Стражи Глубин. Легенды Эруада. Книга третья

– Зачем ты соврала?.. – преодолев предательскую дрожь, вымолвил Флаури после рассказа о случившемся.

– Тебе нужны проблемы? – глядя ему прямо в глаза, прорычала Милана.

– У Эрве разве могут быть проблемы? Он же сам на меня напал. А покушение на жизнь Эрве обходится дорого, – попытался парировать гнев девушки Тимбертон.

– Ты понимаешь, что от тебя могут отвернуться и власти, и простые жители? – девушка кивнула в сторону сидящих мужчин. – Твоя мать живёт в Даллор-Куре, а брат служит в Хлаубене. Ты не подумал, как они будут чувствовать себя в условиях ненависти со стороны других? Сейчас не те времена, когда Эрве мог с лёгкостью убить за малейшее неповиновение. У людей сложилось твёрдое понимание ответственности за преступления, внесённые в Красный Кодекс. Даже если тебя не смогут наказать, то твоих родных, близких и друзей это коснётся весьма серьёзно.

– Я всё объясню. Я скажу, чтобы винили во всём меня. А вдруг кто-то видел, что произошло, и ложь вскроется? Как мне тогда смотреть в глаза матери и брату? И остальным? – Флаури не мог понять, как можно в такой ситуации прикрываться несуществующими разбойниками. Отец всегда учил его, что за любые поступки нужно уметь нести ответственность, какой бы она ни была.

– Объясни это твоим недугом, о котором уже много кто знает, – непреклонным тоном заявила Милана.

– То есть ты мне сейчас предлагаешь надеяться на то, что Грен умрёт и никому ничего не скажет? – выкатил глаза Эрве, не веря, что Милана вообще могла такое подумать.

– Я очень надеюсь, что он выживет. Даже если он решит наказать тебя, то у нас будет, что ответить, чтобы не подорвать твоё звание. Как я уже сказала, сошлёмся на последствия сражения с гномом.

– Тогда меня и вовсе начнут обходить стороной. Я так не могу, Милана. Я привык отвечать за свои поступки, – категорично отрезал Флаури.

Он всегда придерживался справедливости в подобных ситуациях. Для него было неприемлемо скрывать даже малейший проступок, чтобы уйти от ответственности – воспитание не позволяло. И сейчас он как никогда стремился сделать всё так, как того требует закон, а именно – заявить о совершённом им преступлении.

Скрипнула тяжёлая дверь. В трактир вошёл лекарь. Взгляд задумчивый и уставший. Приметив друзей, он махнул рукой хозяину и медленно поплёлся в их сторону. Трактирщик налил кружку пенного и поспешил доставить заказ.

– Теперь, – Чудак сделал паузу и глубоко вдохнул, – когда жизнь Грена вне опасности…

– Слава богам! – бестактно перебил его Флаури.

– Когда жизнь Грена вне опасности, – продолжил Чудак, покосившись на сына Варнора, – давайте спокойно обсудим детали. Что между вами произошло?

– Я же сказала. На него напали… – Милана вновь попыталась выдать за правду выдуманную историю.

– Разбойники. Да, я это слышал. Только сказанное вами – неправда, – поморщился старик. Он сказал это так, словно сам присутствовал в те злосчастные минуты на кладбище.

– Как вы догадались? – окончательно раскрыл все карты Флаури, чем вызвал негодование Миланы. Девушка лишь развела руками, ничего не сказав.

– Скажем так, для меня не секрет, какой силой обладает Эрве. Так изувечить может только достаточно сильный человек. Когда вы пришли, я сразу обратил внимание на твои руки, – он указал на разодранные костяшки Флаури. – Если ты ими избивал разбойников, то один из них точно должен валяться при смерти где-то на кладбище. Так ли это?

– Нет, – не мешкая, ответил Эрве. – Это сделал я.

– Всему есть причина, – намекнул Чудак, чуть склонив голову.

– Он угрожал моей семье и напал на меня, – ответил Флаури, сжав кулаки.

– Старые обиды? – прищурившись, буркнул старик. Тимбертон кивнул.

Лекарь тоже кивнул, видимо, припоминая выбитые однажды зубы.

– Ты понимаешь, что тебя будут судить? – спокойно, словно речь шла о простуде, спросил он.

– Да, – коротко ответил Флаури, закусив губу.

– Как можно судить Эрве?! – вставила Милана.

– Милая моя, времена, когда власть Эрве ограничивалась лишь желаниями богов, давно канули в небытие. Сейчас, несмотря на все его заслуги, Королевские Мастера будут обязаны довести дело до своего логического завершения. И даже если сам король Фаррогот распорядится оправдать Флаури – а именно так и будет – найдутся те, кто не оставит преступника безнаказанным. Как бы не вернулось бумерангом… Тебе нужно подумать о своих родных.

– Грен очнётся и всё равно расскажет, – отчаялся Флаури.

– Ему не поверят, – махнул рукой Чудак и хлебнул из кружки.

– Почему? – с надеждой в голосе произнесла Милана.

– Потому что есть люди, которые видели разбойников, – глядя куда-то в сторону, бросил лекарь.

Флаури перекосило.

– И вы туда же? – он вцепился огненным взглядом в старика, пытаясь то ли испугать, то ли сжечь на месте.

– Юноша, я знаю твою мать, – грозно вытаращился на Эрве Чудак. Кажется, столь высокое положение Флаури никак не влияло на поведение прожившего долгую и суровую жизнь лекаря из Веорны. – Я знал её задолго до того, как тебя подбросили к дому Тимбертонов. Я уважал и искренне любил твоего отца. Они не раз помогали мне в трудной ситуации и, возможно, без их помощи я бы давно ступил на тот самый разбойничий путь, где, скорее всего, был бы убит королевскими солдатами. Поэтому я и пытаюсь сейчас спасти жизни Эмилии, Джорджио и твою. Я часто бываю в Даллор-Куре и слышу, что говорят люди. Они боятся тебя. Они видят, что с тобой творится, и непременно воспользуются случаем отправить тебя подальше. Некоторые подумают о том, чтобы принести в твою семью очередные боль и страдания. Вам придётся либо бежать, либо сдаться на милость разъярённой толпе.

– Отправим всех в Хадалмар. Там примут. Я не смогу жить с осознанием того, что по моей вине искалечен человек, совсем молодой, хоть и глупый. Меня наказывают боги, я знаю это. И я готов понести любое наказание за совершённое преступление. Только сначала нужно отправить маму и брата подальше…

– В том-то и дело, Флаури, что всему виной боги и их неписаные законы, на которых держится весь этот мир, – оборвала его Милана. – Это они виноваты в том, что с тобой происходит. Ты боролся за мир, за всех этих людей. Ты подарил им жизнь. Они же отплатят тебе чёрной монетой из-за собственного же страха. В один миг ты и твои близкие станут заклятыми врагами. И если ты решишь сдаться правосудию, то я не останусь в стороне. Я убью любого, кто посмеет тебя задержать. И остановить меня смогут только клинок или стрела.

– Зачем, Милана?.. – опустошённо бросил Флаури.

– Потому что я не хочу тебя потерять, – она буквально вгрызлась в него своим взглядом.

– Ты мне в любви ещё признайся, чтобы я заплакал, – равнодушно бросил Эрве.

– Да пошёл ты… – шепнула Милана, уставившись на него бешеными глазами.

– Вот и пойду, – он резко поднялся.

– Иди. Но мои слова остаются в силе. Ты знаешь, я всегда выполняю обещанное, – Милана отвернула голову к стойке трактирщика, который вот уже несколько минут орудовал тряпкой.

Снаружи послышался стук нескольких десятков копыт. Возле трактира остановились стражники. Один отдал пару распоряжений и открыл дверь. Два солдата продолжили путь к дому старосты, десяток других направились патрулировать территорию вокруг деревни.

– Надень перчатки, – приказным тоном произнесла Милана. Флаури медлил, присев и спрятав руки под стол. Подчинился он лишь после второй просьбы девушки, сопровождавшейся кошачьим захватом его бедра. Не боясь сломать ногти, она так вцепилась в ногу спутника, что тот чуть не вскрикнул от боли.

– Доброго дня, почтенные. Сообщили о разбойниках. Прибыло тридцать человек. Будут ли какие-нибудь распоряжения?

Наступила пауза. Тимбертон сопротивлялся, как мог, метался между желанием признаться во всём на месте и жалким и трусливым враньём, за которое сам постоянно будет себя корить. Отец не посмел бы так поступить, и не позволил бы собственным сыновьям даже думать о подобном, колебаться и искать выгодное для себя решение. Разве этому он учил? Разве не за трусливую ложь получал Флаури по заднице в сарайной пристройке? Варнор давно бы отвесил хлёсткий подзатыльник за лишний миг раздумий. Каково же ему будет наблюдать с вершин своей обители, как Флаури, сын правителя Тираубена, воспитанный справедливым и стойким ко всем трудностям мастером на все руки, нагло и без зазрения совести отбросит в помойную яму мудрые наставления и уроки жизни?

Свести воедино кружащие в голове мысли, отбросить лишнее и неприемлемое не позволяли пальцы Миланы, что по-прежнему сжимали бедро Флаури, который весь побагровел от боли. Вдруг она ослабила хватку.

– Будут у тебя распоряжения? – повторила вопрос стражника девушка.

Эрве почесал под носом рукой в перчатке, пошмыгал и произнёс:

– Найдите этих ублюдков, – сказанное через силу, будто бы из-под плети, терзало где-то в душе острыми, как бритва, когтями.

– Мы непременно их отыщем! – вытянулся, словно копьё, стражник. – Есть ещё одна важная новость, о которой вы должны знать.

– И какая же? – спросил Флаури, чувствуя себя измазанным в коровьем помёте.

– Пришли вести с Эйрдалла. Какие-то твари разорили Чудесные земли. Дриады, что жили близ Вечного Древа, пока перебрались в столицу. Близлежащие поселения оставлены. Люди покинули свои дома. Говорят, бестиям не было числа…

– Твари Глубин? – равнодушно поинтересовался Эрве.

– Гонцы точно не докладывали. Но сомнений нет. Иначе откуда ещё им взяться?

– И где же они могли прятаться? – задал сам себе вопрос Тимбертон.

– Возможно, в прибрежных землях или в море… – пожал плечами солдат.

Друзья переглянулись. Солдат развернулся на месте и направился к выходу. Наступило молчание. Внутри Флаури всё так же метался дикий зверь, взращённый ложью и пороком, что продолжал неистово грызть душу. Этот зверь скалился в усмешке, ликовал и радовался своей победе. Но где-то в глубине зародился ещё один хищник, словно потерявший мать волчонок, снискавший спасение в стае, где другая волчица охотно приняла его на воспитание. Он рос не по годам, а по минутам, становясь сильнее, мудрее, опытнее. Был готов разорвать любого, кто посягнёт на жизнь близких, покусится на благополучие стаи. Верность волка не знает границ. Он отдаст свою добычу голодающим волчатам и волчицам, не даст в обиду и не бросит в беде. Для него не существует противников, опаснее его самого. Клыки волка крепки и остры, глаз зорок, а сердце холодно и великодушно. И он уже готов вцепиться в глотку мечущемуся зверю… Всё ради интересов стаи.

Лекарь задумчиво скривил рот.

– Кажется, у всех нас появилась проблема, требующая срочного вмешательства. Вряд ли в Даллор-Куре смогут без вашего участия найти решение. Наместник Мергол не силён в военных делах. Королевским Мастерам и вовсе не нужны лишние заботы. Им лишь бы вырядиться да шарахаться везде с раздутым чувством собственной важности. Того и гляди лопнут. Вы уж езжайте, а я позабочусь о нём, – Чудак знал, что говорил.

– А если он всё вспомнит? – обхватил руками голову сын Варнора, продолжая незримую битву.

– Я постараюсь что-нибудь сделать, – старик похлопал его по плечу.

Милана потянула Флаури за руку из-за стола, и они покинули наполненный тайнами трактир. Снаружи сновали обеспокоенные люди. Прибывшие стражники немного сгладили волнение, но весть о разбойниках всполошила всю деревню.

Флаури пытался понять, кто же может направлять новую волну, и никак не мог найти должное объяснение. История с Греном и вовсе выбила его из привычной колеи. В сознании то и дело всплывали кровавые картинки, сменяясь словно предсказаниями из будущего, где он смотрит на мир из-за толстых решёток, а его друзья и близкие по ту сторону страдают от человеческой ненависти. Для него случившееся – верный знак того, что покой в Эруаде вновь нарушен. Появился ли в мире очередной последователь учения Зарбасунира, или же обезумевшие твари сами вылезли из своих обиталищ; а может, боги в наказание за непослушание Флаури открыли неведомые пути из Глубин для уничтожения непокорных – версий предостаточно, чтобы всерьёз задуматься над судьбой жителей Эруада. Теперь остаётся лишь отправляться в Эйрдалл, где, возможно, твари уже взяли столицу в осаду или чего хуже – прорвали оборону.

Стражник говорил, что в послании не смогли даже указать количество напавших. Лиана с Мечом Ярха не остановила невесть откуда появившихся тварей. Это означало, что они превзошли дриад и численностью, и силой, а в Эруаде разверзлась очередная язва, которую, несомненно, нужно выжечь во что бы то ни стало.

Тяжело будет объяснить матери необходимость оставления Даллор-Кура, но Флаури, как бы ни хотел остаться, не мог бросить в беде ни дриад, которые однажды пришли на помощь в Тираубене, ни людей. Но идти в одиночку в опасные земли не позволят мать, Милана и Эвандер. Свободных резервов для освобождения Эйра в Даллор-Куре нет – здесь самим бы выстоять в случае нападения.

– Надо сообщить эльфам, – нашлась вдруг Милана, решившая отправить весточку в Хадалмар.

Глава 2

– Границы усилить! Жителей деревень перевезти в города! Мы выдвигаемся в Даллор-Кур! Нужно понять, какие решения принимает Эрве! – приказывал король Фаррогот, сидя на новом троне в Хлаубене. После возвращения в столицу пришлось многое восстанавливать, начиная от крепостной стены и заканчивая мебелью в замке. Король распорядился собрать трон на замену тому, на котором сидела «прыщавая имперская задница». Мастера создали новое произведение искусства, ещё величественнее и краше, чем раньше, обив его красным бархатом и выкрасив золотистой краской с примесью алмазной крошки. Подлокотники украсили крупными рубинами, радующими глаз. Король время от времени переводил на них взгляд, нежно поглаживая пальцами.

– Ваше величество, это небезопасно! – прозвучал грозный голос слева. Среди десятка советников его невозможно было не узнать.

– Тогда оставайся здесь, Сторио! – не глядя в сторону генерала, надменно проронил Фаррогот. – Со мной поедет капитан Джорджио! – махнул рукой король, словно пытаясь отогнать назойливую муху.

Генерал Сторио пытался оградить своего монарха от опасностей, но воинственный правитель не дал ему и шанса. Нужно было отдавать приказы, иначе можно лишиться должности и окончить службу вышибалой в столичной таверне. Опыт прежнего командующего каждый раз заставлял опасливого воина вовремя прекратить ненужные реплики и заняться государственными делами.

Джорджио несказанно обрадовался возможности вернуться в Даллор-Кур и увидеть семью. Он переживал за брата, за его странности и вспышки неадекватного поведения, и хотел поскорее убедиться в полном здравии. Да и мама тоже безумно по нему соскучилась. Он неоднократно просился проведать семью, но ему каждый раз отказывали, ссылаясь на его высокое положение и приближённость к королю. Сторио вообще намекал, что пора бы уже забыть о родных и полностью отдать себя служению правителю, ведь именно для этого юный воин и был взят на службу. Спорить с начальством не было никакого смысла. Все аргументы разбивались о гранитную стену военного устава, где нет места родственным связям, любви и, тем более, слезам. Сейчас же выпала прекрасная возможность совместить службу и общение с семьёй.

Джорджио еле заметно улыбнулся, стараясь не проявить эмоций, чтобы генерал Сторио не грыз потом всю дорогу. Внутри же всё ликовало и пыталось вырваться наружу, невзирая на этикет. Он лишь крепче сжал эфес клинка, гордо вскинув подбородок. Правда, Джорджио прекрасно понимал, что его имя упомянуто не в свете того, что с ним будет намного безопаснее и спокойнее, чем с генералом. Скорее король не в настроении выслушивать предостережения и просто бросил в Сторио очередную колкость.

Совет в тронном зале завершился. Зачем королю понадобилось уезжать в Даллор-Кур, Джорджио не понимал, но и знать особо не хотел. Возможно, Фаррогот не желал ждать долгих вестей и решил сам присутствовать при постановке боевых задач, нисколько не заботясь о собственной безопасности.

Просторная комната капитана королевской стражи блестела и переливалась. Полы были вымыты до блеска. На полках и мебели – ни пылинки. Плотные тёмно-зелёные занавеси раздвинуты в стороны, давая солнечному свету вдоволь наиграться в зеркальных поверхностях. Спустя десяток минут здесь уже царил кромешный хаос. Наскоро собрав всё необходимое, Джорджио выскочил из замка, по пути ущипнув служанку за ягодицу. Та коротко взвизгнула и бросила вслед ледяной взгляд. Юноша любил забавляться не только с дамами высоких кругов. Он не брезговал затащить в постель любую миловидную деваху, что приглянулась ему в бесконечных коридорах замка короля. Некоторые, конечно, оказывались чересчур упрямыми и вежливо отказывали молодому воину в утехах.

На площади собирались войска – несколько тысяч отборных воинов. Путь до Даллор-Кура был, конечно, безопасным, но в свете последних событий королю требовалось обеспечить наивысшую защиту.

Во все крупные города были направлены гонцы с требованием выслать десятую часть воинов для обороны королевских границ. Кто знает, может, Эйрдалл уже погиб, и следующей целью врага будет Алакорн. Пока войска стягивались в Ингилиат, Фаррогот планировал выяснить намерения Флаури.

Провизия загружена, воины экипированы, лошади запряжены, команды отданы. Площадь наполнилась цоканьем копыт по серым булыжникам. Король возглавлял действо, гордо восседая на вороном жеребце, облачённый в крианитовые доспехи с меховыми наплечниками и тёмно-бордовым плащом. Шитый из парчи подседельный вальтрап ярко отливал на солнце, а массивное седло выделяло бы любого всадника среди тысяч других. Король трепетно относился к уходу за лошадьми и щедро награждал мастеров-конюхов, что содержали их в чистоте и здравии. Пришло время испытать животных на выносливость.

После незамысловатого движения рукой лошади перешли на рысь, спешно покидая родную столицу. Предстоял долгий и, возможно, опасный путь.

* * *

Апрель – предвестник Месяца Вечного Древа. Вовсю цвели королевские сады, радовали слух бесчисленные трели причудливых птиц. Сладкие запахи будоражили обоняние, а многообразие красок – людские взоры.

Флаури не раз задавался вопросом сражения с Мантикорой. Последнее время ему даже стали сниться моменты смертельного боя с ней, но решиться на такой отчаянный шаг он не мог по нескольким причинам. Во-первых, вряд ли разумно сражаться со Зверем, если победа не принесёт ничего, кроме сгустков Огня. Их навалом в Тираубене, хоть большого толка от них и нет. А во-вторых, Флаури может запросто погибнуть, и лучше от этого уж точно никому не станет.

Конечно, безумно хотелось проверить свои силы, ощутить те эмоции, что испытывали герои прошлых веков, когда убийство Зверя было поистине жизненно необходимым и имело логическую связь с существованием всего Эруада в целом. Сейчас же столь авантюрная затея не только не имела под собой здравого смысла, но и могла привести к никому не нужной смерти Эрве. Правда, обобщать здесь, естественно, не стоит. У любого, даже самого справедливого правителя всегда найдутся противники и последователи коварных и предательских планов убийства. Вот и Флаури оказался не мил определённому числу жителей Алакорна. Из личных побуждений или по каким-либо другим причинам люди стали потихоньку отстраняться от него, забыв про все подвиги и спасение их душ. Хоть подобных были единицы, но Милане всё же приходилось иметь с ними неприятные разговоры относительно поведения Посланника Валмалинора. Объяснить, что столь вызывающая временами реакция Флаури – ничто иное, как кара богов за непослушание и брошенный вызов, ей не удавалось ещё ни одному такому человеку. Одни верили, другие предпочитали не ввязываться в ненужные им споры, а малая часть третьих искала любые способы уличить Эрве в предательстве. Его провоцировали, пытаясь заставить совершить необдуманные действия, которыми впоследствии будут тыкать.

Милана старалась держаться рядом, но не всегда получалось свести на нет ту или иную ситуацию. Флаури, несомненно, не желал никому зла, но все эти колкости и толчки исподтишка пробуждали в нём чудовищное желание ответить. И если бы не Милана, каждый такой ответ мог бы стать смертельным для обидчика. Такое ощущение, что Тимбертона пытались прогнать из города, надеясь, что когда-нибудь он не выдержит и либо сам уйдёт, либо совершит преступление, после чего его придётся судить.

Флаури всё это понимал. У него в голове не укладывался только тот факт, почему люди так с ним поступают. Пусть единицы, но они делают это нарочно. Неужели он так сильно кому-то мешает? Или это снова божественная троица даёт о себе знать?

Ответить на эти вопросы не мог пока никто. Да и случай с Греном вряд ли открывал какие-то тайны. Несомненно, тот круг людей, что поддерживал обвинение Варнора на суде, мог повлиять на происходящее. Но что им ещё надо? Варнор убит. Его судили за преступление, которого он не совершал. Теперь нужно изводить сына, чтобы отомстить за смерть Арбена?

Но всё же ярких моментов в жизни Флаури за последние два года было гораздо больше. Все праздники сопровождались песнями и стихами в его честь. Люди складывали о нём легенды, писали книги и рассказы. В тавернах и трактирах звучали повествования о каждой победе Эрве на пути к спасению мира, будь то возрождение эльфов, убийство Зарбасунира и его сыновей, либо смерть на просторах Хадалмара. Слава бежала впереди него, хоть и вовсе не была нужна сыну Варнора. Скорее, она оказалась кому-то необходима для порождения зависти, а может, и ненависти к тому, кто, по сути, пожертвовал самым дорогим, чтобы дать возможность другим насладиться жизнью то время, что отведено им богами.

Здесь можно рассуждать долго. Ведь те самые боги однажды уже решили судьбу мира. Сначала на пути их решения встали вьорны, что обрели лишь изгнание и всеобщую ненависть. Теперь Флаури воспротивился их планам и подвергается мелким незаметным нападкам. Вряд ли, конечно, у богов получилось бы вмешаться в сознание людей, но об этом никто не знает наверняка.

Флаури не переживал за себя, срываясь раз за разом после каждой провокации. Он беспокоился о семье, чтобы происходящее не коснулось матери и брата, иначе Эрве не сможет остановиться в попытке отвести беду. А там и до убийства недалеко.

Даллор-Кур встретил друзей внезапно нахлынувшей серостью, словно город накрыли неведомым куполом. На западе садилось солнце, будто бы прячась от тёмной магии, что постепенно надвигалась с юга из-за гор. Померкли краски, поутихли птицы и звери, даже людской шум исчез в узких проулках. Вот-вот должен был ударить гром, нарушая безмятежный покой предгорий. Здесь, в городе, его раскаты отражались от гор-исполинов, превращая обыденность в невыносимое светопреставление с оглушающими взрывами. В такие моменты в домах вздрагивала даже массивная мебель, а мелкие вещи и вовсе падали со стен и столов.

Сезон дождей длился недолго. Суровые, порой даже зловещие, тучи неделю кружили над городом, словно желая прогнать всех из этих мест. Не добившись своего, они уныло уплывали на север в сторону Сирфендана, позволяя природе вновь пробудиться и заиграть новыми красками.

В свете нынешних событий подобное нашествие непогод выглядело предвестником вторжения, будто за грозными гигантами последует безжалостная атака Глубинных тварей, что уже наведались в Чудесные земли Эйрдалла.

Появление нечисти на просторах Эруада не предвещало ничего хорошего. Без сомнения, атаки чудовищ не являлись спонтанными – это был отлично подготовленный штурм. И раз уж сами дриады с Клинком Ярха не смогли противостоять их напору, то впору задуматься, не открылся ли в Эйрдалле Пространственный Путь, как когда-то в Тираубене. А если так оно и есть, то кто или что является первопричиной его возникновения?

– Неужели это сами боги впустили их в наш мир, чтобы мы воззвали к их помощи? Тогда они непременно потребуют вернуть Осколок! – размышлял Флаури, поражаясь могуществу нависших над Даллор-Куром туч.

– Думаешь, они делают это нарочно? – поинтересовалась Милана, тоже устремив свой взгляд наверх.

– А какие ещё есть объяснения?

– Есть версии, но уж точно не объяснения. Может, те твари, что были в армии Зарбасунира, затаились и расплодились. А затем нанесли удар, когда решили, что у них достаточно сил. Или твой вариант…

– В любом случае мы должны прийти на помощь людям и дриадам. Перед последними мы и так в неоплатном долгу.

Милана согласилась. Она не стала интересоваться, что Флаури скажет своей матери. Он сам всё решил, и знает, что нужно делать.

Эвандер встретил их у крепостной стены. По лицам друзей он понял, что они принесли тревожные вести.

– Недавно прибыли гонцы с Эйрдалла, – взволнованно начал он, – и прямиком к наместнику. Тут же кто-то прилетел с Веорны и тоже туда. Все носятся, как ужаленные, и молчат. Что случилось-то?!

– Эйрдалл в опасности. Твари Глубин захватили территории вокруг Чуда, – ответил Флаури. – Мы направляемся туда. Только к наместнику зайдём. В одиночку что-то не очень хочется ехать.