Граница с Польшей. II часть

Когда я первый раз посмотрел на часы, было без двадцати час ночи. Я собрал себя по кускам и решил во что бы то ни стало уехать. Я собрал дорожную сумку примерно так же, как и в тот раз, решив взять с собой еще и бутерброд, чтобы как в прошлый раз не умирать с голоду. Пока что есть не хотелось, но я то знал, что после выпитого голод обязательно настанет. Я оделся в ту же одежду, покормил собаку, про которую только что вспомнил, и вышел из дома, взвалив на плечо рюкзак. Через пять минут автобус подъехал и я был этому рад. На улице начинал накрапывать дождик, а зонта я с собой не взял, но все же во мне теплилась надежда, что там понятия слова «дождь» просто не существовало. Потому что тогда дождю пришлось бы изобретать собственную тень.

Как и тогда, мы ехали около сорока минут. Автобус был пуст и в нем так же горел свет, что мешал рассмотреть пустынные улицы. Зато свое усталое и подавленное лицо в отражении как назло я видел лучше всего. Вскоре мое выпитое пиво дало о себе знать и я уснул, а после проснулся уже там, на Границе. Когда я открыл глаза, вокруг меня была кромешная темнота, которая не позволяла увидеть мне даже собственных рук. В первые пару секунд я не понимал где был и как здесь оказался, а потом вспомнил свой сегодняшний вечер. Наверное, – подумал я, – автобус уже остановился и ждал, когда я выйду наружу. Все было как тогда и потому я знал что мне делать, а если и не знал, то по крайней мере надеялся, что знаю. Я закрыл глаза и это помогло, я сразу стал видеть. Вот кресла, а вот сосны, похожие на сосны с неизвестного полотна Хасэгавы, вот мои руки и рюкзак, во сне свесившийся с плеча. Я поднялся с кресла и поплелся к выходу, точно не зная, зачем сюда приехал и куда собираюсь идти. Было очевидно, что о моем приезде никто не знал, потому что я приехал без приглашения, и поэтому меня никто не должен был встретить. Что я собирался делать в этой ситуации я не знал, но этот мир, в котором я опять оказался, в моей ситуации выглядел куда привлекательнее, чем мой – в нем, я надеялся, все мои тревоги и чувства не должны были до меня добраться.

Я сошел с автобуса и пошел по тропинке в сторону леса, откуда сразу же показались плывущие мне навстречу белые огни. Я решил, что буду следовать за ними, куда бы они меня не завели, ведь иного выбора у меня попросту не было. Да и раз я здесь оказался, значит, это было мне для чего-нибудь нужно. Либо это должно мне помочь разобраться в соснах, либо дать ответ на какие-нибудь вопросы. За последнее время их накопилось столько, что они все теснили мне голову. Огни сбивались в кучки и вновь разбегались, плывя от леса в левую сторону. Я как завороженный смотрел за их передвижениями, не упуская ни одного ответного шага. Переставая смотреть себе под ноги, я запинался об камни и корни деревьев, но продолжал идти к своей цели. Следующий автобус должен был быть не менее, чем через пару часов, а просто сидеть здесь и ждать у моря погоды было не вариант. И я шел, совершенно не понимая куда меня заведут эти огни. Смотря на них, я все больше задумывался о том, что они похожи на осмысленных существ, что могли выражать свою волю и даже иметь кое-какие намерения. Впрочем, проверить это мне еще предстояло, когда я где-нибудь окажусь или хотя бы выйду из леса.

Вскоре мои ботинки вступили на уже знакомую мне плитку. А я даже и не заметил, что приближаюсь к городу, ведь все мое внимание было приковано к этим диковинным белым шарикам, что источали свет, но почему-то не делились им с окружающим миром – то же происходило и с фонарями, которые мне довелось наблюдать в прошлый раз. После мягкой земли от касания к твердому я даже подпрыгнул от неожиданности. Как только я опустил глаза под ноги, оказалось, что плитка была та же самая. Много мелких треугольников, которые по-всякому друг с другом соединялись, не образуя просветов. Я вспомнил, что похожий узор был на кухне у старика, но заметил я это почему-то только в последний раз, когда я спер у него три или четыре письма и обнаружил подземку. При воспоминании об этом я поежился, продолжая идти и рассматривать те же дома, думая, что мне не стоило здесь появляться. Все-таки, я был уверен, что все те вещи были друг с другом каким-то образом связаны. Я ощущал, как мой внутренний голос нашептывал мне об этом, стараясь предостеречь, но я все равно уже был здесь. На полпути я уже не развернусь, тем более, я успокаивал себя письмом его сына, где он писал, что мне стоит ему доверять. Или он этого не писал… В общем, все это было теперь неважно.

Как огни отступили, так сразу начались фонари. Те же самые фонари, которые я про себя почему-то назвал пластмассовыми. Я уже мог узнавать кое-какие дома, и сдается мне, что это был не самый хороший знак. Вскоре я стал замечать, что наравне со мной по этой же плитке шагали тени. Под этим светом они были практически неразличимы, но в полной темноте их было бы совсем не видать. Они шли, и казалось бы, в том не было ничего особенного, ведь они были словно пешеходы на солнечной стороне, там, где я привык быть. Эти тени так же невозмутимо шли, каждая в свою сторону и каждая по своим делам, словно не замечая, что среди них был я, не совсем тень и не совсем житель этого места. Я остановился посреди этой дороги, размышляя над тем, почему в прошлый раз, когда я здесь был, не видел этих теней. А сейчас на главной улице их было довольно много, примерно столько же, сколько было бы на главной улице в моем мире, но только не в это время, а где-нибудь в полдень, когда у всех намечался обед.

Оторвав ноги от плитки, я решил двигаться дальше сквозь них. Я шел, и там, где до этого шагала какая-нибудь тень, оказывались мои руки и ноги. Они так же двигались в разные направления и меня не касались. Телесно я их совсем не ощущал, будто на этой дороге я был совсем один. Я шел мимо них, проникая в каждую своим телом, но ничего не менялось. Их ход все так же продолжался. Примерно в то же самое время я подумал о своей тени. Была ли она необходима мне в этом месте? И была ли она у меня или мы с ней были чем-то отдельным друг от друга? И что, все-таки, менялось именно здесь в наших с ней взаимоотношениях? Я оглянулся назад, чтобы посмотреть, отбрасываю ли я какую-нибудь тень. Всего какую-то долю секунды она еще была там, распластанная по земле так, как я привык, напротив единственного источника света, фонаря. И стоило мне обернуться, как она приобрела горизонтальное положение и зашагала в обратную сторону прочь от меня, оставив меня без какой-либо тени. Я сразу понял, что это была не моя тень. Должно быть, она всего-навсего по привычке ко мне присосалась, как это обычно происходило с ее человеком. Все остальные продолжили идти в своем темпе по своим делам, совершенно безучастные, совсем как какие-нибудь зомби – может быть, кому-то из людей вдруг потребовалось наличие тени и те в сонном бреду отправлялись в человеческий мир; может, кто-то из них шел к своему дому, чтобы поспать остаток ночи, ведь потом они были нужны там, в мире людей.

Должно быть, насмотревшись них, я тоже продолжил идти вперед, даже толком не зная куда. Единственный вопрос, который меня сейчас беспокоил, звучал примерно вот так – «Как я могу увидеть свою тень?» Наверное, познакомься я с ней, я что-нибудь да и понял бы. Я помнил, что Мистер Филин говорил мне, что я ее сразу узнаю. Но как это должно было произойти? Она что, должна была принять форму моей физической оболочки? Стать точь-в-точь таким же, как я? И как я должен был ее найти среди этого бесконечного потока подобных друг другу теней, что молча передвигались от меня в разные стороны, словно… тени. Да, наверное, они и должны быть такими. Однако, я не терял надежды, что у меня когда-нибудь получится встретиться со своей. Я думал, что в этом не было ничего страшного. Это же была всего-навсего тень, моя тень. Такая же, как и эти – безвольная, блеклая и бесформенная. Я помнил о письме сына соседа, но я также был совершенно всего лишен. Мне ничего не оставалось, кроме как заглянуть в глаза себе же, вот только другому, обратному себе, в отражение глаз которых я не смог бы посмотреть, просто посмотрев в зеркало. Это было иное отражение. Я его не боялся – я понимал, что уже ничто не может причинить мне вреда, а вред от самого себя был для меня обыденной вещью. Если только… Если только моя тень могла бы быть мной. Она же была?…

Вокруг были неизвестные мне дома, которых я не видел в прошлый раз. Я помнил, что дорога здесь только одна. Улица протягивалась вперед на дальние километры. Было ли возможно, что идя по одному и тому же пути я оказался в другом месте? Хотел ли я и дальше так бродить или все-таки стоило изменить маршрут или зайти в какой-нибудь из домов? Я остановился и стал выбирать. По правую сторону был большой жилой дом в три этажа, окна в которых как и тогда не горели. По левую сторону, похоже, был дом иного свойства. На нем были вывески и плакаты на том же самом неизвестном языке, что был похож на смесь азбуки Морзе и всяких знаков. Раздумывал я не долго. Все же, деваться мне было некуда. Не найду свою тень, так хотя бы выпью или вкусно поем.

Я открыл чугунную высокую дверь и оказался в мрачном красном помещении, цвет которого получался благодаря ярким красным занавескам и свечкам, приставленным к ним вплотную настолько, что следовало подумать о пожарной безопасности. Но следом я подумал о том, что здесь, возможно, об этом совсем не переживали. Все-таки, жизнь тени зависела далеко не от этого. Она напрямую зависела от человека.

Внутри были круглые столы на одной ножке из черного мрамора и похожие стулья, вот только из черного дерева. Стены кое-где украшали те же красные занавески, как бы собранные бахромой, а в одном месте подобная занавеска была и внутри деревянной рамы, похожей на расширенный дверной проем. Видимо, за ней мог находиться второй зал – возможно, он был не для всех, а для так называемых вакантных гостей. Или зал для празднования всяких мероприятий, что были обычным делом у меня на родине. Не было видно барной стойки или места администратора и уж тем более официантов. Там, где я оказался, было пусто и не было никого, кто был хоть как-то похож на тень или на человека. Короче, ни одной души, хоть какой.

Я подошел к красной занавеске, где по-моему мнению находилось ни что иное как продолжение этого ресторана или кабака – я, если честно, пока не очень понимал где оказался, – и заглянул за нее. То, что я там увидел, по настоящему меня удивило. По всей видимости, это было настоящее кафе для людей. Если не за каждым столиком, то через столик я мог увидеть таких же людей, как и я. Кто-то из них сидел в одиночку, а кто-то целый компанией занимал сразу три или четыре стола. Именно здесь атмосфера куда более отличалась от того, что я наблюдал во время своего прошлого обеда здесь, на Границе с Польшей. В этом кафе все было почти что так же, как было в моем мире. Люди разговаривали друг с другом, улыбались и даже смеялись, поедая разную еду со своих тарелок. Это все было мне очень знакомо. Я так и стоял, не зная как мне на все это реагировать. И все-таки я решил не ставить себя и других в неловкое положение – вдруг кто-то увидит, что я за ними подглядываю? – и зайти внутрь.

Там было довольно мрачно, и пока я шел к свободному столику у окна вдоль таких же других, я так и не смог разглядеть лиц тех людей. Красные огни от свечей и красных занавесок бросали им на физиономии зловещие отблески, отчего мне перехотелось их рассматривать и я даже поймал себя на мысли о том, что лучше бы это были тени, а не настоящие люди. Все же, на Границе с Польшей они были не к месту. Но я не учел тот факт, что сам был человеком, и что мое присутствие здесь тоже было не совсем к месту, как бы мне ни хотелось этого отрицать. Похоже, я совсем об этом забыл.

Я сел за выбранный столик и стал знакомиться с обстановкой. Меня никто здесь не замечал и я подумал, что это было даже справедливо. Своим унылым выражением лица и такой же унылой одеждой я мог как никогда сойти за неодушевленный объект. Люди в этом месте были совершенно обычные. Примерно такие могли бы жить в моем дворе или через улицу. Официанты, что тоже были людьми, бегали около столов и подносили обедающим еду и напитки. Был слышен лязг столовых приборов и бренчание ведер со льдом, раскачивающихся на руках официантов. Я не совсем понимал как мне ко всему этому относиться. Не сказать, что мне от этого всего было комфортно.

Не успел я взять в руки свое меню и опустить на него глаза, как услышал подле себя голос, звучащий словно внутри моей головы – настолько он был оглушающе близок.

– А вы что же, снова здесь? И без приглашения?

В эту же секунду воздух вокруг меня внезапно пришел в движение и спустя секунду так же быстро унялся – так, словно ту секунду вычеркнули из прошлого, а заодно и из моей головы. Я медленно вскарабкался взглядом по пространству напротив и оторопел, хотя по приезде сюда готовился к чему угодно. За моим столом теперь сидел человек. И это место уж точно перестало бы быть Границей с Польшей, если бы это не оказался человек с головой какого-нибудь животного. Человек Крыса, как я по логике вещей тут же окрестил его в своей голове, положил на ногу на ногу и вцепился в меня взглядом.

– Никому не говорите что здесь происходит, ладно? Ни с кем не разговаривайте.

– Что?

Его маленькие глаза бегали по моему лицу, пока усики над его верхней губой как-то брезгливо подергивались, будто ему что-то во мне не нравилось. Я сразу понял, что тот испытывает ко мне личную неприязнь. Ну а что, так бывает. Его человеческие ручонки, что ритмично постукивали по столу, были совсем как детские. Что удивительно, людей с маленькими руками было куда больше, чем каждый может себе представить.

– Эти люди не должны знать где на самом деле находятся.

– Что?

– Что-что… Просто ни с кем не заводите беседы, говорю. Вас пока не замечают и это хорошо.

Я ничего не понимал, ошарашенно глядя в его лицо. Сначала эти тени, а потом люди, много людей… Этот кабак, занавеска, человек с головой крысы, который отчего-то меня недолюбливал… И к слову сказать, каждый раз при взгляде на его морду у меня перед глазами вставала живая картина – настенный бархатный ковер из того самого кафе, где я прежде бывал с Мистером Филином. По центру на нем изображен красивый олень с какой-то мышью во рту, вероятно, уже мертвой. Едят ли олени мышей? Почему на том изумрудно-зеленом ковре был подобный рисунок?

– А вас они тоже не замечают? Было бы странно…

– Они думают, что это маска. Вероятно, для них это что-то нормальное.

Он рукой показал на свою голову и ухмыльнулся. Выражение его лица в этот момент мне не понравилось, да и сам он, конечно, тоже, просто это был единственный человек, с кем в этом месте мне довелось перекинуться парой слов. Я не хотел оставаться один. В этом и было дело.

– Я думаю, вы то понимаете, что это место далеко не для людей существует. То, что они здесь, особенно в таком количестве, не совсем хорошо. В общем, не плохо, но и не хорошо. Просто неправильно, вот так я бы выразился.

– А я? Я же тоже человек.

– Но вы же здесь со своей целью, ведь так? Вы то понимаете что к чему, верно?

Я осторожно кивнул и почувствовал, как снова начала болеть голова. Пульсации шли от висков и постепенно приближались к затылку.

– Откуда вы это знаете?

– Было бы все так сложно…

Он сложил руки домиком и уставился на меня, как на диковинное полотно, будто на мне был нарисован олень с мышью во рту. Чем отличались мыши и крысы, как сосны и елки, я, кстати говоря, тоже понимал мало.

– Я здесь, чтобы найти свою тень.

– Смело. Позвольте узнать, вам это для чего?

– В смысле?

– Человек и его тень испокон веков существуют по отдельности, так сказать, по обе стороны зеркала. И неспроста, как вы уже, наверное, понимаете сами. Нарушать общественный порядок, и позвольте, сам порядок течения жизни, не самая лучшая идея. А вот эти люди пока этого не понимают. Они вообще не понимают, что находятся на Границе с Польшей. И хорошо, если так. Меньше знаешь, крепче спишь. Вы сами то достаточно крепко спите? Со сном никаких проблем нет?

Я покачал головой и закрыл лицо ладонями, ощутив резкий приступ уныния. Я даже почувствовал аромат бумаги, который, как оказалось, исходил от натуральной газеты, которую официант поднес к одному из столиков. Так могла пахнуть лишь осень и утро, а значит, неоправданные ожидания и мысль, что время ушло от тебя безвозвратно. Но оно уходило от всех, так что в этом была кое-какая справедливость.

– А по вам и не скажешь.

Я поджал губы и с улыбкой на него посмотрел. В этой улыбке, наверное, отразилось все – уход Марки, тонкие ноги бывшей натурщицы Аси и небритое разочарованное лицо Николаши рядом с моим, посеревшим от алкоголизма и сигарет. Мистер Крыса посмотрел на меня как-то иначе. Он аккуратно переложил руки на стол, так, что одна лежала поверх другой, склонил голову и посмотрел на меня ближним глазом, как бы всматриваясь куда-нибудь вдаль. Наверное, он всматривался прямо в меня.

– Понимаете, мне уже некуда идти.

Он с минуту держал на мне свой пристальный взгляд, в котором я не мог рассмотреть ни одну эмоцию, а потом заговорил, опять поменявшись в лице.

– Зачем вам это нужно, позвольте?

– Я хочу узнать кто я такой. Мне уже достаточно лет, а я этого так и не узнал.

– Странные вы, люди, существа. Наверное, я так и не начну вас понимать.

– А я и не прошу вашего понимания.

– А что вам тогда нужно?

– От вас, в общем-то, ничего. Вы же сами сюда пришли и сели за мой столик, хотя я вас об этом и не просил. И все же, если вам не трудно, я бы хотел, чтобы вы помогли мне в поисках моей тени. Я здесь совсем ничего не знаю и было бы неплохо, если бы на то время, пока я здесь, рядом со мной был кто-нибудь вроде вас. Вы же тут как рыба в воде, верно?

– И даже больше.

– И еще я бы хотел, чтобы о том, что я здесь, никто не узнал. Я имею в виду, никто вроде вас, вы понимаете?

– Вы это о ком?

– Я думаю, вы меня правильно поняли.

– Сообщать о вашем приезде я и не собирался, но боюсь, что это уже известно. Всем, кому надо, и всем, кому не надо. Понимаете, здесь все как на ладони. Если появляется объект, который не должен тут находится, об этом узнают все и сразу. Не смотрите, что это мир теней, не вводите себя в заблуждение. Тень разрушается, когда в нее попадает солнечный луч.

– А что эти люди?

Я обвел пальцем помещение.

– Понятия не имею, как они здесь оказались. Видимо, забрели случайно. Но они не должны знать об этом месте. О нем должны знать только те, кто оказался здесь неслучайно. Чувствуете разницу? Оно должно существовать только для тех, чей разум к этому готов и помимо прочего, сам тянется к этому месту.

Пока мы молчали, он смотрел на этих людей, которые в его глазах, возможно, были будто животные из зоопарка. Но я скорее всего ошибался. Наверное, для этого человека и вовсе не существовало каких-нибудь ненормальных вещей. Скорее, не существовало ни одной вещи или явления, которое было бы ему неизвестно или непонятно. Эти люди с головами животных были чем-то вроде рентгена. Так они и поступали с окружающим миром – просто брали и смотрели насквозь. Так в эту секунду он и смотрел на меня. Я даже подумал, что можно не искать никакую тень, а просто напрямую спросить о том, что меня интересует человека напротив – он должен был знать. Но я даже не знал что спросить. Я рассчитывал, что все будет куда проще. Я считал, что мне достаточно будет просто увидеть свою тень, как мне все сразу будет понятно. Я хотел рассказать о своих мыслях Мистеру Крысе, но сразу одернул себя, а он, каким-то образом узная о них, тут же поднялся со стула и поковылял в сторону красной занавески.

Снаружи было уже знакомое мне столпотворение всяких теней, которые без всякого направления ходили по улицам, временами неосторожно проникая в тела друг в друга. На местах этих соприкосновений их общая тень становилась темнее. Я вспомнил свои недавние мысли. Более темная тень и менее темная тень. В это время Мистер Крыса невозмутимо шагал вдоль улицы, а я поспевал сразу за ним, не решаясь пойти рядом плечом к плечу. Отчего-то я все же побаивался этого человека, но именно он согласился привести меня к моей тени. Может, в этом и была кое-какая закономерность, но ее я бы сам себе объяснить бы не смог. Мы все шли, он впереди, а я сразу за ним, и теней все меньше не становилось.

– Послушайте.

Мистер Крыса осекся, через плечо посмотрев куда-то мимо меня, и как ни в чем ни бывало продолжил свой путь. С главной дороги мы свернули на дорогу поменьше, что была достаточно неприметна в силу того, что располагалась за большим жилым домом.

– А моя тень тоже где-то здесь, среди них?

– Ваша? Ваша нет.

Это было все, что он мне ответил. Расспрашивать его дальше было мне в тягость – он отвечал неохотно, так, будто я отрывал его от какого-то важного дела.

– А что это тогда за тени?

– Эти то? Это тени лунатиков. Присутствовать там, на солнечной стороне, и быть рядом с человеком в этом случае совсем не обязательно, так как он все равно спит. Но они так сильно привязаны к своему человеку, что ходят туда сюда, как вы можете заметить, повторяя шаги своего человека. Иногда такое бывает. Я даже уже перестал обращать на это внимания.

Когда мы пошли по этой дороге, сразу стало понятно, что жилая и живая улица здесь была только одна, только та, с которой мы сюда вышли. Сейчас же пейзаж напоминал мне бедные окраины моего города. По правой и по левой стороне от дороги тянулись высокие сосновые ряды, а вдалеке виднелись крохотные домики, сверху покрытые не то шифером, не то обычным железом. Они были похожи на гаражи и сараи.

– Мы здесь живем по-другому, головой, а не сердцем, как вы привыкли. Ведь если жить сердцем, оно рано или поздно…

Асфальт сменился на влажную землю и я мог слышать, как туфли Мистера Крысы шлепали по этой грязи, однако за собой таких же шагов не заметил.

– Просто возьмет и разорвется на части… Я не вправе судить как правильно или неправильно жить. Просто мы с вами из разного теста. Тени тоже другие, но они вынуждены быть привязанными к людям. Не сказать, что они делают это искренне или из каких-то там побуждений. Это просто природа. Так лягушка съест комара, цапля съест лягушку, а цаплю поймает человек и пожарит ее на костре. Так было и будет всегда. И никто не имеет права быть недовольным. Возможно, это и в самом деле в какой-то степени несправедливо, но в рамках вселенной все эти существа распределены по своим местам. Все существует в пределах иерархии. Иерархия есть среди животных и среди людей, а также между животными и людьми.

Я еле за ним поспевал. То ли я стал уставать, то ли быстрота его шага действительно увеличилась. Как я понял, мы направлялись к тем приземистым домикам. Остаток пути мы просто молчали. Тем временем внутри у меня творилось что-то странное. Вроде все тревоги во мне устаканились, стоило мне приехать сюда, но это было скорее похоже на затишье перед бурей, чем на продолжительный штиль, в котором я мог быть уверен. Я ни в чем теперь не был уверен. Я чувствовал, что хожу по краю лезвия. К тому же, еще большей тревоги нагоняли и шаги человека впереди, что безжалостно и резко резали по тишине вокруг. Хоть мы и шли по лесу, было совсем тихо, как в коробке – тут тебе ни звуков насекомых, ни шума ветра, ни пения птиц. Совсем ничего… Пустота, прошитая его шагами и моим сбитым дыханием.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.