Удивительные приключения Ланселота Биггса

Хэнсон нервно кашлянул. Он замялся. «Так вот, видите ли… насчет того груза…» Вы никогда не видели, чтобы три лица так внезапно потеряли свои улыбки. На минуту воцарилось каменное молчание. Затем полковник Брофи сказал глубоким голосом: «Капитан Хэнсон, в вашей оценке стоимости груза нет ничего неправильного, не так ли?» «Нет, сэр. Я имею в виду, что оценка была правильной, но…»

Именно здесь молодой Ланселот Биггс прервал его. «Простите, господа, – сказал он, – но я не совсем понимаю. Разве важно, чтобы мы выгрузили груз клаба и мекеля?» Капитан Хэнсон бросился на него с вихрем. «Биггс!» – сурово отчеканил он. Затем он повернулся к старому Прендергасту Биггсу. «Сэр, – сказал он, – я откладывал это как можно дольше. Но теперь я должен сказать вам. Этот ваш драгоценный племянник…» Старик жирно улыбнулся. «Да, да, капитан Хэнсон. Прекрасный парень, не правда ли? Что ты хотел сказать, Ланселот?»

Я схватил Хэнсона за руку. Мне показалось, что он сейчас выпустит свою трубку и ударит кого-нибудь прямо здесь и сейчас. Но прежде, чем у него появился шанс, Ланселот Биггс заговорил снова. С капитаном. «Капитан Хэнсон, – серьезно сказал он, – жаль, что вы не сказали мне об этом раньше. Я не знал, что наш груз настолько важен…»

Затем он повернулся к комитету. «Надеюсь, вы не удивитесь, узнав, господа, что наш груз – не овощи. В последнюю минуту капитан Хэнсон решил изменить…» Лицо Хэнсона побелело. Он закричал: «Что! Вы пытаетесь переложить вину на…» Голос Биггса заглушил его протест. «И поэтому, джентльмены, мы разместили груз прямо здесь для вашего осмотра. Смотрите!» Быстрым движением он сорвал брезент с бочек «Форензи». Я посмотрел – и ахнул! Это были те же самые бочки, все верно. Только другие! Они больше не были из тусклого, белесого металла. Они сверкали медным цветом! Биггс ласково похлопал по одной из них. «Попросите ваших оценщиков определить их стоимость, джентльмены. Думаю, их стоимость составит примерно четверть миллиона долларов. Это же чистое золото!»

Хорошо, что я держался за руку капитана Хэнсона. Потому что как раз в тот момент, когда комитет воскликнул: «Превосходно! Отличная торговля, капитан Хэнсон!» – нервы шкипера сдали. Он рухнул, как пробитый болгарин. Я помню, как кричал: «Воды! Воды, кто-нибудь!» Потом я тоже потерял сознание!

После этого мы остались втроем в башне. И Хэнсон спрашивал: «Но как, Биггс? Я вообще не понимаю? Как, черт возьми, это произошло?» Биггс покраснел и выглядел неловко. «Да это же очевидно, если разобраться, капитан. Я не могу понять, как получилось, что за двадцать лет космических путешествий никто не обнаружил этого раньше. Но, возможно, дело в том, что корабли и балджеры сделаны из пермаллоя, а не из свинца. А может быть, катализатором послужил фермент, выделяемый гнилыми овощами. Лабораторным работникам предстоит это изучить». «Вы все еще не говорите нам, что произошло». «Разве вы не знаете? Это была трансмутация, вызванная в свинцовых банках „Форензи“ действием космических лучей».

Капитан Хэнсон сказал потрясенным тоном: «Под воздействием космических лучей?» «Да. Искусственная трансмутация была вызвана еще в начале XX века путем бомбардировки гамма-лучами. А космические лучи более чем в десять раз короче гамма-лучей». «Я начал подозревать, что с бочками „Форензи“ происходит что-то странное, когда впервые отправился их собирать. Их цвет немного изменился, а внешний вид стал более зернистым. Поэтому я и зашел сюда, чтобы взять у Спарка книгу о радиации. То, что я увидел, убедило меня в том, что свинец подвергался трансмутации, находился на стадии мезолида и примерно являлся изотопом таллия. Я решил подождать и посмотреть, продолжится ли трансмутация…»

Хэнсон провел рукой по лбу. «А если бы было больше времени? Предположим, трансмутация пошла бы еще дальше? Что тогда?» «А вот это уже интересный вопрос. Следующий элемент по лестнице – платина. Вполне возможно, что…» «Минуточку», – прервал его шкипер. «Вы сказали „платина“?» «Да. А что?» «Ничего. То есть ничего особенного».

Шкипер поднялся и направился к телефону внутренней связи. «Росс?» – крикнул он. «Слушай, я хочу, чтобы ты снова подготовил этот ящик к отплытию. Утром мы первым делом отправляемся на Венеру. Эй, Росс! Отправь на склад около пяти – нет, пусть будет шесть – дюжин банок „Форензи“. Да, банки „Форензи“, я сказал. И Росс, возьми самые большие из тех, что у них есть! Корпорация еще не в курсе, но мы собираемся заняться трансмутированием. И мистер Биггс поднимается на борт в качестве первого помощника!»

[1] Атомный вес свинца составляет 207 с плюсом, а его атомный номер – 82. Этот атомный номер соответствует его чистому положительному ядерному заряду. Золото, напротив, имеет атомный вес 197 и атомный номер 79. Потеря двух альфа-частиц и одной бета-частицы в молекуле свинца приводит к тому, что эта молекула превращается в изотопную молекулу золота с атомным номером 79 и атомным весом 199. Для всех практических коммерческих целей это то же самое, что и настоящее золото.

[2] Платина имеет массу 195 плюс и чистый положительный ядерный заряд 78.

Глава 2 – Ланселот Биггс готовит пирата (1940)

"Приготовление пищи, – объясняет Биггс, – это просто вопрос химии". Но он не ожидал, что ему придется доказывать это утверждение!

[Примечание переводчика: Этот текст был подготовлен по изданию Fantastic Adventures February 1940].

Все неприятности начались со Слопса. Слопс не был плохим поваром, вы понимаете. Просто он вообще не умел готовить, если уж на то пошло. У него был так называемый "комплекс тапиоки". Тапиока на завтрак, тапиока на обед, тапиока на ужин. Каждый день. Вареная тапиока, тушеная тапиока, даже фрикасе из тапиоки… Уф! Когда ты дважды в месяц пересаживаешься на гравиплан, курсирующий между Землей и Венерой, ты не можешь вечно питаться этой дрянью!

Как бы то ни было, в конце концов, это стало слишком много даже для такого железного старика, как Кэп Хэнсон. И когда мы въехали в аэропорт Сан-Сити, Кэп твердо сказал: "С тебя хватит, Слопс. Я действительно имею в виду "с концами"!". И он вышвырнул нашего (якобы) шеф-повара из "Сатурна" вместе с его одеждой, зарплатой, губной гармошкой и та-та-там-сами-знаете-чем.

В результате мы оказались на волоске от гибели, поскольку выяснилось, что в Сан-Сити не было ни одного повара для космического корабля, стоящего в сухом доке. Пока "Сатурн" принимал груз для Земли – пепсин и медикаменты, в основном, с одним или двумя трюмами, полными мекеля и клаба, – шкипер старался как мог, чтобы найти повара. Но ничего не получилось.

За час до того, как мы должны были отчалить, он подошел к моей турели управления. Он плюхнулся в кресло и нервно почесал свою седую шею.

"Черт возьми, Спаркс, – пожаловался он, – я думал, что поступаю правильно, увольняя Слопса, но…"

"Ты поступил правильно", – сказал я ему. "Выбросив этот жирный шар с корабля, вы спасли четырнадцать жизней. Экипаж. Они собирались либо взбунтоваться, либо убить, им было все равно, кого, если бы им пришлось съесть еще одно блюдо этой жижи".

"Но, – продолжал он с тревогой, – через час мы отправляемся на Землю. И у нас нет повара. Что же нам делать?"

Пока шкипер говорил, вошел наш первый помощник Ланселот Биггс. Теперь он услужливо предложил: "Я могу попросить Слопса вернуться, если хотите, капитан. Я видел его в баре 'Палас'…"

"Нет!" – сказали мы с кэпом на одном дыхании.

Биггс выглядел обиженным. Его шатающееся адамово яблоко покачивалось в горле, как не проглоченный апельсин. И он возразил: "Ну, в конце концов, тапиока полезна для вас! В ней содержатся ценные пищевые элементы, которые…"

"Заткнись!" – завопил Кэп Хэнсон. Он был не в том настроении, чтобы слушать советы кого бы то ни было, а особенно Ланселота Биггса. Возможно, это было связано с тем, что наша недавняя "транс мутирующая поездка", в ходе которой мы пытались превратить свинцовые банки в платину под воздействием космического излучения, провалилась. Корпорация вызвала Кэпа на ковер из-за этого, а Кэп обиделся на Биггса, потому что вся эта затея изначально принадлежала Биггсу. "Я убью того, кто хотя бы заикнется об этом!"

Мистер Биггс обиженно сказал: "Я просто пытался быть полезным".

"От вас столько же пользы, – едко сказал ему шкипер, – сколько от плавников на груди у птицы. А теперь убирайтесь отсюда! Убирайся! Убирайтесь!"

Наш долговязый первый помощник повернулся и начал выходить из башни. И вдруг…

"Минуточку!" – вскрикнул кэп Хэнсон. "Куда это вы собрались, мистер Биггс?"

Биггс пробурчал: "Почему… почему вы сказали мне…"

"Неважно, что я сказал! Делайте то, что я сказал! Кажется, я нашел решение. Мистер Биггс, ваша черепная коробка, похоже, набита разнообразными преданиями. Вы случайно не знаете ничего об искусстве кулинарии?"

"Кто?" – спросил Биггс. "Я? Нет, капитан. Но я не думаю, что это будет очень сложно. В конце концов, оно основано на элементарных химических процессах. Если подвергнуть определенные органические вещества воздействию двуокиси водорода при соответствующих термостатических условиях…"

У кэпа Хэнсона отпала челюсть. Он вытаращился на меня. "Что он говорит, Спаркс?"

"Он имеет в виду, – перевел я, – что готовить очень просто. Все, что вам нужно, – это вода, тепло и продукты".

"О!" Шкипер жутко ухмыльнулся. "В таком случае наша проблема решена. Мистер Биггс, вы только что получили новый личный кабинет и новую униформу. Вы найдете их под палубой, третья дверь справа".

Настала очередь Биггса выглядеть потрясенным. Его раздувшаяся гортань сделала обратный иммельман. "А-а? Но я не повар, капитан. Я ваш первый помощник!"

"Ты был моим первым помощником, – холодно поправил Старик, – до сегодняшнего дня. В кодексе ИТП сказано: 'Привилегия капитана – призывать любого члена экипажа или команды для выполнения любых обязанностей в чрезвычайных обстоятельствах'. Это и есть чрезвычайная ситуация. Кроме того, вы только что сказали, что приготовление пищи – это просто подвергание определённых продуктов действию веществ. Так что…" Он скрестил свои волосатые лапы в завершающем жесте: "Вот и все! На камбуз, мистер Биггс!"

И он был прав. Так и было. Но самое забавное в том, что, вынужденный вступить в схватку, Ланселот Биггс оказался на высоте!

В первый же прием пищи, а это был обед, подаваемый в полдень по земному времени, я отправился в столовую, думая, что может случиться все что угодно, и ожидая худшего. Я испытал самый большой шок за свою жизнь, а шок – это немаловажная часть жизни радиста космического люггера.

Мистер Ланселот вытащил из шляпы банкет! У нас был жареный цыпленок со сливочной подливкой, горячее печенье, засахаренные бататы, тушеный клаб по-креольски, пирог с изюмом и лучший кофе, который когда-либо подавали на старом "Сатурне".

Что думали остальные члены экипажа, я понятия не имею. Да они и не говорили. Каждый из них был так занят, запихивая жратву в свою кишку, что разговор был мертв, как марсианская селедка. Но после того, как я до последнего затянул пояс жареной пулькой, я пробрался на камбуз и столкнулся с мистером Биггсом.

"Биггс, – обвиняюще сказал я, – вы скрывали от нас! Почему вы не предупредили нас, прежде чем готовить такое блюдо?"

Он шаркал ногами. Он сказал: "Все было в порядке, Спаркс?"

"Все хорошо? Это было потрясающе! Я не ел так с детства."

Он выглядел облегчённым. "Я рад. Потому что, видите ли, это была первая еда, которую я приготовил."

"Это было первое что!"

"Мммм! Но здесь, на камбузе, было много поваренных книг. И я решил, что раз уж мне придется это делать, то я могу сделать это правильно…" Он застенчиво улыбнулся мне. Время от времени я задумывался, понимает ли кто-нибудь из нас этого странного долговязого гения, Ланселота Биггса. Это был один из таких случаев. "По правде говоря, я нашёл это довольно интересным, Спаркс. Как я и говорил кэпу Хэнсону, это просто вопрос элементарной химии. Кастрюли и сковородки – это пробирки, а плита – огромная бунзеновская горелка."

Я восхищённо сказал: "Вот что я вам скажу, мистер Биггс. Вы ведь верите в то, что нужно придерживаться теорий, не так ли?"

"Конечно. "Сначала разберитесь с теорией" – вот главный секрет успеха в любом деле". Он выглядел довольным и немного взволнованным. "Мы хорошо съездим домой, Спаркс. Здесь полно еды, с которой можно экспериментировать. А в трюмах…"

Как раз в этот момент я уловил, что мой номер прозвучал в аудиосвязи. Я отключился и крикнул: "Говорит Спаркс. Как дела?"

"Спаркс?" Это был мой помощник, звонивший из радиорубки. "Тебе лучше подняться сюда на двойном. Сообщение из Сан-Сити, и я думаю, что это плохие новости."

"Сейчас буду", – крикнул я. Я бросил Биггсу короткое "До встречи!" и помчался по лестнице Якоба к башне. Там находился мой помощник, а также кэп Хэнсон и второй командир, лейтенант Тодд. Все трое выглядели мрачно, немного хмуро и довольно опасливо. Мой помощник сунул мне в руку хлипкий проводок. Это было шифрованное сообщение из космопорта Сан-Сити. Я знал код так же хорошо, как английский и универсальный, поэтому прочёл его вслух.

"КОМАНДИР ХАНСОН ИПС САТУРН НА МАРШРУТЕ ВЕНЕРА-ЗЕМЛЯ. НЕМЕДЛЕННО ПОВЕРНИТЕ НАЗАД ЗА КОНВОЕМ. ПИРАТ ХЕЙК ДОЛОЖИЛ ПО КООРДИНАТАМ ТРИ ПЯТНАДЦАТЬ ПЛЮС ДЕВЯТЬ О ДЕВЯТЬ ВАША ТРАЕКТОРИЯ". Подпись: "Аллонби, комм. С.С.К.Б.".

Я уставился на кэпа Хэнсона, размышляя, не тошнит ли меня так же сильно, как скрутило в животе. Я сказал: "Хейк! Хек!"

Хэнсон сказал: "Да, но это ещё не самое худшее, Спаркс. Расскажите ему, мистер Тодд."

Тодд вытер губы и неуверенно сказал: "Мы… мы в серьёзном положении, Спаркс. Мы разогнались до максимума двадцать минут назад и отключили двигатели для свободного хода. И поскольку у нас было – или мы думали, что было – почти девять дней простоя, я сказал главному инженеру Гэррити, что он может уменьшить это число. Три гипатома, которые пропали".

Это всё ещё не имело смысла. Я сказал: "И он разобрал его? И что? Он ведь может собрать его снова, не так ли?"

"Нет. Он нашёл корпус изношенным и переплавил его для повторной отливки. Мы… мы не сможем переделать его по крайней мере два дня!"

Для тех землян, кто не понимает этого жаргона, скажу словами из одного слога. Мы попали в адскую передрягу! Гипатомики – это двигатели, которые управляют космическими кораблями. В данном случае один из них проявил признаки слабости. Когда корабль, так сказать, "свободно колесил" в космосе, инженеры разобрали неисправный двигатель, обнаружили, что он нуждается в переделке, и переплавили корпус. Как сказал Тодд, потребуется не менее двух дней, а возможно, и больше, чтобы переделать форму, собрать всё вместе и снова начать работать.

Но хуже всего было то, что – Хейк! Проклятый Хейк. В широких переходах между планетами есть пираты и пиратки. Некоторые из них – хорошие парни, если, конечно, можно считать разбойника хорошим парнем. Например, Ларк О'Дэй, этот улыбчивый бандит, который всегда давал капитанам люггеров подписанную расписку за украденные грузы и который однажды пропустил бродячий грузовой корабль нетронутым, потому что капитан признал, что в груз были завернуты его сбережения. Кто однажды остановил пассажирский суперлайнер с явной целью украсть один-единственный поцелуй у его очаровательной пассажирки, недавно коронованной "Мисс Вселенная".

Среди них были и скунсы, и собаки, и… ну, в общем, подумайте о самых мерзких вещах, которые только можно представить. Затем умножьте это на десять, добавьте бесконечность, и вы получите Ранта Хейка.

Рант Хейк был убийцей. Он возвращал к старым, гнилым временам, когда мужчины в первую очередь думали о смерти, войне и насилии. Он был пиратом не столько ради ценности грузов, которые он захватывал, сколько потому, что ему нравилось сражаться. В нем был садист. Его идея чистого веселья заключалась в том, чтобы взять на абордаж корабль, такой как «Сатурн», выгрузить груз в удобное для него время, а затем взорвать медленную течь во внешнем корпусе.

После, надо сказать, предварительно сняв с несчастной жертвы все спасательные круги. Однажды на астероиде Саргосса я видел корабль, уничтоженный головорезом Ранта Хейка. Его экипаж все еще оставался на борту. Но не в виде узнаваемых человеческих существ, а как сырые и застывшие сгустки спрессованной плоти.

Отличный парень, этот Рант Хейк. И теперь мы, беспомощные и искалеченные, дрейфовали прямо по траектории, где он нас поджидал. Кэп Хэнсон мрачно сказал: «Мы, конечно, ничего не можем с этим поделать. У нас есть одна шестимиллиметровая роторная пушка Форда. Мы дадим ему это».

«И разнесем себя на атомы», – вмешался Тодд, – «с помощью его пробивных пушек. Нет, шкипер, это не годится. Но как насчет "Ампи"? Если мы выставим "Ампи", может быть…»

Ампи – это странное, пожирающее энергию чудовище с Венеры, чей неумеренный аппетит к электричеству служит защитой для космических кораблей, проникающих в слои атмосферы различных планет. Идея была неплохой. Но Хэнсон покачал головой.

«Нет. Это не сработает. Ампи не выдержит теплового луча. Остается только одно. Передать конвою, чтобы он шел двойным ходом, и надеяться, что он доберется до нас раньше, чем мы столкнемся с Хейком».

Это был мой сигнал. Я вытолкнул со скамьи того, кто помогал мне, и завел «воббл-баг». И, мистер, я наполнил эфир сообщениями SOS и добавил пару PDQ для пущей убедительности. Я получил подтверждение из Сан-Сити и отправил им поспешное объяснение. Они ответили, что крейсер конвоя будет спешить и чтобы мы не пугались…

Ха! Что поделать, если у меня подкашиваются колени?

На Ланселота Биггса можно было положиться в одном случае. А именно – сунуть свой нос в самый неподходящий момент. Пока мы втроем рыдали, дверь распахнулась, и вошел не кто иной, как мистер Биггс, первый помощник и мойщик бутылок! Его лицо, в отличие от нашего, сияло радостью и восторгом. У него была ухмылка, растянувшаяся от края до края и обратно. Он захихикал: «Эй, кэп…»

«Пошел!» – прорычал Кэп Хэнсон. Я размышляю.

Но, посмотрите! Биггс открыл одну ветвистую лапу. Там лежала маленькая серая корабельная мышка. Он положил ее на пол перед собой. «Смотрите, что я нашел в контейнере № 4. Она ведет себя так чертовски забавно…»

«Идите!» – повторил шкипер, все еще хмурясь. «Если вы заставите меня выйти из себя…»

Биггс сказал: «Но он действительно ведет себя забавно…» И, откровенно говоря, мышонок так и сделал. Обычно, знаете ли, мышь – самое пугливое существо на свете. Посади его в такое место, как это, в окружении огромных людей, и он, как сумасшедший, убежит в самый темный угол.

Но этот маленький паршивец не убежал. Более того, он целенаправленно переместился к ближайшему мужчине – Тодду – и принялся прижиматься к ботинку Тодда! Как будто лейтенант был его старым и любимым знакомым! Мистер Биггс снова захихикал.

«Видите? Знаете, что заставляет его так себя вести, шкипер? Я вам скажу. Это прол…»

«Мистер Биггс!» Лицо Старика было огненно-красным от ярости. «Сейчас не время для глупостей. Через несколько часов, а может быть, и минут, мы все можем погибнуть! А теперь, в последний раз повторяю, убирайтесь отсюда!»

Биггс, словно ошеломленный, ответил: «Да, сэр!» Он достал свою зверушку, которая с любопытством терлась своей мягкой мордочкой о шнурки Тодда, положил ее в карман и вышел за дверь. На ходу он бросил мне умоляющий взгляд. Я кивнул, а потом, когда никто не обращал на меня внимания, присоединился к нему на взлетной полосе снаружи.

«В чем дело, Спаркс?» – потребовал он.

Я дал ему по рукам из обоих стволов. Он имел право знать. Каждый мужчина имеет право знать, когда наступает время прощания. «Но не говорите команде», – предупредил я. «Старик сделает это, если сочтет нужным».

Глаза Биггса стали огромными и круглыми. «Хейк! Неудивительно, что шкипер был недоволен». Он погрузился в одно из своих характерных молчаний. И вдруг: «Эй!»

«Что?»

«Говорят, Хейк – выпендрежник. Любит пошалить на захваченных кораблях, заказывает большие обеды и прочее, прежде чем пустить их на дно…»

«Ну?» сказал я. «Может, ты думаешь его отравить? Не будь дураком. Он заставит тебя проглотить полный рот всего, что ты ему подашь».

«Неважно. Я не уверен, что моя идея хороша – пока! Но у вас есть книга по физиохимии?»

«В моем кабинете».

Начало формы

Конец формы

Хейк кивнул. «Это можно. Но учтите, никаких средневековых токсикологических подвигов. Помнится, повар “Спики” пробовал что-то подобное. Бедный парень! Он ужасно кричал… Я никогда этого не забуду».Отлично. Достань её для меня, ладно? Я потом объясню. Ну, я принёс ему книгу, он сунул её в карман и исчез в направлении камбуза, бегая трусцой, как аист на ходулях. Но у меня не было времени смеяться над физическими или умственными особенностями Биггса. Потому что мои уши только что уловили звук, который они не хотели улавливать. Звук скрежета металла по металлу в районе кормы. Стук кулака по пермаллою, астматический хрип из шлюза, крик матроса, заканчивающийся захлёбывающимся бульканьем… Я бросился обратно в радиорубку. "Кэп, – крикнул я, – в шлюз! Кто-нибудь! Это должно быть…" Так и есть. Рант Хейк и его пираты. Глядя на Ранта Хейка, не подумаешь, что он убийца. Хотя он держал на прицеле ручной пистолет, приближаясь к нам, плавно и легко двигаясь по взлётной полосе. Полдюжины человек за его спиной тоже держали оружие наготове, готовые к бою, ещё полдюжины направились по боковым коридорам к машинным отделениям и турелям управления. Но когда Хейк приблизился, он откинул кварцитовый головной убор своего шлема, и я увидел, что волосы у него пшенично-золотистые, а губы изогнуты в подобии нежной улыбки, щеки гладкие, мягкие, мальчишеские. Его голос тоже был нежным. Он сказал: «Вы не оказываете сопротивления, капитан? Это мудро». Кэп Хэнсон ответил: «Хейк, я добровольно сдаю вам свой корабль. Но не трогайте моих людей. Это всё, о чём я прошу. Мои люди не заслуживают…» «Но, капитан!» – стройные брови маленького пирата резко поднялись. «Вы, конечно, несколько преждевременны в своих мольбах? Мы только что прибыли. Нам предстоит сделать ещё много-много дел, прежде чем мы насладимся нашими маленькими удовольствиями». И тут, когда он это сказал, я понял, почему люди проклинают имя Ранта Хейка. Дело было не в его лице. Его золотистые волосы, розовые щеки, мягкий рот – всё это было лишь позолотой для гнили внутри него. Настоящий Хейк был в его глазах. В этих танцующих, сверкающих, злорадных глазах, которые вскидывались в стремительном, пламенном восторге, когда он намекал на то, что должно произойти. Он был дьяволом. Возможно, маленьким дьяволом, но тем не менее дьяволом. Теперь я знал, что все эти истории были правдой, что от этого человека пощады ждать не приходится. Какое-то время он будет развлекаться с нами, по-кошачьи подшучивая над нами. Потом он уйдёт. А мы останемся, как те сломанные вещи, которые я видел в Саргоссе. Он снова заговорил. Мягко, мелодично, словно он был прапорщиком в каком-нибудь грузовом порту на Земле, а не космическим пиратом, оценивающим свою «добычу». «Груз, конечно, капитан, мой. Уже сейчас мои люди переносят его на мой корабль рядом с вашим. Но есть ещё несколько дел, которыми мы займёмся на борту. Это одиноко – находиться в космосе несколько месяцев подряд. И обедаем мы не роскошно. У вас, я полагаю, есть хорошо укомплектованная кладовая? С изысканными продуктами, винами, возможно, чтобы искушать вкус?» Хэнсон попытался снова. «Есть, Хейк. И они все ваши, если вы пообещаете мне, что люди останутся невредимыми». Он заколебался. «Возьмите меня в заложники, если хотите. Всё будет в порядке. Но…» «Но, нет, капитан! Так не пойдёт. Я думаю, вам лучше остаться со своими людьми». В глазах Хейка снова вспыхнул крошечный, танцующий огонёк. «Видите ли, многие знают моё имя, капитан, и я понимаю, что у меня есть небольшая репутация. Но никто из них никогда не видел моего лица и не выжил. Было бы прискорбно, если бы меня опознали, не так ли?» Он повернулся к своим последователям. «Обезвредьте их», – небрежно приказал он. «А когда груз будет передан, пусть наши люди придут пообедать. Мы будем ужинать на борту “Сатурна”». Вам, землянам, эта часть покажется странной, возможно? Что мы не оказали вторжению Хейка никакого сопротивления? Что ж, я вас не виню. Я тоже читал «Марсианские рассказы» и «Космический еженедельник». Авторы этих журналов хотели бы, чтобы вы поверили, что каждый капитан грузового корабля – озабоченный Джон Пол Джонс. Но подумайте! «Сатурн» – была старой дряхлой коровой по сравнению со стримерами Хейка. Хэнсон придерживался единственно разумной политики: успокоить пирата, быть с ним вежливым, надеяться, что мы сможем отсрочить его планы по уничтожению корабля, пока крейсер S.S.C.B. не доберётся до нас. Так что более двух часов, безоружные и удручённые, мы с «Сатурна» сидели и наблюдали, пока люди Хейка, используя нашу машинную команду, уборщиков и бластеров в качестве носильщиков, переносили более ценные части нашего груза на свой корабль. Они не брали крупногабаритные вещи. Только самое необходимое, что можно было переправить из укрытия на одном из астероидов-изгоев. Тем временем Рант Хейк совершил как минимум одну специальную поездку. Спустился на камбуз. Он взял с собой Тодда, Кэпа и меня для присмотра. Внизу мы обнаружили Ланселота Биггса, который спокойно читал. Хейк сказал своим мягким мурлыканьем: «Ты… ты повар на этом корабле?» Биггс ответил: «Угу». «Вы будете обращаться ко мне, – предложил маленький разбойник, – как “сэр”. Хорошо, Биггс. Я хочу, чтобы ты приготовил для нас еду. Хорошую еду. Свежее мясо и овощи. Вы не представляете…» – последнее слово он протянул, глядя на Хэнсона. «Как надоели консервированные концентраты». Хэнсон только хмурился. Но Биггс выглядел растерянным. Он сказал: «Мне придётся брать продукты из кладовых, если вы хотите большую еду. Этот камбуз мал». Он беспомощно огляделся по сторонам. Начало формы