Путорании».

Наконец, все наружные шумы стихли.

– Дамы и господа! – объявил Капитан бодрым голосом. – Вижу, что все устроились. «Сфера» готова к погружению. Нам предстоит необычное путешествие, большинство из нас совершает его впервые. С вашего позволения, я буду комментировать происходящее:

– Сейчас нас приподнимут с помощью подъёмных кранов, – пассажиры почувствовали, как «Сфера» оторвалась от палубы и качнулась словно гигантский маятник.

– Теперь, кран отвернёт в сторону, и «Сфера» окажется над поверхностью Океана. – Чувствуете, мы начали спуск?

Все прильнули к иллюминаторам.

– Вот, мы коснулись воды. Не отцепляя троса, мы погрузимся на глубину 25 метров. Бригада аквалангистов последует за нами.

Герман в иллюминаторе увидел одного из ныряльщиков. Тот жестом показал ему, что всё Ok.

Послышался ровный шум: – Это включились насосы высокого давления, идёт закачка воды в танки – балластные цистерны.

– Ну, что ж, все системы работают штатно. Мы готовы к самостоятельному погружению.

Тело Германа оцепенело. Сознание цеплялось за этот уверенный голос.

– Отдать концы! – скомандовал Капитан в микрофон.

Фраза отозвалась в сознании, как команда «Пли!».

«Сфера» дрогнула и как бы немного провалилась.

– Мама! – мысленно проорал Герман. Пальцы вцепились в подлокотники. Но больше ничего страшного не происходило.

Капитан неторопливо снял гарнитуру:

– Связи больше нет. Господа, мы начали свободное погружение.

«Сфера» под собственным весом со скоростью 25 метров в минуту двинулась в глубину.

Через шесть минут, на отметке 150 метров за бортом померк солнечный свет, наступила тьма.

Аппарат нырнул в гидрокосмос.

Капитан, монотонным голосом боролся с тишиной:

– С увеличением глубины на каждые 10 метров, давление возрастает примерно на одну атмосферу. На дне, где покоится «Титаник», давление достигнет 380 атмосфер, это огромная величина. Журналисты любят её выражать в количестве самосвалов на квадратный сантиметр…

Глава 13. Авария

Погружение оказалось делом неожиданно скучным. Когда улёгся адреналиновый шторм, спровоцированный взрывом эмоций в первые минуты путешествия, наступила апатия. Капитан ещё какое‑то время пытался развлечь экипаж, но заметив, что никто его не слушает, умолк.

Ничего не происходило. Только индикатор глубины монотонно менял показания. Эта монотонность убаюкивала.

За иллюминатором – абсолютная тьма, но включать забортные прожекторы не имело смысла, – освещать там было попросту нечего. Пассажиры притихли на своих местах. Капитан равнодушно следил за показаниями немногочисленных приборов.

Индикатор глубины пискнул, сигнализируя о том, что преодолена метка в три тысячи метров. Все слегка оживились. Уже не далеко до цели путешествия. Герман вспомнил о своих обязанностях, достал и включил камеру.

На глубине 3200 что‑то пошло не так. «Сфера» вздрогнула и покачнулась. А потом… Цифры на индикаторе глубины замелькали быстрее и быстрее. «Сфера» резко ускорила погружение. Чёрт, да она просто падала!

– Держись! – успел крикнуть Капитан.

И в этот момент «Сфера» врезалась в дно. Раздался металлический скрежет. Звук, поглощённый толстыми стенками, был негромким, но зловещим. Болезненно заскулили узлы и крепления предметов внутри аппарата.

Тела пассажиров по инерции вдавило в кресла, а те, в свою очередь, ответили упругим сопротивлением. У Германа как будто все внутренности перетряхнуло, даже перехватило дыхание.

И вновь наступила тишина.

Он поднял камеру с пола. Проверил. Работает.

Глава 14. На дне

– Мы на месте, с прибытием, господа, – выдавил из себя Капитан и натянуто улыбнулся, – кажется, всё обошлось. Наша «Сфера» оказалась достаточно крепкой посудиной. Все целы?

– Вроде да, если не считать пряди седых волос, – ответил за всех Герман. – Что это было?

– Я предполагаю, под воздействием давления схлопнулся один из плавучих буёв. И это привело к резкому спуску. К счастью мы находились недалеко от цели, поэтому не успели сильно разогнаться.

– И что теперь?

– Для начала осмотримся. При падении мы подняли со дна тучи ила. Надо подождать пока он осядет. Я тем временем проведу диагностику «Сферы».

Через пару минут Капитан с облегчением в голосе объявил:

– Мы везунчики. Все внутренние системы, включая жизнеобеспечение, в норме. Похоже, не работает акустический транспондер, но это не беда. Наверху и так уже знают, что с нами не всё в порядке. Наверняка, их сонар зафиксировал звук удара о грунт. Сейчас я пошлю им сообщение о нештатной ситуации, пусть знают, что мы живы.

– Это как же, ведь вы говорили, что на «Сфере» нет связи? – спросил Герман.

– Есть один очень простой, но надёжный способ. Мы отправим на поверхность сигнальный буй.

– Да уж, буёвая у вас тут связь, – буркнул себе под нос Салим.

Произнёс тихо, но все услышали. Первым рассмеялся Спенсер, за ним Капитан и вскоре хохотали все. Истерично до слез до икоты. Смеялись, избавляясь от прожитого страха и нервного напряжения. Смеялись, чтобы не сойти с ума.

Когда поднятый со дна ил осел на столько, что стало возможным оглядеться, Капитан приступил к исследованию обстановки за бортом.

Он поочерёдно включал камеры наружного наблюдения и прожекторы, последовательно осматривая пространство вокруг «Сферы», сектор за сектором. Остальные члены команды настороженно следили за выражением его лица. Чем дольше молчал Капитан, тем сильнее возрастала их тревожность.

– Ну, что там? – наконец спросил Спенсер.

– Хреново, мы серьёзно нарушили правила погружения к «Титанику».

– Да не тяните же!

– «Сфера» упала прямо на «Титаник», на его заднюю кормовую половину, мы наверняка сильно повредили его. Корпус корабля проржавел от морской воды и стал мягким, как жесть. Это смягчило удар. И, возможно, спасло нам жизнь.

– Так это же здорово, нам повезло! – воскликнул Герман.

– Это Вам повезло, а туристический проект, может и обанкротиться из‑за колоссального штрафа, который нам выкатят. Я уж не говорю о потере репутации, – ответила ему Тамила и покосилась на Спенсера. Тот молчал, прикидывая в уме возможные убытки или наоборот, варианты монетизации.

Капитан же продолжил:

– Я не могу оценить внешние повреждения «Сферы», поэтому предлагаю начать немедленный подъём.

– А может, раз мы уже тут кое‑что порушили, давайте поищем какие‑нибудь артефакты? На память. Или хотя бы задержимся ненадолго? – попросил Салим.

– Не будем рисковать, – согласился с Капитаном мистер Спенсер, – Приступайте.

Герман, не участвовавший в обсуждении, облегчённо перевёл дух. Он просто мечтал, чтобы всё это поскорее закончилось.

– Приготовиться к экстренному всплытию! – Скомандовал сам себе Капитан и начал какие‑то манипуляции на панели управления. – Поехали!

«Сфера» не двинулась с места. Видимо, что‑то пошло не так. Он повторил свои действия ещё раз и ещё. Потом нажал большую красную кнопку. Опять ничего. Встал со своего места, открыл люк в полу и начал дёргать какие‑то рычаги и тросики. Результат тот же.

Он повернул к экипажу озабоченное лицо. Все замерли в предчувствии плохих новостей.

– Вероятно, повреждён механизм сброса балласта. У него очень простая конструкция, но факт остаётся фактом – не работает.

– Попробуем всплыть на винтах? Их мощности и запаса энергии с избытком хватит для манёвра, – предложила Тамила Рибор.

Капитан согласно кивнул и вернулся на место за пультом. Загудели двигатели винтов. Но «Сфера» опять ни на микрон не сдвинулась. Капитан увеличил обороты и с помощью джойстика управления попытался раскачать судно, но оно только задрожало, оставаясь на месте.

Потом, капитанское место заняла Тамила и повторила попытку. А Капитан тем временем нажимал аварийную кнопку и дёргал рычаги в люке под полом.

Наконец, они сдались. Надежда на быстрое спасение не оправдалась.

Акванавты приуныли.

– Предлагаю раскачать «Сферу», перебегая с одного борта на другой, – неожиданно подал идею пожилой араб.

Все поглядели на него, как на дурачка, насмотревшегося фильмов про Джека Воробья.

– Не надо на меня так смотреть. Ещё до изобретения пароходов северные поморы на своих деревянных ладьях, продвигаясь через ледовые заторы использовали этот приём. Они перегружали груз из трюма на палубу, уменьшая тем самым остойчивость судна, а затем команда перебегала с одного борта на другой, раскачивала его и, проламывала корпусом лёд. Этот принцип раскачивания судов для освобождения ото льда впоследствии был положен русскими конструкторами в основу важнейшего приспособления всех ледоколов – креновых цистерн.

«Дедушку явно недооценили», – отметил про себя Герман.

К сожалению, освободиться методом древних поморов тоже не получилось. И капитан решил прекратить попытки самостоятельного спасения. Работа двигателей стремительно разряжала аккумуляторы, а физические усилия команды приводили к повышенному расходованию кислорода.

– Есть ещё небольшая надежда на систему автоматического всплытия, – успокоил он экипаж. – Под воздействием солёной воды должны раствориться крепления, удерживающие балласт. И, если нам повезёт, через 16‑20 часов нахождения под водой «Сфера» начнёт всплытие без постороннего участия. Это, конечно, не искусственный интеллект, но всё‑таки шанс на спасение.

И тут к общему изумлению зазвучал голос, не принадлежащий ни одному из присутствующих:

– Наша команда позаботится о каждой детали вашего путешествия. Мы оснастили наш батискаф самыми передовыми системами безопасности. Опытные профессионалы сопроводят вас в глубины океана, менее исследованные, чем космос.

– Это ещё что за чудо? – спросил Спенсер, переводя взгляд с Капитана на Тамилу.

– Позвольте Вам представить, это чудо – Искусственный интеллект. Это программа, вроде Алисы, Сири, Маруси и джипити чата. Он не очень умный, но начитанный. Может разговор поддержать, – попробовала оправдаться Тамила.

– А, что он нам только что сказал? – спросил Салим.

– Искусственный интеллект, поясни свои последние слова, – приказала доктор Рибор.

– Я услышал, слова «искусственный интеллект» и решил внести свою лепту в бнседу. Я процитировал отрывок из нашего рекламного буклета. Хотите, повторю или продолжу?

– Значит так, искусственный ты наш, интеллект. Давай ты будешь помалкивать и дальше, пока не услышишь ключевое слово «кислород». Ответь, если понял, – грозно одёрнул машину Капитан.

– Да понял, понял. Буду молчать.

***

– Кстати, Капитан, поделитесь Вашими соображениями. Как скоро нам ждать спасения? – спросил Спенсер, прикидывая что‑то в уме.

– На момент начала погружения запасов воздуха у нас было на 48 часов. Прошло пять. Остаток – считайте сами.

– Вы не открыли для нас ничего нового. Сформулирую вопрос иначе, сможет ли «Путорания» имеющимися на её борту средствами спасти нас?

– Вы и сами видели, что на её борту не было второго глубоководного аппарата, – похоже у Капитана в результате стресса что-то случилось с субординацией.

– А зацепить нас каким‑нибудь тросом с крюком нельзя? – попытался сгладить неловкость Герман.

– На такой глубине, с учётом разнонаправленных подводных течений – категорически невозможно. Для таких задач обычно используют тралы, но об этом не может быть речи, когда рядом эта груда ржавого металлолома. Я имею ввиду «Титаник».

– Так на что же нам надеяться?

– Во‑первых, команда «Путорании» свяжется с береговой охраной. Та, в свою очередь, сможет привлечь глубоководные средства военного флота. Во‑вторых, у капитана Блума есть связь со всеми частными и исследовательскими судами, располагающими средствами для погружения на нашу глубину. Таких кораблей примерно полтора десятка. Ближайшие из них немедленно направятся к нам на помощь.

– Похоже, времени у нас впритык?

– Времени достаточно, но не стоит строить иллюзий, нам предстоит долгое ожидание. Думаю, что два‑три судна находятся в пределах суточного перехода.

– А как нам поможет другой батискаф? Не возьмёт же он нас на буксир?

– Другой погружаемый аппарат доставит сюда конец троса, зацепит им «Сферу», и нас вытащат на поверхность с помощью лебёдки, установленной на борту «Путорании». Вы возможно слышали эту историю: в 1998 году была попытка, впрочем, безуспешная, поднять со дна семнадцатитонный обломок корпуса «Титаника». Зато фрагменты помельче, соизмеримые по весу со «Сферой», поднимались во множестве.

– Помнится, нам рассказывали о семи предусмотренных системах всплытия. Эта какая по счёту? – съехидничал молодой араб. – Лично мне запомнился вариант с надуваемой гибкой ёмкостью. Есть у нас такая?

– Речь шла о том, чтобы выпустить надувной поплавок, который вытащит «Сферу» на поверхность. Это такая ёмкость, наполненная относительно лёгкой жидкостью, например, обычным бензином. И мы обязательно прибегнем к нему, когда других шансов на спасение не останется…

На этой оптимистичной ноте беседа сама собой расстроилась. Ну чего тут ещё обсуждать.

Глядя через видоискатель камеры, Герман оценил обстановку: увы, какой-никакой экипаж превратился в группу одиноких печальных пассажиров притаившихся в своих креслах.

Глава 15. Знакомство

Что связывало этих людей?

Погружение? Авария?

Вчерашние незнакомцы, возможно, завтрашние братья по могиле.

Кто они сейчас друг другу?

– Что-то наше путешествие затягивается, – негромко комментировал съемку Герман, чем ненароком нарушил тягостную паузу. – Похоже, вместо обещанных восьми часов, мы проведём в этой титановой капсуле пару суток.

– А, может, и остаток жизни. Пока смерть не разлучит нас, – Герман направил объектив на поддержавшего разговор Салима. Тот отвлекся от кубика Рубика, улыбнулся на камеру, и помахал рукой.

– Мрачноватые замечания, но, боюсь справедливые, – согласился с нарушителями тишины Спенсер, когда камера на секунду пересеклась с ним взглядом.

– А ведь предполагалось ни к чему не обязывающее поверхностное знакомство воспитанных людей, – включился в разговор Капитан и предложил: – Ну так, что, будем знакомиться ближе? Есть такой, психологический феномен – эффект попутчика. Люди, оказавшись на краткое время путешествия вместе, понимая, что вскоре расстанутся и вряд ли когда-либо встретятся вновь, пускаются в откровенные разговоры.

– У нас не совсем тот случай, – снисходительно улыбнулся Спенсер.

– Возможно, – вступился за идею познакомиться Герман. – Но также возможно, что мы друг для друга последние в этой жизни собеседники. Как и в случае с попутчиками, нет смысла врать и пытаться производить хорошее впечатление.