Воевода

– Тут это, Буслай хотел зайти к тебе, – запинаясь, сказала Даша.

– Буслай? Конечно, пусть заходит, – весело сказал Архип.

В этот момент в дверь постучали и в горницу ввалился великан Годыня, за ним Никита, а последним вошел Буслай. За Годыней дружинников не было даже видно, настолько он был велик. Он стоял и переминался с ноги на ногу.

– Это, Архип, значит. Сваты мы. Вот! – единственное, что мог сказать Годыня. Из-за него вышел Никита.

– Архип, брат наш Буслай руки и сердца сестры твоей просит. Вот так, значит. Мы делам сватовским не обучены. Это не мечом махать. Для нас эта наука тяжелая будет, – молвил Никита.

Даша стояла у стола, смотрела на неуклюжих дружинников и хихикала. Из-за своих друзей вышел Буслай.

– Вот как-то так, Архип. Любим друг друга мы, – взволновано произнес Буслай. Архип почесал затылок.

– Чего ты смеешься, дурочка, дело серьезное с кондачка не решается, – произнес Архип. А Никита завороженно смотрел на красавицу Зару. Зара тоже одарила его оценивающим взглядом и принялась дальше делать какую-то смесь.

– Ничего я не смеюсь, братец, просто люблю Буслая. Вместе решили мы это, – сказала Даша, подошла к Буслаю и прижалась к его груди.

– Решили они! Надобно ж все по-человечески делать, – проворчал Архип. В этот момент в горницу вошел отец Евлампий.

– Что у вас здесь за сборище? – поинтересовался отец Евлампий.

– Да вот, батюшка, огорошили здесь меня. Буслай с Дашкой жениться собрались. Что скажешь, отец Евлампий? – спросил Архип.

– А что тут скажешь. Жениться это не грех. Дело богоугодное. Главное, чтоб любовь была, а будет любовь, значит будет тогда мир да согласие, – ответил батюшка.

– Да она ж ребенок еще! – воскликнул Архип.

– Ничего не ребенок, – огрызнулась Даша.

– Ну вот, что я скажу. Запретить я тебе не могу, да и честно скажу, выбор твой я одобряю. Буслай человек надежный, сильный, в обиду тебя не даст, но время-то какое? Варяги, крестоносцы, лиходеи разные, по лесам рыщут да деревни грабят, – сказал Архип.

Никита все не отрывал глаз от Зары, совсем забыв о том, зачем он сюда пришел. Годыня это заметил и легонько толкнул Никиту локтем в бок.

– Причем тут время. Надобно просто вместе держаться нам, тогда и сдюжим ворога. Времена всегда были тяжелые. А ежели, как ты, рассуждать, можно и старой девой остаться! – выпалила Даша.

– Ладно, вижу, любите друг друга искренне. Даю свое братское благословение. А ты что скажешь, батюшка? – выдохнув, обратился Архип к отцу Евлампию.

– А что сказать, когда женятся, тогда и благословлю, – ответил отец Евлампий и перекрестил Буслая и Дашу.

Свадьбу было решено сыграть по возвращении Буслая из Новгорода. Отец Евлампий выпросил разрешение у Сбыслава послать с обозом отряд Добродея. Даша долго упрашивала брата и Буслая поехать в Новгород. После долгих споров они согласились. Девушка была очень рада. Во-первых, потому что с Буслаем будет, а во-вторых, что увидит Новгород Великий, в котором она никогда не была.

А Никита был заворожен строгой красотой Зары. Она одновременно манила его и отпугивала. Люди считали ее колдуньей несмотря на то, что отец Евлампий и некоторые другие люди относились к ней с большой симпатией. Дружинники пошли в натопленную Антипом и Митричем баню, звали с собой Никиту, но тот отказался и пошел к огню, где мог наблюдать за Зарой, у которой на костре варилось какое-то зелье. Зара с отцом Евлампием пошла к нему.

– Ты б, дочка, в остроге бы оставалась, а то все одна там на болотах. Тоска. Жалко мне тебя. Да и людям пользу принести большую сможешь. Вон, те двое, которых от брода принесли, как они? – спросил отец Евлампий?

– Выживут, – коротко ответила Зара.

– А то давай, оставайся, место мы тебе в остроге найдем. Да и мужика подберем хорошего. Вон, гляди, как на тебя в горнице у Архипа дружинный белобрысый пялился. Чуть глаза не сломал. Красивая ты девка, Зара, – молвил отец Евлампий.

– Как же я в остроге останусь? Люди меня колдуньей считают. Боятся, – ответила Зара.

– Ежели дела богоугодные делаешь, не колдунья значит, а люди не ведают, что говорят. Ты неразумных людей не слушай, вон Фомка юродивый и то больше многих понимает, – сказал отец Евлампий.

– Поживу немного в остроге, пока не стихнет. А там видно будет. А женихов мне поздно уже, стара я для них, – ухмыльнувшись, ответила Зара.

Отец Евлампий знал всю ее историю. Он очень жалел девушку и даже иногда молился Богу за ее сломанную жизнь. Она была хорошая, добрая, красавица необыкновенная, но настолько скрытная, что казалось через пелену, которой она себя окружила, проникнуть было невозможно.

– Да сколько ж тебе годков будет? – поинтересовался отец Евлампий.

– Годков-то? Да тридцать уже минуло, – печально ответила Зара.

– Тридцать! Только жизнь в эти годы начинается. Зря ты. И любовь в эти годы найти можно. Ты присмотрись к этому Никите. Вроде ладный парень, – сказал батюшка.

– Да молод он для меня. Зачем я ему? Он красивый парень, в дружине состоит, а я колдунья. Не ровня я ему, – ответила Зара.

– Ты не ровню ищи, а любовь. Она миром правит. Вот так, – молвил отец Евлампий.

– Пойду, варево посмотрю, скоро раненым надобно припарки делать, – сказала Зара и вышла на двор. У костра сидел Никита.

– А ты что не в бане? Твои друзья там веселятся, наверно? – спросила Зара и помешала свое зелье.

– Красивая ты! – не ответив на вопрос, сказал Никита.

– Ты это находишь? Я ж ведьма? – усмехнувшись, сказала Зара.

– Отец Евлампий говорит, что ты святая, коль дела богоугодные делаешь и людей с того света вынимаешь. Ведьмы людей наоборот туда загоняют, – сказал Никита.

– Ну, люди-то говорят? – сказала Зара.

– Плевать, что люди говорят. Люба ты мне! Вот и сказ весь, – выпалил Никита.

– Ладно, компрессы ставить пойду, пора уже, – сказала Зара и налила варево в кувшин.

Ей было приятно и очень необычно, что ей так просто мужчина признается в симпатии. Она давно уже поставила крест на том, что может кому-то понравиться. Она об этом даже не думала. Ведунья после того случая в молодости, когда ее снасильничали, вообще с опаской относилась к мужчинам. А многие ей были даже противны, но, как ни странно, к Никите она такого не испытывала, он был ей даже очень симпатичен.

– Подожди. Не уходи. Посиди еще пять минут. Я вот полюбуюсь тобой и спать хорошо буду. В тебе сила какая-то неведомая живет. Притягиваешь и не отпускаешь, – сказал Никита.

– Хороший ты, мало таких людей, – сказала Зара.

– Откуда ты знаешь? – спросил дружинник.

– Чувствую. Чистый ты душой человек. Бог мне говорит об этом, я его слышу! – торжественно сказала Зара.

– А я только сердце свое слышу, – вздохнув, сказал Никита.

– Хочу спросить тебя. Как мне с обозом в Новгород отправиться? Попасть к одному человеку, иудею, надобно. Исааком кличут. Книга у него одна древняя, дедушка мой ему оставил, велел мне передать. Только вот никак в Новгород не могу добраться. Поможешь? – спросила Зара.

– Да, найдем для тебя место в обозе. А со всеми я поговорю. Думаю, что никто против не будет, – сказал Никита, обрадованный тем, что Зара поедет с ними.

– Ладно, пойду я, пора. А тебе спасибо, что отнесся ко мне с пониманием, – сказала Зара и пошла красивой походкой, подчеркивая свои красивые бедра.

В горнице Архипа они с Дашей обсуждали поездку в Новгород, предстоящую свадьбу, события последних дней, высказывали разные опасения по поводу произвола разбойников. Но разговор вновь и вновь возвращался к Даше.

– В мозгу у меня не укладывается, вроде была маленькая такая, тихая, а теперь раз и влюбилась. Не понимаю! – возмущался Архип.

– А чего здесь понимать, сердцу не прикажешь, да и выросла я уже. А лучше Буслая нет никого на свете, – спокойно ответила ему Даша.

– Да что ты про любовь-то знаешь? – с иронией спросил Архип.

– Я все знаю, потому что люблю, а вот ты, Архип, слеп как крот. Хоть ты мне и брат старший и не имею права я тебе слова эти говорить, но ты дурак. По тебе вон Лада сколько времени сохнет, а ты не видишь, Хорошая она, красивая. Присмотрелся бы, – вспылила Даша.

– Она ж девчонка со всем еще! – воскликнул Архип.

– Почти такая же, как и я. Вон титьки-то какие у нее, а ты девчонка. Смотри, Архип, убежит твое счастье. Вон дружинники все как на подбор, – смело сказала Даша.

– Ну дела! – удивленно сказал Архип. Хотя по его организму пробежала приятная дрожь. Лада нравилась ему, он даже думал, что будь он по моложе, то приударил бы за ней. Но предполагать, что Лада его любит, он не мог. Он решил за ней понаблюдать и подумал, а может быть действительно это мое счастье.

Правый берег реки Волхов. Окрестности деревни Заречье

Прошло два дня после описываемых нами событий. Охранение Вепря встретило отряд вице-магистра, они обменялись условными перчатками и люди Вепря повели рыцарей в лагерь разбойников. Вепрь встретил их учтиво. Он рассказал им о том, как встретил отряд Ольгерда, про покинутые жителями деревни.

– Их кто-то предупредил, – сказал на ломаном русском рыцарь Гедемин.

– Может быть. Мы ждали вас и не предпринимали никаких действий. Мои люди соскучились по настоящему делу, – сказал Вепрь.

– Будет вам дело, – сказал Андреас фон Вильвен.

– Мы ждем не дождемся, когда сможем разгромить этот проклятый острог, – пробасил Гудыма.

– Острог должен подождать, сейчас есть другое дело. Через несколько дней из Ладоги выйдет обоз, который повезет новгородскому владыке ценности разные: меха, серебро и книги ученые. Магистру они очень нужны. Нужно напасть на него вот здесь, – сказал Андреас фон Вильвен и показал на схеме леса то место, где Вепрь напал уже на княжескую дружину.

– Я знаю это место, – сказал Вепрь.

– Меня найдете здесь, – молвил фон Вильвен и вновь указал точку на схеме в районе Ладоги.

– А серебро? – спросил Вепрь.

– Серебро можете взять себе. Меня интересуют соболя и книги. Книги – это главное. А закончите это дело, тогда и с острогом разберетесь. А может быть и мы вам поможем. У меня с Александром свои счеты, – сказал вице-магистр.

– Через три дня вам нужно снимать лагерь. Мы точно не знаем, когда пойдет обоз. Поэтому нужно быть недалеко, а также поставить охранение на Северной дороге, чтоб смогли вовремя предупредить, – сказал Гедемин.

– Я понял. Что мне с пленными делать, которых мы взяли на Северной дороге? – спросил Вепрь.

– Дружинников уничтожить, а купцов мы с собой возьмем. Могут еще пригодиться, – сказал вице-магистр.

Рыцари со своей свитой уехали в сторону Ладоги, а Вепрю было отпущено три дня для утех и отдыха.

Господин Великий Новгород

Через два дня после того, как Буслай попросил у Архипа руку Дарьи, был собран обоз, который должен был доставить товары в город для торговли. Везли оружие, мед, гончарные изделия, меха, которые выделывали еще зимой. Там были соболя, лисы, несколько волчьих шкур и одна огромная шкура медведя-шатуна, которого Архип подстрелил в марте в Сосновом лесу. Так же везли чучело лося и два чучела кабанов-секачей. Обоз состоял из трех телег. Возглавлял его отец Евлампий, который ехал в Новгород на поклон владыке и для посещения Софийского собора, где батюшка хотел поставить свечи и помолиться за убитых в битве на Волхове. Так же с обозом шли кузнец Антип и Рябой. На передней телеге сидели Даша и Зара, которую дружинники по просьбе Никиты взяли с собой. Все остальные были дружинники Добродея. Все шли пешим строем, лишь один Буслай ехал на черном жеребце, которого накануне ему подарил отец Евлампий за доблесть, проявленную за последние недели. Буслай гордо гарцевал на жеребце, иногда он сажал к себе Дашу, и они уезжали вперед. В Великий Новгород они добрались без происшествий. Отец Евлампий сразу пошел на поклон к архиепископу, Антип и Рябой пошли на ярмарку, а Даша и Буслай зашли сначала к скорняку по имени Буян, с которым Архип имел торговые дела, и оставили у него меха. После чего Буслай отвел Дашу в свой терем, а сам, встретившись с Добродеем, Игнатом, Никитой и Годыней, отправился на поклон к владыке. Владыка уже успел принять отца Евлампия и обещал, что когда они поедут обратно, даст ему почтовых голубей для удобства сообщения. Ратников владыка архиепископ Спиридон встретил очень сердечно, с большим вниманием послушал рассказ Добродея о битве на Волхове, расстроившись, когда услышал о нападении на деревни.

– Пока побудьте в остроге, а то от разбойников никакого спасу нет. Верные люди говорят, что крестоносцы по земле новгородской ходят, вынюхивают что-то. В Новгороде бояре смуту наводят, князь Александр грешит на боярина Трифона, но доказательств явных он не имеет. Человек верный из Дерпта прибыл, говорит, опасаться надобно человека по имени Чаклер. Этот Чаклер доверенное лицо рыцаря ордена Гедемина, а сам Гедемин является любимчиком самого магистра Ливонского ордена Фольквина фон Винтерштаттена. Есть предположение, что он захочет проникнуть в Новгород и посеять смуту среди народа. Верный человек говорит, что этот Чаклер очень коварен. Ежели его встретите, постарайтесь живым взять. Он много чего рассказать сможет. Я сказал отцу Евлампию, что в этот месяц сотский в острог не приедет. Пусть люди деревни восстановят, а то, наверно, самим есть нечего, – произнес владыка.

– Да, народ там хорошо потрепали. Варяги раньше так далеко не доходили. Приплывут, разграбят в устьях Невы да Ижоры и обратно, а сейчас и до нас дошли, – ответил Добродей.

– А ты что молчишь, Буслай. Мне отец Евлампий о твоих ратных подвигах поведал, говорит, что бил ты ворога крепко. Все бы так, тогда не было бы лихих людей на Руси. Поведал он, что жениться задумал ты. Прими мое благословение, да подарок возьми от меня свадебный, – сказал владыка, перекрестил Буслая и дал ему целый кошель серебра.

– Благодарствую, владыка, – сказал Буслай, принимая дары.

– Да, кстати, дядюшка твой Евпатий скоро должен с дружиной в Новгород пожаловать. Послал я его в Ладогу обоз сопроводить. Ценный обоз. Серебро, меха, а главное книги древние, фламандцами писаные. Цены им нет. Сорок дружинников добро стеречь будут, – сказал владыка.

– Да я его уже не увижу, сейчас люди товар сдадут, и мы обратно. Беспокойно сейчас в остроге, – сказал Буслай.

– Вы, что случись, так голубей посылайте, я Евлампию обещал дать пару-тройку клеток. Да соли возьмите несколько пудов, Тришка, мой виночерпий, покажет вам, где взять. Я команду дам, – сказал владыка.

– Благодарствуем, владыка, – за всех ответил Добродей.

– Бога благодарите, Иисуса Христа, кормильца нашего. Да молитесь, чтобы в этом году урожай был, да вороги поганые не пришли. К князю баскаки уже несколько раз наведывались. Говорят, Бату-Хан сердится, что дань не платим, – вот такие дела у нас.

– Помолимся, владыка, – сказал Игнат.

– Ладно, идите отдыхать с дороги, а ты, Буслай, невесте своей наряды дорогие купи, побалуй девицу. Евлампий говорит, красавица она у тебя, – сказал владыка.

– Красавица, лучше и на свете нет! – воскликнул Буслай.

– Ладно, все, идите, а то мне к службе приготовиться надобно да команду дать, чтобы скат поправили. Вчера ветер такой был, что двоих дворовых прибило, – сказал владыка.

Дружинники попрощались с архиепископом новгородским и разбрелись по городу, каждый по своим делам. Добродей пошел навестить семью, Годыня по друзьям ратным отправился, Игнат ушел молча, никому ничего не сказав, Никита с Зарой отправились искать иудея-торговца Исаака, а Буслай с Дашей − на городскую ярмарку, наряды ей покупать да подарки разные.

Даша, въехав в Новгород, была под очень большим впечатлением. Она никогда ничего подобного не видела. Девушка была восхищена большими белокаменными стенами, поражена красотой Софийского собора, богатством боярских домов, пестрою одеждой горожан. Буслай улыбался, видя в глазах Даши девичью наивность. Но ему это нравилось. Он любил ее и такую больше жизни. К полудню они попали на городскую новгородскую ярмарку. Даша ликовала. На Ярмарке шло представление какого-то бродячего заезжего театра. На сцене актер, переодетый в русского витязя, имитировал удары по голове другого актера, переодетого в одежду рыцаря-крестоносца. Люди смеялись. Засмеялась и Даша. Они прошли дальше, там жонглер ловко подкидывал факела, напротив огромный силач крутил двухпудовую гирю словно в руках его была пуховая подушка. За углом они увидели канатоходца, который по сильно натянутому шнуру шел без всякой страховки. Люди стояли и смотрели, затаив дыхание. Даша от волнения тоже открыла рот. Наконец, они дошли до торговых рядов. Ее поразило обилие разных товаров, ремесленных изделий, продуктов и оружия. Даше купили два красивых платья. Одно было простое, но хорошего кроя, из качественного сукна, а другое − нарядное, вышитое у ворота красивым фигурным шитьем. У следующего купца из балтийских земель Буслай приобрел янтарные бусы. Даша была в восторге и крепко поцеловала Буслая. Они еще долго бродили по ярмарке и еще приобрели для Даши красные мягкие сапожки, Буслаю купили суконную рубаху, у ворота вышитую шитьем красных нитей и высокие сапоги из бычьей кожи. Архипу приобрели искусно сделанный половецкий лук с тетивой из жил какого-то зверя, выполненный по очень замысловатой геометрии. Основание лука, где было место для держащей руки, было обтянуто лисьей шкурой. У кузнеца они взяли красивый кривой охотничий нож для Архипа и небольшой меч, по размеру подходящий больше под большой датский нож, в подарок Спирьке. К вечеру они пошли к Буслаю. Дома он подарил Даше шкатулку для хранения драгоценностей, которая ему досталась еще от матери. Вещь была резной работы, отделанная малахитом. Восторгу девушки не было границ. Так прошел день.

Никита и Зара долго блуждали по Новгороду и не могли никак найти старого иудея-алхимика. Со старого места жилья он давно съехал. О новом месте никто не смог ничего сообщить. Зара уже потеряла всякую надежду, но тут им помог случай. Никита встретил старого знакомого, Ярослава, который служил ключником у боярина Прохора Борецкого, он-то им и помог.

– Боярин мой Прохор у этого Исаака микстуру покупает. Сердце у него слабое. А я хожу за ней. Так что повезло тебе, Никита. Он человек нелюдимый и не всяк знает, где найти алхимика. Он только своим, проверенным людям, эти микстуры да зелье всякое разное варит. Сейчас сведу вас, – сказал Ярослав и стал петлять разными закоулками. Наконец они пришли. Ярослав попрощался с Никитой и Зарой и ушел восвояси. А друзья наши зашли в дом старого иудея. Тот сидел у окна и колдовал над какими-то колбами.

– Здравствуйте, я Зара, Филарета внучка, – робко сказала девушка.

– Зара? – посмотрел косым взглядом, с интересом, Исаак.

– Да, дедушка говорил, что книгу оставил Вам для меня? – задала вопрос Зара. Никита стоял у нее за спиной. Дыхание у него было учащенное.

– А как Филарет? Давненько я не видывал его. Стар, наверное, стал, в Новгороде не появляется, – пыхтя, сказал Исаак.

– Умер дедушка, два года назад, как умер, – взволновано ответила Зара.

– Вот те на! Царствие ему небесное. Хороший был человек, душевный. Богоугодные дела делал. Не грешил. Ах, святым был человеком, – запричитал Исаак.

– Да, дед был святым! Много добра он людям сделал, но не все ему отплатили тем же, – произнесла Зара.

– А книгу-то, книгу я сейчас поищу, должна быть здесь, – сказал Исаак и стал рыться в полках, которые находились в углу комнаты.

– Ну и запах тут стоит! – шепнул Никита на ухо Заре.

– Потерпи, – прошептала ему в ответ Зара, слегка коснувшись губами щеки Никиты. Приятная дрожь растеклась по телу Никиты.

– Вот она, родная, – пропыхтел Исаак, стирая пыль с книги. Он подошел к Заре и протянул ей толстую старую книгу.

– Спасибо большое, – радостно произнесла девушка.

– Береги ее, вещь редкая, предками писанная. Много вещей умных есть там, житейской мудрости и методов врачевания разных, – многозначительно подчеркнул Исаак, подняв палец вверх.

– Еще раз Вам спасибо. Да хранит вас Бог, – сказала Зара, и они с Никитой вышли во двор.

– Вот она. Наконец-то! – негромко воскликнул Зара.

На следующий день Даша и Буслай помолились у святой Софии и целый день гуляли по Новгороду. Даша уже привыкла к такому большому скоплению народа и чувствовала себя вполне комфортно. После полудня они еще раз зашли на ярмарку и Буслай купил ей разных сладостей. Даша никогда не пробовала таких вкусных леденцов и мучных изделий. Потом они пошли к тому же торговцу, где Даше купили наряды, и она подобрала еще один для сироты Насти.

– Вот Настена обрадуется. Бедная девочка, кто о ней еще позаботится. Правда, Буслай? – спросила Даша.

– Правда, моя хорошая, – сказал он, и обнял ее за талию.

– А домой когда? – спросила Даша.

– Отец Евлампий сказал, что князь нас завтра на поклон ждет. Вопросы задавать будет. А послезавтра уже надобно возвращаться будет, а то заждались там нас. Боязно мне за них, – ответил Буслай.

– А князь, он какой, расскажи? – задала Даша еще один вопрос.

– Князь Александр-то? Молод он, девятнадцати годков отроду будет, но умен и мудр не по годам. Красив, да и делу ратному хорошо обучен. Отец его, князь Ярослав Всеволодович, хорошо руку свою приложил. Наставником поставил к нему Гаврило Олексича, витязя русского, который и научил его делу ратному. Народ смотрит на него с любовью и почитанием, а приятный голос его гремит как труба на вечах. Достигнув лет юноши, он женился на дочери Полоцкого князя Брячислава и, празднуя свадьбу, уже готовился к делам ратным. Укрепил берега Шелони, чтобы защитить Новгородскую область от внезапных нападений чуди и старался окружить себя витязями храбрыми, предвидя, что мир в сии времена общих разбоев не может быть продолжительным, – закончил свой рассказ Буслай. Даша слушала его с нескрываемым интересом.

– И дружина у него большая? – вновь спросила Даша.

– Да копий пятьсот будет, а может быть и более, – ответил Буслай.

Нас следующий день они встретились после полудня, и владыка повел дружинников на прием к князю.

Господин Великий Новгород. Тронная князя Александра Ярославовича

Князь Александр с самого утра был в делах и заботах. Сначала к нему прибыли баскаки Батыя, дань просили хану монгольскому. Потом с челобитной пришли жены купцов Радима и Неклюда. Просили князя разыскать их пропавших мужей. А потом пожаловали монахи, посланники папы римского Иннокентия четвертого. Когда вошли монахи, князь сидел на троне, по правую руку стоял Гаврило Олексич, а по левую – Ратмир. Княжеский дьяк Роман сидел поодаль и что-то писал.

– Приветствуем тебя, славный князь Александр, и передаем тебе поклон от папы нашего святого Иннокентия четвертого, – торжественно сказал один из монахов.

– И вам, тоже, привет. Как добрались? И с чем пожаловали? – задал князь сразу несколько вопросов.

– Добрались хорошо, спасибо. А пожаловали мы к тебе с добрыми намерениями. Папа Иннокентий чтит твою доблесть и ум, поэтому просит передать тебе эту книгу и предлагает принять тебе веру истинную господа нашего Иисуса Христа, – сказал монах и протянул князю книгу. Ее взял Ратмир.

– Вот, княже, – сказал он и передал ее Александру.

Князь открыл ее и стал перелистовать. Книга была красочная и помимо того, что было написано, в ней было множество картинок, на которых были нарисованы подвиги рыцарей с крестами на плащах. Подвешенные на виселицах люди, подземные казематы, пытки, казни и горевшие на кострах люди. Князь перелистал еще несколько страниц, закрыл книгу и потянул ее обратно монахам.

– А чем наша вера вам не нравится? Мы несем веру предков наших и чтим ее. И другой веры нам не надобно. А ежели кто насильно придет к нам с мечом, от меча и погибнет. Так и передайте папе своему Иннокентию, – вежливо улыбнувшись, сказал князь. Монахи в замешательстве поклонились и вышли.

Борьба Новгорода с немцами была неизбежна. Новгородцы еще прежде владели значительным пространством земель, населенных чудью, и, постоянно двигаясь на запад, стремились к подчинению чудских племен. Вместе с тем они распространяли между последними православие более мирным, хотя и более медленным путем, чем западные рыцари и крестоносцы. Как только немцы утвердились в Ливонии, тотчас начались нескончаемые и непрерывные столкновения и войны с Новгородом. Новгородцы подавали помощь язычникам, не хотевшим креститься от немцев, и поэтому-то в глазах западного христианства сами представлялись поборниками язычников и врагами Христовой веры. Папа, покровительствуя Ливонскому ордену, побуждал как немцев, так и шведов, к покорению Северной Руси.

Через несколько минут после ухода папских монахов князь пригласил владыку Спиридона и новгородских дружинников. Вошедшие низко поклонились.

– Разреши слово молвить, князь. Вот, по велению твоему привел к тебе героев. Дали они под зад варягам. Отец Евлампий говорит, бежали, аж пятки сверкали, – сказал владыка.