Погружение

– Браво! У Вас богатое воображение. Это лишний раз подтверждает правильность нашего выбора, – сказал Роберт. А потом под недоверчивым взглядом Германа примирительно добавил: – Подбором кандидата занимался наш психоаналитик. Он почти не сомневался, что Вы согласитесь.

Казалось, все точки расставлены и пришло время откланяться, однако, Герман медлил.

– Что-то не так? Вопросы?

– Да, пожалуй. Не могли бы Вы пояснить некоторые события, предшествовавшие нашей встрече?

– Конечно, задавайте любые вопросы, договор подписан и теперь между нами никаких тайн.

– Во-первых, с чего это Вы вдруг решили, что меня заинтересует приглашение?

– О, это такой новый маркетинговый приём. Послали сообщение, получили подтверждение о прочтении и через три часа отправили благодарность за проявленный интерес, да, и вложили приглашение. Это очень просто, если вы работаете персонально, а не с безликими массовыми рассылками.

– А откуда появилось напоминание в моем телефоне? – в голосе Германа послышалась подозрительность.

– Тут все несколько сложнее, – Роберт слегка замялся. – Когда Вы открыли второе сообщение с приглашением, маленький безобидный скрипт добавил напоминание в Ваш календарь. Надеюсь, Вы извините ему эту шалость. Ведь, согласитесь, здорово получилось?

– Ладно, допустим. Трюк сомнительный, но как специалист – аплодирую. А как насчет целой серии подсказок про «Титаник»?

– Во всех грехах я уже признался. Больше никаких уловок не было. Всё прочее, что показалось Вам подозрительным или даже мистическим, сделало Ваше подсознание. Вы просто начали больше акцентировать внимание на предметах и событиях, так или иначе связанных с этой темой.

По дороге домой Герман размышлял о произошедших с ним событиях. Кому-то показалось бы странным, но вовсе не предстоящее приключение волновало его. Он думал о Знаках.

С точки зрения современного, рационального человека, Мир не посылает нам никаких специальных сигналов, он вообще безразличен к нашему существованию. Просто, некоторые события мы пропускаем, не заостряя на них внимания, другие же, наоборот, гипертрофированно переоцениваем, наделяем их надуманными смыслами. Конечно, всё связанное со знаками происходит исключительно в нашем сознании.

Выходит, следовать за знаками – то же, что следовать подсказкам интуиции. Что ж, получается, знаки материальны, имеют смысл и значение.

Придя к такому выводу, Герман успокоился. Нет, он не стал жертвой эзотерических заблуждений, и у него не паранойя. Можно жить дальше.

Глава 7. Ссора

Следующий день был четверг. Герман съездил в гости к маме. По обоюдному согласию, их встречи всегда проходили по четвергам. Они могли бы позволить себе любой день, поскольку не связаны трудовым распорядком, но четверг казался им днём предвкушения чего-то приятного, – день накануне последнего рабочего дня недели.

Посидели, поболтали о пустяках, полакомились тортиком. Ни о своих проблемах, ни о предстоящем путешествии Герман не обмолвился. Всё было как обычно. Разве что взгляд маминых глаз был чуть более внимательным, или печальным. И его собственный, возможно, тоже.

Вернувшись домой, он отправил Дэну сообщение: «Уезжаю на пару-тройку дней. Потом расскажу. Пока-пока!» Остаток вечера посвятил нехитрым сборам в экспедицию.

Дэн заявился, поздно, уже стемнело.

Эмоции он скрывать никогда не умел, был прост и обаятелен в своей простоте. На этот раз он был настроен решительно и после краткого приветствия сходу ринулся в атаку:

– Чем тебя не устраивает твоя нынешняя жизнь? Совсем недавно тебе нравилось снимать свои видео, ты радовался росту аудитории, не стеснялся отнимать у поклонников время. Ты искренне улыбался в объектив и с лёгкостью следовал принятым правилам. И был счастлив! Так в чём проблема? Живи себе дальше. Ничего же не изменилось.

– Ты прав, – спокойно ответил Герман. – Мир не изменился. Изменился я. Понимаешь, иногда природа допускает ошибки. Например, мальчику даёт девичье сознание, или императору характер мещанина, а богачу вдруг достаётся душа аскета. Но случается, что несоответствие возникает в процессе развития. Ты растёшь, а твоё окружение не меняется. И настаёт момент, когда твоё новое Я должно вырваться, как бабочка из недавно столь уютного кокона привычности. Предыдущее состояние не было плохим, просто ты вырос и тебе стало некомфортно в прежнем мире. Надо быть благодарным к своему прошлому, но без сожаления с ним расстаться. Извини, если, я изъясняюсь излишне высокопарно.

Если же человек продолжает через силу жить в мире, который перерос, это путь в никуда. Депрессия, неврозы, алкоголь. Одним словом – несчастье.

– И что, ты теперь будешь рушить всё вокруг каждый раз, когда тебе покажется, что ты «перерос»? – язвительно спросил Дэн.

– Если повезёт, это будет не последняя моя трансформация.

– А я? Меня тоже в утиль, вместе со старой жизнью?

– Я бы переиначил вопрос: Примешь ли ты «нового меня» в друзья?

– Брось, Герман! Я с твоей философией просто охреневаю. Мой мир куда проще. Мозг вскипает, когда я пытаюсь это понять. Давай начистоту. Спросил бы у матери – что она скажет? Не хочешь беспокоить – хотя бы в мыслях поговори с ней. Посмотри на ситуацию как взрослый человек. Если ты лишишься доходов, как долго сможешь обеспечивать мать? Я уж молчу о болезнях, от которых в этом возрасте никто не застрахован.

Дэн выдохся. Эта, явно заготовленная, речь утомила его.

– Зачем моей маме несчастный сын? А если, мама поставит своё благополучие выше моего счастья, то… – Герман не договорил, поражённый собственным кощунством.

Дэн мрачно умолк. Спустя минуту он спросил уже спокойнее:

– И чем ты планируешь заняться?

– Пока не знаю. Может, попробуюсь в качестве телеведущего, диктора, актёра или документалиста. Меня кстати, пригласили осветить один туристический маршрут. Я согласился.

Герман хотел рассказать подробнее, но Дэн снова взорвался, не дав ему договорить:

– Может, сразу в проповедники подашься? Или отшельником станешь? Или… писателем?

– А что, это идея, – Герман на мгновение представил себя писателем. Уединение, вымышленные миры, полная свобода… – Можно будет уехать подальше от всей этой суеты. Погрузиться в собственные вселенные, быть счастливым там. А потом создать новую. И ещё одну…

– Когда начнёшь творить нетленку, афтор? – ехидно перебил его Дэн.

– Да прямо сейчас, – огрызнулся Герман. – Как только ты уйдёшь.

– А, понятно. Намёк понял, – Дэн вспыхнул. – Я тебе это припомню. Пожалеешь.

И он ушёл. Не попрощавшись, не обернувшись, лишь показав средний палец.

Глава 8. В путь

Герман бодро шагал с небольшим рюкзаком за спиной. Он не был жаворонком и искренне недолюбливал раннее утро, но сегодня смиренно наслаждался, впитывая всем телом и рассвет, и ленивую прохладу сонного города.

Накануне спалось плохо. Не то чтобы он боялся, скорее волновался. Впрочем, такое случалось с ним перед всякой поездкой. В юности предотъездная тревожность бывала болезненной, – поднималась температура, расстраивался желудок. Со временем симптомы смягчились. Пройдёт и сегодня, всегда ведь проходило. В любом случае, быстрая ходьба бодрила и доставляла удовольствие.

Он не был до конца уверен, что поступает правильно, соглашаясь на эту авантюру. Но что-то подсказывало: иначе не вырваться из рутины. Новые впечатления были нужны как лекарство. Хочется – не хочется, надо!

Как же давно он не видел восхода! К тому же, если честно, сегодня он впервые за много месяцев испытывал едва ли не забытое чувство беспечности. Какое-то время о нём будут заботиться ничего не требуя взамен. Он побудет просто пассажиром, а ответственность за всё происходящее пусть возьмут на себя профессионалы.

Сладостное, томительное предвкушение неизвестного, ожидание праздника или подарка, предчувствие счастья – вот что испытывал Герман этим ранним утром, энергично шагая по знакомым улицам родного города, казавшегося в это время суток загадочно чужим.

Проходя мимо закрытого на уборку портового бара, он чуть замедлил шаг. Колоритная сцена: пьяная проститутка, ругается с охранником. Они замолчали, уставившись на него недобрыми взглядами, но стоило пройти мимо, как сзади раздался хриплый голос:

– Эй, красавчик, не хочешь оставить мне свои деньги? Тебе сюда всё равно не вернуться. А я буду пить и вспоминать о тебе… с любовью.

Герман не обернулся и, к счастью, не увидел жестов, сопровождающих это вульгарное обещание. А про себя подумал, что жалкая, опустившаяся лахудра, если не бросит пить, сама скорее отправится к праотцам. Уж кого-кого, а её-то я точно переживу. Впрочем, не вступать же в полемику. И он ускорил шаг.

– Не спеши, тебе всё равно не опоздать! – прокричала она и залилась ему вслед мерзким визгливым хохотом.

Герман мысленно поплевал через левое плечо и продолжил путь, а парочка, как ни в чём не бывало, вернулась к прерванной перебранке.

Он проверил камеру, установленную на ремешке, закреплённом вокруг головы. Выключена. Жаль. Не записался такой эпизод! Ну, да ладно, это не имеет прямого отношения к предстоящей работе.

Он начнёт съёмку уже в порту, как только откроется вид на судно.

Ну, вот, наконец-то, он на месте. Достал из рюкзака миниатюрную профессиональную камеру.

«На причале соответствующая случаю суета. Команда готовится к отплытию», – комментировал он для записи.

В видоискателе заметил, как от толпы матросов и портовых рабочих отделился и направился к нему крепкий мужчина лет пятидесяти. Герман включил зум и рассмотрел его ещё до того, как тот приблизился: лицо обветренное, как у дальнобойщика, взгляд открытый. Хорошее такое лицо.

– Здравствуйте. Я капитан «Сферы». Вы, полагаю, господин Герман Эрст. – Они обменялись рукопожатием (Герману пришлось отключить камеру). – Некоторое время мы с Вами будем простыми пассажирами на этом замечательном судне, он кивнул на «Путоранию». Но в ту минуту, как прибудем к месту погружения, я стану Вашим капитаном, а Вы – членом экипажа.

Герман согласно кивал.

– Можете расположиться в каюте. Матрос проводит. Не забудьте, через час после отправления встречаемся в кают-компании. Там я представлю Вас остальным членам экспедиции, а пока можете осмотреться или отдохнуть, выбирайте сами.

Капитан полувежливо-полушутливо отдал честь, и возвратился к своим обязанностям, а Герман, не сказавший за время беседы ни слова, воспользовался приглашением внимательно оглядеться. Он снова включил камеру.

Попробовал снять панораму, но объектив как магнитом притянула огромная белая капсула, установленная на палубе в окружении лебёдок, домкратов и иных могучих монстрообразных механизмов. «Сфера», – прочел он на её боку, – Так вот ты какой, современный батискаф. Красивый.

Множество антенн, радаров, больших и малых спутниковых тарелок над капитанской рубкой «Путорании» обещало устойчивую связь в течении всего путешествия и придавало судну вид не столько развлекательно-туристический, сколько серьёзный, научно-исследовательский. Ни шезлонгов, ни разноцветных баннеров. Даже музыка играла не натужно-радостная, как при отплытии прогулочных яхт или круизных лайнеров, а какая-то ненавязчивая, деловитая.

Камера задержалась на двух арабах, стоявших поодаль, – пожилом и юноше. «Отец и сын», – подумал Герман. Одеты по-европейски, но в том, что они арабы, он почему-то не усомнился. По их естественному загару можно было предположить, что они не местные, а по тому с каким любопытством вертели головами, разглядывая судно, Герман сделал вывод, что это его будущие попутчики.

Он решил не подходить к ним, наступит время, и их представят друг-другу. Лучше пока держать вежливую дистанцию, так у него меньше шансов попасть в неловкое положение.

Остальные люди на палубе заняты привычной им работой, – это экипаж. Объектив выхватил молодую женщину. Герман проследил её взгляд. Он был прикован к «Сфере». По манере держаться, требовательным жестам Герман предположил, что это Тамила Рибор – руководитель проекта.

Деловитость, хватка, энергия – налицо. Романтичности и эмоциональности – ни грамма. Не сомневаюсь, именно она придумала это дурацкое название: «Увидеть Титаник» – в конце так и напрашивается «… и умереть».

Глава 9. Происшествие

Герман через видоискатель наблюдал за работой матросов у батискафа.

Портовый кран поднимал контейнеры с грузовиков. Рабочие распределяли их на нижней палубе, что-то опускали в трюм.

Боковым зрением заметил неладное: у одного ящика сорвалось крепление крюка. Груз перевернулся и повис, раскачиваясь на одном тросе. Крышка открылась, и вот-вот должны были вывалиться инструменты – прямо на голову матроса. Герман набрал в легкие воздух, чтобы крикнуть, предупредить, но Тамила среагировала быстрее. В прыжке она сбила бедолагу с ног, и они откатились в сторону, как раз в тот момент, когда на палубу с грохотом обрушился град предметов.

– Ниндзя? – восхищённо прошептал Герман. Камера послушно записала комментарий.

Переплетённые тела женщины и матроса составили недвусмысленную композицию. Отличный кадр! Герман на секунду задержался на нём, но быстро спохватившись, тактично отвёл камеру – на свидетелей происшествия. Их испуг сменился облегчением, один из матросов даже отпустил пошлую шуточку по поводу их позы. Женщина неторопливо встала, подошла к нахалу и что-то ему тихо сказала. Улыбочка на его лице никуда не делась, но как-будто скисла. А стоявший рядом пожилой боцман залепил ему звонкий подзатыльник. Остальные матросы весело заржали. Снято!

Тамила вернулась к прерванному разговору.

Герман пригляделся к ней через камеру. Записывать или просто полюбоваться? Конечно, записывать! «REC.»

Восхитительная фигура, идеальные пропорции. Но почему-то глядя на неё, он думал не о флирте, а о стальной пружине. От её движений веяло спокойствием, уверенностью и опасностью. Облегающий костюм подчеркивал и прелести, и мускулы. Подумалось об оружии, которое можно прятать в складках одежды, а можно и демонстративно выставлять напоказ.

Тёмные волосы перехвачены простой резинкой. Мило. Правильные, даже красивые по-отдельности черты лица, сложенные вместе, производили странное впечатление. Её лицо было бы идеальным для фотомодели. Нет, не в том смысле, что оно отличалось красотой или выразительностью, а как раз наоборот. Оно было никаким, как чистый холст, на котором можно нарисовать всё, что угодно: красавицу, дурнушку или пейзаж. Лицо настолько никакое, что это бросалось в глаза. Странное.

Жаль, отсюда не слышно голоса, но Герман не сомневался, что в нем не будет ни единой эмоции.

Ладно, пока хватит. Не стоит быть назойливым, возможно эта супервумен уже заметила его чрезмерное внимание.

Он опустил камеру, оглянулся и увидел, что арабы тоже стали свидетелями инцидента. Их взгляды пересеклись, они вежливо приветствовали друг друга поклонами.

Может, стоит запечатлеть эту парочку для истории? Герман ощутил тепло камеры в ладони. Нет. В другой раз. Сейчас они станут позировать, вести себя неестественно. Да и невежливо.

О, а вот это надо снять!

Глава 10. Явление Спенсера

К причалу подкатил вызывающе новый, огромный лимузин. Расторопный шофёр в костюме а-ля «Люди в чёрном» выскочил первым, обежал машину спереди и картинно распахнул пассажирскую дверь, из которой явил себя наблюдателям пожилой, но стройный и энергичный мужчина. Одет он был как самый банальный Турист. Шорты чуть ниже колен, гавайская рубаха навыпуск, лёгкие шлёпанцы на босу ногу и нелепая морская фуражка. С невинной улыбочкой он двинулся в сторону «Путорании», пока водитель и присоединившийся к нему помощник катили к трапу два исполинских чемодана. Навстречу новому гостю ринулся капитан.

Судя по продемонстрированному капитаном почтению, тот был хорошо осведомлён о личности вновь прибывшего. Во всяком случае оценивал он, гостя явно не по эксцентричному внешнему виду, а скорее по рейтингу в списке Форбс или ещё какому-нибудь табелю о рангах для сильных мира сего. Во всяком случае, Спонсор, как окрестил его про себя Герман, подал капитану руку для крепкого рукопожатия, а не для поцелуя. Уже хорошо, плюсик ему в карму.

Спонсор сразу скрылся с палубы в отведённой ему каюте. «Чтобы переодеться», – подумал Герман. Но не тут-то было, через пять минут тот снова появился на палубе – теперь в шезлонге с коктейлем в руке. В довершении образа на носу у него красовались провокационно-розовые пляжные очки.

Выглядел он вызывающе неуместно. С другой стороны, нынешнее развлечение обошлось ему в четверть миллиона. Заплати он столько же за билет в Венскую оперу, ему позволили бы сидеть в зале в купальнике и ластах. Ох уж эти толстосумы!

Герман не ненавидел их – ненависть от зависти. Они были ему просто неприятны. Впрочем, этот конкретный «мешок с деньгами» даже в чём-то мил. «Ладно, – подумал Герман, – тебе в моих репортажах не помогут твои миллионы. Камера будет беспристрастна. Обещаю».

Отправление большого корабля это всегда нечто торжественное. Снять такое на камеру невозможно, это надо почувствовать.

Торжество, праздник, событие, даже если причал не наводнён толпой провожающих и зевак, если не надрывается, заглушаемый шумом порта, духовой оркестр.

Гигантское сооружение размером с маленький завод как-то вдруг, неожиданно отделилось от причала и поплыло. Завершил фантастическое впечатление бас корабельной сирены.

Герман автоматически глянул время. Ровно восемь. Спрятал камеру в рюкзак. До встречи в кают-компании – час. Можно расслабиться.

Интереснее выхода из порта может быть только возвращение в порт. Впрочем, это субъективно. В любом случае, и то и другое гораздо увлекательнее, чем ровное и монотонное движение в открытом море.

Наблюдения за манёврами «Путорании», за другими судами в порту и на рейде, за удаляющимся берегом скрасили ожидание. Суетливые мысли растворялись в пройденных милях, становясь иллюзорными, как отголоски вчерашнего сна.

Хорошо, что я согласился на эту работу! Настроение улучшилось.

А где бы тут перекусить?

Глава 11. Знакомство

Германа мало заботило, что там его ожидает в кают-компании. Очередная деловая встреча. Что-нибудь типа регистрации участников конференции перед началом заседания. Может, выдадут бейджик на шнурке, блокнот с логотипом и программку мероприятия.

Да. Он просто не учёл, сколько стоит такая прогулка, – их ждал накрытый к завтраку стол. Не обильный, но изысканный. Какие ароматы! У-у-у! Кофе, свежая выпечка, ваниль! Они лишали воли, лишали способности думать о чём-нибудь кроме еды. Герман через силу отвёл взгляд от вазочек с икрой, тарелок с паштетами и сырами. Воспитание победило. Он оглянулся на присутствующих.

Возле огромного окна беседовали Капитан, женщина и ещё один господин в морском форменном кителе. Через дверь напротив, одновременно с Германом вошли арабы – отец с сыном.

Капитан представил всех. Герман правильно угадал их национальность. Вопрос о родстве остался открытым, но переспрашивать он не стал, постеснялся. Тем более, к ним как раз присоединилась женщина. Капитан представил и её:

– Тамила Рибор.

Герман предпочёл бы пожать ей руку, ощутить текстуру и силу её ладони, но она ограничилась вежливым поклоном.

– Мисс или миссис?

– Доктор, – кратко обозначила она свой статус.

Спустя минуту к ним присоединился последний из присутствующих, которого Герман заметил ещё ранее на палубе рядом с женщиной.

– Позвольте рекомендовать – это капитан «Путорании» господин Блум. Я – капитан «Сферы». У нас тут два капитана. Не знаю, кто важнее. Я поведу вас в глубины океана, а капитан Блум будет следить за «Сферой» с борта и возглавит операцию по спасению, если понадобится.

Собравшиеся вежливо улыбались, изучая друг друга.

– Скоро к нам присоединится и мистер Спенсер, – продолжил Капитан, – Пока его нет, расскажу кто это…

Но посплетничать пришлось отложить, до более удобного случая.

В кают-компанию снизошёл Спенсер. На этот раз в строгом деловом костюме. Так одеваются успешные банкиры, адвокаты и государственные чиновники высокого ранга. Ничего лишнего, почти скромно, но о-очень дорого.

– Доброе утро, господа! – приветствовал он всех. Поздоровался за руку с арабами и Германом. Остальным небрежно кивнул как старым знакомым, с которыми уже виделись или подчинённым:

– Я владелец и главный инвестор проекта «Увидеть Титаник». Всегда присутствую при запуске своих начинаний. Первое погружение к «Титанику» совершил пятнадцать лет назад. Условия были спартанские, и я загорелся идеей сделать это путешествие относительно комфортным. – Самопрезеновал себя Спенсер и демонстративно принюхался. – А чем это так вкусно пахнет?

***

– Ну что ж, господа, наша команда в сборе. Прошу к столу, – на правах хозяина подсуетился Капитан.

Поначалу разговор вертелся вокруг общих организационных вопросов. Постепенно, по мере уменьшения горки сдобы на столе, беседа сместилась к более личным, касающимся каждого, темам и, конечно же, – безопасности.

– А кто-нибудь догадался застраховать свою жизнь? – Вопрос Германа бестактно повис в воздухе.

Оказалось, страховка только у Капитана – по контракту. Никто, кроме Спенсера, об этом даже не подумал. Тот заявил, что принципиально не страхуется. Травмы в его экстремальных приключениях маловероятны. А в случае гибели выплаты могут оказаться оскорбительно ничтожны по сравнению со счётом в банке.

Меж тем выяснилось, что его гораздо больше волнуют вопросы наследования, а, точнее, завещания:

– Для меня важно, чтобы моя воля исполнялась и после моей смерти. Я собираюсь продолжить управление этим миром, даже перенесясь в иной. – Он аккуратно намазал ломтик поджаренного хлеба сливочным маслом. – Система стряпчих мне это обеспечит. – Щедро шмякнул на него черной икры.

– Как далеко в будущее Вы собираетесь проецировать свою волю? – полюбопытствовал пожилой араб. Лицо его выразило вежливое неодобрение, то ли к икре, то ли к словам миллиардера.

– Насколько позволят финансы и фантазия.

– Зачем?

– Пока хоть кто-то зависит от моей воли, он меня точно не забудет, – лукаво улыбнулся Спенсер.

– Собираетесь тиранить наследников? – не удержался от бестактного комментария Герман.

– Зачем сразу предполагать худшее? Я продолжу зарабатывать во благо наследников.

Заметив, что достаточно заинтриговал всех, Спенсер рассказал:

– Вчера оставил два распоряжения брокерам. Первое – скупать акции моих компаний в случае плохих новостей обо мне. Второе – прекратить покупку, когда объявят, что я жив, но не раньше чем через два часа.

Собеседники притихли. Никому не пришло в голову монетизировать потенциальную опасность погружения.

Удивительным образом Спенсер сфокусировал общее внимание на своей персоне, он буквально заполнил собой пространство кают-компании, навязал настроение, задал направление беседы. Простым своим присутствием сплотил собравшихся гостей в команду и сам же возглавил её. Вот, что значит харизма.

Однако, вскоре он пресытился ролью лидера и передал эстафету Капитану. Тот же, естественно, вернул разговор в близкую ему тему:

– Давайте сразу определимся. Наше судно – не батискаф, а глубоководный аппарат. В чем отличие, спросите вы.

Хотя бы в том, что вам не придётся сидеть на мокром полу в мокрой одежде прижавшись друг к другу как любовники в душевой кабине.

Наше судно называется «Сфера». Это отсылка к основному конструктивному элементу. Корпус идеально круглый, что обеспечивает максимальную жёсткость. Диаметр четыре с половиной метра – фантастически много для таких глубин.

Стабилизация «Сферы» в пространстве достигается с помощью гироскопа. Мы можем плыть в любом направлении, но при этом нам совсем не обязательно разворачиваться. Этим мы похожи на летающую тарелку.

– О, какое убедительное сравнение, – пробормотал юный араб.

– Корпус из титана толщиной десять сантиметров. Прочность проверена на глубине вдвое большей, чем та на которую нам предстоит опуститься. «Сфера» легче воды, чтобы погрузиться, использует я балласт, прикреплённый снаружи внизу корпуса. Для всплытия мы просто сбросим его. Как в случае с воздушным шаром, только наоборот.

«Сфера» герметична. Мы не будем создавать внутри подпор воздуха. Это бессмысленно, учитывая какое колоссальное давление на глубине. Так, что атмосферное давление внутри будет естественным и метеозависимым участникам экспедиции дискомфорт не грозит. Температура, влажность, уровень кислорода и CO2 поддерживается интеллектуальной системой климат-комфорта как в современном автомобиле.

Для удобства пассажиров есть уборная и, даже, комната отдыха, она же медицинский отсек. Основное помещение достаточно велико, чтобы обеспечить зоны личного комфорта. Можно встать в полный рост и сделать несколько шагов переходя от борта к борту.