Полная версия
Погружение
Герман рассеянно кивал в ответ, он же художник, на него такие призывы не действуют.
– Погружение, прогулка на глубине и подъём займут не более восьми часов. Это не дольше, чем перелёт из Европы в Японию, – сказал Роберт и наконец сделал паузу.
– А могу я упомянуть сегодняшнюю нашу встречу? – спросил Герман и туже мысленно пожалел об этом, не спровоцировать бы очередное словоизвержение собеседника.
– Конечно, мой друг. Только, чур, не описываете приёмную наверху. Пусть этот сюрприз порадует будущих клиентов. Не лишайте их удовольствия.
– А про Вас лично и всех участников экспедиции? – уточнил Герман и облегчённо перевел дух. Похоже пронесло,
– Да, никто не будет возражать, – устало сказал хозяин кабинета. И уже без воодушевления продолжил, – Ждём Вас послезавтра. Корабль «Путорания» отходит в восемь утра с одиннадцатого причала. Вот Вам пропуск в торговый порт и схема маршрута, чтобы не заблудиться.
Герман ошеломлённо уставился на Роберта:
– Послезавтра? Вы настолько были уверены в моем согласии? Что бы Вы делали, если бы я отказался? Какой у вас был план «Б» – похитить меня и погрузить на корабль насильно?
– Браво! У Вас богатое воображение. Это лишний раз подтверждает правильность нашего выбора, – сказал Роберт. А потом под недоверчивым взглядом Германа примирительно добавил: – Подбором кандидата занимался наш психоаналитик. Он почти не сомневался, что Вы согласитесь.
Казалось, все точки расставлены и пришло время откланяться, однако, Герман медлил.
– Что‑то не так? Остались вопросы? – вежливо поинтересовался хозяин кабинета.
– Да, пожалуй. Не могли бы Вы пояснить некоторые события, предшествовавшие нашей встрече?
– Конечно, задавайте любые вопросы, договор подписан и теперь между нами никаких тайн.
– Во‑первых, с чего это Вы вдруг решили, что меня заинтересовало Ваше электронное приглашение?
– О, это такой новый маркетинговый приём. Послали сообщение, получили подтверждение о прочтении и через три часа отправили благодарность за проявленный интерес, да, и вложили приглашение. Это очень просто, если вы работаете персонально, а не с безликими массовыми рассылками.
– А откуда появилось напоминание в моем телефоне? – в голосе Германа послышалась подозрительность.
– Тут все несколько сложнее, – Роберт слегка замялся: – Когда Вы открыли второе сообщение с приглашением, маленький безобидный скрипт добавил напоминание в Ваш календарь. Надеюсь, Вы извините нам эту шалость. Но согласитесь, здорово ведь получилось?
– Ладно, допустим так и было, хотя, трюк сомнительный. Впрочем, как специалист специалисту я Вам аплодирую. Но как Вы организовали целую серию подсказок, связанных с «Титаником»?
– Во всех грехах я уже признался. Больше никаких уловок не было. Всё прочее, что показалось Вам подозрительным или даже мистическим, сделало Ваше подсознание. Вы просто начали больше акцентировать внимание на предметах и событиях, так или иначе связанных с этой темой.
По дороге домой Герман размышлял о произошедших с ним событиях. Кому‑то показалось бы странным, но вовсе не предстоящее приключение волновало его. Он думал о Знаках.
С точки зрения современного, рационального человека, Мир не посылает нам никаких специальных сигналов, он вообще безразличен к нашему существованию. Просто, некоторые события мы пропускаем, не заостряя на них внимания, другие же, наоборот, гипертрофированно переоцениваем, наделяем их надуманными смыслами. Конечно, всё связанное со знаками происходит исключительно в нашем сознании.
Выходит, следовать за ними – это то же, что следовать подсказкам интуиции. Что ж, получается, знаки материальны, имеют смысл и значение.
Придя к такому заключению, Герман успокоился. Нет, он не стал жертвой эзотерических заблуждений, и у него не паранойя. Можно жить дальше.
Глава 7. Ссора
Следующий день был четверг. Герман съездил в гости к маме. По обоюдному согласию, их встречи всегда проходили по четвергам. Они могли бы позволить себе любой день, поскольку не связаны трудовым распорядком, но четверг всегда казался им днём предвкушения чего‑то приятного, – день накануне последнего рабочего дня недели.
Посидели, поболтали о пустяках, полакомились тортиком. Ни о своих проблемах, ни о предстоящем путешествии Герман не обмолвился. Всё было как обычно. Разве, что взгляд маминых глаз был чуть более внимательным, или печальным. И его собственный, возможно, тоже.
Вернувшись домой, он послал сообщение Дэну: “Уезжаю на пару-тройку дней. Потом расскажу. Пока-пока!” Остаток вечера посвятил нехитрым сборам в экспедицию.
Дэн заявился, поздно, уже стемнело.
Эмоции он скрывать никогда не умел, был прост и обаятелен в своей простоте. На этот раз он был настроен решительно и после краткого приветствия сходу ринулся в атаку:
– Чем тебя не устраивает твоя нынешняя жизнь? Совсем недавно тебе нравилось снимать свои видео, ты радовался росту аудитории, не стеснялся отнимать у поклонников время. Ты искренне улыбался в объектив и с лёгкостью следовал принятым правилам. И, заметь, был счастлив. Живи дальше, что тебе мешает? Ничто ведь не изменилось.
– Ты прав, – примирительно сказал Герман, – Этот мир не изменился. Видимо, другим стал я. Знаешь, иногда природа допускает ошибки. Например, мальчику даёт девичье сознание, или императору характер мещанина, а богачу вдруг достаётся душа аскета. Но случается, что несоответствие возникает в процессе развития. Ты растёшь, а твоё окружение не меняется. И настаёт момент, когда твоё новое Я должно вырваться, как бабочка из недавно столь уютного кокона привычности. Предыдущее состояние не было плохим, просто ты вырос и тебе стало некомфортно в прежнем мире. Надо быть благодарным к своему прошлому, но без сожаления с ним расстаться. Извини, если, я изъясняюсь через чур высокопарно.
Если же человек продолжает через силу жить в мире, который перерос, он в лучшем случае просто страдает. Депрессия, психозы, алкоголизм, вобщем, – несчастливость.
– И, что, ты будешь разрушать привычный уклад каждый раз, когда тебе покажется, будто ты перерос свой мир?
– Да. Если повезёт, то это не последняя моя трансформация.
– А я? Меня тоже в утиль? Вместе с прежней, поношенной жизнью?
– Я бы переиначил вопрос: Примешь ли ты «нового меня» в друзья?
– Ладно, я просто охреневаю от твоей философии. Мир, в котором живу я, гораздо проще. Мой мозг скисает от попыток постичь твои умствования. Давай перейдём к понятным мне примитивным категориям: – Вот ты спроси совета у своей мамы. Не хочешь тревожить её покой? Тогда хотя бы составь мысленный диалог с ней. Какой бы совет она тебе дала? В конце-концов, взгляни на ситуацию с позиции взрослого. Если ты откажешься от стабильного дохода, как долго ты сможешь обеспечивать её достаток? Я уже не говорю о болезнях, от которых в этом возрасте никто не застрахован.
Дэн выдохся. Эта, явно заготовленная, речь утомила его.
– Зачем моей маме несчастный сын? А если, мама поставит своё благополучие выше моего счастья, то… – Герман не договорил, поражённый собственным кощунством.
Дэн угрюмо промолчал. Потом, почти примирительно спросил:
– Чем собираешься заняться?
– Я пока не уверен. Думаю, попробоваться в качестве ведущего телешоу, диктора на телевидении, актёра, кинодокументалиста. Меня кстати недавно пригласили освещать новый туристический маршрут. Я согласился.
Герман хотел поведать другу о своём плане, но Дэн вдруг снова вскипел не дослушав:
– Можешь заодно стать и проповедником, и отшельником или, вообще… писателем?
– А, что, неплохая идея, – Герман на миг представил себя в роли писателя. Он уединится вдали от этого докучливого мира на долгие месяцы. Погрузится в придуманный мир вымышленных героев, в котором будет счастлив. А когда книга будет дописана, он придумает новый мир. А потом ещё, и ещё…
К действительности его возвратил ехидный голос Дэна:
– Когда начнёшь писать нетленку, афтор?
– Да вот прямо сейчас, – парировал Герман и добавил зачем‑то, – Как только ты уйдёшь.
– Намёк понял, – вспыхнул Дэн, – Я тебе припомню. Пожалеешь.
И ушёл, не оглянувшись, не прощаясь, показывая через плечо средний палец.
Глава 8. В путь
Герман бодро шёл с небольшим рюкзаком за спиной. Он не был жаворонком и искренне недолюбливал раннее утро, но сегодня смиренно наслаждался, впитывая всем телом и рассвет, и ленивую прохладу сонного города.
Накануне спалось плохо. Не то чтобы он боялся, скорее волновался. Впрочем, такое случалось с ним перед всякой поездкой. В юности предотъездная тревожность бывала болезненной, – поднималась температура, расстраивался желудок. Со временем симптомы смягчились. Пройдёт и сегодня, всегда ведь проходило. В любом случае, быстрая ходьба бодрила и доставляла удовольствие.
Герман не был до конца уверен, что правильно поступает, ввязываясь в эту авантюру. Однако, что‑то подсказывало: по‑другому ему не вырваться из удушающей рутины обыденности. Нужны новые впечатления, нужны как больному лекарства. Хочется – не хочется, надо!
Как же давно он не видел восхода!
К тому же, если честно, сегодня он впервые за много месяцев испытывал едва ли не забытое чувство беспечности. Какое‑то время о нём будут заботиться и ничего не требовать взамен. Он станет просто пассажиром, а ответственность за всё происходящее пусть возьмут на себя профессионалы.
Сладостное, томительное предвкушение неизвестного, ожидание праздника или подарка, предчувствие счастья – вот что испытывал Герман этим ранним утром, энергично шагая по знакомым улицам родного города, казавшегося в это время суток загадочно чужим.
Проходя мимо закрытого на уборку портового бара, он чуть замедлил шаг. Колоритная сцена: пьяная проститутка, ругается с охранником. Когда Герман поравнялся с ними, те на мгновение притихли, вперив в него недобрые взгляды. Но стоило ему миновать парочку, как за спиной послышался испитый голос проститутки:
– Эй, красавчик, не хочешь оставить мне свои деньги? Тебе сюда всё равно не вернуться. А я буду пить и вспоминать о тебе… с любовью.
Герман не обернулся и, к счастью, не увидел жестов, сопровождающих это вульгарное обещание. А про себя подумал, что жалкая, опустившаяся лахудра, если не бросит пить, сама скорее отправится к праотцам. Уж кого‑кого, а её‑то он точно переживёт. Впрочем, не вступать же в полемику. И он ускорил шаг.
– Не спеши, тебе всё равно не опоздать! – прокричала она и залилась мерзким визгливым хохотом.
Герман мысленно поплевал через левое плечо и продолжил путь, а парочка, как ни в чём не бывало, вернулась к прерванной перебранке.
Он проверил камеру, установленную на ремешке, закреплённом вокруг головы. Выключена. Жаль. Не записался такой эпизод! Ну, да ладно, это не имеет прямого отношения к предстоящей работе.
Он начнёт съёмку уже в порту, как только откроется вид на судно.
Ну, вот, наконец-то, он на месте. Герман достал из рюкзака миниатюрную профессиональную камеру.
“На причале соответствующая случаю суета. Команда готовится к отплытию. Идут погрузочные работы”, – комментировал он для записи.
Через видоискатель заметил как от толпы матросов и портовых рабочих отделился и двинулся к нему навстречу крепкий мужчина лет пятидесяти. Герман включил зумм и рассмотрел его ещё до того как тот приблизился на расстояние разговора: лицо суровое, обветренное как у дальнобойщика, взгляд открытый. Хорошее такое лицо.
– Здравствуйте. Я капитан «Сферы». Вы, как я догадываюсь, господин Герман Эрст. – Они обменялись рукопожатием (Герману пришлось отключить камеру). – Некоторое время мы с Вами будем простыми пассажирами на этом замечательном судне, он кивнул на «Путоранию». Но в ту минуту, как прибудем к месту погружения, я стану Вашим капитаном, а Вы – членом моего экипажа.
Герман вежливо слушал и кивал в знак согласия.
– Пока же можете расположиться в отведённой для Вас каюте. Матрос проводит. Не забудьте, через час после отправления встречаемся в кают‑компании. Там я представлю Вас остальным членам экспедиции, а пока можете осмотреться или отдохнуть, выбирайте сами.
Капитан вежливо и полушутливо отдал честь, после чего возвратился к своим обязанностям, а Герман не сказавший за время беседы ни слова, воспользовался приглашнием внимательно оглядеться. Он снова включил видеокамеру.
Попробовал снять обзорную панораму, но объектив как магнитом притянула огромная белая капсула, установленная на палубе в окружении лебёдок, домкратов и иных могучих монстрообразных механизмов. «Сфера», – прочел он на её боку, – Так вот какой ты, современный батискаф. Красивый.»
Множество антенн, радаров, больших и малых спутниковых тарелок над капитанской рубкой “Путорании” обещало устойчивую связь в течении всего путешествия и придавало судну вид не столько развлекательно‑туристический, сколько серьёзный, научно‑исследовательский. Ни шезлонгов, ни разноцветных баннеров. Даже музыка играла не натужно‑радостная, как при отплытии прогулочных яхт, а какая‑то ненавязчивая, деловитая.
Камера Германа задержалась на двоих арабах, стоявших поодаль, – пожилом и юноше. “Вероятно, отец и сын”, – подумал блогер. Одеты те были по‑европейски, но в том, что они арабы, он почему‑то не усомнился. По их естественному загару можно было предположить, что они не местные, а по тому с каким любопытством вертели головами, разглядывая судно, Герман сделал вывод, что это его будущие попутчики. Он решил не подходить к ним, наступит время, и их представят друг‑другу. Лучше пока держать вежливую дистанцию, так у него меньше шансов попасть в неловкое положение.
Остальные люди на палубе заняты привычной им работой, значит это экипаж. Объектив камеры выцелил только молодую женщину. Герман проследил её взгляд. Он был прикован к «Сфере». По этому взгляду, по манере держаться, требовательным жестам и мимике Герман предположил, что она и есть Тамила Рибор – руководитель проекта.
Деловитость, хватка, энергия – налицо. Романтичности, эмоциональности и, наверное, фантазии – нет в помине.
Почему‑то подумалось, что именно она придумала такое дурацкое название проекта: «Увидеть Титаник», в конце которого просто напрашивается мрачноватое «… и умереть».
Глава 9. Происшествие
Герман через окошко видоискателя с любопытством наблюдал за работой матросов, суетящихся вокруг батискафа.
Между тем, портовый кран подхватывал с припаркованных рядом грузовиков контейнеры и коробки с оборудованием. Рабочие распределяли их на нижней палубе, а что‑то опускали в трюм.
Боковым зрением Герман заметил неладное, у очередного ящика, в воздухе, сорвалось крепление одного из двух крюков. Груз не упал. Он перевернулся и повис, раскачиваясь на одном тросе. Вроде всё обошлось, однако, крышка ящика вдруг открылась, и из него вот‑вот должны были вывалиться какие‑то инструменты и ящики поменьше, и всё это неминуемо обрушился на голову занятого своими делами матроса. Герман набрал в лёгкие воздуха, чтобы крикнуть, предупредить об опасности. Но Тамила отреагировала быстрее. Она в прыжке сбила бедолагу с ног, они покатились и вылетели из‑под града, обрушившихся в ту же секунду предметов.
– Ниндзя? – восхищённо сказал Герман. Камера послушно записала его комментарий и продолжила фиксировать последствия происшествия.
Переплетённые тела женщины и матроса составили не двусмысленную композицию. Отличный кадр! Герман на секунду задержался на нём, но быстро спохватившись, тактично отвёл камеру в сторону, на свидетелей происшествия. Их испуг быстро сменился радостным облегчением, а один из матросов даже отпустил пошлую шуточку по поводу их позы. Женщина неторопливо встала, подошла к нахалу и что‑то ему тихо сказала. Улыбочка на его лице никуда не делась, но как-будто скисла. А стоявший рядом пожилой боцман залепил ему звонкий подзатыльник. Остальные матросы весело заржали. Снято!
Женщина меж тем вернулась к прерванному разговору.
Герман, используя возможности камеры, с интересом пригляделся к героине происшествия: Записывать или просто полюбоваться? Конечно записывать!
Какая восхитительная фигура! Какие абсолютные, совершенные пропорции тела! Только, почему‑то, при взгляде на эту красоту, в голову лезли не мысли о флирте, а сравнение с красивой стальной пружиной. От её движений веяло спокойствием, уверенностью и опасностью. Одета женщина была, по мнению Германа, в излишне облегающий костюм, подчёркивавший и её прелести, и мускулы. Подумалось об оружии, которое можно прятать в складках одежды, а можно и демонстративно выставлять напоказ.
Тёмные волосы перехвачены сзади простой резинкой. Мило. Правильные, даже красивые по‑отдельности черты лица, сложенные вместе, производили странное впечатление. Её лицо было бы идеальным для фотомодели. Не в том смысле, что оно отличалось красотой или выразительностью, а как раз наоборот. Оно было никаким, как чистый холст, на котором можно нарисовать всё, что угодно: красавицу, дурнушку или пейзаж. Лицо настолько никакое, что это бросалось в глаза. Странное.
На таком расстоянии, за общим шумом невозможно уловить её звук голоса, но Герман ни секунды не сомневался, что не услышал бы в нём ни единой эмоции.
Ладно, пока хватит. Не стоит быть назойливым, возможно эта супервумен уже заметила его черезмерное внимание.
Молодой человек опустил камеру, оглянулся и увидел, что Арабы, как и он стали свидетелями инцидента. Их взгляды пересеклись, и они вежливо приветствовали друг друга поклонами.
“Может, запечатлеть эту парочку, для истории? – Герман ладонью ощутил тепло видеокамеры. – Нет. В другой раз. Сейчас они станут позировать, вести себя неестественно. Да и невежливо.”
Глава 10. Явление Спенсера
К причалу подкатил вызывающе новый, огромный лимузин. Расторопный шофёр в костюме, а ля «Люди в чёрном» выскочил первым, обежал машину спереди и картинно распахнул пассажирскую дверь, из которой явил себя наблюдателям пожилой, но стройный и энергичный мужчина. Одет он был как самый банальный Турист. Шорты чуть ниже колен, гавайская рубаха навыпуск, лёгкие шлёпанцы на босу ногу и нелепая морская фуражка. С невинной улыбочкой он двинулся в сторону «Путорании», а водитель и присоединившийся к нему помощник покатили к трапу два исполинских чемодана. Навстречу новому гостю ринулся Капитан.
Судя по продемонстрированному капитаном почтению, тот был хорошо осведомлён о личности вновь прибывшего. Во всяком случае оценивал он, гостя явно не по эксцентричному внешнему виду, а скорее по рейтингу в списке Форбс или ещё какому‑нибудь табелю о рангах для сильных мира сего. Во всяком случае, Спонсор, как окрестил его про себя Герман, подал капитану руку для крепкого рукопожатия, а не для поцелуя. Уже хорошо, плюсик ему в карму.
Спонсор сразу скрылся с палубы в отведённой ему каюте. «Чтобы переодеться», – подумал Герман. Но не тут‑то было, через пять минут тот снова появился, на этот раз в шезлонге и с коктейлем в руке. В довершении образа на носу у него красовались провокационно‑розовые пляжные очки.
Выглядел гость вызывающе неуместно. С другой стороны, нынешнее развлечение обошлось ему в четверть миллиона баксов. Заплати он столько же за билет в Венскую оперу, ему позволили бы сидеть в зале в купальнике и в ластах. Ох уж эти толстосумы!
Герман не ненавидел их. Ненависть от зависти. Они были ему неприятны. Впрочем, этот конкретный мешок с денегами был даже в чём‑то мил. «Ладно, – подумал Герман: – тебе в моих репортажах не помогут твои миллионы. Камера будет беспристрастна. Обещаем».
Отправление большого корабля это всегда нечто торжественное. Снять такое на камеру невозможно, это надо почувствовать.
Торжество, праздник, событие, даже если причал не наводнён толпой провожающих и зевак, если не надрывается, заглушаемый шумом порта, духовой оркестр.
Гигантское сооружение размером с маленький завод как‑то вдруг, неожиданно отделилось от причала и поплыло. Завершил фантастическое впечатление бас корабельной сирены.
Герман автоматически глянул время. Ровно восемь. Он спрятал камеру в рюкзак. Встреча в кают‑компании через час. Можно расслабиться.
Интереснее выхода из порта может быть только возвращение в порт. Впрочем, это субъективно. В любом случае, и то и другое гораздо увлекательнее, чем ровное и монотонное движение в открытом море.
Наблюдения за манёврами «Путорании», за другими судами в порту и на рейде, за удаляющимся берегом сделали ожидание предстоящей встречи в кают-компании приятным.
Привычные суетливые мысли вместе с будничными заботами растворялись в первых пройденных милях и становились иллюзорными, как отголоски вчерашнего сна.
Хорошо, что он согласился на эту работу! У Германа улучшилось настроение.
А где бы тут перекусить?
Глава 11. Знакомство
Германа мало заботило, что там его ожидает в кают‑компании. Очередная деловая встреча. Что-нибудь типа регистрации участников конференции перед началом заседания. Может, выдадут бейджик на шнурке, блокнот с логотипом и програмку мероприятия.
Да. Он просто не учёл сколько стоит такая прогулка, – их ждал накрытый к завтраку стол. Не обильный, но изысканный. А какие ароматы! У-у-у! Кофе, свежая выпечка, ваниль! Они лишали воли, лишали способности думать о чём‑нибудь кроме еды. Герман через силу отвёл взгляд от вазочек с икрой, тарелок с паштетами и сырами. Воспитание победило. Он оглянулся на присутствующих.
Возле огромного окна беседовали Капитан, женщина и ещё один господин в морском форменном кителе. Через дверь напротив, одновременно с Германом, вошли арабы – отец с сыном.
Капитан гостеприимно приветствовал и их, и блогера. Представил друг другу. Оказалось, что Герман правильно угадал их расовую принадлежность. Действительно арабы. Вопрос о родстве остался не вполне ясным, но переспрашивать он не стал, постеснялся. Тем более, к ним как раз присоединилась женщина. Капитан представил и её:
– Тамила Рибор.
Герман предпочёл бы поздороваться с ней за руку, ощутить текстуру и силу её ладони, но, она ограничилась вежливым поклоном.
– Мисс или миссис?
– Доктор, – кратко обозначила она свой статус.
Спустя минуту к ним присоединился последний из присутствующих, которого Герман заметил ещё ранее на палубе рядом с женщиной.
– Позвольте рекомендовать – это капитан «Путорании» господин Блум. Я – капитан «Сферы». У нас тут два капитана. Даже не знаю, кто из нас двоих важнее. Я, поведу вас в глубины океана, а капитан Блум не только доставит к месту назначения, но также будет следить за «Сферой» с борта корабля во всё время погружения. Он же, если понадобится, возглавит операцию по нашему спасению.
Все вежливо улыбались и переглядывались тактично изучая, оценивая друг друга.
– Скоро к нам присоединится и мистер Спенсер, – продолжил Капитан, – Пока его нет, расскажу кто это…
Но посплетничать пришлось отложить, до более удобного случая.
В кают‑компанию снизошёл Спенсер. На этот раз он был в строгом деловом костюме. Так одеваются успешные банкиры, адвокаты и государственные чиновники высокого ранга. Ничего лишнего, почти скромно, но о‑очень дорого.
– Доброе утро, господа! – приветствовал он всех. Поздоровался за руку с обоими арабами и Германом. Остальным небрежно кивнул как старым знакомым, с которыми уже виделись или подчинённым:
– Я владелец и главный инвестор проекта «Увидеть Титаник». Я всегда присутствую и, по возможности, участвую в запуске всех моих начинаний, и сегодняшнее событие не стало исключением. Вероятно, вы слышали, что своё первое погружение к «Титанику» я совершил лет пятнадцать назад. Условия тогда были более чем спартанские, и я загорелся идеей сделать это путешествие относительно комфортным. – Самопрезеновал себя Спенсер и демонстративно принюхался, – А чем это так вкусно пахнет?
***– Ну, что ж, господа, наша команда в сборе. Прошу к столу, – на правах хозяина подсуетился Капитан.
Поначалу разговор вертелся вокруг общих организационных вопросов. Постепенно, по мере уменьшения горки сдобы на столе, беседа сместилась к более личным, касающимся каждого темам и, конечно же, – безопасности.
– А кто‑нибудь догадался застраховать свою жизнь? – Вопрос Германа бестактно повис в воздухе.
Оказалось, что страховка есть только у Капитана. Она предусмотрена его рабочим контрактом. Никто, кроме Спенсера об этом даже не подумал. Тот заявил, что принципиально отказывается страховаться. Травмы в его экстремальных приключениях маловероятны. А в случае гибели, выплаты могут оказаться оскорбительно ничтожны по сравнению с его счётом в банке.
Меж тем выяснилось, что его гораздо больше волнуют вопросы наследования, а точнее завещания:
– Для меня важно, чтобы моя воля исполнялась и после моей смерти. Я собираюсь продолжить управление этим миром, даже перенесясь в иной, благо, что система стряпчих может мне это обеспечить.
