Москва 2045

Ирина тщательно освещала каждый угол фонариком, стараясь не пропустить ничего важного, что могло бы пригодиться или указать на опасность. Экран кинотеатра был порван и обвис, словно гигантская серая тряпка, висящая перед ней в полной темноте. На полу валялись пустые коробки от попкорна, перевернутые стаканы для напитков и другой мусор, оставленный зрителями, которые, казалось, бросили это место в спешке и давно забыли о его существовании. Пройдя через зал и осмотрев его, Ирина решила, что здесь не место для ночлега. Несмотря на возможное укрытие, которое могли предложить кресла и углы, сама атмосфера зала казалась ей слишком подавляющей и мрачной. Поэтому она решила двигаться дальше, направившись к будке оператора, которую она рассматривала ранее, как место для ночлега.

После тщательного осмотра зала кинотеатра, Ирина направилась к будке оператора, расположенной в верхней части кинозала. Это место, казалось, могло предложить больше уединения и безопасности на ночь. Она поднялась по узкой металлической лестнице, которая слегка заскрипела под её весом. Ирина включила свой фонарик, чтобы осветить помещение, и осмотрелась вокруг, пытаясь оценить его на предмет пригодности для ночлега. Будка оператора оказалась небольшим помещением, с одним окном, выходящим в зал. Внутри стояли стол, два стула и шкаф с киноаппаратурой, которая уже давно утратила свою функциональность. Воздух в помещении был пыльным и стоячим, но не настолько душным, как в самом зале.

Она решила, что это место подойдет для убежища на ночь. Ирина начала готовить их новый ночлег. Сначала она расстелила спальный мешок, который взяла с собой из спортивного магазина на первом этаже. Мешок был теплым и прочным, идеально подходящим для укрытия в холодные ночи. Затем, для дополнительной безопасности, она взяла один из стульев и подперла им дверь, чтобы никто не мог войти без её ведома. Это дало ей чувство контроля и уверенности в том, что они могут спать спокойно.

Прежде чем приступить к своему ужину, Ирина решила уделить внимание Даниилу. Малыш крепко спал, но ему необходим был уход после долгого дня. Она аккуратно разбудила его, мягко поглаживая по спинке и шепча успокаивающие слова. Даниил проснулся, потягиваясь и поморщившись, но в скором времени его настроение улучшилось под внимательным и нежным взглядом матери. Ирина взяла пакет влажных салфеток, которые нашла в аптеке торгового центра. Она тщательно протерла ими мягкие места Даниила, особенно тщательно очистив кожу под подгузником, чтобы избежать раздражения. В условиях их непростых путешествий поддержание гигиены было особенно важно, чтобы предотвратить возможные заболевания и сделать их жизнь хоть немного комфортнее. Затем Ирина сменила подгузник, уложив под Даниила чистую пеленку. С каждым движением она говорила что-то малышу, держа его в курсе каждого действия, словно он мог понять каждое её слово. Это был их маленький ритуал, который помогал укрепить их связь и давал Ирине чувство нормальности в ненормальном мире. После этого Ирина приготовилась кормить Даниила грудью. Она устроилась поудобнее на стуле рядом со стеной. Ирина прижала сына к себе, и он начал кушать, мирно и доверчиво смотря на свою мать.

Завершив кормление, Ирина осторожно положила Даниила обратно в спальный мешок, убедившись, что он тепло одет и комфортно расположен. Затем она сама принялась за свой ужин, открыв консервы с гречкой и мясом. В тишине и относительной безопасности в будке, она медленно ела, размышляя о своих следующих шагах и о том, что их ждет впереди. Но в тот вечер, среди темноты заброшенного кинотеатра, они с Даниилом нашли способ чувствовать себя как дома, даже будучи далеко от него. Посидев еще некоторое время, погруженная в свои мысли и переживания о будущем, Ирина решила, что пора и ей попытаться отдохнуть. Она устроилась рядом с Даниилом, закрыла глаза и попыталась успокоить ум, чтобы набраться сил перед новым днем.

Тем не менее, несмотря на усталость, сон приходил к Ирине не сразу. Её мысли возвращались к тем дням, когда этот торговый центр был полон жизни. Она вспоминала смех своих подруг, шумные группы посетителей у киноафиш, детей, жаждущих попкорна перед долгожданным сеансом. Сейчас же, когда всё это осталось позади, каждый звук в пустом зале звучал как эхо другой жизни. Засыпая, Ирина старалась сосредоточиться на дыхании своего сына. Ритмичное, спокойное дыхание Даниила успокаивало её. Она плотнее затянула вокруг себя спальный мешок, погрузившись в сон.

Ночь прошла без происшествий. Тишина в торговом центре была нарушена лишь редкими порывами ветра и далекими звуками, которые могли быть всем чем угодно – от падения обломка плитки до шороха мелких животных, ищущих приют на ночь.

***

Несмотря на все напряжение и тревоги предыдущего дня, Ирина удивительно хорошо спала той ночью. Убежище в будке оператора оказалось удивительно уютным и защищенным местом, давая ей и малышу необходимый отдых и покой. Даниил пару раз за ночь просыпался, требуя внимания и пищи. Каждый раз, когда он начинал беспокоиться, Ирина нежно брала его на руки, кормила и успокаивала, пока он снова не засыпал, прижавшись к её груди.

Ранним утром, Ирина проснулась от тихого агуканья Даниила, который лежал рядом с ней и пытался привлечь её внимание, улыбаясь и потягиваясь в её сторону. После того как она покормила малыша, Ирина решила, что пора завтракать. Она достала из рюкзака остатки вчерашних консервов – гречка с мясом, которые ещё оставались свежими и вполне пригодными для утреннего приема пищи. Завтрак был простым, но сытным, и дал ей необходимые силы для предстоящего дня.

Взглянув на свои часы, Ирина увидела, что было около семи утра. День обещал быть длинным и, возможно, полным новых испытаний. Она начала собираться, упаковывая спальные мешки, рюкзак и остальные вещи, которые могли пригодиться в пути. В её планах было исследовать станцию метро, расположенную недалеко от торгового центра – всего в пятидесяти шагах от входа. Московское метро, известное своими глубокими и обширными тоннелями, действительно могло стать отличным убежищем. Эти мрачные, но крепкие подземные тоннели и станции, построенные на глубине многих метров под землей, предлагали защиту от внешних угроз – именно то, что нужно в постапокалиптическом мире.

Ирина знала, что система метро в Москве была спроектирована не только для перевозки пассажиров, но и как потенциальное убежище в случае военных угроз. Многие станции оборудованы герметичными дверьми и предназначены для выживания в экстремальных ситуациях. Это делало метро одним из наиболее желаемых мест для поиска укрытия в сложившихся обстоятельствах. Однако, с другой стороны, Ирина понимала, что подземелья могут быть также и опасными. Неизвестно, кто или что могло населять эти темные углы города в нынешних условиях. К тому же, в условиях катастрофы, системы метро могли быть повреждены или затоплены, что добавляло рисков. Но, несмотря на потенциальные опасности, перспектива найти там других выживших, возможно, даже дружелюбно настроенных и готовых к сотрудничеству, казалась достаточно привлекательной.

Ирина тщательно собрала свой рюкзак, убедившись, что ничего не забыла. Она вложила последние находки: небольшую бутылку воды, несколько консервных банок, медикаменты и теплую одежду. Каждый предмет был аккуратно уложен, чтобы облегчить доступ к нужным вещам в случае необходимости. С рюкзаком на плечах и малышом в слинге, Ирина вздохнула, настроившись на новый этап их пути, и вышла из будки.

Подойдя к эскалатору, она медленно начала спускаться, сначала на второй этаж торгового центра, затем на первый. Каждый её шаг вызывал легкий эхо в огромном пустом пространстве. Спускаясь, Ирина ощущала легкую дрожь от усталости и напряжения, которое еще не полностью отпустило ее после прошедших приключений.

Возле первого этажа Ирина задержалась у одной из витрин. На удивление, стекло было целым, что в нынешних условиях, казалось, почти чудом. Солнечный свет, проникающий через купол на крыше, создавал яркие блики на стекле, обрамляя ее фигуру светом. Ирина остановилась, чтобы посмотреть на свое отражение в уцелевшем стекле. После всего случившегося, непросто было узнать себя в зеркале, но, когда Ирина вгляделась в отражение, её губы неожиданно вытянулись в улыбку. Перед ней стояла высокая, подтянутая женщина с черными жгучими волосами и глубокими карими глазами. Её внешность всегда была красивой, и даже сейчас, в условиях постоянных испытаний и недостатка комфорта, её лицо оставалось привлекательным. Её волосы, несмотря на нехватку ухода, лежали мягкими волнами, что придавало им вид естественной и непринужденной красоты.

Маленький Даниил, уютно устроившийся в слинге у матери, внимательно наблюдал за её движениями. Когда его взгляд упал на стекло, и он увидел отражение своей мамы, его лицо расцвело улыбкой. Ирина, глядя на своего маленького сына, который улыбался ей через витрину, почувствовала, как её сердце наполняется теплом и любовью. Она улыбнулась ему в ответ, и в её глазах появился особенный блеск – тот, который зажигается только при осознании безграничной любви матери к своему ребенку.

– Даниил, – мягко произнесла она, её голос звучал ласково и утешительно, – ты знаешь, как сильно тебя любит мама? Ты – мой маленький мир, моя звезда, которая светит в самые темные дни.

Её слова текли естественно, наполненные искренней эмоцией и глубоким чувством. Её рука нежно коснулась его щеки, глаза не отрывались от его лица, искрящегося счастьем от материнского внимания.

Она взяла его маленькие ручки в свои, продолжая: «Каждый день, каждую минуту, когда я смотрю на тебя, я знаю, что все, что мы переживаем, – это ради тебя, ради нашего будущего. Ты делаешь меня сильнее, ты заставляешь меня бороться и идти вперед, несмотря ни на что. Мы вместе, мой малыш, и будем вместе, сколько бы нам ни пришлось пройти. Мама всегда будет рядом, всегда будет тебя защищать. Ты – мое сокровище, самое ценное, что у меня есть. И я обещаю, что мы найдем безопасное место»

Даниил смотрел на Ирину, поглощенный её словами. Его маленькое лицо выражало доверие и любовь, которые только дети могут ощущать к своим родителям. Он не понимал всех сложностей и опасностей их положения, но чувствовал безопасность и уверенность, которую ему давала его мама. После этого момента, когда слова были сказаны, и чувства выражены, Ирина медленно поднялась. Она взяла Даниила на руки, укутав его поближе к себе, и подошла к двери, готовая продолжить их путь.

***

За спиной Ирины и маленького Даниила, в то время, когда они смотрели на свои отражения в стекле витрины, на противоположной стороне торгового центра, на верхнем этаже, находилась таинственная фигура. Эта фигура, одетая в потертую, темную одежду, которая позволяла ей сливаться с полутемными углами и тенями заброшенного здания, тщательно прятала свое присутствие от любопытных глаз.

Она смотрела на Ирину и Даниила сверху вниз, используя старую, пыльную балюстраду в качестве укрытия. Ее глаза были полностью сосредоточены на них, а руки неподвижно держали бинокль, через который она наблюдала за каждым их движением. Это было не случайное наблюдение; фигура следила за ними с того самого момента, как они вошли в торговый центр, не пропуская ни одной детали.

Наблюдение началось сразу, как только Ирина и Даниил переступили порог торгового центра. Фигура заняла позицию за одной из перевернутых витрин на втором этаже, откуда открывался обзор на главный вход. Он (или она) видел, как они медленно перемещались между разрушенными магазинами, оценивая остатки товаров или ища что-то полезное. Фигура тихо пересекала зал, переходя от одной укрытой позиции к другой.

Когда они направились к будке оператора кинотеатра, фигура последовала за ними, удерживая безопасное расстояние. Незнакомец видел, как они осматривают кинозал, подходят к двери будки и входят внутрь. Он подошел поближе к кинозалу, но не решился войти. Вместо этого, выбрал удобное место для ночлега в предбаннике кинотеатра, где мог сохранять невидимость и в то же время контролировать выход из будки.

После того как Ирина и Даниил отошли от витрины и направились к выходу, фигура осторожно, стараясь не выдать своего присутствия, переместилась к следующему укрытию, чтобы продолжить наблюдение. Она перемещалась легко и бесшумно, как тень, мгновенно адаптируясь к изменениям в окружающей среде и следуя за Ириной и Даниилом на безопасном расстоянии, готовая к любым изменениям в их поведении или маршруте.

***

Когда мама с сыном вышли из торгового центра, их встретил холодный, порывистый ветер, который моментально окутал их своим дыханием. Утро было пасмурным, небо заволокло серыми, тяжелыми облаками, которые словно висели над городом, угрожая дождем. Воздух был наполнен пылью и землистым запахом, что делало дыхание тяжелым и неприятным. Мир вокруг казался серым и безжизненным, лишенным ярких красок. Ирина окинула взглядом окрестности, пытаясь ориентироваться в измененном ландшафте города. Здания вокруг носили следы разрушения: выбитые окна, обрушенные фасады, местами валялись кучи обломков. С улицы едва различимые звуки города донеслись до их ушей – где-то далеко лаяла собака, где-то скрипели металлические ворота на ветру.

Не теряя времени, Ирина подошла к входу подземного перехода, который представлял собой мрачный проход в земле, ведущий в недра города. Стоя у края ступенек, она на мгновение задержалась, пытаясь привыкнуть к темноте, которая царила внизу. Она знала, что каждый шаг в таком месте может быть рискованным, особенно когда не видишь, куда ступаешь.

Ирина включила фонарик, который осветил ступени перед ними, создавая на земле длинные, искаженные тени. Свет фонарика, хоть и был не очень ярким, помогал им ориентироваться в темноте. Она проверила надежно ли закреплен Даниил в переноске и начала осторожно спускаться вниз, контролируя каждый свой шаг. Её глаза настороженно следили за каждой деталью в свете фонарика, ища признаки присутствия других людей или возможные препятствия на пути.

Но спуск вниз по лестнице в подземный переход оказался более трудным, чем ожидала Ирина. Каждая ступенька, каждый пройденный метр здесь хранили следы беспорядка и разрушения. По мере того, как они спускались все глубже, обстановка становилась всё более мрачной. Ступени были покрыты слоем грязи, пыли и мусора. Валялись обломки от бетонных перемычек, разбитые фрагменты светильников, оборванные куски проводов, изгибы металлических перил. Всё это создавало серьёзные препятствия, требующие внимания и аккуратности при спуске. Ирина, крепко обняв сына и пытаясь удержать равновесие, осторожно ставила ногу за ногой, стараясь избегать особенно опасных участков. Стены вокруг них были исчерчены следами пожара и обшарпаны временем. Когда Ирина водила фонариком вдоль стен, свет отражался от осыпающейся штукатурки и обугленных пятен, создавая жутковатые тени, которые танцевали в темноте. Влажный воздух был пропитан запахом плесени и гнили, а каждый шаг поднимал небольшое облако пыли.

После спуска по двум пролетам, Ирина повернула налево, в сторону одного из боковых коридоров, ведущих к основному входу в метро. Здесь освещение было еще хуже, и она полагалась исключительно на свой фонарик. По мере продвижения вперед, на полу перед ними в свете фонаря стали видны пятна крови. Эти засохшие, темно-коричневые следы крови рассказывали о столкновениях или несчастных случаях, которые произошли здесь не так давно. Она осторожно ступала, стараясь не наступать на следы крови, чувствуя, как напряжение нарастает.

Внезапно, глубоко в переходе, раздался слабый шум – возможно, шаги или гулкий стук. Ирина замерла, направив фонарик в темноту впереди. Её рука инстинктивно сжала фонарик крепче, а взгляд пытался проникнуть сквозь темноту, чтобы определить, чего следует ожидать дальше.

Подойдя ближе к центральному входу в метро, Ирина ощутила, как шум внезапно прекратился, оставив после себя лишь глухую тишину. Она слегка помотала головой, пытаясь избавиться от внезапного чувства дезориентации, вызванного странным затишьем. Её дыхание звучало громко в тишине, и каждый выдох казался эхом, отраженным от стен подземного перехода. Но самое удивительное ожидало её впереди. За несколько шагов до входа в метро перед Ириной вдруг возникла массивная металлическая дверь. Она не помнила, чтобы раньше здесь было такое сооружение. Огромная, почти исполинская дверь выглядела как часть некой футуристической крепости или бункера. Это был гермозатвор, предназначенный для герметизации станции в случае химической, биологической или ядерной угрозы.

«Гермодверь или еще как-то её называют, гермозатвор,» – прошептала Ирина вслух, слова вырвались сами собой. Она вспомнила эти термины, потому что её муж, инженер-проектировщик, часто рассказывал ей о различных аспектах конструкции московского метро. В те дни он занимался расчетами осевых сжимающих нагрузок, приходящихся на монолитные конструкции. Как подрядная организация, они работали над многими проектами для метро, включая проектирование вестибюлей, переходов и прочих критически важных элементов инфраструктуры.

Подходя ближе к двери, Ирина ощутила, как её сердце забилось быстрее. Гермодверь была закрыта, и не было видно никаких очевидных способов её открыть. Поверхность двери была гладкой и холодной на ощупь, покрытой слоем пыли и грязи, что свидетельствовало о долгом времени её неиспользования. Ирина осветила фонариком механизм управления дверью, который находился сбоку. Контрольная панель была обесточена, и требовалось найти способ активировать систему открытия. Она начала осматривать панель, вспоминая, что муж иногда упоминал о резервных системах питания, которые могли быть активированы в крайних случаях. Она решила, что необходимо попробовать активировать систему управления дверью, возможно, найдя ручной рычаг или резервный источник питания, который мог бы запустить механизм открытия гермозатвора.

Ирина тщательно осматривала массивную конструкцию гермодвери, пытаясь найти хоть какой-то механизм или зацепку, которая могла бы подсказать, как её открыть. Она обходила дверь вокруг, исследуя каждый сантиметр металлической поверхности, ощупывая её в поисках скрытых кнопок или рычагов. Пальцы скользили по холодному металлу, оставляя следы на пыльном покрытии.

В это время маленький Даниил мирно спал в своей переноске, его тихие посапывания были единственными звуками, которые разбавляли мертвую тишину подземелья. Ирина время от времени бросала взгляд на сына, убеждаясь, что он в безопасности и ничто не угрожает его спокойствию.

После нескольких минут безуспешных поисков Ирина отступила на шаг назад, с разочарованием взглянув на неприступную дверь. Она погрузилась в свои мысли, размышляя о том, что делать дальше, когда вдруг тишину прервал едва уловимый звук. Сначала это был одинокий «бум», едва различимый, но затем последовали другие, каждый раз громче и настойчивее: «бум бум» и затем серия ударов «бум бум бум бум», которые стали настолько громкими, что Ирина вздрогнула от неожиданности. На мгновение она замерла, не веря своим ушам. Звуки исходили именно с той стороны гермодвери. От ужаса у неё перехватило дыхание. «Кто-то там…», – прошептала она, сердце бешено забилось в груди. Ирина не могла понять, пытается ли кто-то выбрать наружу или наоборот предлагает присоединиться к ним. В её голове крутились мысли о возможной опасности или, наоборот, о шансе на спасение.

Осторожно, стараясь не шуметь, Ирина приблизилась к двери, прижав ухо к холодному металлу. Удары продолжались, и теперь они казались всё более зловещими и отчаянными, наполняя подземелье мрачным резонансом. Они казались почти инфернальными, словно исходили из самых глубин земли, будучи вырваны из глотки самой бездны. С каждым новым ударом воздух вокруг становился всё более напряжённым и тяжёлым, усиливая чувство тревоги у Ирины. Приложив ухо к холодному металлу двери, Ирина на мгновение почувствовала, как сквозь гул ударов пробился чей-то крик – это был высокий, пронзительный звук, похожий на крик женщины или подростка. Этот крик был таким отчётливым и настолько полным страха, что у Ирины мгновенно волосы встали дыбом. Она не могла сказать наверняка, было ли это реально или её напряжённое воображение подыгрывало ей.

Сердце Ирины забилось в паническом ужасе. Она резко отпрянула от двери, почувствовав, как каждый удар по металлу отзывается в её собственной груди. Она быстро повернулась и, не оборачиваясь, побежала обратно к лестнице. Каждый её шаг отдавался гулким эхом в пустоте метро, усиливая ощущение собственной уязвимости. Ирина поднималась по ступеням, стараясь как можно быстрее отдалиться от гермодвери и того неизвестного ужаса, который, казалось, хотел вырваться наружу. Её дыхание было рваным и тяжёлым, каждый вздох давался с трудом Она бежала вверх, чувствуя, как страх преследует её по пятам, заставляя двигаться быстрее.

Достигнув начала подъёма, Ирина остановилась, глубоко дыша и прижимая руку к бьющемуся в груди сердцу. Оглядываясь через плечо, она видела лишь мрачный коридор метро, который тянулся за её спиной. Никаких звуков больше не доносилось из темноты, и это молчание казалось ей более угрожающим, чем зловещие удары и крики. Она вздохнула с облегчением, чувствуя, как ветер касается её лица, и пыталась отогнать остатки тяжелых мыслей, чтобы сосредоточиться на их дальнейшем пути.

Но в тот момент, когда казалось, что она сумела оставить за спиной ужасы темных коридоров и зловещие звуки, которые так напоминали страшный сон, едва оправившись после стресса, вызванного спуском в мрачные недра подземки, Ирина, внезапно ощутив чью-то присутствие, инстинктивно огляделась. Боковым зрением она заметила фигуру в потрепанной одежде – того самого человека, которого она ранее хорошенько приложила кирпичом.

Время словно замедлило свой бег. Человек внезапно возник сбоку, как призрак, или как демон из кошмаров, и прежде, чем она успела как-то среагировать, он одним мощным движением завел ей руки за спину, заломав их с такой силой, что Ирина только и смогла, что выдохнуть от боли. «Попалась, сучка!» – вопил он, и в его голосе звучала не только ярость, но и какое-то безумие. Ирина ощущала, как с каждой секундой ситуация становится всё более отчаянной. Боль в запястьях была невыносимой, и она чувствовала, как слезы наворачиваются на глаза, туманя взор. Она старалась дышать глубоко, чтобы сохранить спокойствие, но каждый вдох и выдох приносил лишь острую боль и разочарование от неудачных попыток освободиться. Ирина пошевелила руками, пытаясь найти хоть небольшую слабину в захвате своего нападавшего, но его хватка была неумолима, как стальные тиски. Она попыталась подвигаться корпусом, стараясь создать достаточно давления, чтобы сместить его руки и ослабить захват. Но каждое движение казалось лишь усиливать давление на её запястья, углубляя ощущение безысходности.

Минуты тянулись долго, каждая секунда была наполнена мукой. Ирина ощутила, как её силы покидают её. Ирина почувствовала, как страх сковал её, и в этот момент она поняла, насколько уязвима. В голове мелькнула мысль о Данииле, тихо посапывающем в слинге. Она не могла позволить себе потерять самообладание, ведь от её действий зависела не только её собственная жизнь, но и безопасность её ребёнка. Её первой мыслью было защитить малыша любой ценой.

Тогда Ирина попыталась поговорить с нападавшим, пытаясь уговорить его ослабить хватку. Она старалась сохранять голос спокойным, но его тремор выдавал внутреннее напряжение.

– Пожалуйста, не делай этого, ты же не хочешь причинить вред невинному ребёнку, – произнесла она, чувствуя, как её руки онемели от болезненного давления. Однако мужчина не реагировал на её слова, или его поглотило собственное безумие настолько, что разумные аргументы были ему не ведомы.

Когда Ирина уже почти исчерпала свои силы и начала безвольно висеть в руках нападавшего, последний издал глубокий, хриплый смех, который казался искаженным от удовлетворения его победой. Смех был прерывистым, кашляющим, словно каждый звук вызывал ему физическую боль, и в этом было что-то зловеще жуткое. Его лицо, освещенное тусклым солнцем, было землянистого цвета, с лишенными жизни, безумными глазами. Взгляд его был мутноватый, будто покрытый пеленой, в нем не было ничего человеческого, только холодная безразличность и безумие. Волосы на его голове были редкими, тусклыми, как сухая трава на заброшенном поле, каждая прядь казалась отдельной от других, добавляя ему вид душевнобольного. Один кусок уха отсутствовал, замененный уродливой рубцовой тканью, напоминанием о какой-то давней, жестокой схватке. Этот шрам придавал его облику еще большую дикость и заставлял задуматься о том, какие испытания пришлось пережить этому человеку.

Когда он продолжал гоготать, его тело слегка подрагивало от кашля, и казалось, что он испытывает физическую боль с каждым смехом, но это не мешало ему наслаждаться моментом своего триумфа. Его глаза блестели безумным светом, когда он смотрел на Ирину. Когда нападавший удостоверился в своем контроле над ситуацией, его взгляд метнулся куда-то в противоположную сторону от торгового центра. Грубым, громким голосом он окликнул своего спутника: