Москва 2045

Артур Хант

Москва 2045

Дисклеймер

Внимание! В данной книге содержатся описания сцен насилия и употребления наркотических средств. Текст в данной книге содержит нецензурную брань. Автор не пропагандирует и не поддерживает насилие, незаконное употребление наркотиков или любые другие противоправные действия. Все описанные события и персонажи являются вымышленными и предназначены исключительно для художественных целей. Читатели должны воспринимать данную книгу как художественное произведение. Чтение книги может оказать психологическое воздействие на особо чувствительных лиц. Пожалуйста, проявляйте осмотрительность и здравый смысл.

Предисловие

Дорогие читатели,

Мир, который вы увидите в этих страницах, не похож на тот, который мы знаем сейчас. Он испытал катастрофу – масштабы которой остаются загадкой, но последствия невозможно игнорировать. Радиация, болезни, голод и разрушение изменили облик Земли и жизни тех, кто выжил. В постапокалиптической Москве, где время и надежда словно застыли, каждый день приносит новые испытания и трудности. На фоне разоренных зданий и обугленных автомобилей, посреди заброшенных улиц и разграбленных магазинов, разворачивается история Ирины – молодой женщины, отчаянно пытающейся выжить и сохранить светлые моменты прошлого в своем сердце. Ирина, потерявшая все, кроме своего сына Даниила, вынуждена столкнуться с непреодолимыми трудностями. Она находит силы и мужество не только ради себя, но и ради будущего своего ребёнка. С каждым шагом, каждым принятым решением, она приближается к пониманию того, что значит быть матерью в мире, где законы цивилизации больше не действуют.

"Москва 2045" – это история о путешествии, о борьбе, о поисках надежды в мире, где она кажется лишь миражом. Повествование раскрывает не только суровую реальность постапокалиптической Москвы, но и внутренний мир Ирины. Читателю предстоит погрузиться в её мысли и переживания, узнать о её сомнениях и страхах, о мечтах и стремлениях, которые помогают ей идти вперёд. Смогут ли Ирина и Даниил найти своё место в этом новом мире? Обретут ли они мир и безопасность, или мир разрушится окончательно? Эта книга – о силе материнской любви, стойкости духа и о том, как даже в самых тёмных временах можно найти свет. Это история, которая заставит задуматься о ценностях жизни и силе человеческого духа, способного преодолевать любые преграды.

Создание этого мира было вдохновлено не только классической литературой о выживании, такой как «Дорога» Кормака Маккарти или «Слепота» Жозе Сарамаго, но и многочисленными реальными рассказами людей, переживших катастрофы. Мне всегда было интересно, как чрезвычайные условия влияют на моральные выборы людей, их способность к альтруизму или жестокости, или как крайние условия раскрывают сущность человека. Но прежде всего я вдохновлялся несгибаемым человеческим духом, способностью противостоять отчаянию и искать свет даже в самые темные времена. Эти рассуждения легли в основу поведения моих персонажей.

Ирина и Даниил – это не просто главные герои; они – символы надежды и борьбы. Мне нравится, как Ирина, несмотря на всю кажущуюся хрупкость, проявляет силу и решимость. Ее любовь и страх за сына Даниила делают ее поистине сильным персонажем. В каждом из этих персонажей я старался отразить часть нас самих, наших страхов, мечтаний и надежд. Ирина, особенно, является для меня символом материнской любви и защиты. В мире, где каждый день может стать последним, она продолжает борьбу за будущее своего сына. Для меня Ирина – это воплощение той неуловимой силы, которую каждый из нас, возможно, обнаружит в себе перед лицом абсолютной угрозы.

Эта книга познакомит вас с миром, который, надеюсь, затронет вас так же глубоко, как он затронул меня. Приглашаю вас пройти вместе с Ириной и Даниилом этот путь, полный трудностей и неожиданных открытий.

Глава 1. Пробуждение

Серый рассвет медленно прокладывал свой путь через щели заколоченных окон. Холод витал в воздухе небольшой квартиры на юго-западе Москвы, обнажая безжизненность помещения, где каждый предмет казался покрытым слоем пыли и отчаяния. Ирина медленно открыла глаза, постепенно освобождаясь от оков сна. В квартире стояла тишина, нарушаемая лишь скрипом старых стен и далекими звуками, доносящимися из-за тяжело заколоченной двери. Ночь уходила, уступая место новому дню, полному неизвестности и тревог.

Вдруг тишину разорвал пронзительный крик. Ирина встрепенулась, мгновенно придя в себя. Это был Даниил, её младенец, который проснулся и требовал внимания. Сердце Ирины забилось быстрее, когда она быстро поднялась с пола, на котором спала, обмотав себя старым, изношенным одеялом. Она подошла к кроватке, где лежал Даниил, его маленькие руки тянулись в воздух, а лицо было покрыто слезами.

– Тихо, мой малыш, мама здесь, – ласково прошептала она, беря его на руки. Ирина прижала сына к груди, пытаясь успокоить его нежными укачиваниями. Даниил жадно прильнул к ней, его маленькие губы начали искать её грудь.

С каждым его движением Ирина ощущала глубокую тревогу. Она давно не ела и не пила достаточно, чтобы поддерживать себя в силах, и страх, что у нее может пропасть молоко, становился все более реальным. "Что я буду делать, если не смогу накормить его?" – мелькало в ее голове.

Вдруг сердце Ирины замерло от жуткого вопля, пронзившего тишину, который исходил от потолка её однокомнатной квартиры, примерно над ней, где-то с два этажа выше. Этот звук был таким чуждым и тревожным, что на мгновение она оцепенела. В доме, насколько она знала, не осталось жильцов; большинство соседей покинуло район. Значит ли это, что кто-то вернулся? Или, что еще хуже, кто-то нежеланный проник в здание?

Маленький Даниил тоже почувствовал напряжение. Он начал нервничать и вскоре его плач наполнил угол, где они обосновались. Ирина, стараясь сохранить спокойствие обоих, быстро накрыла себя и младенца одеялом, оставив лишь небольшую щель для воздуха. Она прижала его к себе крепче, шептала успокаивающие слова, пытаясь заглушить его всхлипы.

Сердце билось у неё в груди как сумасшедшее, а руки слегка дрожали. Ирина прислушивалась к каждому шороху, пытаясь разобрать, кто или что могло издать тот страшный вопль. В доме вновь воцарилась тишина, нарушаемая только далекими звуками разоренного города и тихим шумом ветра, который время от времени проникал в квартиру сквозь щели.

Минуты тянулись бесконечно долго, каждая из них наполнена напряжением и неопределенностью. Ирина пыталась думать рационально. Её первой задачей было сохранить безопасность и спокойствие Даниила, но также она должна была решить, что делать дальше. Возможность, что кто-то находится так близко, навевала страх, но и вызывала вопросы. Может, это кто-то, кто также ищет убежище, или же это угроза, которой следует избегать любой ценой?

Пока она лежала под одеялом, сердце постепенно начало биться тише. Даниил успокоился, его дыхание стало ровным. Ирина знала, что скоро придется принимать решение. Оставаться здесь, в квартире, которая казалась им временным убежищем, было уже не так безопасно, как прежде.

Прошло некоторое время прежде, чем Ирина полностью успокоилась. В тихом сиянии рассвета, пробивающегося сквозь заколоченные щели, Ирина ласково погладила мягкие волосы Даниила. Он ворочался, слегка поморщившись, но не проснулся. Наблюдая за ним, она вдруг увидела в его чертах что-то знакомое, что-то очень дорогое её сердцу. Это были глаза его отца – те самые глаза, которые когда-то смотрели на неё с такой же безграничной любовью и нежностью, какую она сейчас чувствовала к своему сыну. Эти глаза, которые теперь она видела в Данииле, напоминали Ирине о временах, когда они с отцом ребенка еще были вместе, о временах до той катастрофы, которая разлучила их.

В полной тишине своей скромной квартиры, Ирина невольно погрузилась в воспоминания. Те дни казались ей теперь такими далекими и нереальными, словно это была другая жизнь, жизнь другого человека. Всё началось так невинно и обыденно – снег мягко падал за окном, покрывая улицы мягким белым покрывалом. Это был первый день рождения её сына, которому исполнился всего один месяц. Они только что вернулись из роддома, и семейное тепло наполняло их маленькую квартиру, где они планировали отпраздновать это маленькое, но такое значимое событие.

Отец Даниила, в тот день был полон оптимизма и радости. Он развешивал украшения, и его смех согревал Ирину изнутри, давая ей чувство полной безопасности и уюта. Воздух был пропитан запахом свежеиспеченного пирога и ароматом зимнего чая. На душе было спокойно и радостно, но внезапно все изменилось. Экстренные новости ворвались в их дом через телевизор, перебивая счастливые моменты. Громкие звуки сирен, раздававшиеся с улицы, нарушили покой. Они были как предвестники конца той жизни, которую Ирина знала. Паника быстро охватила город. Всё вокруг начало рушиться, как их планы и надежды на счастливое будущее вместе. Они схватили самое необходимое и побежали в подвал многоквартирного дома, где уже собрались другие обитатели жилого дома – все они искали убежище и понимание происходящего.

В подвале они прожили неделю, каждый день которой был наполнен неопределенностью и страхом. Отец Даниила пытался подбадривать остальных, стараясь поддерживать моральный дух своей маленькой семьи и соседей. Однажды он пообещал, что найдет помощь, что разберется, что же происходит на самом деле. Он ушел искать ответы и помощь, но так и не вернулся. Это обещание стало последним его словом Ирине и Даниилу.

С этими горькими воспоминаниями, всплывавшими из глубин её памяти, Ирина почувствовала, как усталость наконец овладевает ею. Её глаза становились все тяжелее, и даже беспокойство о будущем не могло больше держать её в бодрствующем состоянии. Обнимая своего малыша, который спал рядом, она позволила себе на мгновение отдохнуть.

***

С той зимы жизнь Ирины и её маленького сына Даниила радикально изменилась. На улицах продолжались беспорядки и неопределённость, но внутри их многоквартирного дома установилось хрупкое равновесие. В первые дни после того, как отец Даниила исчез, жильцы дома, осознавая, что предстоят тяжелые времена, забаррикадировали подъезд. Они наскоро соорудили баррикады из старой мебели, досок и всего того, что могло помочь укрепить входы. После этого, каждый заперся в своей квартире, готовясь пережить длительную осаду.

Ирина, благодаря положению своей квартиры, где была отдельная металлическая дверь, чувствовала себя относительно в безопасности. Многие соседи из её подъезда, покинули свои квартиры, оставив их пустыми, бросив зачастую и запасы продовольствия. В первые месяцы Ирина обходила заброшенные квартиры, находя там консервы, упаковки сухого молока, бутылки с водой и другие припасы. Это позволило ей и её сыну выжить, когда собственные запасы начали стремительно таять.

Однако, по мере того как весна переходила в лето, и запасы в заброшенных квартирах иссякали, ситуация стала ухудшаться. Жители дома, понимая, что еды становится всё меньше, начали организовывать поочередный обход квартир, делясь тем немногим, что удавалось найти. Соседская солидарность помогла многим пережить самые тяжелые моменты, но не все смогли выдержать давление и страх перед неизвестным будущим.

К концу лета большинство жителей дома ушли в поисках лучшей жизни. В здании остались лишь несколько человек, в их числе Ирина с Даниилом и бабушка-инвалид, живущая тремя этажами выше.

***

Ирина проснулась от пронзительных лучей солнца, которые, пробиваясь сквозь щели заколоченных окон, озаряли тусклые стены её однокомнатной квартиры. Было уже ближе к полудню, а тихие звуки города за пределами их временного убежища напоминали о том, что жизнь, хоть и изменившаяся до неузнаваемости, продолжается.

Интерьер квартиры был простым и функциональным, но носил на себе явные следы длительной изоляции. Гостиная, которая одновременно служила спальней и кухней, была заполнена предметами первой необходимости. Угол комнаты занимал небольшой диван, покрытый изношенными подушками и старым одеялом, который служил Ирине кроватью. Рядом стоял манеж для Даниила, обитый мягкими одеялами, чтобы обеспечить ребенку комфорт и безопасность. Напротив дивана находилась небольшая кухонная зона с электрической плитой, которая давно не использовалась, поскольку электричества уже давно не было.

Повсюду лежали разбросанные вещи: несколько книг, фотографии лучших моментов семейной жизни, которые теперь казались такими далекими, и детские игрушки, которые развлекали Даниила в те редкие моменты, когда он не спал или не нуждался во внимании матери. Стены квартиры были покрыты слоем пыли, который Ирина время от времени пыталась вытереть, но из-за нехватки воды и постоянного проникновения пыли и грязи с улиц, уборка превратилась в сизифов труд.

Ирина осторожно взяла на руки проснувшегося Даниила, который сразу же начал искать утешение у неё на груди. Малыш быстро успокоился, посасывая грудное молоко, что было для Ирины моментом мира и тишины. После того как Даниил наелся и засопел, она аккуратно положила его в манеж, где он мог безопасно поиграть под присмотром матери.

Теперь, когда Даниил был занят, Ирина решила пересчитать оставшиеся припасы. Она тщательно проверяла каждую консервную банку, пакетик с сухим молоком и бутылки с водой. Запасы, казалось, таяли на глазах, и каждый раз при подсчете их становилось все меньше. Сидя на полу рядом с манежем, она перебирала в уме варианты: остаться в этой квартире, которая становилась все более душной и тесной, или же покинуть её в поисках лучшего места.

Ирина глубоко задумалась. Её взгляд скользил по комнате, останавливаясь на маленьком манеже, где Даниил, уже сытый и довольный, мирно играл с простым деревянным кубиком. Наблюдение за ним приносило ей радость, но в то же время напоминало о серьёзности их положения. Они могли бы остаться здесь, в этой квартире, которая служила им убежищем последние месяцы. Ирина знала каждый уголок этого места, каждую щель, через которую просачивался воздух. Она приучилась к постоянному шуму ветра, который гулял по пустым коридорам заброшенного дома. Но этот шум напоминал о том, что мир вне этих стен непредсказуем и полон опасностей. С другой стороны, оставаться значило обрекать себя и малыша на неизбежное ухудшение условий. Провизия таяла на глазах; вода становилась всё более драгоценной. Каждый день приносил новые испытания, и Ирина всё чаще ловила себя на мысли, что ей нечего будет дать Даниилу завтра. Могла ли она рискнуть его будущим, оставаясь в изоляции, когда за пределами их временного убежища возможно существовали места, где жизнь начала налаживаться?

Мысль о том, чтобы попробовать найти других людей, группы, которые, возможно, смогли создать какое-то стабильное и безопасное место, всё чаще приходила ей в голову. Неизвестность пугала, но и манила одновременно. Если где-то в этом хаотичном новом мире были люди, которые сумели найти способ выживать вместе, обеспечивая друг друга едой, водой и защитой, неужели она могла проигнорировать возможность присоединиться к ним ради спасения своего ребёнка? Принятие решения не было лёгким. Каждый сценарий казался Ирине рискованным, каждый шаг вне известной территории – шагом в неизведанное. Но с каждым днём, когда она видела, как Даниил становится всё активнее и требует всё больше пищи, понимание того, что они не могут оставаться на месте, становилось всё яснее.

Ирина медленно встала с пола, на котором сидела, погруженная в свои размышления. Ноги её подкашивались, и она чуть не потеряла равновесие. Голова была как в тумане, сердце колотилось так сильно, что её дыхание стало прерывистым и тяжелым. Она приложила руку к груди, пытаясь усмирить бешеный ритм сердца, закрыв глаза на мгновение, чтобы собраться с силами. Но когда она их открыла, в её взгляде читалась решимость. В глубине души Ирина уже приняла решение. Она знала, что остаться здесь – значит потерять всё, что еще можно спасти. Она снова посмотрела на Даниила, который играл в манеже, его беззаботные движения и довольные звуки были для неё напоминанием о том, что ставки были слишком высоки.

Она подошла к шкафу, где хранились их вещи, и начала аккуратно складывать одежду. Каждое движение было взвешенным и рассудительным. Ирина выбирала только самое необходимое: несколько комплектов теплой одежды для себя и Даниила, теплые одеяла, которые могли пригодиться в дороге, и несколько пар обуви. Всё это она складывала в старый, потрепанный рюкзак, который когда-то сопровождал её в многочисленных походах. Затем она подошла к кухне, где начала перебирать оставшиеся запасы продовольствия. Ирина выбрала несколько банок консервированных овощей, пару упаковок круп и сухих завтраков, несколько пачек соли и сахара, а также чистую питьевую воду. Это было немного, но достаточно, чтобы продержаться первое время. Она упаковала всё это в несколько плотных пакетов, уделяя особое внимание тому, чтобы они были легки для переноски. После того как основные вещи были собраны, Ирина не забыла про аптечку. Она проверила наличие самых необходимых медикаментов: антисептики, бинты, несколько упаковок антибиотиков, обезболивающие и лекарства, которые могли бы понадобиться для Даниила. Всё это она аккуратно разложила в отдельный пакет.

Наконец, перебрав всё, что могло быть полезным в дороге, Ирина посмотрела на своё отражение в маленьком зеркале, висящем у входной двери. Её лицо было бледным, глаза – усталыми, но в них горел свет решимости и надежды. Она глубоко вздохнула, проверила, все ли готово, и направилась к манежу, чтобы подготовить Даниила к предстоящему путешествию.

Ирина подошла к манежу, где Даниил, с интересом исследуя свою маленькую игрушку, заметил её приближение и улыбнулся. Его беззаботная улыбка на мгновение заставила её забыть обо всех тревогах. Она нежно подняла его на руки и, устав улыбаясь через усталость, шепотом произнесла: "Давай присядем на дорожку, сынок." Её голос дрожал от сдерживаемых эмоций, ведь каждое слово, каждый жест был пропитан огромной любовью и заботой о малыше. Они медленно присели на кровать, которая теперь казалась больше походным лагерем, чем местом для отдыха. Ирина прижала Даниила к себе, и он, чувствуя близость матери, начал тянуться к груди. Она покормила его, глядя в его большие любопытные глаза, наполняясь при этом миром и тишиной этого момента. На мгновение ей показалось, что они – единственные люди во всей вселенной.

После того как Даниил наелся и его маленькие глазки начали медленно закрываться, Ирина аккуратно положила его обратно в манеж, чтобы собрать последние вещи. Она взяла большой туристический рюкзак, в который уже упаковала большинство припасов и одежды. Теперь она добавила туда несколько пакетов с продуктами, аптечку и немного детских игрушек – все, что могло пригодиться в дороге. Рюкзак получился тяжелым, но управляемым. Затем Ирина взяла слинг, мягкую тканевую переноску, которая позволяла носить Даниила, оставляя руки свободными. Она аккуратно поместила малыша в слинг, обеспечив ему удобное и безопасное положение. Даниил, чувствуя себя близко к матери, радостно загугукал, его маленькие ручки тянулись к её лицу.

После того как все было готово, Ирина вздохнула, посмотрела на квартиру, которая была их оплотом все последние месяцы. Каждый уголок, каждый предмет напоминал о днях, проведенных здесь. Сейчас всё это оставалось позади. Она глубоко вздохнула, подошла к двери, открыла её и вышла, решительно захлопнув за собой. На мгновение ей захотелось обернуться, но она сдержалась.

***

Ирина, крепко держа Даниила в слинге, медленно направилась к пожарной лестнице, которая находилась в конце длинного, мрачного коридора. Квартиры соседей стояли открытыми, зияющими пустыми проемами. Ветер завывал в коридорах многоэтажки, создавая жуткую, почти призрачную музыку, которая эхом отдавалась в пустоте заброшенного здания. Она проходила мимо этих открытых дверей, и каждая из них напоминала ей о бесповоротности принятого решения уйти.

Она начала спускаться вниз, держась за холодное металлическое перила лестницы. С каждым шагом она ощущала, как уверенность в своем решении смешивается с тревогой за будущее. Их квартира находилась на двенадцатом этаже, и предстояло долго спускаться вниз. Когда Ирина достигла десятого этажа, в её голову внезапно закралась тревожная мысль.

"А как же бабушка на пятнадцатом этаже?" – вспомнила она. Эта женщина в возрасте, которую Ирина всегда называла на "Вы", жила одна, не имея ни родных, ни друзей поблизости. Ирина знала, что бабушка имеет некоторые припасы, возможно, даже больше, чем могла бы использовать сама, но без помощи она не смогла бы долго продержаться. Ирина остановилась, опершись спиной о холодную стену. Страх за собственное благополучие и благополучие её маленького сына боролся в ней с чувством долга перед одинокой старушкой. "Как я могу оставить её умирать одну?" – пронеслось в её голове. Вдруг весь страх и неуверенность, который она испытывала ранее, отступили перед этим внезапным порывом сострадания. Решив, что не может оставить бабушку на произвол судьбы, Ирина повернулась и направилась обратно вверх по лестнице. Каждый шаг давался ей с трудом, ведь усталость от многих месяцев беспокойства и нехватки полноценного питания сказывалась всё сильнее.

Достигнув пятнадцатого этажа, Ирина задержала дыхание, подготовившись к встрече. Она медленно постучала в дверь нужной квартиры. Сердце колотилось в ожидании ответа, каждый удар напоминая о риске, который она приняла, возвращаясь сюда. В тишине, разрезаемой лишь звуками ветра, казалось, время остановилось. Ирина подождала, надеясь услышать в ответ голос. В тяжелом ожидании ответа Ирина вновь стучала в дверь бабушкиной квартиры, на этот раз громче. Звук стука гулко разносился по пустому этажу, усиливая ощущение мрачной пустоты заброшенного здания. С каждым ударом её сердце сжималось от беспокойства. Снова последовала лишь гробовая тишина.

Ирина задержала дыхание и медленно повернула дверную ручку, проверяя, не заперта ли дверь. Дверь поддалась, скрипнув, и слегка приоткрылась. Ирина осторожно толкнула её, и дверь распахнулась, высвобождая в коридор струйку света из квартиры. Даниил, всё это время тихо сидевший в слинге у Ирины на груди, тоже замер, чувствуя напряжение своей матери. Малыш смотрел на неё широко раскрытыми глазами, полными вопросов и недоумения. Ирина вошла в полумрак коридора.

– Бабушка, вы здесь? – окликнула она, надеясь услышать хоть какой-то ответ. Но тишина стала единственным ответом. С каждым шагом вглубь квартиры её тревога усиливалась. Сначала она заглянула в гостиную. В полумраке комнаты мебель выглядела как наброски на картине – очертания стульев и дивана плавно сливались с тенями. Никого.

Затем она направилась к кухне. Свет из окна слабо освещал комнату, и Ирина едва различала контуры предметов. Когда она вошла, её взгляд упал на пол, и сердце в её груди замерло. Там, на кафельном полу кухни, лежала старушка на животе, а рядом с головой – расплывшееся темно-багровое пятно. Ирина инстинктивно зажала рот руками, чтобы сдержать крик. Сердце Ирины колотилось так сильно, что каждый удар казался эхом, разносящимся по всей квартире. В воздухе висела тяжёлая атмосфера страха и тревоги. Она старалась максимально сдерживать свои эмоции, чтобы не напугать маленького Даниила, который, казалось, чувствовал напряжение матери и внимательно наблюдал за ней своими большими, испуганными глазами. Осторожно, словно боясь нарушить зловещую тишину, Ирина наклонилась над телом старушки. В затылке женщины зияла рваная дыра – ужасающее свидетельство насильственной смерти. Похоже, рана была нанесена чем-то тяжёлым и острым, возможно, маленьким топориком или молотком. От увиденного Ирина едва сдерживала приступ рвоты; ей пришлось прикрыть рот рукой, чтобы собрать себя и не поддаться панике.

Тяжесть момента усугублялась осознанием того, что убийство произошло здесь, в этом самом здании, возможно, на этом же этаже. "Убили… Кто мог это сделать? А что, если убийца все еще здесь? В соседней квартире или где-то поблизости?" – мысли судорожно метались в её голове. Внезапно Ирина вспомнила о жутком вопле, который разбудил её утром. Этот звук, который тогда показался ей лишь страшным сном, теперь обретал зловещие очертания реальности.

"Дура, дура," – укоряла она себя про себя, обвиняя в недостатке бдительности. Как она могла забыть тот вопль? Как могла не соединить его с опасностью раньше? Она была так поглощена своими раздумьями о будущем, что упустила очевидные признаки угрозы рядом.

Теперь, стоя в полумраке кухни рядом с телом старушки, Ирина чувствовала, как холодок пробегает по её спине. В каждой тени, в каждом шорохе, казалось, таится потенциальная опасность. Ситуация требовала немедленных действий. Она не могла больше задерживаться здесь, осознавая, что каждая минута повышает риск столкнуться лицом к лицу с убийцей.