Возрождение. Книга 1. Легенда

Мира сплела пальцы обеих рук чуть ниже живота и, удостоверившись, что рядом нет никого лишнего, осмелилась заговорить. Радовало, что звуки леса и несмелый смех детей немного приглушал ее голос.

– Помните, в прошлый ваш приезд вы провожали меня к моей спальне?

Злата сощурилась, но так, что четко очерченные линии ее глаз и бровей остались почти не тронуты. Ни единой морщины.

– Ты та девочка, что стояла с Отцом Юрием за столовой? – спросила она деловито, ровно, будто ничего примечательного в этой ситуации не заметила.

– Да.

– Кажется, я уладила эту проблему тогда, он услышал мои слова. Или Отец вновь предпринимал попытки подобного?

– Предпринимал. И не единожды.

Верховная настоятельница вздохнула. Ее тело вмиг напряглось, спина стала еще прямее и жестче на вид. На точеное лицо легла тень озадаченности.

– Продолжай.

– Он выбирает девочек помладше, всегда приходит по ночам в их комнаты, и я… не знаю, что делает, не могу быть уверена, но…

– Этого хватит, – она снова оглядела малышек, но уже более напряженно. – Ты говорила об этом кому-то еще?

– Нет, никому.

– Хорошо, – подумав, добавила. – Иди к себе.

Девушка склонила голову в знак почтения, развернулась, но следом все же робко заняла прежнее положение, чтобы удостовериться и тем самым немного успокоить себя:

– Вы ведь поможете?

Злата выдержала паузу в пару секунд, затем, все еще чуть нахмуренная, прикрыла глаза и кивнула.

– Не беспокойся. Сделаю, что следует.

Мира улыбнулась, насколько позволяла ситуация, выражая благодарность. От сердца подозрительно резко отлегло.

Уже по пути она, радуясь, повторяла про себя ответ Верховной гостьи.

– «Сделаю, что следует. Сделаю, что следует».

Наконец стало легче думать о других вещах. Последнее время Мира не могла позволить себе перевести вектор внимания, все ее мысли витали вокруг одного, а ведь помимо этого есть целая груда беспокоящих моментов. После признания она почувствовала защиту, которую хотела чувствовать. Появилась долгожданная уверенность, что все эти девочки отныне будут в безопасности. На их директора есть управа, и Мира смогла найти человека, способного оказать нужное влияние. Она смогла сделать хоть что-то, не струсила, не отсиделась, как прежде, а предприняла верные попытки защитить младших сестренок.

– «Дело за настоятельницей Златой, а она не подведет. Обязательно защитит их. Вот бы на место Отца Юрия поставили Константина. Он справился бы с этими обязанностями куда лучше».

Последующие пару часов Мира с нетерпением и новыми ожиданиями размышляла о последующих изменениях в пансионе. Все бродили туда-сюда, занимаясь повседневными делами, как и прежде, но она ощущала, как воздух становится другим: легким, свежим, заплывающим в легкие с небывалой простотой. Не страшно, что девочки сидят на скамейках в одиночестве, читая книги, не страшно, что они уходят гулять за угол дома, где их никто не видит.

Мира разглядывала двор, когда заметила Верховного настоятеля Николая в сопровождении преподавателей, гуляющим по саду. Ни настоятельницы Златы, ни Отца Юрия с ними не было, это еще больше обрадовало девушку. Она облегченно усмехнулась и коснулась спинки скамьи лопатками.

Фигура в светлом платье и фигура в темной мантии выпорхнули из-за живой изгороди.

– Мира, Мира, представляешь?

Что?

– Мира!

Девушка почувствовала чью-то ладонь на своем плече и тут же вздрогнула от неожиданности. Рядом приземлилась Ксюша.

– Что такое? Я тебя напугала? Прости.

– Нет, нет, – Мира моргнула, сгоняя замешательство, и повернулась к подруге. – Что?

– Ко мне подходила Мария Ильинична. Через пару дней меня заберут Верховные настоятели. Представляешь?

Платок на темноволосой голове перебрал складками, когда его обладательница тряхнула головой, все еще не в состоянии правильно принимать информацию.

– Что?

– Меня распределят в городской храм, – восторженно прокричала Ксюша, едва ли не прыгая от радости. – Я уеду вместе с ними через два дня. Я буду служить в городе, только подумай. Никаких больше заборов и леса. Просто не верится!

– Только тебя заберут? – Мира сама не заметила, как схватила руки подруги, а та, не теряя широкой улыбки, сжала ее ладони тоже.

– Думаю, да, ведь мне одной уже двадцать три. Вас распределят в следующем году, – заметив грусть, она подсела чуть ближе с намерением подбодрить. – Будем молиться весь год, согласна? Творец милостив, он сделает так, чтобы и ты попала в городской храм. Или еще лучше – прямо ко мне. Вот было бы здорово, да? Представляешь?

Мира не смогла больше сохранять страдальческое выражение лица и поддалась столь заразительной радости.

– Давай. Я очень счастлива, что тебе так повезло. Ты этого заслуживаешь.

Ксюша сглотнула подступающие слезы, после чего кинулась на девушку с объятиями. Они прильнули друг к другу, выказывая неожиданно сильную привязанность.

– Я буду по тебе очень скучать. Больше, чем по остальным, – тихо призналась пришедшая. – Жаль, что мы не может уехать вместе.

– Не переживай. Главное – ты хорошо устроена. Я не буду волноваться о том, в каких условиях ты там, в другом месте. Со мной все будет в порядке.

– Вот ты всегда так, – упрекнула Ксюша, отстраняясь. – Побеспокоилась бы о себе хоть разочек.

– Я же говорю, что со мной все будет в порядке, значит, все будет в порядке.

Ксюша изобразила недовольство, но оно тут же сменилось новой волной воодушевления.

– Ох! Тебе в любом случае будет, чем заняться этот год, на мое место ведь примут новую малышку. Надеюсь, это будет какая-нибудь несчастная кроха, чтобы ты могла окружить ее своим вниманием и заботой, тогда одним грустным человечком на этой Земле станет меньше. Как же хочется ее увидеть! Жаль, что уже не выйдет.

Для Миры эта новость радостной не стала. Фигура Отца Юрия маячила среди зелени, точно ворон в лесных зарослях. Вороны – предвестники смерти и несчастий, это все знают.

К тому моменту, как эта малышка вырастет, Миры уже не будет в пансионе.

– Надеюсь, мы с ней поладим.

– Поладите, конечно, – без тени сомнений ответила Ксюша, вновь обхватив ладони подруги двумя своими. – Ты слишком добрая, чтобы тебя не полюбить.

– А ты слишком милая, – не осталась в стороне вторая участница разговора. Они вновь улыбнулись друг другу и обнялись. – Рассказала остальным?

– Нет еще. Идем, расскажем вместе. Поможешь мне потом собрать вещи?

– Конечно.

За разговорами прошли еще несколько часов. Мира расслабилась, стала более живой и веселой, это заметили и ее подруги, которые тут же начали придумывать различные версии этих изменений. Конечно же, ни одна из них не была даже приближена к правде. Мира ничего не подтверждала, и именно в этот момент спросила себя, почему не рассказала о такой важной ситуации подругам? Даже Ксюша ничего не знала, хотя они довольно близки. Скорее всего, эта тема оказалась слишком важной и деликатной, чтобы посвящать в нее всех.

В самый разгар оживленной беседы во двор вышла вездесущая Мария Ильинична с колокольчиком. Звон быстро привлек внимание всех присутствующих.

– Девушки! – она картинно приложила ладонь ко рту, имитируя рупор. – В общем зале Верховный настоятель Николай будет читать лекцию по истории Тииноизма для младших воспитанниц пансиона. Настоятельно советую всем пойти туда прямо сейчас. Повторяю: настоятельно советую ВСЕМ. Преподавательский состав во главе с директором ждет вас в общем зале. Повторяю: в общем зале вас ЖДЕТ ДИРЕКТОР. На этом у меня все.

С широко растянутыми губами женщина встала у входа и принялась требовательно оглядывать всех, кто бродил во дворе. Маленькие глазки пожилой женщины сверкали вполне очевидным намеком.

Девушки переглянулись и, тяжело вздохнув, поднялись со своих мест. Мария Ильинична выбора, как всегда, не давала, но это было привычно и даже забавно – такие моменты рождали множество шуток, способных сплотить четверку. Правда, напоминать о них можно было лишь шепотом и согнувшись в три погибели, чтобы никто не заметил, такова расплата за веселье.

Следом за компанией Миры плелась Вика, которая в последнее время вела себя даже тише обычного. Куда она пропадала – было не ясно, но от ее помятого вида, огромных серых ореолов на коже вокруг глазных яблок и почти мертвецкой серости становилось не по себе. Мира заметила это быстро и даже почувствовала по отношению к плохо знакомой ровеснице непривычное беспокойство.

Вскоре черные платья заполонили пространство общего зала. Трибуна, у которой обычно выступали все преподаватели, стояла у стены, будучи ненужной, а сам настоятель с добродушным видом следил за тем, как зрители занимают места. У него не было ни единого листа, ни единой подсказки или какого-либо вспомогательного материала к лекции. Более того, он был одет в ту же одежду, что и по приезде, потому Мира сразу поняла – мужчина не готовился. Это заставило ее испытать к нему уважение.

– Итак, здравствуйте, юные служительницы Творца, – громко начал он. Мира тут же ощутила покалывание в шее и дернула ей, испугавшись собственной резкости. Ощущение действительно неприятное. – Меня зовут Отец Николай, я занимаю должность Верховного настоятеля главного храма нашей страны – храма Сведущего Творца, в честь которого и назван ваш пансион. Думаю, воспитанницы старшего возраста знают, насколько важным считается это звание, ведь нас, Верховных настоятелей, всего девять.

– Хвастаться не хорошо, – шутливо пробубнила Ксюша.

– Ему можно. Он же Верховный, – с неуместной язвительностью ответила Ира.

– Давайте потише, услышат еще, – внесла свою лепту и Регина, после чего привычно выровняла осанку, показывая, что направила на подножье амфитеатра все свое внимание.

Мира же промолчала, даже не желая вклиниваться в пустой разговор.

– И на правах своего титула я решился провести для вас ознакомительный урок по религии, которую все мы исповедуем. Как она называется?

– Тииноизм, – раздалось из толпы.

– Верно. Она существует на виду с буддизмом, индуизмом, христианством и другими. Религий очень много, люди сами выбирают, чему поклоняться. Как вы знаете, существует даже Сатанизм, и да, – учитель поднял брови, услышав взволнованное перешептывания по рядам. – Он тоже имеет место быть, потому что любая религия сводится к одному – все мы восхваляем Творца нашего. Его называют по-разному: Бог, Будда, Аллах. Даже Сатана своего рода Творец, верно? Потому Тииноизм является самой распространенной религией в мире, ведь является неким общим нейтральным и сбалансированным в своем составе корнем для всех имеющихся вероисповеданий планеты. Здесь есть только одно могущественное существо, и именно оно создало все, что мы имеем. Он же Бог, он же Сатана. Творец – это баланс. Хочу задать вам вопрос: знаете ли вы историю появления нашей Земли? – оглядев зал, полный поднятых рук, настоятель Николай наткнулся на Ксюшу, которая почти вжалась в стул. – Ксения, может, вы нам расскажете?

– Эм… – девушка медленно выпрямилась. Мира взяла ее за руку под партой, и это помогло настроиться. – Все, что мы видим – это энергия Творца. Любая материя соткана из него самого, как из нити. Он сам неосязаем, его нельзя увидеть или потрогать, но можно услышать. И именно из себя Творец создал космос, планеты, нас и сверхъестественных существ. Мы можем заметить его на небе в виде Святого сияния, так он приходит проверить нас.

– Люблю день Святого сияния, выходной дают, – шепнула одна из учениц, сидящих за компанией подруг. Те мысленно согласились.

– Все верно, – кивнул настоятель Николай. Цепочка его очков зазвенела прикрепленными к ней подвесками. Мира машинально потянулась к груди, где под платьем висело такое же украшение, имеющееся у всех воспитанниц. Это символ веры – крест, состоящий из двух прямых линий, заключенный в круг. – Творец, точно ученый, создавал нас не один месяц и не один год. Сначала он создал космос и звезды, чтобы освещать себе путь. Затем он создал планеты, играя с собственной фантазией, делая их самыми разнообразными. Следом придумал каждой своего жителя, и первыми жителями планет были…?

– Животные! – закричали девочки с первых парт. Малышки лет семи.

– Верно, верно, – с довольством протянул настоятель Николай, – это были животные. Творец вырастил их из крошечных организмов. Когда те прижились и сменили форму, он оставил их заполонять планету. После них были созданы и мы. Потому тииноисты, как вы все знаете, почитают животных и заботятся о них, это – одна из заповедей. Они появились тут раньше нас, и мы обязаны уважать их, как старших товарищей. Что же было дальше?

– Животные и люди не умирали, – подсказала одна из воспитанниц, сидящих где-то на другом ряду. – Тогда Творец создал смерть.

– Верно. Творец был ученым, но его… магическая часть, непостижимая, отчасти хаотичная и в хорошем смысле необузданная, сыграла шутку – созданные живые существа не умирали, потому заполонили планету. Смерть, сродни болезни, смогла дать смысл здоровью. Со смертью в этот мир пришли мор и хаос, за ними – мертвые души и демоны, которые, в свою очередь, сотворили ведьм, оборотней, вампиров и прочую нечисть, но их не видели очень давно.

Мира подняла руку неожиданно для себя самой.

– Да, дитя?

– Почему Творец не уничтожил мор, хаос и демонов? Почему не оставил только смерть, если она нужна?

Девушка нахмурилась – в горле запершило. Она сглотнула, пытаясь унять зуд, но тот поддавался неохотно.

– Дело в последовательности, дитя. Это очень хороший вопрос, и ты мыслишь очень последовательно, под стать. Если бы Творец уничтожил все ростки, которые пустила смерть, она пустила бы новые и, возможно, куда худшие. Именно поэтому он дал людям дар молитвы и святости. Мы, как защитники этой планеты и всего живого, способны сдерживать зло внутри себя, бороться со всей тьмой, которую принесла смерть. Словами мы взываем к отцу своему, и он шлет нам энергию, способную оказать помощь. Потому правильно и, самое главное, искренне молиться очень важно – только так вы наладите связь с Творцом.

Мужчина улыбнулся Мире, и та вдруг увидела в его сощуренных глазах неподходящую этой улыбке сосредоточенность. Он словно смотрел внутрь нее, разворачивал ее душу, чтобы проверить ту на прочность. Складывалось стойкое впечатление, что Верховный настоятель знает о ней куда больше, чем она сама.

Мира снова закашлялась, прикрыв рот рукавом платья. Учитель отвел взгляд, а вот его жена, Отец Юрий, настоятельница Мария Ильинична и даже Константин, смотрели на нее еще несколько секунд, прежде чем вновь вернуться к рассказу.

Пристальное внимание заставило Миру почувствовать себя слишком уязвимой и одинокой, будто вокруг больше не было ни единого человека. Стало холодно и до слез грустно из-за перманентной нервозности, отступающей лишь изредка.

Под черепом тихо жужжала тревога, перебирая все прошедшие дни в попытке понять, где было сделано то самое, заслуживающее таких холодных обвиняющих взглядов.

– «Почему мне всегда кажется, что я что-то сделала? Почему они так смотрят на меня? Злата все рассказала им? Вдруг я ошиблась?».

Беспокойство прервало касание горячей ладони к спине. Жест был настолько отчетливым, что Мира чувствовала каждый палец даже через ткань платья. По телу разлилось тепло, слезы высохли сами собой, и что-то подозрительно незнакомое, но понятное зародилось в тесной клетке ребер. Это настолько захватило девушку, что она распахнула глаза и застыла, боясь спугнуть нахлынувшие ощущения. Они все равно медленно пропали, будто солнце, затянутое плотной тучей. Мягко, осторожно, не пугая и не делая больно. Девичье сознание потянулось за этим чувством в безуспешной попытке схватить за неосязаемый световой хвост.

Впечатленная Мира тут же повернулась к Ксюше.

– Спасибо.

– Что? – не поняла та, оторвавшись от настоятеля Николая, который уже продолжил свой урок.

– За поддержку.

– А… Не за что.

Ответ вышел растерянным, но Мира была слишком поглощена своими чувствами, чтобы заметить.

– А теперь давайте обсудим заповеди. Ксения, назовете нам четыре главных заповеди?

– Да, это… Первая – не убей.

– Все верно, такая заповедь есть в каждой религии, и это главное. Дальше.

– Вторая заповедь – не применяй силу против слабого.

– Это тоже распространено. Еще?

– Не смейся над чужим горем.

– И?

– Не завидуй чужой радости.

– Все верно. Примечательно, что изначально в писаниях о тииноизме в каждой из этих заповедей было продолжение, но по какой-то причине их буквально заливали чернилами или даже вырезали, потому мы до сих пор не смогли прочесть остальное. Однако в одной из пятнадцати заповедей все же нет продолжения. В какой?

Зал молчал. Такое не проходили на своих занятиях даже старшие.

– Я сегодня о ней уже говорил. Это заповедь о животных. Она звучит так: «Уважай и люби братьев наших меньших, не давай в обиду, чти, как родителей, ибо каждый из них дал тебе возможность жить». Окончательно сформированная мысль, не имеющая никаких правок.

Мира слушала мельком, не в силах выкинуть из памяти столь яркое чувство. В очередной попытке повела плечом, все еще ощущая тепло на коже.

Глава 4

Миновали еще сутки. К сожалению, они не принесли Мире, как и всему пансиону, ничего хорошего.

Отец Юрий вновь подсаживался к кому-то за завтраком, и стало окончательно ясно, что слова настоятельницы Златы не имеют достаточных сил, либо же она и вовсе ничего никому не сказала. Это подтвердилось позже: он подошел к той же воспитаннице во время урока и за обедом, когда даже гости «Сведущего Творца» сидели практически за соседним столом.

Мира готова была разрыдаться. Мешало только отрезвляющее непонимание и желание разобраться в происходящем.

До самого вечера она думала, как действовать, чтобы самостоятельно помешать Отцу Юрию. Помимо основных сложностей была неприятная вероятность смены жертвы, если вдруг девочка каким-то чудесным образом согласиться пойти на ночь к знакомой, но все же чужой старшей ученице.

Огорчали и мысли о Ксюше: подруга должна была уехать уже на следующий день. Мире хотелось провести с ней больше времени, заняться чем-то особенным перед разлукой, но беды не ждут.

Тогда идею подала сама будущая служительница храма.

– А помнишь, года три назад, у нас ночные чтения проходили? Было весело. Я просто недавно книгу нашла, которую мы с тобой тогда читали, и вспомнила что-то.

– Ксюш, ты такая умница, – восхитилась Мира. – Давай у настоятелей попросим ночные чтения провести? Ты же завтра уезжаешь, подольше побудем вместе.

Это было половиной правды, но повод показался веским. Это даже помогло девушке немного утихомирить свою раздражительность. Один вид Отца Юрия стал вызывать в ней все больше ненависти, все больше отторжения. Весь пансион казался чем-то враждебным. Мысли метались и одной крайности в другую, не вставая на путь рационального мышления. Мира впервые ощущала, что постепенно поддается собственным эмоциям, настолько они становились сильны. Раньше ничего подобного не происходило. Даже пресловутые молитвы не давали должного результата, только больше злили. Нужно было заставить себя и приложить силы, чтобы они работали, как следует.

Злость появилась и на Верховных настоятелей. Улыбчивый Николай по мнению Миры, которого она очень стыдилась, походил на скользкого червя в сверкающих очках, податливо следующего чьим-то указаниям, а Злата – на бездушную каменную статую. Рядом с мужем это изваяние выглядело еще внушительнее. Казалось, у нее было куда больше внутренней силы, но слушались все исключительно ее партнера, она сама вникала в дела пансиона лишь на косметическом уровне.

– «Какая может быть сила, если ее не послушал даже настоятель-директор?» – думала девушка, подкрепляя свой плохой настрой. Тот на удивление легко разгорался, требуя подкидывать подобные мысли, как хрустящие дровишки.

До вечера Мира провела время с подругами, потому ее плохое настроение не могло остаться незамеченным.

Четверка сидела в спальне Ксюши, помогая ей собрать вещи и наводить порядок перед отъездом.

– Мы завтра с утра уже уедем. Как я поняла, очень рано, но во сколько – не знаю, потому хочу сделать все сегодня.

Регина благосклонно качнула головой, чрезмерно аккуратно укладывая очередное платье в чемодан. Уже упакованная одежда выглядела, как одна тень – нет ни единой складки. Ксюша тем временем продолжала безостановочно бросать ее на постель, пока не попала в Миру, погрузившуюся в очередной поток злобных мыслей. Та этого даже не заметила, так и осталась сидеть, лишь накренившись от веса ткани на секунду.

– Ой! Прости, я не заметила, – хохотнула хозяйка гардероба. Заметив, что должной реакции это не вызвало, оглядела присутствующих: Регина вопрошающе изогнула бровь, а Ира пожала плечами, метнув в сторону гипнотизирующей стену брюнетки красноречивый взгляд, будто ее поведение не было чем-то чрезмерно удивительным.

– Она такая с самого утра, – сопроводила жест коротким комментарием.

– Мирослава? – Регина склонила голову, пытаясь всмотреться в задумчивое лицо. Завораживающе-карие радужки в вытянутом разрезе и бледная ровная кожа делали ее похожей на фарфоровую куклу. В такие моменты, когда тонкое тело, почти подростковое на вид, изгибалось в неестественной для него форме, она выглядела еще менее реальной.

Все в виде Регины было статичным: осанка, собранные в тугой пучок черные волосы, матовые шарики в глазных яблоках вместо живых водянистых глаз. Это хорошо сочеталось с ее, казалось бы, прямым характером. Лишь иногда девушка позволяла себе быть живой и обеспокоенной, чаще всего – в минуты волнения.

Это – не тот случай, потому Мира, глядя на подругу, не сразу смогла выйти из своего состояния, слишком уж Регина сливалась с окружением.

– А? Да?

– Все хорошо?

Ксюша, стоящая рядом, вмиг стала печальной – ей подумалось, что причина такого поведения кроется в ее скором отъезде.

– Помогай складывать.

В четыре руки чемоданы наполнялись куда быстрее, к тому же, совместный труд помог настроить всех на нужный лад. Начался более легкий разговор.

– Я слышала, что сегодняшнюю молитву будет проводить Константин, – сдержано поведала Регина.

– Правда? Может, его в скором времени планируют поставить вместо Отца Юрия? – предположила Ксюша, не скрывая восторга. – Это было бы интересно.

– Не поставят, он слишком молод, – ответила Ира. – Ему всего двадцать девять.

– Ого, – девушки замерли, прервав свои занятия.

– А ты откуда знаешь? – блондинка озвучила общую заинтересованность. Даже Мира чрезмерно заметно включилась в беседу, подзабыв все беспокоящие ее события.

Ира, к удивлению всех присутствующих, вдруг замешкалась, а поставить ее в подобное положение не так уж и легко.

– Не только ты слушаешь, что люди говорят, – кинула она строгий взгляд в сторону серьезной подруги. – Есть среди нас более общительные, чем остальные, они и спросили.

Трое остальных переглянулись и медленно продолжили возиться со своими делами. Ира же, убедившись, что все они больше не смотрят в ее сторону, вытащила с полки очередную книгу и положила поверх стопки, чтобы перевязать всю конструкцию прочной нитью.

– В любом случае, отец Юрий еще не собирается уходить. Думаю, примерно двадцать ближайших лет другого директора у этого пансиона не будет, – вздохнула Регина и положила в чемодан очередное черное платье. – Уж не знаю, зачем в таком случае Константина вообще сюда прислали.

– Вот именно, – нахмурилась Мира. – Зачем тогда? Может, пораньше уйдет все-таки.

Эта мысль давала хотя бы какую-то надежду.

– А тебе-то что? – усмехнулась Ира.

– Просто, – девушка вдруг отложила мантию и глубоко вздохнула, подгоняемая собственной странной идеей сменить тему разговора на более полезную. – Вы никогда не замечали, что Отец Юрий какой-то странный?

– Странный? – с искренним удивлением переспросила Ксюша, протирая полки шкафа мокрой тряпкой. – Ты о чем?

– Ну… Он иногда ведет себя подозрительно.

– Смотря, в чем ты его подозреваешь.

– Я? Эм. Не то, чтобы подозреваю, просто иногда кажется, что некоторые моменты нарочитые, знаете?

– Это ты о его навязчивости? – предположила Регина. Она чуть улыбнулась, так, будто это и был верный ответ. – Он же всегда таким был. Если прицепится со своими лекциями – не отмахнешься.

– Да, но…

– Кстати, да. Всегда странный. Демоны живут в наших сердцах, – начала самая старшая из компании, забавно занижая обычно высокий, едва ли не визжащий голос, – Будьте добрыми и хорошими, иначе демоны украдут их и оставят вас без самой ценной вещи на свете.

Ира усмехнулась, пока Регина прикрыла глаза, стараясь не смеяться. Мира же, глядя на подругу, вмиг растаяла. Она решила не портить последний день серьезным разговором – их стайка ведь больше не соберется вот так, чтобы провести время вчетвером. Это последняя возможность создать новые теплые воспоминания.