Клятвы Теней

Холод медленно проникал под одежду, вызывая дрожь и мурашки. Меня словно окунули в ледяную воду, а затем вытащили и заставили стоять на морозе не двигаясь. Ноги стали ватными, но я пыталась во что бы то ни стало держаться. Упасть сейчас, означало проиграть. Но слабость, окутавшая тело, кричала об обратном. Мысли спутались в один громадный неразборчивый клубок.

Он выстрелил.

Я не поняла, когда Кай успел подойти ко мне. Его до невозможности тяжелая рука легла мне на плечо и сдавила, принося новую волну боли.

Стрела торчала точно из груди, однако сердце было не затронуто. Я все еще оставалась живой.

– Запомни, – шепот казался громче, чем крик. – Если наши пути еще раз пересекутся, то клянусь, следующая стрела вонзится точно в твое гнилое и черное сердце.

Кай отступил, и я все же опустилась по стене на пол. Тьма обволакивала меня, а белая пелена мешала четко видеть.

Мне казалось, или я действительно умирала. Легкое, совсем невесомое касание легло мне на плечи, окутывая тело приятным теплом. Я словно парила, была легче пера и даже летела.

Терпкий, но одновременно сладковато-древесный запах сандала проник в нос, возвращая меня в реальность.

Тело выгнулось дугой, а пальцы вцепились во что-то мягкое. Слабый стон сорвался с губ, и я стиснула зубы, чтобы только не закричать. Грудь жгло. Металл делал свое дело. Он отправлял мою кровь, как яд, выжигая все внутри.

– Борись.

Тихий голос проник в подсознание, и я ухватилась за него, как за спасительную соломинку. Крепко сжала руки, не выпуская, нить, что служила канатом, и стала карабкаться вверх. Каждое новое движение давалось труднее предыдущего. Ладони саднило, а тело казалось все тяжелее.

Я устала. Так устала, что проще отпустить. Зачем бороться за жизнь, которая причиняет всем неудобства?

– Я не смогу помочь, если ты не желаешь помогать сама себе. Борись.

Пф-ф.

Что за пафосные речи?

Я хмыкнула и открыла глаза. Руки все еще крепко сжимали тонкую, тускло светящуюся теплым оранжевым светом нить.

Подтянулась, поменяла руки, вновь подтянулась.

С каждой новой попыткой добраться до верха, где все должно закончиться, я уже начала отчаиваться. Может, я все-таки умерла и это своего рода пытка? Моя плата за все, что я сделала плохого в этом мире? За жизни, которые погубила?

Еще раз. Другой.

Рука соскользнула, и я стала падать.

***

Распахнув глаза, я резко села. К горлу тут же подкатила тошнота, а голова закружилась. Мне пришлось зажмуриться и стиснуть зубы, не желудок перестало крутить и грозить вывернуться наизнанку. Я вцепилась в холодные ткани и меня словно прошибло током. Вокруг царил полумрак. Паника подступила к горлу, и я часто задышала, не в силах сконцентрироваться.

В голове раз за разом прокручивала события, но не могла вспомнить ничего, кроме торчащей из груди стрелы.

Я резко коснулась ладонями того места, куда попала стрела, но ничего не обнаружила. Опустила голову и, нахмурив брови, пыталась отыскать отвратительную рваную рану и возможно саму стрелу. Но вместо этого я обнаружила, что нахожусь в ночной сорочке, а вдоль груди тянется еле заметная розовая полоса. Лоб покрыла испарина, а слабость навалилась с новой силой.

Секунды шли за секундой, когда я, наконец, оторвала взгляд от груди и подняла голову. Глаза уже стали привыкать к темноте, и я смогла разглядеть, где нахожусь. На темницу или комнату, в которой меня держал Альберт, это место не было похожим. Огромное панорамное окно, почти во всю боковую стену с распахнутыми тяжелыми портьерами, пропускали тусклый желтый свет луны. Широкий платяной шкаф с затейливым резным узором. В углу находился деревянный табурет, на котором стояло металлический тазик с водой. Треск поленьев в камине нарушал плотную тишину. Я повернула голову и уперлась в низкую тумбу, на которой стоял прозрачный графин с водой и высокий стакан.

Если это не аббатство и не темница, то где я нахожусь?

Игнорируя поступившую вновь тошноту и головокружение, я опустила босые ноги и замерла. Кожа коснулась мягкой ворсистой поверхности, утопая в ней, как в зыбучих песках. Ковер темно-синего оттенка, на всю длину широкой кровати, на которой я лежала был теплый. Оперевшись о тумбу, я встала и качнулась вместе с полом. С трудом переставляя ноги, я зашагала в сторону двери. Мне нужно было понять где я нахожусь.

Придерживаясь за бортики кровати, я остановилась и напряглась, когда услышала, как дернулась дверная ручка. В панике стала оглядывать помещение, в поисках хоть чего-нибудь, что могло послужить мне защитой. Или оружием.

Взгляд упал на свечу, стоявшую на выступе камина, в металлическом подсвечнике. Адреналин уже бил в ушах, притупляя все болевые ощущения. Я мчалась к камину, путаясь в ногах, но мне было все равно. Сердце бешено стучало о ребра, подгоняя меня.

Ручка дернулась еще раз, и я обхватила холодный подсвечник и бросилась к двери. В конце концов, замок поддался на упорные нажимы на ручку, и дверь аккуратно приоткрылась. Замахнувшись подсвечником, я бросилась на незнакомца, который вошел в комнату.

Удар не дошел до цели. Мою руку перехватили и вывернули запястье, так что я, вскрикнув от боли, выронила свое единственное оружие. Подсвечник с глухим стуком упал на пол, а я подняла взгляд на того, кто продолжал держать мою руку.

– И это твоя благодарность, за спасение? – надменный тон окутал меня, прорываясь сквозь купол звона в ушах. – Могла бы просто сказать спасибо, а не кидаться с подсвечниками.

Я покачнулась. Незнакомец, что помог мне в темнице Альберта, и сейчас – один и тот же фейри. Я смотрела в его холодные и надменные глаза, которые в которых плясал необузданный гнев.

Он злился? На меня?

Нахмурившись, я уже хотела ему ответить, но колени подкосились, и я стала падать.

Крепкие руки ловко подхватили меня под локти, и я ощутила невесомость. Он поднял меня и понес обратно к кровати. Сознание заволакивал туман, и, наверное, я стала брыкаться или кричать, потому что он сильней стиснул меня в объятиях и я уткнулась в его грудь лицом. Страх овладевал мной, как паразит, стремится отравить организм.

Я погрузилась в беспокойную дремоту, когда голова вновь коснулась мягких подушек.

Глава 8

Я вновь оказалась в ловушке. Заперта. Эта клетка давит, сжимает своими тисками, норовя расплющить. Вдох. Выдох.

Тьма терзала меня, кромсала на куски, заставляла вновь и вновь переживать те страшные моменты, случившиеся в его Дворе.

Перепуганные лица придворных, отвращение и неверие в глазах отца, когда Древо, что служило всем символом жизни, связывая наш фэйский мир и мать-прародитель стало мертвым. Из-за меня.

Чьи-то холодные шершавые руки выдернули меня из очередного кошмара. Я распахнула глаза. Руки машинально потянулись вперед, и пальцы сомкнулись на тонкой шее. Кто-то закричал. Зрение никак не желало восстанавливаться.

Все в порядке.

Голос звучал отдаленно, словно эхо, и я замерла.

Вот так. Отпусти.

Качнула головой, прогоняя наваждение, и сильней стиснула пальцы. Если это был единственный способ вырваться отсюда, то я сделаю все возможное.

Отпусти.

Голос был совсем рядом. Он щекотал мне шею, опьянял и заставлял слушать его. Страх медленно отступал, а паника рассеивалась подобно туману. Черная пелена спадала с глаз, и я начала различать едва уловимые силуэты. Сначала это было просто пятно. Ничем не примечательной, блеклой точкой. Затем я увидела очертания, походившие на силуэт. Первым проявились большие круглые глаза, наполненные слезами и страхом. Глубокие, небесно-голубые, такие искренние и чистые, обрамлены густыми черными ресницами. Худое и бледное лицо с острыми чертами, впалые щеки. Ее губы дрожали, она еле сдерживала крик.

– Отпусти, – прошептал голос над моим ухом.

– Прочь из моей головы, – прошипела я и резко разжала пальцы.

Девушка закашлялась и отпрянула от кровати, на которой я лежала, едва ли не снеся тазик с водой, стоящий у изголовья.

Я перевела взгляд в сторону и увидела его. Феец сидел в кресле, закинув одну ногу на другую и сложив руки в замок, внимательно следил за каждым моим движением. Его серебряные волосы, волнами падали на широкий лоб и касались густых черных бровей. Губы плотно сжаты, а в глазах искрился тусклый фиолетовый свет, похожий на сотню искр – признак, что он пользуется магией.

– Я сказала, прочь из моей головы.

Легкая улыбка тронула его губы, и он моргнул. Цвет глаз принял глубокий, как самое беззвездное небо, темно-фиолетовый оттенок. И все та же светлая каемка вокруг зрачка. Девушка в страхе переводила взгляд то на меня, то не него, явно сбитая с толку и не понимающая, что делать.

– Я смотрю у тебя уже привычка, сначала нападать, а потом выяснять кто перед тобой.

Я села в кровати, все еще еле держась, чтобы не рухнуть обратно, и вперила в него ненавистный взгляд. Я не собиралась кланяться в ноги или тут же бросаться с благодарностями на шею.

– Эффект самосохранение, – прохрипела я, все так же не сводя взгляда с незнакомца. – Прошлое научило не доверять никому.

– Понятно. Учту.

Каждую букву он растягивал так, словно не верил ни единому моему слову. И был же прав. Я все-таки доверилась. Однажды. И вот к чему это все привело.

Новая волна обиды и отчаяния захлестнули меня, открывая старые раны и тревожа уснувшие воспоминания. Я впервые доверилась и обожглась так сильно, что эти раны теперь будут зудеть всю мою жизнь. А как известно, даже полукровки живут немало лет.

Из обрушившихся воспоминаний меня выдернула девушка, которая все еще еле заметно дрожа подошла ближе ко мне. Ее простое в пол платье и забранные в высокий пучок пшеничные волосы, говорили о ее невысоком статусе здесь. Одарив ее самой снисходительной улыбкой, я подметила, что ее торчащие уши были круглой формы.

– Человек… – вырвалось у меня, и однако мой возглас никого не смутил. Девушка наклонила вниз голову и присела в низком реверансе, а затем взяла с тумбы стакан и графин.

– Катрин, – улыбка тронула ее губы, и девушка протянула мне стакан. Я осталась сидеть неподвижно.

Девушка поджала губы и поспешно отставила стакан назад на комод. Ее непонимающий взгляд метался от незнакомца ко мне, и я видела, как она боялась.

– Позволь представить тебе Катрин, – учтиво произнес фейри, поднимаясь с кресла. Он был высок. Я бы сказала даже. В каждом его движении чувствовалась угроза и сила. – Она будет помогать тебе. Если возникнут вопросы, то можешь смело обращаться к ней. Ну же, не хмурься. Здесь тебя никто не тронет.

– А ты?

Мой вопрос заставил его замереть. Он удивленно вскинул брови, явно сбитый с толку. Затем его лицо расслабилось, и он приблизился к кровати. Я продолжала сидеть неподвижно, наблюдая за каждым его движением. Что-то в нем было неправильно. Но я никак не могла разобрать, что именно.

– Все зависит только от тебя, принцесса.

Наши взгляды встретились и по мне пробежали мурашки от того, как он смотрел. Глубоко, словно в самую душу, выглядывая в ней тьму, что кричала об опасности. Я была здесь в опасности.

– Знаешь, кто я? – вложила в свой вопрос все силы, только чтобы не выдать страх в голосе.

Он ухмыльнулся.

– Здесь все о тебе знают. И поверь, никто из них не разделяет моего решения оставлять тебя не закованной, а в худшем случае не передать тебя ему.

Я часто задышала. В ушах забарабанил пульс. Тьма всколыхнулась, поддаваясь на мою импульсивность, и я заметила, как тени стали сползаться по полу к месту, где стоял этот чертов наглец.

– Так давай, чего ждать? – прорычала я, стискивая крепче зубы. – Думаю он будет очень щедр на такую преданность.

Чертов феец!

– Еще успею. И мой тебе совет: будь аккуратна в своих словах и действиях. Кто знает, до каких бездн они могут тебя довести.

Тени кинулись на надменного фейри и обвили его ноги и тело. Я пыталась сдерживать силу, но она выходила из меня, как из прорванного крана. Уши заложило от напора, и я уловила еле слышимый крик. Но мне было все равно. В те минуты, когда мое сознание полностью подчинялось той ярости, я была словно наполненной. Как если бы, наконец, нашла часть себя. Это опьяняло. Как сладкий дурман, в котором хочешь находиться и не возвращаться в реальность, где ждет лишь боль предательства.

Моя тьма столкнулась с невидимой преградой, и это заставило меня замереть. Чья-то сила удерживала тьму, не давая ей разлететься на мириады звезд и поглотить все, что здесь есть. Напротив этот кто-то поглощал тьму, высвобождая меня от напряжения и страха.

Неизвестная мне сила тянула мою тьму к себе, как магнит, и я не противилась. Отдавала каждую частичку себя, каждый раз делая новый глубокий вдох.

Когда мне показалось, что я была полностью опустошена, мир передо мной вновь заиграл разноцветными красками. Я видела спальню, насмерть перепуганную Катрин, вжавшуюся в стену, и незнакомца. Его глаза сверкали, а вокруг рук и ног плясали тени. Они не причиняли ему вред, наоборот, они будто радовались его присутствию.

– Что, бездна, ты творишь?

Голос сорвался на крик, и я хотела уже сама лично кинуться на него и врезать по его наглому лицу, но внезапно ощутила слабость.

– Помогаю не сойти с ума от сдерживания силы внутри твоего тела.

Его тон был обыденным, будто он каждый день такое делал – помогал. Феец выпрямился и окинул меня долгим изучающим взглядом. Заметив мое замешательство, он поспешил добавить:

– Ты слишком долго сдерживала магию, что может повлечь за собой не очень радужные последствия. Я лишь помог выплеснуть часть из них. Все, что говорил – провокация. И должен признать, не думал, что эти темы будут для тебя слишком, – он на мгновение замолчал, обдумывая слова. – Личными.

– Теперь знаешь и надеюсь, впредь будешь обходителен и не задевать меня этими темами. И вообще, я до сих пор не могу понять…

– Дом.

– Что?

– Это место – мой дом, – феец слегка улыбнулся, и его взгляд потеплел. – И ах да, я не чертов феец. Мое имя Ксан. Буду примерно благодарен, если ее высочество соизволит называть меня по имени.

Я опешила от его наглости, и мое лицо зарделось, когда поняла, что он вновь был в моей голове.

– Ну же, не злись. Я не умею читать мысли, если тебя это тревожит. Просто все написано на твоем очаровательном личике.

– Чертов хам! – крикнула я, пытаясь отыскать на кровати, что потяжелее и запустить в его надменную физиономию. – Прошу меня извинить, но я устала после вашей провокационной помощи, чертов феец Ксан, и желаю отдохнуть.

Ксан цыкнул и покачал головой. Однако мою просьбу или… волю, он все же решил исполнить и, развернувшись, направился в сторону двери. Напоследок он обернулся и взглянул на меня. На секунду в его глазах промелькнуло что-то отдаленно похожее на снисходительность. Но всего секунда и его лицо вновь обрело беспристрастный вид.

– Отдыхайте, принцесса, а потом я вам все расскажу.

Он вышел, оставив меня наедине с перепуганной и бледной Катрин, которая по-прежнему не понимала, что делать.

– Ваше Высочество, я проверю готовность купели, вы верно желаете привести себя в порядок и…

– Все, что я желаю – убраться отсюда.

Катрин удивленно застыла, глядя на меня в упор. Она была молода, однако ее учтивость и поведение говорили о том, что она по меньшей мере не первый десяток живет при дворце. Девушка поспешно схватила кувшин и вновь присев в реверансе, выскочила из комнаты. Дверь захлопнулась, погрузив меня в пучину одиночества.

Превозмогая головокружение и тошноту, я спустила ноги с кровати и их тут же коснулся длинный мягкий ворс ковра. Я встала с кровати, и передвигая ватные ноги, двинулась к окну. Плотные зеленые портьеры были хорошо задернуты, не пропуская свет из широкого окна. Одним движением, я отдернула штору и уставилась вперед.

Все было покрыто плотным туманом. Как бы ни старалась вглядеться и рассмотреть, что находится снаружи, кроме серости и черных теней, было ничего не видно. Я скрипнула зубами от досады и отвернулась от окна. Плечи опустились и из груди вырвался тихий всхлип.

Паника и непонимание, где я нахожусь терзали душу и забивали голову ненужными мыслями. Это определенно был мир за завесой. Здесь всюду сквозило магией и чарами. И если это не очередная уловка отца, то я не знаю, что мне делать и как вести себя дальше. Как говорит этот чертов феец, что помогает мне бескорыстно, то явно блефует. Я не могла ощущать лжет он или нет, этот дар мне не достался от отца. Однако я видела по его глазам, что он определенно чего-то хотел от меня.

Я бросила взгляд на закрытую деревянную дверь. Попытка не пытка. Найду его и прямо в лоб спрошу.

Огибая кровать, я прошла к двери и со всей силы дернула ее. На пороге меня ждала стража. Две высоких , одетых в синие с золотом доспехи и держащие в руках копья.

Они развернулись на мой шум и перегородили дорогу.

– Прошу извинить, но вам не велено выходить из покоев, пока Его Высочество не даст согласие.

Басистый голос одного из стражника вибрацией прошелся по коже. Его угольно-черные глаза проникали в самую душу, заставляя вспоминать все грехи. Я поежилась, но с усилием воли осталась стоять на месте.

– Я собиралась его найти.

– Он сам к вам придет. Нам велено охранять вас.

Я нахмурилась. Спорить было бесполезно, они явно сейчас выигрывали и по силе, и по количеству. Моя магия дремала глубоко во мне, а ноги еле держали тело, бросится в драку сейчас, я и пяти минут не выстою с ними.

Но мне нужно было отсюда вырваться. Я не желала вновь оказаться пленной, в мире, из которого бежала со всех ног. Мелкий озноб пробил меня, когда я начала осознавать, что я снова пленная.

Дрожащей рукой закрыла дверь и, шаркая, добралась до края кровати. Оперевшись о высокий край, я стала глубоко дышать, чтобы угомонить бушующие внутри меня панику и страх.

Я должна отсюда выбраться. Убежать прочь. Скрыться.

Трусиха.

Я усмехнулась своему внутреннему разуму, и жгучие слезы подступили к глазам.

– Ваше Высочество, с вами все в порядке?

Голос Катрин вывел меня из удручающих мыслей, и я повернула голову. Служанка стояла в дверях, крепко сжимая стопку чистой одежды и махровых полотенец. Ее хмурый взгляд бегал по мне, словно пыталась понять готова ли я броситься на нее или рухнуть на пол.

– Все нормально.

Легкая улыбка тронула ее тонкие губы, и она неуверенно вошла в комнату. Я продолжала наблюдать за ней, а в голове медленно созревал план, как я могу выбраться отсюда.

– Я пришла сообщить, что купель готова и вам приготовили новую одежду. Если позволите, я помогу вам принять ванну и сопровожу вас в трапезную, если, конечно, не желаете поужинать здесь.

– Конечно, спасибо.

На моем лице появилась самая милая улыбка из всех, что я умела изображать. Завидев мой настрой, Катрин приободрилась и выпрямилась. Она прошмыгнула в сторону, к дальней стене, где находилась дверь. Послышался звук плеска воды, и в нос ударил запах трав, перемешанных с цитрусом. У меня скрутило живот.

Через некоторое время из проема показалась Катрин. Она робко подошла ко мне и протянула руку. Я не стала отказываться и приняла помощь. Мне необходимо заручиться ее доверием. Может она поможет выбраться из комнаты.

Мы прошли в купальню, которая оказалась вдвое больше обычной ванной в аббатстве и гораздо роскошней. Огромный сводчатый потолок украшали резные узоры, стены и пол, выложенные из белого камня. Посередине комнаты стояла широкая ванна, доверху наполненная горячей водой. Плотный пар клубами вздымался вверх, наполняя купальню жаром и влажным воздухом.

– Мне помочь вам или вы сами разденетесь?

Катрин еле заметно теребила юбку и кусала нижнюю губу, однако поднять взгляд так и не решилась.

Я опустила взгляд на себя и судорожно выдохнула, когда увидела изрезанную кофту, в которой я убегала из аббатства, грязная, ставшая вместо белой грязно-серого цвета и с огромным алым смазанным пятном на груди. Рваная по краям дырка открывала голую кожу с длинным алым шрамом. Рука машинально коснулась его и меня словно ударили током.

Непрошеные воспоминания лезли в голову, вновь заставляя переживать ужас предательства и гнева. Частое дыхание огнем отдавалось там, где стучало сердце.

Сглатывая подступивший к горлу, ком, я стянула с себя кофту и бросила на пол. Следом полетели штаны и, игнорируя холод и озноб, я забралась в ванную. Горячая вода ошпарила ноющие мышцы, и я сжалась, пытаясь укрыться от внезапной боли.

Катрин помогла смыть запекшуюся кровь и грязь, и уже через час я ощущала себя немного лучше.

– А нет ничего более… – я запнулась, рассматривая платья разных фасонов и цветов, что успела разложить служанка на кровати. – Практичного?

– Практичного? – переспросила Катрин, покосившись на одежду. – Что вы имеете в виду под этим словом?

– Штанов? Кофты?

– Здесь немного другие правила, вы ведь помните.

– Я прекрасно помню и знаю, какие устанавливаются правила. Но я отвыкла носить то, что может мешать мне, скажем…

Я запнулась, и без того большие глаза Катрин расширились еще больше, став похожими на бездонные ямы.

– Сбежать?

Катрин замотала головой и тяжело выдохнула. Она еще раз скосила взгляд на наряды, а затем на меня.

Нахмурившись, я прикрыла глаза и сильней укуталась в одно из тех самых махровых полотенец, что принесла девушка. Неужели все настолько плохо, что каждый может здесь обитатель может видеть мои намерения? Если я ей совру, она вряд ли поверит и тем более что упустит из виду.

Кожа покрылась мурашками от неизвестно откуда взявшегося сквозняка, и я бросила короткий взгляд на окно.

– Были бы силы, уже давно сбежала, – глаза в глаза, и вот Катрин уже внимает всему, что я ей говорю. Может, потом, я буду жалеть, но сейчас, я должна выбраться отсюда. – Мне действительно не комфортно в этих нарядах. И все.

Катрин тяжело выдохнула и повернулась к шкафу. Среди еще горы таких же пышных платьев она таки смогла выудить длинную тунику и штаны, явно предназначенные для верховой езды. Девушка неуверенно протянула одежду мне и присела в реверансе.

– Это все, что есть. Так вы намерены отправится в трапезную? Я попрошу тогда предупредить поваров и слуг, чтобы накрыли и на вас.

Я молча кивнула и дождавшись, когда она выйдет, стала переодеваться. Одежда была великовата, но я сумела ее подогнать под себя, более чем настолько, чтобы удобно было в случае чего отбиваться от врагов.

Которыми, скорее всего, кишит этот дом.

Я отогнала назойливый голос разума и, вытащив волосы из-под туники, наконец, замерла. Я не представляла, где нахожусь и что это за место. Одним словом «безопасность» меня нетрудно было убедить остаться. За окном по-прежнему находился туман и все такой же густой и непроглядный. С улицы веяло холодом и смертью, словно это место уже давно было мертво.

Меня передернуло от легкого ужаса, застучавшего в затылке, и пока мне не стало совсем дурно, решила испытать удачу.

Подойдя к двери, распахнула ее, и вновь две пары глаз стражников встретили меня суровостью и непоколебимостью. Расправив плечи, я вздернула подбородок и как можно спокойней произнесла:

– Проведите меня к вашему правителю.

Я не знала, послушают ли они меня или вновь скажут, что я должна ждать его здесь, но попытаться стоило.

– Простите, Ваше Высочество, но наш ответ будет прежним.

Попытаться стоило.

Я раздраженно скрипнула зубами и вперила яростный взгляд в фейцев. Но их словно не заботило, кто стоял перед ними. Они безоговорочно выполняли приказ своего короля. Или кто он там им был.

Они закрыли дверь перед носом. Во мне поднимался гнев. Он яростным зверем рвал свою клетку, требуя немедленного высвобождения.

Я навернула уже третий круг, пытаясь придумать, как обхитрить стражу и выбраться из комнаты. В закрытое окно что-то ударилось, и я подпрыгнула от неожиданности. Повернувшись на звук, мне в голову тут же пришла самая идиотская идея.

Широкими шагами, я прошла через всю комнату и остановилась около окна. Раздвинув сильнее шторы, я оглядела раму и чуть не завизжала, когда увидела небольшую ручку. Дернув ее, я потянула на себя, и окно открылось. В лицо ударил влажный воздух, и на мгновение я не смогла сделать вдоха. Выглянув наружу, я смогла различить еле уловимые очертания построек и шпилей, торчащих из тумана. Руки опустились на широкий подоконник, и я сильнее высунулась.

– Не советую этого делать, если не решила покончить жизнь самоубийством.

Громкий мелодичный голос заставил меня дернуться, и я чуть было действительно не полетела вниз. Развернувшись на пятках, я взглянула на того, кто помешал воплотить план побега.

Передо мной стояла высокая фейка, ее бледная кожа переливалась подобно звездам в тусклом свете камина, длинные серебряные волосы ниспадали на ровную спину. Но больше всего меня поразили ее глаза. Глубокие, познавшие горе и предательство. Цвета они были такими же, как у Ксана – темно-фиолетовые.