Квартира

Андрей недоуменно посмотрел на меня, а потом на Юлю, ожидая объяснений. Та кратко ввела его в курс дела, а я натянуто улыбнулась и помахала рукой. Наверное, просто не знала, что мне сказать: «привет» или же все-таки «здравствуйте».

– Я тебе говорил не ездить на этой фигне. Давайте штуку вашу. Посмотрю.

Я подошла к Андрею, протянула планшет. Он покрутил его перед собой и понажимал кнопки.

– Ну хотя бы внешне живой, – вздохнул Андрей. – Сегодня разберу и позвоню. Ориентировочно завтра сможешь забрать. Номер черкани, – он пододвинул какой-то блокнот на столе и ручку.

Я записала номер, а потом посмотрела на Юлю с недоверием.

– Мой запиши, – сказала она. – Если что, сможешь полиции доказать, что это я тебя заставила планшет оставить.

Юля посмеялась. Я записала номер и сразу позвонила на него, чтобы проверить. Так стало чуть спокойнее.

Да уж. Ситуация более чем странная. Отдать незнакомым людям вещь, которая спасает меня от нищеты, было верхом безрассудства. Но, будучи сбитой с толку произошедшим, я это сделала.

Оставшийся вечер я читала книгу, а потом, так же, как и предыдущим вечером, легла спать при включенном свете. В четыре утра по будильнику его выключила.

До обеда я была на нервах, все переживала, что меня обманули с планшетом. Может быть, все было подстроено. Даже столкновение с Юлей. Может, ее вообще не Юлей звали?

Я решила позвонить ей.

На удивление она сразу взяла трубку.

– Да-да? – весело ответила она. Признаться, мне нравилась ее открытость. С такими людьми всегда проще общаться.

– Привет, я хотела узнать, когда смогу забрать планшет.

– Андрей не звонил что ли? Засранец… Он обещал к вечеру закончить, так что приходи к восьми. Квартира пятнадцать, если что. Я там тоже буду.

– Ну хорошо. До встречи тогда.

– Давай, пока!

Сроки поджимали, у меня был только следующий день для того, чтобы закончить работу. Меня успокаивало, что черновик уже был не в самом начальном состоянии, поэтому за день я бы без особых усилий управилась. До вечера решила прогуляться. Взяла с собой книгу и доехала на автобусе до набережной. На дорогу ушел почти час, но оно того стоило. Свежесть воздуха вблизи Волги оказала успокоительное воздействие на меня. И три часа я провела на одной из скамеек в тени деревьев.

В шесть часов я выехала обратно и примерно в двадцать-десять была на месте. Дверь подъезда была открыта и подперта кирпичом. Я неуверенно шагнула и поднялась на пятый этаж. Было слышно, что в квартире Андрея играла музыка и смеялись люди. Я довольно громко постучала в дверь. И почти сразу ее открыл незнакомый парень лет двадцати пяти. Он был высокий и с кучерявыми каштановыми волосами. Секунд десять мы стояли молча. По его взгляду стало понятно, что он не очень-то трезв.

– А Юля с Андреем дома? – наконец спросила я.

Парень молча отошел в сторону, приглашая войти. «Странный тип», – подумалось мне.

Я осторожно заглянула в гостиную по левую сторону от коридора. Именно там играла музыка и сидели люди. Человек семь. Я пробежалась взглядом по всем, пока не заметила длинноволосую Юлю. Она тоже меня увидела и улыбнулась.

– Привет! – помахала она, сидя на диване. – Ребят, это Аня. Та самая, про которую я рассказывала.

Я проделала то же самое, что и при знакомстве с Андреем, – натянуто улыбнулась и помахала ладонью. Ребята казались вполне дружелюбными.

Я подозвала Юлю и спросила про свой планшет. Она снова провела меня в комнату Андрея. Он там был с каким-то своим другом. Они курили около окна. Потом Андрей вернул мне мою вещь, и я собралась уходить.

– Может, потусишь с нами? – предложил Андрей, кинув бычок в пепельницу.

– Оставайся, с нами весело, – поддержала его Юля.

Я помотала головой, так как в незнакомой компании мне находиться не очень-то хотелось.

– Мне нужно работу закончить, – я чуть приподняла планшет.

– Да вечер уже, какая работа? Отдыхай, – Андрей положил руку на мое плечо и повел в гостиную.

Меня этот жест немного смутил. Андрей еще раз представил меня ребятам, а их – мне. Если честно, запомнила я от силы троих: это Леша, тот самый парень, который открыл мне дверь; Макар, низкий крепкий парень, довольно стильный на вид (в белой рубашке с засученными рукавами и синих брюках, на лице – очки в черной оправе); и Лиза, судя по всему младшая из всех, на вид ей было лет семнадцать.

Поначалу мне было неловко, и я хотела уйти, но Андрей с Юлей настояли, чтобы я осталась. Их подхватили и друзья.

– Значит, ты не местная, да? – спросил Макар. Он выглядел самым трезвым из всех. – Юля сказала, ты из Волгограда переехала.

Я сначала насторожилась, а потом вспомнила, что об этом разговор все же заходил по пути к дому Андрея.

– Да, моя бабушка умерла, я теперь здесь в ее квартире живу, – сказала я вполне спокойно, хотя внутри стало грустно.

– Давно? – Макар спрашивал, как мне показалось, из чистой вежливости, чтобы сбавить дискомфорт.

– Переехала пару недель назад. А бабушка… Ну умерла. Еще в мае.

– Ты же недалеко отсюда живешь? – спросила Лиза. Но вот ее взгляд меня немного напряг. Он был настороженным.

– Ну, да, – немного неуверенно сказала я.

– А фамилия у тебя не Белова случайно? – уточнила Лиза.

И тут я язык проглотила. Откуда она знала мою фамилию? Другой момент меня напряг не меньше. Остальные смотрели на меня заинтересованным и тем же настороженным взглядом, что и Лиза. Поэтому я не нашла ничего лучше, чем соврать:

– Нет, а в чем дело-то?

Я заметила, как опять начала судорожно прокручивать кольцо.

– Да забей, – Андрей отпил пиво из стеклянной бутылки. – Тупые местные байки, в которые эти идиоты верят.

– Спасибо, – возмутилась Лиза, хотя в голосе обиды не было. Видно, в этой компании все были хорошими друзьями и прекрасно понимали, что нарочно задеть друг друга никто не пытается.

– Там правда ничего интересного, – пожала плечами Юля. – Просто слухи. Ничем не подтвержденные.

– Не всегда слухи врут, – загадочно улыбнулся Макар. – Как это было с операцией «Скрепка»3, например.

– Иголка в стоге сена, – фыркнул Андрей. – С такой логикой, можно считать, что в зоне 514 реально проводили эксперименты над людьми, а всякие проекты, например, ну не знаю… – Андрей развел ладонями и посмотрел в потолок на несколько секунд в попытке что-нибудь вспомнить. – «Эбигейл»5 или «Монток»6. Всяких теорий заговора куча, а правда из них – единицы. Это во-первых. Во-вторых, ни к чему сюда приплетать теории заговора вообще. Мы говорим о слухах. И то, во что верите вы, скорее можно приравнять к «существованию» Йетти.

– А я и не говорю, что я верю, – Макар поправил очки. – Я просто намекаю на то, что мы не можем быть уверены в том, что это неправда.

– Да, намек был очень тонкий, – усмехнулся Андрей.

– Я верю только в то, что доказано научными фактами, но и не отвергаю того, что не доказано. ЕЩЕ не доказано. Откуда нам знать?

– Вот отсюда, – Андрей приложил указательный палец к голове.

– Так вы расскажете, о чем спорите? – снова вклинилась я, так как интерес начал брать верх.

– Лиза верит, что у нас тут ведьма в районе жила, – скептически ответил Андрей.

– Бабка Белова, – подтвердила его слова Лиза. – И так считаю не только я, между прочим.

Я надеялась, что они что-то путают. Или я путаю. На секунду даже усомнилась в своей фамилии, но потом пришла к выводу, что, может, была еще какая-то пожилая женщина с такой фамилией. Она не редкая, в конце концов.

– И… почему ее считали ведьмой? – поинтересовалась я у Лизы, так как она, судя по всему, была больше остальных вовлечена в эту тему.

– Точно не знаю, но я читала, что с ней когда-то конфликтовала одна из ее соседок. И после этого Бабка Белова навела на нее порчу. У этой соседки вскоре умер внук – Женя. А потом и сама соседка…

– И мы, конечно же, опустим тот факт, что внука соседки сбила машина, а она потом и сама крышей поехала, – Андрей снова отпил из бутылки.

– Ну это же было после того, как Бабка порчу навела, – возразила Лиза.

– А ты свечку держала? – съязвил Андрей, и тут Лиза уже надулась.

Спор продолжался еще довольно долго, но благодаря Юле тема разговора перетекла в другое русло. Ребята рассказывали мне разные истории, которые их связывали, и я поняла, что дружат они давно и тесно, причем видятся постоянно.

Я не заметила, как прошло время. Только когда пара ребят, которых я так и не запомнила, собрались уходить, я увидела, что было уже двенадцать часов.

Юля принялась убирать со стола грязную посуду, и я решила, что пора возвращаться домой. Но, увидев мой настрой, Андрей кивнул в сторону коридора:

– Пойдем покурим.

Мы зашли в его комнату, и он прикрыл дверь. Меня это не насторожило, так как в его взгляде не было ничего пугающего. Я была спокойна.

Он поставил бутылку на подоконник, открыл настежь окно, а потом – пачку, которая лежала рядом с бутылкой. Протянул мне. Я помотала головой. Андрей усмехнулся и достал сигарету:

– Я так и думал, что ты не куришь. – Он сжал сигарету губами и, пока зажигал ее, невнятно пробубнил: – Чересчур правильная.

– Раньше курила, курса до третьего. Потом, когда родители перестали денег давать, бросила. Оказывается, на них тратила очень много.

Андрей неспешно сделал затяжку и только после того, как выпустил дым, спросил:

– И что, даже желания нет?

– Есть. Даже не представляешь какое, – я незаметно сделала глубокий вдох, прочувствовав приятный табачный запах. – Но к тому образу жизни возвращаться не хочу.

– Сочту за комплимент, – усмехнулся Андрей и закурил. – А че с родителями-то?

– Ну, – я замялась. Рассказывать все не хотелось. – Они настаивали, чтобы я после практики оставалась работать с ними, а у меня были свои планы. Можно сказать, обиделись.

– А это ты зря. Зачем упускать возможность по связям устроиться?

– Потому что я не хочу жить той жизнью, которую придумывают за меня. У меня есть свои интересы. И ожидания родителей я не хочу оправдывать. Я сама строю свою жизнь, сама зарабатываю, пытаюсь чего-то добиться.

– И потом это приведет к тому, что ты выйдешь замуж и после декрета станешь домохозяйкой.

Я даже не нашлась, что на это ответить. Мне показалось его суждение глупым и стереотипным. Но это было только начало:

– Ты единственный ребенок в семье? – пока я соображала, к чему был задан этот вопрос, Андрей бросил на меня оценивающий взгляд и вальяжно махнул пальцами. – Не отвечай. Это и так видно. Я задам другой вопрос. У тебя, наверное, не было серьезных отношений. Я прав?

Я продолжала молчать. Почувствовала, как глаза чуть прищурились. Ход его мыслей меня абсолютно не радовал. Напротив – настораживал.

– Конечно, прав, – Андрей снова затянулся, самодовольно ухмыльнувшись. – Иначе у тебя было бы другое отношение к родителям.

Я вдохнула поглубже, хотела что-то сказать и запнулась. Но через силу и с некоторым осуждением выдала:

– С чего вообще такие выводы?

– Тебя, судя по всему, только своя жизнь заботит. – Андрей говорил непринужденно, даже не задумываясь о том, что его слова могут быть обидными. Он шмыгнул носом, одновременно сморщившись. И на секунду горбинка стала заметнее. – Думаю, тебе не приходилось о ком-то заботиться. Всё делали для тебя. Плюс этот юношеский максимализм.

– Поразительно, за минуту ты успел меня назвать эгоисткой и подростком, – я приподняла бровь, не глядя на него. Руки автоматически скрестились на груди.

Андрей посмеялся. Он очевидно не видел в своих словах ничего подобного.

– Неправда. Я просто описал, как эта ситуация выглядит со стороны.

– И все равно я не понимаю, при чем здесь отношения.

– В серьезных отношениях ты бы научилась идти против себя. Хотя это не всегда на руку, – Андрей поморщился и затушил бычок, оставив его в пепельнице. – Юлька раза четыре клялась мне в серьезности ее новых отношений. И да, это были четыре разных истории, – Андрей бросил на меня взгляд и усмехнулся. – Каждый ее новый парень как кот в мешке. Сиди и гадай.

Тут мне снова вспомнилась одна из картин Рене Магритта. «Влюбленные»7. Это портрет целующейся пары. Фишка в том, что на их головы надеты белые мешки. И целоваться они никак не мешают. Может, полотно говорит о том, что любовь не видит недостатков. А может, рассказывает о пустом влечении без привязанности к душе.

– Все ошибаются. Когда-то она так скажет, и это будут действительно серьезные отношения.

– «Когда-то», – Андрей усмехнулся и отпил из горла. – Это же не сейчас, а когда-то потом.

– Что плохого в том, чтобы думать о будущем?

– Какой смысл о нем думать?

– Должна же быть какая-то определенность, – в моем голосе начала прослеживать нетерпимость.

– Такая ты наивная малышка еще, – он сказал это без сальности в голосе, довольно мягко, по-доброму. Но снисходительный тон мне не понравился. – Глупо постоянно думать о будущем. Вот тебе пример. Ты планировала закончить работу, отправить ее и получить деньги. Почему тогда во всем этом ты не учла, что девушка на самокате сломает твой планшет? И одна секунда невнимательности приведет к пропущенному сроку и к тому, что сейчас ты сидишь в квартире нового знакомого? Можно было такое предугадать? Нет. Значит, какой смысл думать о будущем? Живи настоящим – и будет тебе счастье.

– Может быть.

Меня уже начали раздражать его нравоучения.

– Да не может быть, а точно. Я-то постарше тебя, жизнь повидал. Поэтому прислушайся к тому, что я тебе говорю.

– Ага, – сказала я, не сдержав улыбку. Хотя он это, скорее, счел за согласие.

В час ночи я пошла домой. Андрей настаивал на том, чтобы проводить меня, но я отказалась. Дошла я быстро и без приключений. Была сильно вымотана, но страх, одолевающий меня в одиночной темноте, немного взбодрил. Поэтому спать я снова легла при включенном свете. И все время до того, как провалиться в сон, размышляла об услышанной истории. Кто была эта Бабка Белова? Действительно ли это была моя бабушка Тоня? И существовала ли Бабка Белова на самом деле или была плодом чьего-то бурного воображения?

Вскоре все эти мысли унесли меня из реальности.

Выполненный заказ

С самого утра двадцать третьего августа я начала работу. Нужно было успеть вечером скинуть заказ Антуану. Я даже не питалась нормально, обходилась мимолетными перекусами в процессе. После шести часов безостановочного рисования ужасно болели глаза и ломило спину. Но работа была закончена. Я с облегчением выдохнула. Отправила работу и отложила в сторону телефон и планшет. Нужно отдохнуть.

Я поставила ноутбук на стол кухни и принялась готовить себе ужин. Параллельно с этим решила посмотреть какой-нибудь мультфильм. Было настроение погрузиться в детское состояние. Выбор пал на мой любимый мультик – «Коралину в стране кошмаров». Многим он кажется жутким и пугающим, но для меня – у него особая атмосфера с необычным, но вместе с тем таинственным и завораживающим музыкальным сопровождением. Никогда не перестану восторгаться этим произведением.

Спустя сорок минут я уже ужинала курицей-карри с запеченным картофелем. Вечер был прекрасен. До утра меня ничто не заботило. Я просто наслаждалась времяпрепровождением.

Проснулась я также с хорошим настроением и проверила почту в телефоне. От Антуана письма не было. Зато было от издательства. И когда я его открыла, меня бросило в сильнейший холод, а потом в жар, а потом снова в холод. Глаза, как мне казалось, были готовы вылезти из орбит. Приветствие я пропустила, снова и снова перечитывала основное содержание:

«…К сожалению, мы вынуждены расстаться с вами из-за недостаточного уровня компетенции. Важным условием работы с нами является соблюдение всех критериев технического задания автора. Из-за ваших ошибок мы рискуем репутацией и имиджем издательства.

С уважением,

Чистое слово».

ЧТО?

Я времени терять не стала и сразу позвонила знакомому рекрутеру, Лене.

– Ал-л-е-е, – манерно протянула Лена в трубку.

– Здравствуйте, Лена, мы с вами встречались как-то в издательстве…

– Я помню, у меня твой номер забит.

– Хотела узнать: мне сейчас пришло письмо о том, что меня увольняют. Но я не понимаю… Я всегда соблюдаю ТЗ.

– Сроки.

– Я ни разу не пропускала сроков. Я вообще в растерянности.

– Знаю я про твою ситуацию, – Лена начала говорить менее манерно и уже значительно тише. – Начальник разозлился ужасно. Ты с Антуаном в конфликт вступила. А тот разорвал все договоры с нашим издательством, сказав, что у нас работают некомпетентные люди.

Я обомлела. Слов не было. Конфликт?

– Какой конфликт? – мне с трудом удавалось унять дрожь в голосе от сложившейся ситуации. – Его устраивали мои работы. А последний заказ я выполнила в срок. Он сказал закончить до двадцать третьего. Я вчера как раз и скинула.

– В этом и дело, – все также негромко говорила Лена. – ДО двадцать третьего. Не включительно. А у него со сроками все очень строго. Он и так довольно эксцентричный дяденька. Я удивлена, что ты не знала.

– Как? – я даже не могла в голове сформулировать никакой внятный вопрос. Неужели из-за одного дня можно было развести скандал в издательстве и вынудить меня уволить? При этом ничего не сказав мне самой. – Но я же…

– Слушай, я знаю, что ситуация бредовая, – с пониманием в голосе сказала Лена. – Но помочь ничем не могу. Такие скандалисты, как он, не редкость. А начальник обозлился именно из-за того, что договоры разорваны. Антуан мог бы поднять наше издательство, но… В общем, если хочешь что-то решить, то звони Андрееву. Может, удастся договориться.

Андреев – это главный редактор. Лично пообщаться с ним мне редко удавалось, но того было достаточно, чтобы понять, что человек он серьезный и словами разбрасываться не станет – если что-то сказал, то так оно и будет. Именно поэтому я почти не питала надежды на то, чтобы воззвать его к справедливости. Хотела, как минимум, прояснить ситуацию.

– Слушаю очень внимательно, – отозвался раздраженный немного глуховатый взрослый голос. По интонации я поняла, что причина моего звонка ясна как день.

– Вениамин Львович, добрый день. Я полагаю, вы знаете, по какой причине я звоню.

– Если честно, не совсем. В электронном письме все подробно расписано. В мягкой форме, естественно.

– Сроки сдачи не были нарушены. Включительно или не включительно по двадцать третье число – об этом не говорилось в заказе. Я все и отправила в тот день. То есть, вчера. И другими работами Антуан был доволен.

– Ну а теперь нет. И обсуждать я дальше ничего не намерен. У меня нет на это времени. Из-за вас мы потеряли автора, который давал нам возможность развить издательство, а теперь этой возможности нет. И это лучшее, чем могла обернуться ваша безответственность. В худшем случае Антуан намеренно начнет портить нашу репутацию. При условии того, что он был очень зол, такое вполне возможно. Скажите спасибо, что отделались простым увольнением. Всего доброго.

Он положил трубку, а я еще долгое время стояла посреди зала с телефоном у щеки. Я была абсолютно потеряна. Это настоящий крах. Еще пару дней назад я радовалась тому, что сотрудничаю с Антуаном, а сейчас проклинала день, когда взялась за тот заказ с антиутопией.

Трудно было оценить мое состояние и то, что я вообще испытывала. Не помню, куда дела телефон и что вообще делала. Но только поздно вечером я проснулась.

На душе пустота. В голове – тоже она. Рука сама потянулась к выключателю, чтобы включить свет. И пролежала я так до самого утра, просто глядя в бесконечный темный коридор.

Утром зазвонил телефон. Я нашла его в кресле. Мама. Этот звонок немного вытащил меня из отстраненного состояния. На смену ему пришло смятение. Мама?

– Да, – ответила я.

– Я думала, спишь еще, – тон был сдержанным, но уже не таким снисходительным, как до этого. Даже такого тона было достаточно, чтобы почувствовать себя чуть лучше. – Хотели спросить, не надумала ли ты квартиру продать? И приехать обратно?

– Ты таким образом хочешь спросить, как я себя чувствую и какова мне взрослая жизнь?

– Можешь интерпретировать так, – уверена, в этот момент она пожала плечами и закатила глаза.

– Нет, не надумала.

– Видимо, с работой все хорошо, – она сказала это как-то недовольно, а я снова поникла. Тяжело, когда дела идут по одному месту, а поддержку не в ком найти. Особенно грустно, когда ее нет в родителях.

– Меня уволили, – честно, но равнодушным голосом сказала я и упала обратно на диван. Мне не хотелось врать и хотелось высказаться. Я знала, что мама позлорадствует этому, но не потому, что она злая или что-то в таком духе. Она просто хочет, чтобы я вернулась и пошла работать туда, куда хочет она. И хочет отец. Но не хочу я.

– Я давно говорила, что твоя, прости, Господи, профессия – это ерунда.

– Ты, видимо, и причину не очень-то хочешь слышать. Знаешь, мам, мне казалось, родители должны поддерживать своих детей. А если ты звонишь мне только для того, чтобы как-то уколоть или за мой счет самоутвердиться, то лучше вообще не звони, пожалуйста. Пока.

Впервые я положила трубку, не дождавшись ответа. Я тогда не хотела ничего слышать. Я оделась и просто пошла на улицу. С прошлого утра я так ничего и не ела, но мне и не хотелось. Я просто шла. От самой Ленинской площади до набережной. Этот путь занял у меня четыре часа, так как шла я, не торопясь. И была там еще какое-то время.

Я погрузилась в глубокие размышления на скамье в тени шелестящих на ветру деревьев. В небе безмятежно плавали облака, периодически заслоняя жаркое солнце. А я долго искала ответ. И что мне делать? До чего может довести этот скандал? Может, Антуан постарается насолить мне и сделает так, чтобы со мной не захотел сотрудничать ни один автор. Звучит, может, чересчур, но исключать такую вероятность тоже не стоит. Мне предстояло снова искать издательства, где есть штат художников, а это не так легко. И до того момента, как бы мне этого не хотелось, придется вернуться на биржу, где художники берут разовые заказы от разных заказчиков. От этой мысли я прикрыла ладонью глаза и надавила на веки, помассировав их.

Если не найти решение, то можно просто остаться без всего, причем за довольно короткий промежуток времени. Мне просто необходимо было работать теперь в три раза больше, так как на данный момент моя деятельность была менее надежной и менее оплачиваемой. По крайней мере, пока не устроюсь в штат. Мне стоило добавить работы, которые я выполнила за время в издательстве. Думаю, сотрудничество (хотя и короткое) с Антуаном тоже можно упомянуть.

Хотела сделать себе выходные, а получатся гипернасыщенные рабочие дни.

Легкое дуновение ветра донесло до меня приятный запах вареной кукурузы из стоящей недалеко от меня тележки. Пухлая недовольная продавщица неторопливо обслуживала покупателей.

И наконец мой желудок поддался натиску и заурчал. Нужно вернуться домой, поесть, наконец, и настроиться на предстоящие дни.

Я добралась до автобусной остановки и спустя сорок минут была у подъезда. Дом, милый дом? Двоякое чувство. Милый? Точно нет. Дом? Может быть.

Мимо тех бескультурных женщин на скамье я прошла молча в этот раз. К черту их.

Я открыла дверь и увидела молодого парня с довольно старомодной прической, она напоминала форму горшка, но волосы спадали небрежно и ровной линии не было. Узкие губы были расслаблены, а скептический взгляд небольших глаз вцепился в меня. Если бы я не была в плохом настроении и если бы не знала, какие здесь «долбанутые» соседи, то даже могла бы назвать его симпатичным.

Парень чуть замедлил шаг, да и я чуть не остановилась. Но здороваться не стала. В очередной раз быть проигнорированной под тяжелым взглядом? Вот уж нет. Надоело.

Но только я подошла к лестнице, за спиной прозвучал размеренный колкий голос:

– Вам тоже – добрый день.

От неожиданности я обернулась. Это первый человек в доме, который сказал мне хоть что-то. Поначалу я даже подумала, что не мне. Он ушел, не обернувшись. А я еще некоторое время стояла, глядя на медленно закрывшуюся дверь.

Обычно мысли о соседях покидали меня, как только я запирала входную дверь. Но не в этот раз. Тот парень занял все мое внимание. За готовкой обдумывала сложившуюся ситуацию. Пару раз чуть не порезала палец, когда чистила морковь. Почему остальные соседи смотрят на меня с презрением, а этот человек – нет?

Пока тушились овощи, я села дополнять резюме. А когда убедилась, что выглядит оно вполне прилично, принялась за подбор вакансий и разослала резюме в четыре издательства.

В девять вечера я наконец восполнила запас энергии в организме. Только за приемом пищи поняла, как была голодна.

Покончив с ужином, я отставила тарелку и уперла подбородок в ладони. Снова накрыла грусть. Взгляд упал на старый радиоприемник на подоконнике. Раньше он всегда работал, когда мы с бабушкой тут ели. Играли разные песни восьмидесятых и девяностых годов. И в голове заиграла песня «Белая ночь» Игоря Салтыкова. Видимо, бабушка была «поклонницей» времени, в котором она родилась и выросла, раз эта вещица до сих пор находилась здесь. Об этом говорила и вся сохранившаяся по сей день атмосфера советской эпохи в квартире. Во мне это пробудило теплые воспоминания. Помню, как беззаботно ела бабушкину кашу и заедала ее бутербродом с повидлом, и все, что могло меня беспокоить, заключалось лишь в том, что каникулы идут всего три месяца. В остальном – сплошное удовольствие от жизни.