Осколки будущего

Около колёс «мазды» сидела, помахивая хвостом, Салли, при их появлении вскочившая. Мужчина, которого звали Русланом, осторожно уложил Кристину на заднее сиденье. Аня юркнула к ней. Руслан хотел прогнать кошку, тоже прыгнувшую в салон, но Евгения Витальевна заверила, что всё в порядке. Поблагодарила случайного помощника и твёрдо отказалась от его дальнейшего содействия. Через пятнадцать минут они вчетвером вывернули на центральный проспект.

– Мы едем в больницу?

– Мы едем ко мне домой, – отрезала англичанка. – Что это была за хреновина?

– Я почём знаю?!

– Ну, дорогая, пока только на тебя нападают зомбиобразные твари. Брата твоего утащила она?

– Похожая, – понурилась Салли, вылезая на кресло рядом с водителем, – но не эта.

– Их много? – похолодела Аня. – Откуда такие взялись?

– Не смотрите на меня, – вздохнула кошка. – Когда девочка придёт в себя?

– Часа через три можно попробовать разбудить, – прикинула англичанка. Они пересекали мост. – Мы будем уже дома.

– Как вы смогли купить такое снотворное?

– Прибавила к цене три свои зарплаты. Это кололи женщине со страшными ожогами, которая лежала в одной палате с матушкой, пока та была в коме. Я за ней тоже присматривала. Запомнила. Вопрос в том, что теперь делать с Кристиной. Зомби, конечно, помог нам доказать, что всё рассказанное – не плод нашей воспалённой фантазии, но для человека, ничего не подозревавшего… Ведь она явно открыла в себе эту силу только что.

– Господи, я натравила на неё монстра, – прошептала Аня. – Салли, это ты виновата!

– Я?!

– Пока ты не заговорила, ничего не происходило!

– Правильно, пусть бы я и дальше молчала, а в тёмной подворотне тебя задушило резиновое существо.

– Прям сериал о Баффи11, – отметила учительница, – зомби, монстры, существа. Почему никто не встречался с ними раньше?

– Ну откуда-то же всплыла тема для этого кино, – пробурчала Салли, сделав движение, напоминающее пожатие плечами, и Аня нервно хихикнула от такого зрелища.

– Давай ещё найдём режиссёра и попросим мастер-класс, – пробормотала Евгения Витальевна, следя за дорогой.

* * *

Дома у англичанки они уложили Кристину на видавший виды диван в большой гостиной. Пока та приходила в себя, хозяйка нарезала бутербродов, справедливо заметив, что умирать с голоду будет неверно, а он явно даёт о себе знать.

– Кроме прочего, – рассуждала Аня, жадно откусывая от хлеба с нарезанной кружочками сосиской, – не понимаю, как я смогла подняться после того, как этот зомби стукнул меня о землю. То, что платье лечит, когда его снимаешь, мы уже вычислили. Но я бы должна была умереть на месте.

– Если наши с тобой возможности одинаковые, дорогая, а, судя по одежде, так и есть, то в этой форме появляются нечеловеческая выносливость и физическая сила, а тело становится куда терпимее к подобным ударам и падениям.

– Мы прям супергерои. Можно сшить трико Человека-паука и полазить по крышам небоскрёбов.

– Лучше придумай, как сделать так, чтобы девочка, проснувшись, не обеспечила тебя и меня костюмами айсбергов как непосредственных обидчиков. Она весьма лихо заморозила нашу нежданную гостью.

– Это от стресса и угрозы жизни, – возразила Салли. – Вообще не уверена, что у неё получится использовать магию по желанию, когда очнётся.

– А может, и получится. Не хотелось бы это проверять. Не связать ли её?

– Это, безусловно, поспособствует налаживанию контакта, – кивнула Аня. – Можно ещё в погреб посадить. Для верности. Есть у вас погреб?

– Ладно-ладно, дорогая, я просто беспокоюсь о безопасности. Хотя в ней такая доза транквилизаторов, что нам не о чем тревожиться. С другой стороны, чёртов сарафан, скорее всего, нейтрализует препарат быстрее обычного. Наваждение с ним прямо.

Как не готовила себя Аня к неизбежному пробуждению одноклассницы, стоило той слабо зашевелиться – накатила паника.

– Пойди принеси с кухни нашатырный спирт, – скомандовала Евгения Витальевна. – Аптечка на холодильнике.

Аня мигом покинула комнату. Но пришлось быстро возвратиться.

Едва англичанка коснулась виска Кристины зловонной ваткой, та дёрнулась, резко открыла глаза. И тут же подскочила, вжавшись всем телом в диван. Её повело – координация движений ещё не вернулась, что перепугало девочку пуще прежнего.

– Не бойся, пожалуйста, – попросила англичанка, отходя на почтительное расстояние. – Ты можешь уйти отсюда, как только захочешь.

– Я уже хочу. – Голосок Кристины звучал слабо, язык заплетался. Глаза казались мутными. Она затрясла головой, что, на удивление, помогло – видать, и правда чары наряда. Спустя минуту Кристина уже весьма осознанно и недоумённо осматривала незнакомое убранство. – Зачем вы напялили это на меня?! – с агрессивным страхом спросила похищенная. – Где моя одежда?

– Твои вещи исчезли прямо на тебе, дорогая, – напомнила Евгения Витальевна. – Неужели не хочешь понять, что произошло?

– Попробуйте объяснить.

– Тогда давай условимся, что мы не считаем друг друга и себя самих сумасшедшими, – осторожно сказала англичанка. – Доказательства моих слов ты видела.

– Предположим. При чём здесь я?

– Во-первых, ты показала свою силу, дорогая.

– Господи, какую силу? Что вы несёте?!

– Ты убила то чудовище.

Повисла пауза. Кристина молчала, видимо, прокручивая в голове события трёхчасовой давности и взвешивая, насколько можно верить подобным воспоминаниям. Принцесса Авелилона понадеялась, что она не запомнила укол – смириться с кошкой Салли было бы куда сложнее после подозрительных инъекций.

– Прости, что втянула в это, – подключилась к беседе Аня. – Для меня всё так же дико и невероятно, как и для тебя. И мне нужна помощь.

– Помощь? Моя?! Послушайте, – Кристина сжала лоб, – давайте… раз уж мы не считаем друг друга сумасшедшими, расскажите мне всё. Как вы вообще оказались вместе?

– В этом виновата я, – произнесла Салли, и девчушка содрогнулась, вытаращившись, словно лемур. – Не бойся, прошу тебя. Сейчас всё по порядку изложу…

Кошка детально перечисляла события от момента своего создания на далёкой Луне. Постепенно Кристина, старавшаяся, несмотря на страх, слушать внимательно, успокоилась и привыкла к коммуникабельности зверушки. Но даже привыкнув, поверить в такую историю непросто.

– То есть, выходит, вы и сами ничего не знаете? – наконец подытожила она.

– Ровным счётом.

– И что же теперь?

Все затихли. Кристина ждала какого-то ответа.

– Лично для меня в первую очередь интересен факт наших костюмов, – отметила Евгения Витальевна. – Это – самое загадочное.

– А вот меня куда более озадачило чудовище! – скривилась Кристина и поёжилась. – Вы уверены, что оно умерло?

– Салли утверждает, моего брата похитило не оно, но похожее. Так что, даже если то и подохло…

– Дорогая, скорее всего, оно нападало на тебя, – поправила англичанка. – Но это уже не важно. Теперь, думается, и нас не оставят в покое.

– Боже, – простонала Кристина, – что же дальше будет? А если мы окажемся не вместе, когда появятся монстры?! И чего они могут от нас хотеть?

– Давайте посвятим в эту историю её пятого возможного участника, – предложила Евгения Витальевна. – Будем надеяться, что он как-то прольёт на неё свет.

– Я бы на это сильно не рассчитывала, – пробормотала Кристина, – но давайте. Как?

– Аня?

– Что? Я вообще не поняла, о ком Салли. Она утверждает, что это молодой парень, который работает у папы курьером, что он осенью привозил документы и общался с мамой на террасе, пока она курила. Ни телефона, ни адреса. Салли?

– Простите, – отрицательно покачала головой кошка, – я тогда его потеряла, а больше он не приходил.

– И что же делать?

– Ну, положим, телефон я могу посмотреть у папы в записной книжке мобильного, – задумчиво сказала Аня. – Как там его имя?

– Николай, – повторила кошка, и тут они все подпрыгнули от пронзительной мелодии Аниного не к ночи помянутого средства связи.

Мама требовала немедленно возвращаться домой, и принцесса Авелилона клятвенно пообещала ей это.

– Вот и хорошо. Узнаешь номер и позвонишь, – распорядилась англичанка.

– Попробую узнать, – уточнила Аня.

– А мне что делать? – боязливо спросила Кристина Прошина.

– Я бы предложила разойтись, но…

– А если что-то страшное появится вновь?! – опешила девчушка.

– Вы хотите, чтобы я добиралась в центр одна?! – подхватила Аня. – Я своими энергетическими шарами могу разве что огород вспахивать! Оно размажет меня по стенке, попадись опять!

– Так, девочки, не нервничайте. Кристина, у тебя кто в квартире есть?

– Никого, отец в командировке до конца недели. Я одна живу.

– Вот и отлично. Переночуешь у Ани. Это возможно?

Одноклассницы переглянулись. В Кристине явно боролись нежелание вмешиваться во весь этот ужас, боязнь оставаться без защиты и растущее без её воли любопытство. В Ане – согласие с мыслью о том, что у неё-то как раз полно родственников.

В итоге удалось уговорить маму, чтобы одноклассница приехала в гости. После того как Кристину не без труда научили «снимать» боевой костюм и она окончательно уверовала, что у неё не украли одежду, Евгения Витальевна любезно отвезла девочек и кошку к повороту на нужную улицу.

В последовавшей погоне за телефоном папы Аня даже как-то позабыла ужасы прошедшего дня. Задание было не таким простым, как могло показаться. Она вспотела, пока «похищала» мобильный, пряталась в туалете и лихорадочно листала контакты. Причём в этом деле почти потерпела фиаско, выписав пятнадцать номеров «Коль», «Колянов», «Колянычей» и даже цифры с именем «Курьер Виталик» – вдруг Салли не так расслышала. Кроме того, новоявленная Нэнси Дрю12 скопировала данные некоего Николая Петровича, у которого номеров оказалось больше пяти, и даже Ники К. – пусть там и ответит, скорее всего, женщина. «Николь», правда, оставила без внимания, решив, что это уже слишком.

Затем Аня осторожно отнесла папин сотовый на то место, откуда его спионерила, и с победоносным видом вернулась в комнату, где тихо беседовали замолчавшие с её появлением Кристина и Салли. Помахала блокнотом и набрала англичанку. Евгения Витальевна тут же взяла трубку и с готовностью запротоколировала информацию.

– Итак, дорогие, я сделаю что смогу, если здесь, конечно, вообще есть нужный телефон. Завтра утром созвонимся. Постарайтесь отдохнуть.

– Легко вам говорить, – пробурчала Аня, даже не надеявшаяся сегодня уснуть. – Удачи, Евгения Витальевна. Звоните, если что.

– Хорошо. Я обязательно пообщаюсь с этим Колей сегодня. И будет просто супер, когда и на нём появится наше любимое платье в горошек.

Интермедия: Ника

Иногда мне кажется, что конец света всё-таки наступил с приходом 2000 года, когда его все так радостно ожидали. По крайней мере он наступил для меня. Финал одной жизни и начало другой, но речь идёт не о взрослении.

Я даже почти уверен, что попросту не рехнулся той ночью. Уверенным на все сто я быть не могу, ведь сумасшедшие никогда не считают себя таковыми. А я даже не знаю, что лучше.

Они ворвались в мою действительность стихийно и резко, страшным сном, от которого я всё никак не очнусь. Мне должно было скоро исполниться двенадцать, я чувствовал себя очень самостоятельным. Отец, тогда ещё нас не бросивший, вытащил меня и маму встречать новую эру куда-то за город. Помню сосновый лес и деревянные домики, замёрзшее озеро и аппетитный аромат жареного мяса, витавший всюду. Тогда я был в восторге.

Человечество упоённо дожидалось апокалипсиса, об этом непрестанно шутили. Что, вероятно, тоже сыграло роль в моём восприятии. А может, именно это и имели в виду мудрецы прошлого – пришествие демонов в наш мир? Не знаю, водились ли они тут раньше, не знаю, видит ли их кто-то, кроме меня. Не уверен даже, что они существуют.

Мы с детьми отцовых приятелей играли в прятки в сосновом бору. Уже потемнело, было около шести или семи часов. Я забежал куда-то особенно далеко и притаился в заснеженных зарослях, когда услышал шаги. Я думал, это мои новые друзья, но вместо них пришло чудовище. Тогда – впервые.

Сначала я принял его за медведя: это было двухметрового роста, с длинной шерстью. Но то, что я посчитал ветками над его головой, оказалось раскидистыми рогами. А когда оно расправило крупные мохнатые крылья, я убедился: передо мной неземное создание. Я сидел в своих кустах ни живой ни мёртвый от ужаса и молился, чтобы демон убрался, не заметив меня, но он, верно, учуял запах. Честно говоря, я решил, что это конец.

Но вместе с первым чудом случилось и второе. В попытке закрыться от него я смог обуздать ветер: он потоком понёсся от моих окоченевших рук в монстра. И третье чудо увенчало два предыдущих: демона отбросило на толстый сломанный сук, насадило на него, пронзив насквозь. Он взвыл так, что должна была содрогнуться вся округа. А потом взорвался ослепительным разноцветным светом. И исчез без следа.

Наверное, я повзрослел в те короткие минуты, навсегда отделившие прошлое от будущего, меня прежнего и всё, что существовало до, от меня и этого нового сумрачного мира после.

Я был ребёнком, но, несмотря на испуг, удивление, эйфорию волшебного спасения, понял: в мою историю ни за что не поверят ни сверстники, ни старшие.

В тот вечер я много размышлял и потом ещё долго трусил оставаться один. Я совсем разучился спать, хотя с этим всегда были проблемы. Мама ругалась, баюкала – и я привык закрывать глаза и полностью расслабляться, чтобы не огорчать её. Лежать так много часов. Но после появления демона я уже не мог этого. Боялся опустить веки и подпустить к себе чудовище. Лишь со временем я перестал дёргаться от каждого шороха, хотя спать так уже никогда и не смог.

Очередного демона – уже совсем другого, но тоже с крыльями и рогами, впоследствии пропавшего в ярком многоцветье, – я встретил только через полгода. А потом ещё, и ещё, и ещё.

Я никогда не узнаю, сошёл ли с ума тем предновогодним первым вечером, блуждаю ли теперь в плену лабиринта безумия, или весь мир безумным жил и живёт испокон веков, избрав меня зачем-то, чтобы показать свою уродливую изнанку. Никто не расскажет мне этого, потому что я сам никому и никогда не расскажу о своих демонах, внутренних или реальных – на самом деле не так уж и важно.

Глава IV: За́мок

Аня и Кристина болтали почти до рассвета, хотя одноклассница всё ещё сипела – сорванный у реки голос дал о себе знать, как только пропал колдовской костюм. Выдохшаяся от волнений Салли быстро заснула, а вот девочки и не пытались. Им было о чём поговорить. Пожалуй, за эту ночь Аня выяснила о Кристине Прошиной больше, чем за весь период совместного обучения. Приключение – с заглавной буквы! – разрушило между ними барьер. И на Аню хлынул бурлящий поток. Будто дамбу прорвало, и всё, что раньше сдерживалось тщательно выстроенными искусственными опорами, ринулось наружу. Она даже немного испугалась излияний одноклассницы. Та просто сыпала признаниями, да какими! Кристина всегда была тихой, себе на уме, застенчивой отличницей их класса. Носила глупые вещи, держалась особняком и уже года два сидела одна за первой партой прямо перед столом учителя. Евгения Витальевна оказалась права: девочку, конечно, задевало то, что её дразнят. Детская жестокость довершила процесс отмежевания. От всего.

Но у Кристины имелись и другие причины оставлять сверстников на расстоянии. Оставлять на расстоянии всех.

Оказывается, Аня не знала о ней ничего. Ровным счётом.

Может быть, именно потому, что Крис никогда и ни с кем не делилась некоторыми особенностями своего бытия (не имеющими, впрочем, к магии никакого отношения), сейчас, когда общее переживание сблизило её с кем-то, – потянуло на откровения. К тому же на фоне того, с чем они столкнулись сегодня, собственная история уже не представлялась такой ужасной и отталкивающей, чтобы не осмеливаться проговорить её вслух.

Дело в том, что мать Кристины Прошиной находится в сумасшедшем доме.

С самого детства Кристина больше всего на свете боялась, что об этом станет известно, потому и сторонилась людей. По решению отца и бабушки она не навещала эту женщину. Родственники опасались травмировать психику ребёнка – ведь безумие бывает наследственным. Возможно, потеряй Кристина мать в осмысленном возрасте, успела бы привязаться и скучала или имела потребность во встречах. Но они даже не были знакомы: мать лишилась рассудка почти сразу после родов, если не до них. И потому воспринималась постыдной обузой, бременем, из-за которого Кристина избегала любого общения. Иногда даже казалось: лучше бы родительница умерла. Ведь стоит хоть кому-то узнать – жизнь будет кончена. Всё станет кошмарнее в сотни раз. Её затравят.

Пришлось придумать, почему никто не видит маму Кристины, но, чтобы не запутаться, она предпочитала пореже упоминать свою легенду. Нельзя было создавать тайну, просто это не должно никого волновать. Так и было. Никого действительно не волновали ни мать Кристины, ни она сама.

Ещё одноклассница рассказала, что её отец работает хирургом и довольно известен в определённых кругах, потому редко бывает в городе, месяцы проводя в Москве, в одной из крупнейших клиник российской столицы. Кристина нечасто встречается с ним, хоть с началом обучения в школе перебралась из бабушкиного посёлка в Днепропетровск к папе.

Их квартира находится в доме аккурат напротив того, где Сухановы жили до переезда. Но Кристина хозяйничает там практически одна, отец вечно в командировках. К бабушке попадает теперь только летом. И из-за укоренившейся нелюдимости всецело отдаётся учёбе. Читает книги и учебники, уже готовится к поступлению в университет и беспрестанно убеждает себя, что искренне любит такой образ жизни. Что люди ей не нужны. Совсем-совсем ни к чему.

Сейчас Кристина выкладывала горести сиротливого существования, совершенно позабыв о страхе быть непонятой. Слушая её, Аня размышляла украдкой, каким на самом деле прекрасным был каждый её день. Хотя что значит «был»? Она же всегда, сколько себя помнит, мечтала о событиях, подобных сегодняшним. И теперь ни в коей мере не сожалеет об этих чаяньях, воплощённых в реальность (если они, конечно, не сон, в чём, положим, Аня уже не сомневалась).

Пока ничего катастрофического не произошло. Зомби у реки убит без труда, а его дьявольский вид прибавляет гордости. То, что Стася заменён клоном… Несмотря на его вопиюще необыкновенное поведение и даже лук, поверить в подобное столь сложно, что подсознательно Аня так и не смогла этого сделать. И потому не тревожилась. Вот если бы он вообще пропал… Но нет, брат дома, рядом. Ходит молчаливой галлюцинацией. Разве можно серьёзно считать, что это не он?

Интересно, как успехи у Евгении Витальевны? Знает ли папин курьер о том, что обладает сверхъестественными способностями? Если да – как отнесётся к просьбе помочь, а если нет – как отреагирует? И ещё – появится ли на нём пресловутое платье в горошек?

Вот уж вопрос века. Сарафан так и преследовал на каждом шагу. Объяснить возникновение одинаковых костюмов на всех троих казалось труднее, чем даже само их формирование из воздуха.

Аня тоже разговорилась этой бессонной ночью. Она жаловалась на Соню и Стасика. Созналась, что не в шутку ненавидит брата и сестру. Что чувствует за это вину перед мамой, всеми силами старающейся сделать детей счастливыми. В то же время Аня на маму злится, ибо не понимает, к чему той такая куча отпрысков. Особенно третий. Соня доводит сестру до состояния извергающегося вулкана, её порой хочется убить с пристрастием. Соня, в общем-то, самая большая Анина проблема. Или просто самая очевидная – тут как взглянуть. И Стас, конечно. Но он хоть постарше: почти всегда можно послать к лешему. Впрочем, сложности не кончаются сестрой и братом.

Аня жаловалась на дедушку с бабушкой, которые Смотрят-с-Осуждением – и тогда всё-всё делаешь наоборот, даже если собиралась иначе. На вторую бабушку, Нору, вечно читающую нотации и в чём-то упрекающую вслух. На папу, который вроде бы замечательный, но очень часто грубит на ровном месте. Хамит маме, а у Ани всё сжимается внутри, если они ссорятся. И если мама с ним не разговаривает – это её своеобразная тактика давать отпор необоснованной агрессии. Бессмысленной и давно привычной. Конечно, всегда только словесной. Но для Ани это так ужасно и так больно.

Призналась (кто, как не Кристина, должен её понять) в собственном потаённом одиночестве. В том, что на дни рождения приглашает только одноклассников и всякий раз из-за этого ревёт. Наверное, Аня не смогла бы назвать ни единого по-настоящему близкого друга. В школе она общается со всеми, она – душа компании. А за порогом учебного заведения у каждого начинается своя жизнь. И Анина ведёт домой: к компьютерным баталиям, сериалам и книжным полкам, к интернет-ресурсам и ролевым играм по сказочным вселенным на веб-страницах. Её сверстницы уже вовсю бегают на свидания, а Аню как будто никто не замечает. Одна отрада – флиртовать с подвыпившими друзьями папы на каких-нибудь праздниках, а потом сидеть в депрессии, потому что праздники эти закончились, а до следующих так невообразимо далеко.

Иногда прорывает поплакаться у мамы на груди. Вместе они обсуждают горести и решают неизменно, что всему своё время. Но Аня догадывается: порой, видя пятнадцатилетнюю дочь с веточками, заменяющими волшебные палочки, или изрезанными раскрасками, пущенными на нужды бумажного царства в разлинованных тетрадках, мама не может не переживать.

Да, Аня не «похвасталась» скелетами в семейном шкафу, но душу свою Кристине распахнула. И это было так легко и так приятно. Однако любые темы, пусть и самые серьёзные, сворачивали в сторону последних событий. Что добавляло остроты.

И хотя Кристина была начисто лишена чувства юмора и довольно часто трусила, даже она не спорила: пока ничего ужасного в их приключении нет. И её так же, как и Аню, захватило происходящее. В конце концов, именно Кристина прикончила чудовище. А такое кому хочешь добавит смелости.

Аня же и вовсе ликовала.

Пугать ситуация стала только на рассвете, когда одноклассницы, враз ставшие подругами, наконец задремали. Ане снилась зомби с речного берега. Тварь сначала пыталась задушить её, а потом впилась в рёбра своими огромными жёлтыми когтями с забившейся под них грязью. Аня открыла глаза с чётким ощущением, что кто-то раздирает её кожу. Но ничего подобного не наблюдалось.

Грандиозный ливень превратил улицу в ручей. Кошка ещё сладко спала на одеяле. А это она теперь будет постоянно шастать по кровати? Что, если мама увидит?

Кристина сидела у окна на компьютерном стуле и гипнотизировала утопающую в воде проезжую часть и суетливых прохожих с громоздкими зонтами, снующих за оградой. Она была очень бледной, однако всё же сегодня выглядела лучше, чем после вчерашнего обморока.

– Я всё думаю, – подала охрипший голос девчушка, заметив, что Аня встала, но не отрывая взгляда от косых струй, бьющих в стекло. – Евгения Витальевна говорила, что эта сила – управлять огнём – у неё наследственная. И её мама до трагедии тоже владела ею, как раньше бабушка. А если… если моя мать оказалась в лечебнице именно потому, что обнаружила в себе способности, которые не смогла понять?

Аня не знала, что ответить на подобное предположение. Её одноклассница продолжала смотреть на светопреставление. Где-то послышались далёкие раскаты грома. Часы показывали почти десять утра, но дом ещё не пробудился. Сухановы все были совами.

Аня молчала, размышляя, как отвлечь новую подругу от дурных мыслей. И не предаться им самой. Но этот вопрос разрешила Евгения Витальевна.

Зазвонил телефон, так резко пронзивший тишину, что подскочили все, даже дремавшая Салли. Учительница отчиталась об успешных «переговорах» и согласии знающего о своём даре Николая содействовать. Предложила встретиться у него на квартире, незамедлительно продиктовала адрес и сообщила, что «они ждут их в течение двух часов».

– Они, – прокомментировала Аня отключившись. – Переговоры, небось, прошли не просто успешно.

После завтрака с семьёй, во время которого мама проявляла уже серьёзное беспокойство о здоровье Стаса, Аня заказала такси с тем, чтобы ехать «к Кристине» (а на самом деле, дабы без проблем найти жилище нового помощника). Усилившийся дождь избавил от всяких вопросов по поводу отказа от общественного транспорта, но Анжела ворчала, не понимая, зачем Ане вообще сегодня выходить куда-либо.

– Надень резиновые сапоги.

– Мам, пожалуйста! Я из машины зайду сразу в подъезд!

– И разуешься. Так почему не сделать мне приятно?

* * *

Николай Климо́вский снимал квартиру где-то на Тополях13, на окраине города. Благодаря водителю улицу отыскали быстро и даже не вымокли. От сапог удалось отбиться.

На нужном этаже Аня замялась. Салли пришлось высунуться из-под плетёной крышки и укоризненно заметить, что та волнуется, когда следует радоваться.