Осколки будущего

Аня послушно постаралась. Потом постаралась ещё раз. И ещё раз.

– Я устала, – заныла она, осторожно присаживаясь на сухую землю и срывая с куста недозрелый томат. – И вообще, я даже не завтракала.

– Твой брат…

– Да ты достала меня! – сердито гаркнула несчастная, в сердцах замахиваясь на пушистого деспота.

Сотня иголочек, родившихся где-то в районе запястья, впилась в кожу, как если бы в сомлевшем теле снова начала циркулировать кровь. Выронив надкушенный плод, Аня резко развернула голову к отведённой в сторону руке. Над полусогнутыми пальцами парил переливчатый бело-сиреневатый сгусток, который почти тут же исчез, словно померещился.

– Отлично! – подскочила Салли. – Умничка! Ты очень быстро учишься.

Аня не слушала. Она поджала под себя ноги, сев на грядке по-турецки, и внимательно смотрела на ладони. Искривляя кисть так, будто собирается ударить кого-то длинными чёрными ногтями, она заставляла нечто появляться и расти, а расслабляя – уменьшаться и пропадать. Выглядело внушительно и совершенно нереально. Завораживало.

Аня легонько подкинула очередной возникший шарик и поймала – он послушно завис над самым мизинцем. Подкинула выше и подхватила вновь.

– Великолепно! – хвалила кошка. – Попробуй теперь стоя.

Аня поднялась и опять материализовала аномалию. Салли лучилась восторгом – ни дать ни взять выиграла миллион долларов в уличной лотерее. Аня была готова поклясться, что кошачья морда сейчас улыбается настолько, насколько это вообще возможно для кошачьей морды.

Она подмигнула Салли, победоносно сияя, и взмахнула рукой, формируя шар сразу летящим вверх, а потом опять заарканила. Кошка удовлетворённо кивнула. Аня поклонилась и, сотворив ещё один, тоже запустила в воздух.

То, что она не успевает подхватить сиреневатый сгусток, Аня поняла очень чётко и очень быстро. Но сделать ничего не смогла. Её как будто обдало звуковой волной. Ощущение походило на то, что испытываешь вблизи громадной колонки, работающей на максимальной громкости. Только в данном случае «аппаратура» была мощнее в разы.

Аня обрушилась на грядку, ударившись о кочку и проехавшись спиной по бабушкиным кустам. Падая, она зажмурилась и теперь, сжавшись всем телом, боялась взглянуть, что натворила. Перед плотно стиснутыми веками плавали разноцветные искры.

Потом осторожно открыла глаза. Посреди помидоров зияла небольшая, совсем неглубокая воронка. Часть растительности Аня смяла и вся оказалась перемазана давлеными томатами пополам с землёй. Кошки нигде не было.

– Салли! – испуганно позвала Аня.

– Я тут. – Взъерошенное животное выглянуло из-за груды мешков чернозёма. – Ты в порядке?

– Относительно. – Аня встала. – Ой, моя спина…

– По идее, исчезая и опять появляясь, костюм должен восстанавливаться сам и исцелять тебя. Священный камень будет устранять все травмы, полученные при его использовании. Попросту те, что нанесены, пока ты в этой одежде. А также он излечит на время превращения увечья, которые есть в обычном состоянии, чтобы они не мешали. Попробуй-ка.

– Что?

– Снять платье. Нет, не так! Сосредоточься. Верни силу камню.

– Э…

– Ты же извлекла её. Теперь отдай обратно.

Салли явно многого хочет.

– Не получается.

– Значит, будешь ходить так! – рассердилась кошка.

– Я могу переодеться, – проворчала Аня, изучая ссадину на локте. – Спасибо, крыльев нет, – добавила она, вспомнив один из Сонькиных любимых мультиков.

– Ты сможешь его снять. Сконцентрируйся.

Пришлось потратить минут десять, прежде чем удалось избавиться от наряда. Теперь Аня стояла посреди огорода в мятой комбинации, но царапины с икр и спины без следа испарились.

– Вау! Только посмотри! У меня уже ничего не болит.

– А теперь превратись опять. Это не тяжело.

«Надеть» платье в горошек, уже не испачканное и совершенно целое, оказалось на удивление просто. Аня стянула матерчатую маску и даже загордилась.

– Я согласна бороться с монстрами, раз угроза остаться инвалидом сводится к минимуму, – воодушевлённо сообщила она.

– Поосторожнее. С тем, кто похитил Стаса, эта угроза может резко возрасти.

– Да ладно, нам уже ничто не страшно! – усмехнулась Аня, опускаясь на колени и пытаясь привести в порядок разорённую грядку. – Кроме бабушки Клары, когда она увидит свои кусты. Что дальше?

– Полагаю, надо потренироваться управлять шарами, чтобы не нести опасности окружающим тебя… помидорам.

– Всё вполне прилично, – отмахнулась Аня, окидывая взглядом немного поредевшие, но ещё пристойные по её оценкам растения, и принялась закапывать воронку от упавшего шара. – Да я научилась уже ими пользоваться. Вот!

Для наглядности она создала ещё один сгусток и перекинула из руки в руку.

Потом запустила вверх и поймала.

– Итак, я слушаю наш план, – подвела итог новоявленная колдунья, жонглируя очередным энергетическим скоплением.

Что там у Салли в голове, она не знала, но тщеславие проснулось – хотелось рассчитывать по крайней мере на уважение кошки. И ещё с появлением сиреневых сгустков прибавилось смелости.

– Давай обсудим с мамой, – не дожидаясь ответа, предложила Аня, – она уже должна проснуться. Не смотри так! Мама умная. За ненормальную она меня не примет, ведь я теперь могу показать шары. А посоветовать и…

– Совершенно исключено, – перебила кошка.

– Почему?! – возмутилась Аня. – Ты же не думаешь, что я стану скрывать такое? У меня от неё вообще нет секретов!

– А вот постарайся и скрой, – отрезала Салли. – Хотя бы из-за того, что её любишь.

– Чем это моё молчание… – задохнулась Аня. – Да я в первую очередь…

– Расскажешь, что генетически она не твоя мать? – вскинулась кошка. – Что тебе угрожает опасность, от которой она сама никак не сможет защитить? Что её сын пропал и она не способна помочь ему?

– Я…

– Твоя мама – обычный человек. И она действительно умная и сильная женщина. Поэтому ты не должна говорить ей ничего о магии, Аня. Неприродное не подвластно ей. Анжела любит своих детей, очень любит тебя. И жить, зная, что над тобой нависла неведомая беда, а она не в состоянии сделать…

– Хорошо-хорошо, хватит!

– Извини. Но ведь я права.

– Права, – сквозь зубы пробормотала Аня, не глядя на кошку. Она шевелила полусогнутыми пальцами, шар над ними изгибался и мерцал. Чтобы не заплакать, пришлось больно закусить губу.

Она никогда ничего не утаивала от матери. Никогда. Если бы мама тоже увидела волшебное, можно было бы с уверенностью оставить идею шизофрении. Мама её лучший друг и главный советчик. Всю жизнь.

В груди стало тесно. Салли притихла.

Наверное, так справедливо. И за всё нужно платить. Аня медленно сжала кулак – сгусток растаял, распрямила ладонь – и он возник вновь.

Понимание, что это – не компьютерная игра, что сейчас всё вокруг реально, накатывало подобно лавине. Это ощущалось едва ли не физически.

Теперь такое – явь. И как раньше уже не будет никогда. А произошедшее придётся постоянно прятать от целого мира, чтобы не попасть в дурдом. Всегда. Даже от самых близких. Даже от мамы.

– Давай дальше, – наконец тряхнула головой Аня. – Считай, что я научилась защищаться и атаковать. Что теперь?

– Теперь тебе понадобится помощь, – с готовностью сменила тему Салли. – Слушай внимательно. В течение жизни среди твоего окружения я заметила троих человек, обладающих магическими дарованиями.

Очередной – к счастью небольшой – шарик вылетел из дрогнувших рук и шумно приземлился в грязь.

Глава III: Платье в горошек

– Что?! – выпалила Аня, не обратив внимания на появление новой вмятины, испортившей семейный огород. – В каком смысле?

– Сложно сказать. Я чувствую неприродное. Если оно, конечно, не замаскировано способностями, превосходящими мои. – Салли запнулась и смерила Аню прищуренным взглядом. – Не думай об этом. В общем, кроме тебя, я ощутила нечто ещё в трёх людях.

– Ты сейчас что подразумеваешь? – хрипло спросила Аня.

– Неординарные возможности, умение перестраивать структуру окружающих предметов. То, что, по мнению большинства людей, нереально на планете Земля.

– И кто же у нас такой искусный? – подняла левую бровь Аня.

– Так, – деловито сообщила кошка, – силу я обнаружила в твоей однокласснице Кристине Прошиной, твоей учительнице английского языка и курьере фирмы твоего отца Николае.

– Что?! Кристина? Евгения Витальевна? Ты шутишь?!

– Ничуть. Хотя я не могу утверждать, знают они об этих нюансах своего естества или нет. Я предполагала, что после того, как ты научишься управлять даром, мы попробуем как-то с ними потолковать.

– О, это просто замечательный диалог получится: здравствуйте, Евгения Витальевна, а вы давеча нигде не колдова… – Аня запнулась. – Я вспомнила, – прошептала она, округляя глаза. – Вспомнила, где видела это платье!

– Какое платье? – растерялась кошка.

– Это! – Аня взметнула руками юбку сарафана в горошек. – Я несколько раз видела его на Евгении Витальевне в школе!

Салли выглядела оторопело, а вот Аня начала возбуждаться: на неё нахлынул прилив смелости и решительности и ещё небывалая гордость за то, что открыла нечто, неведомое кошке.

– Ты… уверена? – уточнила Салли довольно скептически. – Может, похожее?

– Нет же, именно это! Причём у неё были точно такие же длинные, покрытые чёрным лаком ногти! Удивительно красивые, будто сталью отливали, – бормотала Аня, рассматривая свои руки с трепетным восхищением. – Да, сто процентов! Я вообще очень придирчиво отношусь к маникюру…

– Воистину, – вставила Салли, пережившая не одну ужасную истерику по поводу поломанных Аней ногтей и смазанного лака.

– …и всегда обращаю на него внимание, – не слушала её подопечная. – Я весь урок любовалась. И она была именно в этом платье! И ещё несколько раз в нём приходила, только насчёт ногтей я уже не скажу.

– Это абсурд. Сила силой, а такая же, как у тебя…

– Такое же платье, – поправила Аня. – Откуда, кстати, платье? То есть зачем? На Луне что все так ходили?

– Не имею понятия, – повела головой кошка. – Я была на Луне совсем недолго, когда королевство уже уничтожили, а в живых осталась только Её Величество Августа. Но да, на ней была такая же одежда.

– Евгения Витальевна – авелилонка?!

– Это исключено, – отрезала кошка.

– Почему? Может, твоя Августа ждала двойню.

– Но учительнице не пятнадцать лет.

– Это да, – согласилась Аня, присаживаясь на дорожку. – А если она улетела раньше?

– Бред. Учительница английского в средней школе родилась на Луне?

– Ученица девятого класса этой школы, значит, может быть с Луны, а учительница никак? – парировала Аня. – Всё, что ты мне наплела, кажется абсурдом.

– В любом случае с ней нужно связаться. Начнём именно с преподавательницы, ибо, если ты не напутала, – всем своим видом Салли излучала скептицизм, – она знает, что обладает силой.

– Отлично. Почему нужно начинать с потенциально опасной Евгении Витальевны?

– Потому что она, по крайней мере, не будет шарахаться от говорящей кошки и считать твои истории околесицей.

– То, что у человека есть сарафан в горошек, ещё не означает, что он с полуслова верит во всякую небывальщину, – проворчала Аня…

* * *

– Слушай, что я ей скажу?

Вновь облачённая в красную комбинацию Аня и Салли перебрались обратно в комнату, где уже час периодически жалобно пиликал будильник. Что это никого не потревожило, можно считать маленьким, но очень приятным чудом. Но всё равно домашние скоро проснутся.

– Предупредишь Анжелу, что хочешь с кем-то погулять, и поедешь к ней.

– Откуда я знаю, где она живёт?

– Я знаю. Точнее, найду дорогу от твоей школы. Там не очень далеко. Проследила в один из дней после того, как почувствовала магию.

– А если её не будет? Или, может быть, ты записала её телефон?

– К сожалению, нет, – съязвила кошка. – Спроси у своей классной руководительницы.

– А ей я что скажу?!

Через полчаса Аня сбросила вызов и дрожащими пальцами подвинула к Салли блокнот с номером. Сейчас было лето, и Людмила Васильевна удивилась звонку. Аня обронила несколько общих фраз, а потом осторожно попросила контакты учительницы английского языка. Сочинила, что хочет узнать о дополнительных занятиях. Классная эту идею восприняла с энтузиазмом: Аня была к иностранному холодна, знала его отвратительно и на уроки ходила редко. А тут такое замечательное рвение. Но вот телефона молодой учительницы, всего два года работающей в школе, у Людмилы Васильевны не оказалось. Однако она вызвалась отыскать его и через пятнадцать минут перенабрала, старательно продиктовав домашний номер.

– Звони, – распорядилась Салли. – Представишься, извинишься и объяснишь, что тебе нужно с ней побеседовать. И что приедешь, – кошка скосилась на дисплей мобильного, лежащего на одеяле, – где-то к часу.

– Стоп. Я же не… У меня совершенно нет тёплых дружеских отношений с Евгенией Витальевной, – заупрямилась Аня. – Она ужасно строгая, даже наших мальчиков на место поставила. Да я её почти не вижу, потому что пропускаю английский! Не уверена, что она помнит, как меня зовут. – Последнее уже было явным преувеличением. – Что значит приеду? – не сдавалась принцесса Авелилона. – С какой стати? Это как если я сейчас припрусь к Кристине. Но к Кристине – это ещё как-то. Почему бы у них могло быть то, что ты почувствовала?

– В мире существуют разные силы. Звони, – велела кошка. – Скажешь, что надо встретиться. И пойдёшь прямо в своём костюме. А там посмотрим на её реакцию.

– Как я должна выйти в этой одежде?! Сейчас уже все проснутся.

– О Милитта! Превратишься потом, не тут.

– На улице?!

– Ага, на центральной площади! Заодно денег заработаешь, – прошипела Салли. – В любом подъезде – что ты, в самом деле? Звони!

– А кто такая Милитта?

– Я не знаю! Это фразеологизм! Звони немедленно.

Аня обречённо вздохнула и принялась нажимать кнопки всё ещё трясущимися пальцами. Трубку никто не снимал, и она даже обрадовалась. Но ненадолго. На том конце послышался шорох, и звонкий женский голос отчеканил: «Алло!»

– Евгения Витальевна? – робко спросила Аня, чувствуя, как бешено колотится сердце.

– Да, я слушаю, – сурово ответили в трубке.

– Это… ваша ученица, Аня Суханова, 9-й «Б», то есть уже 10-й, помните?

– Да, дорогая, что случилось?

– Понимаете… Мне… мне нужно с вами встретиться. Вы сейчас не уходите? Я могу приехать?

– Ко мне?!

– Д-да.

– Что произошло?

– Тут такое дело… Я объясню. Если вы не заняты, конечно.

– Я не занята. Ну хорошо. Ты уверена, что хочешь приехать ко мне, дорогая? Будет сложно, это во дворах.

– Я знаю адрес. Через два часа у вас, спасибо, – быстро оборвала Аня и нажала кнопку отбоя. Слава богу, звонить пришлось на городской, и у учительницы не отобразился её номер. – Салли, это идиотизм!

– С кем ты разговариваешь? – заглянула в дверь мама. Аня подскочила как ошпаренная.

– С кошкой, – криво улыбнулась она. – Мам, я съезжу на Образцова6? Встречусь с одноклассницей, с Кристиной.

– Что-то не помню такую.

– Да мы не особо общаемся. Меня Людмила Васильевна попросила зайти с ней вместе… в школу… с чем-то нужно помочь.

– Ну хорошо. Только бери трубку, когда я звоню. И возвращайся до темноты. А сейчас идём завтракать.

– Я уже ела, – соврала Аня и встала, выуживая из груды вещей на кресле юбку. – Дай мне, пожалуйста, денег.

Она отыскала в котельной плетёную корзину с длинной мягкой ручкой, чтобы переносить Салли, и вскоре вышла с ней на крыльцо. Хотя пока кошка передвигалась самостоятельно и через кусты выбиралась на улицу, чтобы никто из родных не заметил. А вот Сонечка не преминула пошутить, что Аня – Красная Шапочка, изрядно этим взбесив. Зачем излишнее внимание? Маленькая мерзавка.

Аня встретила питомицу по ту сторону забора, подняла и, улучив удобный момент, строго-настрого запретила открывать рот. Затем она усадила Салли в корзину и пошла вниз к перекрёстку, чтобы поймать подходящую маршрутку.

Аня и её брат учатся в школе, расположенной на левом берегу Днепра, довольно далеко от центра города и их дома. Когда Аня была маленькая, Сухановы жили в том районе, и после переезда решили не менять учебное заведение для дочери, а позже и сына отдали в это, проверенное. Обычно по утрам их туда отвозил водитель Юра, но сейчас пришлось пользоваться общественным транспортом.

Было очень жарко, да ещё Салли выбралась из корзины и устроилась у Ани на руках, после чего, кажется, задремала. Аня демонстративно заткнула уши наушниками и уставилась в окно. Ездить вот так с кошкой – очень непривычно. О, этот день с самого начала чертовски непривычен!

Сумасшедшие события сотворили в голове кошмарный кавардак – впору обращаться к психоаналитику. Теперь бы подумать в тишине и одиночестве хоть несколько суток. Эта лунная Августа – никакая Ане не мать, даже учитывая безумную историю кошки Салли. Вот ещё выдумала! А папа, получается, к её рождению мало причастен. Что, если поразмыслить, не удивляет: с ним Аня никогда не была особо близка и даже иногда побаивалась совершенно без причины.

Кто же был её отцом там, на Луне? Нужно спросить у Салли.

А, к чёрту генетику! Неведомые монстры устроили охоту на семью Сухановых здесь и сейчас.

Это не выходит осознать вот так сразу. Неужто такое возможно?

Перспектива посвящения во всё Евгении Витальевны казалась двоякой. С одной стороны, она была человеком. И не просто каким-то, а знакомым, самым настоящим. Это не может не радовать после целого утра общения с четырёхлапой, пушистой не достающей до колен Салли. Если реальный человек не посоветует сходить к врачу, вопрос с шизофренией снимется сам собой. Но, с другой стороны, это Евгения Витальевна!

Нельзя сказать, что у Ани плохие отношения с этой учительницей. У неё их просто нет. Аня не воспринимала всего нескольких преподавателей – информатичку, англичанку и директора, который с прошлого года вёл у них алгебру и геометрию.

Евгения Витальевна появилась в школе, когда Аня перешла в восьмой класс. Была совсем молоденькой и даже университет окончила, только выпустив на каникулы свои первые выводки юных оболтусов. Обычно, когда у доски вставали девчонки, лишь на пару лет переросшие тех, кого пытались воспитать, Анина параллель им спуску не давала. Так, например, несчастную историчку вечно доводили до припадков, хотя она повзрослее Евгении Витальевны и дольше работает в школе. Англичанка, в отличие от коллеги, эту проблему решила быстро. Мальчики ей не дерзили, рук не распускали и даже не отваживались срывать её уроки. Впрочем, Аня их почти не посещала, и в конце этого года Людмиле Васильевне пришлось долго улаживать дело с её восьмёркой7 по английскому языку. Аня была очень слаба в этом предмете и предпочитала в начале каждого семестра заработать штучек пять десяток, чтобы более в кабинете иняза не показываться. Тогда средний балл выводили по текущим оценкам, что её вполне устраивало. А вот классная, неоднократно посвящённая в детали хитрой системы, всё ещё продолжает возмущаться. В мае Аню угораздило случайно попасть на итоговую контрольную, схлопотать по ней мрачный ужас, породивший массу волнений. И вот после всего этого нужно заявиться к англичанке и плести что-то о говорящих кошках и братьях-клонах!

Стас утром был тихим и вялым, мама даже выпроводила Пашу и, когда Аня уходила, взялась за градусник. Но как бы странно ни вёл себя братец, поверить, что это на самом деле не он, всё равно не получалось.

Да и вообще. Даже если Салли не ошиблась, и Евгения Витальевна обладает магической силой (Аня улыбнулась от этой мысли – до того нелепо), почему она должна помогать? Пусть и каким-то непонятным образом у неё оказался точно такой же сарафан в горошек.

Когда маршрутка свернула на Калиновую улицу, Аня наконец-то всерьёз разнервничалась. Может быть, потому, что круговорот хаотичных мыслей сейчас нельзя озвучить Салли. Она смотрела в окно, закусив нижнюю губу, и чувствовала, как бешено бьётся сердце.

Кошка встрепенулась и подняла голову с колен своей подопечной, потом поставила передние лапы на Анину грудь.

– Сиди, – посоветовала та, погладив рыжие уши, – скоро приедем. Всё в порядке. От твоих когтей зацепки останутся.

Аня выбралась из маршрутки на остановке и уверенно пошла в сторону школы, неся кошку на руках. Они договорились ещё дома, что Салли покажет дорогу к англичанке от тамошнего стадиона. Но сначала Аня должна была найти укромное место и «надеть» своё платье.

Она блуждала дворами, пытаясь отыскать подъезд без кодового замка, и вскоре увидела подходящий. Опустила Салли на асфальт, и вместе они вошли в обшарпанные двери.

Аня вызвала лифт, достала из сумочки камень и юркнула в кабину вслед за кошкой. Нажала кнопку с девяткой и зажмурилась. Уже знакомое ощущение пробежалось по телу. Аня заморгала, снимая маску и засовывая её в сумочку, которую предусмотрительно бросила на пол, опасаясь, как бы та ни исчезла. Туда же, подумав, переложила и Священный камень, выглядевший на шее чересчур внушительно.

– Пойдёшь за мной, – распорядилась Салли, когда Аня вдавила кнопку первого этажа и подняла вещи, – я провожу отсюда.

– Далеко?

– Нет, не очень.

– Салли, а кто, по-твоему, был моим отцом? Там, на Луне?

– Не знаю. Я видела живой только королеву Августу. Всё, не разговариваем. Перед тем как звонить в дверь, дашь мне залезть в корзину. Не факт, что я смогу стать невидимой для этой женщины.

Они довольно долго шли по посёлку, начинающемуся поблизости от старого дома, где когда-то жили Сухановы, и школы. Босоножки нового наряда оказались удивительно удобными, а солнце после перевоплощения перестало припекать. Но по мере движения таяла уверенность в осуществимости плана. Скорее всего, она просто пообщается с учительницей, та решит, что Аня рехнулась, в итоге – стопроцентные неприятности и в классе, и с родителями. Да и как начать требуемый диалог с Евгенией Витальевной?

«На фиг мне сдался Стас? Этот клон такой миролюбивый и хороший», – уже не в первый раз горестно подумала Аня, когда они свернули с почти приличного асфальта на уж совсем убитый.

– Мы пришли. Третий двор с той стороны, – вдруг сквозь зубы процедила Салли, воровато оглядевшись. – Спрячь меня.

Сердце ёкнуло, а руки задрожали. Аня послушно опустила корзину и приподняла крышку. Салли запрыгнула внутрь и свернулась клубочком. На плохо слушающихся ногах Аня пошла по улочке и нерешительно остановилась у зелёной калитки. За ней виднелись довольно большой частный дом и сад. Сбоку – гараж с тёмно-оливковой облупившейся краской на воротах. Под забором слева росли две осыпающиеся вишни.

Салли возмущённо мяукнула. Вдохнув поглубже, не нашедшая звонка Аня гулко постучала и стала ждать.

Раздался цокот каблуков по плитке, скрип засова, и створка открылась. Перед ней стояла Евгения Витальевна.

В точно таком же сарафане.

Высокая светловолосая женщина почти двадцати двух лет, едва увидев Аню, вздрогнула и застыла, вцепившись в край калитки. Миндалевидные глубоко посаженные глаза сузились, тонкие ниточки выщипанных бровей хмуро искривились. Длинные чёрные ногти явственно выделялись на побелевших пальцах. Евгения Витальевна молчала.

– З… здравствуйте, – выдавила Аня и, кажется, даже покраснела.

– Здравствуй, – не шелохнувшись, ответила учительница, блуждая по своей визитёрше задумчивым взглядом. – Проходи. В дом.

Аня кивнула, осторожно шмыгнула мимо и, пока англичанка возилась с засовом, двинулась вперёд вдоль стены. За ней оказалась забетонированная площадка, дальше начинался запущенный сад. Прямо по курсу поднималось крыльцо. Закусив губу, Аня преодолела ступеньки и нырнула в прихожую. Англичанка вошла следом. Незваная гостья остановилась напротив пластиковой арки в комнату с разномастной столовой мебелью, повернулась к женщине, которая прикрыла дверь и, облокотившись на неё спиной, теперь пристально взирала на посетительницу.

– Как прикажешь это понимать, дорогая? – спросила она.

– Я…

Аня опустила на пол корзинку с Салли и виновато передёрнула плечами.

– Тут такое дело, Евгения Витальевна… Прозвучит странно. Может, даже ненормально. – Вид платья в горошек придавал уверенности. – Я знаю, что вы обладаете магической силой.

Следующие несколько секунд в памяти отложились плохо. Учительница вскинула правую руку, и откуда-то полыхнуло пламя, в мгновение охватившее Аню горящей верёвкой. Она шарахнулась от неожиданности, но не прошла сквозь огонь, а упёрлась в него, будто во что-то твёрдое. Успела увидеть, как из корзины выскочила Салли, но и вокруг неё образовалось полыхающее кольцо. Жгучая боль с запозданием проникла в мозг, паника накрыла сознание, и оно внезапно отключилось.

* * *

Она очнулась от резкого запаха и мотнула головой. Аня была в комнате, привязанная к стулу. Затылок гудел, рот наполнял неприятный привкус. Кожа выше локтей была обильно измазана какой-то белой пеной, немного запачкавшей и сарафан. Тело под ней горело огнём.