Возрождение. Книга 1. Легенда

– Да, я слышала, они с Отцом Юрием разбирались с утра. Эй, Мира? Ты еще не проснулась? – Ксюша осторожно коснулась плеча подруги, возвращая ее в настоящее.

– Она который день уже какая-то странная, – подключилась к разговору Регина. – Ты не заболела?

– Нет. Просто спала плохо, правда. Не страшно.

Вика поднялась из-за стола и покинула зал под пристальным взором директора пансиона. Выглядел тот безучастно, будто его и не интересовал столь странный разговор.

Иногда Мире казалось, что с наступлением ночи в нем просыпается что-то нечеловеческое. Как иначе объяснить такие изменения? Днем он такой же, как и раньше: терпеливый, строгий, но справедливый директор. Возможно, иногда перегибающий с чрезмерно мудрыми наставлениями, но добрый. Опекающий. От того только страшнее.

– Кстати, – протянула Ксюша заговорщическим тоном, – я слышала, что Константин тоже поедет с нами.

Троица посмотрела на Миру, не сдерживая насмешливых улыбок. Та вмиг залилась краской, и, пытаясь скрыть стеснение, начала активнее копаться в тарелке.

– И что?

– У вас будет возможность поболтать, – пожала плечами Ира, маскируя собственное раздражение этим незамысловатым жестом. – Вы же, вроде, хорошо ладите.

– Она хотела сказать, что тебе стоит его избегать, потому что нам не пристало общаться с мужчинами в… подобном ключе, – поправила Регина, что спровоцировало напряженную паузу.

– В каком «подобном» ключе? – переспросила Мира с опаской. Она уже не смущалась, только огляделась, чтобы никто из преподавателей этого не услышал. – Что вы такое говорите?

– Никто ничего «такого» не говорил. Просто… Вы иногда так смотрите друг на друга. В общем, будь аккуратнее. Не одобрят.

– Никто и не думал об этом, прекратите.

На резком протесте беседу стоило бы закончить, но Ксюша вновь заговорила:

– Не переживай, не переживай, все же хорошо. Да, девочки? Это просто разговоры, – она подвинулась ближе к лучшей подруге и оглядела тех, кто сидел через стол. В воздухе, не смотря на окружающую живость, повисла неловкость. Ира смотрела на Миру в упор и дышала глубже обычного.

– Конечно же, – немного неловко поддержала Регина. – Все в порядке. Мы не хотели тебя обидеть. Просто предупредили, это ведь грех…

– Регина!

Ира, наконец, переключила свое внимание на другой объект – окно. Погода стояла в этот раз пасмурная, над пансионом сгущались тучи, предрекая скорый дождь.

После завтрака все старшие воспитанницы остановились у знакомого черного микроавтобуса. Нужные вещи уже загрузили туда же, и по уставшему виду водителя, разминающего спину, все поняли, кто постарался. Рядом уже привычно стояла одна из преподавательниц, сложив руки на уровне живота. Они живо обсуждали детали поездки с Отцом Юрием и еще одним мужчиной, глядя на которого Мира всегда чувствовала, как ее собранность куда-то исчезает.

Однажды в руки Ксюши попала некая книга, так называемый «любовный роман». Его ей прямо на улице насильно всучила незнакомая женщина. Девушки читали его вчетвером, встретившись в спальне одной из них глубокой ночью, и именно оттуда Мира единожды в жизни услышала про бабочек, которые роятся в животе, чтобы вызывать чувство любви. В случае с Константином ощущения отсылали не к красивым и нежным насекомым, а к чему-то более внушительному, вроде пчел. Иногда живот даже сводило, а в глазах темнело – настолько было волнительно. Они мало говорили, но если все же удавалось, Мира с трудом связывала слова из-за стеснительности. Ей слишком сильно хотелось убежать, когда Константин обращал на нее внимание. Странным было, что кроме нее он совсем ни с кем не заговаривал.

Когда компания оказалась в толпе и увидела преемника Отца Юрия, стоящего рядом со старшими коллегами, девушки переглянулись. Правда, Мира уже совсем отключилась от реальности.

Константин почему-то сильно отличался от здешних преподавателей. Даже если отмести его молодость и свежесть лица, чего остальные не имели, было в нем нечто иное. Высокий, с идеальной осанкой и волнистыми темными волосами, он был похож на принца из сказки. В такой обстановке, где реальность граничит с религией, сказки смотрятся неуместно. Возможно, проблема была в этом.

А еще проблема была в обаятельной улыбке с ямочками на щеках.

Мира не знала ничего о Константине, но это не подталкивало ее начать раздумывать о том, каким он может быть. В таком случае, как и во многих других, фантазии – не для нее.

– Девушки, прошу, занимайте места, – преподавательница указала на открывшуюся дверь микроавтобуса.

Отец Юрий и Константин остановились в стороне и смотрели на то, как воспитанницы пансиона по одной исчезают в машине. При этом они дежурно о чем-то переговаривались, будто подсчитывали овец, бредущих в загон.

Проходя мимо, Мира нарочно уставилась на землю, чтобы ненароком не встретиться с серыми глазами преемника директора. Кожа чувствовала его взгляд, что на секунду вызвало нервную улыбку.

Ксюша утащила ее на сидения в середине, пока Ира и Регина сели в хвост, чтобы совсем спрятаться в тени.

– Возможно, будет дождь, – прокряхтела преподавательница, занимая одно из передних мест. Мужчины устроились рядом.

– Не беспокойтесь, настоятельница Галина. Сегодня ветрено, думаю, тучи пронесет мимо города, – участливо добавил Константин.

– В церкви он в любом случае не достанет нас, – поставил точку Отец Юрий, и на этом в салоне воцарилась абсолютная тишина. Мотор загудел, послышался скрип ворот, и вскоре автомобиль оказался за пределами пансиона.

– Посмотри, как красиво, – прошептала Ксюша, схватив ладонь Миры.

За окном мелькали деревья. Стволы, покрытые мхом, скрывали все вплоть до горизонта, настолько лес был густым. Кое-где выглядывала тьма, а в других местах, очень редко, били белые мутные лучи. Никаких птиц, никаких животных, только зелень и черно-белые полосы.

– Будто впервые видишь.

– Каждый раз, как в первый, – согласилась Ксюша и опустила голову на плечо подруги. – Хотела бы я хоть раз тут погулять. Наверное, здесь такой свежий воздух. Представь, как он может пахнуть: сыростью, но другой, не как воняет у нас в погребе, а свежей, природной. Думаю, там прохладно и почва такая, как на болоте, хлюпает.

– Если бы там была такая почва, мы бы не проехали, – ласково ответила Мира, зная, что такая правка не остановит девушку от фантазий.

– Может, просто прокатали уже. Но просто подумай, как там тихо. А если залезть повыше, то можно увидеть все сверху, понять, что еще рядом находится. Представляешь?

Мира мельком посмотрела в сторону Отца Юрия – он так же был увлечен созерцанием вида и не слышал их разговора.

– Давай не будем об этом, ладно? – шепнула она, коротко сжав тонкие пальцы Ксюши. Та понимающе кивнула и, кажется, помрачнела.

Вновь ощутив кожей чей-то взгляд, брюнетка не думая глянула в сторону преподавателей. Это был Константин, его лицо, как и всегда, держало доброе, благосклонное выражение. Он легко улыбнулся Мире, стараясь, чтобы никто этого не заметил. Она не сдержала ответной улыбки, после чего с трудом перевела глаза на спинку сидения перед собой. Последнее, что увидела – как губы молодого человека растянулись чуть шире.

Дорога до города заняла примерно полтора часа, час из которой в окнах мелькали только стволы деревьев. Затем следовали напряженные пол часа, сопровождаемые шумом многолюдного населенного пункта. Этот городок был относительно небольшим, но в сравнении с пансионом, находящимся в глухом лесу и окруженным трехметровым забором, даже такое покажется слишком громким.

Церковь выросла за очередным поворотом. Машина же проехала чуть дальше и остановилась на парковке продуктового магазина. Каждая из воспитанниц, приехавших в этот раз, уже участвовала в подобных мероприятиях, потому они спокойно вышли вслед за преподавателями, взяли по небольшому сколоченному лотку с одеждой и едой, затем нестройным рядом направились к открытым воротам.

Нужный участок представлял собой ухоженную лужайку с ровными дорожками, выложенными плиткой, а посреди сплетения серых линий, что они образовывали, стояла сама церковь. В городе были священные места с куда более богатым убранством и большей проходимостью, но помогал пансион «Сведущего Творца» именно здесь, а все из-за тесной дружбы между Отцом Юрием и местным священнослужителем. Так же, из-за тесных связей к церкви подстроили несколько помещений, добавили кустов и скамеек на участок, а на самый верх позолоченного купола поставили весьма внушительный крест. Все говорило о том, что местные власти весьма благосклонны к религиозной отрасли, и, соответственно, к верующим людям. Чем выше благосклонность, тем ярче сияет золото, и тем сложнее понять, почему столько бедных людей толпится под кирпичным забором.

Заметив девушек в сопровождении святого Отца, они набрались уверенности и потянулись к белому строению, образуя целый коридор из грязи, бедности и болезней.

Работа пошла своим чередом. Ученицы разобрали привезенные вещи, затем разделились на группы: кто-то занимался раздачей еды, кто-то – одежды, другие же взяли на себя мелкую помощь и консультирование людей в несложных вопросах, касающихся здравоохранения или проблем с документами.

Раз или два в месяц, когда проводились подобные выезды, отец Юрий лично присутствовал при каждом, контролируя процессы. Он никогда не помогал физически, только советовал и подталкивал. В этот раз, как и всегда, встал у стены, увешанной иконами, обсуждая грядущую молитву со своим другом. Константин тоже участвовал в беседе, но больше внимания уделял Мире, поглядывая на нее исподтишка.

В это время сама Мира сосредоточилась на своих обязанностях. Подходящим людям она давала по набору простенькой одежды и неизменно улыбалась, отвечая на тихие слова благодарности. С каждым последующим человеком держать лицо становилось все труднее. Церковь наполнялась кислым зловонием, и даже открытые двери не спасали присутствующих от тошноты и головокружения. С одной стороны, помощь доставляла удовольствие каждой из прибывших, но с другой пробуждала запретные ощущения: отвращение, злость, сильную усталость от скопления неприятных глазу вещей.

Мира точно не питала негатива к прихожанам, но, к собственному стыду, изредка признавалась, что желает сбежать от них и их гнилых зубов как можно дальше.

Временами, чтобы отделиться от этих мыслей, она переключала внимание на других воспитанниц. В этот раз на глаза попалась Виктория.

– «Вот бы подойти и спросить, о чем она говорила с той девочкой», – думала Мира, механически выполняя свою работу. Ящики постепенно пустели. – «Явно же что-то знает… Но в лоб ведь тоже не поинтересуешься, если все же не знает, будет задавать вопросы, а распространять такое не хочется. И что? Нужно как-то помягче, в обход».

Вика бродила меж столов, выполняя поручения преподавательницы. Рыжие волосы были спрятаны под платком, только один завиток выбился из-под плотной ткани и упал на лоб. Даже бесформенное платье не могло скрыть приятных изгибов ее женственной фигуры. Для девушки, выросшей в месте, подобном их общему дому, Вика казалась странной, была слишком похожей на тех, кто обитал здесь, за высокими воротами и лесом. Бледность лица и его мягкие черты иногда напоминали Мире о тех самых ведьмах-соблазнительницах, которых голубоглазая знакомая постоянно рисует на уроках. В этом было что-то загадочное, учитывая, какую репутацию она имеет среди остальных.

И, тем не менее, ничего отталкивающего в ней не было, кроме слухов. Скорее, даже наоборот.

– «Стоит разузнать, в чем причина такого отношения к ней. Вообще, учитывая ее славу, не удивлюсь, если она действительно что-то знает. Мне нужно в этом разобраться, хотя бы попытаться, не могу больше делать вид, будто все хорошо».

В разуме девушки в очередной раз пронеслись старые воспоминания. От них по телу до сих пор пробегали противные мурашки, заставляющие кожу зудеть.

Это произошло, кажется, лет девять назад. Мире исполнилось тринадцать, она отметила это событие в библиотеке, где провела время с подругами и получила скромные подарки. Со всем этим богатством она направлялась к себе, слушая, как вдалеке жужжит скопление взрослых голосов – это был первый на ее памяти раз, когда приехала пара, финансирующая пансион. В столовой встретились все преподаватели и гости. Они обсуждали увиденное после подробной экскурсии по участку, если верить тому, что слышалось из-за приоткрытой двери.

Мира поспешила прошмыгнуть мимо комнаты, чтобы не помешать взрослым. Казалось, получилось – она скрылась за следующим поворотом и тут же столкнулась с неизвестным человеком. Подняв глаза с облегчением поняла, что это был их директор.

– Отец Юрий…

Он молча положил огромные худощавые ладони на плечи подростка.

– Почему ты гуляешь по коридору, дитя? На дворе позднее время.

– Я задержалась в библиотеке.

– Ах да, точно, – мужчина чуть улыбнулся, но глаза его при этом оставались будто стеклянными. – У тебя ведь День Рождения, верно? Сколько тебе исполнилось?

– Тринадцать.

– Тринадцать. Ты уже взрослая, – он переместил свою руку на запястье Миры и под ее взглядом, постепенно меняющимся с доверительно-веселого на непонимающий, принялся поднимать рукав платья.

– Что вы делаете?

– Хочу посмотреть на твою кожу… – шепотом протянул он, проходясь пальцами от запястья до локтя. – Твои руки. Погоди.

Мира и опомниться не успела, как он затянул ее в арку, ведущую в другой коридор, и расстегнул верхние пуговицы платья, затем принялся стягивать его с плеч. В том юном и ранимом возрасте она даже не думала сопротивляться, лишь пыталась осознать то, что с ней происходит. Мира не знала, чего хотел священник, но чувствовала пронизывающий страх. Когда он наклонился к ней, на стене мелькнула чья-то тень.

– Позвольте узнать, Отец Юрий, что происходит?

Мужчина, будто не делал ничего постыдного, выровнял корпус и обернулся. Мира же с надеждой впилась в силуэт, застывший в паре метров. Это была высокая женщина со светлыми волосами, не покрытыми платком, и в тонкой черной мантии поверх платья.

– Дитя, почему ты не спишь? Позволь, я провожу тебя в твою комнату? – спокойно предложила она, после чего протянула ладонь. Мира в эту же секунду сорвалась с места, даже не оборачиваясь. Существовала только эта женщина, с которой еще днем они садили подсолнухи в саду. Приезжая, но вызывающая доверие.

Когда их пальцы коснулись друг друга, настоятельница улыбнулась, но ее улыбка вдруг дрогнула. Она растерянно глянула на отца Юрия, все еще стоящего на месте, а затем вновь повернулась к девочке.

– Не трогайте ее. Сами знаете, почему. Займитесь лучше полезными делами, иначе мы быстро найдет вам замену.

– Но…

– Да. Надеюсь, вы услышали мои слова. Это ребенок, и никак не больше.

Отец Юрий хотел возразить, но вдруг покорно прикрыл рот.

– Хорошо, наставница Злата.

По пути женщина привела Миру в порядок, но никак не объяснила произошедшее. Девочка даже не пыталась спросить, все, чего ей хотелось – оказаться в своей постели, в безопасности. В комнате подставила стул к двери, ведь замков на ней попросту не предусмотрено, и легла в кровать, все еще не осознавая до конца, что же на самом деле произошло. Именно после этого она начала плохо спать, а впоследствии и замечать, что отец Юрий приходит к остальным по ночам.

– Мирослава?

Голос директора заставил девушку буквально вздрогнуть и до боли сжать край деревянного ящика. Резкий поворот – мужчина стоял совсем рядом.

– Да, отец Юрий?

За ним, притаившись, остановился Константин. Следовал за своим ментором всюду, как тень.

– Одежда закончилась, не стой без дела, отнеси все эти ящики в машину.

Мира кивнула и принялась наспех собирать уже легкие лотки, желая поскорее скрыться из виду. Отец Юрий же не спускал с нее внимательного взгляда, как и Константин, по какой-то причине ставший более сосредоточенным. Едва она удалилась, мужчины переглянулись и синхронно посмотрели на Вику, складывающую оставшуюся еду в одно место.

– Не думаю, что стоит беспокоиться, – ровно начал преемник. Звучал он очень уверенно, потому отец Юрий скосил глаза с Миры, постепенно исчезающей в дневном свете, на него. – В последнее время Виктория получает слишком много внимания, не удивительно, что ей интересуется даже Мирослава.

– Я не верю в совпадения, Константин, – устало вздохнул директор. – И тебе не советую. Считай это наставническим советом и, пожалуйста, запомни на будущее, если хочешь занять мое место со всеми привилегиями, – подумав еще мгновение, он вновь посмотрел на рыжеволосую ученицу, которая, наконец, обратила внимание на выбившуюся прядь и забавно накрутила ее на палец.

Константин продолжал смотреть на мастера без лишних эмоций. В своей правоте парень был уверен. Единственное, в чем он сомневался – в способности девушки оставаться в стороне, даже если дело в обычных сплетнях. Это может стать проблемой.

Тем временем Мира оставила ящики у автомобиля и выпрямилась, смотря на пустое дно иного из них. Вспомнив тот страшный эпизод, а затем воспроизведя в памяти все те разы, когда Отец Юрий оказывался в комнатах других девочек, таких же юных, как и она сама когда-то, внутри нее становилось все тяжелее. Появлялся тянущий к полу камень, состоящий из злобы и отчаяния. В последнее время он давил все больше и больше, его влияние становилось все сильнее.

– «Я не должна злиться, я не должна. Мне нужно кормить только хорошее», – уговаривая саму себя, девушка сжала руки в кулаки, будто это помогло бы ей истребить всю накопившуюся агрессию. Никто не учил ее, что делать со своими эмоциями, если они настолько сильны. – «Злость – постыдное чувство. Я должна быть хорошим человеком. Добродетель, чистые намерения и всепрощение. Мне нужно быть доброй».

Оставшийся час работы и дорога до пансиона совершенно стерлись из памяти Миры. Даже Ксюша, время от времени пытающаяся увлечь ее в беседу, не смогла окончательно развеять все тучи. На Константина девушка тоже больше не смотрела, его связь с отцом Юрием иногда заставляла ее отворачиваться от собственных симпатий. Она думала, знает ли молодой преемник о делах своего наставника? А вдруг он все же в курсе? Как тогда расценивать каждый взгляд, направленный в его сторону? Вдруг, это портило ее, очерняло душу, делало причастной ко всем этим ужасам?

– Не забывайте, что ужин через полчаса. Используйте это время, чтобы привести себя в порядок и немного отдохнуть, – скомандовала преподавательница, когда все ее ученицы оказались на свежем воздухе.

Мира посмотрела на Ксюшу. Та выглядела расстроенной, и на секунду могло бы показаться, что взгляд светлых глаз, направленный на трехметровое каменное ограждение пансиона, был полон отвращения. Однако это впечатление быстро рассеялось, когда Ксюша пару раз моргнула.

Вчетвером девушки поднялись на свой этаж и разошлись по спальням. Мира сменила платье, умылась и переплела косу, спрятанную под платком. Ей потребовалось еще немного времени, чтобы собраться с мыслями и, наконец, покинуть спальню. К тому времени все уже спустились на первый этаж и нестройными группками брели в сторону столовой. Мира же примыкала то к одной, то к другой, в попытке найти подруг, пока случайно не разглядела во дворе знакомые силуэты. Только вот принадлежали они не упомянутой троице, а директору и слишком хорошо знакомой девочке.

Мира остановилась около арки, ведущей в сад, и впилась взглядом в Отца Юрия. Тот, веселясь, забалтывал слегка нескладного подростка с длинными русыми волосами. Новая жертва была выбрана крайне неудачно, об этом мужчина, вероятно, подумал только при появлении той, кого она называла своей старшей сестрой.

Когда Отец оглянулся и наткнулся на Миру, улыбка на худом лице немного угасла, но не исчезла. Поразмыслив, он чуть наклонился к лицу девочки, положил руку ей на плечо, а затем указал в сторону входа в здание.

– Мира! – радостно закричала она и тут же ринулась вперед. Отец Юрий в это время поспешно скрылся из сада.

– Васька! Где ты была весь день? Я тебя даже не видела.

– На уроках у Ольги Дмитриевны, их было очень много в расписании.

– Тогда понятно. И как? Узнала что-то новое? – Мира не спускала руки со спины Васи, когда вела ее вперед по коридору. Директора видно не было, но внутри почему-то все громче ныло что-то беспокойное, требуя к себе особого внимания.

– Узнала. Оказывается, Творец – это бестелесное существо, ты знала?

– Конечно. Странно, что вас так поздно подобным мелочам обучают. Вы уже дошли до разбора священной книги? Как создавалась Земля и все такое.

– Естественно, это даже дети малые знают. Только вот, есть вопрос, я у Ольги Дмитриевны не рискнула спросить. А он создал даже… – девочка воровато огляделась, – даже демонов?

– Даже их.

– Зачем? Они ведь плохие.

– Это испытание для добра, для каждого из нас. Чтобы добра было больше, чтобы оно росло, ему нужно противостоять чему-то противоположному. Потому есть зло.

– А зачем?

Мира пропустила подростка вперед и тут же наткнулась на Отца Юрия, вставшего рядом с настоятельницей Марией Ильиничной.

– Давай потом об этом поговорим? – подумав всего секунду, она добавила. – Приходи сегодня ночевать ко мне, и я тебе все расскажу.

– Правда? – обрадовалась Вася. – А если кто увидит?

– Не увидят. К нам по ночам никто не ходит, – от этих слов тело Миры само собой содрогнулось. – Просто утром пораньше уйдешь к себе. Разбужу тебя на восходе, согласна?

– Да!

Девушки обнялись и разошлись по разным сторонам столовой. Обе быстро нашли свои компании, и весь ужин старшая поглядывала в сторону маленькой подруги, которую когда-то взяла под свою опеку, и следила, чтобы никто нежеланный вновь не завел с ней разговор. Возможно, именно из-за этого беседа с подругами не заладилась. Она все время отнекивалась и старалась как можно меньше вникать в темы, которые остальные поднимали за столом. Едва Василиса покинула свое место, это же сделала и Мира – они вместе добрались до нужного этажа и условились ждать двенадцати.

В нужный момент, уже приготовившись ко сну, но ничуть не желая смыкать глаз, Мирослава вышла в общий коридор и осторожно постучалась в нужную спальню. Оттуда тотчас выскользнула Вася, и они вместе прокрались обратно. Для подростка это была своего рода игра, потому она веселилась и хохотала, прикрывая рот ладошкой, а вот второй девушке это все приносило мало веселья. Казалось, любая тень вот-вот обрастет деталями и ухватит за шею несоразмерно огромной ладонью. Пансион возглавляло зло в человеческом обличии, иначе назвать местного директора никак не получалось, а масштабы этого зла заставляли Миру чувствовать свое бессилие.

В комнате она замотала Васю в свое одеяло, уложив на половине кровати, дальней от входа, затем легла рядом, стараясь сохранить зрительный контакт с девочкой и при этом не упускать из поля зрения дверь.

– Ты сегодня какая-то не такая, – сонно пробурчала Вася. – Расскажи, как прошла поездка. Что там?

– То же, что и всегда. Мы приехали в церковь, помогали людям.

– М… Это я знаю, – и без того тонкий голос стал чуть выше, гласные тянулись, отражая страх говорившей завести тему, что ее действительно беспокоила. – Я имела ввиду, что там… за стенами. Ты уже отвечала, но я хочу еще раз послушать. Там ведь лес, да? И город? Какой он?

Мира улыбнулась и села на постели так, чтобы ее было лучше видно. Темно-каштановые волосы рассыпались по плечам и рукавам белой сорочки. В мутном свете ночника каждая деталь лица и тела выглядела мягкой, слегка размытой, будто за пеленой пара. Вася с восторгом вгляделась в лицо старшей сестры, готовая ловить каждое ее слово.

– За стенами лес. Высокие деревья тянутся к небу, их короткие веточки сплетаются друг с другом и закрывают доступ к солнечному свету, потому в самой чаще, кажется, очень темно. Кое-где пробивается свет, иногда он очень яркий, похожий на желтое золото, а иногда бледный и слабый, похожий… знаешь, когда через плотную ткань пытается пробиться лунное сияние? Там всегда прохладно, мокро, все покрыто мхом и редкой травкой. По лесу мы едем долго, дорога извилистая и узкая, потому это занимает много времени. Затем мы выезжаем на ровную проезжую часть, покрытую асфальтом.

– Асфальт – это же что-то, похожее на бетон? – уточнила Василиса, слушающая рассказ с горящими глазами. Каждое слово она впитывала с упоением, задерживала в себе, как губка, и запечатывала, чтобы потом в деталях пересказать одноклассницам.

– Да, только более прочное. Такие дороги в городе повсюду. Там нет тропинок, только асфальтированные улицы. И там все такое запутанное, и люди бегают, как муравьи. Такие маленькие, яркие, все по-разному одеты.

– Я хотела бы надеть яркую одежду. Интересно, как это ощущается?

– Уверена, что это ощущается так же, как и наши платья, – осторожно убедила девочку Мира, стараясь не звучать поучительно. – Я трогала вещи, которые мы отдавали людям. Там было много ярких, так что, не сомневайся, это такая же ткань. Она не жжется, как говорила Ольга Дмитриевна.