В контакте со Вселенной. Сборник современной поэзии и прозы

В последнее время мне всё больше кажется, что «окно» используется не по назначению. Через него многие покидают Родину, а этого царь Пётр точно не хотел и не одобрил бы. Ведь тогда он прорубил бы в Европу дверь.

«Окно» было прорублено с одной лишь целью: взять в европейских странах всё самое лучшее и протащить в Россию, не покидая страны навсегда.

***

Летом 1697 года молодой Пётр I приехал в Голландию, чтобы познакомиться с военно-морским делом. Заодно он хотел присмотреться к европейским новшествам и перенять то, что полезно для России.

Пётр, его приближённые и мастеровые, прибывшие из Москвы, расположились на корабельной верфи близ Амстердама. Все во главе с Петром и Александром Меншиковым на практике постигали азы кораблестроения. Русские работали на голландской верфи быстро. Фрегат, который заложили в качестве обучающей модели, был построен через несколько недель, и его спустили на воду.

Царь Пётр плотничал вместе с остальными. А в свободное время посещал кунсткамеры, присутствовал на операциях, слушал лекции анатомов, встречался с выдающимися учёными.

В мае 1698 года Пётр на своей яхте совершил небольшое путешествие по рекам и каналам Голландии. Когда по одному из рукавов Рейна судно дошло до окрестностей Делфта, царь велел пристать к берегу и попросил, чтобы к нему пригласили жителя города Антони ван Левенгука.

Делфт в XVII веке был одним из центров европейской научной мысли. Именно здесь было открыто так называемое «микробное царство». И открытие это связано с именем коренного делфтца Левенгука, которого в майский день 1698 года ожидал на яхте русский царь…

Антони ван Левенгуку в те дни было уже шестьдесят шесть лет. Он был недоверчив и необщителен. Лишь немногим он позволял рассмотреть в свой микроскопиум «зверюшек». Так он назвал открытые микроорганизмы – инфузории, бактерии, клетки крови эритроциты.

Левенгук поначалу не хотел этой встречи, но царь есть царь, и от его приглашения не откажешься, даже если он правит чужой далёкой страной. И Левенгук, взяв с собой несколько микроскопиумов, отправился на яхту. До наших дней не сохранилось сведений о том, сколько времени длилась беседа, и какие препараты были продемонстрированы Левенгуком. Бесспорно лишь то, что Пётр был первым русским, увидевшим «зверюшек». Писали, что Левенгук продемонстрировал Петру и «круговорот крови в хвосте угря».

Пётр приобрёл у Левенгука несколько микроскопиумов, которые представляли собой тубусы – трубки с увеличительными линзами, в шлифовании которых он добился колоссальных результатов (они могли увеличивать до 300 раз). Голландец не дарил и не продавал свои линзы даже самым близким друзьям и знатным особам, а Петру подарил. В свою очередь и царь отступил от этикета. Коронованные особы подавали руку людям простого звания разве что в знак особой милости. А Пётр, прощаясь с Левенгуком, пожал ему руку и поблагодарил за предоставленную возможность увидеть много поразительного и полезного… Он всегда преклонялся перед профессионализмом.

Так микроскоп попал в Россию…

А в 1716 году появился первый отечественный увеличительный прибор. Теперь понятно, почему современная микробиология как наука полностью обязана своим рождением Петру Первому.

Из Голландии в Россию приехал не только микроскоп. Среди многочисленных полезных вещей Пётр Первый привёз и луковицы тюльпанов. Они появились в России в 1702 году.

Царь Пётр был очарован растущими во дворцовых садах этими грациозными цветами, как только их увидел, и учредил специальную «садовую контору» для выписки заморских растений.

Тюльпаны были любимыми цветами царя. Их до сих пор ежегодно сажают в Летнем саду в память о Петре.

Родиной тюльпанов считают Голландию, хотя это не совсем так. Из Средней Азии тюльпаны попали в Османскую империю, затем в Вену и только потом в Голландию, где началась настоящая «тюльпаномания», которой «заразился» и Пётр.

При Петре I тюльпанам давали простые названия, особенно не задумываясь, говорили просто – белый, красный и розовый тюльпан.

Однако в память о государе был выведен сорт «Кзаар Петер» («Царь Пётр») – это гибрид (гибрид Грейга/Кауфмана). В нём нет ни капли привычной скромности тюльпанов. А нужна ли она? Ведь эти яркие и пышноцветущие растения возвышаются на крепкой ноге. Крупный бутон высотой от шести до восьми сантиметров красно-белый с чередующимися широкими полосками. Этот поистине царский цветок можно увидеть в Летнем саду Санкт-Петербурга в конце весны.

В Летнем саду есть «Красный сад», который называют ещё огородом Петра Великого. Здесь можно увидеть и узнать историю лекарственных и овощных культур, которые выращивались в садах Петербурга в начале XVIII века.

У императора было особое отношение к огороду. Возить издалека экзотические для того времени растения было невыгодно. Вот царь и решил выращивать их недалеко от дома. Пётр I даже написал в Москву письмо, в котором просил «прислать семян и кореньев садовых растений, да не помалу, особенно тех, кои пахнут».

Ассортимент выращиваемых культур, которые мы можем увидеть в Петровском огороде в настоящее время, представлен традиционными русскими овощами: капустой, репой, редькой, морковью, свёклой, луком, чесноком, щавелем, хреном, укропом, сельдереем, а также картофелем, салатами-латуками, редисом, артишоком, завезёнными Петром из Европы. Кроме этого выращиваются кабачки, патиссоны, тыквы, помидоры. Одной из особенностей, созданной при Петре, является наличие пряных и лекарственных растений, выращиваемых на одной грядке. Эта традиция идёт опять-таки из Голландии, а потому получила в России название «Огород на голландский вкус». Ароматные травы представлены мятой, майораном, мелиссой, любистоком, тмином, тимьяном, базиликом, кориандром, сельдереем, петрушкой. Лекарственная грядка состоит из валерианы, пустырника, зверобоя, тысячелистника, подорожника, череды и шалфея.

В XVIII веке в этом саду выращивали более сотни различных лекарственных и пряных трав, а также лимоны, апельсины. Особое пристрастие Пётр I питал к душистым травам, таким как рута, пижма, иссоп, мята и многим другим.

Одни растения оказывались не слишком востребованы, другие были трудны в выращивании. Например, из борщевика сибирского в старину варили борщ. О нём есть упоминание даже в Домострое XVII века. Сныть и крапиву охотно использовали для салатов. А корнем пижмы окрашивали в зелёный цвет шерсть.

Сегодня особой надобности в этих растениях уже нет. Зато другие цветут по-прежнему. Например, мята яблочная, которую испокон века добавляли в мочёные яблоки или повидло. Цикорий, который в микроскопических дозах клали в салат. Или любисток – известное приворотное зелье.

А вот популярную среди гурманов спаржу, за побеги которой в наших магазинах выдают обычную сою, больше не выращивают. Хотя известна она еще с XIV века. А при Петре Великом была и зелёная, и белая, и фиолетовая. Её выращивали даже зимой. Делали паровую грядку, вниз набивали конский навоз. Земля становилась тёплой, что позволяло уже в апреле снимать урожай артишоков или огурцов.

Говорят, Пётр I очень любил свой маленький огород. Именно отсюда поставляли к его столу свежие овощи и фрукты. Ещё рассказывают, что Красный боскет всегда показывали гостям, удивляя их диковинными растениями, привезёнными для государя из-за границы.

Когда Пётр I лечился на водах в Европе, Екатерина I собрала ему посылочку. В ней были померанцы, виноград, который выращивался в оранжерее Летнего сада и другие фрукты с записочкой: «Мол, знаю, у тебя там, в Европах, всё хорошо, но своё-то вкуснее».

С лёгкой руки Петра Первого в Россию в начале XVIII века попал и подсолнух. Первоначально его выращивали на клумбах и в горшках в качестве декоративного растения, называя «солнечным цветком».

Однажды эффектный вид цветка побудил Колумба привезти семена подсолнечника из далёкой Мексики – родины его дикого предка – в Европу в начале XVI века. Оттуда подсолнечник попал в Россию. Почти 200 лет он радовал взор любителей цветов как декоративное растение, и только в России в 1829 году из семян подсолнечника начали давить масло.

Принято считать, что первая грядка с картофелем также появилась в России при Петре Великом. Русский император выращивал картофель в Стрельне, надеясь использовать его как лекарственное растение. Сначала этот овощ считался в России диковинкой. Его подавали как редкое и лакомое блюдо на придворных балах и банкетах. Знатные дамы украшали причёски цветками картофеля. Как это ни покажется странным, первое время картофель было принято посыпать не солью, а сахаром.

Сегодня мы называем картофель «вторым хлебом», но приживался он очень долго и тяжело. Когда Пётр привёз картофель в Россию и велел разводить его повсеместно, народ отказывался признавать растение.

Это было связано в первую очередь с тем, что люди не раз травились «вершками», не догадываясь о том, что есть нужно как раз «корешки». Ведь все зелёные части картофеля ядовиты.

Смущало русских людей и само слово «картофель». Наши предки были уверены, что «картофель» происходит от немецких слов «крафт ойфель», что на русский переводится как «дьявольская сила». Называли картофель «чёртовым земляным яблоком» и устраивали «картофельные» бунты.

Для распространения картофеля Пётр I применил смекалку. Он заселил несколько полей картофелем и приставил к ним вооружённую охрану. Днём солдаты «несли пост», а на ночь расходились спать. Мотивация «запретного плода» сработала. Соблазн «стащить» то, что так ревностно охраняют, оказался настолько велик, что люди начали воровать клубни с поля и высаживать их на своих участках.

И уже вскоре во многих местностях крестьяне активно разводили картофель в собственных и барских хозяйствах.

***

Ежедневно мы варим, жарим, тушим картошку, печём пирожки, сдабриваем блюда душистыми приправами, заправляем салаты подсолнечным маслом… Ранней весной дарим любимым женщинам охапки хрустящих тюльпанов… По утрам радуем себя чашечкой ароматного кофе… Катаемся на коньках и радуемся, как дети… Курим сигареты, находя в них удовольствие, от которого не можем отказаться… Кладём под новогоднюю ёлку обязательный атрибут праздника – мандарины… С каждым годом увеличиваем продолжительность жизни, борясь с возбудителями болезней…

И не задумываемся, что не так давно, всего 300 лет назад, прогрессивный царь, истинный патриот Пётр Великий прорубил маленькое «окно» в Европу, чтобы сделать Россию сильной, развитой и цивилизованной страной.

Янтарик и Янтаринка

Эта история произошла в те далёкие времена, когда на нашей планете всё было по-другому.

Ещё не было на Земле тех растений, что мы видим сейчас, и тех животных, к которым мы привыкли. Не было и самого Человека. В тёплых вязких болотах, покрывающих землю, квакали огромные пупырчатые жабы. Они лениво переползали с кочки на кочку, и там сидели неподвижно, выпучив огромные глаза. Длинными липкими языками ловили они пролетающих мимо комаров и мух. А насекомые тогда тоже были гигантскими и напоминали игрушечные вертолёты или дроны.

Деревья не имели ни малейшего сходства с современными. Они никогда не цвели и никогда не давали плодов и семян. Древовидные папоротники с прямыми длинными стволами и пучком листьев на верхушке, напоминающих пушистые перья, очень плохо держались в топях и часто заваливались в трясину, распугивая ничего не понимающих лягушек и тритонов.

Ливневые дожди заливали Землю и не давали воде испаряться.

Такой была наша планета сотни миллионов лет назад.

Но однажды на Земле произошли перемены. Всё началось с того, что твёрдые слои планеты ожили, начали перемещаться и налегать друг на друга. Как слоёный пирог. Представляете, какой грохот стоял! Так образовались горы со скалистыми утёсами. Горные хребты вырастали прямо из-под земли и отвоёвывали территории, ранее занятые болотами.

Пришлось растениям и животным тоже изменяться и научиться жить на безводных территориях, в горах и даже на голых скалах. Папоротники со своими слабыми корнями для этого не годились. Они продолжали жить только на тех участках, где осталась вода. На Земле стало сухо, и нужно было научиться экономить воду. Вскоре папоротники уменьшились в размерах и уступили место новым растениям.

Новые животные обрели сухую кожу, покрытую чешуйками и щитками, а растения – сильные корни и листья-иголки. А ещё у этих растений появились семена.

В низинах поселились ели, а на горы взобрались сосны. Все эти растения назвали хвойными за хвою – листья, превратившиеся в иголки и способные экономить воду и использовать её только по необходимости. Благодаря этой своей способности они стали вечнозелёными.

Вот такой стала наша планета! Это тоже было очень-очень давно – десятки миллионов лет назад. А Человека на Земле по-прежнему всё ещё не было.

Упало как-то семя, принесённое сильным восточным ветром, на горный склон, и выросло из него могучее дерево. Стояло оно одно-одинёшенько, зорко оглядывая окрестности, на страже лесного порядка. Все деревья вокруг уважали грозное дерево, побаивались и не решались подойти к нему близко.

Опечалился богатырь – был он сильным и выносливым, мощные корни его пробирались между камнями и укреплялись так, что даже самый сильный ураган не мог пригнуть ствол к земле или сломать ветви. И вместе с тем был он глубоко несчастным в своём одиночестве. Душа его была звонкая и солнечная. И когда на дерево падали солнечные лучи, оно светилось изнутри золотистым цветом. За это качество его прозвали Янтариком.

Янтарик никак не мог понять, почему рядом с ним никто за много лет так и не поселился, почему все остерегались его и не хотели с ним дружить. Неужели грозный вид был тому причиной?

«Разве можно делать выводы на основании одного только вида? Никто даже не попытался поговорить со мной и узнать меня лучше», – так размышлял Янтарик. И ему становилось ещё грустнее. «Если не найдётся кто-нибудь, кто скрасит моё одиночество, я просто умру от тоски», – решил он однажды и начал молиться.

Он молился своему растительному Богу и просил матушку Землю прислать ему утешение, и его молитвы были услышаны. Вновь подул холодный восточный ветер и принёс с собой семя с лёгким крылышком. Оно долго кружилось, опускаясь на землю, и приземлилось совсем рядом с Янтариком. Прошло немного лет и выросло стройное, гибкое и такое же высокое деревце.

И когда Солнце поднялось над горизонтом и коснулось лучами горного склона, деревце засветилось золотым светом. И Янтарик, увидев это, сразу понял, что оно послано ему Богом. «Янтаринка! Моя Янтаринка!» – воскликнул он и протянул навстречу подруге могучие ветви.

Янтаринка ответила ему поклоном и весело зазвенела. Так родилась их любовь!

С тех пор прошло много лет. Янтарик и Янтаринка жили очень счастливо. Они вели долгие беседы, касаясь ветвями, а в трудные времена поддерживали друг друга. Свет их любви и счастья озарял горный склон, и всем, кто здесь жил, было спокойно и радостно.

Однажды вновь раздался оглушительный грохот, и земля вздыбилась. Горы вдруг начали опускаться вниз, а предгорные равнины подниматься вверх. Огромная трещина расколола горный хребет и начала, извиваясь, точно змея, ползти по земле. Она очень быстро приближалась, и Янтарик с Янтаринкой с ужасом наблюдали, как она пролегает между ними. С каждой минутой расстояние увеличивалось и вскоре превратилось в глубокую пропасть.

Сколько не тянули деревья друг к другу ветви и не взывали о помощи, всё было напрасно. Вскоре влюблённые были так далеки, что перестали видеть друг друга. Пропасть между ними заполнилось водой, и образовалось море.

Янтарик и Янтаринка оказались на противоположных берегах и залились от горя слезами. Слёзы их были смолистыми и блестели на солнце золотыми каплями. Капли стекали по стволам и застывали.

Прошли годы, а Янтарик и Янтаринка всё плакали и плакали, роняя золотистые слёзы в морскую пучину, и горе их было безутешно. Поняв, что уже ничего нельзя изменить, они в последний раз протянули навстречу друг другу ветви и упали в бездну. Волны долго баюкали их и наконец прибили к берегу. Там они и обрели вечный покой.

Прошло ещё несколько миллионов лет. За это время на нашей планете всё изменилось. Появился и Человек. Землю населили птицы и звери, цветы невиданной красоты украсили планету. Многоголосьем наполнились леса, луга, степи. Разноцветьем раскрасились. Стало на Земле радостней и веселее. Только морские волны по-прежнему набегают на берег, вынося на него всё новые и новые следы прежней жизни.

Однажды после прилива на белом песчаном берегу зазолотились два камешка. Они были ярко-медового цвета и совершенно прозрачными. Солнце посмотрело на них сверху и, опустив тонкий луч, зарядило своей силой и энергией. И как по волшебству янтарные камешки вдруг засветились и озарили всё вокруг светом любви и счастья. Они узнали друг друга. Это были слезинки Янтарика и Янтаринки. Всё, что от них осталось.

Янтарные капельки теперь были неразлучны. Они-то и рассказали мне эту историю, как только я достала золотые серьги из бархатной коробочки и вдела их в уши. А я услышала и рассказала вам.

Любовь и счастье – никогда не исчезают бесследно. Они лишь изменяются. Помните об этом!

Я такое дерево…

Навеяно Микаэлом Таривердиевым

Я дерево…

Да, скорее всего, я просто дерево…

Я такое дерево…

Мой ствол непоколебим. Я страж, защищающий природу. Мои ветви, словно руки, простираются к небу. Я хочу обнять солнце и впитать его мощную энергию, чтобы передать вам. Мои листья зеленеют весной, наполняя воздух ароматом новизны и начала жизни. Осенью они ложатся к вам под ноги разноцветным ковром и, шурша, вызывают ностальгию. Заставляют думать о вечном. Так рождаются ваши стихи…

Я расту медленно, но уверенно, прочно укореняясь в земле и питаясь её живительными соками. Моя кора устойчива к бурям и ветрам, как и моя душа к жизненным испытаниям. Я дарю тень и укрытие тем, кто ищет покой и покровительство под моей кроной.

Я чувствую каждый толчок земли, каждую каплю дождя. Тому, кто коснётся рукой моего ствола, я передаю неровное земное сердцебиение. Теперь вы начинаете воспринимать мир вокруг как часть себя, как драгоценный подарок, который нужно беречь и сохранять.

Я такое дерево…

Я горжусь своей силой, прочностью и красотой.

Я несу в себе энергию природы и мудрость веков.

Я готова подарить её миру, чтобы он стал добрее и светлее.

Я дерево, а значит, я сама жизнь…

Я такое дерево…

Мотылёк

Мотылёк, увидев однажды яркий свет лампочки, не смог отвести от него взгляда. Лампочка была простая, обыкновенная, висела на шнурке. Не было даже абажура, который сделал бы лампочку гораздо привлекательней. Однако мотылёк был сражён красотой этого света, поскольку сравнивал его с солнечным, однажды при рождении увиденным и хранившемся глубоко в складочках памяти.

Это был ночной мотылёк. Как известно, все мотыльки от рождения блёклы и невзрачны. Этого же природа одарила невероятной особенностью. При свете лампочки его крылышки начинали переливаться всеми цветами радуги. Мотыльку завидовали многие, тихо шептались, обсуждая красоту его платьица. А глупый мотылёк старался изо всех сил выглядеть ещё прекраснее, чтобы порадовать других.

Его любовь к лампочке становилась всё сильнее, он и во сне видел только лампочку, раскрашивающую его крылья волшебными красками. Каждый вечер расстояние между мотыльком и лампочкой сокращалось, и чем меньше оно становилось, тем ярче были переливы на крылышках.

И вот однажды, забыв об опасности, мотылёк, порхая в мечтах, прикоснулся к недосягаемому источнику света… Крылья его свернулись, опалённые огнём любви, и мотылёк замертво упал на землю. Расхохотались другие мотыльки, порадовались. А мотылёк горько плакал и сплёл из своих слезинок кокон, в котором поселился и живёт до сегодняшнего дня.

Только радуга на небе стала появляться всё реже и реже…

Вот и не верь рыбацким суевериям…

– Ну что? Не клюёт сегодня! – послышался голос Чуркина, и через несколько секунд в потёмках появился его силуэт.

– Не клюёт! – разочарованно ответил Петушков. – Невезучий я! В какие-то веки выбрался порыбачить, и на тебе – облом!

– Пойдём-ка к огню! Комарьё одолело, да и зябко становится, – Чуркин накинул на плечи другу куртку. Сам закурил.

Усевшись у костра, пошевелили затухающие угли, подбросили сухих веток, налили из котелка крепкого чаю. Чуркин достал из рюкзака несколько картофелин в мундире, нарезанную кружками колбасу, два огурца и пучок зелёного лука. Петушков развернул газету: там оказалась булка бородинского, несколько ирисок и… банка кильки в томате.

– Ты с ума сошёл! Разве ты не знаешь, что брать на рыбалку рыбу категорически запрещается! Вот поэтому и не клюёт! – Возмущению Чуркина не было предела.

– Я забыл… – начал было оправдываться Петушков. Потом схватил банку и зашвырнул её в воду. В темноте раздался громкий всплеск воды.

– Теперь уже ничто не поможет… – Чуркин подул на горячий чай, сделал несколько больших глотков и задумался. – Что я Верке скажу! Опять не поверит, что я на рыбалке был. Каждый раз скандалы устраивает. А я без рыбалки жить не могу. Слышал, говорят, что рыбалка – это не увлечение, а образ жизни? Так это про меня!

Петушков молча жевал хлеб и колбасу, чувствуя себя виноватым. Солнце резко упало за горизонт, и стало совершенно темно. Только всполохи озаряли лица двух неудачников.

– Мужики, что приуныли? – со стороны воды раздался какой-то искусственный женский голос. – Спасибо вам за подарок! Килька у меня отродясь в реке не водилась! Вот радости будет мои рыбёхам! Пир сегодня закатят! А вы уж извиняйте – улова не ждите.

Рыбаки со страху не могли сдвинуться с места.

– Да вы не бойтесь! Это я, русалка!

И вот она уже возлежит у костра и влюблённо смотрит на Чуркина и Петушкова. И рыбий чешуйчатый хвост не помеха. Волосы длинные, переплетены водорослями и отливают зелёным. Глаза янтарные. Грудки – белыми холмиками. А голос, как струна на расстроенной гитаре, вибрирует.

У мужиков дар речи начисто пропал. Сидят и только глаза таращат.

– Ладно! Мне с вами особо здесь лежать некогда – дела! А чтобы твоя жена поверила, – русалка обратилась к Чуркину, – и чтобы у тебя остались хорошие воспоминания от сегодняшнего дня, – она улыбнулась Петушкову так, как никто никогда ему не улыбался, – будет у вас к утру рыба! – И она исчезла, как и не бывало её.

Мужики даже головой потрясли. Привидится же такое!

А наутро там, где русалка возлежала, стояло полное до краёв свежих карасиков, окуньков и пескарей ведро, прикрытое водорослями.

…Никто рыбакам не поверил. Думали, что клёв хороший был! Про место это все хотели узнать, где столько рыбы водится.

Верка Чуркина в лоб поцеловала. А Петушков русалкину улыбку забыть так и не смог.

Александр Анюховский

Сенокос

Укрываясь за шторами оконВ полумраке, давящем на грудь,Влезу я в свой поношенный коконИз тоски, не дающей уснуть.Мысли снова в далёкое детство,Лишь закрою глаза, уведут.Где достались мне будто в наследствоИ покой, и душевный уют!Там мой дед запрягает телегу,Лошадь еле послушна в жару,Ей бы воли приятную негу,Искупаться в росе поутру.Но поспело душистое сено,Разнотравьем богат сенокос.И везёт нас лошадка смиренно,Рядом верный лохматый наш пёс.Надо мною бездонное небоС лёгкой дымкой седых облаков.Оттолкнуться и птицею мне быПолететь над раздольем лугов.Лёгким ветром коснуться верхушкиСтарой ивы у тихой реки,Помолиться у бывшей церквушки,Что стоит ещё всем вопреки.Окрик деда и «падаю оземь»,– Что, внучок, замечтался опять?!И смеётся хитро, пока носимТрав сухих драгоценную кладь.Ну а после в саду, при закатеНас бабуля покличет к столу…Ангел мой в васильковом халате,Как же я тебя сильно люблю!

Осенние листья

Мой город осенний всё так же красив,Хоть грусти в душе и добавилось малость,Но кружатся листья под вальса мотив,На ветер не злясь за невинную шалость.Ковром золотым расстилаясь потомПод ноги прохожих, спешащих куда-то,Всё шепчутся листья о счастье былом —О лете, что было в их жизни когда-то!И как укрывали под кроною в знойУсталого путника сонной прохладой.В воде отражаясь, гордились собой.И зелень наряда казалась усладой.Теперь же в погожие редкие дни,В преддверии холода дальней дороги,Так радуясь солнцу, танцуют ониСвой вальс, позабыв все земные тревоги!

Тобой живу

Тенистый парк, мой старый друг,Встречает летнею прохладой.Душевный тяжкий мой недугЗаменит лёгкою усладой.Гуляю нынче не спеша,Шаги незвучны и тоскливы.Страницы жизни вороша,Ловлю забытые мотивы…Вот первый раз (таким же днём)Мы здесь с тобою повстречалисьИ, оставаясь под дождём,Гуляли, за руки держались.Старинный парк нас обвенчал,Невестой ты была прекрасна.А я тобою жил, дышал,Любил и грезил ежечасно!Не знали оба мы тогда,Бросаясь в омут «дикой» страсти,Что счастья яркая звездаСгорит, рассыпавшись на части.Но в сердце тлеет уголёкЛюбви, питаемый надеждой…И значит, я не одинок —Живу тобою, как и прежде!